- Вы плохо себя чувствуете, мистер Комптон?
      - Простите! Простите меня!.. Если вы меня не простите, я сейчас же выброшусь в окно!
      Миссис Лайтфизер посмотрела на Пенелопу. Девушка улыбнулась.
      - Не пугайся, мама, я думаю, у него такая привычка, - мягко объяснила она. - Сначала это очень удивляет, но в конце концов, наверное, можно привыкнуть.
      - Но, дорогая, он что, и в обществе ведет себя так же?
      - До сих пор ничего подобного не случалось, мама.
      Пенни глупо хихикнула и, подойдя к Гарри, положила руку ему на плечо.
      - Лучше сядьте, Гарри. Тогда вам будет гораздо удобнее пить чай, правда?
      В глубине души Комптон смутно надеялся, что они поймут, но, услышав прозаическое замечание Пенелопы, понял, что ошибался.
      - За что же вы просили прощения, мой мальчик? - спросила миссис Лайтфизер.
      - За все глупости, которые я наболтал вашей дочери сегодня утром!
      Пенелопа снова рассмеялась.
      - Надеюсь, вы не воображаете, будто я поверила всем вашим россказням, Гарри? Мама, Гарри пытался внушить мне, будто он шпион, предает Англию и на самом деле его зовут не Гарри Комптон, а Петр... уж не помню, как дальше. По-моему, он называл фамилию какого-то танцора.
      Старая дама сурово покачала головой:
      - Вероятно, наш молодой человек немного переел, или же это последствия вчерашней драки.
      Вконец расстроенный Комптон встал, мысленно отдавая должное проницательности Никиты Хрущева, - ослепление империалистов и в самом деле граничит с полной слепотой! Внезапно он почувствовал, что совершенно обессилел и в то же время успокоился. Неверие Пенелопы гарантировало неоценимую помощь в осуществлении его миссии, именно потому что девушка ни о чем не догадывалась. Ах, если бы только Багдасарьян не решил прикончить миссис Лайтфизер!.. Сообразив, что эту несчастную убьют, считая опасной, в то время как она ровно ничего не знает, Гарри пришел в ужас. В первую минуту ему захотелось бежать к Багдасарьяну и поклясться, что произошла ошибка, что подозрения ни на чем не основаны и убийство совершенно бессмысленно, но, увы, молодой человек заранее знал, что все попытки уговорить армянина обречены на провал. Его сообщники не признавали права на жалость точно так же, как и на ошибку. Короче, Гарри только лишний раз выставил бы себя на посмешище. Про себя он с горечью упрекал обеих женщин в недостатке сообразительности и пытался отбросить угрызения совести. В конце концов, невозможно помешать людям идти навстречу своей судьбе...
      - Я согласен с вами, миссис Лайтфизер, должно быть, я был не в своей тарелке... Простите мне эту дурацкую выходку...
      - Я уже забыла о ней, мой дорогой мальчик. Вы, случайно, не собирались пригласить куда-нибудь Пенни?
      Можно подумать, она сама хочет облегчить Тер-Багдасарьяну исполнение его мрачных намерений.
      - С вашего разрешения, миссис Лайтфизер... И если Пенни не против.
      Славная женщина с улыбкой потрепала Пенелопу по щеке.
      - Пенни всегда не прочь погулять, правда, дорогая?
      Дребезжащий смех барышни снова нарушил вечернюю тишину, и Гарри, чьи нервы уже разболтались до предела, вдруг с тревогой подумал, как отнесутся будущие московские друзья к блеянью его супруги.
      - А куда вы хотите повести Пенни, мистер Комптон?
      - Сейчас все только и говорят о фильме "Аламо". Он идет целых три часа, но, по отзывам, это потрясающе...
      В первую очередь он хотел как можно дольше побыть с Пенелопой вне дома, чтобы не мешать армянину.
      - Но это, кажется, фильм о войне? Я слышала, он ужасающе натуралистичен... А я терпеть не могу кровь, - заметила миссис Лайтфизер.
