Вошедший в эту минуту Сэм Тайлер, за которым успел сбегать перепуганный Томас, так и застыл на пороге, не веря собственным глазам. Среди неописуемого беспорядка возвышались лишь Мак-Грю и Мак-Интайр, да врач с аптекарем продолжали выяснять отношения на полу. Бакалейщик, утирая ребром ладони рассеченную губу, улыбнулся констеблю.
      - Великолепная потасовка, Сэм!
      - По-моему, мы дали им хороший урок, - добавил Фергус.
      - Но... почему?
      - Да так, поспорили из-за рыбы... Мак-Клостоу не понравилось, что мы ее едим.
      - Честное слово, вы все просто взбесились! И растащите-ка поскорее этих двух старых идиотов, а то как бы они и вправду не прикончили друг друга!
      Пока Рестона вытаскивали из цепких рук доктора Элскотта, Тайлер, вооружившись ведром воды и раздавая налево-направо пощечины, приводил в чувство тех, кто лежал на полу без сознания. Благодаря могучему телосложению первым пришел в себя Мак-Клостоу и, обведя затуманенным взглядом кухню, узрел смешавшуюся с его бородой огненную шевелюру. Голова отказывалась работать, и все же до сержанта почти мгновенно дошло, что в Каллендере есть только одна обладательница столь ослепительной гривы - мисс Мак-Картри. В полной панике бедняга полицейский рванулся и сел на пол, но это резкое движение встряхнуло Иможен, и та, еще плохо понимая, что делает, уцепилась за шею Арчибальда. Сержант тихо заскулил от ужаса, и его стоны окончательно вернули Иможен на землю.
      - Я почти ничего не помню, - вздохнула она, - но, надеюсь, вы не позволили себе ничего лишнего, Арчи!
      - На помощь, Тайлер!
      Сэм подбежал и, подняв Иможен, дружески похлопал ее по плечу.
      - С вами все в порядке, мисс?
      - Даже не знаю, что со мной было... Сначала вроде бы что-то упало на голову, а очнулась я в объятиях Арчи.
      - Это я звал вас на помощь, Тайлер! - сердито напомнил Мак-Клостоу.
      Констебль поспешил помочь шефу подняться на ноги, и тот, окинув поле сражения восхищенным взглядом, присвистнул.
      - Вот это да, Сэм! Если бы я еще мог выяснить, кто напал на меня сзади... Это, случаем, не ваша работа, мисс Мак-Картри?
      - Моя? Ну что за гадкие подозрения, Арчи! И тем более сейчас, после того как вы меня так ужасно скомпрометировали...
      Мак-Клостоу, распахнув дверь, мгновенно задал стрекача и, в рекордное время добравшись до полицейского участка, наглухо там забаррикадировался.
      * * *
      Истинный шотландец никогда не жалеет о хорошей драке, а потому на следующее утро никто не пошел жаловаться в полицию. Аптекарь и его друзья из самолюбия, а их противники - поскольку победа осталась за ними. Арчибальд Мак-Клостоу не посмел составлять протокол - подтвердить свои подозрения ему так и не удалось, а снова лезть на рожон не имело смысла. В результате те из каллендерцев, кто не побывал накануне вечером в "Гордом Горце", долго недоумевали, почему у виднейших граждан их города такие помятые физиономии.
      * * *
      Сражение в "Гордом Горце" отошло в область легенды, жизнь Каллендера вернулась в нормальную колею, и семейный совет с участием Лидбернов, Рестонов и Гленрозесов состоялся в намеченное время. Принимавшая гостей Флора Лидберн чуть ли не целый день провела у плиты.
      Когда все поужинали и поблагодарили хозяйку дома, женщины перешли в ее комнату, оставив мужчин пить и курить в гостиной. Дженет, добросовестно помогавшая матери с готовкой и со времени неудачного самоубийства удивительно молчаливая, попрощалась с дядей, крестным и отцом, расцеловала тетку и крестную, а потом с особенной нежностью - мать. Флора не привыкла к дочерним ласкам и чуть не расплакалась от радости. Бедняжке, естественно, и в голову не пришло, что таким образом Дженет просто хотела заранее извиниться за все огорчения, которые принесет матери ее бегство с Ангусом. Теперь наследница Лидбернов могла удалиться к себе в комнату и терпеливо ждать удобного момента понезаметнее присоединиться к возлюбленному, караулившему ее в подъезде соседнего дома.
