И, решив, очевидно, что разговор исчерпан, Малькольм Райхоуп вернулся к собравшимся вокруг сэра Арчибальда. Лаудхэм наклонился и шепнул на ухо Рут:
      - Надеюсь, вы не сочтете меня неотесанным грубияном вроде Малькольма, если я скажу, что, по-моему, вы заслуживаете спутника жизни получше?
      - Нет... но лучше ничего не говорите...
      Баронет в очередной раз описывал внимательным слушателям и зрителям, каким мастерским ударом он раскроил череп противника, как вдруг до него донесся голос леди Лаудер:
      - Боюсь, вы роняете свое достоинство, Арчибальд. Ведите себя прилично!
      - Вы так думаете, дорогая?
      - Уверена!
      - В таком случае прошу меня извинить, джентльмены...
      Недавний собеседник баронета не мог скрыть разочарование:
      - А вы не знаете, зачем тому типу понадобилось убивать сапожника?
      - Нет, мне это совершенно безразлично. Подобные людишки вообще не заслуживают ни малейшего внимания.
      Перед сэром Арчибальдом внезапно вырос Райхоуп.
      - Немедленно заберите свои слова обратно!
      Баронет окинул его высокомерным взглядом.
      - Мне не нравится ваш тон, - обронил он.
      - А мне - та несусветная чушь, которую вы несете вот уже добрых полчаса!
      - Как ни прискорбно, но я вынужден заметить, что вы не джентльмен, Райхоуп!
      - А я имею честь сообщить вам, что не знаю, какая из черт вашего характера вызывает у меня большее презрение: малодушие или тупость!
      - Мне очень жаль, Райхоуп, но, право же, вы сами нарывались на неприятности!
      Как истинный британец баронет нанес молниеносный боксерский удар левой, и Малькольм без сознания рухнул к его ногам. Сэр Арчибальд оглядел бар.
      - Еще раз прошу прощения, джентльмены, но я терпеть не могу хамства. Он подозвал бармена. - Будьте любезны, приготовьте ему виски.
      - Здорово же у вас работает левая рука, сударь! - заметил кто-то из посетителей.
      Терри и один из официантов взгромоздили Малькольма на стул, а Рут начала растирать ему виски. Посетители вернулись за столики, радуясь неожиданному развлечению и немного досадуя, что все так быстро кончилось. Открыв глаза, Райхоуп увидел, что баронет протягивает ему бокал виски. От выпивки он не отказался, но сердито пробормотал:
      - Вы меня застали врасплох... ну да ничего! Я еще отыграюсь!
      - Вы злитесь на меня, потому что я застукал вас в Граце, у Гауптбрюке! Вы надеялись ускользнуть незамеченным...
      - Да нет, я понял, что вы меня обнаружили, но не хотел попадаться на глаза Фернсу.
      - Фернсу? - удивился Терри.
      - Угу, он шел по пятам за баронетом и леди Лаудер.
      Рут, Лаудхэм и сэр Арчибальд переглянулись.
      - Короче говоря, вчера все мы дружно побывали в Граце, - подвела итог леди Лаудер.
      * * *
      Как только они вернулись в "Кайзерин Элизабет", Рут спросила мужа, что он думает о поездке Фернса в Грац. Врать Райхоупу незачем, поскольку у них с консулом вроде бы неплохие отношения. Но почему Фернс никого не предупредил, что тоже поедет в столицу Штирии?
      - Понятия не имею, дорогая... впрочем, с какой стати туда понесло Райхоупа, я тоже не понимаю...
      - А ведь верно! Он не сказал нам, зачем ездил в Грац! Но вы ведь не думаете, что...
      - Послушайте, дорогая, я был бы вам очень признателен, если бы вы больше никогда не упоминали при мне об этих людишках. Ради вашего удовольствия я готов признать, что между разными секретными службами и в самом деле происходят довольно неприглядные столкновения, но я ни в коем случае не желаю принимать в них участия. Хорошо бы и вам поступать точно так же.
      - И не надейтесь! Я дала слово и сдержу его во что бы то ни стало!
