Глава первая

Низко наклонившись, Дэвид Холден шел вдоль цепи горных вершин. Его глаза непроизвольно зажмурились, когда из-за тяжелой свинцовой тучи неожиданно вынырнуло яркое рассветное солнце. Его армейские ботинки издавали хлюпающие и чавкающие звуки, так как они то и дело застревали в грязи. Обувка была дрянная, но он шел быстро, насколько это было возможно.

Внизу по двухполосному шоссе медленно ехал пикап с включенной мигалкой и знаком: «Уступите дорогу». За ним ехал большой грузовик, который тянул на прицепе фургон, стены которого были обшиты кедром. Дорога петляла и шла все выше в горы. Замыкал колонну средних размеров автомобиль американского производства, тоже с мигалкой и знаком.

Холден увидел ориентиры местности, которые запомнил перед наступлением темноты, и начал спускаться вниз по ущелью по грязи и грязному щебню между кустов дикой черники и карликовых сосен.

Утро было теплое, и нижнее белье, одетое под униформу, быстро пропиталось потом. Теперь он уже не торопился, а двигался, как можно осторожнее.

Местность, открывшаяся перед ним, несмотря ни на что, выглядела великолепно. И если бы время позволяло оценить красоту горных вершин, ухоженных долин между ними, покрытых туманом, уже рассеивающимся под солнечными лучами, как последний утренний поцелуй влюбленных, Холден считал бы, что этот пейзаж навевает поэтические образы.

Но времени на поэтическое вдохновение не хватало. С тех пор, как «Фронт Освобождения Северной Америки» начал «народную революцию» террора. Когда это все началось? И единственным поэтическим образом стала смерть.

Как и многие другие, в юности Холден писал пылкие и туманные поэмы, посвященные своей жене, которые она прятала где-нибудь в нижнем ящике комода и, к счастью, никогда никому не показывала. Теперь ее нет в живых, как нет в живых его сына и двух дочерей. Все они стали жертвами этой сумасшедшей революции.

Полиция и военные были по одну сторону, убийцы из ФОСА – по другую. Американский народ был между ними, и ему доставалось больше всех. И вот, как последняя надежда народа, появились «Патриоты».

Холден продолжал спуск и добрался до конца ущелья. Он повернул влево, где торчали естественным частоколом скалы, сразу же потеряв из виду колонну. В этом месте «Патриоты» и собирались встретить колонну машин ФОСА, на всех остальных участках это было обычное тихое горное шоссе.

– Дэвид! – раздался из-за скал негромкий голос Рози Шеперд. Он пробрался между скалами и очутился рядом с Рози и шестью другими членами группы «Патриотов». – Все…

– Все готово. Пэтси и другие сидят в той канаве возле дороги – вон там, внизу. Счастливчики. – Она улыбнулась. Когда она улыбалась, ее зеленые глаза были прекрасны. Когда она спала, а он по какой-то причине заснуть не мог, и было достаточно света, чтобы Дэвид мог видеть ее лицо, длинные пушистые ресницы напоминали ему театральный занавес, застывший в ожидании чудесного спектакля – когда ее глаза откроются.

Холден посмотрел на дорогу. Конвой, извиваясь по серпантину горного шоссе, приближался к ним. Сведения они получили от очень ценного источника – жены репортера Эванса, который сотрудничал с главным руководителем групп боевиков ФОСА, действовавших в районе метро и вообще в городе. Они ничего не знали об этом человеке, кроме его имени, которое, скорее всего, было вымышленным. Его фамилия была Джонсон. Но с тех пор, как они сорвали попытку покушения на директора ФБР (в случае удачи вина за это преступление была бы возложена на «Патриотов»), Холден стал гораздо осторожней. Стало известно, что ФБР создало специальную группу для проникновения в ряды «Патриотов». Причина была ясна. Хотя «Патриоты» и выполняли работу, которая была не по силам армии и полиции, – вели войну с «Фронтом», нанося ему тяжелые потери, они были большей костью в горле правительства, чем революционеры из «Фронта Освобождения Северной Америки».

