- Шеф?
      Баронет так удивился, что монокль упал на ковер, а он и не подумал нагнуться.
      - Видите ли, Арчибальд... Мое положение в фирме Вулвертонов - только "крыша"...
      - "Крыша"?
      Заговори она вдруг по-китайски, Лаудер и то вряд ли поразился бы сильнее.
      - А на самом деле, Арчибальд, я тайный агент МИ-пять* и работаю в отделе полковника Стокдейла.
      ______________
      * Британская контрразведка. - Примеч. перев.
      Глава 2
      В спальне надолго воцарилась тишина - сэр Арчибальд Лаудер пытался разобраться в положении. Рут с тревогой ждала бурной реакции и резких объяснений. Наконец баронет поправил монокль и встал, забыв надеть комнатные туфли.
      - В вулвертоновской конторе вы слывете женщиной с богатым воображением, дорогая, но я и не подозревал, что оно развито до такой степени! бесконечно вежливым и холодным тоном заметил он. - Агент МИ-пять! Богом клянусь, моя милая, выдумка просто восхитительна!
      Теперь уже молодая женщина окончательно перестала что-либо понимать.
      - Выдумка?
      - Да, дорогая моя, в цепи поколений Лаудеров многим случалось пострадать от супружеской неверности. Вы скажете, что такова судьба множества славных и почтенных семейств и, более того, возможно, они вообще до сих пор существуют только потому, что время от времени в усталые вены вливалась новая кровь... Я хорошо представляю и еще множество других доводов, какие могли бы привести в свое оправдание неверные жены, но за всю историю нашей семьи не припомню ни единого случая, чтобы хоть одна из женщин ради того, чтобы свободно видеться с любовником, прикинулась шпионкой!
      - Вы мне не верите, Арчибальд?
      - Нет, дорогая, не верю.
      - Вы меня оскорбляете!
      - Ну, это уж совсем забавно! Вы признаетесь, что у меня есть соперник, и, оказывается, я же еще и виноват?
      - Но говорю вам...
      - Слышал-слышал... что вы наша британская Мата Хари, вот только, к несчастью, совершенно не принимаю всерьез всю эту чушь со шпионскими историями, тайными агентами и прочим бредом!
      Леди Лаудер ошарашенно взирала на мужа.
      - Вы отрицаете существование МИ-пять? - пробормотала она.
      - Нет, только полезность этого заведения... Но вообще-то должны же военные хоть чем-то заниматься в мирное время...
      Это настолько противоречило здравому смыслу, что у Рут невольно вырвалось:
      - Вы что, и вправду такой дурак?
      - Кажется, вы совсем забыли о почтении к супругу? Меж тем это ваша прямая обязанность!
      Когда б не босые ноги и плохо застегнутая пижама, сэр Арчибальд мог бы сойти за живую статую оскорбленного в лучших чувствах дворянина, но сейчас положения не спасал даже монокль, и Рут насмешливо бросила:
      - Ну и нелепый же у вас вид, Арчибальд!
      Баронет залился краской и чуть не вспылил, но, вовремя вспомнив о воспитании, лишь сунул ноги в комнатные туфли и накинул халат.
      - Меня просто пугает ваш цинизм, дорогая. И где вы должны встретиться с этим Стокдейлом?
      Рут пожала плечами - какой смысл пытаться что-либо доказать человеку, который не желает ничего понимать? Она уже устала.
      - Я не собираюсь ехать к полковнику, но, зная, что я говорю по-немецки, он посылает меня в Вену.
      - Это еще не повод! Я тоже отлично говорю по-немецки! А можно узнать, почему вы не сказали мне всего этого раньше?
      - Я люблю вас, Арчибальд, и не хотела потерять...
      - Ладно... допустим. Но, послушайте, вы хоть на минутку представили себе, что скажет мама, если узнает, что ее сноха... шпионка?
      - Плевать мне, что она скажет!
      - О!
      - Да, для меня важно только то, что думаем мы с вами.
      - И Стокдейл.
      Рут, не ответив, снова откинулась на подушки, а баронет нервно бегал из угла в угол. Наконец он остановился у постели.