      Около одиннадцати часов жены Рестона и Гленрозеса откланялись. Жили они неподалеку друг от друга и вместе пошли домой, а миссис Лидберн наконец легла спать.
      Оставшись одни, мужья откупорили принесенную Гленрозесом бутылку коньяка, и Кит с Дермотом, к величайшему негодованию Рестона, налили себе изрядные порции. Выпив и пощелкав в знак полного удовлетворения языком, Дермот Гленрозес спросил:
      - Так вы думаете, Кит, Дженет в тот день всерьез пыталась покончить с собой?
      - Боюсь, что да.
      Рестон попросил уточнений.
      - По-вашему, на нее кто-нибудь дурно влияет?
      - Честно говоря, не представляю, кто бы мог на нее повлиять, кроме Ангуса Кёмбре.
      - А вы не пробовали объясниться с этим типом?
      - До сих пор не решался - вряд ли я сумел бы удержать себя в руках...
      - Хотите, я возьму эту неприятную обязанность на себя?
      - Был бы вам очень признателен, Хьюг...
      - Само собой, вы и мысли не допускаете о возможности подобного союза? вмешался Гленрозес.
      - Чтобы неизвестно откуда взявшийся парень да еще без гроша в кармане стал моим зятем? Да никогда в жизни! Ишь, чего захотел: жениться на дочке, чтобы прибрать к рукам денежки ее отца! Нет уж, пускай поищет других дураков!
      - И что вы собираетесь делать?
      - Хьюг... а нельзя ли на какое-то время отправить Дженет к вашей сестре в Соединенные Штаты? Если бы Присцилла согласилась ее принять...
      - По-моему, у нее нет никаких причин нам отказывать... Завтра же напишу.
      - Спасибо. Надеюсь, новые впечатления и совершенно другая жизнь научат мою дочь более здраво смотреть на вещи.
      К несчастью для Дженет, трое мужчин ненадолго умолкли, и в тишине они явственно услышали, как часы в холле бьют половину двенадцатого и кто-то крадучись спускается по лестнице. Друзья с недоумением переглянулись и одновременно выскочили из гостиной. Все трое оказались в холле в ту самую минуту, когда Дженет с чемоданом в руке открывала входную дверь. Они притащили девушку в гостиную, и Кит пригрозил избить дочь до полусмерти, если она немедленно не расскажет всю правду, а если эта правда окажется такой, как он подозревает, то ей грозит еще одна, не менее жестокая порка. Чувствуя, что дело может обернуться очень худо, Дермот Гленрозес поспешил вмешаться.
      - Да ну же, Дженет, моя крошка... - примирительным тоном сказал он. Неужто вы и в самом деле собирались бежать из дома родителей, из своего родного дома?
      - Я здесь слишком несчастна!
      Лидберн взмахнул карающей десницей, но Рестон поймал ее на лету.
      - Из-за Ангуса Кёмбре?
      - Да.
      - И вы бежали к нему?
      - Да.
      - Куда же?
      Дженет не могла в одиночку выдержать натиск троих следователей и в конце концов призналась, где ее ждет возлюбленный.
      - Ага! - преисполнившись мстительной решимости, воскликнул ее отец. Сейчас я устрою небольшой сюрприз этому вашему недоделанному Ромео! Положитесь на меня!
      Но не успел кипящий от ярости мясник подскочить к двери, как его остановил Рестон.
      - Нет, Кит! Вы слишком вспыльчивы. А в подобных делах требуется немалое хладнокровие. Я сам объяснюсь с парнем и попробую ему втолковать, насколько его план аморален.
      - Он любит меня, дядя Хьюг! - простонала Дженет.
      - Тем более, дитя мое! Если Кёмбре вас любит, значит, должен особенно уважать и не пытаться вовлечь в историю, равно позорную как для вас, так и для нас всех.
