Бабушка и внучка

      Станция Наганохара была известна находящимся поблизости горячим источником Кусадзу-онсэн, здесь кругом из-под земли били небольшие серные фонтанчики, которые окрашивали и землю, и воду протекающих здесь ручейков в красно-коричневый цвет. Сверху, со станции, открывался вид на широкую долину, где протекала река того же красно-коричневого цвета. Назвать ее «чистый поток, омывающий скалы», как когда-то сказал поэт, было решительно невозможно.
      Во многих местах долины виднелись искусственно созданные неглубокие пруды, которые использовались для добывания серы. Прошедший тайфун переполнил их водой, и она хлынула на близлежащие рисовые поля, которые стали выглядеть кровавым морем.
      – Как на все это неприятно смотреть, – поежилась Ясуко, наблюдая долину из окна автомашины.
      – О чем это вы? – переспросил Тэцуо Сакураи.
      – Я имею в виду цвет воды.
      – Вы бывали в этом районе?
      – Я здесь впервые. Хотя я каждый год и приезжаю в Каруидзаву, но здесь ни разу не была. Недавно и Тодороку-сан надо мной посмеивался.
      – А почему? Есть ведь машина. Разве плохо немного попутешествовать?
      – Возраст уже не тот.
      В обществе молодого, здорового и беззаботного Тэцуо Сакураи Ясуко вновь стала суровой, как будто отпустившая ее боль вернулась. Инспектор Тодороку почувствовал это, хотя и не мог видеть происходящего у него за спиной. Внешне он, казалось, был полностью поглощен беседой с сидевшим рядом водителем, однако все его внимание было сосредоточено на разговоре Ясуко с Тэцуо.
      Неясно, заметил ли Тэцуо Сакураи, что настроение Ясуко резко изменилось, но он не был настолько бесчувственным человеком, чтобы упомянуть имя Тиёко Отори. Темы для разговора были исчерпаны, и в машине повисло неловкое молчание.
      Через некоторое время Ясуко сказала:
      – Ваша молодость, Сакураи-сама, помогла вам проявить ловкость.
      – Что вы имеете в виду?
      – Эту машину. Осталась только одна, и вам удалось ее захватить.
      – Все было совсем не так! – Сакураи улыбнулся. – Это ведь такси из Каруидзавы. Когда я разговаривал с Хироко сегодня утром по телефону, я попросил ее прислать за мной такси, ведь Наганохара – маленькая станция, и такси здесь много не бывает.
      – Предусмотрительно! Ведь я тоже могла бы так сделать.
      – Не расстраивайтесь. И одной машины достаточно.
      – Тем не менее… А что, ваша жена вчера была одна дома?
      – Да, так получилось.
      – В последнее время я стала замечать, что вы не всегда приезжаете по субботам. Ведь вчера была суббота, а вы не приехали. Наверное, были очень заняты?
      Сакураи усмехнулся: сегодня утром Хироко тоже ворчала по этому поводу.
      Для женщин Каруидзава летом, может быть, и рай, однако мужья, которые работают в Токио, вынуждены многим жертвовать. Хотя они и получают от фирмы недельный отпуск, но для этого должны усердно работать. Ублажая по выходным своих жен, они лишены возможности насладиться положением соломенного вдовца.
      Поэтому некоторые неверные мужья, ссылаясь на занятость, вовсю пользуются свободой. Согласно имеющейся у Тодороку информации, Тэцуо Сакураи принадлежал к их числу.
      Тэцуо и Хироко были женаты уже пять лет. Вскоре после свадьбы Хироко забеременела, но на шестом месяце она попала в автомобильную аварию, и у нее произошел выкидыш. Несчастья семьи на этом не закончились: врачи пришли к заключению, что она больше забеременеть не сможет. В жизни супругов внешне никаких изменений не произошло, хотя сознание того, что они не могут иметь детей, сделало их сексуальные отношения бессмысленными. Тэцуо особенно тяжело переживал случившееся: он любил детей и страстно желал иметь ребенка. Довольно скоро он начал изменять своей жене. Дело было не в том, что он хотел иметь ребенка от другой женщины (это принесло бы ему слишком много хлопот), но, обнимая бесплодное тело своей жены, он жаждал других ощущений. Хироко, которая переживала, что автомобильная авария произошла из-за ее неосторожности, была вынуждена молча переносить измены мужа.
