– Ну? Вы что, онемели?

Сайрус А. Вильям вернулся в комнату.

– Пирсон...

– Что такое?

– Я вот думаю, а не права ли Валерия?

– Насчет чего?

– Насчет моего желания ехать?

– А!

Тон Мэтью Д. Овида вдруг изменился.

– Сайрус... вы не любите мою дочь?

– Ну, скажем, не так, как я думал.

– Понятно... Вчерашняя крошка, да?

– Да, как видите.

– Послушайте, Сайрус: если мы уедем без вас, с помолвкой будет покончено и ваше положение в Бостоне сильно пострадает.

– Между нами говоря, Пирсон, мне на это плевать.

Отец Валерии остолбенел, котом хлопнул по плечу своего несостоявшегося зятя:

– Опять же между нами, Лекок, вы чертовски правы! Я всю жизнь изнывал от тоски с матерью Валерии, и не думаю, чтобы дочка оказалась лучшей женой, чем мать. У нее слишком много долларов, чтобы стать хорошей женой. Вы увезете свою милашку в Штаты?

– Нет.

– Но не поселитесь же вы среди этих полупомешанных?

– А они думают, что помешаны мы, и в этом тоже есть доля истины... Вы сердитесь на меня?

– За что мне сердиться на человека, который, собравшись лезть в петлю, вновь обрел вкус к жизни и раздумал вешаться?

– Вы молодчага, Мэтью Д. Овид!

– Скажите лучше, бедолага! До свиданья, сынок, и желаю удачи!

Выходя, Пирсон обернулся:

– Я, пожалуй, буду теперь наезжать в Европу чаще, чем раньше, и, если вы меня примете, Сайрус, Верона меня еще увидит.

– Вы всегда будете желанным гостем!

Притаившись у двери, в которую входили служащие Маджина и Хольпса, Лекок караулил Джульетту. Когда она проходила мимо него, он вышел из укрытия и взял ее за руку:

– Джульетта...

Она вскрикнула от удивления, но, узнав его, пролепетала:

– Что вам надо от меня, синьор?

– Джульетта, любовь моя, я должен сообщить вам важную новость!

– Нам не о чем говорить, синьор. Оставьте меня, мне пора на работу!

– Нет!

Она посмотрела на него, недоумевая, не сошел ли он с ума:

– Нет?

– Нет. Невесте Сайруса А. Вильяма Лекока нет нужды ходить на службу!

Джульетта была так ошеломлена, что позволила увести себя, не оказав никакого сопротивления. Они пришли к своей скамье у гробницы Джульетты.

– Я люблю вас, Джульетта, и вы меня любите...

– Но... А ваша американка?

– Она улетела в Бостон.

– Значит, вы...

– Я остался, чтоб просить вас стать моей женой.

Она заплакала, всхлипывая:

– Это... это невозможно... Мои родители... никогда не пустят меня... в Америку! Это слишком... слишком далеко...

– Да не о том речь! Я остаюсь в Вероне!

Она изменилась в лице:

– Это... это правда?

– Конечно! И надо поскорее сообщить это папе. Идем?

– Идем!

Но в четыре часа пополудни они еще сидели на скамье и строили планы.

– Вы любите детей, Билл?

– Я их буду обожать, если у них хватит вкуса родиться похожими на вас.

Она заявила:

– У нас их будет двое! Мальчик и девочка.

– Всего лишь?

– Я нянчила братьев и сестер, и с меня хватит многодетных семей. Мы их назовем...

– Ромео и Джульетта, верно?

Она в восторге всплеснула руками:

– О! Как вы догадались?

Примечания