Они называют меня наемником (№3) - Коммандос Четвертого Рейха

— Здесь живут лошади? — наивно спросил Хэнк.

— Да. Конюшня называется, — кратко объяснила Бесс, выбираясь из-за руля. На ней был плотный серый свитер с какими-то странными рукавами, которые не доходили до запястья, и из-под них выглядывали манжеты белой блузки. Ноги облегали черные брюки, заправленные в высокие сапоги для верховой езды.

— Ты забыла взять с собой из машины сумочку! — крикнул он ей, проверяя, все ли взял с собой и думая больше о Париже, чем о верховой прогулке. — Там же кошелек!

— Да пусть лежит. Хватит тебе копаться, давай быстрее! — крикнула ему Бесс, быстрым шагом направляясь к конюшне.

Капитан вздохнул и последовал за нею. Вскоре лошади были оседланы и конюх, похожий на статиста из фильма об Ирландии, вывел их из конюшни. Бесс подошла к крупной гнедой кобыле и легко вспрыгнула в седло, а он направился к стоящему рядом серому жеребцу.

— А почему у нас неодинаковые седла? — спросил Фрост.

— Просто у меня — английское, а у тебя — “вестерн”. Я подумала, что тебе оно больше понравится.

— Как его зовут? — показал он на своего коня.

— Лентяй. Как раз то, что тебе нужно. Вы просто созданы друг для друга. Садись уже, не тяни.

Капитан сурово взглянул на конюха, приготовившегося помочь ему поставить ногу в стремя, и тот отошел в сторону.

— Я сам справлюсь, — заверил его Хэнк не допускающим сомнения голосом и взял в левую руку поводья. Взявшись другой рукой за луку седла, он попытался засунуть ногу в стремя, но конь заволновался, и конюх поспешил успокоить его, чтобы дать незадачливому наезднику взгромоздиться на спину бедному животному.

— Оказывается, ты не шутил, когда говорил, что не умеешь ездить верхом, — колко заметила Бесс устраивающемуся поудобнее в седле Фросту.

— Если бы Бог хотел, чтобы человек передвигался на четырех ногах, он дал бы их нам, а не лошадям, — ответил тот.

Девушка улыбнулась и с места поскакала вперед, а капитан с недоумением уставился на поводья в своих руках, не зная, что с ними делать.

На помощь снова пришел конюх.

— Сэр, вы просто отпустите повод, и конь сам пойдет за Повязкой, лошадью мисс Столлмэн.

— Что? Повязка? Странное имя для лошади, — пробормотал Хэнк с удивлением.

— Согласен с вами, сэр, поддакнул тот. Раньше мисс Столлмэн называла ее очень красиво Звездочка, а после того, как возвратилась из Швейцарии, почему-то стала звать ее Повязкой.

— Повязка, значит, — многозначительно проговорил Фрост, провожая взглядом гарцующую на лошади Бесс. В Швейцарии ведь она была с ним!

Он ударил пятками по бокам коня и уцепился за луку седла. Через несколько минут Лентяй догнал Повязку и они поехали бок о бок. Оба наездника наслаждались красивой природой, но капитан с непривычки быстро устал, и через полчаса решили немного отдохнуть.

— Когда ты вернешься? — спросила Бесс, после того как они спешились.

— Как только смогу.

— А что будешь делать потом, после выполнения этого задания?

— Может быть, удастся принять участие в одной сделке по поставкам оружия, законной, все чин по чину. Для этого придется лететь в Штаты. Хочу поработать посредником, свести кое-каких моих знакомых, у одних есть оружие, у других — деньги. Если дело выгорит, получу процент со сделки, тысяч шестьдесят пять.

— А я помню, как ты говорил, что почти все покупатели вооружения похожи на несмышленных детей, плачущих у витрины магазина игрушек.

— Это как раз не тот случай, — усмехнулся Фрост, отбросил сигарету и только теперь заметил солнечные блики, играющие на лице девушки. — Какая ты вкусная на холоде, — шепнул он ей.

