Глава первая

Возникший посторонний шум отличался от тех звуков, которые иногда производил кондиционер. Да и посудомоечная машина должна была отключиться еще пару часов назад.

Элли Шортер села на кровати и натянула простынь под подбородок. Ночная рубашка задралась во сне выше пояса, она вдруг ощутила зябкую дрожь и по спине пробежали мурашки.

– Скотт, слышишь? – положила она ладонь на плечо мужа. – Похоже, что в доме кто-то есть…

Элли вдруг почувствовала себя героиней какой-то дурацкой комедии, которая услышала подозрительный шум в доме и старается растолкать своего мужа. Реакция Скотта была точно же такая, как и у героев этих нелепых фильмов.

– Элли, не выдумывай, – проворчал он сонным голосом. – Не мешай спать…

Дело не в том, что Элли за четырнадцать лет супружества будила его слишком часто после тяжелого трудового дня посреди ночи из-за каких-то подозрительных звуков в доме. Каждый раз, после того, как ей удавалось уговорить Скотта спуститься вниз и проверить, все ли в порядке в доме, конечно, подтверждалось, что ничего подозрительного нет и в помине и она оказывалась в глупом положении, но все равно чувствовала себя счастливой из-за того, что ощущала себя в безопасности. Себя и своих детей. У Скотта не было оружия, даже пистолета, он и не хотел его иметь, а отец Элли научил ее обращаться с оружием еще в детстве, когда ей не исполнилось и десяти лет. У них в семье оружие было всегда. И что им действительно делать, если в доме вдруг окажутся грабители? Защищаться бейсбольной битой – единственным имеющимся у них предметом, еще пригодным для обороны? Она заставила себя не думать об этом, стараясь снова улечься и убедить себя, что показавшиеся ей звуки были лишь плодом чересчур разыгравшегося воображения или следствием излишнего количества кофе на ночь.

Но вдруг Элли Шортер снова услышала шум. Она скорее была готова лишиться видеомагнитофона и семейного бабушкиного серебряного чайного сервиза, чем заставила бы Скотта спуститься и подвергнуться какой-либо опасности. А если тот, кто проник в их дом, не просто вор, а кое-кто намного более жестокий и кровожадный… В газетах часто появлялись ужасающие описания вторжений в частные домовладения, в которых подробно расписывались тошнотворные причины таких преступлений – от подавленных сексуальных инстинктов до неприкрытого садизма и слепой ненависти к окружающим.

– Скотти! Проснись! Ну, пожалуйста…

Она прикоснулась холодными ступнями к теплым лодыжкам мужа.

Он дернулся и перевернулся на спину.

– Господи, ну что случилось? Все, все, я уже не сплю. Разве тут можно заснуть… Что там такое?

– Я слышала…

– Что ты слышала?

– В доме кто-то есть!

– Наверное, просто кто-то из ребят пошел в туалет. Спи уже, ради Бога!

– Да нет же, ведь и Томми, и Мэгган спят на втором этаже, а шум доносился с первого…

– Что за чушь! Ты хоть знаешь, который час?

Элли уже не меньше пяти минут нервно поглядывала на светящиеся цифры электронных часов.

– Четыре тринадцать…

– Воры не встают так рано. А мне через три часа подниматься и идти на работу. Ты что, забыла, что я вчера вернулся с собрания по подготовке к выборам в половине десятого уставший, как собака? Хватит, ладно? Дай мне поспать, ради всего святого!

Но через секунду до Элли снова донесся шум и, взглянув на Скотта в призрачном свете полной луны, пробивающемся сквозь окно, она поняла по выражению его лица, что и он его услышал. Да, это был явно не кондиционер…

Он вскочил с кровати и потянулся за халатом. Даже четырнадцать лет супружеской жизни не смогли отучить Элли от мысли, что голые мужчины выглядят смешно.