      Конечно, инспектор Тодороку не мог знать таких интимных подробностей жизни Тэцуо Сакураи, однако он располагал информацией, что среди профессионалок «веселых кварталов» Гиндзы и Акасаки он имел репутацию отъявленного повесы.
      – Ей вчера весь вечер пришлось провести одной.
      – Но она уже не ребенок. И потом, ведь есть же прислуга.
      – А ее служанка, Эйко-тян, вчера была на танцах О-Бон. Поэтому…
      – О, оку-сан знает нашу Эйко?
      – Так это я вам ее порекомендовала. Наша прислуга, Рики, из Каруидзавы. Мне без прислуги было довольно тяжело, и один из моих знакомых нашел мне Рики. А я через Рики нашла вам Эйко.
      – Спасибо вам за заботу. – И Тэцуо в знак благодарности склонил голову. – И эта Эйко ушла на танцы О-Бон?
      – Она ведь местная девушка, а танцы О-Бон бывают только раз в году. Они сговорились с нашей Рики, что пойдут вместе. Когда я сегодня утром разговаривала с Мися-тян по телефону, она тоже жаловалась, что ей было грустно и одиноко.
      – Получается, что скорее нужно пожалеть Мися, а не Хироко.
      Водитель такси продолжал, не переставая, рассказывать инспектору Тодороку о вчерашнем тайфуне, и тому стоило больших усилий прислушиваться к беседе на заднем сиденье и стараться кое-что запомнить.
      – Вообще-то, оку-сан, есть причина, из-за которой я приехал сюда на день позже, – сказал Тэцуо беззаботным тоном.
      – Что вы имеете в виду?
      – Дело в том, что завтра начинается турнир по гольфу, который спонсирует наш отец. Чтобы принять в нем участие, я обязательно должен на один день задержаться здесь. Я ведь служащий, поэтому просто так взять лишний день не могу. Турнир по гольфу проводится уже третий год и начинается пятнадцатого августа.
      Появившаяся было на лице Ясуко улыбка застыла. В прошлом году в это время погиб при невыясненных обстоятельствах Ясухиса Фуэкодзи. Помнит ли это Тэцуо? Она сидела в полной растерянности, ждала, что Тэцуо начнет выражать соболезнования. Этого не произошло, и она перевела разговор на другую тему:
      – Вы заговорили о гольфе, и я сразу вспомнила о Кадзухико Мураками.
      – А…
      Беседа принимала неожиданный оборот. Тэцуо, которому не хотелось говорить о своих отношениях с женой, облегченно вздохнул, но на лице осталось подозрительное выражение.
      – Асука-сама проявляет о нем чрезвычайную заботу, – продолжила Ясуко.
      – Я к нему испытываю ревность.
      – Это почему же?
      – Моя жена без ума от него. Только и слышу: Кадзухико-сан, Кадзухико-сан. Мне ее порой не сразу удается убедить в своей правоте, зато она соглашается со всем, что говорит Кадзухико.
      Тэцуо не мог понять истинного отношения Ясуко к Кадзухико, поэтому шутил и посмеивался.
      – Неужели?
      – Нет, оку-сан, если говорить правду, то именно Кадзухико был для нас богом любви.
      – Что вы имеете в виду?
      – Когда я влюбился в Хироко и начал за ней ухаживать, у меня было много соперников. Она была красивая.
      – Она и сейчас красивая.
      – Как вам сказать? Недоступный цветок на вершине горы стал моей собственностью. – Тэцуо хихикнул. – Если отбросить шутки, то мне надо было избавиться от конкурентов и выйти победителем. Я изобретал для этого различные уловки, и мне пришло в голову использовать Кадзухико, которого Хироко любила как младшего брата. Как я узнал позже, его пытались переманить на свою сторону многие мои соперники, но по какой-то причине он выбрал меня. Он помогал устраивать встречи, давал мне нужные советы, и я завоевал любовь Хироко. – Тэцуо снова захихикал. – Хороший парень этот Кадзухико!
