Греческие каникулы

Жрец опустил голову, и из груди его вырвался едва слышный вздох. Даже он – посвященный высшего порядка, прошедший мистерии и приобщенный тайн, постигший многое в прошлом и будущем, – даже этот могущественный и знающий человек не мог задержать взгляд на лице Нефтиды дольше чем на несколько секунд. Черты лица статуи были столь же идеальны, как и тело, но несли в себе такое ощущение силы и угрозы, которое в любом живом существе вызывало животный страх.

Роза успела рассказать, что ее прадед служил в румынской армии, но, когда началось восстание греков против владычества Османской империи, он присоединился к отрядам мятежников, которыми командовал Александр Ипсиланти…

– Э-э, это было до революции 1917 года или после? – осторожно поинтересовалась Лизавета, которая весьма смутно представляла себе мировую историю вообще и историю Греции в частности.

Тетка взглянула на нее с укором.

– Нужно помнить предков и историю своего рода, – заметила она. – Тогда и дурацких вопросов не возникнет. Война Греции за независимость началась в двадцатых годах девятнадцатого века. Греков многие тогда поддерживали и в России, и в Европе. Так вот, после принятия конституции и окончания войны мой прадед остался в Греции, женился там на местной девушке и в качестве бизнеса занялся, так сказать, вопросами антиквариата. Археологии тогда как таковой еще не было, законов по этому поводу тоже, а в Европе, в связи с писаниной лорда Байрона и прочими событиями, как раз возникла мода на все античное… Тогда-то и было заложено благосостояние нашего рода.

«То есть этот славный прадед тырил античные вещички и продавал в Европу, – сообразила Лиза, – и потому разбогател».

– И статуэтку он привез из Греции, – продолжала вещать тетя Роза. – Просто до меня никто не интересовался ее происхождением, и даже имени ее не знали…

Итак, статуэтка Нефтиды прибыла из Греции!

И вообще, Греция – колыбель мудрости и искусства… и почему это Настька будет купаться, а она, Лиза, должна как дура сидеть в этой пыльной Москве, откуда почти все приятели разъехались?

– Мама, я тоже хочу в Грецию!

Марк вернулся домой с работы, припарковал машину, поднялся на свой этаж и притормозил, чтобы разминуться с Цилей.

– Марк, вы просто чудо! Спасибо вам огромное! – На секунду Марку показалось, что соседка собирается броситься ему на шею, и он даже сделал шаг назад, но Циля ограничилась воздушным поцелуем и прочувствованным вздохом, который колыхнул ее большую грудь в вырезе цветастого платья.

– Да? – ошарашенно пробормотал Марк, протискиваясь в свою квартиру и с опаской поглядывая в сторону лестничной клетки, где постукивали каблучки соседки.

Лана встречала его у дверей. Скорее всего, она провожала Цилю, с которой он только что столкнулся, но мужу хотелось думать, что именно его ждали с таким нетерпением.

– Ты слышала? – спросил он не без гордости. – Я чудо! Только я не понял, за что было спасибо и вообще, с чего это она такая счастливая.

Лана заулыбалась, ресницы ее дрогнули, и она уставилась на мужа честными глазами. А потом торопливо спросила:

– Устал? Давай проходи скорее, ужин горячий. Тетя Рая такие голубцы сделала – это что-то волшебное! Настя съела целый… и я тоже… два.

Марк снял в прихожей обувь и отправился мыть руки. Потом переоделся в домашнее и явился на кухню.

Правда, он не удержался и по дороге заглянул в детскую. Там царила полная гармония. Близнецы развлекались, лежа на пестром детском коврике. Над ними на специальной штанге был укреплен целый набор погремушек и разноцветных фигурок. Игрушки качались, позвякивали, попискивали, концентрируя на себе внимание малявок. Настя сидела рядом на полу и, если кто-то из мальчишек начинал терять интерес к происходящему, тут же увлекала его новой игрушкой. Марк поздоровался с Настей, которая, не отвлекаясь, бросила через плечо:

– Привет, привет. Иди есть, там голубцы. А я пока с мелкими посижу…

На тарелке уже исходили паром замечательные голубцы. Жена улыбалась ласково. Тети Раи видно не было.