      Лидберн проводил аптекаря в холл и, когда тот уже собирался повернуть ручку двери, достал из ящика подставки для шляп огромный револьвер, оставшийся у него со времен службы в ополчении.
      - Возьмите-ка это, Хьюг... С нынешними юными психами никогда не знаешь, чего ожидать...
      И вооруженный револьвером Рестон направил стопы туда, где Ангус прятался в ожидании девушки, не зная, что она уже не придет.
      Кит вернулся в гостиную с твердым намерением прочитать дочке хорошую нотацию.
      - Дженет, вы глубоко меня разочаровали. Ни я, ни, тем более, ваша мать никогда не ожидали...
      Но Дженет, не желая слушать отцовских наставлений, убежала, глотая слезы. Мужчины на миг замерли, задыхаясь от удивления и негодования, потом Гленрозес заметил:
      - Лучше оставить ее в покое. Сейчас девочка просто не в состоянии воспринимать что бы то ни было.
      Мясник пожал плечами.
      - Все женщины - тронутые!
      Дермот предпочел сменить тему.
      - Вот уж не предполагал в Хьюге такую прыть, обычно он предпочитает действовать тайком.
      - Этого требует его профессия.
      - А по-моему, с его стороны очень неосторожно броситься ночью, в темноте, на встречу с этим малым.
      - Поэтому я дал ему свой старый револьвер.
      - И правильно сделали! Кто знает, вдруг этот Ангус Кёмбре вооружен?
      Дермот встал.
      - А вы не думаете, Кит, что сейчас самое время?
      - Для чего?
      - Присоединиться к Хьюгу. У меня складывается впечатление, что он ушел уже очень давно...
      - Только бы с ним не стряслось ничего дурного!
      - Самое разумное - сейчас же это выяснить.
      Они, в свою очередь, вышли в холл.
      - У меня есть еще один пистолет, - сказал мясник. - Взять его с собой?
      - Разумеется...
      На улице они ненадолго замерли, прислушиваясь. Но тишину ночи не нарушил ни один подозрительный звук, и приятели осторожно двинулись вдоль стены. Вскоре они увидели идущего навстречу Рестона.
      - Хьюг! - окликнул аптекаря Лидберн, как только на того упал свет фонаря.
      Рестон остановился. И почти в ту же секунду прогремел выстрел. Они увидели, как Хьюг поднял руки к голове, повернулся вокруг собственной оси и, словно подкошенный, пыхтя и придерживая внушительное брюшко, опустился на колени, но почти тотчас упал.
      - Мертв...
      - Не может быть!
      Однако, прежде чем Гленрозес успел ответить, невдалеке послышался громкий топот и из тени вынырнул Ангус Кёмбре.
      - Что тут происходит?
      Друзья налетели на него и схватили за руки.
      - И вы еще смеете спрашивать, убийца? - заорал Лидберн.
      Глава 3
      Самоубийство Мак-Клостоу
      Арчибальд Мак-Клостоу спал. И спал он мирным сном человека, не ведающего ни сложностей с пищеварением, ни тяжких забот. Внезапно этот блаженный сон нарушило страшное видение - бедняге сержанту приснилось, что его преследует бешеный бык с головой Иможен Мак-Картри. Арчибальд явственно слышал галоп ужасного зверя, и, судя по все более громкому топоту копыт, тот приближался с угрожающей скоростью. Спасаясь от страшных рогов, Мак-Клостоу отчаянно рванулся, напряг все мускулы и... скатился с постели. В первые несколько секунд, еще в полудреме, Арчибальд не соображал толком, ни где находится, ни - что звук, который он принял за топот копыт, на самом деле исходит от двери полицейского участка, в которую кто-то изо всех сил дубасит кулаками.
      У сержанта окончательно испортилось настроение. Он терпеть не мог, когда кто-то осмеливался нарушать его покой. Само собой разумеется, долг повелевал полицейскому спешить на первый же зов, но это не мешало ему питать глубочайшее отвращение к вестникам несчастья. С трудом поднимаясь на ноги, Мак-Клостоу внезапно застыл, вне себя от страха, ибо теперь с улицы донесся крик:
      - Пожар!
