- Но он сам мне признался!
      - Правда? Что ж, я тоже сделаю вам одно признание: у меня руки чешутся отвести вас в участок за скандал в общественном месте!
      Возмущенная дама чуть не подавилась вставной челюстью, но решительный вид констебля побудил ее как можно скорее убраться восвояси. Уходя, она поклялась себе написать премьер-министру о том, что в ряды полиции Ее Величества проникли коммунисты.
      Что до Гарри, то всю дорогу до Блумсбери он смеялся над нелепостью происшествия. В самом деле, его чуть не арестовали по совершенно вздорному обвинению, но стоило признаться в настоящем преступлении, как его оставили в покое! Должно быть, это один из образчиков внутренних противоречий капитализма!
      10 часов 00 минут
      Дома у Гарри наконец нашлось время немного привести себя в порядок. Последние приключения отбили у него охоту бунтовать, и молодой человек смирился с необходимостью разыгрывать шпиона. Он собирался лечь спать, чтобы набраться сил для подвига, который ему предстояло совершить нынче вечером в доме сэра Реджинальда Демфри. Комптон уже коснулся коленом своего ложа, как вдруг в дверь постучали. Гарри тихонько выругался и босиком пошел открывать.
      - Кто там?
      - Отоприте, Комптон!
      Багдасарьян!.. Гарри впустил армянина.
      - По-моему, я приказал вам зайти ко мне!
      - Я слишком устал... и, как видите, собирался лечь.
      И Комптон, не обращая больше внимания на гостя, скользнул под одеяло. Багдасарьян сел рядом.
      - Хороший шпион не ведает усталости! - заявил он.
      - Значит, из меня никогда не получится хороший шпион!
      Армянин бросил на Гарри подозрительный взгляд.
      - Кажется, вы слишком легко примирились с этой мыслью.
      - Разве это не самое мудрое решение?
      - Самым мудрым будет добиться успеха сегодня вечером, если, конечно, вы хотите еще немного пожить...
      - Ах, вы пришли только для того, чтобы мне это передать?
      - Нет... Предупреждение исходит от меня лично. Провалите только операцию, Комптон, - и я убью вас собственными руками.
      Поклонник Пенелопы хмыкнул.
      - У вас весьма своеобразная манера поднимать настроение!
      - Плевать мне на ваши настроения! Я хочу одного - спасти свою шкуру.
      - Не понимаю...
      Только сейчас Комптон заметил, что у его гостя очень озабоченный вид.
      - Я звонил своему шефу... и уверил его, будто миссис Лайтфизер мертва. К счастью, он не стал спрашивать подробностей... Однако рано или поздно правда все равно выплывет...
      - И вы полагаете, что для вашего здоровья полезнее в тот день оказаться вне пределов досягаемости?
      - Или заблаговременно вручить ему досье "Лавина".
      - Ясно...
      - Поэтому вам необходимо сегодня вечером выполнить задание, иначе, как ни грустно, мне придется ликвидировать всех троих: миссис Лайтфизер, ее дочь и вас, а уж потом идти докладывать о провале... Я вовсе не жажду сдохнуть в Сибири, товарищ!
      - Как я вас понимаю!
      - Вы что, издеваетесь надо мной?
      - Нет, для этого я слишком сонный... Уходя, не забудьте запереть дверь. Спокойной ночи!
      Багдасарьяна душила ярость, но, немного поколебавшись, он все же взял себя в руки.
      - Мы еще увидимся, Комптон!
      - Увы!