— Наверное, я дура, но я буду ждать тебя. Но, Фрост, если тебя убьют…

Хэнк не дал Бесс договорить, закрыв ей рот жарким поцелуем.

— Спасибо тебе за эти слова, я их и ждал…

Спустя два часа он уже был на борту самолета, пересекающего Ла-Манш.

Глава четырнадцатая

С сырого болота клубился туман и стелился по лесу, закрывая землю и обволакивая разбросанные стволы мертвых деревьев. На краю туманного облака стоял человек. Никаких деталей его внешности Фрост рассмотреть не мог, хотя вглядывался изо всех сил, скрючившись на толстой ветви большого раскидистого дерева, растущего у лесной дороги. Ему мешал надоедливый зуд от защитной краски, которой было разрисовано его лицо. Ноги тоже ныли от неудобной позы. Он медленно подвигал ими, стараясь устроиться поудобнее и не свалиться вниз с довольно большой высоты, на которую его занесло, вцепившись в мокрую кору руками в перчатках без пальцев. Однако его глаз ни на секунду не отрывался от силуэта, вырисовывающегося на краю небольшой поляны сбоку от дороги. Натянув поглубже на голову армейскую камуфлированную кепи, капитан проверил оружие — браунинг, нож и ракетницу. Ее ему вручил Фушар, чтобы подать сигнал группе поддержки, если выйдет из строя рация, которая находилась здесь же, под курткой. Две ракеты — и помощь не заставит себя ждать. Так, по крайней мере, ему обещали.

Вот таинственный незнакомец пересек поляну и его фигуру наполовину скрыл туман. Хэнку страшно хотелось курить или хотя бы пожевать особого табачку, что делали его многие друзья-наемники. Он вспомнил одного своего старого приятеля, Джорджа Дрейера, живущего в Штатах, который в добрые старые времена все уговаривал его нюхнуть табачка, но Фрост так и не решился.

Силуэт полностью исчез в предрассветном тумане, но капитан не сильно волновался по этому поводу. А куда он денется — сумка с бриллиантами находилась прямо под деревом, на котором он устроил наблюдательный пункт. Камни по пять-восемь каратов на сумму десять миллионов долларов. В соответствии с указаниями террористов, эту довольно тяжелую сумку спрятал в условленном месте французский полицейский час назад.

Вот фигура снова вынырнула из дымки. Хэнк подумал в шутку, что ему, как Робин Гуду в Шервудском лесу, проще всего было бы сигануть с дерева на бандита, приставить нож к горлу и заорать: “Говори, мерзавец, где Балсам, а не то смерть тебе, подлому!” Только ничего не выйдет. Сейчас террористы пошли такие фанатичные, что в этом случае вместо информации есть вероятность остаться с носом, то есть — с трупом с располосованной шеей. Нет уж, лучше попытаться проследить за бандитом, пришедшим за выкупом, а дальше действовать по обстоятельствам.

Теперь Фрост уже мог рассмотреть, что приближался мужчина. Ожидать можно было всего, принимая во внимание, сколько среди террористов расплодилось женщин.

На плече у него висел маленький автомат, чуть больше пистолета. Одет он был в темную одежду — не камуфлированную — и высокие ботинки. Капитан притаился, наблюдая за тем, как незнакомец прошел прямо под ним, направляясь точно к тому месту, где лежала сумка с бриллиантами. Он в душе возмутился его неспешной походке, самоуверенности, с которой тот подхватил выкуп, не соизволив даже оглянуться по сторонам, нисколько не сомневаясь, что не может быть ни ловушки, ни засады, а должно быть только так, как приказали террористы. Такая наглость в деятельности последних всегда бесила Фроста. Беззащитные люди уступали самым диким требованиям бандитов, вместо того, чтобы дать им достойный отпор. Досюсюкались!

Тем временем незнакомец закинул сумку на плечо и, не торопясь, пересек дорогу и зашагал по направлению к скрытой туманом поляне.

