Валерий Егоров
      На  дорогах  в...  куда?
      "Maxiatures" с натуры...
      If you're tired of all these things just hit the road...
      (Если ты устал от всего, то просто отправляйся в путь...)
      "Всё в этой книге может показаться ошибкой..."
      Р. Бах. "Иллюзии"
      Предисловие
      Я обозвал своё словотворчество "максиатюрами". Поскольку существуют миниатюры - произведения малого размера и тонкой работы, почему бы не существовать "максиатюрам" - произведениям большего размера и не очень тонкой работы?.. Может герои мои и похожи на кого-то, или написанное напоминает где-то услышанное? - Это чисто случайные совпадения.
      Мы выбираем часто невпопад,
      И нас берут совсем не по размеру.
      Попасть тональностью в любовный звукоряд
      Не просто... Да и в чём мы знаем меру?..
      1
      Это было где-то, когда-то... А может быть и не было!? Хотя нет, наверное, все-таки было, ведь если бы этого не было, то не о чем было бы и рассказывать!? А может быть, это ещё только произойдёт или уже происходит где-нибудь на неизведанных путях-дорогах, на дорогах, которые нас ждут, на дорогах, которые мы выбираем? На дорогах, которые выбирают нас?
      Ну, так вот...
      Было это где-то и когда-то...
      Всё началось в один из ранних весенних дней, когда солнце уже повернулось теплой половинкой своего желтого лица ко многому, ко многим... Да ко всему! Потому что оно - солнце и светит всем, а это уже от того, на кого попадают его лучи, зависит, сколько он возьмёт света и тепла, а сколько потом отдаст другому, или всё поглотит своей тёмной или светлой поверхностью, и не отдаст... Но не отдавший, не получит, потому, что только отдав, можно рассчитывать на какое-то вознаграждение, а может и не нужно ни на что рассчитывать, чтобы не потеряться за этими расчётами-подсчётами: что, кому и сколько? Не потерять простое, обычное, настоящее...
      Солнце смотрело, весело подмигивая лучистым глазом всем активным проявлениям жизни. И они, эти проявления, начиная с воробьёв, потрепанных, но ещё пытающихся клювом причесать оставшиеся перья после зимних прохладностей, чтоб придать кой-какую благообразность своему птичьему облику для привлечения подружек-воробьих, и заканчивая любой живой травинкой-муравьинкой, шевелились, двигались, тянулись к свету, теплу, а значит к продолжению жизни...
      Рон, молодой человек восемнадцати с небольшим лет, роста несколько выше среднего... А средним теперь в годы акселерации, компьютеризации и другой "-ации", считают рост в 175 сантиметов, и моделей для подиумов тоже сейчас набирают с этого так называемого "нулевого" отсчёта, да и девушки глядят на парней что повыше. Хотя... Что такое выше, больше? Это смотря с какой стороны смотреть и что ценить - количество или качество? Часто далеко совсем не лучшее то, что выше, больше... Но то, что выше, оно просто как-то заметнее.
      ...Ну так вот, Рон, молодой человек, студент престижного вуза, вышел в эту проснувшуюся, радующуюся природу, и природа заметила его. Его отметил один из тех самых сумасшедших весенних воробьёв, пролетая над юношей, остановившемся перед расцветшим деревом вишни-сакуры, ну а чем отмечает птица - известно.
      Достав носовой платок, Рон вытер птичью отметину с длинных каштановых волос. Было досадно, ведь причёске он посвятил без малого минут тридцать-сорок своего утреннего времени. Длинные волосы требуют длительного ухода, и Рон соблюдал это правило. Ему не нравилась теперешняя мода на бритые затылки, которая уже стала своеобразным портретом поколения: туповатый взгляд, жующая жвачку челюсть, короткая шея, бритый затылок и низкий лоб, где не наблюдается признаков печати интеллекта.
      Лоб Рона был высоким, взгляд цепким. Заглянувший ему в глаза, мог заметить в них размышляющую глубину, а глубина взгляда - признак зрелости души. И это не всегда признак возраста.
      Рон любил читать, книги были его, наверно, единственными друзьями, потому что среди сверстников ему было не интересно. Их разговоры о дискотеках, сортах пива и сигарет, о марках автомобилей, о том, где, кто, и что достал, сколько смог выпить, и о прочей дребедени, наводили на него скуку и печаль. Скуку - от бессмысленности, простоты и глупости таких бесед, а печаль - от невозможности найти собеседника близкого по духу и интересам.
      "Гуляя" по волнам Интернета, бывало, он натыкался на таких собеседников, тогда и время летело незаметно, и пальцы "пулемётно" стучали по клавишам компьютера, выстукивая дроби ICQ.
      Виола, Волшебница, Марго, Королева Тьмы, Спрайт... Эти ники-псевдонимы заполняли экранчик на мониторе, кукушка пейджера то и дело приглашала к ответу. И ответ находился, складывался в диалоги, "многологи".
      Общение на расстоянии, но на расстоянии измеряемом пространственными мерами повседневности, - километрами, милями... А электронная волна общения летела со скоростью света, обгоняла километры и догоняла, звала, требовала: ответа, ответа, ответа!
      Близость - не мера расстояния, близость - это состояние. Но чтобы найти это состояние, приходится потрудиться. Все встречи, все книги случаются и приходят к нам в нужное время и в нужных им (книгам) и нам состояниях. Одна проблема - выйти и найти это самое состояние. Но всё случается в этом мире парадоксальной возможности невозможного. И нет ничего невозможного, ждёт своего мига, ждёт... каждое ожидаемое невозможное. Ждёт своего - верящего в него!
      И по вере Бог счастье даёт...
      * * *
      " Мы притягиваем в нашу жизнь то,
      о чём думаем..."
      Р. Бах. "Иллюзии"
      Сегодня Рон спешил в библиотеку. Накануне он взял там "Иллюзии" - книгу Ричарда Баха. "Проглотив" её на одном дыхании, второй раз, уже перечитывая, стал повторно останавливаться на отдельных местах, которые как-то особо заинтересовали.
      "...Река безмолвно текла над ними всеми - молодыми и старыми, богатыми и бедными, хорошими и плохими, - текла своей дорогой и знала лишь о своём собственном хрустальном Я..."
      С этого отрывка Рон решил начать выписку цитат из книги. Давняя привычка - выписывать интересное из книг, записывать приходящие мысли... Зачем? Да надо ли искать постоянные ответы на вопрос - зачем? Делается, совершается, случается... Часто просто так, не потому, что, а просто: потому... И это уже после выясняется - зачем!
      Листая страницы, он вдруг заметил на строчках отметинки, оставленные острым ноготком, и именно в тех местах, из которых и собирался выписать цитату.
      - Интересно, кто поцарапал книгу? Судя по остроте отметинок на страницах, ноготь был женским. - И Рон - любитель помечтать, уже нарисовал в своём воображении голубоглазую блондинку с длинными пышными волосами, ногами "от ушей", и взглядом - с призывом заглянуть в их небесные глуби...
      "... Каждая мечта тебе даётся вместе с силами, необходимыми для её осуществления. Однако тебе, возможно, придётся ради этого потрудиться..."
      Так кстати попался на глаза этот, ещё один актуальный сегодня для Рона отрывок в этой книге - "справочнике мессии".
      - А вдруг? Вдруг бывает "взаимонеисключаемое" сочетание ума и красоты? Если есть материальное подтверждение ума, отмеченное следом на страницах умной книги, может быть, найдутся и признаки красоты? - И Рон ещё и ещё раз стал перелистывать книгу. И ему уже чудился аромат нежных духов, исходящий от бумажных страниц...
      И вот... Не зря говорится: "кто ищет, тот..."
      - Эврика! Нашёл!!! Нашёл!!! - Словно Архимед, нашедший решение своей задачи, Рон заплясал от радости вокруг письменного стола, перепрыгивая через завалы живописного беспорядка своей комнаты.
      Он действительно нашёл на одном из разворотов листа светлый волос, который, словно закладка, улёгся вдоль переплёта, и решил найти хозяйку отметинок и этого волоса, для чего пошёл снова в библиотеку, чтобы постараться там узнать, кто же брал эту книгу до него?
      Пути случая неисповедимы... Вдруг это то самое, невозможное, интересное?.. Но чтобы узнать, нужно что-то сделать для этого. Как говорилось в ещё одной умной книге:
      "Чудеса надо уметь делать своими руками!"
      * * *
      Дорога в библиотеку лежала через парк. Деревья уже тянули свои клейкие листочки к солнцу, некоторые распустили цветы, и стояли, словно невесты на выданье, наряженные в розовое или белое одеяние лепестков.
      Рону припомнились строчки, написанные им когда-то для одной из любимых девушек. Та история, как и у многих в его возрасте, была с несчастливым для Рона концом - она ушла к другому. А впрочем, почему несчастливым? " Не бывает любви несчастной..."
      А те строчки? Они вот:
      Летит с деревьев яблоневый цвет,
      Погодой, как и мной, утеряна взаимность...
      Быть может, как-нибудь, забудешь своё "Нет",
      Пойми, прости за эту глупую наивность...
      Наивность, доверчивость, ранимость... Эти черты не присущи, или не должны быть присущи мужскому представителю населения!?
      Неправда! Не бояться их проявления, когда они есть, а иметь мужество проявлять, не скрывать их, но и не впадать в панику длительного уныния, а искать и находить выход, идти, двигаться... Не терять себя в конечном итоге - вот это и есть мужская черта. Следовать своим, тебе предначертанным путём, несмотря на... На всё!
      А каковы черты женские? - Да всякие, как и женщины всякие. Массовость это не обязательно необходимость. Индивидуальность и неповторимость - вот это главная черта и условие женской привлекательности. Всё остальное потом.
      Дело даже не в накоплении опыта потерь и приобретений, дело в самом процессе чувствования. Когда есть возможность, желание, необходимость чувствовать, ощущать движение жизни в виде мелькнувшего женского силуэта, утянувшего за собой твой взгляд, прекрасного ландшафта, рождающего мысли, вкусной пищи, наполнившей желудок приятным сытым теплом, бокала доброго вина, разливающегося животворящей влагой по сосудам... Тогда? Тогда и есть возможность жить. И не стоит терять этих возможностей.
      Цени мгновенье - жизни суть...
      * * *
      "Удивительно мысль цепляется одна за другую? Начинал, как будь-то, с грустного, навеянного весенним цветом деревьев... Но перескочило оно (мышление) на рождение девизов, афоризмов, даже..." - Думал Рон, шагая по весенним улицам.
      В этих мыслеупражнениях он добрался - таки до городской библиотеки.
      Здание её было старым, но не разбитым годами. Массивной серо-жёлтой возвышенностью оно простиралось над окружающими его со всех сторон такими же старыми платанами. Их листья уже распустились, и под звуки своего шелеста, цеплялись молодой зеленью за скользящий между их старых ветвей ветер.