      Среда, вечер
      17 часов 30 минут
      Те, кто проходили по Де Вере Гарденс мимо особняка сэра Реджинальда Демфри, сразу понимали, что там происходит что-то необычное. Во всех окнах ярко горели люстры. По дому, словно выделывая па какого-то нескончаемого балета, деловито метались темные фигуры. Розмери Крэпет в черном шелковом платье и кружевном чепце несколько раз выходила на крылечко, поражая своим торжественным видом подруг и коллег из соседних домов. Как всегда величественный Уильям Серджон сменил ливрею шофера на одеяние дворецкого. Но никто из посторонних не подозревал, что в эти минуты всеобщего лихорадочного возбуждения ни Серджон, ни Розмери не осмелились бы даже близко подойти к кухне, где миссис Смит трудилась вместе с двумя приглашенными по такому случаю помощницами. Маргарет Мод не терпела ни малейшего шума или слова, способного отвлечь ее от дела. Кухарка сочла бы это неуважением к собственной особе и нарушением этикета, которым очень дорожила. Серджон давал указания официантам и придирчивым взглядом изучал их внешний вид. Один из них - к огромному неудовольствию дворецкого, закоренелого расиста, не выносившего не только людей других рас и цвета кожи, но и всех представителей рода человеческого, которые родились или живут за пределами его острова, - казался выходцем с Востока, однако, задав несколько вопросов, Серджон убедился, что парень дело разумеет.
      Леди Демфри одевалась с помощью Пенелопы, румянилась, причесывалась и трещала без умолку, то стеная, что этот прием, она чувствует, получится неудачным, то уверяя, что сегодня вечером ее ждет настоящий триумф (причем все это - без малейших переходов!).
      Надев свой лучший костюм и слишком узкие, зато начищенные до блеска ботинки, Гарри убедился, что еще не потерял обретенного за долгие годы работы в гостинице умения безукоризненно завязывать галстук. Теперь можно было ехать на встречу с Пенелопой, на Де Вере Гарденс. Перед уходом Комптон грустно оглядел знакомую обстановку комнаты. Сколько он ни перебирал в памяти образы самых знаменитых и любимых актеров в роли шпионов или гангстеров, пытаясь обрести их раскованность, все его существо сжималось от непреодолимого страха. Гарри расправил грудь, воображая, как выглядели бы на его месте Витторио де Сика, Кэри Грант и Курт Юргенс, но вынужден был признать, что между вымыслом и реальностью лежит огромная пропасть. Молодой человек с нежностью вспоминал проведенные в Бристоле счастливые годы, друзей, которых он бросил по глупости, только из-за того, что шлея попала под хвост... Правда, зато теперь у него есть Пенелопа, но... надолго ли? Если его через несколько часов арестуют и приговорят к двадцати годам каторжных работ, мисс Лайтфизер наверняка даже не навестит его в тюрьме, тем более что станет, конечно же, презирать обманщика, прикинувшегося честным влюбленным. А о том, что Гарри пытался рассказать правду и попросить прощения, девушка неизбежно забудет. Комптон закрывал за собой дверь с таким чувством, будто опускал могильную плиту.
      На пороге дома он столкнулся с хозяйкой, миссис Пемсбоди.
      - Чудесный день, правда, мистер Комптон?
      Вздох Гарри растрогал бы и самую бесчувственную душу.
      - Для кого как, миссис Пемсбоди, для кого как...
      - Ах, дорогой мистер Комптон, вы, кажется, не очень-то веселы? И однако в вашем возрасте...
      - В моем возрасте, миссис Пемсбоди, постоянно спрашиваешь себя, дадут ли тебе время состариться!
      Леди немного растерялась.
      - Я не совсем понимаю вас, мистер Комптон...
      - Да просто было бы большой глупостью считать, что, раз ты молод и здоров, у тебя есть будущее.
      - Но мне кажется...
      - Нет, миссис Пемсбоди, нет! Порой нас вынуждают совершать отчаянные поступки, цена которых - смерть... Ах, миссис Пемсбоди, мы всего лишь прах на этой земле!..
      На мгновение остолбенев от столь странного кредо, домовладелица быстро пришла в себя и решила дружески пожурить своего жильца.
      - Ну что за гадкие мысли, мистер Комптон! Знаете, чего вам не хватает? Вы должны познакомиться с хорошенькой девушкой, которая в один прекрасный день станет миссис Комптон!
      - Я уже познакомился, миссис Пемсбоди... Ее зовут Пенелопа.
      - Это... как бы сказать?.. несколько неожиданно, но очень мило... Красивая девушка?
      - Да, из нее получится очаровательная вдова...
