Глава пятнадцатая

— Господи… — прохрипел Фрост. — Боже мой…

— Что вы сказали, капитан Фрост?

— Что это? Похоже, я попал под грузовик, да?

— Нет, нет, мои люди сказали, что это была дубинка. Удар был сильный, но не смертельный, так что скоро вы почувствуете себя лучше.

— Грузовик… дубинка… — тупо повторил Фрост и открыл глаз, чтобы посмотреть, с кем это он разговаривает.

— Меня зовут Калли, Лэсситер Калли, — сказал все тот же голос.

— Лэсситер Калли? Ну, пусть будет, — устало сказал капитан и снова закрыл глаз.

Он понял, что лежит на каком-то диване или кушетке. Сделав усилие, Фрост разлепил тяжелые веки и посмотрел на свет Божий. Он убедился, что может пошевелить руками и ногами, но вот голова при попытке сделать это взорвалась острой болью.

— Вы уже пришли в себя, капитан?

— Да, кажется, — ответил Фрост и вспомнил этот голос. Телевизор… — Доктор Калли?

— Да, это я. Видимо, вы слышали мои проповеди. Фрост с трудом приподнялся и опустил ноги на пол. Голова закружилась, и он в испуге обхватил ее руками, гладя, успокаивая, умоляя больше не болеть и вести себя хорошо.

— Ничего, капитан, все будет нормально. Агент О’Хара обещал привезти с собой врача, когда приедет сюда.

— О’Хара?

Несмотря на боль, Фрост поднял голову.

— Да, ваш друг. Вы помните его?

— Конечно. Так вы связались с Майком?

— Да, сразу же после того, как мои помощники обнаружили вас и мисс Столмен.

— Бесс! — воскликнул Фрост, на миг позабыв о боли. Доктор Лэсситер Калли сидел на краю массивного письменного стола в паре ярдов от дивана и болтал в воздухе одетой в лакированный туфель ногой. Он приветливо улыбался. — Где Бесс? — прохрипел капитан, чувствуя, что боль вновь сжимает его голову, словно тисками.

— Не волнуйтесь, с ней все в порядке. Сейчас она отдыхает. Честно говоря, она выглядела очень напуганной, и я решил, что ей обязательно следует поспать. Она знает, что вы ранены не смертельно, и может теперь спокойно отдохнуть пару часов.

— Где она?

— В комнате наверху. А вас я разместил здесь, в моем кабинете. Могу признаться, что сделал это из эгоистических побуждений. Я надеялся, что вы придете в себя раньше, чем появится мистер О’Хара и его сотрудники, и расскажете мне, что с вами случилось.

— А Мэри Боулс? Она…

— Да, я знаю. Она умерла. Бедняжке перерезали горло, и я очень рад, что не видел ее. Наверное, это было ужасное зрелище. Но вы хоть что-то помните? Какой эпизод последним запечатлелся в вашей памяти?

— Бесс, — ответил Фрост. — Она кричала. Я побежал наверх, в комнату Мэри. И Мэри лежала на кровати в луже крови. А какой-то ублюдок в черном держал нож у горла Бесс. Я хотел разделаться с ним, и тогда… ох…

Капитан покачал головой, вспоминая эти переживания.

— А как вы… — заговорил он.

— Все очень просто, — перебил его Калли. — После того, как мистер О’Хара поговорил со мной, я начал задумываться. Мне пришло в голову, что, возможно, вам пришлось иметь дело с какой-то новой группой сатанистов. И я поручил моим людям определить их местонахождение, а потом приказал установить за ними наблюдение, чтобы выяснить наверняка, они ли несут ответственность за убийство профессора Уэллса и остальных.

И вот, как только мои охранники прибыли на место, они увидели, что большая группа сатанистов собирается куда-то отправляться. Причем с собой они имели мечи и прочий культовый реквизит. Мой помощник связался со мной по радио, и я приказал ему следовать за сатанистами, выяснить, что они хотят делать, и лишь потом вызвать полицию. Согласитесь, что полицейские сирены и мигалки скорее распугивают преступников, чем способствуют аресту.