Марк Анатольевич, муж, отец, стоматолог и доктор наук, успел к сорока годам нажить некоторый опыт. И его искушенный в общении с женщинами внутренний голос настойчиво посоветовал ему вплотную заняться ужином, а все разговоры оставить на потом.

Но человек существо нетерпеливое. А любопытство – не только двигатель прогресса, но еще и причина множества неприятностей.

И вот любопытство и некоторое чутье образовали слаженный дуэт и хором принялись нашептывать Марку, что дело тут нечисто. И Лана не просто так улыбается. И Настя изображает заботливую сестру с тайным умыслом. Не думайте, что это первые признаки паранойи. Но ведь практически все предыдущие полгода вечера проходили несколько по иному сценарию! То есть еда в доме была, и по большей части приготовленная той же тетушкой. Но когда Марк приходил вечером, то на него либо шикали, чтобы он не разбудил мальчишек, либо кричали, стараясь переорать двух горластых и чем-то недовольных младенцев. Иногда младенцы паслись во дворике с тетей Раей, а Лана пребывала в дурном настроении, потому что устала или потому что ей нужно срочно прибраться, а тут Марк пришел… Настя либо сидела в своей комнате, либо отправлялась к подружке Лизавете, бросив на ходу: «У нее, конечно, тоже брат есть, но он хоть не орет все время и не какается уже».

Ну, опять же у Марка имеется куча друзей и знакомых, у некоторых есть один ребенок, у других – уже и не один, так что он вполне понимал, что сумасшедший дом с памперсами и урочными и внеурочными кормлениями не может длиться вечно. Это пройдет, и наступит пора первых зубов, открывания шкафов и залезания во все места, куда лезть не стоит. А потом разбитые коленки и лбы, мячи и велосипеды… не этого ли он ждал так давно? Само собой, трудно получить удовольствие от постоянного недосыпания, но Марк принимал этот период как должное. Он был так счастлив, так горд своими мальчишками, что даже не говорил об этом. Когда знакомые и коллеги спрашивали, как дела дома, он хмурился, качал головой и рассказывал очередную «страшную» историю про то, что памперсы кончились в середине ночи и пришлось бежать в дежурную аптеку.

Короче, у него присутствует ощущение, что все идет своим чередом. Поэтому сегодняшняя показательно идиллическая встреча мужа и отца, вернувшегося домой после трудов праведных, довольно сильно выбилась из привычной картины. Марк мгновенно понял, что женщины ведут себя неестественно и подлизываются к нему. А когда женщины подлизываются? Правильно, когда они что-то натворили и чувствуют себя виноватыми.

Поэтому вместо того, чтобы приступить к голубцам, Марк отодвинул тарелку и строгим голосом спросил:

– Что случилось?

– Случилось? – Лана, которая доставала из шкафа высокие бокалы для вина, обернулась. – А что должно случиться?

– Жена, не морочь мне голову! Рассказывай!

– Марк, я не понимаю, о чем ты? – Бокал тонко звякнул о стол, красное сицилийское вино наполнило его прозрачность темно-красным объемом, пахнущим солнцем и виноградом. Себе Лана налила сок, села за стол и с тревогой воззрилась на Марка. – Ты что-то плохо выглядишь, милый. Тетя Рая права: ты слишком много работаешь и тебе просто необходим отдых.

Марк открыл было рот, но, подумав, решил пока воздержаться от комментариев и дальнейших вопросов. В какой-то книжке… кажется, у Моэма в романе «Театр» был замечательный совет по поводу пауз. Дословно не помню, но смысл в том, что не надо делать лишних пауз. Но уж если ты ее, эту чертову паузу, сделал – тяни, сколько сможешь.

И Марк сел за стол, отпил вина и принялся за голубцы. Молча.