      Нет, это уже было больше, гораздо больше, чем мог вынести Комптон. Эта несчастная не выносит вида крови! А ведь скоро она увидит свою собственную! Однако Гарри все же полагался на ловкость Тер-Багдасарьяна и надеялся, что милая старая дама умрет, не успев толком понять, что с ней произошло. Он встал.
      - Не то чтобы я пытался вам указывать, Пенелопа... но, если мы не хотим пропустить начало, по-моему, лучше поторопиться. Нам ведь еще надо добираться до Черринг Кросс...
      21 час 00 минут
      Инспектор Картрайт очень устал. Когда Комптон и мисс Лайтфизер вышли из дома, он охотно поручил заботу о них сменившему его на дежурстве коллеге, а сам, немного отдохнув, толком не зная почему, отошел в другой конец улицы выкурить сигарету. Около десяти часов он уже собирался позвонить жене и предупредить, что возвращается домой, как вдруг заметил приближающегося Тер-Багдасарьяна. Картрайту сразу расхотелось спать. Что привело армянина в этот квартал? Инспектор не верил в случайные совпадения и, когда Багдасарьян исчез в подъезде дома, где жили мать и дочь Лайтфизер, бросился звонить по телефону, но уже вовсе не жене.
      Желая остаться незамеченным, Багдасарьян подождал, пока консьержка выйдет в соседний дом, и только тогда проскользнул в подъезд. По лестнице он взбежал с довольно неожиданной для такого грузного мужчины прытью. При этом он умел передвигаться совершенно бесшумно. Добравшись до двери миссис Лайтфизер, армянин хотел было позвонить, но одумался и тихонько постучал. Прежде чем в коридоре послышались шаги, ему пришлось повторить маневр несколько раз.
      - Что там такое? - спросил скорее удивленный, нежели испуганный голос старой дамы.
      - Полиция, миссис Лайтфизер... Это инспектор, который уже приходил спрашивать о вашей дочери...
      - А, ладно...
      Старушка сняла множество цепочек и пригласила войти того, кто собирался стать ее убийцей.
      - Господин инспектор! В такой час? Надеюсь, вы не принесли мне дурные новости?
      - Кто может знать, что он несет с собой, миссис Лайтфизер?
      Отвечая, Багдасарьян закрыл за собой дверь.
      - Мисс Лайтфизер нет дома?
      - Нет, она ушла с другом в кино.
      - Отлично... Нам совершенно незачем торопиться... Не знаю, как вы, мэм, а я терпеть не могу, когда меня подталкивают.
      - Согласна с вами, инспектор. Когда вы постучали, я как раз собиралась пить чай... Хотите составить мне компанию?
      - Почему бы и нет?
      Они перешли в гостиную, и старая дама предложила гостю сесть в кресло напротив нее.
      - Рецепт заварки я получила от бабушки, - объяснила она, наливая чай. Надеюсь, вам понравится.
      - Во всяком случае, пахнет очень хорошо.
      Оба пили чай с видимым удовольствием. Наконец армянин, удовлетворенно вздохнув, опустил чашку.
      - Восхитительно, миссис Лайтфизер... Как жаль...
      - Простите?
      - Жаль, что мне предстоит выполнить столь неприятную миссию. Но в вашем возрасте, миссис Лайтфизер, вам наверняка известно, что, если дело решенное, ничего не изменишь...
      - Боюсь, я не очень хорошо вас понимаю...
      - Вы боитесь смерти, миссис Лайтфизер?
      - Смерти? Не думаю... Но могу я узнать, с какой целью вы задали мне подобный вопрос?
      - Потому что я пришел сюда убить вас, миссис Лайтфизер.
      - А?
      - Я очень надеюсь, что вы не станете портить дело криками или любыми другими попытками такого рода... Если вы согласитесь вести себя разумно, я покажу вам, что более опытного в этом деле человека трудно найти. Не стану утверждать, будто смерть от моей руки - удовольствие, но, в конце концов, при разумном подходе вы практически ничего не почувствуете.
      Старая дама как будто бы не особенно испугалась. Она допила чай, поставила чашку на блюдце и аккуратно вытерла губы.