— Ну, я…

— Понимаю. Что ж, значит, тут мы расходимся во мнениях, — с улыбкой сказал Калли.

Эта улыбка показалась Фросту какой-то странной. Он не мог понять, успокаивает ли она его или тревожит.

— В общем, — продолжал доктор, — мои люди поехали за сатанистами к дому Мэри Боулс. Когда они прибыли туда, то увидели, что полицейская охрана оставляет свой пост и уезжает в неизвестном направлении. Я полагаю, они должны были находиться там, чтобы обеспечивать вашу безопасность?

— Да, наверное, — кивнул Фрост.

— Вот и я так подумал. Моим людям это показалось странным, и они продолжали следить за сатанистами. Поначалу они не решились нелегально проникнуть в дом, как это сделали люди в балахонах, но потом, услышав крики о помощи, все же бросились туда. Им удалось убить троих сатанистов и спасти мисс Столмен и вас, капитан. К сожалению, остальные поклонники дьявола сумели скрыться.

— Но вы хоть вызвали полицию? — спросил Фрост, прощупывая карманы в поисках сигарет.

— Мне не хотелось привлекать сюда местные власти, поскольку внезапный отъезд охраны выглядел весьма подозрительно. Мало ли что? Я не имел права рисковать. Вдруг они действуют заодно с сатанистами?

— Полиция Атланты? Ну, не думаю… — Голова Фроста снова взорвалась болью, и он обхватил ее руками. — Но, полагаю, что вы поступили правильно, связавшись с О’Харой. Когда это было?

— Примерно через час. Когда я сказал, что вы скоро придете в норму, а мисс Столмен чувствует себя хорошо, он решил первым делом отправиться в дом мисс Боулс. Поискать улики, следы или что там в таких случаях ищет ФБР. — Кали снова улыбнулся. — Кстати, как вы смотрите на предложение выпить со мной по чашечке кофе?

— Кофе? — Фрост посмотрел на часы. — Это было бы здорово.

— Отлично. Думаю, это вам поможет. Мне бы хотелось поговорить с вами еще немного, но я понимаю, что головная боль не способствует непринужденной беседе, не так ли? Несколько лет назад я катался на лыжах и упал. Тогда у меня было сотрясение мозга, и я знаю, что такое головная боль.

— Да, приятного мало, — согласился капитан и слабо улыбнулся. — Ничего, мне не привыкать.

— Надеюсь, вам полегчает, — радушно сказал Калли. — Мне приятно сознавать, что мы с вами играем, так сказать, в одной команде, хотя, может быть, делаем это по разным причинам.

Проповедник встал со стола и двинулся к встроенной в стену автоматической кофеварке.

— К сожалению, не могу предложить вам ничего более крепкого. По моему глубокому убеждению, алкоголь уничтожает равно тело и душу, поэтому я не держу дома эту отраву.

— Кофе это то, что нужно, — улыбнулся Фрост. — Хотя я и не трезвенник.

— Скажите, капитан, вы знаете, чем я занимаюсь?

— Я видел ваше выступление по телевизору.

— Мне это кажется, или в вашем голосе действительно прозвучало легкое неодобрение?

— Нет, что вы. Я считаю, что каждый человек имеет право на самовыражение. Если это не мешает другим.

— Для человека вашей профессии вы высказываете довольно либеральные взгляды.

Что-то в его тоне не понравилось Фросту.

— Нет, я не либерал, по крайней мере, в классическом смысле этого слова. Просто я думаю, что каждый должен сам сделать свой выбор и имеет на это право. Ваши взгляды, ваши интересы — это касается только вас, но — если от этого не страдают другие люди. Ну, а если принять современную интерпретацию, то я, конечно же, не либерал.

— Ну, что ж. Хотя я и не совсем разделяю вашу позицию, но у нас есть много общего. Я тоже не либерал, если это означает безграничную терпимость к чуждым мне явлениям. Кстати, удалось ли вам с мисс Столмен обнаружить. почему эти сатанисты так хотели избавиться от профессора Уэллса?

