- Мне не нравится, как вы нас разглядываете, сэр...
      В зале мгновенно наступила тишина, а Тед Булит, вытирая руки, поспешно вышел из-за стойки.
      - Не нравится - пересядьте.
      Шотландцы привыкли к бурному кипению страстей, и невозмутимое спокойствие Флутипола по контрасту выглядело жестоким оскорблением. Почувствовав это, посетители "Гордого горца" уставились на противников и уже не отводили от них глаз, а официант Томас подошел к телефону, готовясь в случае неприятностей сразу позвать на подмогу Сэмюеля Тайлера. Тед Булит попробовал вмешаться:
      - Джентльмены! Не забывайте, что здесь дамы...
      - Именно поэтому я не могу допустить, чтобы этот тип так по-хамски себя вел! - хмыкнул Каннингэм.
      Герберт тяжело вздохнул.
      - Вы, кажется, хватили лишку?
      - Я? Ну и наглость! Встаньте-ка, и я вам покажу, что с координацией движений у меня все в порядке!
      - Пожалуйста, если вы так настаиваете... Но, по-моему, это ужасно глупо...
      Валлиец тяжело поднялся на ноги. Присутствующие сразу решили, что шансы у двух противников удручающе неравны, и внезапно прониклись острой неприязнью к Аллану. Тед Булит, сообразив, что его миротворческие усилия ни к чему не привели, подал условленный сигнал Томасу, и тот потихоньку набрал номер полицейского участка, а потом начал отодвигать столы и стулья, чтобы освободить врагам место. По правде говоря, Каннингэм не слишком гордился собой: хорошенький подвиг - лупить толстого, рыхлого старика! Не будь здесь женщин, он бы пошел на попятную, но теперь уже не мог отступить. Флутипол, аккуратно положив на стол шляпу, поглядел на Аллана - тот возвышался над ним почти на голову.
      - Ну?
      - Если хотите избежать трепки, извинитесь перед дамами!
      - Предпочитаю трепку!
      Спокойствие и твердость валлийца произвели на окружающих такое благоприятное впечатление, что теперь почти все симпатии были на его стороне.
      - Так пеняйте на себя!
      Аллан приподнялся на цыпочки и, сделав два-три обманных движения, нанес короткий удар левой рукой. Целился он в переносицу, полагая, что боль и вид крови мигом урезонят противника. Но кулак Каннингэма не коснулся лица Флутипола, а то, что за этим последовало, так и осталось для молодого человека тайной. Придя в себя, он обнаружил, что лежит на спине, а все тело мучительно ноет - похоже, Аллан каким-то образом перелетел через валлийца и тяжело грохнулся об пол. Приятели Теда Булита разразились громким "ура!", а Иможен, спеша на помощь своему поверженному рыцарю, как фурия налетела на Флутипола, который, по-видимому, вовсе не думал продолжать сражение. Но, услышав чей-то суровый голос, все застыли на месте.
      - Ну, что еще такое?
      В дверном проеме высилась внушительная фигура Сэмюеля Тайлера. При виде Иможен констебль вздохнул.
      - Мне следовало бы сразу догадаться...
      Появление стража порядка сразу успокоило кипение страстей. Посетители снова уселись за столики, и, поскольку никто не подавал жалобы, констебль согласился выпить стаканчик, предложенный ему Тедом Булитом в награду за беспокойство. Мисс Мак-Картри и ее друзья при общем неприязненном молчании покинули "Гордого горца", и шотландка с грустью подумала, что продолжает наживать в Каллендере врагов.
      Когда они добрались до дома, Нэнси сказала, что ее слишком напугало происшествие, и попросила разрешения лечь спать без ужина. Иможен отпустила ее, пообещав принести чашку чая. Она очень любила девушку, но сейчас гораздо больше беспокоилась о здоровье Аллана. Заставив молодого человека проглотить изрядную порцию виски, мисс Мак-Картри осведомилась, как он себя чувствует и не болит ли у него что-нибудь.
      - Нет, ничего, кроме самолюбия, дорогая Иможен... Так опозориться у вас на глазах! Никогда себе этого не прощу!
      - Не болтайте чепухи, дорогой друг!
