Вертолет взлетел, а затем скользнул вниз и подался вперед, врезавшись шасси в ряды террористов.
      Хьюз бросил еще одну гранату. Эйб схватил Иранию, когда вертолет приземлился, и потянул ее в машину. Потом он вернулся за Марой, Шапуром и остальными. Шапур уже сам бежал навстречу, а Мара волокла раненого. Кросс поднял его, взвалил на плечо и заковылял к вертолету. Его левую ногу жгло огнем.
      Хьюз перемещался спиной вперед, прикрывая их. Клубы искр и дыма от хлопнувшей гранаты рассеялись, и террористы снова стали приближаться.
      Кросс толкнул раненого в вертолет и повернулся лицом к наступавшим, Хьюз подбежал к вертолету и прыгнул внутрь. Кросс, наполовину высунувшись из люка, стрелял, а оставшиеся повстанцы карабкались в вертолет или цеплялись за лыжи.
      - Мы сможем взлететь? - крикнул Хьюз в пилотскую кабину.
      - Попытаюсь. Держитесь.
      Вертолет поднимался мучительно медленно, почти скользя по земле. И все же он набирал высоту, осыпаемый градом пуль. Двигатель вертолета взвыл, машина замерла, а потом взвилась над полем боя.
      Огонь снизу стал более интенсивным, и один из муджахединов был подстрелен и упал с вертолета.
      Бэбкок направил вертолет в сторону ближайшей плоской возвышенности в четверти мили от поля боя. Кросс посмотрел через плечо Бэбкока. Датчик топлива показывал полную заправку. Они приближались к возвышенности, когда Бэбкок сказал:
      - Я не могу сесть с таким весом. Когда я зависну достаточно низко над землей, скажи, чтобы все спрыгнули с лыж и отбежали в сторону.
      - Хорошо, - ответил Кросс и направился через перегруженный салон к люку. - Ирания, скажи им, что когда мы дадим сигнал, они должны будут спрыгнуть и разбежаться, чтобы Бэбкок смог посадить вертолет. Поняла?
      - Да. Ты ранен. Ты...
      - Я в порядке. Скажи им сейчас, - он сорвал с лица маску.
      Ирания старалась перекричать шум двигателя и причитания испуганных муджахединов.
      Вертолет приблизился к самой возвышенности. Кросс смотрел на Бэбкока, ожидая сигнала. Тот начал снижаться, потом завис и дал сигнал левой рукой "Вперед".
      Ирания выкрикивала приказы на фарси.
      Хьюз прикрывал их из люка. Муджахедины спрыгнули и разбежались в разные стороны от предполагаемого места посадки.
      Кросс выкрикнул:
      - Ты все еще перегружен?
      - Держитесь.
      Ирания повторила команду на фарси. Кросс крепко прижал ее к себе, прикрывая своим телом.
      Вертолет сильно накренился, скользнул на бок и коснулся земли. Хьюз поспешно руководил выгрузкой из вертолета. Кросс и Ирания тоже вышли. Потоки воздуха от лопастей врезались в них. Кросс обнимал ее до тех пор, пока последний муджахедин не вышел из вертолета.
      - Ты ранен. Можно, я перевяжу тебя?
      - У тебя люди на поле боя. Если я смогу вернуться, я вернусь. А если нет, я люблю тебя. И всегда буду любить, - Кросс привлек её к себе и крепко поцеловал.
      Эйб повернулся, прыгнул в вертолет и смотрел в открытый люк, пока вертолет набирал высоту. Он видел, что она что-то кричала ему и махала рукой. Кросс подумал про себя, что она повторила ему то, что он ей сказал.
      Эйб смотрел вниз до тех пор, пока мог различать ее фигурку на вершине холма. Он почувствовал внутри себя холод, похожий на страх, только хуже, чем обычное чувство страха, которое он когда-либо испытывал.
      Рядом с Кроссом был уже Хьюз, который дал ему автомат.
      - Если нас предали, а я думаю, что это именно так и есть, то я знаю причину. Я не могу их за это обвинять. Когда Рака узнает, что мы здесь сделали, и если он еще не убил всех заложников и не взорвал здание посольства, то он сделает это сейчас.
