Глава четвертая

Фрост быстро опустил стекло со своей стороны.

— Значит, ты собираешься спасти меня или геройски погибнуть, защищая мою жизнь? — спросила Марлен.

— Закрой рот, — бросил Фрост.

Он высунул в окно руку с револьвером. Стрелять отсюда было очень неудобно, ему приходилось изо всех сил выворачивать шею, а вдобавок холодный ветер дул прямо в лицо, и глаз начал слезиться.

Фрост прицелился в радиатор передней машины, из окна которой торчал черный ствол автомата. Капитану показалось, что это “Стерлинг”. Он дважды нажал на спуск. Из автомобиля — подержанного “Вольво” — ему ответили новой очередью.

“Фиат”, в котором сидели Фрост и Марлен — вздрогнул и вильнул в сторону.

— Держи руль! — крикнул капитан девушке. Он быстро расстрелял оставшиеся в барабане патроны и убрал руку, чтобы перезарядить кольт.

— Ну, и что это тебе дало? — спросила Марлен.

— Занимайся своим делом! — рявкнул Фрост. — Из такого положения и снайпер бы не попал. Я стрелял в самую большую цель — в двигатель машины. Вот, взгляни.

Марлен посмотрела в зеркало заднего вида. “Вольво” явно терял управление, его швыряло из стороны в сторону.

— Неплохо, — удовлетворенно сказал Фрост. — Конечно, такими пульками в мягкой оболочке я не разнесу автомобиль на куски, но зато могу повредить какую-нибудь важную деталь, радиатор или аккумулятор. Кажется, это мне удалось.

— Но они не прекращают преследования, — заметила девушка.

— Ничего, подождем, — невозмутимо ответил капитан. — Смотри!

“Вольво”, правда, не остановился, но ему пришлось замедлить ход, и это же вынуждены были сделать два автомобиля, которые следовали за ним. Фрост снова выстрелил, на сей раз в лобовое стекло, которое разлетелось на кусочки. А возможно пуля попала и в водителя, ибо машина вдруг заметалась на узком шоссе, а потом как-то неловко перевалилась через низкий барьер ограждения и рухнула в пропасть. Спустя пару секунд послышался глухой взрыв.

— Один есть, — с довольным видом сказал Фрост, — А ты меня еще учишь работать.

Марлен ничего не ответила.

“Фиат” продолжал мчаться по дороге; обе машины преследователей — держась друг за другом — не отставали. Фрост увидел, как в окне первого автомобиля появился очередной автомат.

— Дай мне свой люгер! — крикнул он девушке. Марлен колебалась, она чуть повернула голову и взглянула на капитана с некоторым сомнением.

— Ну, быстро, давай его сюда! — повторил Фрост.

Девушка медленно вытащила пистолет из-за пояса и протянула ему.

Капитан не любил люгеры, он не испытывал особого доверия к этой системе. Но сейчас делать было нечего — приходилось использовать то, что имелось под рукой.

Фрост опустил стекло с другой стороны. Машины террористов продолжали погоню, автомат время от времени выпускал очередь. Капитан заметил, что из автомобиля, который шел вторым, тоже высунулся длинный ствол.

Фрост выбросил руку с кольтом в окно и открыл огонь, вновь расстреляв весь барабан. На сей раз успехи были скромнее — ему удалось только разбить лобовое стекло второй машины. А первая — это тоже была “Вольво” — как ни в чем не бывало висела у них на хвосте, словно охотничья собака, преследующая дичь.

Капитан убрал револьвер, чтобы перезарядить его. Послышался нарастающий вой двигателя — водитель “Вольво” явно увеличивал скорость. Видимо, террористам надоело играть в догонялки, они не любили позиционную войну. Не их стиль.

— Ага, — буркнул Фрост, — они думают достать меня, пока я буду перезаряжать кольт.

С этими словами он бросил револьвер на сиденье и взял в руку люгер Марлен Штауденбрук. “Вольво” была совсем уже рядом, машины теперь шли практически голова в голову. Ствол автомата, хищно поблескивая, выискивал цель.

