– Я угощаю.
      Иган оказался персоной странной. Может, он-таки и был профессионалом – но деловой хватки у него явно не было. Не было у него и таланта находить контакт с людьми, который так требуется людям его профессии. Когда мы познакомились поближе, выяснилось, что он старше меня на три года, но до сих пор не женат, а денег у него практически нет (хотя, судя по всему, за его работу ему платили хорошо). Иган относился к тем людям, которые жалуются на жизнь даже тогда, когда на неё жаловаться не следует. И эти жалобы, разумеется, выслушивал я. За такими разговорами мы выпили несметное количество рюмок коньяка и выкурили несметное количество пачек сигарет. Иган считал меня хорошим другом, который поддержит в любой ситуации, и даже может одолжить пару сотен долларов. Я его уважал, хотя в этом уважении была определённая доля снисхождения.
      Я был благодарен Игану за две вещи – за найденный дом и за то, что он познакомил меня с мадам. Один из её бывших мужей был его начальником. Мадам когда-то даже подумывала о том, чтобы затащить Игана в постель – но вовремя одумалась. Я бы даже сказал, очень вовремя. Думаю, они бы очень странно смотрелись вместе.
      Иган ответил сразу.
      – Ничего себе! – обрадованно сказал он. – Сто лет тебя не слышал! Как дела?
      – Как всегда, великолепно. Как поживаешь?
      – Тоже как всегда. – Он вздохнул. – И рассказывать нечего… ты по делу? Или как?
      – Зачем же сразу о делах? Мы давно не виделись. Почему бы тебе не оторвать задницу от дивана, не сесть в машину и не проведать старого друга? Заодно оценишь, как моими усилиями преобразился найденный тобой домик…
      – Как мило с твоей стороны пригласить меня на свидание, старик, – сказал Иган. – Мне привезти шампанское?
      – Я не пью шампанское. Лучше привези мне вечернюю газету. Если это, конечно, тебя не затруднит.
      – Конечно, – с готовностью согласился он. – Я буду через часок. Если моя старушка не примется капризничать.
      – Жду, – коротко ответил я и отключился.
      Видимо, "старушка" всё же принялась капризничать (я давно уговаривал Игана купить новую машину) – мой гость появился через два часа. Звонок у ворот не работал – я об этом прекрасно знал, но никак не мог собраться его починить. И Игану пришлось использовать вместо звонка автомобильный гудок.
      Я вышел во двор, с ужасом представляя себя завтрашний выговор соседей по поводу нарушения порядка.
      – Ты спал? – спросил меня Иган.
      – Нет, чёрт побери. Ты что, с ума сошёл? Зачем так шуметь? Ты мог просто позвонить по телефону! В конце-то концов, мы живём в век высоких технологий и сотовой связи!
      – Твой звонок явно не относится к высоким технологиям, – с ноткой снисходительности заметил Иган, выходя из машины. – Только не ворчи, хорошо? Я рад тебя видеть.
      – Взаимно. Пойдём внутрь. А то я окоченею.
      Мы вошли в гостиную, и Иган примостился на краю дивана.
      – Фантастика! – прокомментировал он, оглядевшись. – Да, что ни говори, ты привёл эту развалину в божеский вид… сколько тебе стоил ремонт?
      Ремонт мне стоил предостаточно. Впрочем, расходы вполне оправдались. Но на тему расходов я предпочитал беседовать исключительно с самим собой.
      – Прилично, – уклончиво ответил я. – Но разве плохо получилось? На мой взгляд, вполне достойно.
      – Да нет же, отлично. Я не ожидал, что ты всё так устроишь!
      Когда Иган показал мне этот дом, то вид этой развалины меня шокировал. Я вообще не понимал, как такое можно выставлять на продажу – дом выглядел так, будто он уже наполовину снесён. Но, поразмыслив, я всё же вцепился в него мёртвой хваткой.
      По двум причинам. Во-первых, мне очень понравилось тихое место и практически полное отсутствие соседей. Во-вторых, Иган согласился продать мне его по цене, которая была чуть ли не втрое ниже обычной – из-за "непредставительного вида жилища". Иган убеждал меня, что мне не стоит покупать этот дом. Он говорил, что найдёт мне другой, в тысячу раз лучше. Но я стоял на своём. В конце концов, Иган, обозвав меня сумасшедшим, уступил.
