Заскоки Пегаса (сборник)
ModernLib.Net / Елена Яворская / Заскоки Пегаса (сборник) - Чтение
(Ознакомительный отрывок)
(стр. 2)
Убийцы девичьей фигуры, я вас люблю. Мне вас – нельзя…
Законы физики престранны! – мне что-то крупно не свезло: съедаешь на ночь двести граммов – наутро в плюсе полкило…
День третий
Ну что за день такой проклятый… У нас открыт «Колбасный мир»!
Я вновь терзаю калькулятор: кефир… вода… опять кефир, калории плюсую ловко, спешу голодной в институт, как заяц, хрумкаю морковку, – о, так и уши отрастут…
Примером вдохновилась Катя, поклонница картошки фри, плакат прибила над кроватью с унылой надписью «Не жри…»
День четвёртый
На тренажёрах вместе с Катей ударно мы качаем пресс, а муж, ревнивый злопыхатель, блюдёт корыстный интерес: «На прежние твои размеры, когда жирку совсем ни-ни, слетались мигом кавалеры, оно мне надо, объясни! Уж лучше будь моей пампулькой – и с голодовкой не дури!»
Злодей, он покупает булку…
И мажет маслом… Слоя в три…
День пятый
О килограммы роковые… А Катька ткнула фэйсом в грязь, с таким трагическим подвывом она сказала, что сдалась, что жить не может без печенья, что хлопья мутные – долой! И что сейчас, в момент общенья, в «Колбасный мир» летит стрелой…
День шестой
Терзаю тело, истязаю душу, но есть и поощренье за труды: мол, если очень хочется покушать – не мучь себя… Сходи попей воды!!
День седьмой
Шесть вечера. Капустой отварной мой рацион сегодняшний закончен. Молчу, голодной исходя слюной. Заклеиваю холодильник скотчем.
День восьмой
У Таньки свадьба – новые соблазны. Я вам скажу, ребята, это жесть… Невесту крала я четыре раза, а туфельку, наверно, целых шесть, чтоб не смотреть на всякие тарелки, судочки, блюда, полные еды. Была я в колесе той самой белкой и, натурально, замом тамады…
Когда вносили торт, шепнула Таня (увидев, что рыдала я одна): «Не думала, что ты сентиментальна»…
Да если бы… я просто голодна!..
День девятый
Мне снятся по ночам сосиски… они со мной… они везде… И сервелат… и сыр «Российский»…
Расслабься. Счастье не в еде. Ищи его в духовной пище! Сейчас Ахматову найду. Ага, посмотрим, что там пишут…
«…на блюде устрицы во льду»!!
День десятый
Меня назвали «щепкой» снова – как здорово, не в бровь, а в глаз! Я влезла в платье выпускное и в шорты за девятый класс! Не умерла без пармезана и прожила без колбасы!
Я в исступлении лобзаю свои напольные весы – да, я стройна! Я (чмок) прелестна, я (чмок) роскошна, я звезда!
Я мужа так в медовый месяц не целовала никогда…
День одиннадцатый и последний
Не прыгай, детка, выше головы.
Курс похуденья был весьма недолог.
Его наглядный результат, увы,
теперь заценит гастроэнтеролог.
Елена Яворская
Страсти по фэн-шуй
Самое обычное утро понедельника началось не совсем обычно (хороший, в меру тривиальный зачин для истории, правда?). Директор, вместо того, чтобы, по привычке, выкликать к себе в кабинет всех работников поименно-поочередно (пятеро работников, три кабинета, селектор нафиг не сдался… даже если бы прямое начальство и подкинуло списанный, как на днях поступило с побитым жизнью холодильником), вошёл в наш кабинет – медленно так, озираясь, будто бы с опаской. Помаялся, помялся, оглядел стены, пол и потолок… Я почти что успела испугаться – неужто опять предложит сделать косметический ремонт помещения силами сотрудников?.. краска – самая дешёвая, на респираторах тоже экономим… так и до токсикомании можно докатиться! А я ещё так молода!.. Почти что успела – как вдруг…
– Вовчик, у тебя компас где?