– Набери 911 и сообщи, что похоже на то, что к нам в дом забрались грабители и что я сейчас собираюсь это проверить. Только, ради Бога, не забудь сказать, что у меня нет оружия, чтобы полиция не ворвалась сюда, расстреливая все на своем пути!

– А жалко, что у нас нет никакого оружия!

– Да ладно, хватит тебе! Вооружаются с ног до головы только такие ненормальные, как эти «Патриоты», а мы с тобой обыкновенные люди.

Элли спорила с ним по этому поводу не первый год и, в конце концов, сдалась, но всегда, когда Скотт уезжал в командировку, держала наготове в кухне остро заточенный длинный китайский нож. Все-таки жалко, что в доме не было даже мелкокалиберного пистолета…

– А дети? – прошептала она.

– Я их разбужу и пришлю сюда, к тебе. Не волнуйся, ничего там, наверное, нет…

Ей показалось, что его голосу не хватало уверенности.

Скотт подошел к встроенному стенному шкафу и достал из него бейсбольную биту. Забыв набросить на себя халат, в ночной рубашке, Элли потянулась к стоящему рядом на столике телефону и стала нажимать на кнопки непослушными пальцами. Линия экстренной помощи – 911 – вдруг оказалась занятой. Она повесила трубку и повторила набор. Снова занято…

Скотт тем временем вышел из спальни в коридор.

– Будь осторожен! – громким шепотом бросила она ему вслед и набрала номер оператора АТС. Послышался длинный гудок, за которым последовал щелчок.

– Алло, оператор, – горячо задышала она в трубку. – Мне срочно нужна полиция. Я не могу дозвониться…

– Для вызова полиции, «Скорой помощи» и пожарной команды звоните 911.

– Я пыталась дозвониться по этому номеру, но там все время занято!

– Если хотите, я сейчас попробую связаться с ними.

– Да, но…

– Мама! – внезапно раздался сонный хныкающий детский голос, грозящий перерасти в плач. В комнату вошла девятилетняя Мэгган, потирая кулачками слипающиеся ото сна глаза.

В трубке опять послышались короткие гудки, за которыми последовал монотонный голос оператора:

– Номер занят.

– Не может этого быть! – Элли Шортер поняла, что находится на грани истерики. – Дело в том, что…

– Если вы думаете, что на линии повреждение, – продолжал бубнить оператор, – то я могу дать вам номер ремонтной службы или набрать вам его, чтобы вы…

Элли так хрястнула трубкой о рычаг, что, как ей показалось, могла разбудить бы и мертвеца.

В спальню вбежал двенадцатилетний Томми, босиком, в одних лишь пижамных брючках. Дрожа от холода, он присел на краешек кровати и набросил на себя простынь. Элли снова подняла трубку и набрала 911. Пошли долгожданные длинные гудки, за которыми последовал голос:

– …в порядке их поступления. Вы набрали 911…

– Ну, наконец-то! – крикнула Элли в трубку. – Здесь кто-то пытается…

И в это мгновение у нее похолодело в груди. Она поняла, что разговаривает с автоответчиком. Она привлекла и прижала Томми к себе, а Мэгган шлепнулась на пол и прижалась щекой к ее ноге.

– …И вам ответит первый же освободившийся оператор. Не вешайте трубку. Мы отвечаем на все звонки в порядке их поступления. Вы набрали 911…

И голос замолчал. Может, у них такая странная система ожидания и если она повесит трубку и снова попытается набрать 911, то потеряет свою очередность? А может, вообще не сможет дозвонится?

Элли подняла голову, взглянула на дверь спальни и уронила трубку.

– Это не ты потеряла, сука?

В дверном проеме стоял парень – совсем молодой, всего лишь лет на шесть старше Томми. За ним маячили еще две фигуры. Она вздрогнула и укрылась свободным концом простыни. Ну почему она не надела халат? Элли почувствовала, как рядом с нею напряглось тело Томми и прерывисто задышала Мэгган. Неужели у дочки очередной приступ астмы? О чем ее спросили? Что она потеряла? Элли перевела взгляд с угреватого лица юнца на его руки. В правой тот держал нож, с которого капала кровь. В левой – биту Скотта.