      - И... зачем... вас посылают в Вену?
      - К чему вам знать?
      - Прошу вас, расскажите. Мне чрезвычайно любопытно узнать, каким образом вы разработали весь сценарий.
      Новоиспеченная леди снова привскочила на кровати. Недоверие мужа выводило ее из себя.
      - Нравится вам это или нет, но, представьте себе, у Британии есть в Будапеште агентурная сеть, которая помогает венграм, истомившимся по свободе, перебраться в Вену. Так вот, в последнее время эту сеть практически уничтожили, а наш лучший тамошний агент, мой коллега Фред Лукан, исчез в неизвестном направлении. Очевидно, кое-кто наверху уверен, что я в состоянии выяснить, какая беда обрушилась на нашу организацию!
      - Вам бы романы писать!
      - Угу, с той небольшой разницей, что здесь покойники настоящие...
      - Я вам не верю! Все эти басни нарочно выдумали писаки, авторы детективных романов!
      - А я и не подозревала, что в конце шестидесятых годов двадцатого века можно встретить настолько ограниченного субъекта!
      - Именно так обычно и выглядят обманутые мужья!
      - Давайте прекратим бесполезный спор, а? Мне надо отдохнуть - завтра утром я улетаю в Вену.
      - Улетите... не улетите... Это - если я позволю!
      - Вряд ли вы имеете право разрешать или запрещать мне что бы то ни было, Арчибальд. Возвращайтесь-ка поскорее к леди Элизабет и начинайте процедуру развода. Спокойной ночи.
      И на глазах у разъяренного баронета молодая женщина скользнула под одеяло. Внезапное исчезновение жены на мгновение совершенно сбило Арчибальда с толку. В конце концов он не выдержал и, отбросив всякое чувство собственного достоинства, жалобно застонал:
      - А как же я? Что теперь будет со мной?
      Рут почувствовала, что, возможно, бой еще не проигран, и снова выглянула из-под покрывал.
      - Вы вернетесь к маме и своим, таким вежливым и воспитанным, любителям рыбной ловли, а меня забудете!
      - Но я... я не могу...
      - Это еще почему?
      - Да потому что я вас люблю!
      Растроганная Рут совсем откинула одеяло и села в постели, готовясь продолжать разговор.
      - Арчибальд, вы и в самом деле не хотите мне поверить?
      - Я не могу поверить в такие бредни! Все это слишком экстравагантно! Не честнее ли просто сказать, что вы нарочно все выдумали с одной-единственной целью: спокойно встретиться со своим Стокдейлом в Вене?
      - Он сейчас в Карачи! Повторяю вам: я ни разу не видела полковника и даже не знаю, как он выглядит! Но хватит, Арчибальд! Ложитесь спать или поезжайте к маме, но дайте мне отдохнуть. Я пришлю вам открытку из Вены. Еще раз: спокойной ночи!
      - Нет, никаких открыток! Раз на то пошло, я сам докопаюсь до правды и готов сопровождать вас для этого в Вену! А там уж поглядим, найду я хоть одного шпиона или нет! Слышите, Рут? Хочется вам того или нет, а я поеду с вами!
      - Представьте себе, вы меня только порадовали, дорогой...
      Засыпая, Рут на полном серьезе воображала, что, раз муж согласился ехать вместе с ней, дело улажено. В Вене Арчибальд сам убедится, что ее слова - не выдумка, а грязная и кровавая действительность. Однако уже в самолете молодая женщина начала сомневаться, что когда бы то ни было сумеет внушить баронету трезвый взгляд на вещи. Сэр Арчибальд то отпускал ядовитые замечания, то разражался жалобами без всякого видимого повода. Ему не нравилось решительно все: самолет, место, сквозняки... Он беспокоился о багаже, хныкал, угрожал, короче, выглядел как совершенно омерзительное для окружающих живое воплощение британского снобизма. "Сноб, - думала Рут, сноб и маменькин сынок". И по мере удаления самолета от Лондона молодая женщина с возрастающей тревогой раздумывала, уж не совершила ли она самую страшную в жизни ошибку, согласившись принять руку и сердце ни на что не годного бездельника баронета. В конце концов молодая женщина погрузилась в безысходную грусть, а очнувшись в Вене, вдруг почувствовала, что муж стал ей ужасающе безразличен. Видя, что жена упорно не реагирует ни на какие расспросы, сэр Арчибальд Лаудер в свою очередь замкнулся. Тем временем Рут размышляла о Фреде Лукане, чье внезапное исчезновение стало поводом для ее командировки. Она смутно помнила невысокого, но крепкого и энергичного парня... А теперь ей придется выяснить, какая смерть постигла Лукана. Вспоминая обо всех мужчинах из МИ-5 и сравнивая их с тем, кто сидел рядом и с кем она собственными руками сковала себя пожизненными узами, Рут испытывала бешеное желание расплакаться или надавать самой себе пощечин.