      - Но, в конце-то концов, неужели вам нравится общество всяких бандитов?
      - Они ничуть не хуже вас и ваших светских приятелей, сэр Арчибальд Лаудер! Да, никто из этих ребят не учился ни в Оксфорде, ни в Кембридже... возможно, им не хватает моральных принципов, но никак не мужества! А коли хотите знать мое мнение, так оно куда важнее любых правил! Да вы хоть знаете, что такое жизнь?
      - Мне тридцать пять лет, дорогая...
      - По документам - да, но на самом деле вы так и остались недорослем!
      - В то время как Терри Лаудхэм, похоже, мужчина в полном смысле слова?
      Рут сразу потеряла почву под ногами.
      - Почему вы упомянули именно о Терри Лаудхэме?
      - Разве не с ним вы прогуляли весь сегодняшний вечер?
      - Да, и что с того? Вы, часом, не ревнуете?
      - Чтобы я стал ревновать к какому-то Лаудхэму? Полагаю, вы шутите? (За одни эти слова леди Лаудер с удовольствием надавала бы супругу пощечин.) Нет, о ревности не может быть и речи, но из-за этого молодого человека мне пришлось выдержать крайне неприятную сцену с мисс Вулер.
      - С Эннабель? И... где же?
      - В "Казанове".
      - А почему она устроила скандал?
      - Да все ревность, дорогая моя, самая обыкновенная ревность. Юная особа вбила себе в голову, будто вы хотите отбить у нее жениха, и просила меня вмешаться.
      - Вот психопатка!
      - Примерно так я ей и сказал. - Баронет презрительно хмыкнул: - Просто невероятно, до чего нахальны бывают эти мещане! Представьте себе, мисс Вулер якобы пеклась о вашей репутации! Ну, мне и пришлось объяснить, что, будучи леди, вы сумеете сами о себе позаботиться. Хотя, разумеется, все мы знаем, что такое ослепление любви...
      - Вы?..
      - Я говорил вообще...
      - А, ну ладно...
      - Однако скандальное поведение мисс Вулер доказывает, как мало вы себя цените, дорогая. Прошу вас, бросьте вы все эти глупые фантазии и давайте поскорее вернемся в Лондон!
      - Я не могу уехать, пока не выясню, как погибли Лукан и Крукель.
      - Ну, насчет последнего, по-моему, все совершенно ясно: парню перерезали горло...
      - Я хотела сказать, почему...
      - Не понимаю, какое отношение это имеет к вам! Из-за ваших капризов мне приходится вести совершенно дикий образ жизни, выслушивать оскорбления и убивать, защищая и себя, и вас! Вы отдаете себе отчет, что, узнай обо всех этих гнусностях в моем клубе, меня могут лишить почетного титула президента?
      Рут, с жалостью взглянув на мужа, покачала головой:
      - Бедный Арчибальд!..
      И она скользнула под одеяло, подумав, что даже человек, столкнувшийся с мамонтом, вряд ли оказался бы в более затруднительном положении, чем она, выйдя замуж за Лаудера.
      Глава 6
      Вместе с завтраком Рут принесли телефонограмму: мистер Джим Фернс просил леди Лаудер как можно скорее приехать к нему в консульство. Выяснилось, что шеф венской контрразведки звонил полтора часа назад, но, несмотря на явную спешку, просил не будить Рут.
      Не обращая внимания на супруга, все еще погруженного в счастливый сон, молодая женщина торопливо умылась и побежала в консульство. Сэру Арчибальду она оставила записку, что вернется к обеду.
      * * *
      Фернс принял леди Лаудер, как только ему доложили о ее приходе. Судя по всему, настроение его оставляло желать лучшего. И, едва Рут опустилась в кресло, консул сердито буркнул:
      - Хочу сразу предупредить, дорогой друг: вашим мужем я сыт по горло!
      - Что же тогда говорить обо мне?
      - Позвольте? Вы сами его выбрали, а я не сделал ровно ничего такого, чтобы терпеть подобную пытку!
      - Но не могу же я его убить?