      Сержант мигом вскочил и, сунув ноги в тапочки, кинулся вниз по лестнице (каску он водрузил на голову уже на бегу); Арчибальд подбежал к двери в полной панике - ничего на свете он не боялся так, как пожара.
      - Где? - завопил он, едва открыв дверь.
      Томас, официант из "Гордого Горца", улыбнулся Мак-Клостоу.
      - Это неправда...
      - Что?
      - Я крикнул "Пожар!", только чтобы вас разбудить.
      - А, так вы хотели малость поразвлечься, да?
      - Не совсем так, сержант.
      Не отвечая, Арчибальд сгреб официанта могучей лапищей, втащил в участок и отшвырнул в глубь своего кабинета, а на возмущенные крики парня ответил лишь градом угроз и оскорблений.
      - Ах, так вы там у себя, в "Гордом Горце", вообразили, будто сможете безнаказанно издеваться над сержантом Мак-Клостоу до скончания веков? Думаете, вам позволено будить меня посреди ночи из-за несуществующего пожара и все сойдет с рук?
      - Повторяю вам, я хотел лишь заставить вас подняться!
      - А чего ради, хотел бы я знать?!
      - Чтобы рассказать об убийстве.
      Сержант тут же отпустил пленника.
      - Убийство? А кого же...
      - Мистера Хьюга Рестона.
      - Аптекаря?
      - Ну да! И, честно говоря, вид у него довольно жуткий - все лицо залито кровью...
      - А известно, кто его прикончил?
      - Да вроде бы молодой Ангус Кёмбре.
      - И где же тело?
      - Рядом с лавкой Лидберна, на тротуаре под самым фонарем.
      - Пошли!
      Но Томас остановил Мак-Клостоу.
      - Не то чтоб я осмелился давать вам советы, сержант, но, может, все-таки разумнее сначала надеть штаны?
      Арчибальд, оценив пикантность ситуации, энергично выругался.
      - Ладно. Бегите к моему помощнику Тайлеру и скажите, что я жду его на месте преступления, а потом передайте то же самое доктору Элскотту.
      Не ожидая ответа официанта-посыльного, сержант поспешил в соседнюю комнату одеваться. Через две минуты он, кое-как застегнув большинство пуговиц, снова выскочил в кабинет. Взгляд полицейского скользнул по бутылке виски, которую он, уходя спать, оставил на столе. Бутылка была пуста, хотя Мак-Клостоу точно помнил, что перед сном опорожнил ее только до половины.
      - Проклятый Томас! - прохрипел он в благородном гневе и выскочил в темноту весенней ночи, поклявшись, что скоро в Каллендере произойдет еще одно убийство, ибо он непременно отомстит этому гнусному пьянице.
      * * *
      Кёмбре не сразу отреагировал на обвинение, но, оправившись от шока и сообразив, что к чему, стал яростно отбиваться и в конце концов вырвался из рук обоих противников. Однако вместо того чтобы спастись бегством, Ангус изо всех сил треснул Лидберна кулаком, и его будущий тесть без чувств распластался на тротуаре. Гленрозеса, несомненно, ожидала точно такая же судьба, но несколько запоздалых прохожих и соседей бросились на подмогу ветеринару. Совместными усилиями им не без труда удалось скрутить разбушевавшегося молодого человека. В это время мимо них, возвращаясь домой, в "Гордого Горца", проходил Томас, и его отправили будить сержанта.
      Узрев два лежащих на тротуаре тела, Мак-Клостоу решил, что дурень официант рассказал ему лишь половину правды. Но Арчи быстро успокоили, объяснив, что Кит Лидберн просто в обмороке. Сержант с облегчением перевел дух и поспешил спросить у Гленрозеса, что тут произошло. Ветеринар поманил его в сторонку, поскольку то, что он хотел рассказать, никак не предназначалось для посторонних ушей. Сержант кивнул и, к великому разочарованию любопытных соседей, последовал за Гленрозесом. Когда они вернулись, убитого уже осматривал доктор Элскотт.
      - Ну, доктор?