      За девять месяцев дом был отремонтирован и приведён в отличное состояние.
      – Что ты будешь пить? – поинтересовался я. – Пиво, коньяк, виски?
      – От виски не отказался бы, но я за рулём. Так что пиво.
      Я расположился в кресле напротив гостя.
      – Так что у тебя за дело? – спросил Иган, взяв со стола принесённый мною стакан.
      – Мне нужна небольшая квартира.
      Иган повертел в руках стакан и задумался.
      У него была скорбная внешность гробовщика. От этой ассоциации мне всегда становилось смешно.
      – Смотря что ты подразумеваешь под словами "небольшая", – наконец, сказал он. – Для кого?
      – Для моей хорошей знакомой.
      – Она не замужем? – задал Иган вопрос в своём стиле – совершенно дурацкий и неуместный.
      – Нет, – ответил я, честно пытаясь сохранить серьёзное выражение лица. – И не собирается в ближайшем времени… я полагаю.
      Он поднял на меня глаза.
      – Вы что, любовники? – Это было сказано совершенно ровным тоном, без всякой заинтересованности.
      – Любовники? – переспросил я и рассеянно потрепал волосы. – Да… нет, не сказал бы.
      – Как прикажешь тебя понимать?
      Я раздосадованно махнул на него рукой.
      – Так и понимай. Даже если мы любовники, то это ничего не меняет. Она постоянно, что называется… в творческом поиске. Ты задаёшь дурацкие вопросы, Иган. Тебе это известно?
      – Когда ты записался в клуб сторонников либеральных отношений, Брайан?
      – Я в этом клубе никогда не был. И я, кажется, сказал, что мы не любовники.
      Иган вернул стакан на стол.
      – Но ты с ней спишь, – сказал он.
      – Ладно, будь по-твоему. Но я делаю это только потому, что мне нравится с ней спать.
      – Интересная история, – скептически хмыкнул он. – Твоя хорошая знакомая, вы не любовники, она в творческом поиске, но ты с ней спишь. Я правильно тебя понял?
      – Господи, Иган, да далась тебе эта… моя знакомая, – сказал я недовольно. – Мы не любовники. И вообще, если хочешь, можешь забрасывать удочки. Сколько угодно.
      И я замолчал, внимательно изучая его лицо.
      Меня ждало разочарование – Иган просто пожал плечами.
      – Да-да, – продолжил я. – Покажешь ей город – она не из наших краёв. Подаришь ей букет цветов. Может, что-то ещё. Только не приставай ко мне со своими дурацкими вопросами.
      – Хорошо-хорошо, только не нервничай, – примирительно поднял он руку и улыбнулся.
      – Я не собираюсь забирать у тебя женщин. Эти женщины совсем не для меня. Как насчёт того, чтобы выпить по чашечке кофе?
      Всю следующую неделю я, оставив все дела, предавался безделью, которое иногда возвращает к жизни. Один раз я встретился с Марикой – мы очень мило поговорили, хотя она при этом почему-то стыдливо прятала глаза. Может, потому, что ей было стыдно за необдуманный поступок, или же потому, что мадам постоянно суетилась рядом. Во всяком случае, я, взвесив все "за" и "против", решил не торопиться.
      Времени у меня было предостаточно – да и о Марике у меня сложилось хорошее впечатление. Другого сложиться не могло – она очень сильно отличалась от тех женщин, с которыми я обычно встречался.
      Я удостоился и звонка полковника. Она сообщила мне о своём решении продлить мой отпуск, и я возрадовался перспективе ещё немного побыть лентяем. Настроение для этого у меня было самое что ни на есть подходящее.
      В начале третьей недели моего безделья я поехал в аэропорт встретить Лизу. У неё было очень усталое лицо – но это не помешало ей улыбнуться мне той самой улыбкой, от вида которой у меня что-то переворачивалось внутри, и сказать:
      – Как мило видеть тебя без галстука, маленький сукин сын! Ты не поцелуешь тётю Лизу? Я не обижусь, если поцелуешь!