      - А жаль, потому что если сэр Арчибальд намерен и дальше продолжать в том же духе, то очень скоро сделает из нашей сети посмешище, а это похуже физического уничтожения! Странно, что до сих пор никто в секретных службах до этого не додумался! Вчерашняя сцена в "Казанове" - сплошное неприличие! Мало того, что баронет публично болтал о наших маленьких тайнах, так еще и поколотил одного из моих агентов! Спятил он, что ли?
      - Что касается его столкновения с Дрожеком, то Арчибальд и впрямь разглагольствовал на эту тему, во всяком случае до того момента, когда в бар вошли мы с Терри... я хотела сказать, с мистером Лаудхэмом...
      - О, я прекрасно все понял! И, уж коли вы затронули эту тему, позвольте сказать вам, что Эннабель Вулер тоже сообразила, в чем дело...
      Рут мгновенно стала на дыбы:
      - Что означают ваши слова, мистер Фернс?
      Консул немного смутился.
      - Прошу прощения, леди Лаудер, но за Лаудхэмом так прочно укрепилась репутация донжуана, что волей-неволей подумаешь, как осторожно надо вести себя особе вашего положения, дабы не допустить ни крайне нелестных замечаний в свой адрес, ни гротескных сцен вроде той, которую мисс Вулер вчера закатила сэру Арчибальду!
      - Мисс Вулер болезненно ревнива!
      - Несомненно, но, хоть и не в моих привычках вмешиваться в личные дела подчиненных, я никак не могу допустить, чтобы они вредили работе! Само собой разумеется, я уже высказал свое мнение мисс Вулер, и по моей настоятельной просьбе она не преминет извиниться перед баронетом. Однако вернемся к нашим баранам. С чего сэру Арчибальду вздумалось колотить Райхоупа?
      - Мистер Райхоуп его оскорбил.
      - Еще того не легче!
      - А вы, мистер Фернс, как поступили бы, назови вас кто-нибудь при всем честном народе кретином?
      - Черт возьми! Да неужто все мои подчиненные вдруг взбесились?
      Консул схватил трубку и набрал номер кабинета Малькольма. Тщетно.
      - И еще смеет не являться на работу! Да за кого он себя принимает, этот мистер Райхоуп?
      Вне себя от бешенства, он перезвонил Лаудхэму.
      - Терри? Прошу вас немедленно зайти ко мне в кабинет!
      Помощник, не мешкая, появился на пороге. В первую очередь он тепло приветствовал леди Лаудер, но консул сразу оборвал все восторженные излияния.
      - Вы не знаете, где Малькольм?
      - По правде говоря, нет...
      - Ну, он свое еще получит! Почему вы не сказали мне, что Райхоуп оскорбил баронета, Терри?
      - Потому что сэр Арчибальд сам же признал, что Малькольм просто ухватился за первый попавшийся предлог, а истинная подоплека его раздражения - совершенно иная!
      - Вот как?
      - Да, баронет сказал, что позавчера в Граце узнал Райхоупа, и тот разозлился. - Немного помолчав, Лаудхэм негромко добавил: - И, насколько я понял, Фернс, вы были там же...
      Слова Терри ничуть не обескуражили консула.
      - Да, действительно... Я ничего не хотел говорить, но решил тоже съездить в Грац, опасаясь, как бы туда не бросился Малькольм... Честно говоря, я установил тайное наблюдение за ним накануне ночью, а потом, из уважения к прежней дружбе, сам сменил на дежурстве агента...
      - Но чего именно вы опасались?
      - Пока не могу сказать что-либо определенное... Но мне кажется, Малькольмом сейчас владеет одна-единственная навязчивая мысль: с тех пор как Эннабель бросила его ради вас, он ненавидит нас всех... А кроме того, парень тратит в "Казанове" слишком много денег. Откуда они, хотел бы я знать?
      - Неужели вы думаете...
      - Я запрещаю себе думать что бы то ни было... слишком боюсь прийти к естественному выводу, который подсказывает логика...
      - И вам удалось незаметно для него добраться до Граца?
      - Да. Малькольм заметил меня только на Гауптбрюке.
      - И... куда он ходил?
      Фернс ответил не сразу.
