Избранная по контракту

– Камень прям с души сняли, утешители, блин, а то сама не знаю, как сейчас непрезентабельно выгляжу, – моментально огрызнулась в ответ я.

Тем временем троица, закончив переругиваться, строевым шагом направилась в мою сторону.

«А хороши стервецы, любуйся, дурочка, пока есть возможность», – подало голос либидо.

Полюбоваться действительно было на что. Если уж мачо в единичном экземпляре произвел на меня неизгладимое впечатление, то что говорить о тройном размере мужественности, сексуальности, брутальности и прочих «ностей», волнами расходившихся от направлявшихся ко мне парней?

– Прикольный расклад: брюнет с синими глазами, блондин с зелеными и светло-рыжий с практически черными. Как раз твои любимые сочетания, – закатился в смехе обожравшийся до метеоризма Сосискин.

«Ну что, отбросим пуританство и воплотим в реальность мечты?» – потерли ручки эротические фантазии.

Но я отмахнулась от этих заманчивых перспектив, в упор смотря на вплотную приблизившихся казанов.

– Позволь тебе представить моих друзей: Авриэльт, – кивок в сторону рыжего, – Д’ирхен, – следующий кивок был адресован блондину. – Совсем забыл с этой суматохой представиться, Никэл, – закончил китайскую церемонию брюнет.

– Мы демиурги девяти миров, – хором пропели разбиватели сердец и крепких семей.

– Царь, очень приятно, царь, – кивала я наподобие болванчика. – И как это я, убогая, сразу не догадалась, что вы небожители, а не банальные олигархи-алкаши? Значит, так, яхонтовые мои, имена я ваши сроду не запомню, и поэтому ты будешь Ник, ты – Абрам, а ты – Димон. Всем все ясно? – Пока я говорила, мой палец нахально тыкал в грудь каждого из трех богатырей.

Троица застыла соляными столпами под заливистый собачий лай, подозрительно напоминающий хохот гиены.

– Ой, не могу, мужики, не повезло вам, она пришла в себя и сейчас будет всем хамить и строить вас на подоконнике, – катался по травке, смешно болтая мясистыми лапами, распоясавшийся вконец хвостатый предатель. – Лучше налейте ей сто грамм боевых, для снятия стресса, и обеспечьте никотином, пока она не начала тут все крушить.

– Да-да, конечно, ты, наверное, напугана, и это твоя естественная реакция на обстановку… – не переставая кудахтать, сокрушался Ник, доставая из-под стола початую посудину, рюмки, банку огурцов, тарелку с колбасой и пачку сигарет.

– Перестань делать меня лучше, чем я есть на самом деле! И объясните мне наконец, что за чертовщина происходит?! – рявкнула я на пытавшегося проявить гостеприимство Ника.

– Понимаешь, Дарья, мы действительно демиурги девяти миров, все это тебе не снится, и мы пригласили тебя к нам, потому что вчера мы непроизвольно услышали твои мысли о параллельных мирах, – лекторским тоном проговорил отмерший Абрам.

Я взглянула в его глаза, из которых на меня вдруг посмотрела вечность, налила себе из графинчика, лихо тяпнула рюмку, налила вторую, выпила ее уже не спеша и жадно затянулась прикуренной мне Димоном сигаретой.

– Здрасте,…опа, новый год, – проскулил Сосискин. – Довыпендривалась, доехидничалась. Ну и как я тут размножаться буду. Тут же в округе ни одной сучки не фланирует! – Пес всегда стоял на страже своих интересов к дамскому полу. – И где ты тут найдешь мой любимый корм и свежие сосиски? А антиблошиный шампунь, а ошейничек против клещей, а плановые прививки?! – горестно повалился на изумрудную траву тот, кто ненавидел мыться, а в ветеринарной клинике завывал так, что некоторым врачам приходилось вызывать неотложку.

– Не переживай, Сосискин, если мы с тобой попали в параллельный мир, то нам с тобой скоро будет не до всех этих милых твоему трусливому сердцу глупостей. – Я пыталась задушить нарождающуюся истерику своего пекущегося о здоровье друга.

