Наши пути
ModernLib.Net / Поэзия / Екатерина Кордюкова / Наши пути - Чтение
(Ознакомительный отрывок)
(Весь текст)
Екатерина Кордюкова
Наши пути
«Пути осознания»
Начав ознакомление с этим небольшим сборником, я умышленно проигнорировал информацию об авторе, и первые стихи показались мне детищами юного поэта, недавно вставшего на путь постижения магии слова, магии стихотворения. Но, чем дальше шёл я по исповедальным путям Екатерины Кордюковой, тем очевиднее становилось: звучат слова зрелого автора, с беспристрастно внимательным взглядом, который вполне осознаёт величину своего назначения и движется с ней, по мере сил изменяя мир:«Есть странный дар: менять реальность словом, Не засоряя речи чепухой…»
Осознание истины, выраженное ёмкой, талантливой строкой, воспринимается как девиз, до гениальности кратко сформулированная программа действий. Но это случилось в середине книги, а «в начале пути» автор успел изрядно поэкспериментировать. Как прямое обращение к читателю звучит своеобразная «беседа с богом», в которой Екатерина провозглашает свою самостоятельную и ответственную жизненную позицию: «Я отвечу: скручивая душу, Я из слов леплю себе крыла, Для меня, наверно, это лучше, Чем молить и прятаться от зла…»
Казалось бы, сегодня не модно в таком стиле обращаться к «высшим силам», но на то и существует поэт, чтобы находить нетривиальные ходы, пересекать общепринятые рамки и смотреть на мир иным, не массовым взглядом. Это нелегко. У оригинальных людей всегда много оппонентов, потому что большинство как раз – очень тривиально.
Вместе с тем у Екатерины Кордюковой есть все данные лидера, ведущего за собой. Её стихи не только вызывают живой отклик, но и достигают большего: их можно петь, а значит, следовать за мыслью автора, пройти какую-то часть жизни его путём. Автор знает об этом, и говорит в первом же стихотворении: «И в конце, и в начале пути Слово льнёт к колыбельным распевам».
Несомненный талант поэта помогает Екатерине Кордюковой тонко чувствовать поступь неумолимо надвигающихся неприятностей и катаклизмов, о чём свидетельствует истинно пророческое четверостишие: «Нам до горя – лишь дверь да порог, Может, меньше, чем ночь, И скрывающий истину Бог, Не готовый помочь».
Тут автор находится на высоте миропонимания ведущих европейских мыслителей 20-го века, обнаруживших глубокое лицемерие и безответственность современных им тоталитарных мировоззрений рушащегося мира. Кристаллизующей силой в стихах книги является своя, личная порядочность плюс беспристрастный взгляд, позволяющий называть вещи своими именами.
Яркое, музыкальное стихотворение: «Я сегодня уплываю, как река». В нём отражается мощная традиция народного творчества с его обращением к природным силам, духам природы, к её песенному укладу. Автор не только ассоциирует себя с осенью, более того, она «срастается» с нею, становится её воплощением. В этом свете вполне логично обращение героини к некогда любимому, но отдалившемуся человеку: «Я с тобою не прощаюсь, и зачем? Ты давно живёшь в плену у цифр и схем, Ты давно не видел осень во плоти И не сможешь меня, беглую, найти».
Трогательны и невероятно правдивы стремления автора осознать свою причастность к вселенской жизни, мировому бытию: «Я – камень на руке у мира, Мир – камень на моей руке…». Это сильное стихотворение, которому, наверное, суждено быть многократно повторённым многими людьми, неравнодушными к поэзии, умеющими ценить и использовать слово, проявляющими неразрывность «внутреннего я» со вселенной.
В поисках ответа на платоновский вопрос: «Зачем я живу?» – Екатерине Кордюковой удалось создать небывалой силы шедевры, насыщенные образностью, проникновенностью большой человеческой драмы – драмы непознаваемости мира: «Сколь я пота ни пью, а всё поле не пахано, Сколь я в дверь ни стучу – никому невдомёк, И рубаха моя на локтях перелатана, И затылок под пеклом июльским промок».
Яркие, выразительные, кинематографичные образы, делают стихи выпуклыми, запоминающимися и живыми, а вопрос ко вселенной – всплывает и всплывает вновь, естественно оставаясь безответным: «Что должная сделать в этом мире? Где мой путь и как его найти?»
Предельная откровенность прямоты и тонкое ощущение современности – сопровождают стихи Екатерины Кордюковой. Екатерина не прячется за словами, а выражает ими те истины, которые многие современники обходят молчанием: «Прославляя зелёную лодку, Из пустыни плывущую к нам, Надо знать: нам загонят в глотку Все слова, что не есть Ислам». Это сказано без паникёрства, без истерических настроений, а как чистая констатация, открытый взгляд специалиста на текущие перспективы. Способность Кордюковой к спокойному наблюдению придаёт её стихам силу неизбежности при точности попадания в цель: «Снег – это русская песня, Тихий, печальный напев, Снег – это добрые вести Ни для кого и для всех».