      В начале седьмого леди Демфри наконец покончила с одеванием и стала носиться по всему дому, мешая тому, распекая другого, и только на кухню не рискнула зайти ни разу. Барбара ссылалась на то, что боится посадить на новое платье какое-нибудь пятно, однако на самом деле просто опасалась дурного настроения миссис Смит. Преданная Марджори Рутланд пришла пораньше на случай, если понадобится ее помощь. Барбара расцеловала ее, обласкала, осыпала благодарностями и заявила, что все должны брать с нее пример. Сэр Реджинальд, рано приехавший из Адмиралтейства, готовился к очень неспокойному вечеру. Ему придется выполнять все указания инспектора Картрайта, который тем временем прятался снаружи и наблюдал за передвижениями вокруг дома, чтобы сразу пойти следом за первым же человеком, который выйдет из особняка Демфри. В четверть седьмого Пенелопа вышла встречать Гарри. Он не заставил себя ждать.
      18 часов 30 минут
      Мисс Лайтфизер взяла Комптона за руку и потащила за собой в комнату, где леди Демфри устроила гардероб. Как только они туда вошли, появилась хозяйка дома.
      - А, Пенелопа!.. Но... кто этот молодой человек?
      - Ох, леди Демфри, мне очень стыдно... Я хотела спросить у вас разрешения, но потом замоталась и - совсем из головы вон... Гарри никогда не видел большого приема... и я осмелилась провести его с условием никому не попадаться на глаза... Очень прошу вас простить меня...
      Барбара пребывала в той легкой эйфории, какую испытывают перед триумфом будущие победители.
      - Если не ошибаюсь, это тот самый внимательный молодой врач, который звонил мне в субботу, заботясь о вашем здоровье, Пенелопа?
      - Да, это действительно он.
      Леди Демфри рассмеялась.
      - Надо будет заняться вами... Молодой человек, Пенелопа - настоящая жемчужина, и, предупреждаю, я буду очень требовательна к ее будущему супругу! Я бы, конечно, предпочла, чтобы мисс Лайтфизер попросила разрешения, прежде чем ввести вас в мой дом, но, в конце концов, любовь всегда пренебрегала элементарными правилами... Сидите спокойно и, главное, не показывайтесь на глаза гостям. Если хотите, Пенелопа, можете помогать здесь, в раздевалке, миссис Фаррингтон. Ваш кавалер принесет вам шампанского и сандвичей... Впрочем, влюбленные всему предпочитают тишину и одиночество!
      И Барбара грациозно выплыла из раздевалки.
      - По-моему, вы меня так скомпрометировали, Гарри, что теперь просто обязаны просить моей руки! - заметила Пенелопа.
      - Я бы очень этого хотел, Пенни, но не могу!
      - Не можете? Уж не женаты ли вы, случаем?
      - Женат? О нет, гораздо хуже!
      - Ну, раз вы снова начали говорить загадками...
      Гарри взял девушку за руки и хорошенько встряхнул.
      - Дорогая, вы не знаете, кто я такой! Попросив вас стать моей женой, я был бы мерзавцем, а если бы вы согласились - мошенником! Я не достоин чистить вам обувь!
      Мисс Лайтфизер вздохнула, очевидно примирившись с неизбежным.
      - Опять начинается... Интересно, когда мы вместе поедем в Бат...
      - Нет, в Дартмур - вот куда мне придется поехать! И куда меня отправят! Поклянитесь мне, Пенелопа, сохранить обо мне не слишком дурное воспоминание, эта мысль будет согревать меня долгими ночами в темнице...
      - Могу поклясться вам только в одном, Гарри: если вы не успокоитесь, в конце концов это сыграет с вами очень скверную шутку!
      - Успокоиться, когда я, быть может, доживаю последние часы?
      Молодой человек упал на колени перед Пенелопой, чем совершенно потряс Розмери Крэпет, сопровождавшую Дороти Фаррингтон.
      - Не обращайте внимания, Розмери, - с улыбкой проговорила мисс Лайтфизер, - и вы тоже, миссис Фаррингтон... Просто у него такая привычка... Никак не могу отучить!
      Придя в себя, Розмери воскликнула:
      - А ведь я его узнаю! Это тот самый молодой человек, который на днях предлагал новые кукурузные хлопья миссис Смит! Это ваш поклонник, мисс Лайтфизер?