      Каким бы беззаботным ни выглядело в зеркале заднего вида лицо Тэцуо, инспектор Тодороку начал сомневаться в том, достоверны ли слухи о его репутации самого известного плейбоя в районе Гиндза-Акасака. И что же представляет собой Кадзухико? Тодороку продолжал внимательно слушать беседу пассажиров на заднем сиденье, разговаривая по-прежнему с водителем.
      – Извините меня. Я уже надоел вам рассказами о своем романе с женой. Так что там с Кадзухико?
      – В прошлом году Мися захотелось научиться играть в гольф, и она попросила кого-то из участников соревнования отвести ее в гольф-клуб. Как раз в это время в клуб пришли Асука-сама и Кадзухико, и Мися вдруг взбрело в голову попроситься пройти с ними по всему полю. Асука-сама, рассмеявшись, согласился. Мися мне рассказывала, что он очень о ней тогда заботился.
      – Кадзухико может стать хорошим тренером. Он ведь спортсмен и к тому же хороший парень, – сказал Тэцуо со смешком.
      – Да, он показывал ей, как надо бить по мячу, отвез на машине домой, разумеется, по указанию Асука-сама. Осенью прошлого года на концерте я встретила Асука-сама, вместе с ним был Кадзухико. Он произвел на меня впечатление очень вежливого и учтивого молодого человека, что редко можно встретить среди нынешних молодых людей. Поэтому я и спросила…
      Тэцуо после некоторого молчания сказал:
      – По-моему, нет причины скрывать историю происхождения Кадзухико. Вы, оку-сан, помните тридцать шестой год, когда героической смертью погиб дед Хироко?
      Ясуко судорожно вздохнула, как будто у нее перехватило дыхание. Инспектор Тодороку еще внимательнее стал вслушиваться в разговор, не забывая кивать водителю.
      – В то время у князя Асука работал некто Татикана Мураками… В тот вечер, когда восставшие офицеры ворвались в резиденцию Асука, Мураками бросился спасать деда и пал первой жертвой. Затем они убили и деда.
      – Да, я знаю. А при чем тут Кадзухико?
      – Он сын Татикана Мураками и родился уже после его смерти. В семье Асука в то время была очень красивая служанка по имени Сидзу, она и родила Кадзухико. Он никогда не видел своего отца.
      – А что произошло с его матерью?
      – Сидзу умерла, когда Кадзухико было пять или шесть лет, и супруги Асука, пожалев ребенка, взяли его в семью и воспитывали как сына вместе с Хироко и своим родным сыном Хироясу, который сейчас в Англии.
      – Да, это можно понять. Поэтому он и называет Асука-сама дядей.
      – Он очень уважает Асука-сама. Попробуйте-ка сказать что-нибудь плохое при нем о нашем отце! Кадзухико разъярится. А если при этом будет еще и Акияма, так они просто голову кому угодно оторвут.
      – А, этот Акияма-сан…
      Похоже, что Ясуко хотела что-то спросить об Акияма, но то ли ей стало неудобно слишком подробно расспрашивать, то ли она решила разузнать о Тадахиро, раз уж речь зашла о нем.
      – Асука-сама, как видно, имеет много почитателей?
      – Я сам один из них. У отца в характере много противоречий, и в этом заключается его привлекательность. Самая хорошая черта его характера – великодушие. Я сам, да и другие слишком часто этим пользуемся. – Тэцуо рассмеялся.
      Хотя слова Тэцуо и сопровождались смехом, наблюдая за выражением его лица в зеркале заднего вида, инспектор Тодороку заметил, как по лицу молодого человека пробежала тень раскаяния.
      Расстояние между станцией Наганохара и Каруидзавой довольно большое, к тому же полиция перекрыла дорогу минут на двадцать в связи с дорожным происшествием: управляемая каким-то безрассудным молодым человеком взятая напрокат машина врезалась в придорожное дерево, в результате два человека погибли, а третий находился в тяжелом состоянии. Поэтому только в половине четвертого такси въехало в Нака-Каруидзаву.