И стремление полиции и военных искоренить «Патриотов» было сильнее, чем желание покончить с ФОСА.

«Патриоты» были вне закона. В средствах массовой информации либерального направления их предавали анафеме чаще и суровее, чем «Фронт Освобождения», невзирая на то, что боевики ФОСА взрывали церкви и синагоги, университеты и общественные здания, полицейские участки и места отдыха военных; несмотря на то, что экономика страны катилась в пропасть. Потому что постоянно звучали взрывы на заводах, фабриках, складах, в магазинах. А рабочие были настолько запуганы, что боялись идти на работу даже в светлое время суток. Ночные же смены во многих районах страны давно уже стали историей.

Пэтси Альфреди запрет колонну слева. Холден смотрел в окоп и не замечал их присутствия. И это было хорошо. Мужа Пэтси, который был полицейским, убили «революционеры». Смерть стала теперь обычным явлением.

Вокруг себя он слышал звуки последних приготовлений к бою. Холден обернулся к Рози. Она сидела на траве между скал, абсолютно спокойная. Ее М-16 лежала на коленях. Так, на коленях, многие женщины держат клубки ниток во время вязанья.

Холден проверил свое оружие: девятимиллиметровая «Беретта», «Беретта-компакт», две запасных обоймы с двадцатью патронами в каждой, нож «Защитник», «Орел пустыни» Руфуса Барроуса – «Магнум» 44-го калибра.

Холден задумался об этом пистолете. Он снял «Орла пустыни» с тела убитого Руфуса Барроуса. Барроус был первым командиром группы «Патриотов» в Метроу, офицер полиции, чья жена стала одной из первых жертв бандитов ФОСА. Человек, который спас Холдена от заключения по ложному обвинению и привел его к «Патриотам». Человек, который отдал жизнь, чтобы предотвратить взрыв ядерного реактора, намеченный «Фронтом».

Пистолет был реальным символом того обещания, которое Холден не давал Барроусу при жизни: несмотря ни на что, они добьются, что «Фронт Освобождения Северной Америки» будет разгромлен, и Америка опять станет свободной и безопасной страной.

Холден снова посмотрел на дорогу. Колонна была уже совсем близко. «Всем быть наготове», – скомандовал он.

Раздались звуки передергиваемых затворов, скрип расстегиваемых кобур, кашель.

Колонна делала крутой поворот и еще больше снизила скорость.

Пикап поравнялся с позицией группы Пэтси Альфреди и проехал дальше. Потом ее позицию закрыл фургон.

В этот момент началась стрельба, и замыкающая колонну легковая автомашина дернулась к правой обочине дороги. Из открытого ветрового стекла раздались ответные выстрелы. Брошенная граната закатилась прямо под днище автомобиля. Прогремел глухой взрыв и режущий уши скрежет. Машину охватило пламя. С сиденья водителя на дорогу вывалился еще живой факел. Он катался по дороге. Выстрел Пэтси Альфреди оборвал агонию водителя.

Холден бежал вниз, иногда скользил, как слаломист, перепрыгнул через ствол поваленного дерева и выскочил на обочину. Рози была неподалеку. После того, как зажило ранение в голову, полученное в поезде, когда они с Рози сорвали попытку ФОСА совершить покушение на директора ФБР, Холден стал посвящать немногие свободные часы тренировкам. И игра стоила свеч. Спокойный образ жизни, который он вел, работая профессором в университете Томаса Джефферсона, казался ему теперь чем-то нереальным. Он выскочил на середину дороги и громко крикнул: – Огонь!

М-16 Холдена прыгала в его руках, когда он разрядил весь магазин в радиатор пикапа. Из кабины машины началась ответная стрельба. Пикап стоял поперек дороги, из машины выскочил водитель и покатился по дороге. Человек на пассажирском сиденье продолжал стрелять.

Дверь кабины открылась, из нее выскочил стрелявший мужчина, откатился и продолжал стрелять лежа. В этот момент пикап вдруг взлетел в воздух и рухнул на дорогу, словно небрежно брошенный камень.