– Это почему? – не на шутку перепугался резко начавший печься о своем здоровье и гигиене пес.

– Да потому, что тебя там, как особо упитанного, сразу схарчит какой-нибудь жуткий монстр, а меня всенепременно сначала утопят, потом колесуют и, чтоб уж наверняка умертвить без права возрождения в теле лягушки, сожгут на костре как злобную ведьму, – щедрой рукой отмерило ему радостей жизни мое злорадство.

По окончании этой тирады Сосискин закатил глаза и отбыл в очередной обморок.

– Ладно, добры молодцы, пока этот товарищ валяется в беспамятстве, предлагаю выпить и обсудить все по трезвости. – Я сделала приглашающий жест к столу. А что, мне не жалко, графинчик с закусью все равно не мои были, да и разговор пока не клеился. – Абраша, разливай, – вальяжно махнула рукой я.

Абрам споткнулся, Ник поперхнулся, а Димон подозрительно закашлялся. Пока парни были временно нетрудоспособны, я сноровисто разлила разряжающую обстановку влагу, провозгласив «За знакомство!», и внедрила в себя огненную воду.

– Между первой и второй перерывчик небольшой, – бодро гаркнула я, и за этим последовал очередной заход по рюмкам. Парни в полном обалдении следовали моему пагубному примеру. Не подумайте, что я какая-нибудь синявка привокзальная или там бомжиха со стажем, просто на трезвую голову рассуждать о всяких там девяти или девяносто девяти мирах я была не в состоянии.

«Прекрати убивать мои нервные клетки!» – истерично вопил мозг, но мне уже было все параллельно.

Алкоголь попал в кровь, и я наконец-то была готова к конструктивной беседе. Откинувшись на спинку стула, я благожелательно улыбнулась Абраму и изрекла:

– Абраша, комрад, что ты там вещал про миры?

– И продолжи, наконец, свои объяснения на тему моей скромной персоны! – сблагодушничала моя внезапно начавшая хмелеть персона.

Димон в очередной раз закашлялся, но Абрам, видимо, тоже получил свою дозу расслабления и поэтому относительно спокойно попытался возобновить прервавшуюся лекцию:

– Вчера мы встретились после долгой разлуки… – начал он фразу.

– …И решили это дело вспрыснуть, – закончила за него я. – Как же, понимаем, классика жанра, жены с детьми на дачах, бутылка на троих и сырок «Дружба» на закусь.

– Даша, не перебивай, так ты никогда ничего не узнаешь! – одернул меня Ник.

– Так вот, мы решили собраться на нейтральной территории, – укоризненно смотря на меня, продолжил Абрам. – Местом встречи мы выбрали как раз твой родной мир.

– А чем это вам так понравился мой мир? – Я испытующее вперила свой взор в неожиданных собутыльников и поближе подтянула к себе водку.

«Все, Остапа понесло», – констатировала скромность и сделала вид, что мы с ней не знакомы.

– Ну, в твоем мире пишется столько юмористических историй про другие миры, и только у вас делают такие замечательные по своей крепости напитки, – убито признался Димон.

– Ой! Не могу! Держите меня семеро! А как же знаменитое ароматное эльфийское? – пьяненько захихикало недоверие.

– Приторная гадость, – с убийственной честностью констатировал Ник.

– А гномий самогон?

– Слабоват, – уныло признался Димон.

– Ну, а разжигающий боевой дух орков эль?

– Слабогазированый квас против «Балтики-девятки», – тоскливо вздохнул Абрам.

– Да вы, ребята, как я погляжу, большие любители алкоголя, – голосом Геннадия Малахова подвел итог их признаниям иногда просыпающийся во мне здоровый образ жизни.

В ответ на мои слова ребята покраснели, а мне снова захотелось выпить.

– Так, Димон, ты назначаешься банкующим: тостовать! Так уж и быть, будет у нас непьющий Сосискин, а то культурное мероприятие превратится в бытовую пьянку.

– Ну, за величайшее изобретение Менделеева! – провозгласил раздувшийся уже от гордости вынужденный трезвенник.