      - Хотите кусочек кекса, господин инспектор?
      При всем своем хладнокровии Багдасарьян слегка растерялся.
      - Но, миссис Лайтфизер, разве вы не поняли, что я...
      - Да-да! Вы пришли меня убить, правильно? Отлично. Я думаю, вы приняли все возможные меры, и мои попытки спастись ровно ни к чему бы не привели? Согласитесь, однако, что это вовсе не повод лишать меня последнего наслаждения в этой жизни - например, съесть вот этот кусочек кекса...
      Армянин поклонился.
      - Позвольте заверить вас, миссис Лайтфизер, что вы были бы достойны родиться в Советском Союзе и что я глубоко сожалею о печальном долге, который мне предстоит выполнить.
      - Я совершенно не понимаю, при чем тут Советский Союз, но, вероятно, задавать вопросы - слишком поздно. Тем не менее мне хотелось бы узнать от вас, какую ошибку я совершила и кому причинила вред. Короче говоря, чем я заслужила такое наказание?
      - Это не наказание, миссис Лайтфизер, и мне было бы в самом деле досадно, если бы вы рассматривали свое исчезновение именно так. Вы падете, как солдат... потому что случаю было угодно сделать так, чтобы вы появились на свет здесь, а не там... Скажем, вы умираете по причинам международного характера, миссис Лайтфизер.
      - Удивительно... Мой отец был йоркширским пастором, мать учительницей... Муж торговал шерстью в Манчестере... Вот уж никогда бы не подумала, что такие незаметные люди с их более чем обыденным существованием способны бросить тень на кого-то или что-то в международном масштабе! Я не смею сказать, что довольна ожидающей меня судьбой, но, прошу прощения, она мне немного льстит... Жаль, что никто, кроме нас с вами, об этом не догадывается...
      - Позвольте признаться, миссис Лайтфизер, что вы нравитесь мне все больше и больше...
      - Я очень тронута, мистер...
      - Тер-Багдасарьян.
      - Мистер Багдасарьян, а моя дочь? Вы и ее тоже...
      - Нет-нет! Напротив! Я обещаю, что вашу дочь ждет очень счастливая судьба. Даю вам слово!
      - Благодарю. Для матери это самое главное, не так ли?
      - Для капиталистической матери - конечно... Вы согласны предупредить меня, когда подготовитесь?
      - А вы спешите?
      - Не то чтобы очень, но все же... слишком задерживаться было бы не совсем естественно, правда?
      - Разумеется. Но все же давайте допьем чай, хорошо?
      - С удовольствием.
      Миссис Лайтфизер вылила в чашку гостя почти всю заварку. Получилось слишком крепко.
      - О, прошу прощения... Мне следовало бы подлить горячей воды. Но если положить побольше сахара...
      - Я обожаю очень сладкий чай.
      Багдасарьян положил четыре куска сахару, но тем не менее чай показался ему горьковатым. Полагая, что жертва никуда не денется, он попросил:
      - Когда вам угодно, чтобы я приступил к делу, миссис Лайтфизер?
      - Я прошу отсрочки всего на двадцать минут - надо же приготовиться к столь неожиданному уходу из этого мира! Вы позволите?
      - Договорились, но не больше двадцати минут, хорошо?
      - Я думаю, что вполне хватит...
      Полночь
      Все три часа, что перед его глазами развивалась эпопея Аламо, Гарри переживал настоящую агонию. Он смотрел, как Джон Вэйн и его друзья падают под ударами мексиканцев, но видел лишь миссис Лайтфизер. Каждая шпага, вонзающаяся в тело, каждое копье, пробивающее грудь, наводило на мысль о ноже Тер-Багдасарьяна, который творил в это время свое кровавое дело. Каждое пятно крови, каждая рана внушали ему мысль об иной крови, об иной ране. Виски у него вспотели, и Пенелопу, которую молодой человек держал за руку, сначала удивил, а потом и встревожил его лихорадочный жар. В конце фильма женщина с детьми - единственные, кто остался в живых после резни, - уходят куда-то вдаль, и Комптон усмотрел в этом намек на то, что произойдет с его любимой, когда она обнаружит труп матери. Гарри невольно всхлипнул, но соседи отнесли это на счет фильма. Его сочли человеком на редкость чувствительным, а Пенелопа нежно сжала пальцы, чтобы успокоить. Но это проявление любви еще больше огорчило Комптона, усугубив угрызения совести. Выходя из кино, он куда больше напоминал фонтан, нежели соблазнителя. В метро по дороге в Кентиш Таун, а потом в автобусе Пенни не удалось вытянуть из своего спутника ни единого слова. Она терялась в догадках, что происходит с Гарри, и в конце концов сочла, что молодой человек ни с того ни с сего вдруг на нее рассердился.