      - Что - ну? Он мертв. А вы что, сами об этом не догадывались?
      Мак-Клостоу, благоразумно промолчав, повернулся к констеблю.
      - Позвоните в больницу, Сэм, и попросите прислать перевозку, а потом предупредите миссис Рестон, какое ее постигло несчастье.
      - Но, шеф, в мои обязанности не входит извещать родственников о...
      - Насколько я понимаю, вы публично отказываетесь выполнить приказ, Тайлер?
      Гленрозес снова выступил вперед.
      - С вашего позволения, сержант, я возьму на себя эту тяжкую миссию...
      - Ладно, договорились.
      Свалив с плеч печальную заботу, Мак-Клостоу наконец получил возможность допросить предполагаемого убийцу. Он подошел к Ангусу Кёмбре, которого доброхоты все еще держали за руки, и надел на него наручники.
      - Вот так, теперь можете отпускать... Ну, мой мальчик, вам так не терпелось попасть на виселицу?
      - Это не я!
      - Понятно... Значит, рассчитывать хоть на какое бы то ни было сотрудничество с вашей стороны - бесполезно?
      - Да говорю же вам: я его не...
      - Ладно-ладно...
      - У него в правом кармане пиджака все еще лежит пистолет, сержант! предупредил кто-то из свидетелей.
      - Отлично, главное - ничего не трогать!
      Машина "скорой помощи" увезла тело покойного Хьюга Рестона. Доктор Элскотт уже направился к своей машине, но, проходя мимо Мак-Клостоу, услышал негромкое ворчание:
      - Ну вот, теперь вы избавились от самого опасного соперника, доктор.
      Элскотт смерил полицейского презрительным взглядом.
      - Право, сержант, вы так же глупы, как высоки ростом! Еще раз предупреждаю: вам следовало бы хоть чуть-чуть поменьше пить.
      И, отвернувшись, врач снова пошел к машине с таким видом, будто эпитеты, которыми вполголоса награждал его сержант, относились к кому-то другому. В результате гнев Арчибальда Мак-Клостоу излился на любопытных.
      - А теперь немедленно расходитесь по домам, иначе я на каждого составлю протокол за ночной дебош в общественном месте!
      Зеваки, недовольно ворча, разбрелись, и только уже очухавшийся Лидберн с угрожающим видом подскочил к Кёмбре.
      - Я еще погляжу, как вы дергаетесь на веревке, подонок! - заорал он.
      Ангус молча лягнул мясника в бедро, тот взвыл от боли и, прихрамывая, отошел на почтительное расстояние. Мак-Клостоу и не подумал его утешать.
      - Как ни печально, но я вынужден сказать вам, мистер Лидберн, что вы сами нарывались на неприятности, - заметил он. - А теперь, Сэм, я думаю, мы должны оказать этому молодому человеку гостеприимство и запереть его в уютной камере, дабы он мог спокойно поразмыслить на досуге, как нехорошо убивать. Ну, вперед!
      Когда они вошли в кабинет, сержант, снова увидев пустую бутылку, на мгновение впал в транс.
      - Не забудьте напомнить мне, Сэм, что я должен сказать пару ласковых Томасу из "Гордого Горца". А сейчас снимите с арестованного наручники, усадите вот на этот стул и встаньте у двери на случай, если ему взбредет в голову фантазия нарушить мирное течение разговора и попытаться сбежать.
      Усевшись за стол, Арчибальд снял чехол с древней пишущей машинки и заправил в нее лист бумаги.
      - Ну, выкладывайте, мой мальчик.
      - Клянусь вам, что...
      - Это - потом, а пока отвечайте только на мои вопросы. Итак: имя, фамилия, возраст, адрес, профессия...
      - Кёмбре Ангус, двадцать пять лет... Живу у мистера Стоу, владельца гаража и заправочной станции у дороги в Доун, работаю там же механиком...
      - Отлично. Где вы родились?
      - Понятия не имею.
      - А?
      - Я знаю только, что вырос в сиротском приюте Перта, а если у меня и есть мать и отец, то я о них ни разу не слышал.
      - Так вот в чем причина... Вы страдаете комплексом обездоленности и потому выстрелили в Хьюга Рестона!