      - Этот тип казался ужасным размазней... Откуда я мог знать, что он так здорово владеет дзюдо?!
      - Разумеется, Аллан! И только трус способен пользоваться подобными приемами!
      - Вы и вправду на меня не сердитесь, дорогая Иможен?
      Растроганная мисс Мак-Картри погладила молодого человека по щеке.
      - Аллан... Я никогда не забуду, что ради меня вы рисковали жизнью... Но сейчас мне надо отнести чаю бедняжке Нэнси. Расслабьтесь и отдохните. Я скоро вернусь.
      Мисс Нэнкетт слишком разнервничалась, чтобы уснуть. Ее лихорадочное возбуждение встревожило шотландку, и она подумала, не разумнее ли вызвать врача. Однако Нэнси, узнав о ее намерениях, резко воспротивилась. Девушка сказала, что волнуется только потому, что до нее наконец дошло, какой опасности подвергается Иможен. Сама Нэнси еще не скоро забудет мрачный взгляд этого ужасного валлийца! Она нисколько не сомневалась, что он без колебаний убьет Иможен, лишь бы завладеть документами, и дрожала от страха за подругу. Мисс Мак-Картри еще никто никогда не выказывал такого участия, и, вне себя от смущения, она с трудом сдерживала слезы.
      - Я обещаю вам вести себя очень осторожно, дорогая Нэнси!
      - Этого мало, Иможен... Мы не может все время быть рядом с вами, а я чувствую, как это чудовище бродит вокруг, выжидая удобного момента!
      В голосе Нэнси звучала такая убежденность, что мисс Мак-Картри невольно прониклась ее тревогой.
      - Дорогая моя, не могу же я ускорить возвращение сэра Генри!
      - Зато, быть может, стоит подыскать другой тайник? Это избавило бы вас от необходимости таскать документы при себе!
      - Я не знаю ничего надежнее!
      - Но, послушайте, это ведь так опасно!
      - Тем хуже.
      - Не говорите так, Иможен, вы сводите меня с ума... Вот что, а почему бы вам не доверить бумаги мистеру Каннингэму?
      - Аллану?
      - Вы ведь ему доверяете, правда?
      - Разумеется, но не могу же я подставить Аллана под удар вместо себя!
      - А кто об этом узнает? Наоборот, отдать бумаги мистеру Каннингэму самый надежный способ уберечь их от этого гнусного типа! И я уверена, что мистер Каннингэм будет глубоко тронут таким знаком доверия...
      Последний аргумент открывал перед мисс Мак-Картри весьма заманчивые перспективы. Поистине, вручив Аллану свою честь, Иможен сделает тем самым нежнейшее признание, и, возможно, тогда молодой человек решится сказать слова, которых она так ждет...
      - Вы, несомненно, правы, Нэнси... Я подумаю...
      Каннингэм по-прежнему сидел в гостиной. Виски мисс Мак-Картри, несомненно, пришлось ему по вкусу. Как только она вошла, молодой человек вскочил и продолжал стоять, пока Иможен не опустилась в кресло напротив.
      - Как себя чувствует мисс Нэнси?
      - Лучше... Бедная девочка тревожится за меня. Боится, что на меня снова нападут и отнимут планы "Кэмпбелл-семьсот семьдесят семь", а потому даже уговаривала отдать пакет вам.
      - Блестящая мысль! Клянусь, что уж у меня его точно никто не отнимет!
      - Не сомневаюсь, Аллан... но вы ведь должны понимать, что эти бумаги доверили мне... и я не могу передать их постороннему.
      - Разве я для вас посторонний, Иможен?
      - Нет, конечно, но...
      Молодой человек быстро схватил ее за руки.
      - Иможен... пора открыть вам всю правду... Вы ведь догадались, какие чувства я к вам питаю, да? Я не осмелился подписать то письмо... Но, быть может, теперь вы позволите мне сделать признание, на которое я так долго не решался?
      - Про... прошу вас...
      - Иможен, я люблю вас... Хотите стать моей женой?
      Шотландка вскрикнула, как раненая птичка.
      - Я рассердил вас? Вы мне отказываете?