      Молодое на старом - вот ещё одно доказательство кажущейся на первый взгляд парадоксальности мироустройства. Всё прошедшее не отвергается насовсем. Для любого нового нужны база, фундамент, в виде пережитого, сотворённого, передуманного, старого... Пусть даже это и кажется резким контрастом. Это кажущееся противоречие. Контраст - противоречье естества... Он нужен, контраст, конечно необходим. Но на определённом этапе выбора, когда решается вопрос: или - или. А потом? Потом уже на выбранной дороге встречаются оттенки. Жизнь - многоцветность, и многоплановость. И перспектива - это возможность выбора среди этой палитры своего места, своего цвета.
      Своего!
      Но места не постоянного, а переменного. Сегодня - одно, завтра другое. Смена окружения, обстановки, приоритетов. И только в глубине своего "Я" хранить то, что присуще только тебе, тебе и больше никому. Пусть об этой уникальности не узнает, может быть, никто, это не так уж важно. Важней другое - найти это своё "Я" в самом себе. И может быть, именно для этих поисков нам даются спутники, попутчики, окружение. Всё не случайно в этом мире.
      Случай - Бог, и мы в его власти!..
      * * *
      ...Неожиданно, возле ступеней библиотеки Рона чуть не сбил с ног худощавый парень с бледным лицом, и вообще, всем своим видом он невольно навевал мысли о каком-то физическом нездоровье.
      - Извини, я нечаянно, - парень помог поднять Рону упавшие книги, ну а сам бросился дальше по аллее не вполне твёрдым быстрым шагом.
      - Что-то у него не в порядке? - машинально подумал Рон, складывая книги, и вдруг обнаружил среди них оброненный парнем музыкальный диск в прозрачной упаковке с музыкой Жана Мишеля Жара.
      - Постой, парень! - Попытался крикнуть Рон вдогонку, но нет, тот уже скрылся среди цветущих деревьев парка...
      2
      "По жизни тебя ведёт заключённое в тебе...
      призрачное существо..."
      Р. Бах. "Иллюзии"
      Пересечение двух людей, двух судеб... На мгновение столкнула их неизвестная данность, называемая случайностью или провидением, и развела каждого по своему пути. Путь одного - по лестнице библиотеки, в поисках осуществления своей придуманной мечты, путь другого нам пока неизвестен. Но, может быть, стоит проследить за ним? Кто он? Зачем? Почему? Куда?..
      А он - другой, был совсем не здоров, очень не здоров, - да просто болен, что уж там играться словами!
      Почему так случается? Один живёт, прожигает свои годы, накачивает себя никотином, алкоголем, наркотиками, пытаясь забить хоть каким-то минутным смыслом-забытьём своё не очень смышлёное существование. А другой с детства пытается бороться за каждое мгновение жизни, вырывая эти мгновения у нездоровья, которым он наделён с избытком. Почему?..
      Звали парня Виктором. Несмотря на созвучье с "victory", ему не очень везло на эти самые победы. Не углубляясь слишком в дебри его биографии, это тема не этого рассказа, скажу только, что он любил музыку.
      Закончив музыкальную школу по классу виолончели, готовился к продолжению своего музыкального образования, планируя поступить в музыкальный колледж, а потом, возможно, и в консерваторию.
      Мир звуков наполнял его существование...
      Звуки... Они существуют с момента возникновения мира, они, как части гармонии Вселенной, составляют и наполняют собой всё. Звук, свет - суть волны, вибрации и проявления этой самой гармонии. Каждая вещь, тело, планета, звезда имеют свой неповторимый набор звуковых вибраций, то есть мелодию. Но чтобы её услышать, нужны проводники, посредники, умеющие выделить из этой вселенской какофонии свою неповторимую мелодию. И рассказать, показать посредством изобретённых музыкальных инструментов о гармонии мироздания. В конечном итоге мы все, наверное, сольёмся в немыслимое, безумно красивое светомузыкальное представление, когда как частицы волны "звукосвета", сольёмся в свето- цвето- звучащие ноты последней и в то же время новой, рождённой, бесконечной мелодии созидания.
      Созидания через разъединённость объединения...
      * * *
      ...Виктор не был гением, он был простым молодым музыкантом, который умел и любил слушать. И это уже не мало. Ему нравилось посещать музыкальные магазины, особенно в дни распродаж, тогда можно было купить много и дёшево на те небольшие деньги, заработанные им на дискотеках, где он подрабатывал, потому, что виолончелью, когда ты ещё только учишься, денег не заработаешь. Виктор покупал кассеты и диски с разнообразными исполнителями, и проигрывал их в разные моменты вечера в дискобаре, каждый раз ставя что-то новое, необычно смикшированное на аппаратуре, принадлежащей хозяину бара. Да и вообще, он был музыкально всеядным, ведь чтобы научиться ценить избранное, нужно попробовать всякое. Для выбора же нужно разнообразие, и он искал это разнообразие.
      В его музыкальной коллекции собралось много звукосодержателей. Это были старомодные виниловые диски, магнитофонные кассеты, и современные лазерные... Собирал он и отдельные редкие листы с нотами музыкальных произведений.
      Однажды, в один из таких обычных дней (в эти одежды обычности часто прячется даже очень невероятное), выбирая музыку среди прилавков с дисками в одном музыкальном магазине, там он увидел новую продавщицу, девушку небольшого роста с точёной стройной фигуркой, карими добрыми глазами, светло-каштановыми волосами, заплетёнными на африканский манер во множество маленьких косичек. Эта причёска ей очень шла, придавала европейскому, правильному лицу, некоторое экзотическое оформление.
      Завернув выбранный Виктором диск, и подавая его ему в руки, она мило улыбнулась юноше. А он подумал, что так она улыбается всем, это её работа. Ведь он неуклюжий, неуверенный в себе, уже не подросток, но ещё и не мужчина, не может нравиться такой девушке. Такой... Что он ей?..
      Почему правильность неуверенна? Почему неправильность нагла? И приходится правильности приобретать черты наглости, чтобы суметь выжить среди неправильности и непостижимой несправедливости мироустройства. Но кто оценивает эту несправедливость? И так ли она несправедлива? Мы сами не можем оценивать это, находясь внутри этого самого ...устройства. Правила придумывает создающий, и оценить можно со стороны. Ну а где эта сторона, кто оценщик? Чтобы дойти до той другой стороны, нужно пожить в этой, и пройти свой, тебе предначертанный путь. Каждый выбирает этот путь сам, несмотря на кажущееся давление среды. Среда, конечно, оказывает это влияние, но выбор всегда за самим тобой. А когда наступает этот момент выбора, нужно выбирать. Выбирать необходимо всегда. И выбираем...
      Но выбираем невпопад...
      * * *
      ...Виктор долго не мог уснуть в эту ночь. Склонный к мечтаниям, к которым он пристрастился в долгие бессонные ночи. Пристрастился тогда, ещё в детстве, когда нездоровый организм требовал лечения, лечения длительного и болезненного. Он привык к больницам (ко всему мы привыкаем), и как-то даже переставал чувствовать боль. Потому что когда всё время болит, боль уже становится частью твоего существования, без неё уже как-то и непривычно. А когда она вдруг исчезает, остаётся ощущение потери смысла.
      Живя с болью - было желание от неё избавиться, а, избавившись, - другой цели нет, и нужно её искать, эту цель...
      Болезнь приучила к размышлениям. Размышления рождали фантазии. Где ещё можно быть сильным, мужественным и красивым, таким, каким ты хотел бы быть? - В мечтах, в снах, в фантазиях. И ночь помогала в этом. Помогла и сегодня. Они встретились, встретились на волнах сна, эта волна обволакивала, соединяла, звала за собой... Девушка улыбалась ему, протягивала к нему свои руки, целовала в губы. Её упругая грудь прижималась к его груди, глаза смотрели в глаза... И не было ничего невозможного.
      Поврозь на земле, но встречаемся в снах...
      * * *
      Наступил новый день, и потянуло в магазин, хотелось увидеть её, может быть нечаянно прикоснуться к ней, заговорить, встретиться... Вначале Виктор решил написать записку, и передать её как-нибудь. Только вот, что написать? Банальное - "давай встретимся", - не хотелось, хотелось чего-то необычного, только для неё предназначенного. И он решил написать песню, попробовать записать её на свой магнитофон, потом, возможно, в студии, аранжировать и уже тогда передать. Это и будет необычное!
      В муках творчества прошёл день, второй, третий... Встреча затягивалась.
      Но увидеть её хотелось. Просто увидеть. А почему бы и нет? Он покупатель, завсегдатай этого магазина, и не будет в этом ничего зазорного и подозрительного, если он пойдёт сегодня туда.
      И он пошёл, и увидел её. Да и она как-то, (ему показалось) по-другому, заинтересованно смотрела на него из-за прилавка. А может это опять его фантазии, и нет ничего необычного в её взгляде?.. Вновь приняв из её рук упакованный диск, он стремительно выскочил на улицу.
      Такая история повторилась на следующий день, и ещё на следующий... Виктор приходил, покупал, она паковала, подавала, изредка их руки соприкасались. Он вновь уходил...
      Уход от решения вопроса - это тоже своего рода решение, но какое-то оно ущербное. Проходит некоторое время, и нерешённое возникает перед тобой снова и снова, и его нужно решать, а не уходить от него. Можно убежать от всего? От чего-то, от кого-то можно. Но самый неутомимый преследователь, преследователь, который найдёт тебя везде своим вездесущим оком, и всегда! Он схватит в самый неожиданный и неподходящий момент... Кто он? А это - ты сам, и твой неразрешённый когда-то вопрос. Всё повторится, может быть даже в обострённом виде. И всё-таки придётся его решать, иначе - застой, болото, деградация...
      ...Песня родилась, Виктор записал её на кассету, получилась мелодия, её слова проникали к сердцу, обёрнутые звуком струн гитары. Мелодия ритмически поддерживалась электрической перкуссией, припев укладывался на соло виолончели...
      На бумаге сложно передать мелодию, но можно попробовать передать чувства с помощью слов этой песни:
      Приди, желанная, ко мне,
      И наяву, а не во сне.
      Навстречу губы мне раскрой.
      В груди желанье успокой...
      Не приблизившись - удалилась,
      Мой покой за собой увела.
      Уповаю на Божию милость,
      Чтоб во сне ты меня вдруг нашла...
      Приди, желанная, ко мне,
      И наяву, а не во сне
      Навстречу губы мне раскрой,
      В груди желанье успокой...
      А любовь моя крутит, как штопор,
      Её рана горька и сладка.
      Потеряй малочувствия сопор,
      В моём сне ты нежна и близка.
      Приди, желанная, ко мне,
      И наяву, а не во сне,
      Навстречу губы мне раскрой,
      В груди желанье успокой...
      * * *
      "Каждая проблема таит в себе бесценный дар.
      И ты создаёшь себе проблемы - ведь эти дары тебе
      крайне необходимы..."
