Глава двадцать вторая

В дверь постучали, но Фрост был не в настроении подниматься, идти и открывать ее.

— Входите, открыто! — крикнул он.

Ручка повернулась, дверь распахнулась и к нему в номер вошел О’Хара.

Через несколько минут он сидел напротив капитана и они отхлебывали из стаканчиков местное виски, бутылку которого принес Майк. На ее этикетке был изображен китайский старец с длинной белой бородой, одетый в шотландскую юбку-килт и играющий на шотландской же волынке.

— Ох, — скривился О’Хара, — ну и вкус, как у растворителя для краски.

— Тебе лучше знать, — заметил капитан, отхлебывая виски. — Я никогда не пил растворителя…

— Здесь лучше пить виски неразбавленным, — стал рассуждать Майк. — Черт его знает, какие микробы живут в местной воде, а так хоть есть надежда, что они подохнут в спирте. Выпьем!

И он поднял стакан.

— За что пьем? — спросил Хэнк.

— А разве это имеет какое-нибудь значение?

— Нет, конечно.

— Тогда мы будем просто пить, чтобы напиться.

— Полностью тебя поддерживаю, — кивнул капитан, отважно наливая себе еще и присматриваясь к этикетке. — Это пойло называется “бонни-бой скотч”. Эх, жалко, нет “майерса”…

Фрост устроился поудобнее на жестком гостиничном стуле и задумался. В общем, можно было считать, что операция по спасению Брюса Торесена завершилась успешно. Американского эмиссара удалось вырвать живым из лап террористов и теперь он находился здесь же, в Нанкине, в охраняемой палате госпиталя, который располагался милях в пяти от гостиницы Фроста и Майка.

Предварительная медицинская проверка показала, что Торесена пытали и подвергали воздействию наркотиков. Он перенес сильнейший шок — и физический, и психический — из которого его и выводили сейчас врачи. Но его сознание возвращалось только спорадически на краткие промежутки времени, после которых он опять впадал в беспамятство. Тем не менее во время одного из таких просветлении сегодня ранним утром он рассказал важную информацию. Оказывается, до того, как его спасли Фрост с Элизабет, просоветским террористам удалось после изрядной дозы наркотиков разговорить его и вырвать “у империалистической американской собаки признания в своих ужасных преступлениях”. Так они это назвали. И самое главное — Торесен вспомнил, что его показания были сняты на видеокамеру.

Капитан сделал очередной глоток, решив про себя, что местное виски не такое уж и плохое.

— Если Линь не появится в течение часа, — заявил он, — то я прикажу принести к нам в номер еще одну бутылку.

— Люблю, когда ты говоришь дело, — с радостью согласился Майк. — И пусть захватят хоть каких-нибудь бутербродов или картошки.

— А я думал, что ты предпочитаешь китайскую кухню…

— Да, мне нравится китайская кухня, только не в Китае. Местных поваров нужно послать в Штаты, чтобы они поучились готовить у китайцев, которые живут у нас. А то эти ничего не знают, кроме змей. Он посмотрел на часы.

— А в котором часу обещал он прийти?

— Все зависит от того, насколько быстро его коллегам из секретной службы удастся развязать язык тому бандиту, которого взяли в плен во время налета на крепость.

— Ну, — засмеялся Майк, — это не займет много времени. Уверен, что китайцы умеют развязывать языки.

— Да.

Фрост закрыл глаз, чувствуя приятную усталость и тепло, разливающееся в животе. Торесена действительно спасли, но видеокассета-то с его показаниями осталась. Наверное, ее уже не было в крепости, когда туда проникли они с Элизабет, ведь они нигде не видели никакого видеооборудования.

— Черт побери… — прошептал он.

— Что такое? Вспомнил что-то? — спросил его О’Хара.

— Да. Элизабет.

— Да, понимаю…

— Майк, таких женщин я очень редко встречал.

— Да, она была одной из самых лучших. Я тебе сразу об этом сказал, помнишь, когда мы увидели, как она разговаривала с Линем?

— Помню…

— Ну ладно, теперь уже ничего не поделаешь… Меня вот что еще беспокоит, — задумчиво проговорил О’Хара, — задание свое мы вроде выполнили, Торесена вырвали из волчьих лап. Но ведь на этом все не закончилось!

— Ты имеешь в виду видеопленку?

— Да. Просто надеяться, что она сгорела в пожаре? Дай-то Бог, в этом случае нет никаких проблем. Но что-то мне подсказывает, что так нам повезти не может. Ты говоришь, что вы с Элизабет обследовали все комнаты в трехэтажном здании, когда искали Брюса?