      Кросс смотрел через открытый люк на холм. Он чувствовал то же самое, что и Хьюз.
      Бэбкок сделал крен и развернул вертолет для второго захода над полем боя.
      - Мы должны что-то предпринять, - сказал Кросс.
      Хьюз кивнул и занял позицию у люка, расположенного напротив Кросса.
      - Мне знакомо здание посольства в Иерусалиме. Мы знаем, что у Раки там немного людей. Если даже он никого не потерял во время штурма, он не может поставить на крыше более двух-трех человек. У Петракоса есть еще для нас оружие, боеприпасы медикаменты, парашюты. Осторожно! - Хьюз открыл огонь, когда вертолет пролетал над полем боя. Кросс тоже начал стрелять. Опустошив один магазин, Кросс заменил его другим и продолжил стрелять вместе с Хьюзом.
      Самая большая группа бойцов "Международного Джихада" начала рассеиваться. Хьюз стрелял из "Джи-3". Кросс израсходовал последний магазин. Внизу бойцы Муджахедина отбивались от наседавшего противника.
      Бэбкок закончил переход и, сделав вираж, крикнул назад:
      - Еще один заход?
      Хьюз, который был уже без маски, посмотрел на Кросса.
      - Ну что, парень. Принимай решение. Мы остаемся или летим?
      - Летим, - ответил ему Эйб.
      - Люис, мы отправляемся в Турцию. Как можно быстрей.
      Кросс бросил взгляд вперед. Бэбкок поднял большой палец и этим жестом показал свое одобрение.
      Эйб посмотрел через открытый люк. Но он уже не видел вершины того холма, на котором стояла Ирания. Он закрыл люк и остался стоять в темноте, думая об Ирании и ее людях. Они были той же национальности, той же религии, что и Рака, придерживались одних и тех же обычаев, но где-то и как-то пути их разошлись. Одни пытались сохранить свой мир, давая ему возможности развиваться. Вторые же тянули свой народ в век тьмы, пытаясь разрушить окружающий их мир.
      Глава 38
      Когда радиосигнал был получен, Рака стал молиться, как он это делал пять раз в день. На этот раз он просил, чтобы Аллах помог ему.
      Рака стоял в одиночестве у развороченного взрывом входа в коридор, который проходил по передней части всего посольства.
      Мухаммед Ибн аль Рака все равно убьет их всех, но сделает это в самую последнюю минуту, придав тем самым вес своим требованиям.
      Рака усилил охрану крыши посольства, поставив там своих четырех "бессмертных". Он приказал связать всех заложников и заткнуть им рты. Теперь их охраняли только Ибрахим и Рива.
      Джамал был в посольском центре связи, а остальные восемь "бессмертных" расположились по разным сторонам здания и у главного входа. Он отпустил двух своих человек, чтобы они нашли пищу и воду.
      Рака сжал "Узи" и натянул ремни. Скоро он встретится со смертью. Он никогда не боялся ее.
      В раю все будет так, как и должно быть. Рака много думал о том, что предназначение человека здесь, на земле, заключается в том, чтобы превратить ее в рай. Но рай несовершенный. Потому что человек не может приблизиться к совершенству Бога.
      Мухаммед Рака знал, что когда он попадет в рай, он, наконец, увидит мир, где не будет места неверным и где зло будет навсегда разрушено. Рака был прежде всего реалистом. Он понимал, что предстоит упорная борьба, и многие правоверные пожертвуют своей жизнью, прежде чем наступит триумф. Но он еще с молодых лет был убежден, что никакие жертвы ради святого дела не могут быть слишком большими.
      Мудрость Корана наполнила Раку:
      О Пророк, Аллах удовлетворит тебя и верующих, идущих за тобой.
      О Пророк, убеждай верующих в необходимости бороться.
      Если вас будет двадцать терпеливых людей, вы победите двести.
      Если вас будет сто, вы победите тысячу неверных.
      Ибо они есть люди, которые не понимают.
      Мухаммед Ибн аль Рака понимал.
      Глава 39
      Петракос курил сигарету, а его водитель тихо сидел в углу. Джефф Файнберг стоял, глядя через стекло, периодически протирая его. От холода его рука так болела, что он не мог долго находиться на улице.