— А по-моему, вы сами считали его пособником дьявола. Или я неправильно понял вашу мысль, высказанную в телепередаче?

Калли улыбнулся.

— Как ее понимать — ваше дело, правильно? А я говорил лишь о царе Сауле.

Он вручил Фросту белую фарфоровую чашку с дымящимся кофе.

— Хотя, — продолжал доктор, — я немного упростил свою мысль. В сущности, Саул очень похож на вас. Хороший воин, организатор, но он никогда не имел в душе того стержня, который указывал бы ему правильный путь. И он был слишком добрый и сентиментальный. Бог обрек его на смерть не только потому, что царь прибег к помощи Аэндорской волшебницы, но и потому, что он не истребил до конца амалекитян. Он пощадил их царя, Агага.

Вот так и вы, капитан. Подумайте, ведь насколько все было бы проще, если бы вы и вам подобные могли убить всех коммунистов. Но тут у вас сразу появляются угрызения совести. Вот, например, если бы вы встретили человека, коммуниста, который, однако, не сделал зла ни вам, ни кому-нибудь другому и не собирается этого делать, смогли бы вы его убить просто за то, что он коммунист?

Фрост медленно покачал головой.

— Наверное, нет.

— Ну, вот вы и уподобились царю Саулу.

— Что ж, не имею ничего против, если только мне не придется умереть, как он.

— Это была довольно интересная смерть, — задумчиво произнес Калли. — Он понял, что проиграет битву, и — не желая попадать в руки филистимлян — приказал своему оруженосцу убить себя. Оруженосец не решался, а потому Саул сам бросился на меч. Ну, и потом уже ему отрубили голову. А вы могли бы броситься на меч в безвыходной ситуации?

— Не думаю, — покачал головой Фрост. — Для меня не бывает безвыходных ситуаций.

Он глотнул кофе и отметил про себя, что у напитка какой-то странный приторно-сладкий привкус.

— Мне тоже так кажется, — улыбнулся Калли. — В общем, я надеюсь, что. Несмотря на разницу во взглядах, мы с вами можем вполне успешно сотрудничать в деле искоренения этих Богом проклятых сатанистов. Скажите, у вас нет никаких догадок, почему профессора Уэллса принесли в жертву?

— Все, что я знаю, — сказал Фрост, — это то, что профессор собирался встретиться с агентом ФБР и дать ему информацию о террористической организации, которая представляет серьезную угрозу для народа и правительства Соединенных Штатов. Поскольку сатанисты убили его, я полагаю, что они как-то связаны с этими террористами. Судя по вашей проповеди, вы понимаете опасность. Ведь попытки отвратить молодежь от Бога и являются одним из серьезнейших государственных преступлений.

— Конечно, — кивнул Калли, — но я уверен, что у профессора Уэллса было что-то более конкретное.

— В его бумагах ничего найти не удалось, никакого намека или указания. Он исследовал сатанистские обряды и вел досье на секты, действующие на территории США, но что касается наших знакомых в черных балахонах — о них у него не оказалось никаких сведений.

— Кажется, мисс Столмен тоже собиралась развить эту тему в телепрограмме?

— Да, правильно.

Фрост почувствовал, что головная боль проходит. Он отхлебнул еще немного приторного кофе.

— Бесс хотела собрать материал, — продолжал капитан, — но, похоже, ничего у нее не получится. Это какой-то тупик, полная темнота. Мне кажется, что кто-то просто использует сатанистов для достижения своих целей. Это, может быть, терроризм, может, что-то еще. Не исключено, что именно это хотел сказать Уэллс. Но если мы не найдем никаких доказательств и подтверждений, то скорее всего так и останемся ни с чем и дело придется закрыть.

— Это прискорбно, — покачал головой доктор. Фрост посмотрел на часы. Цифры слегка расплывались перед его глазом, и капитан отнес это к последствиям удара по голове.