Фрост молниеносно высунул в окно руку с люгером и дважды выстрелил в упор. Потом послал еще две пули. Автоматчик выронил свое оружие и свалился на пол машины. Капитан успел заметить, как в середине его лба появилась дырка, а на груди расплылось кровавое пятно.

Он выстрелил снова, целясь в водителя. Пуля попала тому в затылок. “Вольво” резко вильнул и врезался в бетонный столб ограждения. В следующий миг прогремел взрыв и автомобиль превратился в огненный шар. Жар пламени даже коснулся лица Фроста.

Он быстро убрал голову и с улыбкой сказал:

— Минус два. Какой ты молодец, Хэнк.

Марлен хмыкнула, но промолчала.

Фрост быстро перезарядил кольт. Последняя, третья машина, тем не менее — несмотря на печальную судьбу первых двух — продолжала преследование, хотя и несколько поотстала. Сидевший там террорист предпочел обстреливать “Фиат” издали.

Несколько секунд Фрост думал, оценивая ситуацию, а потом крикнул девушке:

— Ну-ка, ускорь, родная! Сейчас мы им покажем!

Он поднял с пола тяжелый стальной домкрат на длинной ручке и положил его рядом с собой на сиденье.

Затем Фрост высунул в окно руку с люгером и быстро расстрелял остаток обоймы. Пули застучали по бамперу машины террористов, но не причинили ей особого вреда. Капитан специально показал преследователям, что в пистолете больше не осталось патронов, щелкнул курком в последний раз, и тут же открыл огонь из кольта.

Но террористы не попались на его уловку — они хорошо усвоили урок, который Фрост преподал им несколькими минутами раньше.

— Умные, засранцы, — буркнул себе под нос капитан. Автомат послал еще одну очередь, заднее стекло “Фиата” треснуло и рассыпалось. Капитан выпустил все шесть пуль из револьвера и вновь как бы случайно продемонстрировал, что в барабане больше нет патронов.

Вот теперь машина террористов резко увеличила скорость, теперь те были уверены, что их противник не успеет перезарядить свое оружие.

Фрост обеими руками схватил домкрат. Автомобиль преследователей был уже рядом, автоматчик старательно целился, высунувшись из окна почти наполовину.

Фрост развернулся к заднему разбитому стеклу, тоже высунулся из машины и взмахнул домкратом. Лобовое стекло автомобиля террористов он еще раньше высадил пулями, теперь водителя ничто не защищало от удара.

Ручка, длиной в два фута, позволила капитану взять хороший замах, и в следующий миг тяжелый домкрат — едва не вырвавшись из его рук — обрушился на мужчину, который сидел за рулем автомобиля преследователей. Тот вскрикнул и прижал ладони к голове, выпустив баранку.

Машина вильнула, ее передний бампер ударился о “Фиат”, послышался скрежет металла. Фрост чуть не упал, но успел схватиться руками за спинку сиденья, усыпанную битым стеклом. Ладони капитана сразу же окрасились кровью.

Он быстро вставил в барабан кольта новые патроны, но когда поднял голову, то увидел, что в этом уже не было необходимости. Машина террористов — потеряв управление — мчалась прямо к обочине дороги, за которой была пропасть.

Там, на самом краю, росла одинокая сосна и автомобиль врезался в нее с ужасающим грохотом и скрежетом, зазвенели остатки стекол. Сила удара отбросила машину в сторону, она на миг замерла, а потом начала медленно, как в замедленной съемке, сползать вниз по крутому склону. Автоматчик пытался еще выпрыгнуть на ходу, но, видимо, дверцу заклинило. Фрост услышал его проклятие, а через секунду автомобиль исчез из вида.

Капитан повернулся и посмотрел на Марлен Штауденбрук, которая с невозмутимым видом крутила руль “Фиата”.

— Ну, что скажешь? — спросил он. Девушка рассмеялась.

— Здорово сработано, Хэнк. Если, конечно, все это не было подстроено твоими друзьями из ЦРУ.