      - Вот уж не улавливаю никакой связи между тем и другим!
      - Это не имеет значения, довольно и того, что я ее вижу! Вы еще ни разу не сидели в тюрьме?
      - Нет, никогда.
      - Это потому, что вам повезло!
      - Я не позволю вам...
      - Молчать! Расскажите лучше, зачем вам вдруг понадобилось убивать Хьюга Рестона!
      - Я его не убивал.
      - Тогда что вы делали возле трупа?
      - Там был не я один! Лидберн и Гленрозес тоже стояли рядом!
      - Оба они живут поблизости, а кроме того, провели вечер у Лидбернов. Но вы-то зачем вертелись возле мясной лавки?
      - Я ждал Дженет Лидберн.
      - В такой поздний час?
      - Дженет знала, что я ее жду.
      - И куда же вы собрались среди ночи?
      - Дженет решила уйти из дому, потому что ее родители упорно противятся нашему браку.
      - Замечательный у вас склад ума! А когда вместо Дженет из дома вышел ее дядя Рестон, вы струхнули и принялись в него палить?
      - Я вообще видел Рестона только мертвым!
      - Пустая болтовня!
      - Но, в конце-то концов, я вовсе не убийца!
      - Почему я должен верить вам на слово?
      Ангус сунул руку в карман и вытащил револьвер, который у него в суматохе так и не забрали. Арчибальд на несколько секунд перестал дышать.
      - Будь я тем, за кого вы меня принимаете, давно воспользовался бы этим оружием и вернул себе свободу! Но у меня нет ни малейшего желания убивать кого бы то ни было!
      Ангус бросил револьвер на стол перед Мак-Клостоу, и тот осторожно обернул его платком.
      - Не понимаю, о чем вы только думаете, Тайлер! - сердито проворчал сержант. - Оставить подозреваемому в убийстве револьвер! Честное слово, вам пора в отставку! А что до вас, мой юный друг, то эта демонстрация ровно ничего не доказывает! Вы просто не могли в меня выстрелить.
      - Это еще почему?
      - Потому что я сержант Мак-Клостоу, и, застрелив меня, вы подписали бы себе смертный приговор.
      - Когда б я и в самом деле убил Рестона, мне наверняка светила бы виселица, а раз туда невозможно попасть дважды, я бы ровно ничем не рисковал, продырявив шкуру и вам заодно.
      Арчибальд довольно долго молчал, видимо с головой погрузившись в пучину размышлений. Наконец, вынырнув на поверхность, он снова завопил:
      - Во-первых, не мое дело с вами препираться! А во-вторых, быстренько идите в камеру, где мы держим арестантов! Завтра я с удовольствием переправлю вас в Перт. Уж там вами займутся куда менее вежливые люди, чем я!
      - А такие бывают?
      - Уведите его, Тайлер!
      Когда Сэм запирал камеру, молодой человек чуть слышно шепнул:
      - Умоляю вас, Сэм, предупредите Стоу и мисс Мак-Картри. Только они одни могут вытащить меня из этого кошмара!
      * * *
      Назавтра, узнав о насильственной смерти кандидата в Окружной совет, Хьюга Рестона, весь Каллендер облачился в траур. Известие о том, что в убийстве подозревают такого симпатичного молодого человека, как Ангус Кёмбре, тоже никого не обрадовало. По городу расползались слухи. Многие поспешили выразить соболезнования миссис Рестон и пришли к единодушному выводу, что вдова явно выглядит помолодевшей, а черный цвет ей удивительно к лицу. Злые языки не преминули заметить, что миссис Рестон не слишком опечалена гибелью супруга, а миссис Шарп достаточно громко, чтобы слышали окружающие, сказала миссис Фрейзер:
      - Впрочем, если бы бедняжка Фиона вздумала носить траур по всем, кого дарила особым вниманием, ей бы уже лет двадцать пришлось ходить только в черном...