      - К Крукелю, на Мюнцграбенштрассе, - наконец глухо проворчал он.
      Продолжать разговор никому больше не хотелось. Первой тишину нарушила Рут:
      - Так Райхоуп побывал там до нас?
      - Да, судя по вашему донесению, примерно часом раньше. Я знаю, о чем вы сейчас подумали, но, ради бога, не делайте поспешных заключений! Если бы не давнее знакомство, я сам без проволочек нейтрализовал бы Малькольма, но из памяти не изгладишь ни каким он был прежде, ни его боевые раны, ни многое другое... Не может быть, чтобы Райхоуп вдруг превратился в...
      Фернс не договорил, словно вертевшееся на языке слово обжигало губы.
      - Разве что пьянство и несчастная любовь сделали его совершенно другим человеком...
      * * *
      Баронет с увлечением занимался гимнастикой, но, когда он делал особо сложное упражнение, вдруг зазвонил телефон. От неожиданности сэр Арчибальд чуть не потерял равновесие и досадливо выругался, однако трубку все же снял и довольно нелюбезно осведомился, кто звонит в столь неурочное время. Оказалось, дежурный сержант хочет предупредить, что комиссар уголовной полиции Руди Гагенбрехт просит сэра Арчибальда Лаудера до обеда заглянуть в управление. Баронет, сразу вспомнив об обязанностях светского человека, ответствовал, что с радостью сведет знакомство с еще одним австрийским стражем порядка и не преминет поскорее воспользоваться приглашением Руди Гагенбрехта.
      Плотно позавтракав и надев самый красивый галстук, сэр Арчибальд спортивным шагом пошел в управление уголовной полиции. Там его приняли с изысканной вежливостью, и баронет совсем расцвел.
      Руди Гагенбрехту оставались считанные месяцы до отставки. Всю жизнь он с трудом сдерживал природную раздражительность, боясь повредить карьере. Однако столь мудрая политика не принесла желаемых плодов, и Гагенбрехт продвигался по служебной лестнице далеко не так быстро, как ему хотелось бы. Зато теперь, покидая службу, комиссар больше ничего не боялся и спокойно высказывал все, что тридцать пять лет держал при себе. Сэра Арчибальда он встретил отнюдь не ласково и, взглянув на бумаги, тотчас начал допрос:
      - Сэр Арчибальд Лаудер, высокие покровители в рекордный срок добились того, что дело об убийстве в Граце, где вы играли первостепенную роль, закрыто.
      Баронет отвесил легкий поклон.
      - Но только меня не испугать давлением сверху. Понимаете?
      - Превосходно, господин комиссар.
      - Я хочу докопаться до истины, а нравится это начальству или нет, мне чихать!
      - Вы совершенно правы, господин комиссар.
      Полицейский недоверчиво уставился на англичанина. Уж не издевается ли над ним этот тип с моноклем?
      - Любопытно, как вы поглядите на то, что мне не внушает особого доверия байка, рассказанная вами моему коллеге в Граце?
      - О вкусах не спорят, господин комиссар.
      - Вы начинаете действовать мне на нервы, сэр Арчибальд Лаудер!
      - О, знай вы, какое впечатление производите на меня, господин комиссар, это наверняка не доставило бы вам удовольствия.
      - Я запрещаю вам...
      - Вы не можете запретить или разрешить мне что бы то ни было, любезный, а вздумаете продолжать в том же духе - я просто уйду.
      - Если я вас отсюда выпущу!
      - Ой ли?
      Они пристально посмотрели друг другу в глаза, и полицейский взял себя в руки.
      - Ладно, но, клянусь, все свое вы получите сполна! Повторите мне, что произошло в Граце!
      - Ту версию, которую я изложил вашему коллеге?
      - А что, есть другая?
      - Разумеется...
      - Настоящая?
      - Скажем, именно такая, как вам хотелось бы.
      - Я вас слушаю!
      Баронет спокойно вынул из портсигара сигарету, закурил и, несколько раз затянувшись, начал рассказ:
      - Не стану скрывать, господин комиссар, в Граце я смертельно скучал и, не зная толком, как убить время, подумал: "А почему бы мне для разнообразия не прикончить какого-нибудь сапожника?"