Из фургона велась автоматическая стрельба по обеим сторонам дороги. Предполагалось, что в нем размещен груз, а не бойцы «Фронта».

Холден перезарядил винтовку и направил ее на автоматчика, стрелявшего короткими очередями. Рози и двое других «Патриотов» тоже выстрелили в него. Тело стрелявшего задергалось от попадающих в него пуль, «Узи» выпал из рук, он откинулся назад и замер.

– Осторожно! – крикнул Холден. Он схватил Рози за воротник и резко потянул на себя, едва не свалив ее с ног.

Он протянул ей свою М-16 и побежал. Что-то было не так. Теперь он был рядом с фургоном. Стрельба велась из всех окон автофургона, но стреляли по обочинам. Правой рукой Холден схватился за ручку двери, а левой выдернул с пояса одну из трех висевших на ремне гранат. Повышенной взрывной мощности. Он бросил ее в одно из окошек автофургона, из которого стреляли. Холден отпрыгнул от фургона, больно ударившись левым плечом о покрытие дороги. – Черт возьми! – выругался он, откатываясь дальше. Потом вскочил на ноги и побежал, схватившись правой рукой за левое плечо. В эту секунду прогремело два взрыва – один глухой, другой очень громкий. Начал взрываться бензин, решил Холден.

Он остановился и обернулся, прикрывая ладонью лицо и глаза. В небо взметнулся огненный шар в клубах черного дыма. Из-под днища автофургона вырывались языки пламени. Сначала фургон, а потом и грузовик, который его буксировал, стали валиться набок. Холден опустил руку. Его ладонь опять сжимала пистолет Руфуса Барроуса. Из кабины грузовика выскочил человек. Он упал на колени, в правой руке он держал автомат «Мини-Узи».

Холден поднял руку с пистолетом. Палец нажал на спусковой крючок. Пистолет дернулся в его руке. Слева раздалась автоматная очередь, по асфальту возле ног Холдена застучали пули. Он снова выстрелил. Тело стрелявшего в Холдена откинулось назад, очередь из маленького автомата пошла вверх, потом мертвые пальцы выронили его.

Холден повернулся влево, откуда велась стрельба.

– Ты неплохо выглядел, – улыбалась Рози Шеперд, приставив винтовку М-16 к правому бедру.

Холден раздобыл большое количество патронов к «Магнуму-44» и долгое время тренировался в стрельбе из разных положений – лежа, стоя, на бегу, привыкая к «Орлу пустыни». Глядя на убитого противника, он подумал, что не зря потратил время.

Глава вторая

Дмитрий Борзой налил из графина в стакан шерри и отхлебывал его, глядя сквозь стекло стакана на людей, сидящих рядом с ним. Он вполуха слушал то, о чем сейчас говорил Хэмфри Ходжес, но не упускал главного.

– Эти выборы имеют огромное значение, мистер Джонсон. Я не знаю, какие у вас указания на этот счет, но…

– Позвольте мне сказать вам, профессор Ходжес, какие у меня указания на этот счет, – начал Борзой. Ему нравились картины французских импрессионистов, наверное, копии, которые висели на дальней стене. Он перевел взгляд на книжный шкаф со стеклянными дверцами, заполненный всевозможными раритетами. – Выборы пройдут по всей стране, но нас должно волновать то, что произойдет сегодня на участке Метроу. Предвыборная кампания на должность мэра. Роджер Костиген строит свою предвыборную кампанию на решении проблем, связанных с деятельностью ФОСА. Если инициативы, выдвигаемые Костигеном, станут реальностью, деятельность «Фронта» будет серьезно затруднена. Наша задача – любой ценой сорвать предвыборную кампанию Костигена…

– А почему бы… – перебил Ходжес.