Хэнк осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, быстро слез по стволу дерева вниз. Отряхнув выпачкавшиеся перчатки, он побежал медленной трусцой за похитителем, намереваясь не пересечь поляну, а обогнуть ее, чтобы не высовываться на открытое пространство. Через минуту он достиг ее дальнего края, — и заметил темную фигуру, углубляющуюся дальше в лес. Фрост стал пробираться параллельно ей, держась, чуть сзади. Судя по всему, незнакомец хорошо знал дорогу и умел передвигаться по пересеченной местности так же бесшумно, как и капитан. Однако он не прятался, не оглядывался в страхе возможного преследования, не избегал открытых участков, а просто уверенно шел вперед, просто как опытный охотник.

— Спасибо и за это, — прошептал капитан и, оглянувшись, заметил какое-то движение между густо растущими соснами. Неужели и за ним следят? Однако временем, чтобы выяснить это, он не располагал, иначе можно было упустить человека с выкупом.

Он пробрался на возвышение, поросшее кустарником, и увидел, что за ним расстилается большая опушка, через которую шагал похититель, направляясь к узкой дороге, пролегающей за ней. Хэнк тревожно покачал головой, бесшумно сбежал вниз и под прикрытием деревьев стал быстро огибать открытое пространство, стараясь не выпустить из вида свою добычу на тот случай, если незнакомца на дороге поджидает машина.

Бросив взгляд назад, он убедился в том, что его действительно преследуют. Решив не обращать на это пока особого внимания, а выполнять свою непосредственную задачу, Фрост снова устремился вперед.

Бандит тем Бременем вышел на дорогу, посмотрел влево, вправо, словно это была обычная городская улица, и спокойно зашагал по ней, сняв автомат с плеча и засунув его под куртку.

Солнце уже поднялось над горизонтом, и утренний туман стал рассеиваться. Капитан крался вдоль дороги, перебегая от дерева к дереву, и стараясь производить как можно меньше шума. Мельком взглянув на циферблат, он отметил, что преследование длится около часа. Куда же идет человек с выкупом? Вдруг тот свернул с дороги и пропал из вида. Фрост изо всех сил помчался напрямик, боясь потерять его, и внезапно выбежал на край леса. Оказывается, в этом месте дорога разветвлялась и одна ее часть вела к старому особняку, о существовании которого он и не подозревал. Хэнк упал за крайними деревьями, наблюдая за тем, как бандит с выкупом, который он держал совсем непочтительно, словно хозяйственную сумку, направляется к дому, из трубы которого поднимается идиллический дымок. Еще минута — и он скрылся в особняке.

Вдруг сзади раздался подозрительный шум, и капитан понял, что в этот момент перед ним стоит еще одна проблема: необходимо срочно выяснить, кто его преследует, и что-то с этим делать. Он стал бесшумно отползать в глубь леса, в сторону от дороги, пытаясь вычислить, кто это может быть. Человек Фушара, если тот не доверяет ему? Вряд ли в этом случае он вообще бы связывался с Фростом, а поручил бы это задание своему офицеру. Нацисты? Может быть, если Балсам действительно у них в руках и они решили подстраховать человека, забравшего выкуп. Даже если профессора похитил кто-то другой, то нацисты могли получить информацию о передаче выкупа и теперь стараются перехватить и Балсама, и бриллианты.

Хэнк распластался за небольшим бугорком, вжимаясь в землю. Теперь он видел, кто следил за ним — шагах в пятидесяти выросла фигура той, которую он знал под именем Шейлы Балсам, а на самом деле агента израильской разведки Мариты Литски. Ее темные волосы закрывал туго повязанный черный платок, такого же цвета была вся ее одежда. Лицо покрывала защитная краска, как и у капитана, но он живо представил ее выразительные глаза, во многом похожие на глаза Бесс.

Он отказался от мысли спокойно встать, подойти к ней и сказать: “Привет!” Лучше устроить небольшой сюрприз, так будет и веселее, и безопаснее. Фрост пополз навстречу Марите, стараясь не выдать себя раньше времени. Когда до нее осталось шагов десять, он притаился за поваленным деревом, готовясь к последнему броску. Та оглядывалась назад все чаще и чаще, видимо, слыша какие-то подозрительные звуки.