      - Что?
      - В тот момент я как раз шел по Мюнцграбенштрассе, ну и зашел в первую попавшуюся лавку... Случайно это оказалась лавка Крукеля. Не повезло бедняге. Я предложил ему помочь мне надеть пару ботинок (якобы для того, чтобы показать, насколько они малы) и заставил, таким образом, сесть на стул. Сапожник стал ворчать, и пришлось прикрутить его веревкой. Тогда Крукель завопил во весь голос. Что я мог поделать? Только перерезать ему горло! Иначе как бы я заставил старика замолчать? Не успел я управиться - в лавку вошел другой посетитель. Ему, видите ли, не понравилось, как я утихомирил Крукеля, а я терпеть не могу, когда кто-то осмеливается критиковать мои поступки, поэтому стукнул наглеца по голове первым, что подвернулось под руку, точнее, топориком. Уж не знаю, зачем он там валялся...
      Пока баронет говорил, лицо комиссара последовательно меняло цвет, пока не приобрело удивительный иссиня-багровый оттенок.
      - Вы что, издеваетесь надо мной? - рявкнул полицейский; изо всех сил шарахнув кулаком по столу.
      - Да, господин комиссар.
      - Думаете, раз вы англичанин, так можно...
      - Нет, господин комиссар, просто мы, британцы, полагаем, что с гражданами другой страны, то есть с гостями, всегда следует обращаться особенно вежливо. Жаль, что таким элементарным правилам не обучают в австрийской полицейской школе. Придется сказать пару слов его превосходительству послу Австрии в Лондоне. Имею честь кланяться, господин комиссар.
      Баронет уже почти дошел до двери, когда Руди Гагенбрехт наконец выдавил:
      - Сэр Арчибальд Лаудер...
      Англичанин обернулся.
      - Я... прошу прощения, если показался вам... резковатым...
      - Я уже забыл об этом, дорогой мой.
      - Может быть, вы все-таки расскажете мне, что произошло на Мюнцграбенштрассе?
      - Перечитайте еще раз мои показания. Какой-то бандит зарезал сапожника, по-видимому собираясь ограбить. Леди Лаудер застала его на месте преступления. Не решаясь сразу расправиться заодно и с ней, убийца привязал ее к стулу. Что он собирался делать дальше? Понятия не имею... Как бы то ни было, мне удалось избавить жену от дальнейших неприятностей. Остальное вам известно. И вообще, по-моему, вы слишком серьезно относитесь к людишкам, которые по большому счету просто не заслуживают внимания. Кроме, возможно, несчастного сапожника... Но что поделаешь? Мы же не можем его воскресить, правда? Всего наилучшего, господин комиссар.
      Стычка разгорячила сэра Арчибальда Лаудера. Он вообще терпеть не мог гневаться, и уж тем более до обеда. Поэтому баронет решил выпить прохладительного в "Казанове".
      Однако не успел сэр Арчибальд устроиться за столиком, как к нему твердой поступью подошла мисс Вулер. При виде ее баронет недовольно поморщился. Неужто эта скандалистка снова вздумала изводить его своей патологической ревностью? Однако как безукоризненно светский человек он встал, поклонился и предложил Эннабель сесть. Мисс Вулер согласилась и, как только официант принес заказанное баронетом чинзано, произнесла небольшую, явно приготовленную заранее речь.
      - Сэр Арчибальд, я пришла просить у вас прощения за вчерашнюю глупую выходку, а если вы рассказали о ней леди Лаудер, то, пожалуйста, попросите и ее принять мои искренние извинения...
      - Забудем об этом.
      - Нет, я должна все высказать, иначе вы, чего доброго, сочтете меня сумасшедшей. Мне двадцать девять лет, и я ужасно не хочу остаться старой девой... Малькольм мне нравился, но ни о какой страсти и речи быть не могло... Вы понимаете, что я имею в виду?
      - О, разумеется.
      Мисс Вулер отхлебнула вина.
