Глава девятнадцатая

Хэнку хоть и с трудом, но удалось установить радиосвязь с катером береговой охраны ВМС США, когда самолет подлетал к побережью Флориды. Он вкратце сообщил пограничникам о себе, о грузе, находящемся на борту, и попросил их связать его с полицией штата, а именно с Лью Вильсоном. Летчик стал нервничать, особенно после того, как за ними пристроился перехватчик, поднявшийся с военно-морской базы.

Наконец в динамике рации раздался знакомый голос:

— Управление полиции Флориды вызывает “Сессну” джи-эйч-экс восемь один девять. Как слышите нас? Прием.

— Говорит “Сессна”, слышу вас хорошо…

— Хэнк?

— Лью, даю голову на отсечение, что ты уже не ожидал услышать меня и увидеть живым!

— Фрост, черт тебя побери, неужели ты заговоренный? Что ты там делаешь, в самолете, набитом взрывчаткой и наркотой? Прием.

— Хочу сразу тебе сказать, что меня любезно согласился привезти к тебе в гости летчик-кубинец. Документов у него никаких нет, вместо паспорта — автомат, но он здорово выручил меня, мне его даже не пришлось долго упрашивать…

— Ничего не пойму, какой летчик, какой автомат? Что там у тебя происходит в воздухе?

— Лью, сейчас я продиктую тебе координаты, куда мы собираемся приземлиться со всем этим добром. Выезжай туда со своими ребятами и будь готов к встрече с вооруженной до зубов бандой, которая будет ожидать груз.

Летчик дал ему координаты, и капитан повторил их в микрофон.

— Не опаздывай, дружище, иначе мне не удастся пригласить тебя в ресторан. Мы приземлимся примерно через пятьдесят минут. Прием.

— Понял, пятьдесят минут…

— Да, ты даже успеешь немного вздремнуть. Прием.

— Да иди ты… Вздремнешь тут с такими, как ты. Будь на связи. Прием.

— Понял, конец связи, — Фрост нажал на тангенту рации в последний раз и отложил микрофон.

— Ты не против, если я закурю, — обратился он к летчику, — или это салон для некурящих?

Тот ничего не ответил, только мрачно посмотрел. Ему явно было не до шуток.

Глава двадцатая

До встречи с ожидающими их на земле террористами оставалось десять минут. Фросту никогда еще не приходилось приземляться в маленьком самолете с грузом взрывчатки и наркотиков на импровизированной посадочной полосе, но со скрытыми высадками десанта он был знаком. Он знал, что перед посадкой летчик должен обменяться со встречающей на земле бандой условленным паролем или кодом, который даст понять, что и на борту, и на полосе все в порядке. Если пилот предупредит своих сообщников — а сделать это очень легко, капитан ведь не знал нужного пароля, — о том, что самолет захвачен, то Вильсону не светит захватить террористов на месте преступления, во время выгрузки взрывчатки.

Хэнк повернулся к пилоту-кубинцу.

— А теперь послушай меня. Выбирай: или я скажу моим друзьям, что ты здорово помог мне и спас мою шкуру в Колумбии…

— Шкуру? Какую шкуру?

— Да жизнь, Господи! Ну, и все такое прочее. Или я расскажу им о том, как ты хотел сбросить меня с самолета, пытался вытолкнуть из кабины, как бил по рукам и так далее. Выбирай.

Кубинец задумался.

— Ты говоришь правду?

— Правду, правду, — кивнул Фрост. — Я тебе помогу, только ты должен обменяться со своими дружками правильным паролем и приземлиться, как положено. А когда самолет остановится — тогда уж прячься от пуль сам. Только не вздумай играть со мной, иначе живо получишь пулю в лоб. Договорились?

Летчик пристально посмотрел капитану в глаза и тихо ответил:

— Договорились.

— Вот и чудненько. Значит, выйдешь на связь и доложишь, что у тебя все в порядке. И не забывай, — помахал Хэнк у него под носом браунингом, — я понимаю по-испански достаточно хорошо, чтобы отличить радиообмен от какого-нибудь словесного поноса. Ты меня понял?

— Да.

Пилот взял микрофон, затем потянулся к рации, включил ее и повертел ручку настройки. Он поднес микрофон ко рту и раздельно, так, чтобы Фрост понял каждое слово, произнес по-испански:

— Кондор вызывает Бульдога, Кондор вызывает Бульдога. Прибыл для встречи со старым другом. Прием.

В динамике рации раздалось шипение, и в ответ раздался голос с американским акцентом:

— Кондор, говорит Бульдог, старый друг ожидает тебя в условленном месте. Ждем приветствия.