      Р. Бах. " Иллюзии"
      Время неутомимо бежало, увлекая за собой всех, всё... Оно как селевой поток, летящий с неудержимой мощью и силой, поглощает то, что попадается на его пути. Кажется, всё в его власти. Время - мерило всего и движущая сила всего... Каждый день оно с утра напоминает о себе звоном будильника: "Пора, пора, пора...." А куда, зачем. Почему?
      Эта ежедневная круговерть поглощает нас суетой, отнимает его (время) от чего-то, возможно, настоящего, истинного, того, что тебе действительно нужно сейчас, и потом, и всегда... Но мы спешим, нам недосуг остановиться, задуматься, совершить...
      Если не можем остановиться сами, то нас останавливает кто-то. Тот, кто следит за истинностью, настоящим смыслом именно твоего пребывания на Земле. Только не дано нам знать этот смысл. Познавая, - падаем, идём, бежим, спотыкаемся и вновь идём. Постепенно в процессе этого бега, начиная прозревать почему, зачем, для чего всё? Куда идём?!
      Мы, как мыслящая единица мироздания, своеобразный мыслительный кварк, составляем эту непознаваемую никогда до конца Сущность, Сущность, которая осознаёт себя и нас, но с помощью тебя, меня, его, её, их...
      Чтобы осознать, вначале нужно почувствовать, вот и чувствуем.
      ...Итак, время бежало... Виктор так и не смог заговорить с девушкой.
      Болезнь, которой он страдал, требовала частого поклонения себе. Существуют даже своеобразные "храмы" боли - больницы, где далеко не всегда избавляют от неё, от боли. Но пытаются, кто искренне, а кто - просто, пытаясь заработать на болях другого. Его заболевание крови - хронический лейкоз, не отпускало из своих цепких, костлявых рук. Химиотерапия, облучение, анализы... Казалось одно время, что всё в прошлом. Показатели лейкоформулы нормализовались, кризисы не повторялись, и лекарств уже почти не принимал. Но...
      После одного из обычных осмотров, когда ему были предписаны рекомендации, выданы рецепты, Виктор неожиданно вернулся к кабинету своего доктора, вспомнив по дороге о забытом там зонте. Подходя к кабинету, из-за неплотно закрытой двери он услышал то, от чего у него сразу подкосились ноги.
      Доктор беседовал по телефону с матерью Виктора. Из разговора он узнал, что жить ему, возможно, осталось не больше трёх-четырёх недель, что необходима срочная госпитализация и стационарное лечение, и только тогда можно как-то попробовать продлить его жизнь, но только продлить...
      * * *
      Случилось так. Немного проследив за человеком, столкнувшимся на ступенях библиотеки с другим, попытавшись слегка заглянуть в его жизнь, уже проникаешься сочувствием и сопереживанием к нему. И хочется помочь ему в чём-то, хотя чем тут поможешь? Но можно почувствовать, посочувствовать и уже этим помочь. Ему и себе. Чем себе? Тем, что чувствуя, мы осознаём окружающее и своё место в нём. Вот мы и осознаём...
      ...Виктор пошёл в последний, так он решил, раз в магазин. Сегодня он отдаст кассету с песней, и пусть останется у девушки, в которую он был тайно влюблён, частица его души, его сердца.
      Что ж... Не случилось написать симфонию Вселенной, случилось написать только песню. Не важно. Важно, что он прикоснулся к творчеству, - к творению. А тот, кто что-то сотворил, создал, тот жил не напрасно. Он вложил свою частицу в мозаику мироздания.
      Надписав кассету - "Тебе, о неслучившемся от Виктора, (Rondo finale...)" он, как и прежде, купил первый попавшийся диск, дождавшись его упаковки, мысленно прощаясь, зная, что это навсегда, посмотрел девушке в глаза, взглядом пытаясь сказать всё, чего не сказал, не смог, не успел, а теперь и не должен был... Потом положил свою кассету на прилавок перед девушкой, ещё раз посмотрел в её в глаза, и стремительно выбежал из магазина.
      Девушка из музыкального магазина давно уже заметила этого странного, не похожего на других парня. Она чувствовала, как он, перебирая диски, смотрит на неё, как пытается ненароком её коснуться, подавая деньги и беря упакованное. Не то что другие парни, ещё не успев толком узнать, как тебя зовут, уже наровят облапать, затащить в кровать, слюнявя и сопя, дыша перегаром и табаком. Теперь, говорят и постель - не повод для знакомства. А от этого парня пахло всегда приятным терпким запахом свежей травы, леса, слегка раскосые, по-восточному, глаза, были грустны и внимательны, движения его были плавными, нежными. Вот только убегал он очень уж стремительно.
      Теперь вот эта кассета, с непонятной надписью. Анна, так звали девушку, достала кассету из коробки, вставила её в магнитофон, благо, - это ведь был музыкальный магазин, да и покупателей не было в этот ранний утренний час.
      Приятный баритон зазвучал из динамиков:
      "Здравствуй, любимая! Любимая! Я могу это тебе сказать, не ожидая от тебя ответа или неответа. Это не важно, важно, что ты слушаешь, слышишь сейчас меня. Мне многое бы хотелось тебе рассказать. О чём?
      О солнце, которое просыпается по утрам и, пробежав лучами по утренней росе, купается в море, оттуда, освежённое, движется вверх, в небо, чтобы увидеть тебя. Оно чаще видит тебя, не так как я. Как я ему завидую и ревную... Глупо ревновать к солнцу? Конечно глупо!
      Я бы хотел стать тенью, невидимкой, чтобы быть всегда с тобой рядом, обдувать в жару и согревать в стужу. Разложиться на молекулы, и стать частицей ветерка, лечь тропинкой у ног, превратиться в свет падающей звезды, чтобы, глядя на неё, ты загадала своё заветное желание, а я на правах сгоревшей звезды исполнил бы его... Может быть, это случится совсем скоро?
      А сейчас? А сейчас я дарю тебе эту мелодию, эту песню. Прости за мою наглость и навязчивость, но чувство, которое у меня родилось благодаря тебе, даёт мне это право, право на то, чтобы сказать: " Я люблю... Я любил тебя!"
      Звук виолончели, словно мягкие шаги солнца, стал выбираться из динамиков на волю, пиццикато перешло в смычковую партию, обрастая по пути электронными вариациями органа, бас стремительно заухал где-то издалека, нарастая и надвигаясь на слушающую Анну... Вдруг в это действо ворвался резкий, высокий звук гитарной струны, обозначив собой росчерк по небу падающей звезды, и вот она рассыпалась дробью барабана и дребезжанием меди тарелок...
      Что это было? Симфония, рок, джаз? - Ни то, ни другое, ни третье. Всё сразу, всё вместе. Но не в конкурирующем противоречии, а в необходимом, красивом, верном сочетании стилей, инструментов, мелодии...
      Как-то незаметно зазвучали слова песни:
      "Приди, желанная, ко мне,
      И наяву, а не во сне..."
      Анна растерянно стояла с наполняющимися от слёз глазами. В горле защипало, сжало, запульсировало и превратилось в судорожное подёргивание гортани. Хотелось плакать, рыдать. Руки сами цеплялись за горло, пытаясь справиться с накатившими ощущениями. И вот, наконец, слёзы вырвались из глаз и безудержным солёным потоком побежали по щекам. Хотелось увидеть, услышать, броситься за тем парнем. Сказать ему, что она тоже давно любит его. Думает о нём по ночам. Более того, в каждый, проданный ему диск она вкладывала записку с одним и тем же содержанием: "Ты мне нравишься, давай встретимся!" И номером своего телефона.
      Но Виктор давно не распаковывал диски. Они так и лежали не распакованными стопками у него в комнате. Они были повсюду, и в каждом, была её записка: "...давай встретимся...."
      Какая малость решает многое. Не случилось, не состоялось, не довелось...
      Нет, всё-таки свершилось! Пусть не в общепринятом человеческом плане, а в другом - нами непостижимом, неведанном...
      Что случилось, значит суждено!..
      * * *
      Прошло около месяца. Анна ждала, ждала, что снова придёт он, снова будет выбирать музыку, снова подойдёт к ней, и тогда... Тогда она его уже не отпустит. Она всё ему скажет сама, она его никому не отдаст, он будет только с ней, только её... И она будет его возлюбленной. Единственной!..
      Но он не приходил, и Анна сама стала разыскивать его. На подаренной кассете, были реквизиты студии звукозаписи, где она была записана. Найдя эту студию, Анна узнала, что парня зовут Виктор, нашла в книге заказов его адрес и телефон. Но звонить не стала, а решила сразу поехать к нему домой.
      Наскоро прихорошившись, надела свои любимые туфли на высоком каблуке, короткую облегающую юбочку ярко розового цвета и чёрный топик, разметала свои заплетённые в африканские косички волосы по плечам и двинулась на поиски.
      Долго искать не пришлось. Его дом находился в одном из тихих районов города и был хотя и небольшим, но из двух этажей, под крышей из красной черепицы.
      Подойдя к двери и придавив пальчиком кнопку дверного звонка, Анна стала ждать, с трудом удерживая в груди вдруг часто забившееся сердце. Такого волнения она раньше никогда не испытывала.
      - Что это со мной? Как будто не встречалась раньше с парнями? Да нет, так не встречалась, так - в первый раз, такого - не было никогда, и может, не будет больше?
      Ей захотелось убежать, скрыться, спрятаться. Теперь она начинала понимать Виктора, который стремительно убегал из её магазина. Видимо, также, как и она сейчас он не мог справиться с нахлынувшими чувствами.
      Наконец дверь открылась. На пороге стояла женщина средних лет, с грустными глазами, с поседевшими, не по возрасту тёмно-каштановыми волосами. Её облик чем-то смутно напоминал Виктора.
      - Наверное, мать, - решила Анна, и спросила: "Здравствуйте, а Виктора можно?"
      - А вы кто, милая девушка? - Женщина удивлённо смотрела на эту красивую непосредственность, которая стояла перед ней в напряжённом, но милом и наивном ожидании.
      - Я? Я, его хорошая знакомая.- Анна пыталась лёгкой дерзостью скрыть своё смущение перед женщиной.
      - Заходите тогда, я вам всё расскажу.
      Анна, предчувствуя что-то не очень хорошее, двинулась следом за женщиной вглубь дома. Пройдя внутрь, она присела на предложенное кресло, расположившись на самом его краю, и стала ждать объяснений.
      Женщина, предложив Анне прохладного чая со льдом, ещё раз поглядела на сидящую перед ней девчушку, как-то отстранённо взявшую запотевший в её руках стакан с чаем, и решила, что скажет всё сразу. Девушка производит впечатление умненькой, и всё поймёт.
      - Дело в том, - начала женщина печально, - всё дело в том, что его нет.
      - Ну, я тогда зайду как-нибудь позже, или позвоню, - и Анна дёрнулась в порыве встать и немедленно уйти отсюда. Ей было как-то тоскливо, даже жутковато сейчас, и тревога нарастала в её маленькой груди.
      - Да нет, его и потом не будет, он... Умер.