Фрост кивнул.

— Да и мы не видели ни камер, ни видеомагнитофонов, ни другого оборудования. Ничего. По-моему, пленку вывезли с острова еще до того, как мы до него добрались.

— Согласен, согласен… Так что не будем обольщаться насчет того, что видеокассета сгорела. Террористы бы этого так просто не допустили.

— Значит, нам остается только любыми путями разузнать, куда они ее отправили.

Капитан отставил в сторону пустой стакан и потянулся за сигаретами. В это время в дверь постучали.

— Входите! — крикнул он. — Не заперто.

Дверь открылась и в комнату вошел Линь. Его левое плечо было обмотано бинтами и рука висела на перевязи.

— Здравствуйте, — поздоровался он.

— Привет, — откликнулся Хэнк. — Как твое плечо?

— Хорошо, спасибо. О’Хара показал ему на бутылку виски.

— Выпьешь с нами, Линь? Тот подошел к столу и присмотрелся к этикетке.

— “Бонни-бой скотч”, — прочитал он и повернулся к Майку. — А вы храбрее, чем я о вас думал.

Тот рассмеялся.

— Значит, не хочешь?

Вао вздохнул.

— Только потому, что меня напичкали уколами.

Фрост прикурил и обратился к Линю.

— Ну как там твои коллеги? Выбили хоть что-нибудь из этой скотины?

Вао сел на стоящий рядом стул.

— Да. С ним не стали церемониться, принимая во внимание известные вам обстоятельства. Нам нужны были быстрые ответы — и мы их получили.

— Есть новости о видеокассете? — встрепенулся капитан.

— Есть. Как вы и говорили, капитан, пленку сразу же после записи увезли с острова. Если террорист сказал правду, то сейчас кассета находится на пути из Китая.

— Так почему же ты тогда сидишь здесь? — чуть не подпрыгнул до потолка О’Хара, — а не гонишься за ней?

— Это не так-то просто, — вздохнул Вао. — Мы знаем, что ее хотят вывезти из Китая, но не знаем, как и где это будет сделано.

— И что же теперь делать? — невесело спросил Хэнк. — Какой нам толк от этой информации, если мы не знаем, как ею воспользоваться?

— Я еще не закончил. Дело в том, что мы знаем, где видеокассета будет передана русским.

— И где же?

— В Непале, — ответил Линь. — В отдаленной горной деревушке недалеко от границы с КНР. Русские заберут кассету, а потом переправятся с нею в Советский Союз.

— Мы должны ее перехватить, — сделал заключение Фрост. — Отсюда можно долететь до Катманду?

— Конечно. “Отчаянный” будет готов к перелету через час.

— Что? Опять “Отчаянный”? — с тревогой спросил капитан. — Знал бы — не спрашивал. Мы полетим все вместе?

— Нет, к сожалению. Здесь мои права, увы, заканчиваются и вы полетите в Непал вдвоем, причем без каких-либо дипломатических полномочий.

— Нужны они нам, эти самые дипломатические полномочия, — проворчал О’Хара, залпом осушил стаканчик и улыбнулся Хэнку. — Собирайся на горный курорт, дружище, мы ведь давно с тобой мечтали об отдыхе…

Глава двадцать третья

— Одна тысяча три, одна тысяча четыре, одна тысяча пять…

— Майк, ты прекратишь считать или нет?

— Да, я уже почти закончил.

— Ты что, свихнулся? Ну скажи, зачем тебе это нужно? Ты считаешь уже третий раз!

— Я просто хочу узнать, сколько кирпичей в стенах этого домика. Да, я считал два раза, но каждый раз получал разный результат. Одна тысяча шесть, одна тысяча семь…

Фрост отвернулся и постарался отвлечься от монотонного голоса своего товарища. Они прилетели в Катманду без особых происшествий, если не считать того удивления, которое вызвал в аэропорту прилет их старичка. Они тепло распрощались с безрассудно храброй командой “Отчаянного”, прошли через таможню и прямо из аэропорта отправились в американское посольство, где их должно было ждать оружие.

— Я не знаю, что вы собираетесь с ним здесь делать, — сказал посол, передавая его им, — Вашингтон не счел нужным проинформировать меня об этом, да это и не мое дело. Хочу только предупредить, чтобы вы были крайне осторожными. Если куда-то вляпаетесь, то рассчитывайте только на себя. Ни я лично, ни посольство не сможем вам ничем помочь…

Они поблагодарили посла за его мудрый совет, добрались на машине до городка Кодари, расположенного рядом с китайской границей, а там наняли проводника с лошадьми, и он привел их в горную деревню, где должна была состояться передача кассеты русским.