      - Нет-нет, Аллан... но... я старше вас... на много лет...
      - И что с того? Любовь не обращает внимания на возраст... У вас сердце двадцатилетней девушки! Гораздо моложе моего... Скажите "да", Иможен! И вы сделаете меня счастливейшим из людей!
      - Подождите... подождите минутку... я...
      Мисс Мак-Картри вскочила и, выбежав на кухню, поспешно заперла за собой дверь. Потом она выпила стакан холодной воды, расстегнула платье, достала драгоценный пакет и, снова застегнувшись, вернулась в гостиную.
      - Вот документы, которые едва не стоили мне жизни, Аллан... То, что я отдаю их вам, - знак наивысшего доверия... Но раз мы поженимся и будем делить горе и радость, вполне справедливо уже сейчас нести бремя ответственности вдвоем.
      Каннингэм положил конверт в карман.
      - Иможен, пока я жив, они его не получат!
      - Им придется убить и меня вместе с вами, дорогой Аллан!
      Романтический порыв вознес обоих на такую высоту, что теперь они смущенно переминались с ноги на ногу, не зная толком ни что говорить, ни что делать. Наконец, поборов стыдливость, мисс Мак-Картри проговорила:
      - Разве обычай не требует, чтобы жених поцеловал невесту?
      - Я не осмеливался...
      Каннингэм заключил Иможен в объятия, и она протянула губы, надеясь насладиться первым в жизни поцелуем, но Аллан чмокнул ее в лоб. И шотландка подумала, что ее милый и в самом деле слишком робок.
      Перед сном Иможен решила выпить чашечку чаю, и Аллан побежал на кухню. Вернувшись, он заявил, что теперь каждый вечер будет сам готовить ей чай. Такая забота слишком тронула мисс Мак-Картри, и она не посмела сказать жениху, что чай у него получился очень неважный - и горьковат, и сахар он явно забыл положить. Наверное, от волнения, решила она.
      Скоро Иможен погрузилась в блаженное тепло, перед глазами замелькали приятные видения, и она поняла, что засыпает. Шотландка попыталась бороться со сном, но усталость одержала верх над ее волей. Иможен распрощалась с Алланом и, еле передвигая ноги, стала подниматься по лестнице. Проходя мимо комнаты Нэнси, она хотела было заглянуть к девушке и рассказать об их с Алланом обручении, но сил не хватило. Даже раздевалась она бесконечно долго, то и дело впадая в сонное оцепенение и лишь с величайшим трудом возвращаясь к действительности. Наконец мисс Мак-Картри натянула ночную рубашку и упала на кровать. Последнее, что она успела заметить, - это шум ветра, налетевшего с вересковых пустошей. И в его завываниях Иможен явственно расслышала звуки "Свадебного марша" Мендельсона.
      ГЛАВА XI
      Пробудившись, мисс Мак-Картри чувствовала себя так, будто провела бессонную ночь в переполненном вагоне, пассажиры которого твердо решили скорее наглотаться всевозможных микробов, чем открыть окно хотя бы на миллиметр. Распухший язык едва ворочался во рту, в горле пересохло, а голову железным обручем сдавила невыносимая мигрень. Иможен попробовала вспомнить, что она пила, но так ничего и не припомнила, кроме чая... Неужто она заболеет именно теперь, когда в доме ее жених? Столь отвратительная мысль быстро вернула шотландке прежнюю энергию. Мисс Мак-Картри вскочила с кровати, но перед глазами все поплыло, и она чуть не упала. Звать на помощь Иможен не посмела, понимая, что первым прибежит Аллан, а показываться ему на глаза в таком виде она не хотела. Цепляясь за кровать, за стол, за спинку кресла, шотландка кое-как добралась до шкафа, где на случай недомогания всегда стояла бутылка виски. Иможен отвинтила крышку и прямо из горлышка отхлебнула большой глоток. Сначала ей показалось, будто в горло льется раскаленная лава, но уже в следующую секунду все ее существо окутало блаженное тепло. Старое доброе виски!.. С умилением глядя на спасительную бутылку, мисс Мак-Картри едва не запела песнь Роберта Брюса, но, поразмыслив, решила, что рискует разбудить Аллана, а он, быть может, не оценит ее искусства в такой ранний час.