– Я продолжу, с твоего позволения? – зачем-то уточнил у меня Абрам.

Наверное, думал, что я уже забыла, зачем мы тут собрались. Ха, наивный чукотский потомок первого оленевода, при желании я могла выпить довольно большое количество водки, и при этом мой язык не заплетался, мозг не терял контроль над телом, а печень моментально разлагала алкоголь, но в эту интересную особенность своего организма я никогда никого не посвящала. Зачем давать людям еще один повод для зависти? Только вот в этот раз хмель непривычно быстро начал гулять по крови, о чем меня честно предупредил весь организм, но я беспечно отмахнулась.

Дождавшись утвердительного кивка, Абрам продолжил:

– Отметив встречу и поделившись последними новостями, мы уже собирались покинуть твой гостеприимный мир, как вдруг мы, все трое, уловили твои мысли. Поверь, уже давно нас никто так не веселил. В последний раз это случилось, когда отправили одного вашего писателя в один из созданных нами миров.

– Вы его хоть назад-то вернули, весельчаки, блин? – пьяненько хихинуло любопытство.

– Конечно, вернули, он потом написал замечательную книжку, которую ты так любила в детстве, – успокоил меня Димон.

Тут в моей голове сформировалось смутное подозрение, и, возвысив голос, я поинтересовалась:

– Так, а трое придурков, певших под моими окнами, были случайно не вы?

Сосискин, услышав мой рык, попытался залезть под стол, но, как всегда, застрял и тихонько начал подвывать от ужаса, а в наступившей тишине отчетливо послышалось мое гневное сопение.

– Мы, – покаялись небожители.

– Господи! Демиурги, распивающие на лавочке бухло и поющие русские народные песни! Кому сказать – не поверит, – присвистнуло удивление. – Ладно, вернемся к нашим баранам. – Мой указующий перст уткнулся в сторону заметно побледневшего Абрама. – Я уже поняла, что вас привлекла моя нетривиальная личность, подслушанные вами мои обывательские мыслишки, но зачем было меня сюда вытаскивать?

– Даша, ты лучше выпей, потому что продолжение тебе явно не понравится, – почему-то прошептал Ник.

– Не фига девушку спаивать, а то она напьется, расслабится – и вы ей сообщите, что она выпала с балкона, – прям зашлась в негодовании я.

– Что ты! Ты жива и вполне здорова. Просто мы решили отправить тебя в путешествие в один из наших миров и посмотреть, как ты будешь избегать канонов фэнтези, – замахал руками, как ветряная мельница, Абраша.

– Мери-Сью решили из меня сделать? – Я злобно зашипела и стала озираться в поисках колюще-режущих предметов. – Поубиваю, как Лукашенко демократию! Порву на пазлы! Заставлю сожрать все собрание сочинений Дарьи Донцовой на голодный желудок и без запивки! – Проорав жизнеутверждающие обещания, я ринулась на опешивших демиургов.

Гонка вокруг беседки продолжалась минут двадцать. За это время Сосискин успел вылезти из-под стола, прогуляться по нему, опрокинуть банку огурцов и уснуть от обжорства. Когда я практически достигла Димона и протянула руку, чтобы схватить его за волосы, меня вдруг кто-то обхватил сзади.

– Прекрати вести себя как истеричка и подумай об открывающихся тебе перспективах!

По голосу я опознала Ника, но чисто из вредности продолжала тянуть руки к удаляющейся от меня шевелюре, грозно вопя:

– Какие, к черту, перспективы? Быть вам троим штатным клоуном или наладить в подведомственном вам мирке самогоноварение?!

– Нет, увидеть действительно другой мир и познакомиться с его жителями, – голосом змея-искусителя прошептал Ник мне в затылок. – Сама подумай, где ты еще сможешь увидеть то, о чем ты так много читала и на что мечтала хоть одним глазком взглянуть?