Шесть часов добирались они сюда верхом на лошадях по крутым горным тропинкам. Было это два дня назад. Достигнув, наконец, деревни, друзья расположились в одной из заброшенных хижин, сложенной из глины и кирпича, и дожидались теперь непальского связного, который должен был сообщить им о том, когда произойдет эта передача. Он уже приходил к ним ночью и сообщил о том, что в одном из домов на другой стороне деревни находятся трое русских, которые только что добрались сюда.

На улице было очень холодно, срывался снег и дул ветер, который вскоре грозил перерасти в снежный буран.

Капитан решил отвлечься от мыслей о том, сколько времени они будут еще здесь ждать впустую, и взглянул на Майка, который замолк и смотрел на стену с кислым выражением на лице.

— Что случилось? Ты почему не считаешь?

— Закончил.

— Слава Богу! А откуда такая печаль?

— Третий раз считаю — и третий раз получаю другой результат!

— Да не бери в голову! Вычисли среднеарифметическое из трех цифр и успокойся, наконец.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я считаю эти проклятые кирпичи, чтобы досадить тебе?

— Нет, — зевнул Хэнк. — Но если ты опять начнешь их пересчитывать, я за свои действия не отвечаю.

— Не нервничай, они мне и самому надоели. Давай лучше прогуляемся немного по деревне, зайдем к русским, поговорим по-дружески…

— Нельзя, Майк. Если мы сейчас ликвидируем русских, то передачи видеокассеты вообще не произойдет и потеряет смысл все наше путешествие сюда, будь оно неладно. А кассета просто всплывет где-нибудь позже.

— Ладно, ладно, уговорил, — поднял руки О’Хара, как будто сдаваясь. — Уговорил и убедил.

— В чем убедил? В том, что еще рано встречаться с русскими?

— Нет, — вздохнул тот. — В том, что нужно еще раз пересчитать эти злосчастные кирпичи. Раз, два, три, четыре…

Через три часа, когда Хэнк отчаянно боролся со сном, снаружи хижины прозвучал голос:

— Капитан Фрост! Капитан Фрост!

Дверь распахнулась и внутрь ввалился Бим — их непальский связной. Новости!

Хэнк встал, потянулся и протянул руку к своей утепленной куртке-аляске, висевшей на вбитом в стену гвозде.

— И какие же новости? — поинтересовался он. — Неужели нам пора уже приступать к делу?

— Да, Фрост-саиб, — ответил тот певучим голосом. — Мы должны очень, очень торопиться!

— А как там русские? — спросил его Майк, тоже одеваясь, — что поделывают наши коммунистические друзья?

— Они уже ушли.

— Как ушли? — воскликнул капитан, — когда?

— Не волнуйтесь, Фрост-саиб, — поклонился Бим, — я знаю, куда они направляются. Они идут одной дорогой, а мы пойдем другой, совсем короткой, как это сказать… да, напрямик!

Хэнк обменялся с Майком подозрительными взглядами.

— Кажется, мы недавно уже что-то слышали о переходах напрямик… И куда же они направляются?

— Дальше в горы, к одной заброшенной хижине.

— Далеко туда идти?

— Точно не знаю, как это сказать в милях… Напрямик — часа полтора.

— Ну что? — повернулся Фрост к своему товарищу, — посмотрим на его “напрямик”?

— Была не была, — решительно махнул тот рукой, — давай поторапливаться.

Обжигающе холодный ветер бросал им в лица пригоршни снега, когда они пересекли деревню и Бим вывел их на дорогу, которая вскоре распалась на несколько узких тропинок. Проходили ли здесь русские — определить было невозможно, так как землю успел укрыть толстый слой снега.

Они зашагали по самой крайней тропинке, которая вскоре стала подниматься вверх, петляя между отвесными скалами. Они молча взбирались все выше и выше в горы, отворачиваясь от порывов колючего ветра и думая только о том, чтобы не поскользнуться и не исчезнуть в бездонных расщелинах…

Действительно, часа через полтора Бим вывел их к занесенной снегом хижине. По всей видимости, русские еще здесь не появлялись. Проводник показал им укромное место, из которого можно было незаметно наблюдать за хижиной, пожелал американцам удачи и стал прощаться.

— Может, останешься? — спросил его капитан в шутку. — Здесь будет очень весело.