Вовчик, в довесок к официальным должностным обязанностям, неофициально отвечал за сектор туризма, сиречь два-три раза в год выезжал со школярами в пригородный Медведевский лес на пикник; поэтому у Вовчика хранились компас, ракетки для бадминтона, сдутый мячик и рюкзак.
– В поход собрались? – ехидно осведомился специалист по туризму.
– Спрашиваю, значит, надо, – директор нахмурился и уселся подле Вовчика. Надёжно так уселся, как будто бы изготовился держать оборону.
– Да пожалуйста, – сдался без боя Вовчик, выдал затребованный агрегат и погромче врубил магнитофон. Динамики содрогнулись от «Раммштайна». Директор ретировался.
Вовчик облегчённо вздохнул и поменял кассету. Гитарно-лирические мотивы вкупе с жутко теоретической статьей из жутко умного журнала подействовали на меня усыпляюще, и вялые мысли о том, для чего же любимому начальству так срочно потребовался компас, сменились более оживлёнными – как бы не проспать обеденный перерыв.
Впрочем, второй вопрос снялся сам собою, когда ровно в час дня хлынул ливень – и радостно пожираемый комплексный обед трансформировался в грустно поглощаемую вермишель быстрого приготовления. А ответ на первый нашёлся на следующее утро. На этот раз директор зашел с утра пораньше, чтобы вернуть компас. Вернул, но не ушёл, а снова уселся – на этот раз так, чтобы видеть и Вовчика, и меня.
– Когда тебе полтинник, приходится думать о здоровье…
Впечатляющее начало, особенно для таких впечатлительных натур, как я. Уже доводилось слушать пространные и престранные лекции о правильной диете (не завтракать, не обедать, а вот ужинать поплотней), о контрафактной водке (если с дозатором, то верняк не паленая), о птичьем гриппе (даже бройлеры с местной птицефабрики, которые весь свой век воли не видали и вкусного червячка не пробовали, – смертельная угроза). А ещё – о том, чем отечественные «мыльные оперы» лучше отечественных же выпусков новостей. А еще о… Между собой мы называли эти лекции политинформациями, потому что основой для них служили газетные статьи и высмотренное в телевизоре… Хорошо ещё, что наш директор криминальные хроники не глядит и оккультные газеты не читает!..
… – Знаете, как опасно, когда дома мебель неправильно расставлена? Бывают такие зоны, в которых ни есть, ни спать нельзя. А определять их лучше всего по компасу. Это целая наука, фэн-шуй называется. Вовчик, ну что ты ухмыляешься? Вот у тебя сбережения есть? Нет? А знаешь, почему?
– Потому что зарплата – курам на смех.
– Ну, и поэтому тоже, но если мебель расставить… ну, по этому, по фэн-шую …
– Что, и здесь тоже?! Ой, ну можно хотя бы сейф не двигать, он же неподъемный! (Сейф без ключа достался нам от почившей в бозе конторы; это многокилограммовый монстр, выкрашенный в гламурный розовый цвет и служащий подставкой для цветов).
– Сейф можно и не двигать, – недолго думая согласилось начальство. – Не хотите – не надо. А вот в моем кабинете стол, пожалуй, надо передвинуть… И шкаф…
…В этом же месяце долгожданные повышение зарплаты, наконец, свершилось. Индексация вновь не догнала инфляцию, но ведь у нас всегда так: главное – не победа, главное – участие.
А в следующем месяце грядёт глобальная проверка. Заранее подготовлена любимая бюджетниками (дёшево и сердито) наглядность – буклеты-раскладушки. Директор самозабвенно планирует:
– Вот здесь мы поставим стол, вот здесь – раскладушку…
Добрый хозяин ждет гостей. Постороннему слушателю может показаться, что в программу включены банкет и ночлег. Вовчик привычно шарит в верхнем ящике стола в поисках компаса.