      Среда, утро
      О часов 45 минут
      У подъезда дома на Саус Гроув любопытные не толпились - значит, преступление еще не обнаружилось.
      Гарри взмолился, чтобы какой-нибудь природный или рукотворный катаклизм - землетрясение или взрыв атомной бомбы - избавил его от необходимости пережить ближайшие часы. Поднимаясь по лестнице следом за Пенелопой, он думал, что каждый шаг приближает их к окровавленному трупу. Как отреагирует на это девушка? Упадет в обморок? Или взбудоражит громкими криками сначала весь дом, а потом и квартал? Помимо того Комптона очень тревожил допрос, который не преминут учинить инспекторы уголовного отдела Ярда, когда он сообщит об убийстве. Только бы сохранить хладнокровие и выглядеть лишь огорченным, не давая им оснований заподозрить его в преступлении или по меньшей мере соучастии.
      Пенелопа сунула ключ в замок и тихо открыла дверь. К огромному удивлению девушки, Гарри оттолкнул ее и вошел первым. Он не хотел, чтобы Пенни без всякой подготовки увидела такое зрелище, как труп ее зарезанной матери... Она недоуменно посмотрела на молодого человека и уже хотела задать вопрос, но Комптон решительно поднес палец к губам, требуя тишины. Оробевшая Пенелопа замерла. Гарри прислушался и вдруг почувствовал, что волосы у него на затылке встают дыбом.
      - Ну, дети мои, приятно провели вечер? - спросил хорошо знакомый голос.
      Не в силах произнести ни звука, Гарри повернулся и узрел улыбающуюся миссис Лайтфизер. Неужели Багдасарьян не приходил? С души молодого человека свалился огромный камень, и все его существо охватила радость. Комптон подошел к старой даме и, с необычным пылом сообщив, как он счастлив снова ее увидеть, сжал ее руки, короче говоря, так бурно выражал свой восторг, что Пенелопа начала всерьез опасаться нового припадка самобичевания.
      - Мама, пожалуйста, приготовь поскорее чашечку чаю, а то как бы у него опять не началось... Предупреждаю: если он сейчас рухнет на колени и начнет просить у тебя прощения, я завою!
      Гарри поклялся, что ничего подобного ей не грозит и что в ожидании чая он положит свои вещи на кровать, в которой провел прошлую ночь. В самом жизнерадостном расположении духа Комптон вошел в комнату для гостей, включил свет и бросил пальто на покрывало, а заодно и на лежавшего в постели Багдасарьяна. Увидев последнего, молодой человек остолбенел, раздумывая, уж не начались ли у него галлюцинации. Потом он тихонько коснулся лица армянина, но тот даже не вздрогнул. Гарри решил, что он мертв, но мерное подрагивание покрывала свидетельствовало, что убийца просто-напросто спит глубоким сном. Может, и сам Комптон видит все это во сне? Может, и бешенство Багдасарьяна, и обещание убить миссис Лайтфизер - лишь кошмарные видения? Нет! Армянин ясно сказал, что прикончит мать Пенелопы, пока последняя вместе с Гарри будет сидеть в кино. Так в чем дело? Как объяснить, что старая дама еще жива и - что уж совсем невероятно! - Багдасарьян мирно спит в комнате для гостей?
      Миссис Лайтфизер седьмой или восьмой раз за сегодняшний день разливала чай, когда в гостиной появился позеленевший от волнения и вконец сбитый с толку Гарри.