— Я хочу связаться с О’Харой, — сказал капитан. — Четыре часа утра. Он должен быть на месте.

— Мистер О’Хара предупредил, что приедет сам, и чтобы мы не пытались до него дозвониться. Он говорил что-то о секретности и все такое.

— Тогда я хочу увидеть Бесс, — твердо произнес Фрост. Он чувствовал себя как-то странно и решил, что разговор с любимой женщиной поможет ему прийти в себя.

Капитан допил кофе; на него внезапно навалилась какая-то непонятная усталость.

— Мне нужно увидеть Бесс, — снова сказал он.

— Боюсь, это невозможно, — покачал головой Калли. — Она спит.

— Я ее разбужу.

— Нет, не стоит, — улыбнулся доктор. Внезапно Фрост напрягся и посмотрел на осадок, оставшийся в пустой чашке.

— Что это? — сказал он страшным голосом.

— Наркотик, — невинно ответил Калли.

— Ах ты сукин сын…

Фрост попытался встать и увидел, что проповедник быстро нажал красную кнопку на крышке своего стола.

— Сидите спокойно, капитан, — предупредил Калли, отступая в сторону. — Это вам не поможет.

Фрост, хрипло дыша, протянул руки, чтобы схватить его за горло, но в этот момент послышался звук открываемой двери и наемник резко обернулся. Его голова вновь закружилась, и он чуть не упал. Перед глазом все плыло в вязком тумане.

Он смутно видел, как в комнату вошел мужчина. Капитан сначала не мог различить черты его лица, но вдруг резкость зрения на миг вернулась.

— Мартин! — дико взвыл Фрост. Мужчина сделал два быстрых шага, взмахнул рукой, и капитан провалился куда-то в кромешную тьму.

Глава шестнадцатая

Он почувствовал, что на нем нет никакой одежды. Тут же вновь волна боли окатила голову. Спина ощущала холод камня. Вокруг было темно.

— Я что, ослеп? — пробормотал Фрост себе под нос. Его губы пересохли и двигались с трудом. Капитан по-прежнему ничего не видел. Он закрыл глаз, открыл его, повторил это несколько раз, но ничего не помогало.

Послышался какой-то странный тягучий звук. Где это? Внезапно Фрост вспомнил.

— Мартин… — прошептал он.

Мартин и доктор Калли. Но это же невозможно! Он облизал губы сухим языком и вновь почувствовал сладковатый привкус кофе, которым его угощал Калли. Наркотики…

Капитан попытался пошевелиться, но ничего не получилось, только еще больше заболела голова — руки и ноги не двигались. Спину он тоже не сумел выгнуть — что-то мешало. Вскоре Фрост понял, что именно — жесткие веревки, которыми было опутано все его тело.

Еще некоторое время капитан старался вырваться, потом оставил эти попытки. Вместо того он усилием воли поборол слабость и тошноту, снова закрыл глаз, посчитал до десяти и открыл его. Темнота немного рассеялась, но разглядеть что-либо по-прежнему было невозможно.

Фрост принялся регулярно напрягать и расслаблять мышцы, пытаясь ослабить узлы веревок. Это дало небольшой результат — теперь он мог пошевелить запястьями. Но тут его желудок опять захлестнула тошнота, и капитан прикрыл глаз, стараясь с ней справиться.

Когда он вновь приподнял веко, то увидел свет. Яркий желтый свет, который подрагивал далеко в темноте.

“Может, мне это чудится?” — подумал Фрост.

Но свет приближался, делался все больше, и одновременно все громче становился тот тягучий протяжный звук, который он слышал раньше. Теперь капитан не мог отвести глаза от яркого пятна.

Он с трудом пошевелил головой и вдруг понял, почему ему так неудобно, — он лежал на каком-то каменном возвышении, ноги его были связаны вместе, а руки — раскинуты в стороны и так закреплены. У капитана похолодело в животе.