– Не убить его? – в свою очередь перебил Борзой. Он слегка хромал во время ходьбы – память о ранении, полученном во время перестрелки с агентами ФБР незадолго до неудачного покушения на Рудольфа Серилью. Он говорил себе, что если бы он был в нормальном физическом состоянии, дела пошли бы по-другому. Киллер, которого они наняли, этот хваленый талантливый профессионал, ничего не смог поделать с талантливым любителем, этим чертовым Дэвидом Холденом.

– Политическое убийство? Нет. Мы должны сделать так, чтобы люди, живущие в Метроу, не пришли на выборы. А те, которые рискнут, должны знать, на что они идут. Избирательные участки будут взорваны, избирательные бюллетени – украдены и сожжены, избиратели – убиты. А до выборов, во время предвыборной кампании, все, что может быть сорвано, должно быть сорвано. И сорвано с применением насилия. Пусть все американцы увидят, что представляют из себя выборы в других частях их так называемого «свободного мира».

– Значит, нам нужно поддерживать Хэрриса Гэнби?

Борзой засмеялся, усаживаясь напротив Ходжеса, поставил на стол свой стакан шерри и зажег сигарету.

– Хэррис Гэнби – это не наша забота. Наша цель – это программа Роджера Костигена «Законность и порядок».

– А если Костиген все же победит?

Дмитрий Борзой считал Хэмфри Ходжеса настолько тупым, что иногда сомневался, сумеет ли тот умножить два на два без калькулятора.

Глава третья

Лютер Стил стоял напротив человека в служебной форме, который прикрывался перепуганной заложницей и в руке которого был револьвер.

Стил вытащил из-под куртки свой «Зиг-Зауэр 226» и положил его на небольшой столик, стоящий перед ним.

Он сделал глубокий вдох и взял пистолет в руку. Быстро вскинув его на уровень плеча, сделал два молниеносных выстрела. Потом опустил пистолет.

Мишень вернулась, и он аккуратно положил шесть пуль, одна над одной. Первая пуля попала в горло, последняя – между бровей. Лютер подумал, что сейчас к огневой подготовке нужно подходить гораздо серьезнее, чем раньше.

Чтобы оружие в руках работников правопорядка действовало эффективно, на тренировочных стрельбах необходимо добиваться исключительной точности стрельбы, потому что в реальной ситуации точность резко падает. Учащается сердцебиение и дыхание, руки дрожат, да и вообще может случиться любая неожиданность.

Мишень достигла точки, заданной компьютером, и остановилась. Лютер вытащил из кобуры револьвер и приготовился.

Он сделал два быстрых выстрела от пояса, затем, вытянув руку на уровень плеча, перебросил револьвер в левую руку и выстрелил еще дважды.

Стил держал револьвер в левой руке и ждал, когда подъедет мишень. С тех пор, как он получил задание внедриться в группу «Патриотов» и вступить в контакт с Дэвидом Холденом, лидером группы «Патриотов» в районе Метроу, он, наконец, кое-чего добился. Директор ФБР Рудольф Серилья был к нему очень внимателен. Однажды он провел с семьей трехдневный уик-энд в Висконсине. Затем они съездили в Детройт, чтобы освободить его от расследования дела о похищении, которым он занимался до получения специального задания от директора ФБР.

В Детройте он поссорился с другим темнокожим агентом, с которым раньше был дружен. Тот пошутил: «Какое бы задание ни поручил тебе директор, если ты с ним хорошо справишься, тебе дадут возможность повидаться с детьми, когда они окончат колледж». Лютер Стил не посчитал это высказывание остроумным.

Когда мишень остановилась, он перезарядил барабан револьвера. Шесть отверстий располагались на двух восходящих параллельных линиях от верхней части руки до правого плеча мишени. Пули легли достаточно кучно.

Ежедневно, если позволяло время, Лютер Стил делал в тире минимум двенадцать выстрелов. Каждый вечер он проверял работу обоих стволов и хотя бы раз в неделю чистил их.