      - Что? - У Анны в мгновение наполнились слезами глаза, в горле вновь схватило, как и тогда, когда она слушала его прощальное Rondo. - Как, почему, зачем? - Анна не могла найти сразу нужные слова и бессмысленно повторяла: "Как? Почему? Зачем?.."
      - Так случилось, - женщина, попыталась как-то успокоить эту незнакомую, плачущую по её ушедшему сыну девушку и присела к ней рядом.
      - Понимаешь, он давно болел, болел с самого детства, лейкоз, - это болезнь крови, которая держала и мучила его всю жизнь, он большую часть жизни провёл в больницах. И только музыка спасала его. Может быть благодаря ей он и прожил свои 18 лет. И вот всё, организм больше не смог бороться, и лекарства уже перестали действовать. Он как маленькая звёздочка, расчеркнувшая на миг небо, - вспыхнула ярко, ярко, и угасла... Но сгорая, испытывая боль и страдания перехода в небытие, она (звезда) дарит нам свой свет, своё тепло, свою любовь. Видимо и тебе он что-то смог подарить, раз ты пришла сегодня к нему, как к живому. - И женщина тоже потянулась кончиком пальца к своим увлажнившимся глазам.
      Промокнув выступившие слёзы платком, они обнялись как близкие подруги.
      На них, из портрета, расположенного на каминной стойке, смотрел улыбающийся Виктор.
      Сколько прошло времени? Кто знает? Вечер подкрался незаметно, закат за окном покрасил розовой широкой кистью темнеющее небо, появилась первая звезда...
      - Можно, я пройду в его комнату? - прервала тишину Анна.
      - Конечно, пойдём, я тебя провожу.- Но Анна остановила женщину жестом, - не надо, разрешите мне одной пройти к нему. - Как будто говоря о живом, девушка такими словами обезоруживала его мать и располагала к себе...
      Она направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, где и находилась комната Виктора.
      Комната была доволно просторной, стены обиты панелями из африканского дерева абаши, его аромат витал в воздухе, отчего создавалось впечатление, нахождения где-то в лесу.
      Вот откуда запах свежести, который исходил от Виктора в краткие миги их прикосновения друг к другу в магазине. Несмотря на болезнь, тлен не трогал его. Он таким и остался в её памяти: бледноватым, с пронзительным взглядом раскосых глаз, непонятным, необычным.
      Мы ценим, то, что можем потерять...
      Увы! Когда оно (потерянное) было рядом, не замечали, не ценили, принимали за обычное, не очень и нужное. Такова уж человеческая природа, через потери начинаем учиться: уметь ценить приобретённое...
      И учимся!
      ...В углу комнаты стояла виолончель, перед окном - синтезатор, над кроватью висела двенадцатиструнная гитара. И диски... Кругом лежали диски. А вот и диски с упаковкой её магазина. Анна развернула один из них, оттуда выпал листок с её запиской, который она когда-то вложила туда в надежде на встречу:
      "Ты мне нравишься, давай встретимся!"
      В дверях стояла мама Виктора, и тихо плакала. А Анна разворачивала диски, и из каждого выпадало одно и то же: "Ты мне нравишься, давай встретимся!"
      Резкий порыв ветра рванул и распахнул створку окна. По комнате пронёсся маленький вихрь, закручивая в спираль развёрнутые записки Анны, черновики Виктора... Но вдруг затих и уронил прямо в руки Анны листок с написанными стихами:
      ...я стану твоею тенью
      Я в невидимку превращусь.
      Отныне никто не узнает
      Про эту сердечную грусть...
      Я стану летать неслышно,
      Невидим, но рядом с тобой.
      Благослови, Всевывшний,
      Меня на поступок такой.
      Я стану твоим дыханьем,
      Тропинкою лягу у ног...
      Какое ещё испытанье
      Скажи, - я б всё выдержать смог.
      Но если в жару овеет
      Прохладным тебя ветерком?
      Знай, это Я - Невидимка,
      Тебя облетаю кругом...
      Вот такая история. Одна из многих, что пишем мы самими собой, своими поступками, непоступками, своими чувствами...
      * * *
      А как же история другая? Про Рона с его расследованием, что там у него? Или так и стоит в недоумении на ступенях библиотеки, вертя в руках диск, утерянный пробежавшим мимо него парнем? Не сумев его остановить, Рон, развернул упаковку, и оттуда выпала известная уже нам записка: "Ты мне нравишься, давай встретимся!"
      Вот он узел, точка отсчёта, перекрёсток множества дорог и возможностей. Или невозможностей. Но то, что нужно и можно сделать, нужно пытаться делать. Пусть не всегда удачно и правильно.
      Дорогу осилит идущий!..
      3
      "Никогда не отворачивайся от возможного будущего,
      пока не убедишься, что тебе в нём нечему научиться..."
      Р. Бах. "Иллюзии".
      Вставив записку в коробку с диском, собрав упавшие книги, Рон поспешил по лестнице, которая являлась сегодня для него тем самым выбранным путём. Куда? А вот пойдём и посмотрим, что у него за дорога, побудем с ним сколько-нибудь времени, постоим невидимым смотрящим за его спиной. Может, поучаствуем в его судьбе, пройдясь тайным наблюдателем-попутчиком по им избранной, его дороге?
      Одной тропой идущие...
      Дороги, дороги... Извилистым или прямым полотнищем вы окутали всю землю своими ухабами и гладкостью. То доставляете нам неприятности, то дарите радость и счастье. И кто вас выбирает - вы нас или мы вас? Кто составляет план пути, кто планирует остановки. Знать бы точно куда повернуть в данный момент, и что там тебя ждёт, вон за тем, и за тем, и за тем поворотом... Или вообще никуда не надо поворачивать, идти наобум, по течению, или напролом в однажды выбранном направлении, не смотря ни на что, ни на кого? Но, увлёкшись, можно проскочить нужный поворот, и всё, а часто обратной дороги нет. И ничего нельзя повторить дважды. Всё каждый раз, по-другому, по-другому...
      И другому - другое!..
      * * *
      ...Итак, вот и библиотека. Стены её дышат накопленным временем, но временем не старости, не такое уж оно и старое, это здание, а временем, хранящимся, замершим в книгах.
      Написанное однажды не исчезает в вечности. Не зря говорится, что рукописи не горят. Может и горит бумага, на которой написаны слова, но слово листа негорюче. И никогда не исчезнет написанное, да и просто произнесённое, а, обретши свою собственную жизнь после рождения, оно начинает жить уже само по себе. Имея связь с родившим её автором, но всё равно само по себе. И часто ты, написав что-то, уже не владеешь этим написанным. Оно, написанное, производит своё действие на читающего, услышавшего, да и на самого произведшего это. Написавший часто после читает себя в некотором состоянии отстранённости. Находя в себе, в написанном что-то совсем другое, или, может быть, именно то, что нужно. Потому что слово само дозрело, выросло, как ребёнок, и, научившись ходить самостоятельно, уже начало оказывать действо на окружающий мир и населяющих этот мир. Да, слово листа негорюче, оно вечно, потому, что оно СЛОВО!
      Потому, что оно - СЛОВО...
      "...Бога - благо, истинно, свято, слово и воля и закон и любовь. Вера, наука и правда и..."
      ...Рон, сдав прочитанные книги, поинтересовался у библиотекаря, пожилого мужчины, напоминавшего своими пышными усами писателя Анри Барбюса, Кто читал "Иллюзии" до него?
      - А что вас так это интересует, молодой человек? - "Барбюс", притронулся пальцами к кончику своих седых усов, потеребил их немного, и хитро, понимающе усмехнулся, - небось дивчину ищете, а?
      - Мне интересно, кто думает так же как я? - Ответил Рон, и подавив смущение, посмотрел библиотекарю в глаза. "Барбюс" хмыкнул, казалось несколько недовольно, но, посмотрев в этот простой, бесхитростный взгляд юноши, всё-таки стал пролистывать формуляр книги.
      - Вам повезло, молодой человек, эту книгу, вернее этот экземпляр, до вас брал только один читатель, и читатель, я вам скажу... - Он опять лукаво взглянул на Рона, - и читатель этот был женского пола, с чем я вас и поздравляю. Ну что, надеюсь оправдал я ваши надежды?
      - Да, спасибо, только вот, - Рон снова с надеждой взглянул на библиотекаря, - можно у вас получить её адрес, я бы хотел связаться с ней. Дело в том, что она оставила в книге кое-что, и мне бы хотелось передать ей это лично.
      - Ну, что с вами делать, давайте посмотрим читательскую карточку. "Барбюс", полистав картотеку, извлёк нужное. В поисках он удивительно ловко перебирал пальцами, будто опытный игрок в карты, впрочем, им он и был на самом деле. Игра была его страстью, его бедой, его кайфом.
      Все мы находим разгрузку, кто в чём...
      * * *
      Да, его кайфом была - игра. Рулетка, покер, Блэк Джек, в крайнем случае - лотерея. Эта страсть увлекала, владела им, вела по пути, им избранному... Однажды вступив на эту скользкую дорожку, он не мог покинуть её. Сколько раз утром он бывал богачём, а к заходу солнца банкротом, заложившим и проигравшем всё только что накануне выигранное или заработанное. Иногда удачно вкладывал деньги в акции, и, играя на бирже, отхватывал изрядный куш. Но проходило немного времени, и всё начиналось сначала: в кармане не было ни гроша, на душе - скребущие душу кошки раскаяния.
      Конечно, он не всегда был библиотекарем. Имея университетское образование по филологии, долгое время работал в известной газете, и был довольно популярен, потому что вёл в ней раздел светской хроники.
      Посещение банкетов, приёмов, светских раутов, встречи с разными людьми... - жизнь крутилась разноцветным калейдоскопом, многогранниками встреч соединяясь в разнообразные фантастические фигурки действительности. А потом эта действительность рассыпалась в мелкие осколки похмелья, и наступали будни. Будни, когда нужно было сдавать материал в номер, но он не готов. Взят аванс, потрачены деньги, а готовить репортажи нет ни желания, ни сил.
      Деньги же нужны всегда, и спасение - игра, с её соблазнами и обещаниями мистического изобилия. Кажется, вот ещё раз поставлю, и должно повезти, обязательно повезёт! Не нужно будет работать, писать эти ненавистные отчёты о встречах толстосумов - этих хозяев жизни, определяющих своими деньгами всё.
      Мечталось самому иметь деньги, много денег, ведь их количество и определяет качество материального существования в мире. Иметь эти деньги, чтобы иметь свободу, свободу для передвижения, свободу желаний, вернее их осуществления.
      "Мечтать не вредно" - расхожая поговорка последнего времени. А что остаётся ещё делать, если нет возможности для осуществления желаемого? Безнадёжно мечтать. Но безнадёжность - это очень вредно. Так что неверна эта поговорка. Мечтайте, но и делайте что-нибудь для воплощения этой мечты. Само по себе ничего не случается, просто - "и чирей не вскочит".
      А где самое быстрое приобретение больших денег? Он считал, что конечно за игорными столами. В минуты там бедные становятся богачами, а богачи снимают с себя последнюю тряпку в желании отыграться...