Крест… Его тело изображало крест. Сатанинские обряды…

А свет все приближался, но теперь рядом с ним появлялись и другие желтые пятна, их становилось все больше и больше. Заунывный вой нарастал, и наконец Фрост догадался, что это пение. Множество людей монотонно выводили какую-то тягучую мелодию, и вдруг капитан с ужасом разобрал слова этого странного гимна. Вернее — одно слово, которое повторяли вновь и вновь голоса невидимых пока людей.

— Сатана… Сатана… Сатана…

Огни — это оказались факелы — постепенно окружали Фроста. Их держали люди в хорошо знакомых ему черных балахонах с капюшонами. Лица оставались скрытыми в тени.

Они пели свою песню; капитан различал отдельные слова и понял, что это латинский язык, однако они звучали как-то странно, искаженно. В детстве Фрост часто посещал католические богослужения, но потом их сменили протестантские (так решили родители), которые проводились на английском языке. Однако и латынь он не забыл. И теперь у него создалось впечатление, что кто-то взял латинские слова, разорвал их на части, перемешал и из вновь созданных бессмысленных уродцев составил песню.

Но одно слово по-прежнему звучало привычно для уха. Фрост отвлеченно подумал, что его-то как раз и можно было изменить.

— Сатана… Сатана… Сатана… — завывали фигуры в черном.

Фрост отчаянно дернул руками, жесткая веревка впилась в запястья, выступила кровь. Лоб капитана покрылся холодным потом. Он пытался убедить себя, что это от жары, но подсознательно знал истинную причину — страх.

А ритм пения начал ускоряться. Окружавшие Фроста фигуры в черном размахивали факелами и блестящими широкими ножами. А у многих на поясе висели ножны, из которых выглядывали рукоятки мечей. Капитан узнал эти мечи — такими же были вооружены те фанатики, с которыми в последнее время ему пришлось так часто встречаться, те, которые убили профессора Уэллса, Бланш Карриган и Мэри Боулс. А сколько же еще невинных людей погибло из-за того, что этим сумасшедшим надо было совершать свои безумные обряды? А может, они вовсе не были сумасшедшими и убивали не ради обрядов? Может, именно это и хотел сообщить ФБР профессор Уэллс?

Внезапно сатанисты расступились, и в круг вошла женщина. Она была обнаженная, твердые груди с ярко-красными сосками торчали в стороны. Ее тело было разрисовано в молочно-белый, черный и красный цвета. В руках она тоже держала меч, правда, более короткий. Она — подрагивая всем телом в такт пению — двинулась к Фросту.

Капитан видел ее голову, но черты лица различить не мог — его покрывал причудливый узор из пентаграмм и других магических символов. Женщина приблизилась и взмахнула мечом — лезвие просвистело в сантиметре от лица Фроста. Искривив в дикой гримасе кроваво-красные губы, она медленно потянулась рукой с растопыренными пальцами к паху Фроста. Капитан в ужасе смотрел на нее.

Женщина продолжала выполнять мечом какие-то замысловатые движения, а ее рука ползла по телу Фроста. Вот пальцы коснулись его члена, зажали его в кулаке. Клинок взвился в воздух.

— Не-ет! — изо всех сил завопил Фрост, объятый ужасом.

Все что угодно, только не это!

Внезапно женщина замерла, меч опустился, и она убрала руку. Пение вокруг зазвучало с удвоенной силой, факелов стало больше, мелькали какие-то причудливые тени. Кольцо людей в черном разорвалось, и Фрост увидел какое-то сооружение, заменявшее, видимо, сатанистам алтарь.

Это было возвышение фута в три, к которому вели покрытые красным ковром ступеньки. Фрост машинально пересчитал их. Семь. Капитан вспомнил, как Бесс говорила что-то насчет магического для поклонников дьявола числа “семь”. “Это обозначает хаос”, — сказала она.

— Бесс! — заорал капитан, напрягая все мышцы.

Несколько закутанных в черные балахоны фигур волокли к алтарю обнаженную женщину. Все ее тело было ярко раскрашено красной краской, глаза широко раскрыты, а рот застыл в немом крике. Но крик этот все же прорвался, когда ее подвели ближе к возвышению.