      За два часа инспектор Тодороку смог узнать много нового. Когда зашел разговор о Такудзо Акияма, инспектору стали понятны его отношения с Тадахиро Асука, и он убедился, что Акияма пойдет за Тадахиро в огонь и в воду. Ему стало известно, что детектив Кондо из полицейского управления Каруидзавы убежден в том, что автомашина, которая насмерть сбила Кэндзо Акуцу, имела белый номер. Инспектор Тодороку с трудом сдерживал возбуждение от обилия полученной информации.
      От Нака-Каруидзавы машина быстро доехала до въезда в район Минамихара и, высадив инспектора Тодороку, свернула с государственной дороги № 18 и помчалась по направлению к Старой дороге мимо подножия горы Ханарэяма и кемпинга «Белая береза». Когда машина проезжала мимо кемпинга, Ясуко отвернулась, видимо не желая вспоминать события прошлого года.
      При въезде на Старую дорогу им попалась навстречу полицейская машина, в которой ехали Коскэ Киндаити, помощник инспектора Хибия и детектив Кондо, однако они проехали мимо, не заметив друг друга.
      Вилла Тэцуо Сакураи находилась несколько в стороне от оживленной Старой дороги, недалеко от отеля «Такахара», в аристократическом районе с великолепными аллеями японских пихт. Из-за деревьев проглядывали современные здания, построенные в стиле бунгало. Пять или шесть берез перед виллой были повалены в разные стороны, но территорию уже привели в порядок.
      Ясуко хотела выйти из машины, чтобы поздороваться с Хироко, но та в это время принимала ванну. Тэцуо предложил проводить Ясуко до дома, но Ясуко попросила не беспокоиться и согласилась только воспользоваться машиной. Недалеко от своей виллы, сквозь густые ветви наклонившихся дубов, она заметила мужчину, который пробирался к ее дому, но, увидев машину, резко повернул в обратном направлении, поспешно полез в гору и скрылся за большой скалой.
      Все это произошло так быстро, что она не смогла рассмотреть его лицо. К тому же на глаза у него была надвинута охотничья шляпа, из-под которой выглядывали большие солнечные очки. Шея была обмотана черным шарфом, а рука в черной перчатке закрывала подбородок. Он был весь в черном, с головы до ног.
      К вилле с двух сторон близко подходили горы, поэтому здесь было полутемно даже в солнечный день, а сейчас небо было покрыто облаками, начинали падать первые капли дождя. Верхушки деревьев стали затягиваться туманом. Внезапно появившаяся и тут же исчезнувшая фигура мужчины выглядела как черная мимолетная тень.
      Кто бы это мог быть? Среди знакомых ей людей никого похожего на этого мужчину она припомнить не сумела.
      Ясуко вышла из машины перед дубом, где она видела черную тень. На крыльце виллы появились Мися и служанка Рики; увидев их, она почувствовала облегчение.
      Вежливо поблагодарив водителя, она отпустила машину.
      На крыльцо вела лесенка из трех ступенек, справа стоял мокрый велосипед, которым обычно пользовалась Мися.
      – Мисяко-сан.
      В посемейном реестре она была зарегистрирована как Мися, но Ясуко это не нравилось, так как звучало слишком примитивно, и она была единственной, кто добавляла «ко» к ее имени.
      – Вы не знаете, кто отсюда только что вышел? – спросила она с упреком в голосе.
      – Бабушка, о чем это вы?
      – Отсюда только что вышел мужчина в черной одежде. Кто это был?
      – От нас никто не выходил, – с невинным выражением лица сказала Мися, войдя вслед за Ясуко с крыльца в холл.
      Рядом с холлом была кухня, а в глубине две хозяйские комнаты и небольшая комнатка для служанки. В лучшем случае виллы в Каруидзаве используются тридцать – сорок дней в году, поэтому они все, как правило, просто и примитивно построены. Но на этой вилле под скалой был сооружен уютный чайный павильон, который очень любила Ясуко.
      – Мисяко-сан, а ты меня не обманываешь? Я сама видела прятавшегося под покосившимся дубом мужчину, который только что вышел из нашего дома. На нем были большие черные очки.