Он продолжал нашептывать мне на ухо о заманчивых картинках неведомых далей, а я стояла и думала: а почему, собственно, и не посмотреть, да еще и на халяву, что-то действительно необычное? Устроить себе отпуск не в какой-нибудь русифицированной Турции, а в настоящей сказке? Но, из чистой вредности, я решила просто так не сдаваться и выторговать себе как можно больше преференций.

– Ник, можешь меня отпустить и проследовать за мной за стол переговоров. – Гордо задрав нос, я вошла в пресловутую беседку. Через пару минут села за стол и стала в упор разглядывать расположившихся напротив меня визави. Так и хотелось поправить на переносице пенсне, направить им в глаза лампу и вытрясти из них правду. Сделав зверское лицо, я начала колоть демиургов.

– Так, господа, а теперь внятно, четко и без вранья расскажите мне, в чем заключается подвох, и что я поимею с этой экспедиции. Иначе наше сотрудничество закончится, так и не успев начаться.

«Можешь, мать, взять быка за яй… ой, за рога», – восхитился вышедший из подполья мозг.

– Никакого подвоха нет, просто нам хочется понаблюдать за человеком, вырванным из привычной обстановки, а не следить за его приключениями по книжкам, – подозрительно отводя кристально честные глаза, начали лопотать подозреваемые.

Ох, мужики-мужики, вам хренова туча лет, вроде как творцы миров, а врать женщинам до сих пор не научились. Ни одна из нас, прошедшая суровую школу жизни, никогда не поверит, что мужчина ей может предложить что-то просто так. Мы все давно прекрасно знаем и про сыр, и про то, что залезть на елку, не повредив задницу, еще никому не удавалось. Поэтому сделаю вид, что я вам поверила, а сама буду думать о запасных аэродромах и путях отступления через огороды.

– А много вас, тварюг миров? – хищно осклабилась я прямо в их божественные лица.

– Хватает, – попытался увильнуть от ответа Димон.

Но этот ответ меня абсолютно не удовлетворил, потому как меня терзали смутные сомнения, что мою личность банально подписывают под участие в реалити-шоу «Последняя дура Вселенной». Я продолжала сверлить Димона взглядом на манер дрели.

– Больше тысячи, – наконец-то сдался этот крепкий орешек.

– Ну и сколько процентов поставят на меня? – уточнила я, лениво прищурившись.

– Как ты догадалась? – потрясено выдохнули все трое.

– Элементарно. Детишки, слишком уж у вас глазки бегали, а у Абрашки губки шевелились, не иначе как барыши уже подсчитывал! – Я открыто смеялась.

– Ну что, господа, обсудим условия игры? Составим контракт и уточним размер гонорара моей хозяйки? – вставил свои пять копеек Сосискин.

Вот за что я уважаю своего пса, так это за то, что он всегда определяет, кто может ему потихоньку дать кусочек со стола, и за то, что он моментально оценивает выгоды в любой ситуации. Сдается мне, в его роду помимо чистокровных такс затесалась все же какая-то прожженная дворняга.

Ну а дальше началось веселье: мы, с пеной у рта и со стопкой в руке, спорили, в какой мир меня лучше отправить, что я могу взять из снаряжения, кто мне будет помогать, а кто вредить, сколько по времени будет продолжаться моя миссия, и т. д. и т. п. Наверное, мои печень и мозг все-таки взяли выходной, потому что в результате дебатов мне не досталось никаких магических сил и способностей, кроме как способностей к языкам и знания лечебных травок. Мир был определен как самый обычный: с эльфами, гномами и прочими фэнтезийными персонажами, а миссия заключалась, естественно, в его спасении от какого-то злодея со скамейки запасных, да еще в качестве обузы мне был навязан не поддающийся никаким диетам пес. Единственное, что меня радовало, это размер гонорара в виде экзотического острова в Карибском море, неприлично большого счета в швейцарском банке и возможность посещать, когда мне захочется, любой из девяти миров. Как только все вопросы были согласованы, мне подсунули на подпись какой-то свиток, а Ник потребовал у меня свое кольцо. Ох, как тяжело мне далось расставание с этим колечком! Наверное, Ярославна меньше пролила слез над погибшими воинами, чем я, пока стаскивала его со своей руки.