И даже удивительно, когда вслед за созерцательным прямодушием наваливается волна страстного до невозможности желания – переделать мир, вопреки твёрдости и непокорности «сопротивления материала»: «Не уходи, постой, Не погружайся в тень, Ты на сегодня – мой, Пусть на один лишь день. Пусть наплывает мгла, С речки ползёт туман, Слово моё – стрела, Руки мои – аркан».
В том и волшебство стихотворений, свитое Екатериной, что вслед за воинственным и непокорным призывом: «Когда душа, как ноющая псина, Ползёт на брюхе – только б всё прошло – И ты согласен жить наполовину, Плюнь ей в глаза и снова сядь в седло» тут же следует доброе и всеохватное напутствие, адресованное нам, попутчикам, то есть, читателям сборника стихов «Наши пути»:
«Пусть Вас любовь хранит от бед И стелет ровные дороги…» Вадим Шильцын,поэт, режиссёр, сценарист,член МГО Союза писателей РоссииНаши пути
И в конце, и в начале пути Слово льнёт к колыбельным распевам, Но в высоком полёте – прости — Я дам ритм взбудораженным нервам. Я спою под раскатистый гром, Под дробинки дождя, под насмешки, Потому что мы в связке со злом, И напарник нас держит за пешек. Я спою, потому что молчать В этом страшном полёте нет мочи, А земля всё торопится вспять, И вернуть наше детство не хочет. Подпевай, мой напарник, не спи, Одному мне не выдержать ритма, Белым росчерком наши пути В небесах пребывают незримо. Красота
Идёт по миру красота, Скользит танцующей походкой, Как будто с чистого листа Сейчас начнётся век короткий, Как будто мир махнул рукой На неизбежность зла и смерти, С улыбкой глядя, как прибой Слова любви на пляже чертит, Как обаятельно легки Движенья ветра в танце мая, Когда он с яблонь лепестки Земле на волосы сдувает, Как я безделья не стыжусь, К иконам пламенных каштанов Не ставлю свечи, не молюсь — Лишь грежу в мареве их пьяном. «Никто не теснит, не неволит…»
Никто не теснит, не неволит, Россия раскинулась вширь: Огромное стылое поле И ветер, гоняющий пыль. И в кои-то веки нет рабства И смертного воя войны, Кровавого пресса тиранства И мысли всеобщей тюрьмы. Свобода: гасить себя водкой И сплевывать семечки дней, Свобода быть брошенной лодкой, Гниющей средь скользких камней. И жаль мне, что души остыли, И в час запоздалых свобод Быть просто достойным России Не в силах российский народ. «Берёза – застывшая песня…»
Берёза – застывшая песня, Под ласковый шёпот листвы Рисует судеб перекрестья На чистом листе синевы. А тополь – прямая дорога Для тех, кто не в силах свернуть, Пустившись на поиски бога В короткий, отчаянный путь. И тихо янтарные слёзы Скользят по сосновым щекам… Я песню пою, как берёза, Далёким и близким друзьям. «Нам сегодня так близко до неба…»
Нам сегодня так близко до неба — Потянись – и коснёшься рукой — Словно спим мы под сумрачным пледом, Словно жизнь – это стылый покой. Эта серая зимняя сонность: Начинаешь свой путь в темноте И летишь целый день по наклонной, Не стремясь, не желая лететь, Потому что не веруешь в цели И устал от убожества средств, Потому что на зимней постели Нам так близко до серых небес. «Зачем опять? Зачем же в снег и вьюгу…»
Зачем опять? Зачем же в снег и вьюгу И по глаза закутываться в шарф? Зима мне сердце пашет белым плугом И бороной ровняет жёсткий нрав. Взметая слов колючие снежинки, Бредёт январь по снежной целине, И небо, словно серая косынка, На плечи опускается ко мне. И в лютости – проглядывает жалость, И в холоде – мелькает красота. О, жизнь моя, нечаянная радость, Свети зимой, как льдистая звезда! «Замерла на пороге зима…»
Замерла на пороге зима — Не зовут её в дом. Слишком сладко на печке дремать, Когда снег – за окном, А в печи – только искры да жар… Не входи, не тревожь! Эта ночь – не последний ли дар, Золотистая ложь, Перед тем, как ворвётся метель И застудит сердца, Посрывает все двери с петель, Замутит образа? Нам до горя – лишь дверь да порог, Может, меньше, чем ночь, И скрывающий истину Бог, Не готовый помочь. «Плыл вечер в ночь, река в тумане…»