      Весть об убийстве очень скоро распространилась за пределы города. Местный корреспондент одной из пертских газет, позвонив к себе в редакцию, сообщил и о преступлении, и о том, что предварительное расследование завершено: благодаря расторопности сержанта Мак-Клостоу и мужеству двух граждан Каллендера - мистера Лидберна и мистера Гленрозеса - убийца уже сидит под замком.
      Арчибальд буквально исходил потом над рапортом суперинтенданту (он сидел за машинкой с самого рассвета), и лишь телефонный звонок оторвал его от мучительных умственных усилий. Звонил из Перта суперинтендант Копланд.
      - Алло, Мак-Клостоу?
      - Так точно, сэр.
      - Что это еще за история с убийством в Каллендере?
      Стараясь говорить как можно яснее, сержант по мере сил и возможностей передал последовательность событий.
      - Кто жертва?
      - Хьюг Рестон, сэр, аптекарь, а также соперник доктора Элскотта на предстоящих выборах в Окружной совет.
      - Скверная история, Мак-Клостоу...
      - Да, сэр, но убийца уже за решеткой.
      - Он сознался?
      - Пока нет. Я жду результатов вскрытия, чтобы окончательно припереть парня к стенке.
      - Это политическое убийство?
      - Да нет, тут замешана, скорее, любовь, сэр.
      - Вы уверены?
      - Да, сэр, вполне.
      - Когда вы к нам его отправите?
      - После полудня, сэр, как только получу заключение эксперта.
      - Что ж, я вас жду. До скорого, Мак-Клостоу, и - браво!
      Широкая грудь Арчибальда еще больше раздулась от гордости. И сержант с удвоенным рвением принялся за работу.
      Ближе к полудню в Каллендер примчались репортеры пертских газет и сразу поспешили в полицейский участок. Мак-Клостоу принял их с нескрываемой радостью и, разумеется, не заставил себя долго упрашивать, а тут же подробно рассказал и об убийстве, и о мотивах преступления, и о неизбежных его последствиях.
      - А каким же образом получилось, сержант, что Кёмбре стрелял в дядю мисс Лидберн, а не, скажем, в ее отца? - спросил кто-то из журналистов.
      - По-моему, он просто ошибся. Было уже темно, Кёмбре струсил и не успел толком разглядеть будущую жертву.
      - Он уже признал вину?
      - А вы хоть раз видели, чтобы преступник немедленно раскололся?
      Мак-Клостоу сфотографировали во всех возможных и невозможных ракурсах и уже собирались идти в кабачок выпить во славу полиции Ее Величества, как вдруг в участок влетела Иможен. Многие ее сразу узнали, и поднялся страшный шум, так что какому-то темноволосому коротышке, вздумавшему отличиться, пришлось кричать, иначе воительница не расслышала бы его слов.
      - На сей раз, мисс Мак-Картри, вам не придется расследовать убийство! Об этом уже позаботился сержант Мак-Клостоу!
      Иможен не снизошла до ответа, а с прежней стремительностью подскочила к столу сержанта.
      - Послушайте, Арчи, если вы сию секунду не отпустите ни в чем не повинного человека, вам придется иметь дело со мной!
      Чувствуя за собой поддержку заинтересованной аудитории, Мак-Клостоу выставил грудь колесом.
      - Присутствующим здесь джентльменам прекрасно известно, на какие эксцентрические выходки вы способны, мисс...
      - Равно как и ваша ни с чем не сравнимая тупость!
      - Мисс Мак-Картри, вы преступаете всякие границы дозволенного!
      Иможен, обернувшись к журналистам, указала на Арчибальда.
      - Этот самодовольный чужак вообразил, будто знает горцев лучше их самих! Никто не видел, чтобы Ангус Кёмбре стрелял в Хьюга Рестона! Зато сержант наверняка забыл вам рассказать (что, впрочем, естественно для этого примата в нашивках), что жертва держала в руке армейский пистолет!
      Репортеры, не скрывая любопытства, заволновались.
      - Это верно, сержант? А почему покойный мистер Рестон счел нужным вооружиться? Нет ли тут сведения счетов? Или вы пытаетесь что-то от нас скрыть?
      Мак-Клостоу примирительным жестом вытянул руки.