      В доме царила полная тишина. Должно быть, гости еще спали. Иможен собиралась снова скользнуть под одеяло, но внезапно почувствовала странную необъяснимую тревогу. В ее привычном мирке что-то было явно не так. Мисс Мак-Картри стала раздумывать, в чем же дело, и вдруг до нее дошло, что мертвая тишина совсем не вяжется с ярким дневным светом. В легкой тревоге шотландка поглядела на часы, потом недоверчиво поднесла их к уху. Равномерное тиканье убеждало, что механизм в полном порядке, меж тем стрелки показывали половину двенадцатого! Еще ни разу в жизни Иможен так долго не валялась в постели! Что подумают Аллан и Нэнси? Но почему в доме не слышно ни единого шороха?
      Стыдясь столь несвойственного ей приступа лени, Иможен быстро надела халат и со всяческими предосторожностями выскользнула из комнаты. В ванной она облегченно перевела дух. Несмотря на поздний час, мисс Мак-Картри дольше обычного приводила себя в порядок, ибо хотела предстать перед женихом в самом выгодном свете. Увидев в зеркале четко обозначившиеся морщины, Иможен пришла в ужас, тем более что очень отчетливо представляла себе молодое и гладкое лицо Аллана. Решительно, приходилось признать, что утро начинается довольно скверно, если, конечно, полдень можно назвать утром...
      Покончив с умыванием, шотландка выбрала самое красивое платье и постучала в дверь Нэнси. Никто не отозвался, и мисс Мак-Картри вошла. Пусто. В комнате Каннингэма тоже не было ни души. Иможен вышла в сад и позвала:
      - Ал-лан! Нэн-си!
      Никакого ответа. Немного удивленная мисс Мак-Картри отправилась на кухню. Вероятно зная, что она спит, и не желая нарушать благотворный отдых после всех пережитых за последние дни тревог, Нэнси и Аллан пошли гулять. И правильно сделали! В наказание за слишком долгое бездействие шотландка приговорила себя к каторжным работам на кухне. Великолепный обед будет для друзей самым приятным сюрпризом, а для нее, Иможен, лучшим способом заслужить прощение. Мисс Мак-Картри достала тетрадь с рецептами и принялась готовить огромный сливовый торт, который она решила подать после "бабл и сквик"* и бараньей лопатки (к счастью, мясник, мистер Хэчмори, уже выполнил заказ и прислал баранину на дом). Обед, конечно, получится малость тяжеловат, но шотландские желудки не реагируют на подобные пустяки.
      ______________
      * Картофельное пюре с тушеной капустой. - Примеч. авт.
      К двум часам Иможен покончила с готовкой, правда, теперь волосы ее торчали в разные стороны, а по лбу стекали струйки пота. Но ни Аллан, ни Нэнси по-прежнему не подавали признаков жизни, и теперь мисс Мак-Картри начала тревожиться. Не обращая внимания на то, что торт обугливается, баранья лопатка пересыхает, а "бабл и сквик" уже превратился в бесформенную массу, Иможен решила накинуть еще полчаса. Теперь она больше не сомневалась, что на Аллана напали и отняли документы. И зачем только она согласилась с предложением Нэнси? А кстати, что с ней? Шотландке стало стыдно. До сих пор она нисколько не думала о судьбе бедняжки мисс Нэнкетт... В четверть четвертого мисс Мак-Картри решилась на очень трудный для нее шаг, но она чувствовала себя не вправе и дальше увиливать от правды...
      У Арчибальда Мак-Клостоу оставалось всего двадцать четыре часа на то, чтобы отправить в "Таймс" свое решение шахматной задачи. В очередной раз расставив фигуры на доске, он напряженно думал. Когда Тайлер сообщил, что пришла мисс Мак-Картри, сержант подскочил как ужаленный.
      - О нет, нет!
      Но Сэмюель проявил настойчивость:
      - Она сама не своя, шеф...
      - А?
      - Да, какая-то погасшая, словно убита горем...
      Мак-Клостоу в отчаянье указал на доску:
      - Все как будто сговорились не дать мне решить эту задачу!