      - Райхоуп, к несчастью, слишком устал от жизни... Он так долго жил в постоянном напряжении, так много работал для своей страны... Ну, как бы это объяснить?.. Короче, теперь ему не хватает огня, энергии... Складывается впечатление, что бедняга уже не в силах интересоваться чем бы то ни было...
      - Позволю себе заметить, мисс, что, по-моему, Райхоуп очень привязан к вам...
      - Просто я была для него своего рода спасательным кругом. Вот и цеплялся за меня, чтобы не утонуть. А стоило мне отойти - камнем пошел на дно... Бедняга Малькольм!..
      Баронет восхитился наивностью мисс Вулер, жалевшей человека, которого она сама же и толкнула в пропасть. А Эннабель, словно угадав мысли собеседника, начала оправдываться:
      - Не появись на горизонте Терри, может, у нас что-то и вышло бы... Но он появился, и с того дня, нет, с той минуты, моя жизнь стала совсем другой... В конце концов, я же не замужем за Малькольмом! Так чего ради приносить себя в жертву?
      Болтовня мисс Вулер отчаянно утомляла сэра Арчибальда, и он с тоской спрашивал себя, с какой стати ему то и дело кто-нибудь изливает душу.
      - Будь у Райхоупа хоть крупица разума, он понял бы, что, выбирая между ним и Терри, ни одна женщина не колебалась бы ни секунды.
      - Вы слишком много хотите от мужчин, мисс...
      - Тогда-то он и начал пить... а заодно швырять деньги на ветер... Слишком много денег... - Эннабель понизила голос: - И тогда же наши венгерские агенты стали исчезать один за другим...
      Баронет изумленно воззрился на мисс Вулер. С каким хладнокровием она намекала, будто ее неудачливый поклонник и есть тот предатель, которого так упорно разыскивает Рут! Подобная бесчеловечность просто пугала.
      - Это очень тяжкое обвинение, мисс Вулер, - не выдержал сэр Арчибальд.
      - Поэтому я не повторила бы его при ком-нибудь другом... Если, как я опасаюсь, Малькольм и в самом деле виновен, пусть бы он лучше поскорее подал в отставку и уехал в Лондон, пока другие ничего не заподозрили...
      - Вы разговаривали об этом с Лаудхэмом?
      Эннабель удивленно захлопала глазами.
      - Конечно! У меня нет от него тайн!
      - А вы уверены, что Лаудхэм не шепнул словечко мистеру Фернсу, как того требует, насколько я понимаю, его служебный долг?
      - Если подумать... возможно...
      - Ах вот как? Если подумать! Мисс Вулер, мне кажется, вы сыграли с Малькольмом Райхоупом очень скверную шутку...
      - О, сэр Арчибальд! Неужели вы станете укорять меня за то, что я защищаю интересы своей страны?
      - Тем более что они так чудесно совпадают с вашими собственными!
      - Ну и что? - Эннабель с детской обидой смотрела на баронета. - Вы же сами заметили Малькольма в Граце, сэр Арчибальд! Что он там делал?
      - А Фернс?
      Удар, очевидно, попал в цель.
      - Да, Джим Фернс тоже очень странно себя ведет... - согласилась мисс Вулер. - Но он так любит Малькольма... О, сэр Арчибальд, но ведь не может быть, что они сговорились, правда?
      Лаудер допил вино.
      - Послушайте, мисс Вулер, зачем вам понадобилось рассказывать все эти мерзости мне?
      - Да просто... просто мне хотелось, чтобы вы передали Малькольму, какие над ним тяготеют подозрения... Сама я не могу этого сделать. Я же на службе, понимаете? А вы не связаны никакими обязательствами.
      - Короче, если я правильно понял, мисс, вы не желаете обманывать доверие начальства, однако находите вполне естественным взвалить неприятное поручение на меня?
      - Только ради спасения Малькольма...
      - Мистер Райхоуп мне совершенно безразличен, равно как мистер Фернс и, уж простите великодушно, мистер Лаудхэм.
      - О, как вы можете?!
      - Надо полагать, очарование мистера Лаудхэма не тронуло моего сердца.
      - Я... я ненавижу вас!