Медленным движением достав из кобуры браунинг, Хэнк выбрал удобный момент и рванулся из-за укрытия к Литски. Та услышала топот шагов чересчур поздно и вскинула было ствол “узи”, но Фрост бросился прямо на нее, с лету сбил с ног и вдобавок еще с силой припечатал спиной к корявой сосне. Едва он успел вырвать из ее рук автомат, как она выхватила откуда-то нож, резким неожиданным ударом ноги выбила оружие у него и отпрыгнула в сторону.

— Ну, давай, нацистская свинья, подходи! — прошипела она.

— Ты кого называешь нацистом, дура? Тебе что, шрамы показать? — спросил, тяжело дыша, Хэнк, сумев увернуться от ее первого выпада.

— Врешь! — едва не брызнула слюной она ему в лицо и снова кинулась на Фроста, размахивая ножом.

— Да успокойся ты, — стал увещевать он ее, едва защитившись от второго удара и чувствуя, что терпение кончается. — Я тебе не враг, следил за бандитом, который забрал выкуп, чтобы обнаружить, где прячут доктора Балсама. Понятно? У тебя ведь тоже такое задание?

— Врешь! — снова закричала Марита.

— Прекрати орать, а не то горько сейчас пожалеешь о своей дурости, — мрачно предупредил ее в последний раз капитан.

Но та снова завизжала и бросилась на него, выставив вперед нож и целясь прямо в горло. Не в состоянии больше выносить такое к себе отношение, он нырнул в сторону, сделал подсечку и женщина полетела на землю. Едва она успела вскочить, как Фрост ударил ногой по руке с ножом, а через мгновение нанес сильный удар ей прямо в челюсть локтем. Агент рухнула на землю, как мешок с костями, не успев сказать даже “мама”.

Хэнк убедился, что она действительно валяется без сознания, а не притворяется — в последнем случае ей можно было бы смело давать звание “лучшая актриса года” — и подобрал растерянные во время схватки браунинг и “узи”. Нашел он и нож, с которым на него кидалась Литски и который валялся далеко в кустах.

Он сидел под деревом и курил, посматривая на дом, когда та стала постепенно приходить в себя.

— Слышишь, Марита, — обратился к ней немного спустя капитан, — я ведь настоящий джентльмен, даже не воспользовался моментом и не стал тебя обыскивать, а ведь у тебя точно где-то спрятан пистолет. Только попробуй дернуться за ним — убью на месте. А теперь слушай внимательно, что я тебе буду говорить…

Литски приподнялась на локте, пристально посмотрела на него, но ничего не сказала. Фрост вкратце рассказал ей всю правду — от его захвата нацистами и побега до задания Фушара проследить за террористом, который получил выкуп. О Бесс он, естественно, скромно умолчал.

— Неужели ты думаешь, что я поверю во всю эту чушь? Да ты с ума сошел, — отреагировала она на его откровения.

— Ладно, — проворчал Хэнк, — тогда мне придется пристрелить тебя.

— Давай, давай, — рассмеялась Марита ему в лицо, — пусть там, в доме, узнают, что мы за ними следим.

— Когда я тебя прихлопну, то здесь будет не “мы”, а “я”, — поправил он ее, — Что же ты хочешь?

— Ладно, давай объявим перемирие, — с неохотой предложила она.

— Хорошо, — Фрост затушил окурок и растер его в пыль. — Тогда давай прекратим собачиться и постараемся проникнуть в дом. Автомат я пока оставлю себе. У тебя есть запасные магазины?

— Вот. Четыре штуки, — перебросила она из-за спины небольшую полевую сумку.

— Отлично. Пошли. Надеюсь, пистолет у тебя все-таки есть.

Да, — Марита поднялась на ноги, покопалась под курткой и извлекла оттуда длинноствольный “Вальтер” с глушителем.