Фрост откинулся на спинку сиденья, с которого предварительно смел осколки стекла.

“Если бы у меня сейчас было секретное оружие Бен-Уа, — подумал он со злостью, — я бы затолкал его ей в рот”.

Глава пятая

— Так что, ты по-прежнему утверждаешь, что всего лить оказываешь услугу ЦРУ?

Фрост посмотрел на накрытый белой скатертью стол, за которым сидела Марлен Штауденбрук со стаканом виски в руке. Она улыбалась.

— У тебя ужасный немецкий акцент, — заметил ей капитан. — Неужели у вас в Германии такие плохие преподаватели английского?

— Я изучала язык в Австрии, — ответила девушка. — Мои отец был инженером, и нам приходилось часто переезжать с места на место. Одно время мы даже жили в твоих любимых Соединенных Штатах. Ну, как ты можешь мне объяснить, чем это ЦРУ заслужило такое твое расположение, что ты взялся за столь опасную работу? Кстати, я пока не определилась окончательно, как мне тебя называть — Фрост, Кляйн или как-то еще.

— Все просто, — ответил капитан. — Я помогаю ЦРУ, а они помогают мне. Помогают в осуществлении одного плана, который я задумал.

Он закурил сигарету при помощи своей видавшей виды “Зиппо”, откинулся на спинку стула и посмотрел на носки вычищенных до блеска шестидесятипятидолларовых ботинок.

— А как получилось, что ты убежала из своей организации… как она там называлась?

— Народный Фронт Освобождения Фашистской Европы.

— Ого! Весьма благозвучное название. Сокращенно будет НФОФЕ. Мне нравится, ей-богу.

— Ты издеваешься?

— Нисколько, — с улыбкой ответил Фрост. — Просто я люблю дурацкие аббревиатуры. Так почему тебе перестало нравиться столь достойное общество? Вы разругались во время какого-нибудь идиотического диспута?

— Ты имеешь в виду — идеологического? — Девушка внимательно посмотрела на него. Она была очень серьезна. — Или так и хотел выразиться?

— Понимай, как знаешь.

— С тобой очень тяжело разговаривать, Фрост.

Капитан протянул руку и стряхнул в пепельницу пепел с сигареты. Потом вновь развалился на стуле.

— Не всегда, дорогая, — добродушно сказал он. — Временами я бываю сладок, как патока. Даже самому иногда противно. Так чем тебя не устраивали твои борцы за свободу?

— Слушай, перестань иронизировать.

— Ну, ведь ты же сбежала от них. И я хочу знать, почему.

— Это мое личное дело, — после паузы ответила Марлен. — Я… как бы это объяснить…

— Да нет, я не хочу совать свой нос в чужие дела, — искренним голосом соврал Фрост.

На самом деле он очень хотел сунуть свой нос в дела Марлен Штауденбрук. И чем глубже, тем лучше.

— Да я не об этом, — отмахнулась девушка. — Я понимаю, что тебе это до лампочки. Просто это мое дело. У меня были причины расстаться со своими соратниками по борьбе.

— Хорошенькие соратники, — усмехнулся Фрост. — Эти ублюдки на шоссе, по-моему, прибыли совсем не для того, чтобы пожелать тебе счастливого пути.

Марлен нахмурилась.

— Они выполняли свое задание во имя торжества народной революции, — строго сказала она. — И я ни в коей мере не могу их за это осуждать.

— Да брось, — махнул рукой Фрост. — Они пытались убить тебя. Ради этого они решились напасть в людном месте, в жутких погодных условиях. Если бы у них было хоть немного мозгов, они бы отказались от погони после того, как первая машина слетела в пропасть. А ведь потом была вторая…

Нет, крошка, меня не проведешь — ты была очень им нужна, причем — как можно быстрее. Иначе они выбрали бы более подходящее время и место. Я имею в виду, если бы просто хотели наказать тебя за измену общему делу. Но ведь твоим бывшим друзьям было плевать на моральные принципы, они хотели только избавиться от тебя и всякие идиотические — или идеологические — мотивы тут ни при чем. Другими словами, ты что-то знаешь. Что-то действительно важное. Будь добра, поделись этим со мной. Поверь, дело тут не в любопытстве. Просто может случиться так, что ты не доберешься до места назначения, а мне это удастся. Всякое ведь бывает.