      Петракос сказал:
      - Люди, которые засветили вашу операцию, наверняка имели на это серьезные причины. Ты не должен злиться на них.
      - Но как, черт возьми, мы могли сделать то, что необходимо было сделать, мистер Петракос? - и Файнберг отвернулся от окна и посмотрел на старика. - Эти мусульмане только и могут, что убивать и...
      И тут заговорил водитель. Файнберг впервые слышал его голос.
      - Я мусульманин - суннит. Я не люблю евреев, но я не убиваю их. Иногда мне не нравится то, что делают американцы, но я и их не убиваю. Вы не ведете Священную войну, а среди шиитов много таких, которые считают, что их война священна. Вы хотите быть похожими на них? - Файнберг облизал губы. Водитель отвернулся и замолчал.
      Петракос улыбнулся.
      - Я еще в состоянии вывезти вас и ваших друзей из Турции, несмотря на тот факт, что турецкое правительство отдало приказ арестовать вас и конфисковать все оружие и документы. Поэтому не стоит бояться, мистер Файнберг.
      Файнберг хотел сказать ему, что он дрожит не от страха, а от гнева.
      - Дарвин Хьюз очень умный человек. И мистер Кросс, и мистер Бэбкок тоже. Мы используем эту базу благодаря как раз уму Дарвина Хьюза. Турки ждут их в семидесяти километрах на север отсюда, поэтому, если наши друзья остались в живых, они благополучно вернутся сюда, и у них будет достаточно времени скрыться, прежде чем турецкие подразделения прибудут и возьмут их под арест. А в мире сейчас много мест, где такие люди как вы, могут найти убежище. А теперь почему бы нам не помолиться, чтобы они остались живы. И оставьте свой гнев.
      Файнберг отвернулся от Петракоса.
      Водитель молился за него. Контрабандист молился за него. И он попробовал молиться за них всех. Если они такие прекрасные люди, почему они не пошли с Хьюзом, Кроссом и Бэбкоком? Он хотел спросить их об этом. Если они так много знают...
      В радиоприемнике, настроенном на заранее обусловленную частоту, послышался шум.
      - Я Ромео. Вызываю Джульетту. Прием.
      Файнберг рванулся к радиоприемнику, опрокинув стул, дотянулся до микрофона и, нажав кнопку, проговорил:
      - Ромео. Я Джульетта. Слышу вас хорошо. Прием.
      - Джульетта, я Ромео. Папа дома? Повторяю, папа дома? Прием.
      - Ромео. Я Джульетта, - сказал Файнберг и почувствовал, как от волнения у него изменился голос. - Папы дома нет. Повторяю, папы дома нет, - он чувствовал, как его щеки вспыхнули, когда он проговорил условную фразу. - Приди и крепко поцелуи меня. Прием.
      Радиоприемник щелкнул.
      - Джульетта, не могу ждать. Конец связи.
      Файнберг положил микрофон и начал смеяться до слез.
      Лицо Люиса Бэбкока казалось серым под его черной кожей.
      - Как ты себя чувствуешь? - спросил его Кросс, сидевший на месте второго пилота. Они все трое по очереди обрабатывали друг другу раны.
      У Бэбкока были две резаные раны с правой стороны грудной клетки и было подозрение на перелом ребер. Но он скрывал свою боль.
      - Прекрасно. Просто устал и все, - сказал Бэбкок и снова замолчал.
      У Хьюза было несколько глубоких порезов на внешней стороне левого предплечья. Хьюз сказал лишь, что он неправильно оборонялся. На правой стороне шеи чуть ниже уха рана была похожа на след от пули, но Хьюз сказал, что это лишь случайное недоразумение. Эта рана была менее опасна, чем порезы на руках.
      У Кросса в левом бедре застряла пистолетная пуля, и он выковырял ее и прокомментировал, что это девятимиллиметровая пуля, которая, очевидно, отрикошетила от какого-то твердого предмета, потеряла скорость и поэтому не прошла насквозь, а осталась в теле.
      На правом плече у Кросса, ближе к основанию шеи, была большая рваная рана. И даже Хьюз не смог определить, чем она была нанесена. Сам Кросс не мог ничего вспомнить.