      - Э-э-э... да...
      - Тогда понятно, зачем ему понадобилось выкидывать такой дурацкий фортель! Плевать он хотел на кукурузные хлопья! Бедняга надеялся увидеть вас, а я отвела его прямиком к миссис Смит! Представляете, какое разочарование?
      Женщины весело рассмеялись, а бедолага Гарри встал с самым жалким видом. Узнав, что Пенелопа и ее кавалер собираются ей помогать, Дороти Фаррингтон вновь обрела хорошее настроение.
      20 часов 00 минут
      Все гости уже собрались, и прием был в разгаре. Барбара, обведя зал хозяйским глазом, убедилась, что праздник удался. Уильям Серджон с удовольствием отмечал, что персонал на должной высоте, причем наемные официанты держатся достойно и прислуживают очень ловко. Буфет, где царил сам дворецкий, наблюдая, чтобы там всего хватало, пользовался у гостей большой популярностью. Только Марджори Рутланд скучала, жалея, что не может насладиться бриджем с неограниченными ставками. Ее супруг разговаривал с коллегами, и Марджори без труда угадывала, что он излагает длинный перечень своих повседневных забот. Бедный Герберт... мысли о нем всегда вызывали у Марджори угрызения совести, достаточно сильные, чтобы отравить удовольствие, но не настолько, чтобы заставить ее отказаться от привычного образа жизни. Дональду Фаррингтону, видимо, удавалось позабавить окружавших его сурового вида мужчин. Его жена Дороти все реже заглядывала в раздевалку. Мужчины за ней ухаживали, и это изрядно бесило леди Демфри, следившую за Дороти ревнивым взглядом. Встретив адмирала Норланда с супругой, сэр Реджинальд удалился к себе в кабинет спокойно выкурить сигару. Он терпеть не мог приемов и считал их не более чем тяжкой повинностью. Наблюдая за Дороти, Барбара вдруг вспомнила о двух молодых людях в раздевалке и приказала одному из официантов отнести им бутылку шампанского и тосты.
      Пенелопа и Гарри, несмотря на то что им было очень хорошо вместе, уже стали немного скучать в набитой мехами комнате и обрадовались возможности выпить и подкрепиться, однако узнав в стильном официанте Тер-Багдасарьяна, помрачнели. Мисс Лайтфизер первой пришла в себя от удивления и разразилась своим громким блеянием, способным настроить на воинственный лад даже самых кротких. Наконец, отсмеявшись и переведя дух, она повернулась к армянину:
      - Ну, с вами не соскучишься! Это просто невероятно! Вы, видно, раньше были артистом? Надо ж, переодевание за переодеванием! Блеск!
      И снова мерзкое хихиканье прокатилось по чудесным мехам, раскинутым по всей комнате. Тер-Багдасарьян взирал на всю эту роскошь презрительным взглядом истинного марксиста-победителя, уверенного, что, по завершении своей миссии, он еще прогуляется по кладбищу капитализма.
      - Заставьте ее умолкнуть, Гарри! Сейчас не время разыгрывать клоунов!
      Потрясенная Пенелопа мгновенно переменилась в лице. Оттолкнув Гарри, она стала наступать на армянина.
      - Это меня вы посмели назвать клоуном?
      - Послушайте, мисс Лайтфизер...
      - Знаете, если бы мама услышала, что вы разговариваете со мной в таком тоне, ни за что я не согласилась бы оказаться на вашем месте!
      - Ваша матушка...
      - Запрещаю вам дурно говорить о моей маме, Багдасарьян! Папа погиб в Дюнкерке вовсе не для того, чтобы какой-то паша оскорблял членов его семейства! Я вам не гурия!
      Тер-Багдасарьян, прикрыв глаза и стиснув челюсти, пытался вернуть себе хладнокровие, воображая, как бы он приказал набить из этой идиотки чучело или положить ее на муравейник. Однако, поскольку подобные нравы еще не получили распространения в Соединенном Королевстве, а тем более в доме сэра Реджинальда Демфри, армянин снова открыл глаза и слабым голосом взмолился:
      - Гарри... примите меры! И поскорее... Иначе я ни за что не отвечаю!