      * * *
      Зелёное сукно столов казино! Эти раскрашенные куски картона, решающие судьбы. Говорят, в них зашифрованы послания мирового разума!? Только в порочных страстях человечество постоянно, прочее же всё не вечно, изменяемо. Сколько раз страны меняли свою историю, перечёркивая всё, что было до этого, переписывая её по-другому? Изобретая новых идолов и героев. Весь мир разрушим, и создадим "мы наш, мы новый..."
      А карты? Они были всегда, и в основном, постоянные, мало изменяемые символы изображались на них. Что только не делают с помощью карт? - Гадают, играют, показывают фокусы, развлекаются...
      Вот и зашифровано в них что-то, а может быть и всё, все секреты и тайны, над которыми бьются мировые умы. Ведь часто то, что рядом, на поверхности, мы не замечаем, проходим мимо очевидного. Положи ценное на видимое место - и его не обнаружат, уж такова человеческая природа.
      В своём глазу не заметим бревна...
      ...Так вот, наш Барбюс, (впрочем, почему Барбюс? Нет, его звали Эндрю, Эндрю Пон), так вот, Эндрю решил сыграть по-крупному, чтобы решить многое. Не работать на кого-то, а работать на себя. Потому, что вдохновенная работа на себя, для себя, в конце концов может принести пользу и другим.
      Была мечта написать книгу в тиши хорошо обставленного кабинета, собственного большого дома на берегу океана. Чтобы море нашептывало свои тайны по ночам, перекатываясь волнами через прибрежные камни скал, звёзды бы тихо сыпали в окна своими блёстками...
      Волшебное окружение - волшебные книги. И слава, поклонники, поклонницы, жаждущие твоего автографа, ловящие твой взгляд, пытающиеся к тебе прикоснуться, просто испытывающие настоящее счастье от этого. И ты - такой солидный, богатый, красивый, талантливый...
      Мечты, мечты, коварство ваше...
      Для их осуществления Эндрю и решил сыграть. Он и раньше играл, но играл большей частью для развлечения, для удовлетворения своей страсти к игре, а теперь подпёрло.
      Надоело каждый день ходить на работу, смотреть на надоевшие физиономии коллег и шефа отдела - пузатого Сэма, как называли его сотрудники за глаза. Он вполне соответствовал этому прозвищу. Уроженец прохладного севера, а они, холодные "норды", как известно, большие любители поесть, вот и раскармливают свои зады частыми приёмами разнообразной снеди. Сэма невозможно было увидеть без еды в руках. То гамбургер, то треугольник пиццы, или просто большой кусок ветчины, которые он с завидным аппетитом поглощал в неимоверных количествах. Постоянно жующий, чавкающий, он вставал за спиной сотрудника и вглядывался в напечатанное на экране компьютера, при этом роняя ему на плечо крошки. Брр...
      Совсем не хотелось после его редакторских вставок и чавкания что-то дальше делать, и Эндрю уходил надолго в туалет, где втихаря, закрывшись в кабинке, курил одну за одной крепкие Gitano, долго счищая с себя уже давно стряхнутые крошки и беззвучно матерился...
      Эй! Где вы, начальники, руководители, с которыми было бы интересно и приятно работать? Почему, если начальник, то обязательно дурак или деспот, или просто непрятный тип? А может специальная порода у них такая начальник?
      Чтобы пробраться вверх, часто нужно переступать через себя, через свои принципы и понятия. И от этого переступания теряется часть себя. Чем больший пост, тем большие потери. А, добравшись до желаемой ступеньки, вершины, он начинает вертеться на ней, этой ступеньке, сталкивая находящихся рядом, или идущих за ним. Чем выше, тем меньше точка опоры, тем страшнее спускаться обратно. Ну а тот, кто ещё выше, тоже сталкивает вниз, и не пускает на своё место. Вот и крутяся, крутятся, крутятся, приобретая головокружение от этой борьбы-круговерти, теряя совесть, чувства, человечность. И в результате появляется эта порода - "гомо начальникус", не зависимо от расы, национальности, пола, просто - начальник. И всё.
      Где же вы, настояшие руководители? Может, поэтому у нас всё не так, как надо бы, потому что настоящие руководители не руководят ради... Они не хотят этого, у них другие дела. А может пора, и пришло ваше время?
      В руководстве что важно? - Распределить обязанности по всей иерархической лестнице: каждому участок, за который он в ответе. А ответственность - лучший воспитатель. Руководителю же - координация, постановка задач и периодический контроль, но контроль справедливый, а не просто ради придирки - почему так, а не так, как я сказал или как хочу? Осуществлённое дело - вот и критерий, а потом - награда или наказание, соответственно выполнению или не выполнению поставленной задачи.
      Но... Это только мечты и рассуждения, в жизни же всё большей частью совсем не так, поэтому и стремится человек к свободе от всех, к уходу от мира, от себя в этом мире, в путь к свободе своего "Я". Только пути эти у каждого разные, разные случаются и попутчики.
      "Suum cuiqve" - как говорят латиняне, - "каждому своё".
      ...Эндрю, накурившись до одури, вернулся в редакцию, сел к компьютеру, и пальцы машинально отстучали быструю дробь на клавишах, на экране засветилось: "А пошли вы все на...!!!" И шумно отбросив стул в сторону, выскочил из редакции...
      * * *
      Чувство свободы от нудных обязанностей! - Вначале опьяняющее своим решением и наконец-то: осуществлением. Всё будет потом - разочарования, раздумья, а сейчас - вот она, свобода! Что хочу, то и буду, и не пойду обратно, пусть неизвестно, что завтра, а сегодня - свобода, игра, карты, рулетка... Казино! И чёрт всех задери!..
      Сняв со счёта в банке все свои сбережения, он подстригся, побрился, чем приобрёл очень даже благообразный вид преуспевающего бизнесмена средней руки, надел свой парадный чёрный костюм с белой искрой и галстук-бабочку, несколько несоответствующий своим ярко зелёным цветом всему его облику. Но это как раз то, что нужно: одной, двумя контрастными, даже пошловатыми деталями привлекать внимание, - но не очень, убаюкивать бдительность, - но и проявлять интерес, как у противоположного пола, так и у работников казино. Создаётся впечатление: пришёл поразвлечься преуспевающий, но не очень умный клиент, и нет опасности для казны.
      Вот и долгожданный вечер! Эндрю сел в свой видавший виды форд и поехал, поехал навстречу своей судьбе, своему выбору, своему...
      Была решимость поставить сегодня всё на удачу. Всё что есть, всё что осталось. Деньги, машину, жизнь... Потому, что если не повезёт сегодня, то больше не надо вообще. Нет смысла, не зачем, не для чего... Мы притягиваем необходимое, желаемое. Всё зависит от состояния, настроя, силы желания...
      Въехав в подземную стоянку казино, и выходя из машины, Эндрю заметил невдалеке мужчину сидящего с запрокинутыми на затылок, судорожно скрещенными в пальцах руками, голова его была горестно опущена на колени, он сидел прямо на бетонном бордюре с отчаянным, отрешённым видом. Одет был довольно прилично: чёрный костюм из дорогой ткани, белая рубашка, замшевые ботинки, но его полураспущенный красный галстук небрежно свешивался с безвольно расслабленной шеи. Рядом лежал пистолет. Казалось, пистолетом он уже подвёл черту под отчётом о своей жизни. Подвёл итог дебета с кредитом. Расходная часть была катастрофически большей. И не чем и неоткуда её пополнить.
      Эндрю подошёл к мужчине, притронулся к его плечу, - тот вздрогнул от неожиданности, поднял вверх глаза. Что в них было? Скорбь, отчаяние, пустота... Да, больше пустота! Когда есть ещё что-то, привязывающее нас к жизни, то еще и есть какие-то чувства. А когда нет смысла: зачем? Тогда и нет ничего - ПУСТОТА... Но как известно, природа долго не терпит пустоты, и она заполняется. Заполняется решением, решением своим или навязанным извне. Для этого человека провидение привело возможность другого решения в виде Эндрю, привело в тот момент, когда он уже всё решил для себя. Курок взведён, пуля послана в патронник, снят предохранитель, но что-то задержало палец на спусковом крючке, что-то не дало его согнуть. Хотя для этого физической силы требуется совсем немного. Человечество изобрело множество орудий для умертвления себе подобных, простых и сложных, маленьких и огромных, лёгких и тяжёлых... Всяких!
      Нажатием маленькой кнопки на пульте управления можно стереть континент, да что там континент, вся Земля может расколоться как яблоко, упавшее на твёрдый пол. Но даже к яблоку требуется приложить большую силу чтобы оно разлетелось на части, чем к этим маленьким кнопкам ядерных чемоданчиков руководителей держав.
      Президенты, председатели, короли, "вожди", "отцы народов"... Как только они и их угодники себя не обзывают? Власть над себе подобными, богоизбранность? Какие мы, таковы и руководители? - Может быть!? Лучшего не заслужили, значит так и должно быть!?
      Нет, не должно, не будет. Пусть было, есть, но не будет. Всему приходит итог, под всем подводится черта, рано или поздно. У всего есть предел терпения. Даже металл устаёт, и тогда вдруг механизм, до этого исправно работавший, разваливается даже не на составные части а вообще в пыль, в ничто... Тот кто был "ВСЕМ", становится - "НИЧЕМ"!
      А может быть, всё-таки есть возможность изменения, но без разрушения, без войн, революций, переворотов? Спокойно и плавно, просто и... Естественно! Разрушение, распад - это против естества. Жизнь - не ринг с ограничениями в виде канатов, границ, догм и правил. Жизнь - плавное течение реки, мягкость и нежность белых облаков, нежная мелодия дождя, выстукиваемая каплями, синее небо, отражающееся в чистых водоёмах, небо глядящее на себя само, и в пересечениях этих лучей между землёй и небом находимся мы, - люди, такие разные, неправильные, добрые и злые, красивые и не очень, простые и сложные, всякие... Но живёт в глубине у каждого из нас ощущение правильности, того, как должно быть, мы это знаем, большинство неосознанно, но знаем.
      Когда ты делаешь что-то не так, возникает это ощущение дискомфорта, неудобства, иногда и просто стыда. И может быть, стыд и спасёт всех нас когда-нибудь? От кого и чего? - От себя самого. Ведь стыд - это мерило внутреннего состояния комфорта и правильности, то есть - СОВЕСТИ! И совесть именно та матрица, то СЛОВО, которое и было в: НАЧАЛЕ!
      "В НАЧАЛЕ!.."
      Мужчина, сидящий на автомобильной стоянке, был лет тридцати от роду. Долгий путь к решению свести счёты с жизнью был у него за спиной, несмотря не на такой уж и большой возраст - 30 лет. Время - мера состояния. Всё зависит от состояния, зависит от ощущения, понимания. Оно то бежит, то идет, то ползёт, и чаще всего не тогда когда надо, а всегда наоборот, всегда неожиданно. Когда хочется его остановить, оно бежит, когда хочется поторопить, стоит... Относительно всё, но только относительно "чего", и всё же - "зачем"?..