      Бэбкок уменьшил обороты винта, пробиваясь через плотную облачность.
      Кросс увидел то плато, на которое они приземлились на стареньком "Боинге" несколько дней назад... Сколько же дней прошло с тех пор? Кросс был настолько уставший, что не мог заставить себя вспомнить.
      Здесь было темно, но Эйб различил хижину и "Боинг", ожидавший их.
      Эйб подумал о Файнберге. Парень, наверное, думает, что навсегда потерял единственную в жизни возможность.
      Эта мысль рассмешила Кросса. Он вспомнил, как много лет тому назад он думал, что есть люди, которые живут ради тех мгновений которые они проводят между жизнью и смертью. Он думал, что, наверное, такими должны быть герои. Но спустя годы он открыл для себя, что герои - это люди, ненавидящие зло, которые никогда не ищут славы, а просто делают свое дело. Эйб Кросс понял, что не принадлежит к этим людям.
      - Я приземляюсь, - объявил Бэбкок.
      Кросс воспринял это как очевидный факт, но для Бэбкока это было событие.
      Эйб изучал лицо Бэбкока. В нем была сила, юмор, интеллект, которого бы хватило на двоих.
      У переборки сидел Дарвин Хьюз. Теперь Кросс стал внимательно изучать его лицо. В нем было что-то такое, чего Эйб не видел никогда в лицах других людей. Это "что-то" иногда вселяло в него уверенность, а иногда страшило его.
      Если бы не Хьюз, Кросс бы все глубже тонул в пьянстве. Он был обязан этому человеку своей жизнью.
      "Интересно, когда все это закончится, смогу ли я сохранить ту силу, которую в меня вселил этот человек?" - подумал Кросс.
      Вертолет приземлился.
      Хьюз взял из резервного ящика большой кусок пластиковой взрывчатки и вернулся в хижину. Кросс, Бэбкок и водитель Петракоса грузили в самолет последнее снаряжение: радиоприемники, оружие, боеприпасы, медикаменты.
      Петракос пошел с Хьюзом, а Файнберг остался в хижине.
      - Как ты думаешь, что решил Файнберг? Он собирается использовать свой шанс?
      - Что делать? Я не знаю, - Кросс бросил в грузовой люк сумку с медикаментами. - Я думаю, что он хочет лететь с нами.
      - Лететь с такой рукой? Ведь он не сможет спрыгнуть с парашютом. И я думаю, что он не сможет достаточно хорошо вести самолет. Лучше бы он остался здесь с Петракосом, его водителем и пилотом.
      Кросс пожал плечами и закурил сигарету. Он стоял у фюзеляжа самолета, спрятавшись от порывов ветра, проносившегося над плато с гор.
      - Интересно, Петракос и его водитель вызвались лететь с нами. Водитель ведь мусульманин. Очень трогательно. Он собирается рисковать жизнью, чтобы помочь нам.
      Бэбкок сунул руки в карманы куртки. Горячий кофе, горячая еда и куртки были приготовлены к их возвращению. Они быстро поели. Все ненужное они оставили в хижине, которую Хьюз собирался взорвать. Бэбкок сказал:
      - Сначала я не думал об этом, но с распространением терроризма на Ближнем Востоке меня стало беспокоить то, что люди начнут считать слово "мусульманин" синонимом слову "террорист". Может быть то, что я черный, помогает мне видеть все как бы со стороны и понимать, что когда начинаешь навешивать людям ярлыки, это просто ужасно.
      Кросс кивнул.
      - Аминь. Так оно и есть, - сказал он, выпуская дым.
      Из хижины вышли Хьюз, Файнберг и Петракос. За ними - пилот. Хьюз посмотрел на часы. Подходя к самолету, он накинул капюшон на голову, защищаясь от ветра, и сказал:
      - Через десять минут домик взлетит на воздух. Турецкие воинские подразделения должны быть здесь минимум через двадцать минут. Не хотелось бы, чтоб кто-то пострадал.
      Кросс ничего не сказал, Бэбкок тоже промолчал.