      Почти всю обратную дорогу Лиза дремала. Проснувшись, она лениво потянулась, оправила платье, достала из сумочки зеркало и оглядела макияж.
      – Я выгляжу сонной мухой, – разочарованно констатировала она. – Сколько нам ещё ехать?
      – Четверть часа. Может, чуть больше.
      – Совсем чуть-чуть. Как хорошо! Я бы с удовольствием приняла душ. – И она добавила после паузы: – Может, ты ко мне присоединишься?
      – Нет. Я просто подожду своей очереди.
      Лиза откинулась на спинку кресла.
      – Надо же, – проговорила она. – Я думала, что ты соскучился.
      – Очень. Но, думаю, это скоро пройдёт. Кстати, насчёт квартиры. Иган пока не нашёл ничего подходящего. Так что тебе придётся некоторое время пожить у меня.
      – Славно, – улыбнулась она. – Мы будем спать в одной кровати?
      – Нет. У меня есть комната для гостей.
      – Но ты ведь не отпустишь меня, Брийян?
      – Хорошо, как хочешь. Во всяком случае, моя кровать достаточно большая, чтобы вместить двоих.
      Лиза кивнула и замолчала. И, наконец, произнесла:
      – Что-то в тебе не так, малыш. Что-то изменилось.
      Она сказала это абсолютно чужим голосом. Я не смог удержаться и, повернув голову, посмотрел на неё.
      – Не так? Со мной?
      – Ну, не со мной же. – На её лице мелькнула улыбка – она была явно довольна моей реакцией. – Как же я забыла? Любимая женщина. Очень хорошо звучит. – И Лиза снова внимательно посмотрела на меня. – Если ты хочешь сказать грубость, не стоит сдерживаться – мы с тобой знаем друг друга слишком хорошо, чтобы что-то скрывать. Конечно, есть женщины лучше меня. Моложе. Умнее. Красивее. В конце-то концов. Всё познаётся в сравнении. Я права?
      Лиза несколько секунд подождала моего ответа, после чего продолжила:
      – Решил помолчать? Хорошо. Ты принадлежишь к тем людям, которые в молчании открывают душу. К людям, которым нельзя молчать.
      – А зачем тебе моя душа? – спросил я. – Ты можешь найти там что-то новое? Что-то, к чему ты ещё не прикасалась и не пачкала?
      Она с улыбкой покачала головой.
      – Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, малыш. Правда?
      Я свернул на обочину и выключил двигатель. Моя спутница бросила на меня удивлённый взгляд.
      – Я повторю это в сто первый раз, – сказал я тихо. – Я не хочу слышать этих слов.
      Мне противно, когда ты их говоришь. Понятно?
      – Очень хорошо. И как, скажи на милость, мы с тобой будем спать в одной постели?
      Когда Лиза уснула, я отправился в кабинет и присел на подоконник. Для работы эта комната не подходила совсем – но вот для размышлений была идеальным местом.
      Разболелась голова. Такой боли у меня не было уже давно – она словно жила сама по себе, пульсировала, парализовывала мысли. Казалось, любое движение только усугубит страдания. Я закрыл глаза и замер, обхватив голову руками. Мне хотелось стать чем-то неживым, бестелесным. Оставить боль и мысли. И переместиться в другую плоскость. В другую реальность. Туда, где не будет этой женщины.
      Я часто спрашивал себя, почему моя жизнь повернулась именно так. Рок – отличный шахматист, но ведь и у отличных шахматистов порой выходят дрянные партии.
      Вычислить вероятность такой – значит, получить власть над Случаем.
      Есть праведники, которым плохо. Есть грешники, которым хорошо. А мной распорядились в высшей степени справедливо.
      Лиза неслышно подошла ко мне и, тронув за руку, присела рядом. Голова почти не болела – но тело наполняла свинцовая усталость. Хотелось лечь в кровать и забыться. Надолго. Или навсегда.
      Лиза вгляделась в моё лицо.
      – Чего ты хочешь? – спросила она.
      – Умереть, – ответил я коротко.