Лана маленькими глотками пила сок и смотрела на сидящего напротив мужчину, который деловито расправлялся с голубцами. Прошло несколько минут, и улыбаться ей стало весьма непросто. Марк молчал. Вот зараза, беззлобно подумала женщина. Он очень хороший. Он отец моих детей. И я его люблю. Мне потребовалось довольно много времени, чтобы убедиться в этом. И немалое количество пережитых вместе трудностей и опасностей[2]. Теперь все у нас хорошо, и после рождения мальчишек счастье стало полным… таким полным, что страшно иной раз его сглазить. Но почему же ей, счастливой замужней женщине, так хочется убить сидящего напротив любящего мужа?

– Марк, я хотела тебя попросить…

– Мм?

– Понимаешь, я…

Звонок в дверь. По непредсказуемости и катастрофичности звонок в дверь даже хуже, чем телефонный. Телефонный звонок порой можно как-то предчувствовать. Например, за несколько секунд до сигнала случаются помехи на радио, а некоторые люди так и вовсе ощущают что-то вроде щекотки, будучи, видимо, особенно восприимчивыми к электромагнитным волнам (или другим волнам?). Но ни разу Марку не удалось предвидеть звонок в дверь. Вот и теперь он обреченно вздохнул: Лана убежала в прихожую, из спальни донесся рев близнецов. Черт, пропала такая классная и с таким трудом выдержанная пауза. Он встал и двинулся в спальню. Но не тут-то было. Входная дверь распахнулась, и в квартире сразу стало тесно и шумно. Первой в комнату влетела Лиза.

– Настька! – завопила она. – Ты едешь за покупками? Сегодня как раз ночь шопинга в «Европейском», везуха! Мама нас везет, прикинь, как ей не терпится от меня избавиться!

– Сборы – это всегда удовольствие. Так зачем откладывать? – радостно улыбалась в коридоре Циля, мама Лизаветы. – К тому же нам еще ни разу не удалось купить все необходимое с первого раза. Только вы девочке денег не давайте, лучше я сама заплачу, а потом по чекам разберемся, а то мне с ними двумя не сладить.

– Лизка, сейчас иду! – раздался из спальни голос Насти. – Эй, Марк, иди смотри за своими мелкими! Кто-то из них обкакался, по-моему… а может, и оба.

– А-а! – Это близнецы.

– Циля, я не успела… – Это робкий голос Ланы.

– Марк, я вам так благодарна, – не слушая ее, продолжала Циля, вдвигаясь в прихожую и вынуждая остальных отступать перед напором ее бюста. – И я уверена, что могу полностью на вас положиться. Все же семейный человек да еще врач…

Марк ошалело хлопал глазами. Жизнь, казалось, обретала привычно шизоидный темп и громкость, но у него возникло стойкое ощущение, что он что-то пропустил, причем весьма существенное. Возможно, даже нечто жизненно важное.

Мимо него змейкой проскользнула Настя, подхватила Лизу, и вдвоем им как-то удалось выдавить маму Цилю из квартиры. Закрыв за ними дверь, Лана метнулась в спальню и занялась мальчишками. Закончив смену памперсов, помывку и удовлетворенно обозрев улыбающиеся рожицы младенцев, Марк и Лана обнаружили, что в комнате повисло напряженное молчание.

– Я, наверное, не должна была этого делать, – Лана виновато склонила светловолосую голову, – но у Цили есть подруга в турагентстве. И она так быстро все подобрала, и цена нормальная получилась, и Настя так просила…

– Я никак не могу понять, что именно тут происходит, – рявкнул выведенный из всякого терпения Марк. – Чего именно хотела Настя на этот раз? Мою шкуру на стену спальной?

– Не говори глупостей! – вскинулась Лана. – Между прочим, она тебя любит и уважает… мне вообще кажется, что у тебя с ней контакт гораздо лучше, чем у меня!

Примечания

1

История Ланы и Марка рассказана в романе «Рыцарь для дамы с ребенком».

2

Подробности в романах «Рыцарь для дамы с ребенком» и «Найти друг друга».

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.