– Ты что, дал ей свое кольцо творца? – выдохнул Димон.

– Дал, иначе она ни в какую не соглашалась со мной пойти, а ты же знаешь, по условиям игры, участник должен последовать за мной добровольно, – прошептал Ник, думая, что я его не услышу.

Я быстро кинула взгляд сначала на руку Димона, а потом на культяпку Абрашки. На руке первого вдруг проявилась печатка в виде колоды карт, а на руке второго закрутилось миниатюрное колесо рулетки.

«Дура, проворонила такие перспективы!» – зарыдала в голос жадность.

«Цыц, сорока! Она могла натворить с этим колечком неизвестно что», – прикрикнул на нее здравый смысл.

– Ничего, ничего, моя брюнетистая зараза, я еще припомню тебе мой облом с колечком! Отольются тебе мои слезки! Дал на пять минут поносить и тут же отнял, жадина противная! – расстроенно хлюпая еле слышно прошептала я себе под нос.

– Придет весна, увидим, кто где гадил, – поддержал меня Сосискин.

Конец застолья помню отдельными кадрами. Вот мне устраивают экскурсию в каждый из миров. Вот мелькнула передо мной борода какого-то субъекта, которую я держала в своем кулаке. Вот замызганный кабак, в котором на балалайке бренчит тягомотнейшую мелодию ролевик-менестрель, а я в него мечу пивную кружку. Вот я в пещере с горой золота и меня тошнит на лапу ящерице-переростку. Вот мы в моей квартире, и я, по мере своих пьяных сил, собираю походный рюкзак, а Сосискин сверху укладывает свою подстилку. И наконец-то благословенная темнота…

Глава третья

Проснулась я от ощущения жуткого сушняка и общего недомогания организма. Провалявшись еще немного в кровати и повздыхав, что возле меня не материализуется стакан с водой, я собрала всю волю в кулак и села.

– Б… – вырвалось из измученной жаждой глотки.

Картина, возникшая перед глазами, радовала своим сюрреализмом. Представьте себе песчаный берег с золотистым песком, на который неспешно накатывают синие волны моря. Представили? А теперь представьте, что на этом пляже находится диван, рядом с ним стоит любимое мамино кресло, в котором на спине дрыхнет такса. Чуть дальше блестит зеркалами шкаф-купе и сиротливо жмется туалетный столик. За низкой стенкой, представляющей собой барную стойку, не пойми на чем держащиеся, как Брестская крепость, стоят кухонная мебель и холодильник. Завершающим аккордом выступают отгороженная китайской ширмой душевая кабина, джакузи и раковина. И все эти предметы находятся внутри огромного шатра. У линии прибоя мой похмельный взор обрадовали кресло-качалка, с накинутым на него клетчатым пледом и стеклянный столик на колесиках с нехилым набором бутылок. Метрах в десяти от кресла-качалки и импровизированного бара мой измученный мозг веселили: пластиковая мебель с торчащим из стола зонтом с надписью «Старый мельник», мангал, холодильник с напитками и огромный холодильник-прилавок со всякими овощами-фруктами и синенькая кабинка. Сдается мне, данная инсталляция знаменует собой приход чего-то белого и горячего.

– Никак очнулась? А еще говорят, что сны алкоголиков тревожны и непродолжительны, – раздался голос со стороны кресла.

Я испуганно оглянулась и уставилась на укоризненно смотрящего пса.

– Только давай без истерик, – произнес он и отправился неспешной трусцой по направлению к холодильнику.

Все, допилась. Ждут меня суровые санитары, ледяной душ и врач-нарколог.

– Дашк, ну чего застыла. Иди меня кормить! Сама ж знаешь, война войной, а обед по расписанию, – проскулил вечно голодный пес.

Едва переставляя ноги, я доковыляла до холодильника и достала батон колбасы. Ситуация уже не так меня пугала. В конце концов, нам, сильно пьющим и поймавшим «белочку», удивляться нечему: подумаешь, говорящий пес и работающие на берегу моря холодильники. Все даже не так плохо. По крайней мере, зеленые черти не мерещатся.