      - Та-та-там... му-мужчина, - пробормотал он, указывая на дверь комнаты, из которой только что вышел. - И он спи-пи-пит!
      Эта новость, при всей ее неожиданности, ничуть не взволновала Пенелопу, а ее мать с обычной невозмутимостью заметила:
      - Да, знаю, это я его там уложила... Пейте чай, пока он не остыл, Гарри.
      Комптон, как автомат, механически плюхнулся на стул, уже вообще ничего не соображая. То, что он видел и слышал, превосходило всякое понимание. У бедняги возникло столь явственное ощущение собственной отрешенности от происходящего в этом доме, что он начал всерьез подумывать о сложнейшей теме фантастических романов - параллельных мирах.
      - Ну, что же вы не пьете чай?
      Миссис Лайтфизер улыбалась.
      - Послушайте, миссис Лайтфизер, тот человек, что спит в гостевой комнате...
      - Сумасшедший.
      - Сумасшедший?
      Интересно, кто тут над кем издевается?
      - Этот тип уже приходил на днях расспрашивать о Пенни. Признаюсь, он и тогда показался мне странноватым, а сегодня вечером почти сразу после вашего ухода... явился опять. Я сразу поняла, что у бедняги не все в порядке с головой... Подумать только, он заявил, будто пришел меня убить!
      Комптон привстал со стула:
      - Он... он сказал вам такое?
      - Да! И угадайте почему? Потому что моя смерть, видите ли, представляется необходимой в международном плане! Представляете?
      - И что же вы тогда сделали?
      - Предложила ему выпить чаю, предварительно растворив в нем несколько таблеток снотворного, которое мне выписал врач... Надеюсь, я не переусердствовала... Так или этак, но мне это показалось лучшим выходом из положения, чем беспокоить соседей.
      Гарри ужасно хотелось расхохотаться, но он сдержался, понимая, что стоит дать себе волю - и он будет смеяться без удержу несколько часов. Тер-Багдасарьян, перед которым дрожало от страха столько людей, не сумел напугать старую англичанку! Он нес с собой смерть, а ему предложили чайку! С этой-то минуты Петр Сергеевич Милукин - он же Гарри Комптон - признал, что окончательная победа Советского Союза над старыми, маразмирующими странами капиталистической Европы, возможно, не так уж неизбежна, как он воображал до сих пор.
      Вполне успокоенный на сей счет, Гарри вернулся к Тер-Багдасарьяну. Тот продолжал спать глубоким сном и, по-видимому, вряд ли мог очухаться в ближайшие несколько часов. Но как он отреагирует на все случившееся потом? Комптон достаточно хорошо знал армянина. Следовательно, его долг - не оставлять обеих женщин на произвол разъяренного убийцы, о чем молодой человек и сообщил миссис Лайтфизер.
      - Я не могу спокойно уйти, пока этот тип у вас...
      - Сам он не сможет выйти из квартиры, а у вас, по-моему, не хватит сил унести его на руках. Верно?
      Гарри не стал возражать.
      - А если он вернется к своим дурацким замыслам?
      - Да нет же, нет... Наверняка к утру придет в себя.
      - Не уверен.
      - Вы так беспокоитесь из-за Пенни?
      - Конечно... Да и за вас, впрочем, тоже...
      - Очень мило с вашей стороны... Я бы предложила вам остаться, но только не представляю, где уложить...
      - Пустяки! Я устроюсь в той же комнате в кресле. Таким образом, когда этот тип проснется, я буду на месте.
      - Как хотите.
      Миссис Лайтфизер понесла на кухню посуду, а Пенелопа тут же подошла к Комптону.
      - Дорогой, - кокетливо заметила она, - вы уже сами не знаете, что выдумать?
      - Простите?
      - Думаете, я не узнала вашего друга?
      - Так вы... вы входили в... комнату?
      - О, просто заглянула! Это вы сочинили сценарий?
      - Какой сценарий?
      - Да чтобы снова здесь переночевать! Но зачем столько сложностей? Гораздо проще было бы попросить маму. И потом, вам следовало бы попросить своего друга не напиваться, когда ему дают такое поручение.