Вероятно, из-за жены и детей, да и не только из-за них, ему совсем не нравилась перспектива стать жертвой уличной перестрелки. Существовала организация ФОСА. Существовала организация, в которую он пытался внедриться, – «Патриоты». Преступность круто полезла вверх. Ежедневные акты насилия и террора уже почти никого не удивляли. За всю свою историю Америка такого еще не видела.

Лютер снял наушники, вложил револьвер в плечевую кобуру и пошел к лестнице, ведущей из подвала наверх. В его прямое подчинение была придана группа для выполнения задания, но никто из них не знал истинного замысла руководства. Только один, может быть, подозревал.

Тот, который, видимо, что-то подозревал, был старейшим членом группы. Его звали Кларк Петровски. Он проработал в Управлении Метроу четырнадцать лет и знал город лучше любого таксиста, а все притоны и «малины» – лучше любого полицейского.

Словно шестое чувство напомнило Стилу о Кларке Петровски. Тот стоял наверху лестницы.

– Вас спрашивают сверху, Лютер, я понял, что вы здесь, и пришел вас позвать.

Лютер побежал через две ступеньки и, одолев лестницу, пошел вслед за Петровски по коридору, сбавляя скорость, чтобы не обгонять пожилого человека.

Петровски уже достиг пенсионного возраста, но с тех пор, как началась вся эта заваруха, обратно на службу вернулись сотрудники даже старше, чем он. Правда, в основном на административные должности. Петровски же, как считал Лютер, был очень ценным оперативным работником.

– Что там случилось, Кларк?

– А черт его знает, Лютер. Сорок пять минут назад в Центральный госпиталь Метроу доставили женщину. Ее зовут Хэриет Эванс. Она все время зовет какого-то Холдена. Дежуривший там полицейский пораскинул мозгами, запретил к ней кого-либо пускать, кроме медперсонала, и позвонил нам. Может быть, это тот Холден, которого мы разыскиваем, может быть – нет. Мне только что сообщил об этом информатор из полиции.

– Мы федеральные агенты…

– И не должны иметь информаторов в полиции. Я это знаю.

– Значит…

– Нет, Лютер. Я просто проходил мимо, когда позвонил Ральф Камински. Он хотел срочно с тобой поговорить. Поэтому я спустился за тобой вниз.

Ральф Камински был заместителем начальника Управления полиции Метроу. Это был лысый, морщинистый пожилой человек с глазами-бусинками и невнятной речью. Лютер Стил улыбнулся про себя.

Лютер Стил пошел в свой кабинет, Петровски остался стоять.

– Заходи, Кларк, – позвал Стил своего пожилого коллегу.

Анна Комачо, которая подшивала документы, отвела глаза от картотеки и сказала:

– Заместитель начальника Камински на третьей линии, мистер Стил.

– Спасибо, Анна, – сказал Лютер, улыбнувшись ей своими темными глазами.

Он открыл дверь своего кабинета и вошел. Вслед за ним – Кларк Петровски.

– Прикрой дверь, Кларк. – У него было не много секретов от секретарши, но он не хотел устраивать тут радиотрансляцию. Петровски пристроился на углу стола, закурил сигарету и надел очки. Стил подошел к телефону и нажал кнопку вызова третьей линии. – Мистер Камински? Это Лютер Стил. Чем могу быть вам полезен?

В голосе Камински одновременно слышалось раздражение и язвительность.

– Какого хрена ты торчишь там в подвале?

– Сэр?

– Одного из моих ребят пристрелили десять минут назад. Пытался предотвратить кражу наркотиков в Центральном госпитале Метроу. У него нашли в нагрудном кармане листок, где были записаны фамилия одного из твоих агентов и два номера телефона. Один из них – твой. А второй, я проверил, – этого старого мудака Петровски. Что вы там творите?

Стил посмотрел на Петровски. Он прикрыл микрофон рукой и сказал: – Твоего парня убили, Кларк.

– Узнай у этого козла, какое у него на это время алиби, – ответил Петровски.

– Что происходит, черт возьми? – прохрипел из трубки голос Камински.