      - Файнберг поведет самолет. Спирос скажет властям, что принял сигнал бедствия с вертолета и посадил его здесь. Потом его "Боинг" якобы угнали, а его и еще двух оставили. Угонщики слили из вертолета все топливо, потому Спирос застрял здесь. Что хотели угонщики или куда полетели - одному Богу известно, - улыбнулся Хьюз.
      - Они не поверят этому, - сказал Бэбкок то, что было всем очевидно.
      Кросс улыбнулся.
      - Но и не смогут доказать, что это ложь, а вот как насчет чемоданчика Мули? - Кросс кивнул в сторону мусульманина-водителя.
      - Угонщики были хорошо вооружены и захватили нас слишком быстро. Мой водитель и телохранитель, - Петракос улыбнулся, - решил, что раз нашим жизням ничего не угрожает, то его стрельба может нам только навредить.
      - О Боже, - засмеялся Кросс. - Для меня звучит чертовски убедительно.
      Файнберг пошел в самолет. Кросс заметил, что его раненая рука не на перевязи. Эйб просто закрыл глаза.
      Бэбкок и Файнберг сидели на местах первого и второго пилотов. Кросс и Хьюз посередине самолета снаряжали патронами магазины автоматов. Было решено винтовки оставить в хижине и уничтожить их вместе с боеприпасами. Они были непригодны для штурма посольства из-за большой пробивной силы 7,62-миллиметровых патронов, способных простреливать стены. Кроме того, у этих винтовок были относительно большие размеры. Но "ЛАВ-12", несмотря на размеры, решили взять. Перезарядили все пистолеты. Кросс, потерявший во время задания револьвер, мог теперь рассчитывать только на "Беретту".
      Петракос освободил им воздушный коридор через Сирию и Иорданию. И вот уже пятнадцать минут, как они вышли из воздушного пространства Турции.
      Кросс закурил сигарету.
      - Ты считаешь, что я сделал неправильно, взяв с собой Файнберга? спросил Хьюз.
      - Да. Но сейчас снова руководишь ты. Он псих. Хороший парень, но псих.
      Уголки рта Хьюза опустились, когда он закончил снаряжать один магазин и начал следующий.
      - Каждый человек должен иметь свой шанс, парень. У тебя он был, брови Хьюза поднялись и он улыбнулся. - Дай мне сигарету. Кросс дал ему сигарету и ничего не сказал.
      Глава 40
      Он казнил семерых пленных, и Большой Сатана, кажется, был уже готов принять его требования. Это было своего рода освобождение, просветление духа. Потом один из "бессмертных" позвал его к телевизорам, которые стояли в большом зале, где Ибрахим и Рива следили за связанными пленниками.
      Рака сел, сложив ноги под себя, на пол перед восемнадцатью телевизорами, настроенными по распоряжению Раки на один канал. Они работали на полную громкость.
      "Западные дипломатические источники в Тегеране сообщают о бедствии в районе горы Эль Бурс, на северо-востоке Ирана. В то время, как официальные представители Ирана отказываются прокомментировать случившееся, анонимные дипломатические источники подтвердили, что представители иранской гражданской обороны приписывают причину взрывов, разрушивших гору Дизан сегодня на рассвете, летучим вулканическим газам, скопившимся в естественных пустотах горы. Представитель американского общества химиков и геофизиков заявил, что действительно, взрыв такой силы может быть результатом естественных природных явлений. Со всего Ирана в район бедствия перебрасывается медицинский персонал. Но информированные источники сообщают, что не исключена возможность вторичных взрывов".
      - Это мой дом, который разрушили приспешники Большого Сатаны. Лучшая надежда ислама умерла.
      Он передал автомат Риве и вытащил свой нож. Он схватил за голову последнего морского пехотинца. Его левая рука была похожа на лапу с когтями. Пальцы Раки впились пехотинцу в глаза. Ударом ножа он перерезал ему горло.
      Одному из сирийских делегатов Рака сказал:
      - Ты мусульманин, ты заслужил смерть, - он схватил человека за волосы, резанул по горлу и отпустил тело.
      Рака подошел к одному из евреев.
      - Вы растлеваете мир, - и ударил того кулаком, перебив переносицу. У человека хлынула кровь.