      - А вы считаете, что он напился?
      - Чем же еще объяснить всю ту чепуху, которую он наплел маме?
      Гарри понял, что любые проблемы бывают серьезными только в том случае, если вы сами считаете их таковыми. С точки зрения не слишком проницательных жительниц Лондона, дьявольские махинации агентов советской разведки выглядели всего-навсего шутками дурного тона. И возможно, здесь кроются ростки новой политической философии - ничего не принимать всерьез, решил молодой человек.
      Когда миссис Лайтфизер и ее дочь легли спать, Гарри отправился в комнату, где Тер-Багдасарьян вкушал самый что ни на есть реакционный покой. Молодой человек опустился в кресло под фотографией покойного мистера Лайтфизера, прося этого бесплотного покровителя вдохнуть в него, Комптона, хоть капельку мужества, проявленного им в Дюнкерке, чтобы достойно поговорить с армянином, когда тот проснется. Однако скоро усталость взяла верх над боевым задором, и Гарри, почувствовав, что засыпает, прилег рядом с Багдасарьяном. В конце концов, с какой стати тот должен единолично пользоваться кроватью?
      Тишина и покой снизошли на этот дом, где Запад и Восток мирно почивали рядом, правда даже не подозревая об этом.
      7 часов 00 минут
      Сначала миссис Лайтфизер, а потом и Пенелопа, надев домашние халаты, прислушивались, не раздастся ли какой-нибудь звук из комнаты, где спали их гости. Потом миссис Лайтфизер удалилась на кухню, а Пенелопа пошла в ванную.
      Багдасарьян начал потихоньку возвращаться к действительности. Сначала он не заметил ничего необычного, и глаза безотчетно скользили по незнакомой обстановке комнаты. Решив, что все еще спит, он снова прикрыл веки. Поворачиваясь, Багдасарьян наткнулся на Гарри Комптона. Ощущение, что он не один в постели, вернуло армянина на много лет назад, в те времена, когда подле него еще была нежная Лейя. Улыбнувшись воспоминаниям юности и все еще не открывая глаз, Багдасарьян запечатлел нежный поцелуй на лице Комптона, который в свою очередь видел во сне Пенелопу, а потому ответил на ласку с величайшим пылом. Этот поцелуй разбудил обоих мужчин. Обнаружив, что они лежат в постели обнявшись, Багдасарьян и Комптон сначала застыли от удивления, потом одновременно отпихнули друг друга. В глазах у обоих зажглось одинаковое негодование, губы искривила сердитая гримаса. Багдасарьян первым пришел в себя:
      - Это еще что такое? Какая муха вас укусила?
      - А вас?
      - И для начала - какого черта вы забрались в мою постель?
      - А вы?
      - Что? Но...
      Снова оглядев комнату, армянину пришлось признать, что он не у себя дома.
      - Где я?
      - У несчастной, которую собирались убить!
      К ресторатору из Сохо сразу вернулась память, но понять, что все-таки с ним произошло, он пока не мог. Какая череда непостижимых случайностей привела его в постель в доме той самой женщины, которую он хотел прикончить?
      - Что со мной стряслось?
      Комптон рассказал, а армянин покраснел от смущения.
      - Короче, если я вас правильно понял, меня провели, как мальчишку?
      - Да, но миссис Лайтфизер даже не подозревает об истинном положении дел. Она не поверила ни единому вашему слову. Теперь вы не можете ничего предпринять против нее. Впрочем, это значило бы совершенно напрасно рисковать еще раз - все ваши угрозы не произвели никакого впечатления. Вас считают просто психом и думают, что у вас был припадок.
      - Припадок? Ладно, это мы еще обсудим... А пока мне надо смываться. Поглядите, свободна ли дорога.
      Гарри послушно вышел из комнаты и обнаружил, что в гостиной пусто. Он сделал знак Багдасарьяну, что тот может идти. Последний поручил молодому человеку объяснить его бегство раскаянием и боязнью после вчерашней сцены показаться на глаза миссис Лайтфизер. Кроме того, он приказал Гарри как можно скорее зайти к нему на Грик-стрит.