      * * *
      Влад, так звали мужчину, родился без отца. Отец конечно был, понятно, без этого не случается рождение, пока, по крайней мере. На горизонте уже маячит массовое зарождение в пробирках. Появление детей, не знающих ни родителей, ни семьи, ни родных. Одиноких, нужных большей частью только себе, любящих себя, не любящих никого больше...
      Недополучив в детстве родительской любви, кто-то ожесточается, черствеет, отделяется от мира кроме своей телесной оболочки, ещё и оболочкой нелюбви ко всем и всему... И из нелюбви рождаются нелюди, или недолюди.
      Но случается и наоборот. Другой, недополучивший своей дозы любви, начинает вдруг производить её сам и отдаёт то, что может производить в больших количествах, отдаёт её - любовь. И дарит её всем, просто так, не ожидая отдачи, или ожидая, но не получая в ответ. Может быть потому, что сам производит её в достаточных и для себя и для других дозах. Поэтому и не дарит ему кто-то другой любви. Если у него она есть, если он - генератор любви, её производитель, её проводник?!
      Он пришёл дать нам всем любовь... Но где тот, кто подарит любовь ему? Ведь любви хочется всем. Она всегда желанна, и её не бывает слишком!
      Влад не был генератором любви, он был её активным потребителем. Из тех - других недополучивших. Его мать трудилась днями и ночами, чтобы сыну жилось легче. И ему жилось, не так чтоб уж очень легко, но жилось. Получал, то, что хотел, пускай не всегда сразу, но получал. Не было такого желания, которое бы мать не смогла ему удовлетворить. Хотел дорогую игрушку получал, хотел поехать на каникулы в престижный детский лагерь - ехал. И он привык:  п о л у ч а т ь!
      Закончив школу, поехал поступать в экономический вуз, благо, мать менеджер банка, смогла это ему оплатить. Оплачивала учёбу, оплачивала его развлечения. А с возрастом эти развлечения дорожали. Рестораны, бары, кемпинги... Сам не научившись зарабатывать, хорошо тратил заработанное матерью. Он был её единственным главным смыслом существования. Поэтому она и не смогла в своё время выйти замуж, хотя были подходящие партии. Как же? А Влад, как он сможет жить с чужим мужчиной под одной крышей, как она будет любить ещё кого-то, кроме сына? Избыток слепой материнской любви это так же плохо, как и её недостаток. И неизвестно что лучше, что хуже? Полярности это всегда крайности. Близость всё же это мера состояния, а не мера расстояния или количества.
      Презирая всех окружающих, Влад постепенно превратился в холодного самовлюблённого эгоиста. А, как известно чем мы женщин меньше, тем они нас больше... И эта формула действовала в отношении окружающих его девушек.
      Его любили, ему отдавались, но он не любил никого. Живя в хорошем студенческом общежитии, в отдельной комнате, обставленной на деньги матери дорогой аппаратурой, где были и компьютер, и музыкальный центр с мощными колонками, и телевизор с большим экраном. Здесь он иногда устраивал вечеринки для сокурстников, но звал к себе только тех, кто был ему или должен деньги, или просто тупых и преданных ему "оруженосцев". Такого рода прихлебателей всегда достаточно возле материально обеспеченных. Но стоит только тому, обеспеченному, перейти в другую категорию - мало или вообще нео ... Тогда? Тогда эти оруженосцы куда-то исчезают. Настоящая дружба и преданность не могут измеряться количеством: за сколько или: потому. Настоящее всегда - просто. Просто так, необъяснимо, непонятно почему.
      Ну так вот, они, "оруженосцы", и приглашали красивых девчонок на вечеринки. Влад любил красоваться на этих тусовках. Слишком большого ума не имел, имел большое презрение к миру, что производило иногда впечатление на "недалёких". А их, "недалёкое" агрессивное большинство заполняет наш огромный, непонятный мире. Почему это так? Или земля - это "детский сад" для взрослеющих душ? А может быть вообще космический "огород"? И нас как морковку или картошку выращивает на грядках всеобщего непонимания неизвестный садовник? Чтобы потом потребить, переварить, превратить в свои высшие клетки, составляющие его. По образу и подобию?.. И нужны составляющие для разных его частей, меньшие и лучшие, избранные - для думающей субстанции, остальные - для обслуживающих эту мыслительную сущность!?
      Сколько надежд обмануто Владом, скольким он испортил жизнь? Был период, когда он, просто из спортивного интереса, на спор, каждый день приводил к себе новую девушку. И умудрялся достичь своего - соблазнить, использовать, а потом просто выбросить использованное из комнаты, и из своих мыслей. Впрочем, каких мыслей? Где взять подешевле и продать подороже - вот основная мысль, которая не покидала его никогда. Занявшись вначале мелким бизнесом, продавая мелкие партии товара, товара разнообразного, от женской косметики до овощей, он к концу обучения уже заимел солидный капитал в банке. Капитал, который позволил бы ему открыть собственную фирму. И он открыл, открыл фирму по перепродаже предприятий. Окончил институт, и занялся этим своим бизнесом.
      Бизнес его был довольно оригинален: он покупал мелкие фирмы, потом создавал на их основе более крупную, то есть её номинальная стоимость значительно возрастала, и потом уже эту "новую", искусственно созданную, но еще совсем не работающую, "сырую", продавал уже по значительно большей цене. Купи-продай - тот же основной принцип такого "фирмарства". Но приносящего доход.
      Посредничество, торговля - там всегда крутятся основные средства наличные и безналичные. И занимающиеся этим бизнесом всегда имеют возможность словчить, обмануть, "отстегнуть" себе часть от общего пирога. Нужен расчёт, холодный рассудок, малочувстительное сердце. И это имелось у Влада, имелось даже с избытком.
      Так и жилось, легко заработанное накапливалось, тратилось, снова накапливалось... Не было цели - зачем? Для чего? Только одно - деньги ради денег. Само их накопление, осознание наличия в банке, принадлежности только ему и никому, это и было целью. Но как говорится - "и на старуху бывает проруха". Такая "проруха" и случилась у Влада. "Проруха" - в виде молодой женщины, такой же независимой и самовлюблённой, как и он сам.
      Случайно встретившись, впрочем, почему случайно? Ничто не случается просто так, всё имеет причину. Нам для познанья спутники даются...
      На одной из презентаций, этих своеобразных раутах теперешней знати "деньгодержателей", Влад неожиданно подскользнулся на оброненном кем-то кусочке ананаса, и, о неприятность, опрокинул на себя кроме бокала с шампанским, расплескавшемся веером по его ослепительно белому костюму, ещё и фужер с коктейлем "малибу", поднос с которым мимо проносил официант, а Влад при падении зацепил его ногой, и тот, потеряв равновесие, уронил фужер с белым вязким напитком на сидящего с глупым видом Влада, довершив его "конфузию". Но капли "малибу" попали кроме Влада ещё и на платье стоящей рядом женщины. Её стройная, крепкая, красивая фигура была плотно обтянута ослепительно ярким красным платьем, подчёркивающим все прелести её "обалденных" форм. Грудь упруго выставлялась напоказ из глубокого декольте, стройные длинные ноги бесстыдно выглядывали из длинного, почти достигавшего тонкую талию разреза. Создавалось впечатление, что под платьем нет белья, а есть только ноги, плавно переходящие в бёдра и плотно облегаемые тонкой лайкрой колготок. Женщина заразительно засмеялась, из глаз её посыпались смешинки и чувствительно ударяли по сконфуженному, сидящему в глупой позе Владу. Ему бы засмеяться вместе, но он, привыкший смеяться над другими, не умел смеяться над собой, а это надо делать, делать хотя бы иногда...
      Мужчина помнит только обидевшую или отказавшую ему женщину, другие становятся в обезличенный ряд просто доставивших краткое удовольствие, или просто проскочивших мимо. В сердце мужчины проникает отрицание. Оно как своеобразный барьер, который хочется достичь, преодолеть, перевести в согласие... А если не удаётся - остаётся зарубка памяти, мечты, вначале обиды, а потом даже и обоготворённости... Но "не сотвори себе кумира". Та, оставившая "зарубку" никакая не богиня, а обычная, просто не выбравшая тебя в тот момент, в то время, того тебя. Будь ты, сегодняшний там, тогда, может быть, всё было бы по-другому? Может быть!? Но сколько бы произведений, картин, книг не родилось, если бы мы всегда получали, то, что желается. Творчество имеет под собой всегда дискомфорт, потерю, недостижимость, а значит: мечту. И для её осуществления и происходит - ТВОРЕНИЕ! Кто-то творит мир, а кто-то - себя! А кто-то это всё разрушает, в отместку за пренебрежение.
      Но без "НЕТ" не случается "ДА"!
      ...Всё-таки, хотя и с опозданием, Влад, пересилив себя, засмеялся, но конечно, неестественно, вымученно, сардонически растянув щёки в улыбке. Женщина протянула ему руку, Влад не преминул воспользоваться этим приглашением, и быстро вскочив с мраморного пола, залитого смесью шампанского и "малибу", взял её руку с длинными, наманикюренными пальцами в свою, и быстро прикоснулся к ним губами. Затем "по-офицерски" щёлкнув каблукам дорогих ботинок, представился: "Влад Сташеф" и продолжил без остановки, с усилием подавляя своё смущение речевой тирадой, не давая ей вставить своё слово: "Спасибо вам, моя спасительница, иначе я бы утонул в этой бело-пузырчатой смеси, вы мой спасательный круг и я бы хотел выразить за это моё спасение признательность в виде приглашения на совместное приведение своего внешнего вида в порядок"
      - Ну, что же, почему бы и нет, - ответила незнакомка после краткого раздумья, - пойдёмте отсюда, нам я думаю, уже невозможно будет присутствовать на этом мероприятии в ТАКОМ виде. - Отстранив официанта, пытающегося промокнуть салфетками их испачканную одежду, женщина взялась за поданную Владом руку, и они пошли сквозь расступающуюся толпу гостей, уже шепчуших им вслед: "Да эта сама Виола, Виола Белью. Та самая? - Да та самая, топ-модель. А мужчина? - А мужчина тот самый Сташеф - известный богатей. Впрочем, обычный торговец "воздухом", только воздух этот принёс ему немалые прибыли. Что ж, умеет жить, значит". - И эти разговоры вслед, быстро затихли, переключивших внимание говоривших о Владе и Виоле людей в другое, быстро меняющееся русло таких вот бессмысленных, текущих в никуда и в незачем бесед.
      Выйдя на стоянку автомобилей, Влад пригласил женщину сесть в свой "Ауди", каплеобразно растёкшийся по бетону стоянки. Был теплый летний вечер, цикады оглушительно стрекотали из окружающей, "кипящей" зеленью и разноцветьем растительности, нежная тёплая влага обволакивала, расслабляла, проникала к телу, звала в себя окунуться...