— Да? — Марлен подняла бровь. — Ты за дурочку меня считаешь? Если ты будешь знать то же, что и я, то у тебя уже не будет таких веских причин заботиться о моей безопасности. Логично, правда?

Она наклонилась вперед, и глаз Фроста невольно остановился на ложбинке между ее грудей, которая показалась в разрезе черного вечернего платья.

— А почему бы нам вместо этого не поговорить о нас? — с улыбкой спросила Марлен, перехватив его взгляд. — Например, о том, куда мы теперь поедем, когда, и не захочешь ли ты пойти со мной в постель сегодня ночью?

Она облизала губы розовым язычком.

— Обожаю скромных девушек. Наверное, я должен чувствовать себя польщенным? — спросил Фрост, совершенно не чувствуя себя таковым.

— Ну, ты это заслужил. Ты так храбро сражался сегодня утром.

Капитан бросил взгляд на свой “Ролекс”. Утром… Как давно это было. После перестрелки на шоссе они еще долго ехали, ожидая встретить террористов за каждым новым поворотом. При первой возможности бросили “Фиат”, взяли напрокат другую машину — почти такую же — и наконец спустились с гор и прибыли в Рим.

— Так ты собираешься вознаградить меня? — с улыбкой спросил Фрост.

— Да, — медленно ответила Марлен. — Если ты этого хочешь. Любым способом.

— Любым?

— Именно.

Фрост прищелкнул языком.

— Ну, — задумчиво произнес он, — если так… Ты, конечно, можешь решить, что я человек со странностями…

Он демонстративно оглянулся по сторонам и наклонился к уху девушки, словно собираясь что-то сказать.

— А как тебе нравится? — с улыбкой спросила Марлен. — Может, ты хочешь, чтобы я сделала…

Улыбка сошла с ее лица.

Зато теперь улыбнулся Фрост, правда, такое выражение его лица Бесс всегда называла “волчьим”.

— Ну, понимаешь, — шепнул он, — многие бы назвали это извращением, но мне очень нравится…

— А что именно? — заинтригованно спросила Марлен.

— В общем, тебе понадобятся две пары туфель и… но нет, давай лучше не будем.

— Туфель? Нет, продолжай, Фрост. Что я должна с ними делать?

— Я думаю, ты не согласишься.

— Соглашусь, — рассмеялась девушка. — Если тебе это нравится, то, конечно, соглашусь. Говори.

— Ну, ладно. Мы с тобой пойдем прогуляться. И помни, должно быть две пары туфель.

Он засмеялся и встал, бросив на стол салфетку.

— Конечно, можно было бы и босиком, но не здесь и не сейчас. Ведь кто-то может увидеть. Ладно, пойдем.

Марлен Штауденбрук тоже поднялась на ноги. Она снова улыбалась.

— Мы пойдем прогуляться, — повторила она. — И возьмем две пары туфель. Ты псих, Фрост. И куда же мы направимся?

— Ну, нам придется опасаться террористов — ночи сейчас лунные. Так что погуляем в саду, который возле гостиницы. Это должно быть безопасно, не так ли?

— Да ты романтик, Фрост?

— Скоро ты это узнаешь.

Выйдя из ресторанного зала, он подумал, что луна светит ярко, и их преследователи уже вполне могли обосноваться где-нибудь поблизости. Но с ним был револьвер, да и в сумочке Марлен наверняка лежала не только косметичка.

И еще он подумал: кто же представляет для него большую опасность, террористы или эта странная блондинка, которая хочет от них ускользнуть? Фрост взглянул на свою спутницу, на ее четко очерченный профиль, на голубые глаза, на светлые волосы, ниспадавшие на обнаженные плечи.