      Чета остановилась на Вайбургхассе, в гостинице "Кайзерин Элизабет" заведении, хоть и лишенном размаха первоклассных отелей, но весьма ценимом любителями комфорта. Титул сэра Арчибальда произвел обычное впечатление. Администратор с поклоном протянул ключ и приказал проводить высоких гостей в номер.
      - Ну, моя дорогая, - насмешливо бросил баронет, когда Рут принялась распаковывать чемоданы, - вот мы и прибыли на место ваших грядущих подвигов... И что теперь? Купим маски или серые, в цвет стен, плащи?
      - Если это образчик оксфордского юмора, я окончательно перестану жалеть, что никогда там не училась.
      - Напрасно. Там вас по крайней мере поставили бы в известность, что порядочный человек не может выбрать работу, которая требует подслушивания у дверей или подглядывания в замочную скважину, а уж тем более - чтения чужих писем...
      - Мой бедный Арчибальд... вы и в самом деле монумент...
      - Кому или чему?
      - Глупости.
      - Благодарю, дорогая, это первый случай за всю семейную историю Лаудеров, когда жена позволила себе таким образом охарактеризовать законного супруга.
      - Если вы похожи на предков - значит, их жены напрасно сдерживали естественные побуждения. Скажите честно, Арчибальд, для чего вы поехали со мной?
      - Чтобы заставить вас признаться в беспардонном вранье!
      После этого неприятного замечания оба супруга повернулись друг к другу спиной и каждый занялся своим делом. Разложив вещи, Рут надела шляпу и перчатки.
      - Я ухожу в город, - предупредила она мужа. - Вы остаетесь или намерены сопровождать меня?
      - Еще бы нет! А вдруг на вас набросятся иностранные шпионы? Кто, кроме меня самого, защитит мою жену? - иронически бросил баронет.
      - Будь вы действительно моей последней надеждой и опорой, оставалось бы только написать завещание!
      Они вместе дошли до Кяртнерштрассе, и Рут погрузилась в созерцание витрин, а муж нашептывал ей на ухо идиотские шуточки:
      - Видите вон того толстяка? Уж не советский ли это агент? А вот этот малыш? По-моему, он явился сюда прямиком из-за железного занавеса! Осторожнее, дорогая: не удивлюсь, если у этой здоровенной тетки самые дурные намерения на ваш счет... О!.. А вот и автомобиль тормозит совсем рядом... Может, вас собираются похитить, Рут?
      Какое-то время молодая женщина пропускала сомнительные остроты супруга мимо ушей, потом не выдержала и, к удивлению мирных обывателей Вены, громко и отчетливо высказала баронету все, что о нем думает. Тот на мгновение оцепенел, а придя в себя, отозвался так энергично, что полицейскому пришлось разгонять любопытных прохожих. Обнаружив, что это прославившиеся на весь мир британцы столь неподобающим образом ведут себя на улице, да еще за границей, страж порядка не мог скрыть удивления. Сэр Арчибальд объяснил, что его супруга, насмотревшись фильма "Третий", действие которого, как известно, происходит в Вене, вообразила, будто австрийская столица и в самом деле нашпигована вражескими агентами. Рут не осталась в долгу и посоветовала полицейскому не обращать внимания на бред ее супруга, поскольку это самый выдающийся кретин во всем Соединенном Королевстве. Расстроенный инцидентом австриец дружески попросил их успокоиться, поинтересовался, в какой гостинице они остановились, и, взглянув на паспорта, добавил, что если гости хотят оставаться здесь, в Вене, то лучше бы им выбросить глупости из головы и перестать думать о шпионах. Но леди Лаудер, желая оставить последнее слово за собой, ангельским голоском спросила, очень ли суровы австрийские судьи к женам, которые, не утерпев, в, быть может, несколько грубоватой форме избавляются от супруга. На какое-то время полицейский совершенно утратил дар речи.