      Рака стоял рядом.
      - Вы все умрете! Здание Большого Сатаны исчезнет с лица земли.
      Он повернулся и направился к выходу, крикнув на ходу Ибрахиму:
      - Готовься, брат!
      Глава 41
      - Я закопал документы и твою записную книжку. Если все будет нормально, документы можно будет достать и переправить контрабандой из Турции, - сказал Хьюз, застегивая "молнию" жилета. У Кросса болело плеча и ныла нога. Ранами он займется позже. Если это "позже" наступит.
      - Когда я вернусь, хочу найти три вещи, - засмеялся Бэбкок. - Красивую леди, хорошего партнера для игры в шахматы и приятное спокойное место для отдыха. Вернее, четыре вещи. Я хочу съесть самую нежную и самую вкусную пиццу. Просто сгораю от желания.
      - Может, ты беременный? - Кросс застегнул "молнию" жилета и проверил "Беретту".
      - Вообще-то, сомневаюсь, - серьезно сказал Бэбкок, а потом засмеялся.
      Хьюз прошел по салону, и взял парашют.
      - На этот раз плана у нас нет, и мы будем действовать по обстоятельствам. Я совершил больше прыжков, чем любой из вас. Поэтому старайтесь не упускать меня из виду. И когда я дерну за кольцо, повторяйте все мои движения.
      - Вот здорово! Очень лаконичный инструктаж, - сказал ему Кросс.
      Хьюз кивнул.
      В наушниках они услышали голос Файнберга:
      - С нами по радио связались израильские самолеты. Они явно недовольны, что мы здесь. Я сказал им, что они разговаривают с таким же евреем, как они сами. По-моему, ребята, у нас неприятности.
      Кросс посмотрел в ближайший иллюминатор. Метрах в четырехстах он увидел три истребителя: "Чудесно!".
      Бэбкок сидел рядом с Кроссом.
      - Но мы всегда можем сказать им, что я здесь, на борту. И если они собьют нас, то у них будут неприятности с Молодежной Лигой Африканского конгресса, - предложил Бэбкок.
      - А почему бы тебе не пройти к Джеффу и не попросить у него микрофон на несколько секунд и самому не сказать им об этом? Бьюсь об заклад, их это очень заинтересует.
      Бэбкок улыбнулся.
      - Я могу.
      Кросс закурил сигарету. До них донесся голос Файнберга:
      - В нашем распоряжении ровно шестьдесят секунд, после чего они откроют огонь.
      Хьюз с надетым парашютом пошел в кабину.
      - А вот это я бы послушал, - сказал Бэбкок. Кросс хлопнул его по плечу, и они вдвоем пошли за Хьюзом.
      Хьюз взял микрофон.
      - Израильская эскадрилья. Говорит бригадный генерал армии Соединенных Штатов Мартин Файф. Я вторгся в ваше воздушное пространство со сверхсекретной миссией, которая разработана совместно правительствами Соединенных Штатов и Израиля. Вы должны проконсультироваться с премьер-министром. Мы продолжим свой полет, никуда не отклоняясь и не предпринимая никаких наступательных или оборонительных действий, пока вы не получите инструкции. Пожалуйста, поторопитесь! Это касается безопасности государства Израиль. Конец связи.
      - А вы крепкий орешек, мистер Хьюз!
      - Спасибо, мистер Бэбкок, - Хьюз положил микрофон, - Джефф, сколько еще лететь? Я имею в виду, времени.
      - Около пяти минут до пригорода Иерусалима.
      - Кто такой генерал Файф? - спросил Кросс.
      - Это тот, кто продал нашу операцию. Я бьюсь об заклад, что именно он, сукин сын, продал нас. Он мог воспользоваться прессой, - беззаботно ответил Хьюз.
      Бэбкок и Кросс начали одевать парашюты. Хьюз укреплял на себе автомат.
      Кросс пожал плечами, вытащил "Беретту", освободил патронник, а патрон положил в карман. Его "Эйч-Кей" была еще не заряжена. Для "ЛАВ-12" не было специального чехла, поэтому Кросс помог Бэбкоку сделать его из подушки сиденья.