      Ясуко по-прежнему говорила с упреком в голосе, и ее сердитое лицо продолжало выражать сомнение. Но Мися привыкла к такому тону и не обращала на него внимания.
      – Может, это был сборщик заказов? Рики-тян, ты не знаешь, кто это мог быть?
      – Нет, я тоже не знаю, – по-детски робко ответила Рики, хотя она была на три года старше Мися.
      – Старший брат не носит черные очки, к тому же уже прошло полчаса, как он ушел, – сказала Мися, посмотрев на висящие на стене часы с кукушкой.
      – Старший брат? Это кто же?
      – Мураками.
      – А, ты имеешь в виду Кадзухико? Он что, был здесь?
      – Да.
      – А зачем? – подозрительно спросила Ясуко.
      – Бабушка мне сказала позвонить дяде Асука. Я так и сделала. В то время вода дошла уже до крыльца, и мне стало страшно. Я об этом рассказала дяде. Он обещал кого-нибудь послать меня проведать. Вот поэтому ко мне и пришел старший брат.
      – И когда же пришел Кадзухико?
      – В час.
      – В час тридцать, – поправила Рики.
      – Ах, вот как. Рики-тян, выйди, пожалуйста, на минутку.
      После того как Рики покинула комнату, бабушка и внучка сели за стол друг против друга.
      – Значит, Кадзухико ушел только полчаса назад.
      – Да. Бабушка сказала, что она прибудет на поезде на станцию Наганохара в час тридцать пять минут. Так? От Наганохара до нашего дома ехать на машине около двух часов, и старший брат сказал, что он проведет эти два часа здесь. Тогда вода еще доходила до крыльца. Старший брат недавно вернулся из Альп, на нем были короткие брюки, рюкзак за спиной.
      Убедившись, что он не был похож на мужчину, которого она видела, Ясуко спросила:
      – Значит, Кадзухико был здесь до половины четвертого?
      – Да.
      – И о чем вы все это время говорили?
      – Он рассказывал мне об Альпах, а также о Египте и арабских странах. Но я многое не поняла.
      – А что ты все это время делала? Просто слушала?
      – Да.
      Ясуко говорила тоном, который больше походил на допрос школьным учителем в чем-то провинившегося ученика, чем на беседу между бабушкой и внучкой, но Мися уже привыкла.
      – Мне было очень интересно.
      – А ты не выболтала случайно чего-нибудь лишнего, не вела себя слишком вольно?
      – Нет, но…
      – Что? Наговорила лишнего?
      – Бабушка, прости меня. Я сама чувствовала себя неловко, но старший брат сказал, чтобы я не смущалась и продолжала вышивать.
      На одной из полочек у стены стояла красивая шкатулка, сделанная из тростника. Ясуко вынула оттуда квадратный кусок полотняной материи, в середине которого был вышит красивый узор.
      – Ты это делала в присутствии своего гостя? И что на это сказал Кадзухико?
      – Он похвалил меня, сказал, что это очень красиво.
      – Мисяко, – сказала Ясуко суровым голосом. – Я тебе всегда говорю, что воспитанные дамы и девушки в присутствии мужчин не должны демонстрировать свои увлечения.
      – Бабушка, извините меня.
      – И прекрати называть меня бабушкой. До каких пор ты будешь оставаться ребенком?
      Ясуко сложила вышитую материю, положила обратно в шкатулку и со стуком захлопнула ее крышку. Закончив разговор о Кадзухико, она вышла из комнаты, так и не упомянув о происшествии с Кего Маки и о том, что в Каруидзаву приехала Тиёко Отори.

Учитель и ученик

      Отель «Хосино-онсэн» являлся достопримечательностью Каруидзавы. Он был перестроен в современное здание из старой гостиницы, выстроенной в давние времена рядом с известными минеральными источниками. Вот уже несколько лет в отеле ежегодно проводились музыкальные фестивали.
      Когда туда прибыли Коскэ Киндаити и помощник инспектора Хибия, в зрительном зале проходило оживленное обсуждение уже прозвучавших музыкальных произведений. Хотя было около пяти часов вечера, на улице еще не начало темнеть.