      Гарри по-братски обнял вздрагивающие от негодования плечики Пенелопы.
      - Дорогая... не забывайте, мы пришли сюда, чтобы восстановить честь моего отца.
      Напоминание, очевидно, растрогало девушку, и она умолкла. Багдасарьян подмигнул тому, кого все еще упорно считал сообщником.
      - Мисс Лайтфизер, я не могу долго здесь оставаться... Я пришел лишь напомнить вам про обещание. Сейчас, похоже, все крутятся у буфета, и путь к сейфу, наверное, свободен. Не забывайте, что честь отца Гарри в ваших руках или, по крайней мере, очень скоро будет, если хорошенько захотеть...
      - Но как я узнаю нужный документ?
      - На конверте должна быть надпись "Лавина". Впрочем, Гарри, вам все объяснит. До скорого и желаю удачи!
      Армянин ушел, и Пенелопа хотела сразу отвести Комптона в кабинет сэра Реджинальда Демфри, но, к ее удивлению, молодой человек туда вовсе не рвался.
      - Да ну же, Гарри! Речь как-никак идет о вашем отце, верно?
      - Пенелопа, это невозможно...
      - Что невозможно?
      - Я не могу, дорогая, не могу...
      - Что с вами, Гарри?
      - Угрызения совести!
      - Угрызения? А почему?
      - Потому что я вас люблю.
      - Вас очень трудно понять, Гарри...
      - О нет!
      - Да-да! Подумайте о своем отце!
      - Именно потому, что я о нем думаю... мне так стыдно!
      Пенелопа с сожалением пожала плечами:
      - Так мы никогда ничего не добьемся!.. Гарри, вам не следовало угощать меня "яблочным ежиком" в ту субботу!
      - Почему?
      - Никто еще не угощал меня "яблочным ежиком"... И, вполне понятно, я вообразила... А уж мама так будет разочарована...
      Комптон обнял девушку.
      - Пенни, дорогая, продолжайте в том же духе - и я сделаю что угодно!
      - Тогда возьмем досье и восстановим репутацию вашего папы!
      Молодой человек больше не возражал. Против судьбы не пойдешь. Смирившись с неизбежным, он пошел следом за Пенелопой в полной уверенности, что девушка, нисколько того не желая и даже не догадываясь, ведет его прямиком в темницы Скотленд-Ярда.
      Увидев, что в кабинете сэра Реджинальда темно, Гарри немного успокоился.
      - Вы знаете, где расположен сейф? - прошептал он.
      - Нет.
      - Тогда придется включить свет.
      Немного пошарив в потемках, молодой человек в конце концов нащупал выключатель, да так и замер, не в состоянии шевельнуться и лишь испуганно тараща глаза, - в кресле сидел сэр Реджинальд и с улыбкой взирал на молодых людей.
      - Мисс Лайтфизер, если не ошибаюсь? - спросил девушку хозяин дома.
      - Да... добрый вечер, сэр...
      - Добрый вечер, мисс...
      - Ваш праздник удался на славу...
      - Благодарю. А могу я спросить, кто этот джентльмен?
      - Мой... э-э-э... мой...
      - Понимаю.
      - Его зовут Гарри Комптон.
      - Правда?
      - Да, сэр... во всяком случае, я так думаю... потому что недавно он уверял, будто его зовут уж я не помню как, но нельзя же верить всем его россказням...
      Гарри взмок, как мышь. Что еще выболтает эта идиотка? Зато сэра Реджинальда сцена, по всей видимости, очень забавляла.
      - Даже так, мисс?
      - Представьте себе, Гарри пытался уверить меня, будто он не торгует кукурузными хлопьями, а... Готова спорить на что угодно, не догадаетесь!
      Демфри, запомнивший фамилию молодого человека, чуть не ответил, но вовремя прикусил язык.
      - Право, должен признать, что...
      - Шпион!