— Нет, нет, Фрост-саиб, никак не могу. Меня осчастливили только платой за мои услуги связного и проводника, но не за то, что я буду плечом к плечу с вами драться против коммунистов, как бы я этого ни хотел. Извините, но я лучше пойду…

— Подожди, как это ты пойдешь? — бесцеремонно перебил его О’Хара. — А как же мы вернемся в деревню без твоей помощи?

— Очень просто. Если вы победите в бою русских, то пойдете назад по той тропе, по которой мы пришли сюда. Если не победите, тогда вам не надо будет вообще об этом беспокоиться.

— Спасибо за моральную поддержку, — буркнул Хэнк.

Бим побежал по тропинке обратно и через несколько секунд пропал из вида…

Прошло минут сорок. Русских не было видно. Зубы Фроста стучали от холода, ему начинало казаться, что повязка примерзла к лицу, и он готов был поверить, что непалец что-то напутал и привел их не туда, куда надо, как вдруг из-за ближней скалы бесшумно вынырнули те, кого они ждали. Четверо русских, тепло одетые, вооруженные неизменными автоматами Калашникова, приближались сбоку к хижине.

Вот один из них отделился от остальных, подбежал к заброшенному жилищу, с опаской заглянул внутрь и махнул своим товарищам, что все в порядке. Они исчезли в хижине, и вскоре из ее трубы завился легкий дымок.

— Так, — протянул Майк. — Русские прибыли. Теперь только недостает последнего ингредиента заваренной каши — китайского террориста с видеозаписью показаний Торесена. Ох уж эти азиаты, никакого понятия о пунктуальности. Уж не случилось ли с ним чего, не дай Бог?

— И не говори, — прошептал в ответ Хэнк. — Я сам уже начинаю о нем волноваться…

Глава двадцать четвертая

— Как здесь холодно, — прощелкал зубами О’Хара. — Я сейчас замерзну окончательно и скачусь с горы, как кусок льда.

— Да, несколько прохладно, — согласился с ним капитан.

— Прохладно? Это все равно, что сказать, что в Сахаре посреди лета не совсем зябко! Так прохладно, что у меня челюсти скоро отвалятся от стука.

— Да ладно тебе. Не унывай, больше жизни, старайся видеть не только плохое, но и хорошее. Вот снег закончился, например…

— Да иди ты знаешь куда со своими шуточками?

— Знаю…

Русские были в хижине уже больше часа. Время от времени один из них выбегал, осматривался по сторонам, проверяя, не видно ли человека с кассетой, и снова исчезал в натопленном помещении.

Несмотря на утепленные куртки-аляски и шерстяные свитера, Хэнк и Майк продрогли до костей, но не было возможности даже размяться и хоть немного как-то согреться. Они вынуждены были лежать в снегу и даже не шевелиться, чтобы их не заметили.

— Фрост! — негромко окликнул через несколько минут О’Хара.

— Спокойно, Майк, вижу. Вот он, гость долгожданный.

Они притаились в своем укрытии, не сводя глаз с приближающейся к хижине фигуры, одетой в длинную куртку с капюшоном, который полностью закрывал лицо пришельца.

Капитан вынул руки из карманов и изготовил к стрельбе свой пистолет-пулемет, лежащий рядом Майк извлек из-под куртки “магнум”.

— Конец близок, — наклонился он к Хэнку, — еще пара минут — и “финита ля комедиа”.

Вместо ответа Фрост прижал к губам палец, показывая, что пока лучше помолчать. Гость подошел к хижине, отбросил с головы капюшон, распахнул дверь и исчез за нею.

— Ах ты, сукин сын! — воскликнул О’Хара. — Ты узнал его?

— Узнал. Ничего не понимаю…

— Линь! Будь он проклят! — с ненавистью прошептал Майк. — Неужели этот косоглазый работал на них? Как я мог быть таким слепым? Как я мог поверить этому предателю? Я ведь даже стал его уважать…

— Не торопись с выводами, — перебил его капитан. — Мы еще ничего не знаем.

— Да что еще нужно знать? Русские — здесь, к ним на встречу пришел Линь и сейчас спокойно передает им кассету. Как он нас провел, подлец…

— Не знаю, не знаю. Я…

И в это мгновение в хижине затрещали приглушенные выстрелы, ее дверь резко распахнулась, из нее вывалились трое русских, свернули налево и побежали к той тропе, по которой пришел Линь. Бегущий первым засовывал на ходу в карман небольшую черную коробку.