Капитан напрягся и взглянул на летчика. “Приветствие” могло быть паролем или цифровым кодом, обозначающим, что на борту все о’кей. Хэнк понятия не имел, что это может быть, и не мог даже сказать, даст ли пилот верный ответ.

— Запомни, — бросил он ему, — не подведешь меня — и я помогу тебе выпутаться из этой истории. Надумаешь предать — и ты мертвец.

— Запомнил, — повторил пилот. — Не бойся, не предам. Я должен назвать им цифровой код: четыре, шесть, восемь, три, два, шесть.

— Ладно, называй, — махнул рукой Фрост. Будь что будет, приземляться-то все равно нужно, сколько же можно болтаться в воздухе…

Кубинец завершил радиообмен с землей, получив подтверждение, что в месте посадки нет ничего подозрительного, и стал снижаться. Тысячный раз в своей жизни капитан поклялся, что научится управлять самолетом. Судя по скорости снижения, до приземления оставалось минут пять.

Хэнк взглянул на свой браунинг, направленный в голову летчика. Если Лью Вильсон не успеет к приземлению, то полагаться придется только на пистолет. А что делать с летчиком? Придется его на время отключить, пусть только посадит самолет.

Даже если Вильсон не опоздает, он все равно будет ждать, пока террористы не приступят к выгрузке боеприпасов и наркотиков, чтобы застукать их на горячем, иначе потом ничего не удастся доказать в суде.

Самолет вынырнул из-за облаков, и Фрост увидел внизу верхушки пальм, широкое зеленое поле и красноватую дорогу посреди него, которую заканчивал расчищать желтый бульдозер.

Капитан понял, что бульдозер, помимо подготовки полосы для посадки, имеет еще одно назначение. Если самолет потерпит аварию при приземлении, то бульдозер просто засыплет землей его обломки и остатки тех, кто был на борту, потом уедет сам — и дело с концом. Исчез самолет, исчезли люди — кто их будет искать? Разве не могли они пропасть в Бермудском треугольнике? Об этом сможет точно сказать только человек, сидящий за рычагами бульдозера.

Чем же он может противостоять террористам в неминуемом бою? Из оружия остались только браунинг с несколькими запасными обоймами да нож. Сохранились еще магазины для М—16, но не было самой винтовки. Значит, пистолет и нож против вооруженных до зубов бандитов…

Летчик заложил крутой вираж, затем выровнял самолет и заскользил вниз по посадочной глиссаде. Внизу, на поле у начала дороги, Хэнк увидел три автомашины, одна из них — с откидным верхом.

— Приземляемся, — бросил ему пилот, не отрываясь от приборов управления и постепенно снижая обороты двигателя.

Фрост молча кивнул, сжимая вспотевшей ладонью рифленую рукоятку браунинга.

Если Лью не успел примчаться сюда, то ему крышка. Капитан насчитал по крайней мере дюжину человек, стоящих у машин. Один пистолет против двенадцати вооруженных мужиков? Да, перспектива невеселая.

Самолет уже несся в нескольких футах над дорогой, летчик уменьшил газ, и колеса с визгом коснулись земли. Машина подпрыгнула несколько раз на неровностях импровизированного аэродрома, и Хэнк непроизвольно уцепился левой рукой за подлокотник кресла с такой силой, что пальцы побелели от напряжения.

— Не бойся, мне приходилось садиться и не в таких местах, — донесся до него успокаивающий голос кубинца. Фрост выдохнул, взглянул на летчика и улыбнулся.

Этот парень ему чем-то определенно нравился, он даже чувствовал вину за то, что должен был с ним сделать.

Самолет катился по дороге, постепенно снижая скорость. В одну поджидающую его машину тут же прыгнули четверо, в другую — трое, и оба автомобиля понеслись вслед за самолетом. Впереди виднелись бульдозер и большой грузовик с платформой, который, вероятно, доставил его сюда. Рядом с грузовиком стоял еще один человек.

Самолет замедлял, замедлял свой бег и наконец полностью остановился, немного развернувшись по ветру.

— Почему ты не глушишь двигатель? — спросил пилота Фрост.

— На всякий случай. Вдруг нас засекли и придется срочно уносить отсюда ноги.

— Ну что ж, разумно, — похвалил капитан такую предусмотрительность. Он выбрал момент, когда кубинец отвернулся в сторону, пытаясь открыть дверцу со своей стороны, и шарахнул его рукояткой браунинга по основанию черепа.

— Извини, приятель, не хочу, чтобы ты попал под пули. Все остальное, что тебе обещал, сделаю.

Летчик упал головой вперед, на приборную доску, но Хэнк поднял его и усадил безвольное тело в кресло как можно более естественнее. Затем он отстегнул свой привязной ремень и взялся за ручку дверцы.