      - Вероятно, это образчик британского юмора, сударыня? Я вынужден в таком случае с сожалением признаться, что мы, видимо, еще не достигли должной утонченности и просто не в состоянии оценить его по достоинству.
      - Ладно, тогда скажите мне хотя бы, где находится наше посольство.
      - Вальнерштрассе, восемь.
      Однако в посольство Рут не пошла, а вернулась в "Кайзерин Элизабет". Баронет как ни в чем не бывало семенил рядом. В гостинице леди Лаудер не стала ни кричать, ни скандалить, но четко и ясно выразила свое мнение:
      - Я бы не рискнула сказать, чего в вашем поведении больше - глупости или подлости, но, клянусь, отныне с меня довольно и вас, и прочих Лаудеров, сколько бы их ни было с сотворения мира. Жаль, что я здесь в командировке и, следовательно, не могу сию секунду уехать домой...
      - К тому же это разочаровало бы беднягу Стокдейла! - хмыкнул баронет.
      - ...зато вы имеете полное право сесть в самолет. Прошу вас, возвращайтесь скорее в Блумсбери и контору Вулвертонов - ни для чего другого вы все равно не годитесь!
      - Скажите уж честно: вам просто не хочется, чтобы я разоблачил все ваше вранье!
      Упрямство мужа сломило волю Рут. Она упала в кресло и горько разрыдалась. Сэр Арчибальд не знал, что делать, - отчаяние жены его глубоко тронуло.
      - Рут...
      - Ну, чего вам еще?
      - Простите меня...
      - Слишком поздно, Арчибальд. Я думала, что люблю вас, но ошиблась. Вы так безвольны, так ограниченны и набиты предрассудками, что я не могу даже уважать вас. О какой уж тут любви можно вести речь?..
      Баронет приблизился к супруге.
      - Я ревную, Рут... Да, я отлично знаю, что это отвратительно вульгарное чувство, но, к несчастью, ничего не могу с собой поделать. Стоит только вспомнить об этом Стокдейле, и...
      - Сколько раз вам повторять, что я его в глаза не видела? Неужели вы так никогда и не поверите, что меня послали в Вену выполнять задание, и к тому же очень опасное?
      - Простите меня, Рут, но либо этот полковник существует на самом деле и вы с ним встречаетесь, либо он - порождение вашей фантазии и тогда вы серьезно больны...
      - Больна? Это еще что за новая чепуха?
      - Рут, дорогая, у вас навязчивая мысль! Не может уравновешенная и здравомыслящая девушка до такой степени уверовать во всякие шпионские сказки, чтобы вообразить и себя действующим лицом... Позвольте мне обратиться к врачу, Рут! Я не покину вас, пока вы не выздоровеете, а потом вы сами решите нашу судьбу...
      Леди Лаудер, не веря собственным ушам, долго разглядывала мужа. Наконец, убедившись, что он совершенно искренен, молодая женщина спокойно заметила:
      - Продолжать этот разговор бесполезно, Арчибальд. Единственное, в чем могу вас заверить, так это в том, что, вопреки вашим домыслам, я вовсе не сумасшедшая. Поэтому оставайтесь здесь, пока у вас не откроются глаза, другого выхода я не вижу. Прошу об одном: ни во что не вмешивайтесь и позвольте мне выполнить поручение так, как я считаю нужным. Мне и в голову не приходило, что в наше время где-то сохранился мирок, похожий на тот, в котором, по-видимому, живете вы, ваша мать и друзья, мир, где не принято передергивать, зато учат подавать чай, подбирать галстуки под цвет костюма, воспринимать тот или иной способ ловить рыбу как вопрос фамильной чести, а все это, вместе взятое, считать смыслом существования. Мы с вами живем в разных плоскостях, Арчибальд. Следовало бы догадаться об этом пораньше, но тут уж вина целиком на мне... Поэтому в свою очередь я тоже прошу прощения. Я напрасно строила иллюзии, полагая, что вы сможете понять мой образ мысли... Если вы не против, давайте условимся, что мы просто друзья и вместе поехали отдыхать, а из-за, допустим, нехватки мест случайно оказались в одной комнате. Я спокойно выполню задание, а уж потом, в Лондоне, мы приведем дела в порядок и каждый вернется к привычному образу жизни.