      - Минутку, джентльмены! Мистер Рестон по поручению мистера Лидберна собирался высказать Кёмбре все, что думает о его поведении. Мистер Лидберн, опасаясь буйного характера Кёмбре, сам посоветовал шурину взять с собой пистолет. Дальнейшее показало, насколько он был прав. Что до странного интереса мисс Мак-Картри к этому делу (о причинах которого, по-моему, приличия ради лучше не распространяться), то подобная забота о молодом человеке значительно младше...
      В толпе журналистов послышались смешки, и щеки Иможен мгновенно окрасились в тот же поразительный огненный цвет, что и ее волосы.
      - Арчи... - в бешенстве прохрипела она. - И вы смеете публично ставить под сомнение мою нравственность? Нравственность дочери капитана Мак-Картри?
      - Признайте, что ваше поведение выглядит довольно необычно, мисс...
      - А как насчет этого?
      И, к великой радости фотографов, тут же защелкавших аппаратами и камерами, мисс Мак-Картри быстро сорвала с правой ноги туфлю и швырнула в физиономию Мак-Клостоу. Тот пошатнулся от удара.
      - А теперь, дурно воспитанная горилла, я жду от вас извинений! бросила Дева Гор.
      Один из свидетелей громко заметил, что у Мак-Клостоу пустые, ничего не выражающие глаза человека, готового совершить убийство. И, словно в подтверждение этих слов, сержант, по-видимому, утратив всякую власть над собой, выхватил револьвер и прицелился в журналистов. Последним вмиг расхотелось смеяться. К счастью, в эту минуту вошел доктор Элскотт. С первого взгляда оценив положение, он весело заметил:
      - Ну, Мак-Клостоу, опять вы забавляетесь, как мальчишка?
      Атмосфера сразу разрядилась. Арчибальд, проведя по лбу дрожащей рукой, убрал револьвер.
      - Покажите-ка мне пистолет Ангуса Кёмбре, сержант, - попросил врач.
      Полисмен достал из ящика стола оружие Ангуса.
      - Так я и думал, - проворчал Элскотт и, кинув на стол перед сержантом расплющенный кусочек свинца, добавил: - Вот пуля, которую я извлек из черепа Рестона, и, если она подходит к этому пистолету, готов съесть собственную шляпу!
      Журналисты подошли поближе и воочию убедились, что Ангус Кёмбре никак не мог стрелять в Рестона, во всяком случае, из своего пистолета.
      - Но в конце-то концов, что все это значит? - в полной растерянности воскликнул Мак-Клостоу.
      - Всего-навсего - что аптекаря прикончил не Ангус, а кто-то другой.
      - Но это невозможно!
      - Не станете же вы спорить с очевидными фактами, а?
      - Но я ведь уже сказал суперинтенданту...
      - Догадываюсь, что вы успели ему наговорить... уж лучше б прикусили язык, и к тому же...
      - Да?
      - Что вам стоило по крайней мере вытащить магазин? Тогда вы увидели бы, что все пули на месте...
      Небрежность сержанта возмутила даже тех, кто до сих пор поддерживал его версию. Мак-Клостоу на негнущихся ногах пошел открывать камеру, где томился Кёмбре.
      - Можете идти... вы свободны.
      Журналисты немедленно окружили Ангуса и увели из участка, умоляя поделиться впечатлениями, рассказать о романе с Дженет Лидберн и так далее и тому подобное. А бедняга сержант вернулся к себе в кабинет и, обхватив голову руками, стал раздумывать о постигшем его несчастье и о том, как бы половчее объяснить суперинтенданту, что он в очередной раз угодил пальцем в небо. И все - из-за дурня мясника и кретина ветеринара! Эта мысль преисполнила сержанта решимости. Арчибальд вскочил, нахлобучил на голову каску и бросился к двери, но его остановил насмешливый голос Иможен:
      - Как мне ни жаль вас, Арчи, но я все-таки рада за Ангуса!
      - А мне что за дело? И, кроме того, мы с вами еще далеко не в расчете! Не забывайте, что вы бросили мне в лицо туфлю!
      - Так вы же меня публично оскорбили!
      Они с неприкрытой враждебностью поглядели друг на друга.