      – Что тебе принести? Бритву, может, пачку таблеток?
      – Избавление. Впрочем, тебе не понять. – Я отвёл глаза. – Это ты, ты мешаешь мне жить, понимаешь? И ещё говоришь о какой-то там свободе… где она, эта свобода?
      Посмотри на меня. Ты считаешь, что это жизнь?
      С её губ сорвался высокомерный смешок.
      – Наверное, я делала это только потому, что мне было скучно, мне не хватало красивых и невинных мальчиков, да? Как ты думаешь, почему я это делала?
      – Думаю, тебе лучше знать причины.
      Она поднялась и посмотрела на меня.
      – Да потому что я люблю тебя! Неужели это так трудно понять?!
      – Я тебе не верю! Это не любовь, потому что она слишком… слишком…
      Лиза снова улыбнулась.
      – Ну, продолжай же. Она слишком грязная для того, чтобы быть любовью, да, Брийян?
      В ней слишком много земного, слишком много человеческого – а духовного слишком мало? Что же, я открою тебе секрет, который в этой жизни открывается немногим.
      Вот она, та самая любовь, о которой все говорят! А чего же ты ожидал от пошлой и грубой человеческой сущности? Красивых слов? Романтики? Разговоров при луне? Нет, малыш. Это всё красивая сказка. Такую любовь человеку не познать никогда. Для этого он слишком низок. Он ленив, недалёк и глуп. Он не может подняться от земли – и уж точно не взлетит до такой любви. Неужели ты думаешь, всё это было просто так, от нечего делать? Ведь у меня был твой отец, взрослый и опытный мужчина!
      Почему же я обратила внимание на сопливого мальчишку? Ну, отвечай мне!
      – Да потому что ты шлюха! – крикнул я.
      Лиза расхохоталась.
      – Ну конечно, шлюха. Точно такая же, как и ты. – Она тронула рукав моей рубашки.
      – Мы оба знаем, что такое страсть. Мы – счастливые люди. Потому что земная любовь – это истинная свобода. Мы не заковываем себя в какие-то непонятные мечты о небесной любви.
      – Тебе ли говорить о свободе? – Я посмотрел ей в глаза. – Или тебе просто было мало своей свободы – и ты решила забрать её у меня?
      Она отстранилась и тихо рассмеялась.
      – И всё же ты глуп, как пробка, Брийян… чуть-чуть ума тебе не помешало бы…
      – Давай-ка проверим, кому из нас чего не помешало бы! А заодно и убедимся, что в кровати достаточно места для двоих!
      Любая женщина на месте Лизы влепила бы мне пощёчину, после чего поднялась бы и ушла с гордо поднятой головой и чувством выполненного долга. Но Лиза знала меня слишком хорошо, чтобы обижаться на мои слова.. И была слишком умна для того, чтобы их забывать. Стоило ей коснуться меня, как данные мной самому же себе обещания стали пустыми словами – и я тут же забыл про всё: про Марику, про моё желание оставить эту затянувшуюся историю в прошлом… наверное, я вообще забыл обо всём. Точно так же, как раньше.
      Лиза всегда наслаждалась чувством собственного превосходства – это касалось всех областей жизни. Постели, в том числе. Приём был простым, но по сути своей изощрённым, как и всё простое – как только я начинал дышать чаще, она останавливалась, наклонялась ко мне, задевая волосами, и целовала.
      – Если ты ещё раз остановишься, я убью тебя, – сказал я, отворачиваясь от поцелуя, когда она наклонилась в очередной раз.
      – Но мне нравится! Интересно, как скоро ты сойдёшь с ума? И вообще – давай-ка организуем перекур – я умираю от желания сделать пару затяжек…
      – Чёрт, я убью тебя!
      – Учись не обижать меня, Брийян, – изрекла она нравоучительно. – Пусть и только на словах… я могу мучить тебя до бесконечности, ты сам прекрасно знаешь. – Она потёрлась губами о мою щёку. – Не играй с огнём.
      – Да будь я проклят. Если не с огнём – то с чем же?
      Я медленно восстанавливал дыхание, лёжа на спине. Голова у меня кружилась, мучительно хотелось пить – но сил подняться уже не было.