      И тут этот дурень Тайлер, какой-то жалкий констебль, взял белого коня, потом слона того же цвета и, передвинув две черные фигурки, заявил:
      - Вот "черные" и получили мат в три хода, шеф... Теперь можно мне впустить мисс Мак-Картри?
      Но Арчи сидел вытаращив глаза, не в состоянии ответить что бы то ни было. И Сэмюель, решив, что молчание - знак согласия, пошел за Иможен. При виде рыжей шотландки сержант снова обрел дар речи.
      - Опять вы? - проворчал он.
      - Мак-Клостоу... Сегодня утром никто не находил труп?
      - Право же, нет... А по-вашему, это должны были сделать?
      - Не знаю... не знаю...
      - Уж не боитесь ли вы, случаем, конкуренции?
      Но Иможен слишком страдала, чтобы ввязываться в перепалку с Мак-Клостоу. Дрожащим голосом она поведала об исчезновении Аллана и Нэнси.
      - А с чего, черт возьми, вы взяли, будто их прикончили? Жители Каллендера, вообще говоря, не имеют обыкновения развлекать гостей таким образом! Они молоды?
      - Кто?
      - Эти мистер Каннингэм и мисс Нэнкетт?
      - Да.
      - Так успокойтесь. Наверняка милуются где-нибудь на природе и совершенно забыли о времени.
      Тупость сержанта так возмутила Иможен, что она чуть не взорвалась и не рассказала Мак-Клостоу о своей помолвке с Алланом. Но какой смысл? Этот грубиян все равно ничего не поймет. И мисс Мак-Картри предпочла гордо ретироваться. Мак-Клостоу так и не понял, почему, уходя, она снова обозвала его дураком.
      Сколько бы Иможен ни хорохорилась, но засевшее в голове замечание сержанта насчет Аллана и Нэнси причиняло ей боль. Возвращаясь домой, она твердила себе, что Мак-Клостоу не знает Каннингэма и судит о нем по другим молодым людям. Только она одна знает истинную цену Аллану. А Нэнси? Добрая и ласковая Нэнси, примчавшаяся из Лондона на помощь подруге... Разве можно заподозрить ее в такой черной измене? Чепуха! Она, Иможен, напрасно морочит себе голову! Однако в памяти всплыло виденное утром отражение в зеркале, и мисс Мак-Картри невольно сравнивала собственное поблекшее морщинистое лицо со свеженькой мордашкой Нэнси. Шотландка так погрузилась в мрачные думы, что едва не сбила с ног коронера Питера Корнвея.
      - Счастлив вас видеть, мисс Мак-Картри.
      - Как поживаете, мистер Корнвей?
      - Намного лучше, чем мои клиенты, мисс!
      Эту шутку давно знал весь город, и она больше никого не смешила, кроме самого Питера. Иможен выдавила из себя улыбку и хотела попрощаться, но Корнвей был настроен поболтать.
      - Что ж это друзья так быстро вас покинули?
      Шотландка вдруг почувствовала, что у нее подгибаются колени.
      - Мои друзья, мистер Корнвей?
      - Ну да, молодой человек и девушка, с которыми вы вчера гуляли. Разве они жили не у вас?
      - Да.
      - Жених и невеста, наверное?
      Мисс Мак-Картри показалось, будто вся кровь застыла в жилах, а тело вдруг превратилось в камень.
      - Сегодня в девять утра я видел, как они садились на поезд в Эдинбург, - продолжал коронер. - Все время под ручку - что твои голубки. Сразу видно, влюбленные... Но что с вами, мисс?
      - Ничего... Просто со вчерашнего вечера я себя очень неважно чувствую... Прошу прощения, мистер Корнвей...
      Питер Корнвей, недоуменно глядя вслед едва бредущей мисс Мак-Картри, как и прочие жители Каллендера, внезапно подумал, уж не унаследовала ли дочь от папы-капитана пагубное пристрастие к бутылке...