– Я тебя спрашиваю, стерва! Вот эта бита, с которой решил поиграться один супермен, случайно не твоя?

– Нет! – выдохнула Элли, не желая ни о чем разговаривать с таким подонком.

Мэгган заплакала, а Томми попытался встать. Бита просвистела в воздухе и со зловещим хрустом опустилась на голову сына. От адского звука Элли чуть не потеряла сознание. Один из бандитов кинулся к Мэгган и потянул ее на себя, разрывая ее ночную рубашку. Элли закричала и почувствовала, что ее сейчас вырвет, когда залитый кровью Томми упал рядом на кровать. Последнее, что она видела, – грязные руки, тянущиеся к голому тельцу Мэгган, которое она пыталась закрыть собой, и мрачно блеснувшее в свете луны окровавленное лезвие…

Глава вторая

Холден отвел взгляд от верха стены и быстро посмотрел на светящиеся цифры на черном циферблате «Ролекса». Четыре тридцать шесть утра. Всего он насчитал наверху четверых вооруженных часовых, одетых в темный камуфляж. Но ведь Лютер Стил говорил, что охрану постоянно несут шесть человек. Холдену приходилось в своем боевом прошлом участвовать в скрытом проникновении на территорию противника, но ему совсем не нравилась такая неопределенность в его численности, как сейчас.

Он приподнялся и, согнувшись, немного пробежал вперед. Оглянулся – Рози Шеперд не отставала. А сзади нее тащился Скопалини, сгибаясь под тяжестью черного рюкзака. Впрочем, преувеличенно сгибался он под ним всю дорогу, несмотря на довольно легкий вес груза.

Холден пытался уговорить Рози Шеперд остаться в лагере, так как ее левое предплечье все еще оставалось забинтованным вследствие раны, полученной в Нью-Мексико, хотя заранее знал, что она никогда не согласится на это. Хорошо хоть рана была неглубокая и кровотечение уже прекратилось. Инъекция против столбняка и укол с коктейлем антибиотиков были проделаны вовремя, никаких признаков инфекции не наблюдалось, а бинт всего лишь прикрывал быстро заживающую ранку. И, следовало признать, Холден был рад, что Рози участвует в операции вместе с ним, обеспечивая его прикрытие. Кроме всех ее прочих достоинств, она была одним из наилучших бойцов. Он пытался использовать ее рану в качестве предлога, чтобы уберечь Шеперд от опасности, но уберечь ее от опасности можно было единственным способом – жениться на ней, взять вымышленную фамилию и уехать из Штатов. Для этого, для новой жизни деньги у него нашлись бы.

Ну а можно ли забыть старую жизнь?

Дэвид Холден волею судьбы стал руководителем одной из самых больших и наиболее эффективно действующих ячеек «Патриотов», которые формировались по всей территории Соединенных Штатов. Большинство из них возглавляли люди доброй воли, но совершенно без опыта ведения противотеррористической борьбы. Многие ячейки «Патриотов» являлись не более чем дискуссионными клубами, которые забрасывали редакции газет и телевидения письмами и клеили листовки на стенах. Некоторые из них, правда, вели вооруженную борьбу, но совсем немногие действительно умели это делать.

«Патриоты» состояли в основном из ветеранов вооруженных сил и бывших офицеров полиции, однако немало было в их рядах и других представителей всех слоев общества. «Интересно, есть ли среди „патриотов“ еще такие же преподаватели, как и я?» – подумал Холден, крадучись вдоль стены. И вот все эти люди доброй воли решили дать отпор ФОСА – «Фронту Освобождения Северной Америки». ФОСА использовал в качестве боевой силы молодежные банды из американских городов. Их возглавляли профессиональные террористы, коммунистические агитаторы и международные преступники, проникшие в США по фальшивым документам. ФОСА объявил своей целью разрушение американского общества, свержение его правительства и установление «народной власти». Не представляло сомнения, что под словом «народ» террористы имели в виду себя.