      Багдасарьян на цыпочках выскользнул из комнаты. Он уже добрался до двери в коридор, ведущей на лестничную площадку, как вдруг, услышав за спиной "ку-ку!", застыл на месте. Нервно обернувшись, армянин увидел Пенелопу. Девушка, как всегда, заливалась дурацким смехом.
      - Вас застукали с поличным!
      Это выражение всегда порождало у Багдасарьяна множество комплексов, а потому ему страшно захотелось вытащить нож и отрезать этой глупой курице голову.
      - Так вы решили сбежать, не попрощавшись с мамой?
      Багдасарьян терпеть не мог подобных ситуаций. Он промолчал.
      - И потом, - продолжала Пенелопа, - насчет полицейского вы явно загнули! Вы такой же полицейский, как Гарри - шпион!
      Ресторатор из Сохо побледнел как смерть, подумав, что ему чертовски повезет, если эта идиотка не ухитрится еще до вечера отправить его в лапы Ярда.
      - Вы ведь сговорились с Гарри, да? Признайтесь!
      Немного поколебавшись, Багдасарьян уцепился за протянутую ему соломинку.
      - Что ж, да, правда! Только не говорите об этом своей матери - мне будет слишком стыдно!
      Уговаривая Пенелопу, армянин пытался сообразить, о чем, по мнению барышни, они с Гарри могли сговориться...
      Гарри вошел в столовую в тот момент, когда Пенелопа дружески махала рукой Багдасарьяну, удиравшему из ее дома так, будто за ним гналась вся британская контрразведка. От такого зрелища у Гарри пересохло в горле. При виде молодого человека Пенни опять разразилась своим невыносимым смехом и, подойдя поближе, похлопала поклонника по щеке.
      - Он мне во всем признался! - заявила девушка. - Так что вам не стоило скрытничать!
      - Он вам во...
      У Комптона подогнулись колени, и он вцепился в стол, чтобы не упасть. Ни о чем не догадываясь, девушка продолжала болтать:
      - Не понимаю, что вас толкнуло на такие крайности! И моя бедная мама... зачем понадобилось с ней так обращаться?
      Армянин, очевидно, покаялся! Но, если так, возможно, он свалил вину на него, Гарри, а тогда - прости-прощай радужные мечты о совместном с Пенелопой будущем!
      - Клянусь вам, я ничего подобного не хотел... но уж если ему что втемяшилось в голову... О, я понимаю, вы мне не верите! Что ж, ладно... все ясно... Позвольте мне уйти... Я вас больше не увижу...
      - Ну-ну, все это не так уж страшно!
      Комптон окончательно перестал понимать что бы то ни было. Право же, только в капиталистической стране девушка могла счесть "не такой уж страшной" попытку прикончить ее собственную мать! Подобная черствость так возмутила Гарри, что, предложи ему сейчас кто-нибудь подбросить бомбу в Букингемский дворец, он бы это сделал!
      - Прощайте, Пенелопа! - гордо проговорил молодой человек.
      И он твердым шагом направился к двери.
      - А как же ваш завтрак?
      Следовало, конечно, ответить, что без завтрака он обойдется, но, на беду, Комптону страшно хотелось есть, а потому он вернулся.
      - Я не могу снова сесть за стол в вашем доме, пока вы меня не простите! - заявил Гарри.
      - Ну разумеется, я вас прощаю! До чего ж вы забавный! Вечно просите прощения, но при этом никогда не объясняете за что!
      9 часов 00 минут
      У ворот особняка сэра Реджинальда Демфри, где ей предстояло опять провести весь день, чтобы леди Барбара предстала перед гостями в безукоризненно сшитом платье, Пенелопа распрощалась с совершенно сбитым с толку Гарри Комптоном.
      - Прием начнется в семь... Приходите в половине седьмого, и я вас проведу в дом... А теперь мне пора!
      Душераздирающий хрип, исторгшийся, казалось, из глубины души молодого человека, произвел на Пенелопу сильное впечатление.
      - Вам плохо, Гарри?