Стил, прокашлявшись, сказал: – Я не могу вам дать определенного ответа, мистер Камински, но специальный агент Петровски всегда был в хороших отношениях с местным начальством. Мне кажется – это наиболее вероятное объяснение того, что у вашего убитого офицера был его домашний телефон и телефон нашей конторы. Кто знает, почему он был у него в кармане? Может быть, он освобождал бумажник от лишних бумаг. Возможных объяснений может быть уйма. Но, поскольку он убит, мы вряд ли доберемся до истины. Передайте, пожалуйста, мои личные соболезнования семье погибшего. Я извещу специального агента Петровски об этой смерти. Правда, он спросит имя.

Некоторое время в трубке молчали. Затем Камински заговорил, и его голос звучал так, будто он читал: – Полицейский Реджиналд Вендт.

– Вы сказали Вендт, – повторил Стил, глядя в глаза Петровски. Они потемнели, и он глубоко затянулся, отвернувшись. – Я передам наш разговор агенту Петровски. Если он может пролить свет на то, как к вашему сотруднику могли попасть телефонные номера, я обязательно с вами свяжусь. Благодарю вас, мистер Камински, что поставили меня в известность об этом случае.

На другом конце провода положили трубку. Стил убрал трубку от лица и несколько секунд смотрел на нее. – Неприятный тип, – заметил Стил.

– Дерьмо собачье, так будет точнее, – ответил Петровски. Стил положил трубку.

– Твоим информатором был Вендт?

– Да, Лютер. Я уверен, что это не была простая кража наркотиков.

– А что?

– Лютер, тебе нужен Дэвид Холден. Я уверен, что ты не собираешься убивать его, тебе нужно с ним переговорить. И я знаю, что ты не можешь сказать мне все – это компетенция твоя и мистера Серильи. Но если я не ошибаюсь и эта женщина в госпитале зовет того Холдена, которого мы разыскиваем, за ней скоро придут парни из ФОСА.

В дверь постучали, она приоткрылась и к ним заглянула Анна Комачо.

– Кларк, ты был прав. Я навела справки о Хэриет Эванс. Это жена того самого телекомментатора.

– Молодец! – Кларк Петровски улыбнулся, соскочил со стола и поцеловал Анну Комачо в щеку. Он посмотрел на Стила.

– Ну что, босс?

– Я не могу похитить ее из госпиталя, но могу обеспечить охрану. Анна, сотвори какую-нибудь бумагу, чтобы она выглядела официально, но чтобы в ней ничего не говорилось, что миссис Хэриет Эванс – вдова федерального агента. Найди что-нибудь, за что можно зацепиться, чтобы забрать ее на несколько часов.

– Хорошо, мистер Стил.

Стил поднял трубку телефона и позвонил Тому Лефлеру. – Том, это Лютер. Поработай с Анной. Собери всю информацию, как сможешь, о миссис Хэриет Эванс и ее муже. У Анны есть картотека. Крикни Биллу, пусть зайдет ко мне. Себе в помощники возьми Рэнди.

– Хорошо, Лютер.

Стил поздравил Петровски: – Можешь надрать мне задницу, старина. – Он рассмеялся.

Петровски достал револьвер, проверил барабан и вложил обратно в кобуру. – Я потерял бы больше, Лютер.

Глава четвертая

Дмитрий Борзой повернул ключ и съехал с тротуара, поглядев на часы. Рядом с ним, спокойно покуривая, сидел Ахмед Ферази, которого шумные подростки из уличных банд вроде «Леопардов» знали как Абнера. Подростки, сидевшие в фургоне, отпускали сальные шутки, которые не особо раздражали Борзого. Просто они были очень грязные.

– Этот Эванс, он опасен.

– Был опасен, – поправил Борзой. Секундная стрелка достигла двенадцати, раздался какой-то треск, перешедший в глухой рокот, а затем – в оглушительный грохот. Борзой посмотрел в зеркало заднего вида.

Весь дом был охвачен пламенем, грибовидное облако огня и дыма поднималось в полуденное небо. Теперь осталось только решить вопрос с женой Эванса.