      Гарри оцепенел. Это конец... Заявить такое человеку, который по долгу службы не может не опасаться шпионов! Настоящее убийство! Комптон подумал о Самсоне, некогда преданном Далилой... Очень похоже, вот только он в отличие от древнего героя явно не в состоянии сокрушить стены Скотленд-Ярда... Но сэр Реджинальд только улыбнулся молодому человеку.
      - Что за странная мысль?
      Гарри хотелось ответить, выдумать хоть что-нибудь, но он не мог издать ни звука - парализованные страхом мускулы отказывались повиноваться. Пенелопа поспешила на помощь:
      - Он очень застенчив, сэр... А стоит чуть-чуть повысить голос - вообще падает на колени, клянется, что недостоин жить, и просит прощения...
      - Очень интересно, правда?
      - Да, я думаю, нам придется сходить к психиатру. Извините, что мы вас побеспокоили, сэр, но мы думали, что в кабинете никого нет. Мы зайдем сюда попозже, сэр.
      Комптон, который начал было переводить дух, снова задохнулся от страха. На сей раз он уже не сомневался, что пропал. Но сэр Реджинальд с самым добродушным видом встал.
      - Если вам надо посекретничать, охотно уступаю место, тем более что мне все же надо выйти к гостям, иначе леди Демфри по-настоящему рассердится.
      Не желая уступать хозяину дома в любезности, Пенелопа сделала изящный книксен.
      - Глядя на вас, сэр, никогда не поверишь, что вы способны на нечестный поступок!
      Сэр Реджинальд уже подошел к двери, но, услышав слова девушки, удивленно обернулся:
      - Простите?
      Гарри хотелось стукнуть чем-нибудь Пенелопу по голове и хотя бы так заставить умолкнуть. А она меж тем продолжала:
      - Представляете, что должен испытывать молодой человек, если его отца ни за что ни про что посадили в тюрьму?
      - Вероятно, это очень грустно, но не понимаю, почему вы задали подобный вопрос именно мне.
      - А разве не в ваших силах восстановить честное имя отца Гарри?
      - В моих силах?
      Комптон слегка покачнулся и рухнул ничком без сознания. Когда он снова пришел в себя, сэр Реджинальд поддерживал его голову, а Пенелопа пыталась влить в рот виски. Увидев, что Гарри открыл глаза, сэр Реджинальд выпрямился:
      - Ну, я вижу, он спасен... А теперь мне пора идти. Мы еще вернемся к этому разговору, мисс Лайтфизер... Если же вам что-нибудь понадобится позвоните.
      Сэр Демфри вышел, а Пенелопа с тревогой спросила Гарри:
      - Что с вами?
      - Не знаю...
      Он с трудом встал.
      - Ладно, покончим с этим... Мы пришли, чтобы взять досье, а? Ну так возьмем его и убежим!
      Молодые люди подошли к сейфу.
      - Вы, кажется, знаете шифр?
      - Барбара...
      - Отлично...
      Через несколько секунд дверь сейфа бесшумно открылась. Комптон схватил толстый пакет, плохо прикрытый другими бумагами. На конверте была крупная надпись "Лавина". На сей раз Гарри сам взял Пенелопу за руку и повел за собой. Страх неожиданно придал молодому человеку решительности, и по возвращении в раздевалку он непререкаемым тоном заявил:
      - Вы, дорогая, оставайтесь здесь. Я не хочу компрометировать вас еще больше. А сам я попробую разыскать Багдасарьяна.
      И, прежде чем девушка успела ответить, Комптон ушел. Не заботясь о том, что его костюм мало подходит для такого приема, Гарри к легкому недоумению гостей, появился в гостиной. Уильяма Серджона чуть не хватил удар, тем не менее он мужественно бросился спасать положение. Молодой человек почувствовал, как его схватили за шиворот и в мгновение ока перенесли в холл. Только там дворецкий развернул его и смерил угрожающим взглядом:
      - Кто такой?.. А... торговец хлопьями!
      Комптон не успел ни возразить, ни даже сказать, что выронил в гостиной пакет. Один мастерский удар - и, вылетев в парк, Комптон лег отдыхать на мягкой траве газона.
      - А если вы еще хоть раз переступите порог этого дома - я вам шею сверну!