      - И это тоже меня нисколько не волнует, мисс.
      Эннабель вскочила. Сейчас она больше всего напоминала избалованного ребенка, чей каприз неожиданно для него отказались выполнить.
      - Я заранее знала, что вы мне не поможете!..
      - В таком случае могли бы избавить себя от разговора, крайне тяжелого для вас и в высшей степени неприятного для меня.
      - И все-таки я спасу Малькольма!
      - А мне-то какое до этого дело?
      Мисс Вулер вышла из бара с таким оскорбленным видом, что кое-кто из посетителей косо посмотрел на Лаудера. Вероятно, они подумали, что баронет сделал девушке неприличное предложение.
      * * *
      Из кабинета Фернса Терри и Рут вышли вместе. Обоих потрясло то, что они сейчас услышали от консула.
      - Как по-вашему, Фернс ошибается? - спросила леди Лаудер.
      - Не знаю...
      - А мне кажется, он объяснял странности в поведении Райхоупа вполне правдоподобно...
      - Это потому, что вы его не знаете! Малькольм сто лет работает в контрразведке и всегда слыл первоклассным агентом. Любому профессионалу ясно, что это не пустой звук. Нет, человек, тысячу раз рисковавший жизнью в самых тяжких условиях, только потому что верит в свое дело и не считает присягу бессмысленным набором слов, не предаст родину и товарищей из-за любовных огорчений.
      Рут с удивлением смотрела на Терри и невольно любовалась классической четкостью его профиля. Лаудхэм напоминал бывшей мисс Трексмор одну из тех греческих статуй, которые она видела в Британском музее.
      - А я-то думала, вы терпеть не можете друг друга! - заметила она.
      - Личные симпатии и антипатии не имеют ни малейшего отношения к профессиональным качествам, которые мы сейчас обсуждаем. Малькольм меня действительно на дух не выносит, да и я не испытываю к нему особой нежности, но как профессионалу доверяю на все сто!
      - Однако если так думаете даже вы, Терри, почему же тогда Фернс не разделяет вашей уверенности?
      - Я не понимаю многих поступков Фернса... - немного поколебавшись, сказал молодой человек. - Они меня удивляют и даже смущают... Например, то, как он объяснил причины собственного присутствия в Граце, по-моему, притянуто за уши... Меня он послал туда под первым попавшимся предлогом и без определенного задания. Защищать вас? Но когда и как? В каких пределах? Почему Фернс не предупредил меня, что за Райхоупом установлена слежка? Он спокойно мог бы поручить мне приглядывать за парнем в Граце, а сам сидел бы в Вене.
      - Но тогда... зачем Фернсу понадобилось навлекать подозрения на Райхоупа?
      - Честно говоря, пока я предпочитаю не задавать себе таких вопросов.
      Рут и Терри, не сговариваясь, дошли до Бурггартена и сели на лавочку у подножия статуи Моцарта. Стояла чудесная, теплая погода. Детишки играли в саду, а их матери весело болтали на скамейках. Здесь, в Бурггартене, особенно чувствовалось, как хорошо жить на свете. Но Рут тяжело вздохнула:
      - Невыносимо грустно, что нельзя доверять даже тем людям, на которых, казалось бы, можно положиться...
      - Ну, меня уже не раз предавали друзья... Хотя должен признать, что в нашем тесном мирке, таком суровом и безжалостном, где постоянно ощущаешь присутствие смерти, я искренне верил, что все мы вправе до конца рассчитывать друг на друга.
      - И что вы собираетесь делать теперь?
      - Уехать.
      - Уехать?
      - Видите ли, я не могу жить в постоянных сомнениях. Работа нравилась мне до тех пор, пока я верил, что меня окружают необыкновенные люди... А раз они ничуть не отличаются от прочих, какой смысл тянуть лямку? Это уже не интересно... В определенном смысле не исключено, что наши задачи вообще не для простых смертных.
      - Именно об этом я все время думаю, Терри, после того как увидела тело Крукеля.
      Рут, сама того не заметив, назвала спутника по имени. Лаудхэм взял ее за руку, и она не стала противиться.