– Дашка, ну давай иди уже умывайся, и будем завтракать. Или тебе кусок в горло не лезет?

– С таксами-глюками не спорят, да и умыться не помешает. – Сама себя уговаривая, я прошмурыгала к раковине, попутно включив чайник. Такой мелочью, как идущая не пойми откуда вода, меня уже было не пронять. Через пять минут я уже сидела за столом и пила кофе. Происходящее было настолько реалистично, что я начала сомневаться в своей ненормальности и мне жутко захотелось понять, что произошло. Как там говорил классик: «Будем ждать проблесков памяти или сведений со стороны». После принятия порции кофеина и последовавшей за ней затяжки (что ни говори, а кофе и сигареты весьма стимулируют работу мозга) я начала вспоминать вчерашнюю ночь. Картина бесчинств с тремя убийственно красивыми мужиками убедила меня в том, что происходящее не приснилось и на море каким-то образом оказались часть моей квартиры и другие вещи. Но, хоть убейте меня, каким образом все это здесь оказалась, было тайной, покрытой мраком. Я же помню, как собирала рюкзак и причиндалы собаки, а теперь вместо сиротской котомочки я вижу практически дом родной. Надо было как-то попытаться заполнить провалы в памяти.

– Сосискин, давай я лягу в этот чудесный тазик с пузырьками, налью себе шампанского, стоящего в холодильнике с Нового года, буду предаваться релаксации, а ты мне расскажешь то, чего я не помню?

– Ветчину! Или я буду молчать как рыба об лед! – нахально тявкнул коротконогий вымогатель.

– Черт с тобой, мой невоздержанный дружок, будет тебе и ветчина, и колбаса, и какава с повидлой, тока, ради бога, объясни мне, что тут делает вся эта мебля!!!

Закончив орать, я достала псу ветчину, а себе бутылку шампанского и, сев в джакузи, приготовилась внимать откровениям очевидца событий. Пока наливалась вода, открывалась шипучка, снимался пижамный костюмчик, пес закончил поглощать ветчину и наконец-то приступил к рассказу. По ходу повествования мои и без того торчащие волосы становились дыбом. Оказывается, идея собрать в поход мой туристический сидор погибла примерно через две минуты после начала сборов. Заявив, что я сама не знаю, что мне потребуется в походе, угрожая физической расправой, заставила Димона перенести в этот мир все свои вещи.

– Сосискин, я понимаю про шкаф – там мои шмотки. Но на хрена я кухню со всеми причиндалами притащила? – растерянно пролепетали в ответ на это мои непонятки.

– Да все просто, подруга, ты заявила, что утром я проснусь в незнакомой обстановке, перепугаюсь того, куда делся мой родной холодильник, и у твоего любимца может быть шок. Короче, ты наотрез отказалась куда-то идти без чашки кофе и не покормив меня, – поспешила меня утешить ушастая зараза.

– Пьяная, пьяная, а о тебе, мой низкорослый друг, не забыла. Цени, как тебя хозяйка любит. – Я повыше задрала нос и хлебнула газировки на дрожжах.

– Ха, не забыла, – начал возмущаться пес. – Да у тебя мышь в холодильнике повесилась. Если бы я не настоял на походе в магазин, то сейчас бы с голоду умер.

Я нервно икнула.

– Мы что, вчера еще ходили в магазин?

– Не-а, ты в этот момент шепталась с фарфоровым другом, а мы с мужиками совершили налет на соседний супермаркет, – лениво протянул пес.

Я представила трех пьяных мужиков и одну таксу, в масках и с оружием грабящих магазин, и пришла в ужас.

– Сосискин, ты что, тоже участвовал в налете? – осторожно уточнило мое нежелание светиться перед правоохранительными органами.

– Что я, дурак так палиться? Меня каждый в нашем районе знает. Я на шухере стоял, – успокоил меня начинающий налетчик.