— Фрост!

Капитан отчаянно дернулся, все жилы на его шее напряглись, веревка впилась в запястья и щиколотки, голова резко закружилась. Бесс продолжала кричать и повторять его имя, но это не помогало. А позади алтаря появилась еще одна фигура. Но она была одета не так, как другие.

Лицо этого человека скрывал широкий капюшон, с широких сильных плеч каскадом ниспадали складки тяжелой красной ткани. Все его одеяние было покрыто таинственными знаками и символами.

Человек заговорил громким голосом и поднял руки, красная хламида распахнулась на его груди. Под ней он оказался обнаженным — по крайней мере выше пояса, насколько Фрост мог видеть.

И голос показался капитану знакомым. Где же он его слышал?

— Смерть правит миром! Да будет тело человеческое рассечено железом! А мы, истинные святые наших дней, вкусим греховную плоть и выпьем порочной крови, дабы наказать тех, кто оскверняет имя Повелителя тьмы, нашего господина!

Женщина, которая перед этим порывалась оскопить Фроста, медленно двинулась к алтарю и взошла по ступенькам. В обеих руках она держала свой короткий искривленный меч. Человек в красном вышел из-за алтаря и направился к женщине. По пути он провел рукой по животу Бесс, которую держали двое в балахонах.

Женщина опустилась на колени и направила острие меча себе под левую грудь. Человек в красном — который был, видимо, “священником” сатанистов — подошел ближе, взял меч и поднял его над головой. А потом начал торжественно подниматься по ступенькам. Вокруг повисла мертвая тишина, только мелькали блики факелов.

“Священник” взошел на алтарь, женщина опустила голову ниже и поцеловала его ноги. Потом начала медленно подниматься, а ее губы скользили по телу мужчины, целуя лодыжки, колени, и вот, наконец, лицо женщины уткнулось в пах ее духовного наставника. Руками она раздвинула полы красной накидки, и Фрост увидел, что и внизу на “священнике” больше не было одежды.

Женщина несколько секунд сидела неподвижно, а потом отклонилась назад широко разводя колени и словно предлагая мужчине свое тело. Человек в красном резко взмахнул мечом и крикнул пронзительно:

— Сатана! Мы славим тебя!

Капитан почувствовал новый приступ тошноты, он вновь дернулся всем телом, пытаясь оборвать веревки, но опять безрезультатно. Теперь Фрост уже точно знал, кому принадлежит этот голос.

На алтаре с мечом в руках стоял доктор Лэсситер Калли.

Глава семнадцатая

Калли вернулся за алтарь, Бесс подтащили к площадке и уложили на нее. Женщина отчаянно кричала и вырывалась. Фросту было невыносимо больно слушать и видеть все это. Капитан опять дернулся, но добился лишь того, что жесткая веревка ободрала кожу на запястьях и выступила кровь. Путы по-прежнему крепко держали его.

Калли опустил лезвие меча в серебряный сосуд, который стоял на небольшом возвышении, по форме напоминавшим чашу.

— Кровь агнца, — возвестил он, — покроет сталь, дабы принял Сатана нашу жертву!

Он несколько раз окунул меч в сосуд; окружавшие алтарь фигуры в черном снова что-то негромко запели. Калли медленно и торжественно положил обагренный кровью клинок на живот Бесс.

— Нет! — хрипел капитан, вырываясь, но его никто не слышал и никто не обращал на него внимания.

“Проповедник” принялся чертить на теле женщины какие-то магические узоры, Бесс забилась, словно раненая птица, но руки сатанистов держали ее крепко.

— Фрост! — в ужасе звала она. — Где ты?

Капитан не заметил, как сатанисты вдруг все разом скинули свои балахоны, оставшись полностью обнаженными, и начали какой-то странный ритуальный танец. Они размахивали факелами и мечами, подпрыгивали, извивались и пели — все громче и громче. Их тела блестели от пота.