      - Вы забываете, что я люблю вас, Рут.
      - Еще одно ваше заблуждение, Арчибальд. Вы любите не меня, а воображаемую Рут Трексмор, как и я представляла себе некоего совершенно иного Арчибальда и выходила замуж за него, а не за вас. Так давайте больше не напоминать друг другу о взаимных ошибках, ладно?
      Сэр Арчибальд дал согласие, и с этой минуты оба, казалось, взирали один на другого с чуть меланхолическим равнодушием.
      * * *
      Три дня Лаудеры бродили по Вене, в память о Марии Ветсера ездили в Майерлинг, пили белое вино в Гринцинге, короче, вели себя как образцовые туристы. Однажды вечером, вернувшись из Шёнбренна, они обнаружили в гостинице конверт из британского посольства с приглашением на прием к его превосходительству. Баронету польстила такая, с его точки зрения ничем не оправданная любезность, несомненно доказывающая, что род Лаудеров известен послу. Рут попыталась осторожно разубедить мужа:
      - Не хотелось бы вас расстраивать, Арчибальд, но приглашают не столько вас, сколько меня.
      - Вас?
      - Да, поскольку, чтобы не возбуждать лишнего любопытства и не привлекать внимания, мне гораздо удобнее повидаться с нужными людьми в посольстве. Во всяком случае, так думают наверху.
      - Опять начинается? А я-то надеялся, что вы - на пути к полному выздоровлению!
      - Тсс! Не забывайте о нашем уговоре!
      * * *
      Чета Лаудеров выглядела настолько представительно, что вечером в посольстве ее появление произвело фурор. Посол и его супруга почли своим долгом сказать молодоженам несколько теплых слов. Довольный баронет пыжился, как павлин, а Рут искала глазами консула Джима Фернса, чью фотографию долго изучала в Лондоне, зная, что именно он возглавляет сеть британской контрразведки в Вене. Консул в одиночестве пил виски, с притворным восхищением разглядывая какое-то полотно Гейнсборо. Не зная Рут в лицо, Фернс, очевидно, ждал, когда к нему подойдут. И молодая женщина, воспользовавшись тем, что ее муж пошел танцевать с супругой посла, тихонько скользнула к коллеге.
      - Прошу прощения, но вы случайно не сэр Джим Фернс?
      - Совершенно верно, мисс.
      - Леди Рут Лаудер...
      - Извините.
      - Мой дядя, полковник Стокдейл, просил передать вам, что в это время года в Карачи кактусы не цветут.
      - Если не возражаете, леди Лаудер, я мог бы показать вам сад...
      - Напротив, с удовольствием.
      Как только они отошли от прочих гостей, Фернс сердито спросил:
      - Не знаю, леди Лаудер, хорошо ли вы представляете, чего именно от вас здесь ожидают?
      - Разумеется. А в чем дело?
      - Да просто я нахожу более чем странным, что первой же заботой тайного агента (он особенно подчеркнул слово "тайного") было обратить на себя внимание местной полиции! Причем до такой степени, что венские стражи порядка более чем настоятельно порекомендовали мне приглядывать за вами!
      Смущенной Рут пришлось объяснять, как отвратительно вел себя сэр Арчибальд, но по лицу собеседника она видела, что тот не верит.
      - Не сердитесь, но, по правде говоря, мне иногда кажется, что наше лондонское начальство слишком легкомысленно выбирает агентов, - с горечью проговорил консул.