Они вскоре подкрались к последним деревьям, некоторое время внимательно изучали особняк, находящийся на расстоянии пятидесяти шагов, огороженный белым деревянным забором, которые капитан часто встречал в Америке.

Фрост побежал первым. Он быстро пересек пространство, отделяющее забор от леса, и прижался к толстому столбу. Через минуту за ним последовала и девушка, скрывшись за следующим — соседним столбиком. Он знаками показал ей, чтобы она следовала за ним, по тому же пути, по которому будет продвигаться он. Та согласно кивнула, и капитан устремился к дому, скользнув за забор. Во дворе он заметил обложенный кирпичом колодец — опять же, совсем как где-то на юге Штатов — пригибаясь, добежал и укрылся за ним. Марита последовала немного погодя.

— Ты не видишь охранников? — прошептал он.

— Нет. Все спокойно. Такое впечатление, что здесь вообще никого нет и дом пустой.

— Ну не невидимки же они, в самом деле. Я все время наблюдал за домом, не считая только тех двух минут, когда дрался с тобой. Если бы они уехали на машине, все равно был бы слышен шум мотора.

— А может, они просто не подозревают ни о чем? Странно…

— Ладно, сейчас узнаем.

Хэнк привстал и метнулся от колодца к стене дома со стороны дороги, замерев под окном. Литски побежала следом. Он прижал палец к губам и немного приподнялся, не решаясь заглянуть внутрь дома, а лишь прислушиваясь. Изнутри послышались голоса, затем — чей-то смех. Вдруг он расслышал голос профессора Балсама, слов было не разобрать.

Капитан прижал губы к уху своей помощницы:

— Я слышал его голос, значит, он жив. Он не один, там есть еще люди. Попробуем ворваться в дом, я — через переднюю дверь, ты — через заднюю. Считаем до двадцати — и вперед.

Он начал пробираться вдоль стены, как внезапно повернулся, бросил взгляд на дорогу и закричал:

— Марита!

Но было поздно. Раздались автоматные очереди и среди неожиданных визитеров, выпрыгивающих из четырех подъехавших автомобилей, Фрост с ужасом узнал одного. Это был Либлинг.

Глава пятнадцатая

Капитан бросился к Марите, увлекая ее на землю, и в ту же секунду окно, под которым они упали, зазвенело и разлетелось на мельчайшие осколки. Пули, выпущенные из автоматов и винтовок, впивались в деревянные планки, которыми были обшиты стены дома так, что только щепки сыпались.

— Хэнк, что делать? — повернула к нему девушка испуганное лицо.

— Надо укрыться внутри, иначе нам крышка.

Похоже, что стрельба, наконец, разбудила обитателей дома. Из разбитого окна над их головами показался ствол винтовки, за который Фрост тут же уцепился снизу, вырвал оружие сам не зная у кого, резко поднялся и отчаянно прыгнул головой вперед в оконный проем. Упав на пол и не выпуская из одной руки автомат, из другой — винтовку, он перекатился в сторону, заметив, что Марита последовала за ним. Он не успел ничего предпринять, а только стал вскидывать оружие, как услышал громкий крик Балсама:

— Стойте! Не стреляйте! Здесь нет врагов.

Не спуская пальцев со спусковых крючков, капитан рывком повернулся в ту сторону, откуда раздался знакомый голос, и увидел сидящего за столом профессора, живого и здорового, лишь с забинтованной левой рукой.

— Черт побери, что это все значит?

Литски уже стояла рядом, сжимая в обеих руках “Вальтер” и поводя им из стороны в сторону, гибкая и опасная, как дикая кошка.

— Сейчас я все объясню. Ребята, — громко обратился ко всем в комнате Балсам, — это мой друг, капитан Фрост.

Огонь по дому затих, можно было немного отдышаться, и Хэнк сам обратился к доктору:

— А давайте я сам попробую угадать. Ваши ребята — это борцы против нацизма, может быть, даже идеолога антифашистского движения. Вы знали о том, что неизлечимо больны раком, и решили помочь им с деньгами, так сказать, учредить фонд. Правильно?