Плыл вечер в ночь, река в тумане Звала любовь, Ты как всегда пришёл незваный С котомкой слов, То говорил, то жадно слушал Сквозь тишину, В тумане глаз увидев душу — Совсем одну. Ты мял мне пальцы с горькой страстью И тихо звал, Ещё не признанною властью — Повелевал. Мы снова выплыли на грани Коротких снов. Плыл вечер в ночь, река в тумане Рвала любовь. «Я сегодня уплываю, как река…»
Я сегодня уплываю, как река, В просинь неба, в лёгкость песни, в облака, В эту осень, что встаёт из синевы В рваной радуге задумчивой листвы. Я с тобою не прощаюсь, и зачем? Ты давно живёшь в плену у цифр и схем, Ты давно не видел осень во плоти И не сможешь меня, беглую, найти. А ведь помнишь, было время, мы вдвоём Убегали в осень шляться под дождём, И смывали с нас дождинки ветошь фраз, Кем-то сказанных правдиво, но до нас. Не прощаюсь, не прошу и не зову, Ты останешься, как прежде, на плаву. Чтоб взлететь, нужна отчаянность листка, Что без крыльев хочет гладить облака. «Я не буду стоять под иконой…»
Я не буду стоять под иконой И о милости Бога просить. Слишком жёстко штыками был порван Окровавленный парус Руси. Слишком колкой была дорога, Слишком горьким был хлеб побед, Слишком долго брели мы в ногу И кровили широкий след. Снова мир обрастает плотью, Снова тянется к небу Русь, Но короткой бессонной ночью, Я мечтаю и всё ж – не молюсь. «То сон иль шутка ювелира…»
То сон иль шутка ювелира, Что точит жизни на станке: Я – камень на руке у мира, Мир – камень на моей руке. Гляжу в себя, и мир беспечно Ко мне спускается в ладонь, Душа играет в бесконечность И пьёт из ложечки огонь. Мир на руке моей пылает, И, взгляд не в силах отвести, Я не спеша бреду по краю Чьего-то Млечного пути. «Жёлтый месяц, раскосый странник…»
Жёлтый месяц, раскосый странник Тихо бродит средь мёртвых звёзд, И стекает с него сиянье На притихший ночной погост. Ни к чему ему там подруга — В одиночестве тает грусть, Тяжелее ходить по кругу, Никогда не меняя путь. Никому он не пишет писем, И, жалея, что я – не с ним, Я брожу среди мёртвых листьев И вдыхаю осенний дым. «Сколь я пота ни пью, а всё поле не пахано…»
Сколь я пота ни пью, а всё поле не пахано, Сколь я в дверь ни стучу – никому невдомёк, И рубаха моя на локтях перелатана, И затылок под пеклом июльским промок. Для чего это всё, ты скажи мне без пафоса, Для каких таких дел нас рожает земля, Что течём мы, как сель, без руля и без паруса, Чтоб устать и уснуть в бесконечных полях? Ты прости, что стучу, не даю тебе выспаться, Только мне без ответа уже не вздохнуть, Доедает кострище последнюю ижицу, И молчанье всё яростней давит на грудь. И присев на крыльцо перед дверью не выбитой, Я смотрю на поля и вдыхаю их жар, И латаю собой страхи каждого ирода, И на крестном пути – каждой плети удар. «По белой, по скользкой дороге…»
По белой, по скользкой дороге, По чёрствой краюхе зимы Плетут неуверенно ноги Узор наступающей тьмы. И хочется выскоблить льдины И травы скорей расстелить, Чтоб все заскорузлые спины Весна помогла распрямить, Чтоб всех напоить до потери Испуга и злобы в глазах, Чтоб солнце в закрытые двери Врывалось с цветами в руках. Как хочется выпросить счастье, Делимое ровно на всех — Ещё не потрёпанный страстью Апрельский безоблачный смех. «Вот и зрелость стучит в мои окна…»
Вот и зрелость стучит в мои окна Кулаками шаблонов и цифр… Остаётся надуться и лопнуть, Словно юности мыльный пузырь. Лопоухая нежная зелень Обрастает корою и мхом, И всё реже взлетают качели Над затянутым ряской прудом. Всё проходит: мучительность слова, Дрожь в коленях и свежесть обид… И лишь в детской победой живого Белокурая радость звенит. «Прощайте! Легко, как подарок…»
Прощайте! Легко, как подарок, Уходит оставленный берег, И радостной россыпью марок Багаж мой душевный обклеен. И сердце вприпрыжку, как птичка, По крошкам склевало разлуку, И ноги забыли привычку Тащиться сквозь пыльную скуку. Домой я лечу перепёлкой, Туда, где я – сила и знамя, Где, как новогоднюю ёлку, Я жизнь украшаю стихами. «Сердца гулкий метроном…»
Сердца гулкий метроном Отбивает ритм, Каждый плачет о своём И ползёт к своим, Каждый строит над землёй Свой отдельный мост, Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.
|
|