      И они посмели так с ней обойтись?.. Но почему? Почему они решили так жестоко подшутить над Иможен? К чему вся эта гнусная игра? Зачем было подсовывать ей в сумочку любовное письмо? Для смеху? Только потому, что нет ничего забавнее старой девы, поверившей, будто ее любят? Нэнси... Нэнси так хорошо знала Иможен... Как же она согласилась участвовать в этой жестокой шутке? Быть может, как дурочка, не устояла перед очарованием Аллана? А вдруг она сейчас сгорает от стыда, думая о подруге? Бедная Нэнси...
      Мисс Мак-Картри с огромным трудом выбралась из кресла, где сидела, перебирая в уме невеселые мысли. Сейчас она чувствовала себя древней старухой. Заставив себя подойти к зеркалу и безжалостно оценить собственное изображение, Иможен пожала плечами. Куда ей соперничать с молодостью Нэнси! Все правильно. Молодые - с молодыми, старики... С кем? Шотландка поглядела на фотографию капитана индийской армии.
      - Ну скажите, папа, с кем же?
      Роберт Брюс... Вальтер Скотт... Иможен угадывала, что теперь ей будет трудно довольствоваться только их обществом. Неужто и она тоже способна на предательство? Мисс Мак-Картри пошла на кухню и вдруг замерла, пораженная ужасной мыслью. Откуда Аллан и Нэнси знали, что сегодня утром Иможен проснется так поздно? Ведь обычно она вскакивает с первыми лучами солнца! Шотландка сразу вспомнила странный вкус приготовленного Алланом чая, охватившее ее потом оцепенение, а утром - горечь во рту и мигрень... Снотворное! Они подсыпали ей снотворного! Но, в таком случае... У мисс Мак-Картри замерло сердце... Бумаги! Она бросилась на лестницу, распахнула дверь и радостно вскрикнула: драгоценный конверт лежал на камине, на самом видном месте! От волнения у Иможен подкосились ноги, и она тяжело упала на стул. По крайней мере Аллан хоть не вор... Обычная любовная история! Хороший урок для тебя, Иможен! В следующий раз хорошенько подумаешь, прежде чем забывать о возрасте! Интересно, посмеет ли Нэнси теперь поглядеть ей в глаза, когда обе вернутся на работу? Дрожащей рукой мисс Мак-Картри схватила бесценный пакет. Наверное, сэр Генри уже вернулся в "Торфяники"... надо как можно скорее завершить миссию и уехать в Челси, в свою уютную квартирку... И больше ничего ей не надо, ничего...
      Шотландка сменила платье на грубый твидовый костюм, а изящные туфельки - на привычные башмаки без каблука и, снова превратившись в ту Иможен, которую так хорошо знал Каллендер, отправилась в жилище сэра Уордлоу.
      Сэр Генри принял ее немедленно. Взглянув на измученное лицо мисс Мак-Картри, хозяин дома задумался, уж не переборщил ли малость его друг сэр Дэвид Вулиш.
      - Садитесь, мисс Мак-Картри... Тяжко пришлось, да?
      - Очень тяжко. Но вот планы "Кэмпбелла-семьсот семьдесят семь".
      - Я не сомневался в вашем успехе.
      - Спасибо.
      Сэр Генри взял нож для бумаги и распечатал большой конверт. И снова ему в руки скользнула пачка чистых листов. Уордлоу не решался посмотреть на гостью, боясь, что такой удар ее окончательно добьет, но, когда наконец поднял глаза, с изумлением обнаружил, что всего за несколько секунд с шотландкой произошла невероятная метаморфоза - все следы растерянности исчезли, лицо посуровело, и выражение отчаянной решимости, казалось, вновь вернуло ему краски молодости. Иможен сама заговорила первой:
      - Так, значит, он был их сообщником...
      - Простите?
      - У меня не было оснований ему мстить, но теперь это уже совсем другое дело... До завтра, сэр Уордлоу.
      - Куда вы идете?
      - За планами "Кэмпбелла-семьсот семьдесят семь".
      - Вы знаете, где они?
      - Во всяком случае - у кого.
      - Будьте осторожны!
      - Зачем? Мне больше нечего терять.