Там ожидают, что из кабины сейчас появится их приятель американец, на которого он и близко не был похож — ни внешностью, ни одеждой.

Фрост распахнул дверцу, как будто готовясь выйти наружу, и перехватил пистолет правой рукой. В эту секунду рядом с самолетом затормозила открытая машина с откидным верхом. Капитан незаметно посмотрел назад: у троих, включая водителя, под пиджаками виднелись наплечные пистолетные кобуры, четвертый держал на коленях полицейскую винтовку.

— Ничего себе, — пробормотал он. — Давай, Лью, поторапливайся…

Все четверо выбрались из машины, два зашагали к кабине, два — к грузовому отсеку и завозились там, открывая его.

Вот люк сзади распахнулся, Хэнк оглянулся и встретился взглядом с незнакомцем, который тянулся за тюком с марихуаной.

— Что за чертовщина! — вздрогнул тот и потянулся к кобуре. — Кто…

Фрост не дал ему договорить, всадив пулю прямо в грудь. Потом он моментально повернулся к раскрытой двери и дважды в упор выстрелил в самого опасного противника — бандита с винтовкой.

Капитан выпрыгнул из кабины и кинулся к водителю машины, в руке у которого уже оказался револьвер. Он врезал кулаком с зажатым в нем браунингом прямо в челюсть, и тот покатился по земле.

С открытых окон двух поравнявшихся с самолетом остальных машин затрещала отчаянная пальба.

Хэнк упал под колеса самолета, перекатился и схватил валяющуюся в пыли рядом с окровавленным трупом полицейскую винтовку. Рядом с ним в землю ударила очередь, взбив фонтанчики пыли. Фрост бросился за шасси самолета, вскинул приклад к плечу, передернул затвор и нажал на спусковой крючок. Раздался оглушительный грохот, капитан едва не потерял равновесие от сильной отдачи, но ветровое стекло ближней машины разлетелось на куски, и она завиляла из стороны в сторону, потеряв управление.

Вдруг он услышал какой-то шум за спиной и резко обернулся, едва успев выстрелить в кинувшегося на него из-за фюзеляжа самолета террориста с пистолетом в руке. Это был последний, четвертый, из первой машины. Крупнокалиберная пуля попала ему прямо в лицо и едва не снесла полголовы.

Хэнк вновь передернул затвор, прыгнул за колесо и приготовился выстрелить по второй машине, но в это время до него донесся сверху шелест лопастей. Он поднял голову: над полем промелькнул один вертолет, за ним — второй. Издали донеслись частые выстрелы, капитан посмотрел в ту сторону, откуда они были слышны, и увидел, как на дорогу вылетают три автомобиля и из окна первого из них высовывается Лью Вильсон, паля из пистолета по третьей машине террористов.

Передняя шина этой машины с треском лопнула, она завиляла, едва не перевернувшись, и остановилась в облаке пыли.

Хэнк поднялся, принялся отряхивать грязь с брюк, но понял, что это бесполезно.

Один из вертолетов кружил над полем, и из него гремел усиленный динамиком голос:

— Внимание! Приказываем всем сдаться и не оказывать сопротивление офицерам полиции и ФБР! Внимание! Приказываем всем сдаться…

Вторая вертушка приземлилась, из нее выскакивали спезназовцы в бронежилетах, с М—16 и бежали к той машине террористов, которой капитан рассадил ветровое стекло.

Хэнк опустил винтовку, прислонил ее к шасси самолета — она ему явно больше здесь не понадобится — и зашагал к бегущему к нему навстречу Вильсону.

— Нет, ты видел, как я точно попал в колесо вот из этого? — закричал Лью на бегу, потрясая своей береттой. Фрост остановился и достал измятую пачку сигарет.

— Видел, — закашлялся он густым дымом, — очень хороший выстрел, дружище, очень хороший…

Глава двадцать первая

— Ладно, уговорил, летчика мы не будем отдавать под суд, а просто выдворим его из страны, раз он кубинский подданный.

— Спасибо, Лью, — улыбнулся капитан, потягивая свой любимый ром с кока-колой.

— Да, хорошенькое же приключение пришлось тебе пережить! Но какова Миранда Кебальос!

— Послушай, — заметил Хэнк. — Я ведь не имел права тебе все это рассказывать, так что хоть никому не рассказывай ничего лишнего. А то Джо просто взбесится.

— Ладно, ладно, не волнуйся, буду молчать как рыба. Ну и как тебе Джо? Большой оригинал, не правда ли?

— Да, занятный тип. Ну и что мы теперь имеем, помимо охапки наркотиков и единственного ящика со взрывчаткой?