“Конечно же девушка”, — едва не сказал он вслух.

Проходя мимо стеклянной двери, которая вела в сад, он отметил, что небо затянули тучи и луна исчезла.

Глава шестая

— Ты чего-то боишься, Фрост. Может быть, дождя? Капитан посмотрел на девушку и увидел каплю воды на ее носу. Она была похожа на небольшую бородавку, и Фрост усмехнулся, подумав, как просто испортить лицо женщины.

— Да нет, не дождя, — ответил он.

— Тогда меня?

В ее глазах было какое-то интересное выражение, которого Фрост не мог понять. Дождь начался внезапно, когда они стояли в саду среди деревьев, одни. Наверное, другие постояльцы отеля знали прогноз погоды.

— Нет, и не тебя.

— Ну, значит, себя. Ты боишься, что тебе понравится террористка, женщина, которая стреляет в людей, которая похищает капиталистов, чтобы заставить их признать свою вину, которая…

— Заткнись, — глухо произнес Фрост.

— Ты не…

— Давай будем помнить только о том, что мы мужчина и женщина, — сказал капитан. — И забудем все остальное.

Он привлек ее к себе и обнял, чувствуя, как намок ее плащ. Отвлеченно Фрост подумал, успеет ли одежда высохнуть до завтрашнего утра.

— Ты хам, Фрост.

— Эту фразу я взял из одного кинофильма, — прошептал капитан.

Его губы были в дюйме от ее лица, волосы девушки касались его щеки. Он чувствовал ее запах.

— Помнишь этот фильм? Тогда женщина назвала мужчину хамом и дала ему пощечину.

— А что сделал мужчина?

— Он тоже дал ей пощечину.

Фрост сильнее прижал ее к себе. Девушка вздрогнула. “Интересно, — подумал капитан, — это реакция на меня или на холодный дождь?”

— И чем ответила женщина? — спросила Марлен.

— Она позволила ему поцеловать себя. Ну, естественно, она сделала вид, что сопротивляется, отталкивала его руками, колотила по голове и вроде бы хотела вырваться, но все равно позволила ему сделать так, как он хотел.

— И я тебе позволю, Фрост.

Капитану не нравилось, что она называет его по фамилии. Бесс всегда это делала, но то была Бесс…

— Может, проблема как раз в этом, — шепнул он и поцеловал ее в шею.

Марлен запрокинула голову и губы Фроста прижались к ее горлу.

— Так я должна сопротивляться? — спросила девушка. — В этом заключается твоя странность, да? А причем тут две пары туфель?

Он взглянул ей в глаза.

— Нет, не то. Может, я и боюсь именно своих странностей.

Глаза Марлен были голубыми. Глаза Бесс — зелеными. Фрост любил зеленые глаза. Но волосы, но лицо, но ее манера говорить… Он изо всех сил сжал ее в объятиях.

— Так мне можно начинать сопротивляться? Фрост закрыл ей рот поцелуем; его руки скользили по телу девушки. Он чувствовал, как ее язык проникает в его рот, ладони Марлен гладили его шею, а потом двинулись вниз.

— Мне действительно надо было посопротивляться, — шепнула девушка, — Чтобы ты не думал, что меня так уж просто взять.

Фрост снова прижался губами к ее рту.

— Ты спросила меня, — произнес он затем, — хочу ли я пойти с тобой в постель. Теперь ты говоришь, что тебя не так-то легко взять. Вот она, логика.

— А разве мне обязательно быть логичной? Я ведь женщина, Фрост.

Капитан вспомнил ее слова, сказанные после того, как он расправился с террористами на шоссе: здорово сработано, если, конечно, это не было подстроено.

И тем не менее капитан снова поцеловал ее.

— Интересно, почему люди становятся террористами? — спросил Фрост.

Они лежали в темноте на кровати, голова девушки покоилась на плече мужчины. Капитан задумчиво смотрел в потолок.

— Чтобы иметь цель в жизни, — прошептала Марлен.