Бесс визжала от ужаса, Калли продолжал призывать Сатану, члены секты пели, завывая, и продолжали свой танец. Но теперь они стали более агрессивными, лезвия мечей то и дело направлялись в сторону Бесс. Сатанисты требовали жертвы.

Они находились теперь совсем близко от Фроста, он чувствовал жар их тел и видел безумные глаза на застывших в маске религиозного экстаза лицах. Капитан еще раз дернул правой рукой и вдруг почувствовал, что веревка соскальзывает. Он, правда, ощущал страшную жгучую боль и понимал, что это слазит кожа, но главное было то, что слазила она вместе с веревкой.

Фрост собрал всю свою волю и снова потянул. Медленно, но верно его рука высвобождалась. А голова продолжала болеть и кружиться, тошнота тоже не проходила.

— Свободен! — не в силах сдержаться завопил капитан, когда почувствовал, что может без помех двигать правой рукой.

Никто его не услышал — все были поглощены кровавым обрядом, который готовился совершить “священник” Лэсситер Калли. Одна из женщин-сатанисток самозабвенно приплясывала рядом с головой Фроста, размахивая небольшим острым ножом. Ее горящие безумным огнем глаза смотрели только на алтарь. Капитан быстро схватил ее за запястье и дернул вниз, одновременно выламывая оружие из пальцев, которые захрустели в тисках его захвата. Женщина вскрикнула, на миг выйдя из транса, но тут же Фрост завладел ножом и всадил его ей в сердце. Сатанистка упала на каменный пол, извиваясь в агонии, но никто не обратил на нее внимания.

Одним ударом Фрост перерезал веревку, державшую его левую руку, а потом разрубил путы на животе. Он сел на своем твердом ложе и освободил ноги. Теперь капитан вновь мог действовать.

Однако к этому времени сатанисты несколько опомнились. Высокий мужчина занес над головой меч, чтобы обрушить его на капитана, но тот ловко увернулся и вонзил свой нож ему в живот. Мужчина согнулся со стоном и выронил клинок. Фрост моментально подобрал его и в следующий миг уже стоял на ногах.

На него бросились еще несколько человек, но Фрост — очень довольный тем, что ему удалось освободиться, и очень недовольный тем, как дьяволопоклонники обошлись с Бесс, — был только рад этому. Он теперь тоже жаждал крови и готов был сам принести себе в жертву десяток-другой сатанистов.

Вокруг него раздавались крики, вопли, хриплое дыхание, свист лезвий и топот босых ног. Мелькали факелы, отбрасывая на стены причудливые тени, со стороны алтаря по-прежнему доносилось монотонное завывание и слова проповеди “черного священника”.

— Сдохните, ублюдки! — яростно заорал Фрост и пропорол живот ближайшему сатанисту.

Тот рухнул на пол, путаясь в собственных внутренностях, а капитан уже успел снести голову очередному противнику. Он бился, как лев, окруженный сворой собак. Все новые и новые тела устилали каменные плиты, которыми был вымощен ритуальный зал.

Внезапно Фрост понял, что окружавший его шум стих, как по мановению руки. А сам он вдруг почувствовал какой-то неожиданный прилив сил и энергии, несмотря на непрекращавшуюся головную боль. Возможно, это было следствием действия наркотика, которым угостил его доктор Лэсситер Калли, а может, по каким-то причинам организм капитана выбросил в кровь больше адреналина, чем обычно. Во всяком случае, Фрост теперь ощущал себя непобедимым и был готов свернуть горы.

Среди сатанистов началось замешательство. Они с криками принялись бегать по залу, разорвав свой круг. Потные голые тела сталкивались друг с другом, мелькали мечи и факелы.

“Вот так вам, — злорадно подумал Фрост. — Легко убивать беззащитных женщин и детей, а попробуйте-ка со мной справиться”.

Впрочем, нескольких человек, видимо, посетила та же мысль — растолкав толпу, они устремились на Фроста, размахивая мечами. Но за последнее время капитан сделался большим мастером фехтовального искусства, а потому смело встретил противника. Его клинок мелькал в воздухе, словно молния, на лезвии играли огненные блики. То и дело слышался предсмертный хрип и очередной сатанист падал на пол. Кровь растекалась в разные стороны.