– Каким же надо быть мерзавцем, чтобы стрелять в собственную жену! – неожиданно сказал Ферази.

Борзой взглянул на него, слегка опешив. Ахмед Ферази был одним из самых нужных людей как на Ближнем Востоке, так и в Европе для выполнения любых, иногда самых грязных дел. Убийства, которые он совершил, исчислялись трехзначным числом.

– Вы это серьезно?

– Конечно, серьезно, мистер Джонсон.

– Это был ценный для нас человек. Трусливый, но ценный. И мне кажется, именно трусость и явилась причиной того, что он стрелял в жену. Но даже это он не смог сделать, как следует.

– Все правильно. Убивают всегда по какой-то причине. У него причина заключалась в том, что он не мог ее контролировать. А это не причина, достойная мужчины. Человек, который не способен контролировать свою жену, я считаю, не способен контролировать и мочеиспускание. А потом просит вас довести дело до конца!

– Слава Богу, что он это сделал, – сказал Борзой, въезжая на эстакаду и сбавляя скорость, пытаясь влиться в поток машин. Где-то вдалеке раздались звуки пожарных сирен. – Все, что они найдут, – это обугленное тело с пулей в голове, если от тела вообще что-нибудь останется.

– Она информировала «Патриотов» о наших планах. Жаль, что мы должны ее убить – через некоторое время она сообщала бы нам планы «Патриотов» и все, что касается Дэвида Холдена и Рози Шеперд. Но если она заговорит, она знает меня в лицо. Я думаю, ей многое известно. Эванс очень многое выбалтывал ей.

– Мужчина не должен обсуждать такие вещи с женщиной. Американцы – разложившиеся люди.

– И плохие стрелки, – улыбнулся Борзой. – Эванс, по имеющимся у ФОСА данным, только ранил свою жену – серьезно, но не смертельно. Она сама приехала в госпиталь и потеряла сознание на автостоянке. Ее поместили в отдельную палату интенсивной терапии.

– Там будут полицейские.

– Ни одного нашего.

– Прекрасно. Тогда убьем их всех.

– А хватит сил?

– Одно крыло больницы целиком взлетит на воздух. Миссис Эванс исчезнет с лица земли. И все остальное вместе с ней. Мы можем повернуть это к нашей выгоде.

Борзой кивнул. Он просигналил и втиснулся в правый ряд. Потом снова посмотрел на часы. Времени оставалось немного.

Глава пятая

Она одевалась по дороге, и ей было ясно, что Дэвид Холден не имел ни малейшего представления о том, что значит надеть колготки, иначе он бы не делал таких резких поворотов. Он только что выехал на магистраль, ведущую в город. У них были поддельные удостоверения личности, которые сейчас так легко достать. Это несколько облегчало их поездку. Кроме того, безупречная работа Мими Бейкер, которая вступила в их ряды.

Наконец она решилась и быстро стала натягивать колготки. Вдруг – резкий поворот.

– Какого черта, Дэвид! – заорала Рози.

– Прошу прощения. В следующий раз одевайся медсестрой в задней части фургона.

Митч Даймонд сообщил им, что Хэриет Эванс, их наиболее ценный источник информации о передвижении и готовящихся операциях ФОСА, была ранена, находится в палате интенсивной терапии и все время зовет Холдена.

Было ли это каким-то образом связано с катастрофой минувшего дня? Пэтси Альфреди чуть не убили, двое других были ранены, и планы Дэвида экспроприировать оружие ФОСА рухнули.

Она застегивала пуговицы халата, поглядывая на плечевую кобуру, которая всегда была при ней. Но она не могла пойти с ней в больницу. – Черт!

– Что случилось, Рози?

– Да, ничего. Просто я подумала, что мне придется идти без оружия.

– Разузнаешь все, что сможешь, переговоришь с Хэриет Эванс, если сможешь, и сматывайся. Если она захочет, чтобы мы ее оттуда вытащили, приедем боевым составом, – предупредил ее Дэвид.

Рози Шеперд знала правила игры.