Хэнк и Майк вскочили и со всех ног бросились к хижине. Русские уже исчезли за скалой и не успели их заметить.

— Они же уйдут с кассетой! — крикнул О’Хара.

— Не успеют! Надо проверить, что с Линем. Они ворвались в открытую дверь и сразу увидели на грязном полу два распростертых тела — одного из четверых русских и Вао Линя. Рядом с секретным агентом валялся пистолет с глушителем.

— Линь! — подскочил к нему Майк и приподнял голову. — Ты живой? Что здесь произошло, черт побери?

Китаец слабо дышал, он закашлялся и по его губам потекла ярко-алая кровь.

— Помните, — едва слышно прошептал он, — я в Гонконге говорил вам, что мыши ни к чему искать сыр в пасти у льва, но сам не послушался этого мудрого совета… И он снова закашлялся.

— Спокойно, спокойно, — постарался устроить его поудобнее О’Хара. — Все будет хорошо, поверь мне…

— Я перехватил террориста, который нес им кассету, решил занять его место и рассчитаться с русскими. Но не смог, как видите… Это оказалось трагической ошибкой. Жалко, я не знал, где вас искать…

— Линь, это не было ошибкой, — ответил Майк дрожащим голосом. — Я на твоем месте поступил бы точно так же, чтобы отомстить врагу.

— Да, я знаю это, — прошептал Вао слабеющим голосом. — Мы ведь с тобою похожи — ты и я… если бы мы встретились при лучших обстоятельствах… я думаю… что мы стали бы друзьями.

— Подожди, Линь. Я хочу попросить у тебя прощения. Я относился к тебе не так, как ты того заслуживал. Линь, ты слышишь меня? Линь!

Фрост положил руку ему на плечо.

— Все, Майк, он умер. Линь умер.

— Я так в нем ошибся, — едва не плакал тот, — ни черта я не научился разбираться в людях…

— Мы должны остановить русских и забрать кассету, иначе получается, что Линь и Элизабет погибли зря. Ведь Линь хотел именно этого…

О’Хара опустил голову Вао и медленно поднялся.

— Мы должны их перехватить. Умрем, но не дадим им уйти.

И они выбежали из хижины.

Глава двадцать пятая

Русским не удалось уйти далеко по глубокому снегу. Не в их пользу было и то, что они не подозревали о том, что их преследуют. Однако этим преимуществом Фросту и Майку не удалось воспользоваться. Когда они выскочили из-за одной из скал, между которыми петляла тропинка, на открытое пространство, идущий последним русский оглянулся и что-то крикнул своим товарищам, показывая на преследователей. Они тут же прибавили шагу и исчезли за следующим поворотом.

В это время снова налетел ветер и повалил снег. Капитан и О’Хара из последних сил бежали вниз по тропинке, едва переставляя ноги и отворачиваясь от бьющих по лицу острых снежных крупинок. Они приблизились к повороту, за которым исчезли русские, и тут какое-то шестое чувство подсказало Фросту не торопиться.

Он схватил своего товарища за руку и едва они успели прильнуть к скале, как из-за поворота показался один из противников и поднял АКМ, готовясь расстрелять преследователей в упор.

— Майк, берегись! — крикнул Хэнк, вскидывая оружие и нажимая на спусковой крючок.

Они выстрелили одновременно. Несколько пуль ударили в грудь русского, но он продолжал строчить, каким-то чудом держась на ногах. Пули с визгом пронеслись рядом с головой Фроста, он шарахнулся в сторону, поскользнулся на скользкой тропинке и упал в снег.

Смерть, казалось, была неминуема, но в эту секунду рядом грохнули выстрелы “магнума”. Один, второй, третий… Русский зашатался, выронил автомат, замахал руками и с криком ужаса полетел вниз с крутого обрыва.

— Пули, похоже, его не брали, — прохрипел Майк. — Посмотрим, может, он и летать умеет…

— Спасибо тебе, дружище, — прошептал капитан, поднимаясь на ноги.

Они побежали дальше, надеясь, что русские не станут больше повторять свою тактику и устраивать засады. Через сотню шагов крутая горная тропа заворачивала и постепенно выравнивалась, выходя в небольшую долину, расположенную меж двух гор.

Снег снова прекратился и, казалось, даже ветер немного угомонился.

— Вот они! — крикнул О’Хара, показывая на две фигуры, бегущие по долине. Они ушли недалеко был даже виден пар, вырывающийся из их разгорячен и ых ртов. — Куда же они бегут, идиоты? Там ведь китайская граница.