      Шестьдесят секунд истекло, а потом - еще несколько, но никто не стрелял. Кросс сказал:
      - До границы города три минуты, прыгаем по моей команде.
      - Со мной вышел на связь командир израильской эскадрильи. Он хочет говорить с генералом Файфом, - раздался голос Файнберга.
      Хьюз, который собирался надеть шапочку, широко улыбнулся.
      - Извините, джентльмены, меня просят на сцену.
      Он прошел в кабину. Кросс последовал за ним. Бэбкок все еще занимался своим снаряжением. Хьюз взял микрофон и облокотился на пустое кресло второго пилота.
      - Говорит бригадный генерал Мартин Файф. Командир эскадрильи, я слушаю вас. Прием, - из наушника, который Хьюз держал у самого уха, Кросс услышал едва разборчивый голос израильского командира.
      Снова заговорил Файф:
      - Говорит генерал Файф. Мы будем рады лететь с вами до аэропорта. Дайте инструкции моему пилоту, - Хьюз бросил наушники в пустое кресло. Он остался стоять между двумя креслами. Кросс смотрел мимо него, наблюдая, как израильские истребители перегруппировались и взяли их "Боинг" в клещи.
      Файнберг отключил радио. Хьюз развернул карту.
      - Джефф, когда мы достигнем этой точки, скажи, что у нас неполадки с правым двигателем и поворачивай к порту. Снижайся до девяти тысяч метров и оставляй двигатель зафлюгированным. Когда ты повернешь к городу и увидишь огни, передашь мне управление. Я несколько раз летал над Иерусалимом по различным заданиям и смогу узнать местность, которая нам нужна. Вокруг поселка будет много огней, почти как на рождественской елке. Я установлю курс, а ты будешь держать его, пока мы не выпрыгнем. Затем возвращайся в строй истребителей, сообщи им, что неполадки двигателя устранены. Нам нужно будет около сорока пяти секунд. Кросс, скажи Бэбкоку, что мы отключаем все внутреннее освещение. Это для того, чтобы они не увидели нас через открытую дверь.
      Кросс вернулся в салон и передал Люису инструкции Хьюза. Бэбкок кивнул.
      Хьюз, выглядевший неуклюже в своем снаряжении, изучал карту.
      Кросс посмотрел на часы.
      - Пора, Джефф, - произнес Хьюз.
      Файнберг перекрыл подачу топлива на правый двигатель, и самолет стал падать. У Кросса в животе возникло неприятное ощущение.
      Файнберг говорил в микрофон:
      - Командир эскадрильи, говорит пилот генерала Файфа, борт "Бичкрафт Кинг Эйр-Н-четыре-два-К-четыре-девять". Неполадки в топливопроводе правого двигателя. Двигатель отключился. Снижаюсь до девяти тысяч метров и меняю курс, чтобы избежать сноса. Регулярно буду информировать вас. Конец связи.
      Он отпустил штурвал. Хьюз легонько поменял курс. Из наушников раздался неразборчивый голос командира израильской эскадрильи. Хьюз не надевал наушников.
      - Передай Люису, пусть приготовятся. Оба к двери. Быстрей! Кросс пробирался к двери в темноте, наблюдая через иллюминатор, как приближаются израильские истребители. С левого борта раздался голос Бэбкока:
      - Они перестраиваются. Наверное, готовятся сбивать нас.
      - Так и есть, - согласился Кросс и, присоединившись к Бэбкоку, стал помогать готовить дверь. Кросс натянул на лицо кислородную маску, приготовившись к разгерметизации.
      Раздался голос Хьюза:
      - Разгерметизация на счет пять. Один-два-три-четыре-пять!
      Самолет упорно терял высоту. Кросс почувствовал удар воздуха в маску. Снова голос Хьюза:
      - А теперь дверь, ребята!
      Кросс откинул маску и сделал глубокий вдох. Бэбкок был рядом. Дверь открылась7 Ледяной воздух ударил в салон. И вдруг раздался противный свистящий звук, какого Эйб никогда не слышал.
      "Боинг" вздрогнул. Кабина стала наполняться дымом. Бэбкок на секунду снял маску.
      - Пулеметы! Проклятье!