      21 час 00 минут
      Гарри все не возвращался, и Пенелопа уже начала терять терпение. Наконец она проскользнула на порог гостиной, где располагался буфет. Встретившись глазами с армянином, девушка знаками показала ему, что хочет поговорить. Тот поставил на поднос несколько бокалов и последовал за ней в раздевалку.
      - В чем дело? И где Комптон?
      - Разве вы его не видели?
      - Нет. Так он не с вами?
      - Гарри ушел, после того как мы вместе забрали из сейфа пакет.
      Армянина охватил панический страх.
      - Вы... вы забрали досье "Лавина"?
      - Разумеется... Надо было всего-навсего открыть сейф, а раз я знаю шифр...
      Багдасарьян, чувствуя, что задыхается, ослабил воротничок.
      - И вы никого... не встретили?
      - Да... сэра Реджинальда Демфри... Я, правда, вежливо попросила его отдать бумагу и таким образом избавить нас от необходимости воровать... ведь это нехорошо, правда?
      Агенту Москвы казалось, что он грезит наяву и весь этот кошмар - лишь плод его разгоряченного воображения.
      - И... и он... согласился? - спросил Багдасарьян вдруг охрипшим голосом.
      - Не успел! Гарри упал в обморок, а когда пришел в себя, сэр Реджинальд оставил нас и спустился к гостям.
      - А пакет? Где он?
      - Гарри его забрал, сказав, что отнесет вам, хотя я совершенно не понимаю почему.
      Теперь страх в душе Багдасарьяна сменился бешеной злобой - злобой шпиона, чувствующего, что его провел за нос двойной агент. С трудом сдерживая бешенство, армянин стал ругаться на всех известных ему языках. Мисс Лайтфизер поняла несколько слов и легко догадалась о смысле остальных.
      - О, мистер Багдасарьян, при даме! Это неприлично! - заметила она тоном хорошо воспитанной барышни.
      - Неприлично, да? Может, по-вашему, то, что сделал он, лучше?
      - Он?
      - Ваш Комптон!
      - А что он такого сделал?
      - Просто-напросто прикарманил досье и побежал продавать другим!
      Пенелопа издала дурацкий смешок, который, по мнению Багдасарьяна, оправдал бы ее убийство с точки зрения любого нормального мужчины.
      - Вы сами не знаете, что говорите, мистер Багдасарьян! Раз эти бумаги касаются отца Гарри, вполне естественно, что он оставил их у себя. Честно говоря, не понимаю, кто бы стал покупать чужие семейные тайны!
      Армянин повернулся спиной к этой идиотке, но, уходя, он самым зловещим тоном предупредил:
      - От души желаю вам, чтоб Комптон ждал сейчас меня дома, иначе вы станете вдовой, так и не успев выйти замуж!
      И, сочтя дополнительные объяснения излишними, Тер-Багдасарьян, по-прежнему с подносом в руках, снова вышел в гостиную, где немедленно столкнулся с разгневанным Уильямом Серджоном.
      - Ну, где это вас носило? - осведомился дворецкий.
      - А вам какое дело?
      - Нет, вы только поглядите, что за манеры! Да вы понимаете, с кем разговариваете?
      - С лакеем капитализма!
      И пока Серджон, потрясенный столь неожиданным выпадом, впервые нанесенным ему за тридцать лет безмятежного служения, переводил дух, армянин сунул ему в руки поднос и удалился. Выйдя из дому, он, даже не подозревая о том, прошел меньше чем в полуметре от бедняги Комптона, который только-только начал приходить в сознание, поймал такси и отправился в Сохо.