Уже легче. Я не скрывала облегчения. Таскать передачи в собачью тюрьму мне совершено не хотелось. Хотя у нас таких тюрем нет. Но знать о том, что твоя собака встала на скользкий путь преступника, тоже не слишком сладко.

– Ладно, с этим понятно. А на фига ты припер мамино кресло? Она ж нас кончит за него!

– Здрасьте, приехали! Я припер? Ты посмотри на мои лапки! Что они могут припереть? Это ты, мать, его лично тащила и приговаривала, что мне пора приучаться спать одному, терпеть тяготы и лишения в пути, – обижено сказал пес и скорчил слезливую морду.

– Хм, ну вообще-то тебе правда пора спать одному, ты уже взрослый кобель.

– Аха! А если мне приснится та ужасная лиса? Совести у тебя нет. Злая ты, Дашка. Не буду я тебе ничего рассказывать даже за кусок докторской колбасы, – вконец разобиделся Сосискин.

Пришлось начать подлизываться и пообещать, что после ванной я всенепременно скормлю этому вымогателю триста граммов варенки. Когда мир был восстановлен, я поинтересовалась:

– Откуда взялся этот роскошный банный комплекс? Вроде ванная комната у нас самая обычная и в супермаркете за углом вроде как таким добром не торгуют. Ты что, еще участвовал в ограблении магазин, торгующего сантехникой?

– Не-а, – засмеялся пес. – Мадам Козявкина, вы все это богачество лично отбирали в каком-то дорогущем бутике по сантехнике.

Приплыли. По ходу пьесы, это теперь моя семья и пес будут носить мне передачки в тюрьму. В общем, зона теперь мой дом родной.

– Да не парься ты, – глядя на мое убитое лицо, утешил меня пес. – Магазин был в Италии, так что если сядешь, то в заграничную тюрьму, а если покаешься, то пару лет тебе скостят, – вовсю уже издевался Сосискин.

– Черт с ней, с Италией. Откуда здесь кресло-качалка с дачи и эта синяя будочка? Я что, вчера появилась в таком виде перед родителями на даче? И вообще с какой стати мне захотелось кресло-качалку?

– Все, мать, отныне ты в глухой завязке. Какие родители, когда это я летом оставался с тобой в городе, вместо того чтобы наслаждаться жизнью на природе? – театрально запричитал актер погорелых провинциальных подмостков.

Опа, у Сосискина началось очередное сольное выступление. Теперь, чувствую, одной докторской не обойдешься. Сдается мне, сейчас начнется заход на тему куриного фарша.

– Вспоминай, пьянь несчастная, где твои родители? – завизжал он и тем самым подтвердил мои самые худшие подозрения.

Для усиления мыслительного процесса я налила себе еще шампанского и после пары глотков вспомнила, что неделю назад предки свалили на месяц к друзьям в Испанию. От осознания того, что я не упала в грязь лицом перед родаками, сразу стало спокойно, а может, шампусик на душу хорошо упал. Попререкавшись с псом пару минут, я выяснила, что, увидев море, мне захотелось воплотить свою давнюю мечту, в которой фигурировали кресло-качалка, плед, шотландское пойло и трубка. Интересно, откуда мог всплыть такой декаданс? Вопрос, как говорится, риторический.

Далее мой пес во всех красках расписал похищение синей кабинки с участка председателя садоводческого кооператива. Видимо я, как и все дачники, на генетическом уровне ненавижу всех председателей кооперативов, потому что лично мне наш глава садоводов ничего плохого не сделал и воровать у него абсолютно ни разу не использованную кабинку было верхом цинизма.

– Не сокрушайся ты так, Абраша сказал, что председатель сам спер эту кабинку со стройки, где он работает начальником охраны, – утешил меня Сосискин.

– Столик, стулья, холодильник и мангал – это соседнее кафе? – на всякий случай уточнила я.

Пес подтвердил кивком.

– А лоток с фруктами – это все тот же супермаркет, – предупреждая мои вопросы, добавил он.

– Ну, в общем-то, ничего страшного не произошло, пострадавших от нашей экспроприации не так уж и много, да? – заискивающе глядя в его глаза, залепетала моя совесть.