— В общем, верно. Своего рода прощальный подарок. Для борьбы с этими людоедами, — он показал на окно, я могу принести любые жертвы.

— Даже тех французских полицейских-мотоциклистов или водителя, которому снесло голову, когда мы врезались в грузовик? Вы принесли в жертву и их жизни? — задохнулся от негодования Хэнк.

— Эти люди, — Балсам обвел рукой комнату, в которой собиралось все больше и больше молодых ребят, — не знают, как совершать насилие, их можно назвать обычными новичками, а не профессионалами в этом смысле. Они допустили некоторые ошибки при осуществлении своего плана, и это привело к гибели нескольких невинных людей. Но сколько невинных людей спасут от смерти мои бриллианты, подумайте об этом.

— А не перешагнули ли вы черту в своем праведном гневе? Не превратились ли вы в таких же убийц, как те, на дороге?

Фрост не договорил, увидев, что пистолет Мариты нацелен в голову профессора и она готовится нажать на спусковой крючок. Бросив “узи” на пол, он бросился к ней и в самый последний момент успел выбить оружие из ее рук.

— Не смей останавливать меня! — кричала она. — Если то, что натворил этот идиот, попадет в газеты, дело, за которое борются евреи во всем мире, будет опорочено на многие годы! Боже мой!

Он понял, что девушка в истерике и отвесил ей несколько увесистых пощечин. Она прекратила визжать и стала плакать. За стеной снова раздались выстрелы. Капитан посмотрел на доктора и негромко, но твердо сказал:

— А ведь она права.

Еще одно оконное стекло разлетелось от попавшей в него очереди, и все попадали на пол. Один из подростков потянулся за автоматом, который выронил Хэнк чуть раньше, но он тут же извлек из кобуры браунинг и погрозил им:

— Только попробуй, сынок, и от тебя мокрого пятна не останется. Понимаешь по-английски?

— Да, месье, — поспешно ответил “сынок”, который, как заметил капитан при более пристальном рассмотрении, оказался девушкой.

Не выпуская руку Мариты из своей, Фрост подобрал “узи”, “Вальтер”, которые он выбил у девушки, и подобрался к большому дубовому столу, за которым сидел Балсам. Из дома пока не раздалось ни единого ответного выстрела — вся молодежь с интересом наблюдала за Хэнком и его подругой.

— Ребята, может, постреляем для разнообразия, — обратился к ним Фрост, стараясь вложить в голос весь свой сарказм.

Как будто по команде, все сразу разобрали свое разномастное оружие, заняли места у окон и стали, наконец, оборонять дом.

Видя, что Литски успокоилась, капитан обратился к профессору, стараясь не смотреть на его левую руку, вернее, на то, что от нее осталось:

— Ну почему?

— Вы сами знаете, почему, мой друг, — ответил тот, улыбаясь.

— Да, но почему именно таким способом?

— Все очень просто. Согласно моему плану, мы должны были выполнить две задачи — поверьте, мы не хотели никаких жертв, никаких невинных пострадавших. Если бы нацисты не совершили нападение в тот день на гостиницу, с нами не было бы мотоциклистов, нашу машину просто бы остановили, и водитель бы тоже остался жив. Мы все думали, что мое похищение привлечет внимание во всем мире к тому факту, что неонацисты представляют сейчас очень серьезную опасность для всего человечества. Это отнюдь не банда недоумков, как вы выразились когда-то в самолете. Необходимы средства — ведь этим молодым людям, которых вы видите здесь, нужно будет покупать оружие, чтобы сражаться с фашистской чумой, пропагандировать свои идеи, увеличивать количество своих сторонников, даже платить за убийство нацистских лидеров, чтобы предупредить возникновение еще одной катастрофы.

Балсам продолжал улыбаться, и Хэнк подумал, что тот потерял рассудок. Он вздохнул, хотел что-то сказать, но махнул рукой, наклонился к Марите и протянул ей ее пистолет.