      Гарри потихоньку выпрямился и осторожно ощупал челюсть, опасаясь, что она сломана. Этот Серджон - ужасный хам и к тому же бессовестно застал его врасплох, а потому Комптон поклялся себе взять сокрушительный реванш. Но пока следовало поскорее идти к Пенелопе - девушка наверняка уже волнуется. О досье "Лавина" Гарри совершенно забыл. Итак, он снова проскользнул в дом сэра Демфри и, прячась за вазонами с комнатными растениями, расставленными по обе стороны холла, добрался до лестницы, ведущей к раздевалке. Пенелопа по-прежнему охраняла меха, и Гарри поведал ей о своем грустном приключении. Девушка в свою очередь рассказала о разговоре с Тер-Багдасарьяном, и только тут до Гарри дошло, что он потерял вожделенное досье. Молодой человек не знал, что ему делать: то ли искать пакет, то ли ехать к Багдасарьяну и объяснять, что произошло. Комптон гораздо больше дорожил жизнью, чем досье "Лавина", а потому избрал второе решение. Вместе с Пенни он вышел из раздевалки, но тут же чуть не наткнулся на Уильяма Серджона, который, заменяя Багдасарьяна, сам разносил прохладительные напитки. От неизбежной встречи Гарри спасла лишь быстрота реакции - он вовремя успел отскочить в тень. Однако когда дворецкий достиг порога гостиной, молодой человек подкрался сзади и, призвав на помощь всю свою досаду, отвесил ему великолепный пинок. Внезапная стремительность Серджона несколько поразила сэра Реджинальда Демфри, испуганные леди и джентльмены поспешили очистить проход, и бедняга дворецкий, пролетев большую часть гостиной, распластался у ног леди Демфри, зарывшись лицом в поднос.
      - Неужели это вы, Серджон? - удивленно осведомилась хозяйка дома.
      - Да, миледи, - жалобно донеслось с полу.
      - Вот уж никогда не ожидала от вас, Серджон! - сухо подвела итог невероятной сцене Барбара.
      Полумертвый от стыда дворецкий побежал спасаться на кухню, но по дороге его остановил какой-то американец.
      - Вы были просто великолепны, старина! Ни разу не видел ничего подобного! Как вам это удалось?
      21 час 30 минут
      Как всегда осторожный, Тер-Багдасарьян не стал называть шоферу адрес и велел остановить машину на Сохо-сквер. Однако в квартире его ожидало новое потрясение. Включив свет, армянин с удивлением обнаружил на диване улыбающегося Федора Александровича Баланьева.
      - Как... как вы сюда вошли?
      - Не задавайте глупых вопросов, дражайший. Какой смысл работать в тайной полиции, если ты не в состоянии войти куда угодно?
      - Разумеется...
      - Но ваш вопрос, дорогой Багдасарьян, наводит на мысль, что вы не ожидали увидеть меня здесь...
      - В самом деле... Насколько я знаю, мы не договаривались о встрече.
      - А вы что, полагаете, будто я должен испрашивать аудиенции у тех, кому плачу?
      Разговор начинался не блестяще... Армянин попробовал разрядить атмосферу:
      - Послушайте, товарищ...
      - Нет, это вы меня послушайте, голубчик! Где досье "Лавина"?
      - Я должен вам рассказать...
      - У вас оно или нет?
      - Нет.
      - Странно!
      - Ничего странного, товарищ, наоборот, самая банальная история...
      - Уж позвольте мне, дражайший, самому выбирать, каких определений заслуживает ваш провал... Я вас слушаю. Расскажите мне, что произошло. Я обожаю сказки, а у армян такое живое воображение...
      И Тер-Багдасарьян стал объяснять, каким образом ему открылось, что Гарри Комптон - двойной агент.
      22 часа 00 минут
      Комптон и Пенелопа вышли из такси у северного въезда на Грик-стрит. Сквозь ставни на окнах гостиной Багдасарьяна просачивался свет, и молодые люди, замедлив шаг, стали совещаться, как им себя вести, если армянин окажется в дурном расположении духа. Обнаружив, что дверь не заперта, Гарри очень удивился. Он, конечно, не мог угадать, что, испуганный внезапным вторжением Баланьева, ресторатор забыл обо всем на свете, но решил войти один, оставив Пенелопу на лестничной площадке. Если же разговор примет благоприятный оборот, он всегда успеет ее позвать.
      Слушая Тер-Багдасарьяна, Федор Александрович Баланьев курил одну за другой легкие сигареты. Наконец армянин умолк.
      - Вы, дражайший, совершили крупную, очень крупную ошибку, принимая меня за дурака, - с нехорошей улыбкой процедил Баланьев.