— Цель, которая кажется тебе важнее всего на свете, важнее собственной жизни и жизней других людей. И ты сражаешься за эту цель, используя средства, которые заставляют мир замереть и обратить на нее внимание.

— А ты никогда не слышала о выборах, о прессе, о публичных выступлениях? — спросил Фрост. — Это не подойдет?

— Нет. Из вас, американцев, никогда не получится настоящих революционеров. Некоторые, правда, пытались, но у них ничего не вышло. А ты уж точно не такой. И не можешь меня понять.

Очень немногие из вас осознают, что ваше правительство преступно по своей сути, но остальных это не волнует. А я каждый день вижу, как фашисты-капиталисты уничтожают всех и вся ради своей выгоды. Я знаю, что множество детей голодают в вашем мире изобилия, но…

— Хотел бы я на них взглянуть, — заметил Фрост. — Знаешь, я провел свое детство в военной школе и редко виделся с отцом и матерью. Но помню, как однажды мать заставляла меня есть какую-то гадость и при этом говорила, что сейчас где-то в Индии есть голодные дети, которые с удовольствием бы съели пищу, которую я отвергал. Я искренне посоветовал ей сделать посылку и отправить ее этим беднягам. Но я до сих пор не думаю, что кто-то — даже умирающий от голода — согласился бы съесть хоть ложку той дряни. То, что невкусно, никто не станет жрать. Если это плохо, так значит уже плохо, и ничего тут не попишешь.

— Нет, Фрост, ты не прав, — сказала Марлен. — То, что плохо для одного, может быть хорошо для другого. Наверное, плохо убивать людей ради политических целей, но если эти цели являются более важными, чем жизнь тех, кто им мешает, тогда все в порядке.

— Ты точно, коммунистка.

— Наконец-то ты заметил. Но отнюдь не коммунистка советского образца. Русские извратили учение Маркса, Они легализовали свою революцию, срастили ее с государством и теперь это вовсе не та революция, о которой мы мечтаем. Трудовой народ в СССР был обманут, люди думают, что они работают на благо всего человечества, и ради этого терпят лишения. А их лидеры живут себе в свое удовольствие и плюют на заветы вождей. Собственно, они такие же фашисты, как и американцы.

— Но я ведь не фашист, — возразил Фрост.

— Все американцы фашисты, — упрямо повторила девушка.

— Да, — вздохнул капитан, — если ты веришь в эту ерунду, то не удивительно, что ты стала террористкой. Американцы такие же люди, как и все остальные. Некоторые из них очень плохие, некоторые — очень хорошие, а остальные держатся где-то посредине. А ты не различаешь оттенков, для тебя есть только белое и черное. Это слишком упрощенно.

— Но я видела… — начала девушка.

— И я видел, — перебил ее Фрост жестко, — я видел, как идейные борцы, вроде тебя, убивают невинных женщин и детей. И еще я видел…

Он умолк, и перед его глазом встала картина того, что он видел в лондонском универмаге. Его голос слегка дрожал, когда он снова заговорил.

— Какой смысл убивать мирных жителей, которые никак не связаны с правительством? Чем можно оправдать гибель простых людей? Да, конечно, ты можешь сейчас что-то придумать, даже нечто вполне убедительное. Дескать, цель оправдывает средства.

Я понимаю, чего вы хотите: закручивать гайки до тех пор, пока власти не введут что-то вроде осадного положения, чтобы легче было с вами справиться, и таким образом заставить простых людей — тех, кого вы убивали — тоже выступить против правительства.

Но это же все делается рационально, по расчету. Я, например, если убиваю кого-нибудь, то делаю это, чтобы спасти свою жизнь или жизнь другого человека, но никогда не подвожу под это какую-то теорию. Если я начну размышлять, то вообще брошу мою работу.

— А разве тебе никогда не приходилось убить человека, а потом осознать, что ты поступил неправильно?

Фрост прикрыл глаз и покачал головой.

— Нет. Но судя но интонации, с которой ты это спросила, у тебя есть подобные проблемы.