      Виола легко запрыгнула на прохладное, кожаное сиденье автомобиля, её платье распахнулось, словно занавес в театре, предвещая захватывающее, незабываемое зрелище, и это зрелище действительно было захватывающим. Ноги, они магнитом притягивали к себе взгляд, и глаза Влада пошли медленными, но всё более ускоряющимися шагами по этим совершенным формам, превращаясь в бег, от оголившегося бедра - вниз к длинным каблукам и снова обратно. Застучало где-то в затылке, маленькие пульсики побежали по телу, пробираясь во все его укромные уголки. Затяжелело в паху, участилось дыхание...
      Влад, подавляя смущение, покашлял, прочищая щекочущееся горло.
      - Я не буду спрашивать, как вас зовут, потому что, кто не знает Виолу, саму Виолу Белью? И я вас знаю. И испытываю сейчас огромное, не скажу что счастье, пока нет, но огромную радость и удовольствие, от того, что такое высшее существо с божественными формами осчастливило своим присутствием эту грубую материю моего автомобиля. Случай нас сегодня свёл, теперь в нашей воле двигаться по избранному направлению.
      - Хм, - отвечала Виола, - а почему вы думаете, что я пойду по вашему направлению, вами избранному? Это направление выбрала я, и буду идти туда и с кем захочу. И захочу я, а не кто-то. Мне невозможно навязать не желаемое. Захочу - буду с вами, а не захочу - не буду!- Ошарашив и так смущенного Влада этим своим выпадом, совсем не ожидавшего такого разговора, его, привыкшего всегда получать желаемое, не умеющего просить, а умеющего брать всё, что он считал ему полезным и нужным, его, такого собой любимого.
      Виола достала из сумочки длинную коричневую сигаретку, Влад опять замешкался, и не успел подставить ей свою горящую зажигалку, она же прикурила от своей изящной перламутровой зажигалочки, в виде раковины, глубоко затянулась и небрежно бросила эту вещицу в сумочку.
      - Вам не кажется, что молчание несколько затягивается? А? - И Виола посмотрела в глаза Влада, увязнувшие взглядом в её оголённом, стройном бедре.
      - Да, да, конечно, вы правы. Но вы этому причиной, Виола. У меня просто деревенеет язык, стоит мне начать что-то попытаться говорить вам, и слова на ум приходят какие-то глупые. Со мной так не было никогда.
      - Ну, да, конечно, скажите ещё, что мечтали обо мне всю свою сознательную жизнь, видели меня во сне, я женщина вашей мечты... И прочую дребедень, которую любят говорить все ваши братья по полу. Хоть бы в чём-то, кто-то был оригинален, всё у вас и про вас известно. Сейчас позовёте меня к себе в гости на рюмочку кофе, или завезёте по дороге выпить шампанского куда-нибудь. Ведь так?
      - Нет, не так. - Влад, пытаясь еще раз подавить смущение перед этой агрессивной красотой, снова прокашлялся, закурил сам, прикурив от звонко щелкнувшей zippo, засунул зажигалку в нагрудной карман пиджака, привычными движениями курильщика подавляя своё непонятное, затянувшееся смущение.
      - Мы поедем за сменой одежды в ближайший, а впрочем, почему в ближайший? - В самый лучший магазин готового платья. Что вы предпочитаете Карден, Версачче... Или может, что-то экзотическое - Том Клайм, например?
      - Вот это уже лучше, это уже кое-что, именно кое.., а не что-то! Поехали! - И Виола, забросив свои прелестные ножки на переднюю панель автомобиля, выпустила колечко дыма из нежно-пухлых перламутровых губ в ветровое стекло, и длинным пальчиком, увенчанным сиреневым ноготком ткнула им по направлению уходящей в бесконечность улицы, освещённой яркими вечерними огнями рекламы, фонарей, витрин. Она выбрала направление, а он двинулся в этом, неизвестном, но также выбранном вслед за ней. И этот её ноготок, как маяк среди бушующего моря желания, сиренево светился впереди ожидаемого его берега наслаждения. Обещанного, намекаемого, но возможно, так никогда и недостижимо-неосуществлённого...
      Женские прогулки по магазинам... Пережившим это сопровождающим мужчинам можно посочувствовать той солидарной жалостью мужского пола. Эти бесконечные примерки, разговоры с продавцами, прилавки, кабинки для переодевания, зеркала, и женское "кривляние" перед ними, выбор среди вороха платьев, кофточек, костюмов, туфель... Это что-то!
      Всё-таки Виола выбрала нужное, понравившееся и конечно безумно дорогое. Владу пришлось заплатить, потому, что он уже заглотил её "крючок", который она так мастерски забросила своим замечанием и поведением. И теперь он послушно шёл вслед за её женскими прихотями, разжигая в себе желание: обладать ею.
      Женская суть - подороже себя отдать, мужская - подешевле приобрести. Эти вечные противоречия одного и другого... Но одно без другого не случается. Порознь, другое, всё равно желающее, в конце концов, объединиться, а это -своеобразные правила игры, которые требуют своего соблюдения и следования им, этим правилам.
      Случись это чуть раньше, например в той же машине, тогда Влад бы был хозяином положения, смог бы поразить напором, удивить, но... Но с ней он так не смог, не посмел, сделав свой выбор по такой тропе, его уже вело это, другое... Как часто, мы делаем не тот, не такой выбор!? И какой он другой? А было бы лучше? По-другому, но не обязательно лучше.
      Виола была капризна, своенравна, избалована мужским вниманием, даже стервозна. И вот капитал Влада вдруг стал постепенно таять. Капризы Виолы требовали расходов. На зарабатывание денег у Влада всё меньше и меньше было времени, да и просто желания их зарабатывать не было. Виола оказалась настоящей нимфоманкой, её всегда хотелось, всегда было мало.
      Внезапно заявляясь в офис к Владу, она гибкой, кошачьей, завлекающей походкой вползала в его кабинет, схватив за галстук, тянула к себе, обхватывала своими пухлыми чувствительными губами его, пытающийся возражать рот, словно всасывала в себя его энергию, потом быстро запрыгивала на его колени и словно наездница на скакуне, подпрыгивала до полного изнеможения сил, но не своих, а его. Получив свою очередную порцию от Влада, сползала с него, и растопыренным пальчиком, остро надавливая на его затылок, просила немножечко денег для себя, для очередной покупки какой-нибудь модной, но нужной ей обязательно сегодня тряпки.
      И он давал, давал с покорностью и так не похожим на него смирением. Сам себе при этом удивляясь, но... Но не имея сил для прекращения всего этого. Она прочно вошла в его жизнь, в его душу, в его тело. Он испытывал настоящую абстиненцию наркомана, просто болезненную физическую зависимость от Виолы, от её запаха, вкуса её губ и плоти. Ему повсюду мерещился запах её духов, в каждой женщине он обнаруживал её неповторимые черты, в звуках мира он слышал её мелодичный голос. Она стала для него всем: воздухом, пищей, водой, жизнью... Неудивительно, что он с радостью предоставлял ей всё, что она просила.
      Кроме тряпок, страстью Виолы была игра в рулетку. Недополучая острых ощущений в жизни, она искала их в игре. Это невозможно объяснить тому, кто не страдает этой страстью. Впрочем, у каждого есть свой "бзик" на разное. Кто-то снедаем страстью к женщине, кто-то к еде, кто-то к выпивке... Все мы в той или иной степени подвержены разным порокам. Но на то и люди, чтобы грешить, а потом каяться. Главное - понять эту свою неправильность, попытаться исправить, преодолеть себя. И в этом преодолении познать и себя и окружающий мир, обрести в нём свое место, встать в свою ячейку "миромозаики".
      Виола пристрастила к игре и Влада. Вначале он просто сопровождал её в "налётах" на казино, смотрел на её игру, любовался настоящим огнём страсти, загорающимся в её глазах, когда колесо рулетки кружилось, шуршал шарик, и она, крепко впивалась своими острыми ноготками в его руку в ожидании удачи. Он ревновал её к этому бездушному куску металла. Даже в самые интимные моменты их любви, она, несмотря на её стоны, и клокочущее дыхание, никогда ТАК не смотрела на него. С ним у неё в глазах никогда не загорались ТАКИЕ огни страсти.
      Поэтому он уходил от стола с рулеткой, уходил вначале просто в бар, а потом уже стал присаживаться за столы с картами, и там просиживал подолгу. Иногда выигрывал, но казино - это место, где выигрывает всегда оно, несмотря на рассказываемые большей частью небылицы о сказочных выигрышах. Конечно, бывает, везёт кому-то, и везёт по-крупному, но это всё так редко и мало повторяемо, впрочем, как и всё необычное. Но слава о таких выигрышах и поддерживает славу казино и всех подобных заведений, поэтому туда и стремится за чудом любой.
      Несмотря на прагматизм большинства людей, мы все так или иначе верим и ждём чуда, не понимая, что сама жизнь и есть это самое чудо, но мы прожигаем свои миги, минуты, часы и годы, прожигаем... А нужно остановиться, задуматься, посмотреть на пролетающие мгновенья, задержать их. Каждый миг неповторим...
      Как и должно было случиться, Виола вместе с тающим состоянием Влада, теряла и интерес к нему. Чем меньше денег оставалось на его счету, тем реже и реже она появлялась у него. В офис она больше вообще не появлялась, впрочем, офис ему пришлось освободить, закончился срок аренды помещения, а здание, в котором он находился, было престижным и дорогим, денег же на содержание такого офиса уже не было. Дело его захирело, больше никто не хотел иметь с ним совместных дел. От неудачников стараются все держаться подальше. Вчера ещё тебе улыбались, тянули руки, готовы были дать тебе кредит, а сегодня уже всё. Все сторонятся, отворачивают глаза, не замечают, не дают...
      И Виола стала избегать его, не отвечала на звонки, не звонила сама. Постепенно растворяясь из его такой, казалось благополучной жизни.
      Наговорив её гадостей на автооответчик, он подвёл черту под их встречами. Но тоска глодала его острыми, болезненными зубами, сердце ныло, хотелось биться о стенку головой, что он и делал в последнее время по ночам, когда подступало неистовое желание обладать ею, услышать её голос, ощутить её запах, вкус на своих губах... Но увы, всё в прошлом, невозможно, невозвратимо...
      Он искал выхода и не находил.
      - За что, почему мне так? - Эти слова крутились у него как заезженная пластинка, повторяясь в его воспалённом мозгу снова и снова. - Может быть, это расплата за грехи молодости, за то, что не думал о других, шёл по их головам, всегда всё для себя? Но почему у других не так? Ведь все думают только о себе, все и всё делают только для себя? Почему, почему, за что?
      Не найдя ответа на эти вопросы, он, перебирая свои старые фотографии, где он, прежний был такой счастливый, не думающий, бесшабашный, в ящике стола под стопкой фотографий обнаружил брошенный туда много лет назад пистолет, случайно найденный им в парке во время вечерней пробежки. Он не стал заявлять об этой находке, тогда в парке он засунул его за пояс, а после бросил в дальний угол ящика, и закрыл на ключ, надолго забыв об его существовании. Но вот теперь он так кстати появился перед ним, в то время, когда он решил подвести черту под своей жизнью. И нашлось орудие для подведение её, этой черты. Воистину мы притягиваем не только людей, но и необходимые в данный момент предметы. Но нужен ли он ему сейчас? Неужели больше ничего нельзя сделать? Неужели нельзя попытаться вернуть всё?