Елена Яворская
В цеху
Двое соображали на троих. Третий, похоже, угодил под домашний арест и на вечеринку в честь какого-то там юбилея любимого завода не попал… Не попал, потому как попал по полной программе. Жена с двадцатилетним стажем семейной жизни – не то же самое, что жена двадцатилетняя, ага. Не врут анекдоты. Они ж – не заводская многотиражка, чтобы врать…
Двое соображали за шатким столиком в светлом углу тёмного цеха. Солнышко в сорок ватт с усилием просвечивало сквозь никотиновые тучи. Из темноты проступали монструозные очертания станков.
Двое соображали неофициально, потому как официальное торжество ничего, кроме чаепития, не предполагало. Директор, трезвенник-язвенник… ну да пусть будет здоров!
Двое соображали. Соображали поначалу неплохо, поэтому на газетке были селёдочка, картошечка в мундирах, малосольные огурчики, ливерная колбаска. И хлеб, конечно, потому как хлеб – всему голова.
Головы блаженно дурманились. Голова селёдки испуганно таращилась из мусорного ведра широко открытыми золотисто-чёрными окулярами на забредшего в цех одноглазого кота. Кот покамест не обращал на неё внимания – он вдохновенно клянчил. «Третьим буду!» – клялась в вечной верности его честная разбойничья рожа.
Когтями по металлической ножке стула – цвирк! Бр-р-р!
– Мя-а-ау! – голосом ещё противнее, чем когтями.
– Огурец хочешь?
– Мяу-у-у!
– Гля, Сань, жрёт! Ей-богу жрёт! Подожди, мохнатый, у меня где-то тут сальце…
Сальца не нашлось. Зато, к всеобщей радости, обнаружилась банка кильки в томатном соусе.
«Мирровой закусон!» – подмурлыкивал Мурзик, вылизывая остатки соуса.
– Молочка бы тебе… – вздохнул сердобольный Саня. – Но у нас, прости, брат, только с-под бешеной коровки…
Соображалось всё лучше и лучше. Головы варили всё хуже и хуже. Поэтому тосты были отброшены, как чуждый пролетариям предрассудок. И так без лишних слов предполагалось, что пьётся за всё хорошее. Да и разговор пошел серьёзный, грех перебивать.
– У генерального, слышь, машина новая.
– «Волга»?
– А то! Эх, Серёг, когда мы-то с тобой на «Волги» себе накопим?
– Хотя б на «Жигуль»! – со всхлипом. – Хотя б на подержанный!
– Э, нет! У человека должна быть мечта. Мечта, понял?! Я-то, слышь, моряком быть хотел. Ну да, в Нахимовское даже поступал.
– И-и? – нетрезво икнул Серега.
– И не поступил. Поступил в Суворовское. А учиться не стал. Потому как нафига? У человека мечта должна быть! Да что у человека! У Мурзика, вон, и то мечта есть. Правда, мохнорылый?
– Да знаем мы его мечты. Кошки-мышки и коты-кошки, – Серёга сочувственно сплюнул. – Да и мы, если без брехни, типа него. Пожрали – и в койку.
– Э-э, нет, Серег! У нас всё ж таки по-другому. Я вот жену свою люблю, – Саня хрустнул огурчиком. – Ну чё ты лыбишься? И тёщу люблю, да!
Серёга торопливо придвинул Сане стакан: на, мол, поправься, болезный.
– Хотя обе они, прямо сказать, с-стервы!
– Ты, Сань, лучше Родину люби. Оно надёжней, чес-слово! А бабы… У Мурзика и то больше понятия.
Мурзик догрыз селёдочью голову и теперь шнырял по углам в поисках живого корма.
– А «Волги» нам, правда твоя, не видать, как своих ушей… – поскрёб за лопухом Саня. – Как там? Легче верблюду пройти в Верховный Совет, чем… У-у-у!.. Я что хотел спросить-то… Футбол показывают когда, сегодня или завтра? А то я телек из ремонта забираю послезавтра…
…Закономерно перетекал в ночь очередной тёплый августовский вечер. И Саня, в душе поэт, вдруг с какой-то необъяснимой печалью подумал: а дата сегодня, как ни глянь, красивая: девятнадцатое августа тысяча девятьсот девяносто первого года.