      – Ты жив, малыш? – поинтересовалась Лиза, осторожно коснувшись пальцем моих губ.
      – Сомневаюсь.
      Она обхватила моё плечо, и я почувствовал запах её кожи – почувствовал в первый раз. Она пахла чем-то, отдалённо напоминавшим сирень.
      – Хочешь сигарету? – спросила она.
      – Позже. – Я повернул голову и вытер мокрый лоб о подушку. – Ты сумасшедшая, ты это знаешь?
      – Конечно. Не отрицай, и ты тоже.
      Лиза аккуратно вычистила мундштук и закурила.
      – Прости за глупости, Брийян. Вырвалось. Ничего не могла с собой поделать. Мне жаль, что ты мне не веришь. Но у тебя своя голова на плечах. Рано или поздно ты поймёшь.
      Она повернулась ко мне в профиль и замолчала. После таких пауз обыкновенно говорят что-то очень важное. Я взял пепельницу и потянулся за сигаретами. И мне в голову пришла странная мысль – я панически боюсь осознать, что я что-то чувствую к этой женщине. Такой страх можно было бы сравнить с боязнью неизведанного… точнее, того, о чём я и не подозреваю. Когда в ситуации есть только два выхода – но вдруг находится третий. Полное отсутствие логики. И где я потерял компас?
      – Всю жизнь, – заговорила Лиза, – человек от чего-то бежит. От страха. От неудобства. От зла. Но только в самом конце он осознаёт, что бежал от себя.
      Бежал по кругу. Мы не понимаем этого. И в этом причина всех наших бед. Иногда мы находим какой-нибудь угол и прячемся там, чтобы отдышаться. Но у круга нет углов.
      Круг – это прямая, бесконечная прямая. Она бесконечна потому, что она замкнута.
      Разорвать круг – значит, постичь истину.
      – А она есть, эта истина?
      – Этого не знает никто. Нам остаётся только верить в то, что она существует.
      Я недоуменно покачал головой.
      – Как можно верить в то, чего нет?
      – Осознав, что оно родится вместе с верой.
      – То есть… – Я запнулся, удивившись собственному выводу. – Я люблю тебя, но этого не осознаю?
      Лиза улыбнулась.
      – Нет. Но мне было бы очень приятно услышать, что ты меня любишь.
      – Я не могу тебя любить. Мы слишком похожи. И рано или поздно мы друг друга уничтожим. Друг другом же.
      Она легла на подушку.
      – Да, ты прав, малыш. Но ты этого не понимаешь. Если бы понимал, то никогда не говорил бы этих слов. Ты хранил бы эти слова за семью печатями, глубоко внутри.
      Как самую страшную тайну. Единственная болезнь, от которой никто никогда не найдёт лекарств – это женщина.
      Я проснулся поздним утром. Спальню заливал солнечный свет, и Лизы в кровати, разумеется, не было.
      Я чувствовал себя таким разбитым, будто не спал всю ночь.
      Телефон разрывался, ни под каким предлогом не желая замолчать.
      – Только не говори, что ты ещё в постели, – сказал Иган. Голос у него был невероятно счастливый.
      – Вроде того, – угрюмо ответил я. – Как ты?
      – О, великолепно, просто отлично! – с готовностью уверил он меня.
      Я поморщился. Слишком много оптимизма с утра на мою ещё не проснувшуюся голову.
      – Похоже, я нашёл неплохую квартирку, – продолжил Иган. – Леди не откажется на неё взглянуть?
      – Не откажется, – решил я за леди и, бросив: – Приезжай, жду, – отправился в душ.
      Лиза стояла у зеркала и вытирала волосы полотенцем. На плечи она накинула мою рубашку, и я, следуя законам гостеприимства, не возмутился.
      – Доброе утро, малыш, – сказала она мне. – Как спалось?
      – Просто отвратно, – сообщил я, вытягивая шею под прохладными струями душа.
      – Ты всегда говоришь во сне?
      – Как-то не было возможности прислушиваться. Надеюсь, я говорю исключительно пристойные вещи?
      Она рассмеялась.