      Линдсей, Росс, Каннингэм... Вся троица! Они сговорились ограбить Иможен, но каждый действовал по-своему. И дурочка Нэнси могла поверить обещаниям этого проходимца? Мисс Мак-Картри должна не только вернуть похищенное, но и вырвать глупенькую мисс Нэнкетт из когтей негодяя. "Роза без шипов"... Иможен не забыла сведений, сообщенных ей Гованом Россом. В чемодане она везла револьвер.
      Мисс Мак-Картри прибыла в Эдинбург в десять часов вечера и сняла номер в гостинице "Рутланд" у самого вокзала. Быстренько смыв следы усталости и переложив огромный револьвер из чемодана в сумочку, шотландка спустилась в холл. Элегантный молодой человек из справочной чуть не упал в обморок, узнав, что Иможен нужен адрес "Розы без шипов". Он, правда, ответил на вопрос, но счел своим долгом предупредить:
      - Позвольте обратить ваше внимание, мисс, что это совсем не подобающее место для столь достойной особы...
      - Позволить-то позволю, но это не помешает мне туда отправиться.
      И она вышла решительной поступью, достойной гренадера Кольдстримской гвардии. Услышав свисток швейцара, таксист подогнал машину к крыльцу гостиницы. Когда пассажирка приказала ехать в "Розу без шипов", он тоже на мгновение остолбенел.
      - Прошу прощения, мисс, но вы и в самом деле сказали: "В "Розу без шипов"?
      - Совершенно верно.
      - Однако это не очень... э-э... приличное место...
      - Догадываюсь!
      Шофер не стал спорить, но, переключая скорости, подумал, что Соединенное Королевство ждет печальная судьба, коли даже пожилые мисс, по виду похожие на школьных учительниц, вздумали проводить вечера в самом зловещем притоне, какой только можно найти во всей Шотландии.
      Однако ни изумление служащего гостиницы "Рутланд", ни удивление шофера такси не могли сравниться с тем, что испытал швейцар "Розы без шипов", когда до него дошло, что Иможен и в самом деле намерена войти в кабаре.
      - Прошу прощения, мэм...
      - Мисс!
      - Простите, мисс, но здесь не кино...
      - Откровенность за откровенность, молодой человек: я не королева Англии. Мне нужен Аллан Каннингэм.
      - Как вы сказали?
      - Аллан Каннингэм.
      - Сожалею, мисс, но такой джентльмен к нам не ходит.
      - Вы что, смеетесь надо мной, приятель? Он очень важная шишка в вашем заведении!
      И шотландка подробно описала мерзавца Аллана. Швейцар добродушно ухмыльнулся:
      - Так вы ж мне рассказываете о хозяине, о мистере Освальде Фертрайте!
      Выходит, Каннингэм, как Линдсей и Росс, назвался вымышленным именем... Мошенники!
      - Я хочу немедленно поговорить с ним!
      - Вам назначена встреча?
      - Последнюю ночь он провел у меня, в Каллендере!
      - Не может быть!
      Но мисс Мак-Картри была слишком наивна, чтобы уловить оскорбительный смысл замечания, и парень, смеясь про себя, впустил ее в кабаре. Девица-гардеробщица, одетая в лифчик и коротенькую юбчонку, едва прикрывавшую попку, сразу перестала улыбаться и растерянно пробормотала:
      - Вы кого-нибудь ищете, мэм?..
      Иможен долго сверлила ее пристальным взглядом.
      - На вашем месте, дитя мое, - наконец сухо заметила она, - я бы сбегала одеться. Ну можно ли выходить на люди в таком виде? А что если бы вместо меня сюда вошел мужчина?
      И мисс Мак-Картри повернулась спиной, оставив девицу в легком столбняке. Придя в себя, та еще долго не могла сообразить, что это было: галлюцинация или чей-то розыгрыш.
      Чуть подальше Иможен остановил управляющий. Всю жизнь прожив вне закона, чего он только не навидался, но, столкнувшись в кабаре с мисс Мак-Картри, невольно вздрогнул. Богатый жизненный опыт подсказал ему правильное обращение:
      - Что вам угодно, мисс?
      - Я хочу видеть мистера Освальда Фертрайта... Он меня ждет!
      Управляющий поклонился, не сомневаясь, что подобная особа врать не станет.
      - Будьте любезны следовать за мной, мисс.