Анна Попова, Елена Яворская
Будни и праздники Семена Бухалина
Попытка переосмысления классики
Отрывки для заучивания наизусть из поэмы в прозе
1. Похмелье
…И какой же русский не любит быстрой езды?..
Н.В. Гоголь. Мёртвые души.…И какой же русский не любит анисовой водки? Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: «чёрт побери все!» – его ли душе не любить её? Её ли не любить, когда в одном только бульканье в стакане слышится что-то востороженно-чудное? Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и всё летит: летят стены, летят сотоварищи, летят сверху и снизу потолок и пол, летит навстречу кулак рассерженной жены, и что-то страшное заключено в сём неумолимом движении, от коего невозможно уклониться, а потом – только потолок над головою, засиженный мухами, да тусклая лампочка в сорок ватт, только они кажутся недвижны.
Эх, похмелье! заморенная кляча, кто тебя заездил? знать, бойкий народ, что не любит шутить, а в горе и в радости водку пивом запивает до тех пор, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, напиток, не по салонам подают, а наскоро, пока начальник да жена не заприметили, прямо из горла употребляет тебя ярославский расторопный мужик. Не во фраке подавальщик: трёхдневная щетина да футболка adidas, и сидит черт знает за чем, ящик не ящик, прилавок не прилавок, а привстал, да маханул за компанию, да врубил на полную громкость радио «Шансон» – и зазвучали здравицы, и понеслось, и смешалось, только дрогнула пивнуха, да вскрикнул в испуге остановившийся участковый милиционер, – и снова понеслось, понеслось, понеслось!.. И не понять уже, понедельник сегодня или пятница…
2. Увольнение
…Над седой равниной моря ветер тучи собирает.
М. Горький. Песня о БуревестникеНад моею головою ветер тучи собирает. Между складом и подсобкой грозно реет мой начальник, чёрной молнии подобный.
«Где Бухалин, маму вашу?! В водке, что ли, утопился?!» – он кричит, и уши вянут от его противных воплей.
В этом крике – жажда мести! Силу гнева, пламя страсти и желание расправы слышат люди в этом крике.
Сердце стонет перед бурей, – стонет, мечется от страха, в пятках стынущих готово спрятать ужас свой пред бурей.
Собутыльники все стонут, – негодяям недоступно наслажденье самогоном, водка с пивом их пугает.
Грозный дирик злобно смотрит на меня из кабинета, ну а я стою в печали, не успел опохмелиться.
Всё мрачней и злобней дирик нависает надо мною, и орёт он, и плюется: «Растудыть тебя в малину!
Алкоголик! В пене винной утопил свою ты совесть! Ты бухаешь беспросветно, по три дня в подсобке дрыхнешь! Ты воняешь самогонкой, с перегару мухи дохнут! Вот скажи мне, где отчеты?! Кто на них селёдку резал?!»
Грозный дирик бисер мечет, он визжит и матерится, как свинья на живодерне вкупе с пьяным живодером.
Вот он носится, как демон, – жуткий, чёрный демон бури, – и плюётся, и рыдает… Он от ярости плюется, он от бешенства рыдает!
«Ты зачем, твою марусю, самогонку лил в столовой, соблазнил бухнуть главбуха и спалил четыре стула?!»
Дирик воет… Зам хохочет…
Синим пламенем горите вместе с долбаной столовкой! Вот главбух – мужик конкретный, он меня не обижает. Ну чего вы привязались, я же вам не наливаю!
«Сеня! Как не стыдно, Сеня!» – это зам ко мне взывает, подхалим и прихлебатель, он всегда про совесть лепит… ну а сам женат три раза!
«Что же ты наделал, Сеня?..»
«Всё, Бухалин! Ты уволен!»