— Держи. Надо убивать нацистов, настоящие враги гам — за окном.

Девушка вымученно усмехнулась, взяла “Вальтер” и прошептала:

— Со мной уже все в порядке.

Фрост подкрался к окну, передал Литски автомат, а сам достал браунинг и, дождавшись, пока град пуль, стучащих по стене дома, немного стихнет, осторожно выглянул наружу и стал методично стрелять, целясь в бензобак ближайшей машины нацистов. Только с пятого выстрела он попал в цель, автомобиль вспыхнул, как свечка, а враги, укрывающиеся за ним, бросились наутек.

— Стреляйте в них! — крикнул он защитникам дома, расстреливая остаток обоймы.

— Бедные, они горят! — вдруг раздался в комнате тоненький девичий вскрик.

Когда браунинг замолк, капитан подхватил стоящую рядом с окном винтовку М—16 и, сделав несколько коротких очередей, сразил наповал двух нацистов, убегающих от горящей машины. Вручив оружие юноше, которому оно принадлежало, он повернулся к профессору и прокричал:

— Вряд ли вы были правы, доктор! Смотрите — вон та девочка плачет, потому что она пожалела горящего человека, несмотря на то, что он нацист. Она не желает зла никому, а вы хотите сделать из таких молодых людей хладнокровных убийц. Вы разжигаете ненависть, ничем не отличаясь в этом от фашистов.

В этот момент его обличительную речь прервал крик одного из юношей в комнате:

— Полиция! Ура!

— Чему ты радуешься, — повернулся к пареньку Фрост, — да тебя сейчас же арестуют за убийство, терроризм, вымогательство и за все другое, что они только смогут пришить.

Капитан выглянул в окно и увидел приближающиеся машины с мигающими маячками на крышах — наконец-то сотрудники отдела по борьбе с терроризмом соизволили прийти на помощь! Полицейские выскочили и сразу открыли огонь из автоматов. Хотя их было вдвое меньше, чем нацистов, те не ожидали внезапно подоспевшей подмоги защитникам дома, дрогнули и стали отходить.

— Стреляйте! — закричал Хэнк, — мы возьмем их под перекрестный огонь.

Но мало кто откликнулся на его призыв и Хэнк увидел, как противник перегруппировывается за уцелевшими “ситроенами”, готовясь предпринять штурм особняка, чтобы захватить его и укрыться от прицельного огня полицейских.

— Есть ли какой-нибудь другой выход из дома? — воскликнул капитан, видя, что им не удастся сдержать атаку с такими неопытными юнцами, тем более, что один из нацистов стал обстреливать обороняющихся гранатами и с крыши в комнату стал просачиваться дым.

— Да, есть подземный ход, который ведет из дома, — послышался голос девушки, которая чуть раньше горько плакала о фашисте, на котором загорелась одежда.

— Где? — бросился он к ней, пригибаясь из-за влетающих в окна многочисленных пуль.

Фрост махнул рукой Марите и последовал за девушкой, которая бегом провела его в кухню и показала под стол. Общими усилиями они отодвинули его, отбросили ковер и увидели массивную ляду.

Хэнк потянул за толстое кольцо, с огромным трудом поднял крепкую дубовую крышку и сдвинул ее в сторону.

— Вы знаете, куда ведет этот ход? — спросил он у сгрудившихся у входа в таинственное подземелье ребят.

— Да, — ответила та же девушка, — он идет под домом, мимо дороги и выходит на поверхность у холма, там, где начинается лес.

— У вас есть фонарики?

— Да.

— Хорошо. Принесите их и скажите всем, кто остался, пусть бегут сюда. Хотя нет, оставьте у окон человек пять, самых опытных, пусть они пока ведут ответный огонь и последуют за нами минут через пять.

— Неужели нам удастся спастись? — с недоверием произнесла Литски.

— Может быть, если подземный ход действительно ведет к лесу. Но что произойдет, когда мы выберемся из него — одному Богу известно. Как же нам выйти к людям Фушара, к полицейским? Ладно, посмотрим.