Разрубив шею последнему из нападавших, Фрост бросился к алтарю. Там стоял доктор Лэсситер Калли в своей красной ритуальной накидке. Острие его меча касалось горла Бесс.

— Бросьте оружие, капитан, — сказал проповедник. — Или ваша женщина умрет.

— У меня другое предложение, — ответил Фрост, вытирая пот со лба. — Я дам вам возможность уйти отсюда живым, если вы ее отпустите.

Бесс смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она все еще дрожала от пережитого ужаса.

— Но запомните, — продолжал капитан, — если вы сделаете ей хоть одну царапину, для вас уже не будет спасения. Я клянусь Богом — настоящим Богом, а не вашим монстром — что убью вас.

Он взял меч в обе руки, готовый в любой момент нанести удар.

— Вы… — начал Калли.

— Бросьте меч и отойдите в сторону. Быстро!

— Нет, вы не можете…

— Да, конечно. Я понимаю, вы просто хотели пошутить, попугать нас немного. Что ж, вам это удалось. Я сейчас настолько напуган, что отрублю вам голову при любом неосторожном движении.

— Ноя…

— Об этом вы скажете в своей следующей проповеди. А сейчас — бросайте меч!

Фрост стоял, не шевелясь, он не сводил глаза с лица Калли, пальцы крепко сжимали рукоятку меча. Проповедник несколько секунд сверлил его ненавидящим взглядом, а потом медленно нагнулся, положил свой меч рядом с телом Бесс и в следующее мгновение исчез за алтарем.

Капитан метнулся было за ним, взмахнув клинком, но промахнулся. За спиной у Фроста вновь раздавались крики и завывания. Левой рукой он схватил брошенное “священником” оружие и быстро освободил Бесс от веревок, которыми ее привязали к возвышению. Женщина села, прикрывая руками обнаженную грудь. А толпа сатанистов бежала на них, размахивая мечами и факелами и дико крича от ярости.

Фрост схватил Бесс за руку, рывком поднял на ноги, швырнул меч для жертвоприношения в сторону приближавшихся сатанистов и потянул женщину за собой.

— Держись рядом, милая. Сейчас мы выберемся отсюда.

Он спрыгнул с алтаря, Бесс последовала его примеру. Неожиданно Фрост поднял свой клинок и твердым шагом направился прямо навстречу толпе сатанистов. Те замерли, пораженные.

Держа Бесс за руку, капитан плечом раздвинул первый ряд потных обнаженных тел и двинулся дальше. Поклонники дьявола робко расступались перед ним, но тут же снова смыкали строй за его спиной.

— Фрост, мы окружены!

— Ну, значит, у этих сукиных детей прибавится неприятностей.

Они уже пересекли половину зала; в мутном свете факелов Фрост увидел в дальней стене помещения большую двойную дверь. По обе стороны от нее стояли две черные фигуры — они не сбросили одежду, когда началась вся эта свистопляска. В руках стражники держали длинные тяжелые боевые мечи, значительно отличавшиеся от ритуальных.

— Привратники, — пробормотал капитан. — Конечно, каждая уважающая себя организация должна иметь крепкого человека на дверях, который в зависимости от ситуации или не впустит, или вышвырнет нежелательного гостя. А нас, похоже, не собираются выпускать.

Бесс вздрогнула, по-прежнему прикрывая ладонями грудь.

— Ну, расскажи мне, Фрост, — произнесла она дрожащим голосом, — как тебе удавалось выпутываться из более серьезных положений.

— Было такое, — кивнул капитан, не глядя на нее. — Однажды меня занесло в гарем к одному шейху, и вот там довелось изрядно поработать мечом. На меня набросилась целая куча евнухов, все они были здоровенные, как шкафы, и очень воинственно настроены. И вот…

Позади них раздался громкий визгливый голос, в котором звучала ненависть и страх.