Америку потрясла вторая революция в ее истории, но она мало походила на первую, в которой сражались за свободу. «Фронт» ударил террором по самим основам свободы.

Он начал свою революцию со взрывов на электростанциях, с пуска поездов под откос и нападений на склады вооружения, после чего насилие перекинулось на улицы. Города захлестнула волна убийств, грабежей, террористических актов на авиалиниях, взрывов в церквах и синагогах, пожаров, уничтоживших целые кварталы. Теперь только безрассудные смельчаки или самоубийцы могли высунуть нос на улицу после наступления темноты. Повсюду действовал комендантский час, были введены другие ограничения свобод, которые раньше воспринимались как дарованные Богом американскому народу.

Первыми были принесены в жертву права человека. Правительство, имея благие намерения сдержать вал преступности, не придумало ничего лучшего, как наложить временный запрет на хранение и ношение оружия. После этого пало право на проведение собраний: ведь за теми, кто собирается, надо следить – они могут оказаться или членами ФОСА, или их противниками, что способно спровоцировать «Фронт» на непредсказуемые действия; свобода слова: ведь те, кто выступает против ФОСА, могут быть сочувствующими «патриотам», значит, за ними тоже необходимо присматривать; свобода прессы: все больше и больше информации засекречивалось, даже такие в прошлом безобидные заметки в газетах, как сообщения о предстоящих общественных собраниях, конференциях, выступлении политических деятелей и знаменитостей, – все это могло быть использовано ФОСА в своих террористических целях. Ограничения в передвижении. Обыски без ордера.

Однако рост числа запретов не привел к уменьшению количества жертв. Кривая тяжелых преступлений и убийств стремительно летела вверх.

Зашаталась сама выборная система. Террористы стремились подчинить своему влиянию некоторые федеральные и окружные избирательные комиссии, чтобы провалить предвыборную кампанию или привести ее к желаемому для себя результату.

Вот такие были причины, приведшие в столь раннее утро Дэвида Холдена, обладателя степени доктора философии, бывшего преподавателя истории, и Рози Шеперд, бывшего сотрудника полиции города Метроу, к высоченному каменному забору, ограждающему частное домовладение Роджера Костигена.

Костиген, высокопоставленный бизнесмен, миллионер, кандидат на пост мэра Метроу от сторонников «закона и порядка», попал под влияние ФОСА, и тот контролировал каждый его шаг. Чем больше насилия последует со стороны «Фронта», тем более вероятной будет победа Костигена на выборах и тем меньше шансов на успех у его либерального оппонента, Хэрриса Гэнби.

Холден резко остановился и упал на колени, заметив, что впереди него, наверху стены, вспыхнул прожектор. Рози опустилась на землю рядом с ним.

– Паршивая это была задумка, Дэвид.

Их третий товарищ упал за ними на четвереньки, тяжело дыша, и пробормотал что-то нечленораздельно-неприличное.

Холден взглянул на Рози и улыбнулся, хотя и знал, что она не увидит его улыбку в темноте.

– Правильно, но ничего лучшего мы не смогли придумать. Ведь правда?

Он услышал, как она тихонько засмеялась в ответ и прошептала:

– Правда. Ничего, все будет в порядке…

– Ничего себе «в порядке»! Да охранники вооружены, они перестреляют нас всех к чертовой матери! – раздался сзади хриплый голос.

Дэвид посмотрел на Антонио Скопалини.

– А ты, когда вовсю шуровал по сейфам, какие места грабил? Дома престарелых?

– Смешно. Ну очень смешно, – проворчал Скопалини, пытаясь восстановить дыхание.