      - Я получил наследство от дяди... долгие годы он ни разу не вспоминал о моем существовании и на старости лет, видать, почувствовал угрызения совести. Это маленькая ферма в Дорсетшире, неподалеку от Йевола, называется она "Три березы". Прекрасное место для фермера-джентльмена... Я хотел спокойно дожить там до гробовой доски в полном одиночестве, но с тех пор как познакомился с вами, понял, что это будет нелегко...
      - Замолчите... - пробормотала Рут. - Вы не должны так говорить... я ведь замужем...
      - Вы не любите мужа, а такая женщина не станет жить с человеком, к которому не испытывает хотя бы уважения.
      - Эннабель...
      - О, она быстро утешится! Девушки вроде мисс Вулер не умеют долго переживать. Нет, Рут, вы должны выслушать меня! Я предлагаю вам не приключение-однодневку, а прочный, надежный союз. По-моему, мы можем счастливо дойти вместе до конца пути...
      Сопротивление леди Лаудер ослабевало на глазах.
      - У меня нет ни гроша.
      - Ни слова об этом! Моего состояния хватит на двоих, а кроме того, вы поможете мне управляться с "Тремя березами". Если хотите, Рут, я в ближайшие дни попрошусь обратно в Лондон и, отгуляв отпуск, подам в отставку.
      - А вы уверены, что не пожалеете о...
      - Рядом с вами - нет... И потом, не стану скрывать, в какой-то мере я спешу бежать отсюда из малодушия. Предпочитаю не видеть ни окончательного падения Райхоупа, ни возможных разоблачений Фернса. Может, я сам поговорю с сэром Арчибальдом?
      * * *
      Баронет задумчиво глядел в пространство. Раздумывая, что за бес толкает то одного, то другого сотрудника консульства исповедоваться перед ним, сэр Арчибальд незаметно осушил два бокала виски и принялся за третий. И зачем, черт возьми, крошка Эннабель явилась к нему со своими излияниями? Неужто и в самом деле воображала, будто он, сэр Арчибальд Лаудер, станет учить патриотизму и верности едва знакомого человека? И это - после вчерашней драки? И в качестве кого он должен давать Райхоупу советы? Сэр Арчибальд пожал плечами. Очевидно, он окончательно пришел к выводу, что за пределами Британии мир являет собой картину невообразимого хаоса, в котором истинному джентльмену нечего делать.
      Баронет уже решил, что жена, видимо передумав, сразу вернулась в гостиницу и ему тоже пора поспешить в "Кайзерин Элизабет", но в бар неожиданно вошел Райхоуп. Сэр Арчибальд снова сел. Он не желал, чтобы у Малькольма создалось впечатление, будто один его вид обращает недавнего противника в бегство, и предпочел подождать, пока тот подойдет к бару и закажет виски, а уж потом тихонько испариться. Однако, к удивлению Лаудера, Малькольм сразу направился к его столику. Выглядел он трезвым как стеклышко. Правда, еще не было и часу пополудни.
      - Вы не разрешите мне присесть на минутку, сэр Арчибальд? Я хотел бы поговорить с вами...
      Баронет невольно застонал:
      - Как, и вы тоже?
      Можно подумать, все они нарочно сговорились не давать ему ни минуты покоя... Райхоуп с любопытством взглянул на мужа Рут.
      - А почему "тоже"?
      - Садитесь и выкладывайте, зачем пришли.
      - Прежде всего, я должен попросить у вас прощения за вчерашнее, опускаясь на стул, начал Малькольм.
      "Продолжение следует", - с тоской сказал себе сэр Арчибальд.
      - Зря так упорно нарывался на глупую ссору, но я был, во-первых, пьян, а во-вторых, никак не мог успокоиться после смерти Крукеля. Я его очень любил... Мы познакомились сразу после того, как я приехал в Вену. Я знал все и о самом старике, и о его несчастьях. Крукель принадлежал к той категории людей, которым политические бури переломали всю жизнь... Впрочем, я не жалею, что беднягу убили, смерть наконец принесла ему покой.
      - Неплохо бы поинтересоваться и его мнением...