      - Надеюсь, мне очень скоро удастся убедить вас в обратном. И только тогда я соглашусь принять извинения.
      - Ладно. Приезжайте завтра в полдень на Центральфридхоф. Встретимся у перекрестка музыкантов. Там, на кладбище, нам не помешают, и я расскажу вам, в чем состоит ваше задание.
      - Договорились.
      - А пока пойдемте. Я познакомлю вас с теми, кто помогает мне в работе и, естественно, поможет вам. Все они, как вы понимаете, сотрудники консульства.
      Когда они вернулись в гостиную, Джим Фернс указал Рут на невысокого мужчину лет сорока с помятой физиономией хронического алкоголика.
      - Что бы вы ни думали, глядя на него сейчас, леди Лаудер, - шепнул Фернс, - Малькольм Райхоуп был одним из лучших и наиболее отважных агентов нашей резидентуры... До тех пор, пока не начал пить...
      - А что его заставило пить? Порочные склонности?
      - О нет, даже не в том дело...
      Консул обратил внимание леди Лаудер на молодую англичанку с типично британской внешностью - белокурую, голубоглазую и румяную.
      - Вот истинная причина его падения - моя секретарша Эннабель Вулер.
      - Не понимаю.
      - Малькольм много лет любит Эннабель, и та вроде бы отвечала ему взаимностью, во всяком случае, ей самой так казалось. И вдруг, когда молодые люди уже надумали пожениться и снова уехать в Лондон, появился Терри Лаудхэм.
      - А кто он такой?
      - Поглядите вон на того высокого красавца и скажите честно, доводилось ли вам когда-либо видеть более совершенный образчик англосаксонской расы!
      - Да, вы правы...
      - Терри Лаудхэм - изумительный агент, и внешность дает ему немалые преимущества... В Лондоне к Терри питают большое уважение, и, думаю, парня ждет блестящее будущее. Согласитесь, леди Лаудер, что у бедняги Райхоупа почти не было шансов выиграть в состязании с Лаудхэмом. Стоило Терри поманить пальцем - и Эннабель влюбилась по уши. Не знаю, как сейчас развиваются их отношения, но, если они до сих пор не нарушили границ, установленных добродетелью, виной тому никак не недостаток энтузиазма мисс Вулер - она буквально повисла у парня на шее с того самого дня, как он переступил порог консульства...
      - А Райхоуп?
      - Запил. Мне бы следовало отослать его домой, но в память о прежних заслугах никак не решусь... Да и жалко до смерти. Разве бедняга Малькольм виноват, что на него свалилось такое несчастье?
      Несколько минут спустя Рут познакомилась с Райхоупом, Лаудхэмом и Эннабель. Легкое опьяние уже туманило голову Малькольма, и он почти сразу вернулся к стойке бара. Эннабель Вулер приняла леди Лаудер довольно прохладно - скорее как опасную соперницу. Зато Терри Лаудхэм очень понравился ей сердечностью и дружелюбием. Начал он с того, что выразил восхищение мужеством леди Лаудер, которая, имея такое прочное и высокое положение в обществе, готова рисковать жизнью, спокойствием и, наконец, комфортом, ввязавшись в такое трудное дело. Поведение возлюбленного явно действовало на нервы мисс Вулер, и она уже собиралась отпустить какую-нибудь колкость, но к ним неожиданно подлетел баронет.
      - Ага, так вот они, ваши шпионы, дорогая?
      Лаудхэм, Эннабель и Фернс, окаменев от ужаса, уставились на сэра Арчибальда, а его смущенная супруга растерянно соображала, как бы смягчить действие омерзительно тяжеловесной шутки мужа. Впрочем, она так и не успела ничего предпринять, потому что весьма довольный собой Лаудер продолжал:
      - Скажите, дорогая, а великий индейский вождь Стокдейл - случайно не один из этих джентльменов?
      - Прошу вас, Арчибальд, замолчите!
      Справедливо опасаясь худшего, Рут попробовала сменить тему и представила мужу коллег, но Лаудер не желал так легко сдаваться.