До появления в Штатах ФОСА жизнь Холдена была спокойной и предсказуемой. Такой она ему и нравилась. В дополнение к своей скромной зарплате преподавателя университета он подрабатывал, выполняя иллюстрации для научно-фантастических рассказов и иногда оформлял суперобложки таких же романов. Раньше самым волнующим событием в его мирно текущей жизни были выезды на природу, в лес, где водились олени. Или участие в каком-нибудь научном симпозиуме в другом городе, куда иногда можно было взять с собой и семью за счет университета и там отдохнуть под благовидным предлогом. Или приглашение на конференцию по научной фантастике, где он встречался с самыми разными людьми, объединенными общими интересами. Хотя в прошлом Дэвид и получил подготовку бойца осназа, он больше наслаждался мирной и спокойной жизнью. Больше всего в ней его волновала своевременная оплата счетов. Или прохождение сборов офицеров ВМС, которые своей комфортностью совсем не походили на то, что ему пришлось испытать во время службы на флоте.

«Патриоты» оказывали вооруженное сопротивление «Фронту» и не собирались разоружаться. Они выполняли то, чего правительство не могло добиться законным путем. Они предпочитали насмерть сражаться с террористами, а не пассивно наблюдать за гибелью Соединенных Штатов. «Патриоты» были объявлены вне закона, а некоторых из них считали еще большими врагами демократии, чем сторонников ФОСА. Именно их упрекала тенденциозная либеральная пресса в разжигании насилия, заклеймив их как реакционных вооруженных фанатиков, заслуживающих большей кары, чем сами убийцы детей и разрушители церквей.

Дэвид вспомнил, что Лютер Стил недавно сказал ему, что он – Холден – чуть ли не самый серьезный преступник во всей Америке, судя по тому, что его портрет не сходит со страниц газет и воскресных приложений. Его физиономия будто бы украшает даже каждое почтовое отделение, с броской незабываемой надписью «Разыскивается».

Такое отличие Дэвид заслужил за то, что защищал свою страну и мстил террористам из ФОСА за убийство жены и трех детей.

А теперь еще он собирался стать и грабителем, проникшим на чужую частную территорию.

Глава третья

Лютер Стил сидел на кровати в окружавшей его темноте, в которую была погружена квартира.

Он проснулся ровно в четыре утра, сходил в туалет и вернулся в спальню. Заснуть было невозможно. Свет он не включал, чтобы никому не взбрело в голову поинтересоваться, почему это он не спал, когда произошло нападение на виллу Костигена. Лучше не рисковать.

Лютер сидел в темноте, слившись с нею. «Интересно, – подумал он, – если бы я был белым, я бы смог увидеть свои руки в такой тьме или нет?» И тут же потряс головой, отгоняя подобные дурацкие мысли.

В пять ноль-ноль Дэвид Холден и Рози Шеперд должны проникнуть в поместье Роджера Костигена. За минуту до этого произойдет отключение от виллы электроэнергии – Холден вспомнил свою диверсионную подготовку и сделал так, что в это время вырубится трансформатор. Сразу за этим на объекте автоматически включится аварийный электрогенератор, но как включится, так и выключится. Об этом позаботился Кларк Петровски; несколько дней назад он тайком пробрался к стоящему в стороне от основных построек генератору и щедро добавил сахарку в его топливную систему. Значит, генератор почихает с минуту и заглохнет. Поместье Костигена окажется в полной темноте, охранная сигнализация тоже будет обесточена.

Когда Стил представил этот довольно-таки бандитский план (но срочно необходимый для того, чтобы помешать Костигену выиграть на выборах) своему директору Серилье, тот заметил:

– Конечно, я не могу официально дать «добро» на такое вторжение, но время не ждет и если Костигена действительно поддерживает ФОСА, то и черт с ним. Не можем же мы допустить, в таком случае, чтобы он стал мором города… Если действительно нет другого способа, чтобы попробовать разоблачить его, то – с Богом.