3. Деревня
Вчера я приехал в Пятигорск…
М.Ю. Лермонтов. Герой нашего времениВчера я приехал в Бухаловку, занял пустую избу на краю деревни, на самом поганом месте, у ворот свинофермы: во время кормёжки с моего крыльца будет слышно, как чавкают свиньи. Нынче в пять часов утра, когда я открыл окно, моя комната наполнилась запахом давно не мытых свиней, гуляющих в загоне. Два пьяных рыла смотрят мне в окна, и ветер доносит до меня запах перегара. Вид с трех сторон у меня чудесный. На запад запущенная свиноферма чернеет, как куча удобрения в потёмках; на север подымается фонарный столб, как облезлая, обглоданная сосна, и на ней маячит вечно пьяный монтер; на восток смотреть веселее: внизу передо мной пестреют чистенькие, новенькие домики, шумит прозрачная речушка, шумят голопузые детишки, – а там, дальше, громоздится винзавод, окутанный голубым туманом, а на краю горизонта тянется заброшенное поле, начиная с Бухаловки и кончая Гнилыми Дворами… Весело жить в такой земле! Какое-то отрадное чувство разлито во всех моих жилах. Самогон здесь чист и свеж, как поцелуй ребенка; таранка солёная, огурчики хрусткие – чего бы, кажется, больше? – зачем тут страсти, желания, сожаления?.. Однако пора. Пойду к Глашке-самогонщице: там, говорят, утром собирается всё местное общество…
Ухмылки Купидона, или Вновь любовь
Елена Яворская
Объяснение в любви
Приплёлся в ночь: «Я бедный раб страстей!»
Она: «Незваных не люблю гостей.
Незваный гость – что в горле кость,
Незваный гость – что в стуле гвоздь,
Незваный гость – тоска и злость…
Поди-ка прочь, незваный гость!»
А он: «Ты – мой высокий идеал!»
Она в ответ: «Как ты меня достал!»
Он снова: «Я с тобою буду вечно!»
Она шипит: «Как залеплю в скворечню!»
Он со слезой: «За что мне эти муки?!»
Она: «Куда, подлец, ты тянешь руки?!»
«О, стань моей прекрасною загадкой!»
«Прочь убирайся, прилипала гадкий!»
Рыдает он: «О, сжалься, сжалься, Люба!»
«Ну, так и быть. Налью тарелку супа».
Стенает он: «Пропьюсь! Уйду в поэты!»
«Да чёрт с тобой!.. Ну, ладно, ешь котлеты».
«В душе горят больших надежд огни!»
«Чайку плесну. Но крепкого – ни-ни!»
Анна Попова
Любовь программиста
Вроде, тридцатник: уже не пацан, а дядя,
Бабки шибу сисадмином в реальной конторе,
Что ж я ночами по клаве стучу, как дятел,
Глупо таращусь днём на тебя в коридоре,
Со стороны поглядел на себя – противно:
Кент прыщеватый стоит и чего-то мямлит,
Выглядит, прямо скажем, неперспективно,
Что б мне устроить, чтоб точно и эффективно:
Съесть крокодила, как думал ну этот, Гамлет?
Я б с удовольствием – негде взять крокодила!
Ни шимпанзе, ни верблюда, ни кенгуру.
Вот и пишу я тебе по ночам на «мыло»,
Адрес «маринка собака мэйл ру»…
Ходишь с бойфрэндом, я знаю, начальников кореш,
Лох он и чайник, понтуется не по годам.
Так почему ж ты в «аське» меня игноришь,
Не отвечаешь на мой сумасшедший спам?
Пьяная ночь без тебя – с монитором в обнимку,
Видеоролики, фоток четыре гига,
Вот как люблю тебя, «мэйл собаку маринку»,
Ник – «Афродита», я знаю, всё это пурга,
Вышел в инет, аватарки твоей коснулся,
Фотки твои фотошоплю… но чёрта с два,
Проц перегрелся, и комп уже висанулся,
Проги заглючили, все послетели дрова…
Кликаю мышью без отклика, всё накрылось,
В пальцах – противная дрожь, а в горле комок…
Утром я понял, что ты мне прислала вирус, Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.
Страницы: 1, 2
|
|