      Снова раздался голос Хьюза, но на этот раз он был бесцветным:
      - Они открыли огонь. Готовьтесь к десантированию.
      Кросс последний раз проверил снаряжение.
      Хьюз выбрался из кресла второго пилота. Раздалась еще одна пулеметная очередь. Из панели приборов стали сыпаться искры, но на этот раз попаданий не было.
      - Джефф! Там есть еще один парашют. Пошли. Я тебе помогу!
      - И что произошло с чертовым пилотом истребителя? Мистер Хьюз, ведь под нами город! - Файнберг закричал в микрофон: - Командир эскадрильи, что, черт возьми, вы делаете?
      Ответа не было. Хьюз отодвинул шторку. Дым был настолько густым, что ему пришлось держать кислородную маску. Он отшвырнул наушники, подумал, что командир получил, наверное, указания.
      Потом он услышал голос командира эскадрильи:
      - Говорит командир эскадрильи. Произошла ошибка в компьютере наведения. Вместо предупредительных выстрелов поразили правый двигатель вашего самолета. Пожалуйста, доложите обстановку. Прием.
      Файнберг крикнул ему:
      - Я падаю на жилой район. Прием.
      - "Бичкрафт", мы можем сопроводить вас до посадки. Вы можете маневрировать? Прием.
      Файнберг взглянул на приборы и снял наушники.
      - Я теряю топливо. Они повредили не только правый двигатель. - Хьюз посмотрел ему через плечо. Показания оставшихся исправных приборов ничего хорошего не обещали. Самолет катастрофически терял высоту. Хьюз подумал, что менее чем через минуту они уже не смогут совершить прыжок. Впереди он видел огни. Хьюз закрыл глаза и наклонился через спинку сиденья.
      - Джефф, прямо перед нами посольство. Но там негде посадить самолет.
      Файнберг посмотрел на него. На лбу выступили капельки пота, блестевшие при бледном свете в кабине.
      - Ты говоришь, - начал было Джефф.
      - Я говорю, что возьму управление. Ты прыгнешь с Кроссом и Люисом. Я все равно свое уже сделал.
      - Посадишь самолет?
      Они уже выбивались из графика.
      - Я смогу посадить его в пустыне за городом. Все будет хорошо.
      Файнберг глянул вперед.
      - Вы уже опаздываете, мистер Хьюз. Послушайте, я не смогу совершить прыжок со своей рукой. Я даже с управлением справляюсь с трудом.
      Хьюз заметил это.
      - Послушайте, мистер Хьюз, моя мама всегда говорила, что быть похороненным в Израиле было бы...
      - Я посажу его, - сказал Хьюз.
      - Вы кое-чему научили меня, пока я ждал вас. До последнего момента я этого не понимал. Самое важное не то, что мы чувствуем, а то, как мы выполняем свою работу. Сейчас я кое-что смогу сделать, а вы занимайтесь своим делом. Ваше время истекает, мистер Хьюз.
      - Всю свою жизнь я занимался этим дерьмом. И я никогда не встречал человека отважней тебя, - Дарвин Хьюз наклонился над Джеффом и обнял его.
      Кросс стоял у двери. С другой ее стороны стоял Бэбкок. Кислородные маски уже были не нужны. К ним приближался Хьюз. Кросс увидел его при свете маленького фонаря.
      - Где Файнберг? - спросил Кросс.
      - Кому-то ведь надо остаться в самолете. Внизу люди, дома, больницы. Заткнись, черт возьми, - едва проговорил Хьюз. Его голос звучал жестко и сдавленно.
      Затем Хьюз встал на пороге.
      - Приготовились. Пошел! - закричал он и прыгнул.
      Бэбкок отсчитал несколько секунд и тоже прыгнул.
      Кросс смотрел вперед на кабину пилота. Дым рассеялся, но проводка продолжала искрить, и яркое желтое пламя охватило правое крыло.
      Самолет содрогался. Кросс и раньше удивлялся героям.
      - Да благословит тебя Господь, Джефф, - прошептал Кросс в сторону кабины и нырнул в темноту.
      Эйб Кросс удивлялся героям. Теперь он мог сказать, что одного из них он знал лично.