— Замолчи…

— Что, правда глаза колет?

— Ты дурак, Фрост. Ребенок. Ты не видишь…

— Чего я не вижу? Того, что ради великой цели можно идти на преступления? Что человеческая жизнь ничего не стоит по сравнению с социальной задачей? Да ты же стоишь в одном ряду с Гитлером и Сталиным! Как тебе нравится эта компания? Да все вы — и они, и ты — просто бандиты с большой дороги. Вы грабите, вы убиваете, вы обманываете и думаете, что так и надо — точнее, сами убедили себя в этом. А на самом деле вы просто психи с какими-то идиотскими комплексами. И когда вы осознаете это — как ты сейчас, например — вам хочется плюнуть себе в физиономию. Что, не так, скажешь? Идейный борец…

Девушка резко поднялась на постели, ее ладонь звонко хлопнула Фроста по щеке. Капитан поймал Марлен за запястье, дернул, бросил на простыни лицом вверх и навалился на нее.

— Я хочу, чтобы ты поняла еще кое-что, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ты красивая женщина, сексуальная и все прочее, но после того, как я тебя трахнул, у меня возникло сильное желание пойти и отмыться.

Марлен попыталась вцепиться ногтями ему в лицо. Фрост прижал ее к постели и держал так несколько секунд, пока она не успокоилась. Потом поднялся на ноги — обнаженный — взял свою одежду и принялся искать по карманам сигареты.

Он видел фигуру Марлен, но не мог видеть ее глаз в темноте. Однако капитан слышал ее голос. Голос, от которого у него мурашки побежали по коже, хотя он и старался уверить себя, что это просто от сквозняка в комнате. Девушка повторяла снова и снова:

— Будь ты проклят… Будь ты проклят…

Фрост не стал говорить ей, что это было сделано уже давно.

Глава седьмая

— Ну, выходи скорее! — крикнул Фрост и постучал в дверь ванной. — Портье принес багаж, и мы можем выезжать.

Его вещи и вещи, которые ЦРУ отобрало для Марлен Штауденбрук, ждали их в римском отеле и сейчас были принесены в номер. Фрост уже успел облачиться в твидовый спортивный костюм и теперь ждал, пока девушка закончит свой туалет и тоже оденется.

Стоя у двери ванной, он подумал, что пока, вроде бы, все идет неплохо. Особенно его порадовал тот факт, что в багаже он нашел еще несколько коробок с патронами к кольту.

Фрост вытащил револьвер из кобуры, которую для разнообразия прицепил на пояс, еще раз проверил барабан и сунул оружие обратно.

— Ну, скоро ты там? — нетерпеливо осведомился он опять, ибо Марлен не спешила выходить. — Пока ты будешь копаться, в Венеции высохнут все каналы, и я не смогу покататься на гондоле.

Поскольку ответа не последовало, Фрост раздраженно пожал плечами и проверил свои карманы. Так, все на месте — бумажник, сигареты, зажигалка, две кассеты с патронами. Потом посмотрел в большое зеркало, которое висело на стене. Поправил галстук. Коснулся пальцем черной повязки на глазу. Ему не очень понравилось выражение его лица. Слишком жесткое, слишком напряженное…

— Теперь я должна тебя ждать? — раздался за его спиной голос Марлен Штауденбрук.

Фрост повернулся. Девушка стояла в дверях ванной и смотрела на него своими голубыми глазами

— Ты отлично выглядишь.

Она пожала плечами.

— Разве террористы могут отлично выглядеть?

— Наверное, нет, — покачал головой капитан. — Ладно, поторопись, нам пора.

Он прошелся по комнате, оглядываясь, не забыл ли чего, не оставил ли каких-нибудь ненужных следов. Потом приблизился к двери и взялся за ручку. — Куда нам пора? — спросила Марлен.

— В Венецию, — ответил Фрост и открыл дверь, собираясь выйти в коридор.

Однако в следующий момент с ним произошло что-то странное. Капитан с силой захлопнул дверь и бросился к Марлен.