На тумбочке рядом с кроватью лежал девятимиллиметровый «Вальтер», а под матрацем был спрятан «смит-н-вессон». Америка превратилась в такую страну, в которой одного пистолета может и не хватить, не только на улице, но и в собственном доме.

Лютер подумал о жене и детях. Они жили в другом городе, под чужой фамилией и надежной охраной. Хотя Стил и скучал по своей семье, он не хотел бы, чтобы они находились сейчас здесь. Метроу стал одним из самых преступных городов в США после появления на политической арене «Фронта Освобождения Северной Америки» и последовавшей за этим тупой реакцией Конгресса в виде лишения своих граждан основных прав. Лютер Стил, как особый агент ФБР, возглавляющий спецгруппу, действующую в Метроу, имел все основания предполагать, что ФОСА был бы не против отправить на тот свет не только его самого, но и всю семью.

Интересно, проникли ли уже внутрь Дэвид и Рози? Он взглянул на часы. Нет, но до этого остались считанные минуты.

У Костигена в доме есть сейф, но неужели он настолько глуп, чтобы хранить в нем какие-нибудь компрометирующие документы?

О сейфе позаботится Антонио Скопалини, которого Петровски называл «медвежатником медвежатников».

Лютер пожалел, что не курит. По крайней мере, можно было вылезти из постели и хоть чем-то заняться.

Глава четвертая

Они крались вдоль каменного забора, опутанного по верху колючей проволокой, по которой был пропущен электрический ток. В одном месте стена понижалась, следуя изгибу рельефа, и здесь ее было легче преодолеть, но из-за этого весь ее опасный участок был утыкан миниатюрными телекамерами, сверхчувствительными микрофонами и другими приборами слежения.

Дэвид Холден посмотрел на «Ролекс». Четыре пятьдесят девять. Все участники операции сверили свои часы перед тем, как начать действовать. Секундная стрелка совершала свой бег по светящемуся циферблату. Рози стояла рядом, заглядывая через плечо, и он ощущал на щеке ее дыхание. За ее спиной пыхтел и вполголоса ругался Антонио Скопалини.

Ровно пять.

Свет – прожектора на стене, освещение внутреннего двора, фонари у входа в особняк – разом погас. Обширная ухоженная лужайка за стеной и поблескивающий дальше бассейн исчезли в мгновенно окутавшей все вокруг темноте.

– Вперед, – шепотом скомандовал Холден. Он вскочил и побежал к самому низкому участку стены. Прожектора на ее верху замигали, но через несколько секунд погасли вновь. Аварийный генератор тоже вышел из строя, как они и планировали!

Дэвид и Рози подскочили к стене. Холден быстро извлек из кармана камуфлированных брюк заранее заготовленный небольшой моток мягкой проволоки, немного расправил его и швырнул наверх ограждения, который опутывала токопроводящая колючка. Ни единой искры не последовало.

Он отступил несколько шагов назад, сделал короткий разгон и, подпрыгнув, уцепился защищенными перчатками ладонями за край каменного забора. Заградительная колючая проволока закачалась, производя шум. Дэвид торопливо подтянулся, схватился за один из металлических кронштейнов и взобрался на верх стены. Рози бросила ему снизу припасенный кусок какого-то кожзаменителя, который он набросил на кольца проволоки, бегущие по верху забора. Достав из-за спины моток веревки, он сложил ее вдвое, накинул петлю на кронштейн с телекамерой и перебросил ее концы по обе стороны стены. Потом перекатился по закрытому участку проволоки, схватившись за веревку, и скользнул за стену, во двор.

Мягко приземлившись, он мгновенно вскинул автомат «Хеклер и Кох», висевший за спиной, и повел стволом из стороны в сторону. Тихо. Он осмотрелся и нырнул в более глубокую тень у маленькой деревянной кабинки, где, видимо, хранился садовый инвентарь. Кабинка была сделана в виде миниатюрной модели огромного дома, построенного в стиле начала века, который виднелся в глубине поместья.