      – Почти. Ты ещё и ворочаешься. Хорошо, что не храпишь.
      – Если хочешь халат – он там, в шкафу.
      – Халат скрывает больше, чем следует, – сказала Лиза и стала причёсываться. – Тебе помочь? Знаешь, холодный душ с утра – это плохо.
      – Я уже привык – без него мне не проснуться.
      Она обняла меня поверх полотенца и коснулась моей щеки влажными прядями.
      – И всё же. Тебе помочь?
      – Если ты так настаиваешь – не откажусь.
      Пока я готовил кофе, Лиза сидела у стола и просматривала утреннюю газету.
      – Ты будешь завтракать? – поинтересовался я.
      – Я не завтракаю. Только кофе.
      – Я тоже. Зачем с самого утра мучать желудок?
      – Нет муки страшнее, чем кофе на голодный желудок, да ещё и с сигаретой, – проинформировала меня она.
      – Да но умирать здоровым – ещё мучительнее.
      Я поставил на стол две чашки с кофе и тоже присел.
      Лиза почистила мундштук и только после этого сделала глоток кофе.
      – Знаешь, – проговорила она, – у тебя в кровати нет запаха женщины.
      – Тут давно не было женщин.
      – Не любишь пускать на свою территорию?
      Я взял свою чашку.
      – Почему же. Одна жила тут почти год. Потом ушла. Месяцев шесть назад. И я решил ей не мешать.
      – Мудро, – кивнула она. – Какие у нас планы на сегодня?
      – Я буду отдыхать дома. А ты поедешь смотреть свою новую квартиру с очень милым молодым человеком.
      Лиза удивлённо приподняла бровь.
      – Ты что, приглядел мне жениха, Брийян?
      – Он мой знакомый. Занимается продажей квартир.
      – Надеюсь, он не будет подбивать ко мне клинья.
      Если только ты не полезешь к нему в штаны первая, подумал я. Впрочем, вслух я сказал совсем другое:
      – Я не знаю, что творится у него в голове – но он очень порядочный человек. Будь уверена.
      – Как ты?
      – Нет, конечно, – ответил я в тон ей. – Но он хороший парень.
      – О, это здорово! Люблю хороших парней. Их так приятно портить! – И Лиза театрально закатила глаза. – Жди меня ближе к ночи.
      Мадам обедала. Точнее, завтракала – она редко ложилась раньше трёх ночи и ещё реже просыпалась раньше двенадцати дня.
      – Присоединяйся, – кивнула она на свободный стул. – У меня сегодня рыба. Так, как ты любишь.
      – Спасибо, я не голоден, – ответил я, всё же присаживаясь.
      – Ладно. Тогда выпей хотя бы водички. И заодно расскажи, почему ты оставил свою гостью скучать в одиночестве.
      Я налил стакан воды и посмотрел на рыбу, отметив про себя, что она действительно выглядит аппетитно – в кулинарных талантах Ады я никогда не сомневался.
      – Моя гостья уехала с Иганом, который, наверное, нашёл ей квартиру. – Я помолчал.
      – А, впрочем, может, и не нашёл…
      И я невольно поморщился от осознания того факта, что и такой вариант развития событий вполне возможен.
      Мадам не удержалась и фыркнула от смеха.
      – Вот уж не знала, что Иган способен чем-то заинтересовать женщину. А твоей гостье эта идея понравилась?
      – Судя по её лицу – очень даже.
      – Это действительно смешно, Брайан. Ты ревнуешь её к Игану?
      – Кто тебе сказал, что я ревную?
      Мадам покачала головой и снова взяла вилку.
      – Как же хорошо я тебя знаю, гадёныш. А ты до сих пор пытаешься меня обманывать…
      Мы с тобой очень часто говорили на эту тему. Нет смысла ревновать к тому, что тебе не принадлежит. А она тебе не принадлежит – это уж точно.
      – Знаешь, это напоминает лабиринт. Вот я стою внутри, в самом его центре – и с каждым разом вокруг меня появляются новые стены. Чем больше стен – тем меньше во мне уверенности, что я выберусь наружу. И все её рассуждения о любви и остальном…
      Мадам понимающе кивнула и подхватила с тарелки кусочек рыбы.