      Он проводил Иможен до конца коридора и, отодвинув драпировку, с поклоном указал на лесенку:
      - Первая дверь направо, мисс.
      Несмотря на внешнюю чопорность, управляющий любил подшутить. Поэтому он тут же подскочил к телефону и набрал номер шефа. Услышав голос телохранителя Билла, он сообщил, что к ним поднимается потрясающая куколка.
      Иможен постучала в дверь и, услышав голос человека, которого по-прежнему называла про себя Алланом, на мгновение ощутила легкую слабость. Но он крикнул: "Войдите!", и мисс Мак-Картри быстро взяла себя в руки. Фертрайт складывал в чемодан бумаги и не сразу заметил шотландку, зато гигант Билл, широко открыв глаза, ошарашенно пробормотал:
      - Ну ничего себе "куколка"...
      Почувствовав по тону телохранителя, что происходит нечто не совсем обычное, Аллан поднял голову и удивленно присвистнул.
      - Каким образом, черт возьми... Билл, скажи Майку, что он уволен! Будет знать, как впускать кого бы то ни было без моего разрешения!
      - Ясно, патрон.
      А Каннингэм с насмешливым видом повернулся к Иможен:
      - Вы решили устроить мне сцену, дорогая?
      Мисс Мак-Картри затрясло от ярости, но она сдержалась.
      - Вы не шотландец, верно?
      - Только этого не хватало!
      - Прошу вас немедленно сказать мне, куда вы подевали Нэнси Нэнкетт, и вернуть украденные бумаги.
      - Слышишь, Билл? - расхохотался Аллан.
      - Похоже, нахальства ей не занимать, а, патрон?
      - Дорогая мисс Мак-Картри, за Нэнси можете не волноваться - у нее все в полном порядке. А что касается документов, которыми вы так дорожите, то тут я вынужден признать, что они действительно у меня и у меня же останутся.
      И, желая лишний раз поддеть Иможен, молодой человек показал ей большой конверт с пометкой "Т-34".
      - Вы бессовестный вор, Освальд Фертрайт!
      - Ну-ну... не сердитесь, Иможен!
      - Вряд ли это возможно, подлый негодяй!
      - Решительно, вы начинаете меня утомлять, дорогая... Закрой-ка дверь, Билл.
      Телохранитель задвинул засов.
      - В таком смысле, какой вкладывают в это понятие господа из Скотленд-Ярда, я вовсе не вор, милейшая Иможен... Коли угодно, можно сказать, что у нас с вами просто разные работодатели.
      - Но вы предаете родину!
      - У меня нет родины... И это очень удобно, поскольку избавляет от ненужных терзаний... Но я счастлив, что познакомился с таким феноменом, как вы, мисс Мак-Картри. Будь все англичанки похожи на вас, вы бы остались первой нацией в мире. Жаль только, что вы так сентиментальны...
      - Я не англичанка, а шотландка, и прошу вас немедленно вернуть то, что вы у меня стащили.
      Мужчины весело переглянулись.
      - Простите великодушно, дорогая Иможен, но нас с моим другом Биллом ждет самолет, и, поскольку я вовсе не хочу, чтобы вы какими-нибудь эксцентричными выходками создавали мне осложнения, посидите до завтра в чулане. Утром уборщица вас выпустит. Ну как, пойдете добровольно или Биллу придется тащить вас силой?
      - Сначала, Освальд Фертрайт, я хочу вам кое-что показать!
      - Правда?
      Иможен открыла сумочку, сделала вид, будто что-то ищет, и, сняв предохранитель, вдруг выхватила револьвер.
      - Отдайте бумаги, или я вас пристрелю! - крикнула она, держа Освальда на мушке.
      Мужчины окаменели от удивления.
      - Я еще ни разу не видал такой штуки, патрон, - не веря собственным глазам, проворчал Билл. - Это что, атомная пушка?
      Фертрайт выпрямился.
      - Хватит, Иможен! Прекратите валять дурака, мне вовсе не смешно!
      - А вам вообще недолго осталось смеяться! Если я выстрелю...
      - Довольно! Билл, забери у нее эту дурацкую игрушку!