Она посмотрела в зеркальце. Мими потратила много косметики, и теперь лицо Рози было гораздо смуглее. Брови тоже стали темнее. И, конечно, контактные линзы. Рози осталось только надеть парик.

Она спрятала волосы под маленькую шапочку и достала парик. Она никогда не хотела быть блондинкой. Когда парик был на месте, она поняла, почему. Рози приколола булавкой белую шапочку медсестры.

– Мы почти у больницы, Рози. Я поставлю машину на внешней стоянке.

– Все будет в порядке. – Она завязывала шнурки на белых туфлях, взятых напрокат у гримерши.

Глава шестая

Лютер Стил, сопровождаемый Кларком Петровски и Биллом Раннингдиром, шел по коридору больницы. Двух частных охранников заменили полицейские из Метроу-сити.

Стил достал из кармана служебное удостоверение, взглянул на Билла, чтобы убедиться, что автомат не торчит из-под плаща, который обычно носят американские индейцы, и ускорил шаг.

– Я Лютер Стил, специальный агент ФБР. Нам нужно на восьмой этаж.

Он положил в карман удостоверение и хотел пройти мимо полисменов.

– Простите, агент Стил.

Стил остановился, обернулся и взял за локоть Кларка, чтобы тот ничего не брякнул.

– Сотрудник, – он посмотрел на его бляху, – сотрудник Кэлхаун. Это официальное правительственное задание.

– У меня приказ, агент Стил.

Некоторое время Стил изучал лицо полицейского. Оно ему не понравилось. Глаза его что-то скрывали, и это было не простое раздражение.

– Какой же это приказ? Не пропускать работников ФБР?

– Почему бы вам не спуститься к нам в управление?

– Потому что миссис Эванс находится на восьмом этаже.

– Послушай, Лерой, позвони…

– Лютер. Лютер Стил. Еще раз назовешь меня Лерой, и я надеру тебе задницу.

Правая рука полицейского начала движение. Это можно было расценить, как попытку достать револьвер. Левая рука Стила приготовилась блокировать оружие, а кулаком правой он нанес короткий резкий удар в челюсть полицейскому. Второй легавый отскочил назад. Кэлхаун ударился о конторку и рухнул на пол с удивленным выражением лица.

– Нормально, Лютер, – прокомментировал Петровски.

– «Золотые перчатки», когда я был пацаном. Как и чечетка. Мы все этим занимались. – Стил ухмыльнулся. Потом посмотрел на второго фараона.

– Сотрудник, вы не возражаете, если я и эти два агента поднимемся наверх?

– Я сообщу, что вы отказались выполнить приказ полиции, сэр, – ответил тот трясущимися губами.

– Я считаю, что вы просто обязаны это сделать по долгу службы. Позаботьтесь о своем товарище. Пластиковый пакет со льдом есть в любом кафе. – Лютер Стил отвернулся от него и пошел. Билл Раннингдир засмеялся. Кларк Петровски нажал кнопку вызова лифта. Двери открылись, они вошли в кабину лифта, и Петровски нажал кнопку восьмого этажа.

– Билл, не предпринимай сам ничего без меня, – предупредил Лютер Стил.

– Если они не хотели пускать нас наверх, они наверняка не захотят выпустить нас отсюда. Но это не постоянные кадры. А вот наверху нас ждет команда О'Брайена, могу спорить на что угодно.

– Они могут круто поговорить с нами, – сказал Лютер Стил.

– А как нам теперь быть с нападением на полицейского?

– Нормально, Кларк. Пусть вызывают судебного исполнителя, чтобы он меня арестовал.

– Они это сделают? – спросил Раннингдир. Лифт остановился.

– Я выполняю официальное задание, – сказал Стил, доставая из кармана свой значок и прикалывая его на лацкан пиджака.

Лифт остановился. Двери открылись.

Кларк Петровски рассмеялся: – Жалко, что никто не захотел спорить.

О'Брайена не было, но четверо ребят из его команды стояли у дверей лифта.