      – Я не верю в любовь, гадёныш, и ты об этом знаешь. Если мы, конечно, говорим о красивой любви – красивых словах, разговорах при луне и песнях под гитару у окна любимой женщины. Нет у такой любви жизни, Брайан. Красивые слова очень быстро умирают. Человеческая любовь – совсем не такая, какой мы её представляем.
      – Да, она говорила мне нечто подобное.
      – Я советую тебе хорошо подумать, мой мальчик. Подумать о том, что в нашей жизни всё взаимосвязано. О том, что эта женщина снова появилась на твоём пути не просто так – а для того, чтобы ты понял определённые вещи. Какие – вот это тебе придётся решить самому. Подумать о том, что время залечивает раны – но не прощает ошибок. И, в частности, о том, что невозможно одновременно тянуть за собой прошлое – и стремиться начать жить сначала.
      Я подвинул к себе пепельницу и пару секунд крутил в руках коробок спичек.
      – Если бы я смог начать жить сначала, то это было бы самым хорошим подарком.
      Хотя… может, это и к счастью.
      Несколько минут мы молчали. Мадам доела рыбу и принялась за десерт, я курил и смотрел в окно – Ада разложила на лужайке длинные ковры и теперь старательно чистила их специальными щётками.
      – Скажи мне… Марика здесь? – спросил я, поворачиваясь к мадам.
      Она посмотрела на меня.
      – Да. А ты что-то хотел от неё?
      – В общем-то… ничего, – сказал я негромко и чиркнул спичкой. – Она такая забавная. Я ещё никогда таких не встречал.
      – Ты на таких никогда не смотрел, – поправила меня мадам. – Знаешь, как я всегда называла твоих женщин? Ненужные.
      Я недоуменно поднял брови.
      – Ненужные? Ненужные кому?
      – Тебе. Самим себе. Кому угодно. Я смотрела и говорила – вот, ещё одна ненужная женщина. Скоро гадёныш откроет зал славы ненужных женщин! Почти музей.
      Я положил спички на стол.
      – А Марика – тоже ненужная?
      Мадам рассмеялась – так, будто она объясняла мне что-то, и я это наконец-то понял.
      – Ну, мой мальчик. Об этом тебе следует спросить у неё. А она тебе нужна?
      – Ты задаёшь такие сложные вопросы, Надин.
      – Что, совсем не уровень Гарвадского университета?
      Теперь рассмеялся я.
      – Да, и рядом не стояли. Думаю, если бы ты была профессором, я вряд ли получил бы отличный диплом.
      Я вернулся около десяти. Лиза, как ни странно, уже была дома. Она сидела в кресле, скинув туфли на пол, и разминала пальцы.
      – Ты очень быстро вернулся, – бросила мне она, не удостоив взглядом.
      – Я забыл, что отдал тебе запасные ключи. Думал, что гостям не очень-то приятно торчать под дверью.
      – Ты мог бы переночевать у неё, Брийян. Мне было бы легче. Если честно… мне вообще не хотелось тебя видеть.
      Я снял пальто, стряхнул с него капли воды и повесил в шкаф, после чего сел рядом с ней.
      – Ну, как квартира? Надеюсь, Иган нашёл тебе что-то подходящее?
      – Я уезжаю завтра – не хочу больше тебя стеснять. Мне кажется, что так будет лучше. – Она посмотрела на меня. – Не думала, что когда-нибудь скажу это – но мне больно. Очень. – Она поджала под себя ноги. – Жаль, что тебе никогда не понять меня. Хотя бы потому, что ты не хочешь меня понимать. Знаешь, Иган – очень милый мальчик! У вас нет ничего общего – наверное, вы поэтому подружились?
      – Не думай, что мне всё равно. Если бы это было так, то мы сейчас не разговаривали бы.
      – Не надо ничего говорить. Я всё понимаю – и вряд ли слова что-то изменят. Во всяком случае, ты ни в чём не виноват.
      Она достала шпильки из причёски, чуть потрепала освободившиеся пряди и достала сигареты.