Рози Шеперд тем временем помогала Скопалини вскарабкаться по веревке на стену. Когда он, наконец, неуклюже появился на ее верху, то выглядел так жалко, что подтвердил опасения Дэвида, которые у него возникли раньше на этот счет.

В это мгновение Холден услышал в отдалении голос, за ним – другой, уже ближе. Слов было не разобрать. Часовые, в этом не приходилось сомневаться.

Скопалини начал спускаться с внутренней стороны стены. Дэвид забросил автомат на плечо и подбежал, чтобы помочь ему. Ему совсем не хотелось, чтобы тот человек, который должен вскрыть сейф, вдруг сломал ногу. Что потом – тащить к нему самому сейф из дома?

Он поймал Антонио, который уже падал на землю, сорвавшись с веревки. Холден затормозил его падение, упав вместе с ним на землю, а потом потащил его в тень. Тем временем сверху легко спрыгнула Рози. Она мягко приземлилась, как кошка, и выпрямилась, сжимая в руках точно такой же автомат, как и у Дэвида. Недостатка в оружии они не испытывали – об этом позаботился Лютер Стил, который в ходе подготовки к операции повел их на какой-то подпольный арсенал, где можно было выбрать все, что пожелает душа.

Рози скользнула в тень рядом с Холденом.

Скопалини что-то бормотал, но Дэвид решил не обращать внимание на его нытье.

– Слава Богу, – повернувшись, прошептал он Рози, – через забор мы его пересадили. Остались пустяки.

Та кивнула и тихо засмеялась.

Холден осторожно выглянул из-за угла кабинки. Голосов больше не было слышно, часовых – не видно. Хотя их появления следовало ожидать – преодоление стены прошло все-таки с шумом, который могла услышать охрана.

Дэвид покинул ненадежное укрытие, которое представляла из себя небольшая кабинка, и побежал через лужайку, держась в непроницаемой ночной тени высоких тополей и сосен, растущих во дворе. Лужайка была мокрой от росы и пахла свежескошенной травой. Он оглянулся на бегу – Рози и Скопалини следовали за ним.

Недалеко от бассейна он остановился, припал за аккуратно подстриженной прямоугольной изгородью из кустарника и прислушался. Отдаленные голоса, но что говорят – не разобрать. Внутри дома, расположенного за бассейном, были видны расплывчатые перемещающиеся пятна света. Фонарики, наверное. Их свет пробивался через широкие окна, бегущие вдоль фасада дома на равном расстоянии друг от друга. Если бы они не знали внутреннюю планировку особняка, такое расположение окон само подсказало бы размещение комнат в нем одной сплошной анфиладой.

Рози подбежала к нему и притаилась рядом.

Холден не рискнул подать голос, а показал ей жестами, что слышал голоса за бассейном. Она кивнула в ответ.

Дэвид побежал дальше, по направлению к бассейну, по лужайке, похожей на поле для игры в гольф. Впереди высился дом, фронтон которого украшали белые двойные двери из ажурного витражного стекла. Именно к ним он и торопился.

Холден поравнялся с бассейном и ощутил запах хлорки. Вдруг неподалеку послышался голос, за ним еще один. Он упал и спрятался за бортиком бассейна.

Голоса приближались.

– …проклятый генератор тоже вырубился.

– А я тебе говорю, что это все неспроста. Против нас кто-то что-то задумывает. Не могло так совпасть, чтобы и электролиния, и генератор отключились одновременно!

Дэвид осторожно выглянул из-за бортика бассейна и четко увидел двух часовых, поравнявшихся с ним. Если они будут шагать так же и дальше, то наткнутся на Рози и Скопалини.

Он пропустил их мимо.

Убрать их было бы легко, но оправданно ли? Да, они работали на Костигена, но могли быть простыми наемными охранниками, которые и слыхом не слыхивали о темных делах своего хозяина.