      - Так, значит, вы, джентльмены, и вы, мисс, вместе с моей супругой составляете славную четверку шпионов на службе Ее Всемилостивейшего Величества?
      Джим Фернс, чувствуя, что его вот-вот хватит удар, пытался оттянуть воротничок от вдруг раздувшейся и онемевшей шеи. Эннабель Вулер смотрела на баронета открыв рот, как рыба, бьющаяся на берегу, - на рыболова, который внезапно лишил ее родной стихии. Лишь Терри Лаудхэма сцена, пожалуй, забавляла.
      - Насколько я понимаю, сэр, вы большой шутник?
      Баронет заговорщически подмигнул:
      - А вы верите во все эти шпионские сказки?
      - Ни в малейшей мере... Разве что в кино, да и то...
      Сэр Арчибальд похлопал его по плечу:
      - Вы мне нравитесь! Всегда приятно встретить человека здравомыслящего. Вы оказали бы мне чертовски большую услугу, согласившись помочь урезонить леди Лаудер и излечить ее от навязчивых идей...
      - Однако мне леди Лаудер показалась весьма уравновешенной особой!
      - Только не в тех случаях, когда речь заходит о шпионах! Вы не поверите, но бедняжка воображает, будто она тайный агент и от ее усилий зависит безопасность государства!
      Никто, кроме баронета, даже не улыбнулся. Рут кипела от ярости.
      - Вы еще глупее, чем я думала, Арчибальд! - прошипела она сквозь стиснутые зубы. - Поехали в гостиницу!
      И Лаудеры, ни с кем не попрощавшись, быстро ушли. В отеле "Кайзерин Элизабет" произошло бурное объяснение. Баронет упрямо не желал признавать никаких доводов жены, полагая, что вел себя совершенно правильно и это наилучший способ избавить Рут от больных фантазий. Вряд ли он держался бы так самоуверенно, если бы мог слышать, как после их торопливого бегства Терри Лаудхэм негромко заметил:
      - Некоторым женщинам желание попасть в высший свет обходится дьявольски дорого...
      Эннабель горячо поддержала возлюбленного. Райхоуп, узнав о происшествии, сказал, что все это ужасно смешно и ему не терпится поскорее свести знакомство с симпатягой баронетом. На что мисс Вулер очень сухо ответила, что желание Райхоупа уже исполнилось бы, не торчи он все время у стойки. Что до Фернса, то он побежал звонить в Лондон и узнавать, чего там хотят на самом деле: найти виновника провала венгерской резидентуры или, наоборот, уничтожить заодно и австрийскую!
      Меж тем в "Кайзерин Элизабет" дела шли все хуже.
      - Видали физиономии своих друзей, дорогая, когда я им ясно показал, что весь этот сговор ни к чему не приведет? - самодовольно фыркнул баронет, и Рут едва не забилась в истерике.
      Молодая женщина крепко сжала кулаки, стиснула зубы и прикрыла глаза.
      - Ка-кой сго-вор, Ар-чи-бальд? - по слогам проговорила она, пытаясь взять себя в руки.
      - Разве вы не подговорили друзей убедить меня в существовании всей этой шпионской чепухи, дорогая?
      - Вы, вероятно, считаете себя очень остроумным?
      - Не остроумным, а проницательным!
      - Ах, проницательным!
      И, испустив самый настоящий тигриный рык, леди Лаудер набросилась на мужа.
      - А знаете, что вы наделали со своей проницательностью? - завопила она, молотя кулаками по мускулистой груди сэра Арчибальда. - Просто-напросто оповестили всех иностранных агентов, находившихся на приеме, чем на самом деле занимаются Джим Фернс и его служащие!
      - Вражеские агенты - на приеме в британском посольстве? Полноте! Право, дорогая, вы уже не знаете, что и придумать! Как будто у его превосходительства посла нет других забот! Ну с какой стати ему приглашать в посольство чужих шпионов? Честное слово, Рут, порой вы совсем заговариваетесь!
      Молодая женщина упала на кровать и вцепилась зубами в подушку, чувствуя, что сейчас закричит на всю гостиницу.