      - Пенелопа... умоляю вас, постарайтесь меня понять... Я подонок!.. Я проклят!
      Мисс Лайтфизер испугалась, как бы ее спутник снова не упал на колени, что не преминуло бы вызвать среди прохожих некоторое оживление.
      - Вы мне все объясните вечером, Гарри... До свидания!
      - Пенелопа!.. Что бы ни случилось, помните, что я люблю вас и в этом мое единственное оправдание!
      - Ладно... И не забудьте съесть за ленчем хороший бифштекс - он вам чертовски необходим!
      Глядя, как Пенелопа исчезает в особняке Демфри, Комптон чувствовал себя несчастнейшим из людей. Что за сквозняк у нее в голове! Пенелопа ничего не понимает, ничего не замечает и ничего не слушает! Скажи он, что Тер-Багдасарьян обещал отрезать ей голову, Пенелопа только рассмеялась бы, сочтя это милой шуткой! Гарри Комптону казалось, что он никогда не поймет женщин. А потом его охватила ярость. Он пошел прочь, обращаясь к воображаемому собеседнику и бешено жестикулируя на ходу. Раз все подталкивают его к преступлению - что ж, он украдет досье "Лавина"! Один или с Пенелопой он покинет Англию! Коль скоро никто не желает слушать его излияний, он готов стать отщепенцем, отверженным!
      На этой стадии размышления Гарри были прерваны. Почувствовав, что его кто-то тянет за рукав, молодой человек обернулся. На него сурово взирала женщина лет пятидесяти, одетая как квакерша.
      - В девять часов утра! - отчеканила она. - Вы и в самом деле перебарщиваете, молодой человек!
      Похоже, само Провидение судило Гарри блуждать в мире загадок. Он обалдело уставился на эту пожилую англичанку в очках.
      - Чего вам от меня надо?
      - Я могла бы быть вашей матерью!
      - Только этого не хватало!
      - Поэтому я говорю вам, как сыну: и не стыдно вам пить? Разве вы не знаете, что невоздержанность - мать всех пороков? Подумайте, какой пример вы подаете...
      - Вы что, совсем спятили?
      - Наглец!
      - Наглец? Кто вас звал? По какому праву вы меня оскорбляете? Назови вы меня шпионом, я бы еще понял! Но пьяница - это уж слишком! Потому что я шпион, понятно вам? Шпион, а не пьяница!
      - Да-да... конечно... Я как-то не заметила... И где были мои глаза? Да, шпион, совершенно верно... вылитый шпион... Но, знаете, я всегда с большой симпатией относилась к шпионам...
      Вытаращив глаза и продолжая болтать, квакерша осторожно пятилась от Гарри. Наконец, оказавшись достаточно далеко и сочтя себя в полной безопасности, она завопила так, что полицейский, который, подобно розовым фламинго, спал стоя, чуть не рухнул от удивления. Очухавшись, он подскочил к женщине, и та указала ему на спокойно удаляющегося Гарри:
      - Этот... молодой человек... Он сумасшедший!
      Констебль бросился за Комптоном и хлопнул его по плечу.
      - Прошу прощения, сэр... но вон та дама заявила...
      - Передайте ей, чтоб занималась своими делами и не совала нос в чужие.
      - Вы с ней знакомы?
      - Первый раз в жизни вижу! Она остановила меня посреди улицы, чтобы сообщить, будто я пьян и должен подумать о своей матери! Мне бы очень хотелось знать, что ей до того, думаю я о матери или нет!
      Полицейский ничего не понимал, однако он видел, что молодой человек не пьян, не замечал никаких признаков сумасшествия. В это время к ним приблизилась квакерша и, остановившись в двух метрах от Комптона, спросила:
      - Ну как, вы его арестуете?
      - Не вижу причин.
      - Но он же шпион!
      Больше всего на свете страж порядка ненавидел, когда над ним издеваются.
      - Давайте сразу разберемся! - сурово заметил он. - Вы обвинили этого молодого человека в пьянстве, потом сообщили мне, что он сумасшедший, а теперь утверждаете, будто он шпион!