Холден снял с плеча автомат и осторожно положил его на землю. Он подобрался, поднялся на ноги и выскочил из-за бассейна, выхватив на ходу из ножен боевой нож. Ему показалось, что при этом он произвел очень много шума, но в действительности никто, кроме него самого, ничего не слышал.

Зажав в правой руке нож, словно кинжал, Дэвид кинулся к тому часовому, который был ближе к нему. Тот выглядел массивнее своего товарища. Охранник стал поворачиваться, но Холден уже был в прыжке и через долю секунды его правая нога резко ударила, словно молотом, часового между лопаток. Тот рухнул как подкошенный и покатился по бетонной дорожке, окружающей бассейн.

Второй охранник развернулся на месте и вскинул пистолет, но Дэвид успел приземлиться и ударил левой ногой сверху вниз по его руке с оружием. Пистолет вырвался из пальцев, улетел вверх по дуге и упал в бассейн, словно булыжник. Холден прыгнул вперед и нанес прямой удар не успевшему прийти в себя часовому основанием ладони в челюсть, одновременно саданув его коленом в живот. Голова того запрокинулась назад, затем качнулась вперед, и тело сложилось, словно складной нож. Дэвид грохнул кулаком с зажатой в нем рукояткой ножа слева в висок, и мужчина опустился на землю.

Вдруг Холден услышал за спиной топот. Он моментально повернулся и понял, что недооценил первого противника. Тот оказался крепким малым и после удара, который отправил бы в глубокий нокаут любого, поднялся на ноги и бежал на него. Дэвид отшатнулся, потерял равновесие и едва не свалился в бассейн. Часовой пронесся мимо и припал на колени, стараясь остановиться, когда понял, что промахнулся. Холден кинулся на него, но тот мгновенно обернулся и в его руке тускло блеснула вороненая сталь пистолета.

Дэвид потянулся к кобуре, не сводя взгляда с противника.

Краем глаза он уловил рядом какое-то движение.

На часового летела Рози Шеперд, вытянув вперед правую ногу, подогнув под себя левую и немного согнувшись в талии. Удар пришелся по правому предплечью, охранник упал набок и выронил пистолет, который далеко отлетел по дорожке. Холден бросился на часового сверху и звезданул его в челюсть утяжеленным рукояткой кулаком. Голова того с костяным стуком ударилась о бетон, и он затих.

Рози опустилась рядом, когда он щупал пульс охранника.

– Ничего страшного. Жив.

– Здоровый черт, – заметила она.

Дэвид взглянул на нее, поднялся и проверил второго часового. Как и первый, он всего лишь потерял сознание и дышал нормально. Они связали их по рукам и ногам и оставили так, решив не затыкать рот, чтобы не вызвать смертельного удушья.

Скопалини стоял рядом, пока Холден и Рози оттаскивали оба тела за кустарник у бассейна. Шеперд подняла отлетевший пистолет – это был «Браунинг», отстегнула обойму и забросила ее в воду, а разряженный пистолет – далеко в кусты.

Дэвид посмотрел на часы. Они уже не укладывались в график проведения операции. В пять двадцать три трансформатор будет включен вновь, а сейчас – пять двенадцать.

Они подбежали к стеклянной двери дома. Скопалини тащился сзади. Охранная сигнализация не работала, поэтому с дверью можно было не церемониться. Холден навалился на створки, между которыми образовалась небольшая щель, и заметил, что дверь закрыта не на замок, а всего лишь на защелку. Он вогнал в щель у ее язычка широкое лезвие ножа и с силой повернул его, как рычаг. Раздался треск лопнувшего дерева, Дэвид поддал плечом, и створки распахнулись внутрь.

За дверью оказался огромный холл и даже в темноте мебель в нем казалась величественной.

Второй в дом шагнула Шеперд. Цепочку замыкал Скопалини, который снял свой рюкзак со спины и держал его в руках, словно мешок с грязным бельем.