      * * *
      Когда на следующий день около одиннадцати часов утра баронет поинтересовался, куда идет его жена, та холодно ответствовала, что его это ни в коей мере не должно волновать и что он уже и так наделал достаточно глупостей, а потому она, Рут, больше не желает повсюду таскать с собой такого обременительного спутника. Арчибальд не хочет верить в существование тайных агентов - пожалуйста: никто слова не скажет, но, поскольку у нее, леди Лаудер, нет ни малейшего желания закончить жизнь в водах Дуная, с веревкой на шее или ножом между лопаток, лучше, если баронет впредь займется своими делами, а она - своими. На сем молодая женщина захлопнула за собой дверь.
      На улице Рут показалось, будто она вновь обрела утраченную свободу, зато исчезли последние иллюзии насчет любви к баронету. Честолюбие сыграло с ней скверную шутку. Оба принадлежат к слишком далеким друг от друга мирам, а потому обречены на полное непонимание. Еще там, в Лондоне, по нежной и изысканной атмосфере гостиной леди Элизабет Рут следовало догадаться, что там нет места для таких грязных дел, как безжалостные схватки тайных агентов. Там предпочитают просто не замечать тех сторон действительности, которые могли бы оскорбить утонченный вкус. Зато в мире Рут и ей подобных приходится постоянно драться за выживание: и за саму жизнь, и за то, чтобы получить место, и за то, чтобы его сохранить. Ни удары, ни проклятия там никого не пугают, равно как и вульгарность.
      Усаживаясь в трамвай на Шварценбергштрассе, Рут твердо решила снова стать мисс Трексмор и как можно быстрее забыть о своем коротком и смешном брачном приключении. Большое кладбище Центральфридхоф, вопреки ожиданиям Рут, не произвело на нее мрачного впечатления, и с первого же шага она поняла, почему Фернс избрал столь странное место встречи. Центральфридхоф скорее похож на огромный сад, а цветы и трава там занимают чуть ли не больше места, чем камень. Следуя распоряжениям консула, леди Лаудер добралась до перекрестка двух аллей, где вечным сном покоятся музыканты - Бетховен и Шуберт, Глюк и Брамс, Штраус и многие другие. Джим Фернс уже ждал у могильного камня Франца фон Зуппе. Со стороны могло показаться, что британский консул погружен в благочестивые размышления. Рут осторожно приблизилась, делая вид, будто рассматривает могильные камни, и они пошли рядом. Фернс не скрывал самого дурного расположения духа.
      - Ну, так вам все-таки удалось избавиться от опеки супруга? - проворчал он.
      - Как видите.
      - И где вы только откопали подобного субъекта? Просто невероятно, чтобы он и в самом деле был таким болваном!
      - С одной стороны, Арчибальд ревнует - он, видите ли, вообразил, будто я нарочно все выдумала, чтобы спокойно встречаться с его соперником. А с другой - Лаудер упорно не верит в существование тайных агентов. По его мнению, шпионаж - выдумка романистов.
      - В Лондоне знали, что он едет с вами?
      - Да.
      - Ничего не понимаю... Ладно, оставим пока... Сейчас важнее всего ваше задание... С некоторых пор с венгерской сетью начало твориться что-то странное. Наши агенты исчезали один за другим, проводников ловили, а беглецы то и дело попадали в ловушки, расставленные пограничниками. По-видимому, кто-то из самых доверенных людей, знавших о каждом нашем шаге, решился на измену. Я доложил в Лондон, и оттуда прислали Лукана. Поговорив со мной, Лукан сказал, что попробует тайно пробраться в Будапешт. По моему совету он воспользовался обычным маршрутом - через Грац. Там, на Мюнцграбенштрассе, живет сапожник Ганс Крукель. Это наш агент, а его родные - крестьяне из Фюрстенфельда - отлично знают весь район, в том числе и места, где лучше всего переходить границу. Однако в Венгрии Лукана уже поджидала засада, и, как только он ступил на чужую территорию, пограничники открыли огонь. Вот и все. Короче говоря, необходимо выяснить, кто нас предает: Ганс Крукель, его фюрстен-фельдские родичи или... кто-то из здешних.