– Не совсем, – ответил Сосискин и почему-то начал пятиться от меня. – Ты только, Даш, не волнуйся… Вон шампанского глотни, – засуетился пес.

Но дрожжи упали на старые дрожжи, и поэтому мне уже было все равно.

– Ладно, давай колись, что мы еще вчера натворили?!

– Да ничего! Вы просто сюда притащили весь аквапарк с турецкого курорта и казино из индейской резервации, – рубанул сплеча правду-матку пес.

– Врешь? – Я с надеждой посмотрела на сжавшегося друга.

Он виновато покачал головой.

– Где эти, где эти… аквапарк и казино? – Я смогла выдавить из себя только хрип.

– Как выйдешь из шатра, метров пятьсот дальше по пляжу, – пролепетал Сосискин.

– Отвернись! – рявкнула на пса я, рывком встала из джакузи, запахнулась в полотенце и пулей вылетела из шатра.

Пролетев как метеор по берегу, я с разбегу села на пятую точку. Сосискин не врал, а пострадавшая задница услужливо напомнила мне все водяные горки, которые она прочувствовала несколько лет назад. Передо мной находился парк водных аттракционов, стоявший ранее в Анталии. В мое плечо уткнулся влажный нос.

– Ну ладно тебе! Ну подумаешь, захотелось тебе покататься на горках. Ну не казни ты себя так, – жалобно скулил мой друг.

Я тяжко вздохнула.

– А казино-то мы зачем уперли, да к тому же и у индейцев? Не могли из Лас-Вегаса ничего стоящего упереть?

– Могли, но ты сказала, что там все слишком большое и это будет портить тебе вид, – еще тяжелее вздохнул Сосискин.

– Вот и сбудется еще одна моя мечта: я наконец-то побываю в настоящем американском казино. Жаль только, за ее исполнение мне дадут пожизненный срок, – сфальшивила я.

– Да не переживай ты так, Дашка! Ребята сказали, что вернут все так, что никто ничего не заметит, – глядя на меня кинулся утешать меня друг.

– Никто ничего не заметит?

– Никто.

– Ха, жизнь-то налаживается, мой толстопузый дружок! – Я, радостно пропев, вскочила и полетела назад в шатер.

Распахнув шкаф-купе, я начала увлеченно рыться в его недрах в поисках купальника.

– Сосискин, ты только представь, какие перед нами открываются перспективы: у нас с тобой (заметь, на дармовщинку) есть и аквапарк, и свое казино! Правда, не знаю, зачем оно мне, я вроде как не азартная, – вещала я, выкидывая на пол вещи.

«Жаль только, на банане и на водном скутере никто не прокатит», – уныло констатировало желание покрасоваться фигурой, но его нытье заглушила фраза, пролившая бальзам на мою совесть:

– А казино не ты захотела, а мужики, так что не казни себя.

– Во, тем более не наш косяк, так что релакс, мой юный друг. – Насвистывая, я заставила свою совесть окончательно заткнуться.

Наконец купальник был найден, надет – и я стала любоваться отражением в зеркале. По большому счету, любоваться было нечем. Синюшный цвет тела мало гармонировал с окружающей обстановкой. Ничего, через пару дней тушка приобретет ровный южный загар, организм насытится озоном и витаминами – и тогда, может быть, я отправлюсь в дальнейшее путешествие, если, конечно, захочу. Где это четко прописано, что именно я должна искать главного подонка, а не этот засранец должен прийти ко мне? На всякий случай надо уточнить у Сосискина, куда я дела вчерашнюю кабальную расписку. Остался только один вопрос:

– Скажи мне, герр такса, на кой черт я приперла кактус, что стоял у компьютера? – Я кивнула на спинку дивана, на которой торчала колючка.

– Ну, ты заявила, что еще не знаешь, какая радиологическая обстановка в этом мире, а кактусы, как известно, глушат всякие там негативные волны, вот ты его и принесла. И вообще хватит уже дурацких вопросов! Пойдем лучше на море, – нетерпеливо протявкал Сосискин.