— Не спеши с выводами. Может, мы расколем тех террористов, которых захватили у самолета, и узнаем, куда ушла остальная взрывчатка. По нашим сведениям, в последнее время во Флориду было переправлено еще три подобных груза — этого достаточно, чтобы взорвать к чертям собачьим пару городских кварталов. Но, в общем, ты молодец, справился с заданием блестяще.

— Не так уж и блестяще. Я так до сих пор и не раздобыл доказательства причастности Орианы Васкес к убийству своего отца.

— И что же ты собираешься теперь делать?

— Пока можно считать, что ей удалось выйти сухой из воды, — задумчиво проговорил Фрост, вертя в руках стакан. — У меня просто не было времени допросить Барранчу перед тем, как отправить его на тот свет. Чем она тут занималась?

— Практически развязала открытую войну против прокоммунистических кубинских группировок. Ее люди понесли большие потери, стратег из нее никудышний.

— Да, она и в подметки не годится своему отцу. Жаль старика, хороший был человек.

— Да, его все уважали, даже те, против кого он боролся. Ума ему было не занимать…

— Ну что поделаешь, все там будем, — закончил на пессимистической ноте Фрост и допил ром.

— Пообедаешь со мной? Угощаю, — сделал широкий жест Вильсон.

Капитан засмеялся и бросил взгляд на меню.

— Да, пообедаю.

Они сидели в том же ресторане, в котором обедали и во время их предыдущей встречи. Хэнку снова захотелось заказать салат из крабов и бифштекс, но он передумал и остановился на филе из морского языка. Ему уже когда-то приходилось пробовать это блюдо в Денвере в гостях у одного высокопоставленного босса, и он до сих пор помнил, какую непростительную ошибку совершил за столом, полив это изысканное блюдо обычным кетчупом на глазах у изумленной публики.

— А что, — спросил он Лью, вспомнив этот конфуз, — рыбное филе не поливают кетчупом?

— Рыбу? Конечно, нет. Кетчуп — это для шашлыка, ребрышек… Почему тебе вдруг взбрело это в голову?

— Да вот хочу заказать морской язык и не знаю, как его правильно есть.

— Опять шутишь? Это блюдо готовят здесь изумительно. Я тоже его закажу.

Они ждали, пока их обслужат, и поглядывали за окно, где так же кружили чайки. Первым прервал молчание Вильсон.

— Хэнк, я хочу попросить тебя об одной маленькой услуге.

— Нет проблем. Ты хочешь попросить меня, чтобы следующим обедом угощал я?

— Нет, — засмеялся Лью, — не угадал. Это займет у тебя немного времени, бензина или мелочи на такси.

— Ладно, говори, не темни.

— Я хочу, чтобы ты встретился с Орианой Васкес.

— Что? И чтобы скрутил ей шею…

— Нет, — перебил его Вильсон и замолчал, так как официант принес их блюда.

Фрост попробовал морской язык — он был необычайно вкусным — и вопросительно посмотрел на своего приятеля.

— Сам я не могу с ней встретиться, ее очень плотно охраняют, а мне надо кое о чем ее попросить. Сообщи ей, что тебе необходимо с ней встретиться и поговорить о Барранче, или придумай что-нибудь другое… Мне очень нужна твоя помощь.

— Ты хочешь, чтобы она немного умерила свой воинственный пыл?

— Да. Иначе всю южную Флориду захлестнет волна преступлений, мафиозных разборок и террористических актов. У нас нет достаточных оснований, чтобы арестовать ее, но мы точно знаем, что именно ее люди убивают выходцев из Кубы, живущих во Флориде и не желающих присоединяться к антикастровскому движению. Гибнут и те, и другие. Даже если бы мы ее арестовали, ее бойцы не успокоились бы. Ну так как? Согласен ты помочь своему старому другу?

Капитан отложил в сторону вилку и отхлебнул воды.

— Первый раз меня, наемника, просят о выполнении миротворческой миссии. Тебе не кажется странной такая просьба к псу войны, как нас называют?

— Скажи прямо, возьмешься ты за это или нет. Хэнк тяжело вздохнул, задумался, но вскоре стряхнул с себя оцепенение.

— Ладно, так уж и быть, согласен. Только если бы меня об этом попросил кто-нибудь другой, я послал бы его к…

— Знаю, знаю, — довольно засмеялся Вильсон. — За это я тебя и ценю.

Фрост снова принялся за свою рыбу, решая, что же он скажет Ориане при встрече. “Я знаю, что ты приказала убить своего отца, стерва поганая…” Нет, для начала разговора такая фраза вряд ли подойдет.