      – Мне скоро на работу, – заговорил я. – Удивительно, как быстро человек привыкает к отпуску! А ведь я не считаю себя ленивым человеком…
      – Она моложе меня, правда? – задала вопрос Лиза.
      – Какое это имеет значение? Вы слишком разные. Тема возраста тут не актуальна.
      – Для меня это имеет огромное значение.
      Я устало вздохнул и потёр переносицу.
      – Я думала о том, что хочу удержать тебя, – продолжила Лиза, опустив ресницы. – Но потом решила, что лучше этого не делать. Если ты думаешь, что любишь её – в добрый час. Главное – не делай ей больно. Как мне. Наверное, мне следует попросить прощения. Я не должна была этого делать. Моя слабость дорого стоила – и тебе, и мне. На самом деле, мне было трудно мириться… со всем этим.
      – Думаю, не имеет смысла говорить об этом сейчас. Назад мы ничего не вернём.
      – Да, ты прав, малыш. И всё же – прости меня. Если, конечно, сможешь.
      Лиза мерзливо закуталась в свой платок, убрав с лица растрепавшиеся волосы. Я ещё никогда не видел её в слезах – я и подумать не мог, что она может быть слабой и беззащитной. Иногда мне казалось, что она вообще не умеет плакать – а такая знакомая мне улыбка поселилась на её лице навечно. И я поймал себя на мысли, что испытываю совершенно незнакомое чувство – мне хотелось пожалеть её.
      Сказать, что всё совсем не так, что всё изменится к лучшему – хотя это, конечно, было бы глупостью. И, вероятно, ложью. Я обнял её, и она прижалась ко мне, закрыв лицо руками, как обиженный ребёнок.
      – Не плачь, – сказал я, погладив её по волосам. – В мире есть свои законы. И на долю каждого человека приходится одинаковое количество расставаний и встреч.
      – Я не верю в сказки, Брийян. Я уже большая девочка.
      Мы опять замолчали. Я подумал о том, что, вероятно, обманываю сам себя – разве мне есть, куда бежать? Какое я имею право разбивать ей сердце? Впрочем, не в первый раз я это делаю – ещё пара осколков в моей коллекции. Женские слёзы трогали меня очень редко – почти всегда я испытывал к ним чувство снисхождения.
      Иногда, гораздо реже – жалость. Но думать о том, чтобы начать всё с начала?
      Такого ещё не бывало. И слова уже вертелись на языке – но я промолчал. Жестоко отбирать у человека свободу. Мне было бы тяжело жить рядом с нелюбимой женщиной – но ей было бы вдвойне тяжелее видеть, что любимый человек несчастен.
      – Я никогда бы не смог отпустить человека, – сказал я. – Эгоистично, да?
      – Нет. Ты ещё всё поймёшь. Это… похоже на предательство. Да, это, похоже, самое верное слово.
      – На предательство? – удивился я. – Почему?
      – Ты всё поймёшь, малыш, – повторила она. – Всему своё время.
      Лиза осторожно коснулась пальцами моих губ. Я наклонился к ней и поцеловал.
      – Хочешь, я буду спать… тут? – спросила она, оглядев гостиную.
      Я отлично понимал, что цепляюсь за ускользающее. Но почему-то мне казалось, что поступить иначе я не мог – это бы нарушило какое-то равенство. Может, гармонию момента.
      – Ни за какие сокровища мира. Ты будешь спать наверху. Со мной. Иначе нельзя.
 

***

 
      Мне не нужно было открывать глаза для того, чтобы понять, что в постели я совершенно один. Конечно, если не считать кошек, которые, как всегда, спали на соседней подушке. Я лежал на спине – и у меня не было никакого желания вставать и начинать что-то делать. Через приоткрытые шторы в комнату заглядывало утреннее солнце, за окном распевали птицы. Это всегда поднимало мне настроение (и ещё осознание того факта, что не надо рано вставать, разумеется). Но сейчас радости я не чувствовал. Я впервые за долгое время подумал о том, что у меня есть много дел – но мне не хочется ничем заниматься. Меня не оставляло ощущение того, что что-то исчезло – и без этого моя жизнь изменилась. Может, и потеряла смысл.