Тем временем в кухню вбежали Балсам и другие защитники.

— Мы пойдем первыми, — обратилась к Хэнку все та же девушка, — от хода под землей отходят два тоннеля, которые заканчиваются тупиками. Я знаю дорогу.

Его новые друзья попрыгали вниз, а он взял Мариту под руку.

— Ладно, пусть они идут вперед, а мы будем прикрывать их сзади. Вдруг нацисты прорвутся…

Подземелье оказалось довольно узким и, судя по прогнившим подпоркам, ему было несколько десятилетий, возможно, оно использовалось бойцами Сопротивления во время второй мировой войны. Впереди, в свете фонариков, Фрост заметил фигуру пробирающегося одним из первых профессора. Ход стал заворачивать в сторону и неяркий свет, пробивающийся из лаза в кухне, исчез совсем.

Минуты через три, во время которых они торопились, насколько это было возможно в узком и тесном тоннеле, вдали забрезжил свет. Вдруг спереди ударили очереди и люди, оставшиеся в подземелье, попадали на землю. Однако выход был недалеко и Хэнк был уверен, что ребята, идущие первыми вместе с Балсамом, уже вышли из тоннеля. Неужели, их схватили и теперь уничтожают остальных?

Внезапно спереди раздался еще более зловещий звук — загадочное шипение, значение которого, однако, было знакомо капитану. Он схватил Мариту за руку и бегом увлек ее назад, за спасительный поворот подземного хода. От выхода катился огромный огненный язык, который остановился, лишь ударившись в стенку тоннеля в двух шагах от них.

— Огнемет, — едва смог выговорить Хэнк, закашлявшись от невыносимо едкого дыма горящего напалма — Нужно возвращаться в дом. Видишь, горящие подпорки — ход сейчас завалится.

И они заторопились обратно, проклиная про себя неудавшуюся операцию, которая привела к гибели юных патриотов. Люк в кухне, к счастью, оказался открытым, более того, в доме осталось несколько самых отчаянных ребят, увлекшихся стрельбой по нацистам. Может быть, поэтому те так и не решились идти на приступ особняка.

Фрост подбежал к окну и, осторожно выглянув наружу, увидел, что два оставшихся у нацистов автомобиля трогаются с места, и в одном из них он заметил Балсама, затиснутого между двумя бандитами. К машинам от кромки леса торопились еще два человека, один радостно размахивал до боли знакомой сумкой с бриллиантами, а у второго за плечами был заметен металлический ранец огнемета.

Капитан выхватил браунинг, положил его на подоконник для упора, тщательно прицелился и плавно нажал на спусковой крючок. Мимо. Однако, со второго раза он поразил цель, пробив емкость с всепожирающей смертоносной жидкостью, и огнеметчик превратился в катающийся по земле огненный факел. Но второй, с бриллиантами, все-таки успел метнуться вбок от вспыхнувшего пламени и вскочить в последнюю машину, которая на всей скорости помчалась вслед за первой.

— Вот тебе и удачный исход операции… — в бессильной ярости прохрипел Фрост.

Глава шестнадцатая

— По крайней мере, у нас есть один положительный результат — мы знаем, что профессор жив и кто его похитил, теперь уже похитил на самом деле. Я уверен, что они заточили его в своем замке в Альпах.

Фушар откинулся в кресле и закинул ногу за ногу.

Фрост оглянулся на Мариту.

— Наверное, я чего-то не понимаю. В каком замке? В каких Альпах?

— Сейчас я все объясню вам обоим, — поспешно перебил его француз. — У нас уже давно есть сведения, что немецкая нацистская партия использует в качестве своей штаб-квартиры один замок, расположенный в Баварских Альпах. Им завещал его один из старых фашистов, и теперь они руководят оттуда всей деятельностью организации в Европе. Мы не можем отобрать замок — что поделаешь, частная собственность… Я почти уверен, что Балсам был переправлен туда.

— Это значит, — заявила решительным голосом Литски, — что мы должны или освободить его, или ликвидировать.