      - Нет, всё-таки можно попробовать, - решил он, и решение пришло в виде желания пойти в казино, попробовать в последний раз поставить на удачу. Ведь всё равно хуже не будет - думал он, всё равно теперь. Почему бы не пощекотать бога за яйца, может он ещё сможет мне чем-то помочь? Богохульствовал Влад, бегая по своей квартире, и надевая один из своих оставшихся от прежней жизни дорогих костюмов.
      Выйдя в душный вечер на оживлённую улицу, поправив за поясом спрятанный там пистолет, он махнул рукой проезжавшему такси, сел в него, по дороге снял в банкомате возле супермаркета последние деньги со своей кредитки, потом дал команду таксисту везти его в казино - его последнему выбору, последнему желанию, словно приговорённый к смерти заключённый, пытался воспользоваться этой законной отсрочкой от неминуемого.
      Нужно ли говорить, что ему там не повезло, это было видно вначале рассказа о нём? Да, ему не повезло, он проиграл всё, пытаясь ставить раз за разом все свои наличные, и постепенно продул всё. Даже свой перстень с монограммой в виде завитой буквы "В", когда-то подаренный его покойной матерью, и его он поменял на фишки у другого, счастливого в отличие от него в тот вечер игрока. Конечно, проиграл он и их.
      - Ну, что ж, вот и всё. - Решил Влад уже с патологически заполнившем мозг успокоением от его решения уйти из жизни. - Вот и всё! Выбор сделан.-Он вышел на стоянку автомашин, людей там не было, только блестящие, отражаемым светом казино эти верные средства передвижения, молчаливо ждущие своих хозяев, и пустыми фарами глядящие на севшего рядом с ними молодого мужчину, который распустил свой модный галстук, расстегнул воротник рубашки, достал из-за пояса пистолет, взвёл курок, послал пулю в патронник, поднёс пистолет к виску... Но что-то остановило его, может быть, его ангел-хранитель встал невидимой преградой между холодным дулом и горячим виском, и задержал его палец своими невидимыми, но существующими руками? Может быть?..
      "Ты - человек, человечество, единый род, моё Бого-дитя!.. Свободен в своём выборе: тьму или свет, мир или войну, здоровье или болезнь, суету или покой, смерть или жизнь, ад или рай!.."
      Или может быть, эти слова далёкого седовласого старца, бродящего по нашей земле и раздающего их в виде своих произнесённых, рукописных или "простонапечатанных" листков, долетели сюда и оказали своё действо. Потому, что слова, раз родившись, живут и оказывают это своё действо на всё... И меняют, и помогают и спасают...
      Слово листа не горюче...
      Тут и подошёл к нему Эндрю, который вдруг подумал, что так и он хотел, и может ещё закончить сегодня в случае неудачи. На секунду даже показалось, что это он на себя смотрит со стороны из ближайшего своего будущего.
      - Что с вами? - Спросил он у мужчины, притронувшись к его безвольно опущенному плечу.
      - А вы не догадываетесь? - резко ответил мужчина, отдёрнув от руки Эндрю своё плечо. - Да немудрено, всё понятно, я тоже на этом пути, но хочу вначале попытать своё счастье.
      - Подержать бога за яйца? Я уже попытался сегодня, вот, держусь теперь за холодный пистолет. - Влад взял пистолет, поднялся с бордюра, на секунду у него промелькнула мысль: " А не грабануть ли его?" Но к счастью быстро отбросил эту злодейку, решив, что в такой компании умирать веселее не будет. Хотя и говорят, что за компанию жид удавился. Нет, это не тот случай, не то решение. Если плохо тебе, не обязательно делать плохо другим. Они, другие не виноваты в твоих бедах и проблемах. Ты сам себя подвёл под эту черту, ты сам выбрал этот путь, эту тропу...
      - Я не буду вас отговаривать изменить решение, такие решения с кондачка не приходят, по крайней мере, у взрослого, зрелого мужчины. Это молодые девчонки могут поцарапать вены от несчастной любви к какому-то кумиру, а зрелые мужи делают свой выбор сознательно. Хотя, я не знаю, единственный ли это выход. Если жизнь не нами взята во временное пользование, а дана кем-то свыше, может, мы не имеем права и так вот распоряжаться с нею. Не зря же говорят, что самоубийство - смертный грех, впрочем, и уныние тоже смертный грех, хотя уныние и приводит к тому, первому. А может вам уехать куда-нибудь, говорят, иногда помогает охота за переменой мест, и уходит тоска и уныние, может быть и встреча с кем-то излечит их признаки?
      - Уехать? Мне не куда ехать.
      - Да хоть куда глаза глядят, вперёд заре навстречу, а там видно будет, куда уж приведёт дорога! - И Эндрю раскатисто, несколько вымученно рассмеялся. Не каждый день встречаешь решившихся на самоубийство.
      В глазах Влада затеплилась надежда, появился маленький её огонёк.
      А Эндрю подумал, что надо бы закрепить успех, и подбросить дровишек в этот огонёк. Может и мне зачтётся, и удача посетит меня сегодня за спасение души человеческой?
      - Знаете что, давайте сделаем обмен, - Эндрю прислонился к своему старенькому форду, постучал кулаком по капоту, и машина ответила ему гулким ударом-согласием.
      - Какой обмен? - удивился Влад.
      - Да вот такой, натуральный, вы мне пистолет, а я вам - свой форд, ну что же, что он не первой свежести, зато на хорошем ходу и даст ещё фору многим теперешним новым, а вам надо ехать далеко, чтобы убежать от себя.
      Не зря говорят, что надежда умирает последней. У Влада она корчилась, трепетала в предсмертной агонии, но была ещё жива, а тут такой "реаниматолог" подвернулся и кстати и вовремя. Поэтому надежда быстро стала возвращаться к активной жизни, даже без дефибриллятора. Щёки Влада порозовели, в глазах засветилось что-то живое, и это живое начало действовать.
      - А, давайте, в крайнем случае, я найду как посчитаться с жизнью, но наверно, теперь уже не скоро. Я действительно поеду, поеду на север страны, там у меня было одно дело. Я всегда мечтал посетить один монастырь среди озёр. Одного старца. Представляете, про него рассказывают такое!.. Может, поживу в каком скиту, пора на четвёртом десятке уже подумать о Боге. А потом уже решу, что для меня важнее, для чего мне жить дальше и нужно ли?
      "...Истинно-всеобъемлюще-всепронизывающе!.. Оздоровится и воскреснет и вознесётся: ясноувидевший и ясноуслышавший, ясноузнавший и ясноуверовавший, яснопонявший и яснопознавший, ясноосмысливший и ясноосознавший, яснопринявший и истинносотворивший, истинноисполнивший и истинносоделавший!.."
      - Ну вот, видите как всё прекрасно разрешилось. Вот мои ключи, давайте ваш "убивайло". - И Эндрю протянул одну руку с ключами, а другую подставил открытой кверху ладонью под пистолет. Влад взял ключи, отдал пистолет, потом они посмотрели друг другу в глаза, и скрепили сделку крепким рукопожатием.
      Влад сел в машину, запустил стартёр, мотор заурчал, вначале слегка чихнув, а потом ровными механическими волнами послушный педали акселератора, стал набирать обороты. Влад включил передачу, и мягко сдвинулся, зашуршав колёсами со стоянки. Эндрю, мысленно пожелав ему удачи, помахал вслед левой ладонью с широко растопыренными пальцами, а правой опустил в боковой карман пиджака пистолет, предварительно поставив его на предохранитель, и расслабив курок. Влад, мигнул на прощанье фарами и скрылся за поворотом среди заполняющих вечерние улицы автомобилей. Его повёл за собой новый выбор, новый путь, новая тропа... Его...
      Возможность выбора! И соответственно этому выбору - свой путь, своя судьба, своё... Пусть, ошибаемся порой мы в этом выборе, но узнаём мы это уже потом со временем. А пока мы можем это делать, - он, выбор, за нами. Так и вперёд же по избранному!..
      "...И Я - есть, был, буду! Всеединый, всепронизывающий, всеобъемлющий..."
      * * *
      Огни казино манили, моргали, призывали к себе, словно ресницы красотки в шаловливом прищуре заигрывающих глаз, обещающих скорое наслаждение. Вот и автоматически открывающиеся перед посетителем двери, и однорукие "бандиты" автоматы возле входа. Их "руки" дёргают, в основном, или старушки благообразного вида, обделённые когда-то острыми ощущениями, и теперь навёрстывающие упущенные возможности, или молодые люди с пирсингом во всех видимых, выступающих частях лица и одетые в кожаные косухи, не способные к длительным раздумьям за картами, или другие, - не желающие в тихом ожидании ждать остановок шарика в круговоротах рулетки.
      Эндрю тоже дёрнул пару раз за рукоятку "бандита", посыпалось железо. "Что ж, это предвещает многое", - подумал он в радостном предвкушении сегодняшней удачи. "Не зря спас человека я сегодня, не зря!" - Потом сгрёб в ладонь деньги из лотка, насыпал хорошую горсть металла проходящему мимо официанту с подносом, взял с него стакан виски со льдом и пошёл, с видимым удовольствием прихлёбывая хорошие порции, по этому храму развлечений и порока.
      Подойдя к столам с картами, Эндрю вначале понаблюдал за игрой немного со стороны, потом, почувствовав разгорающееся желание, сел за ближайший стол. Он был словно опытный любовник, знающий, что прелюдия всегда лучше, чем сам процесс, вернее не лучше, а приятней от ожидания его осуществления. Ведь когда получаешь всё и сразу, теряется эта прелесть ожидания. А когда ты мысленно начинаешь обладать желаемым, знаешь, что так оно и будет, но нужно немного поиграть, затянуть предвкушение, чтобы разогрелось как следует желание, проникло во все уголки твоего тела пульсирующими волнами, а потом? - Потом, бросившись в горнило страсти, упиться, насытиться, раствориться в осуществлённом слиянии.
      Счастью - миг, ожиданию - время!..
      За столом играли в "Блэк Джек". Дилер постоянно выигрывал у играющих, и выиграл в пользу казино, и себе соответственно, уже немало тысяч долларов. Самодовольная улыбка прорывалась сквозь его, казалось, бесстрастные тонкие губы, небольшие усики топорщились в стороны, и как антеннки излучали из своих жёстких чёрных волос волны ощущения превосходства над игроками.
      - Ну, сейчас я сотру твою улыбочку, - подумал Эндрю, и, бросив на банк фишку в сто долларов, стал ждать расклада карт.
      Игра пошла. Он набрал 19 очков, и равнодушно предложил дилеру брать карты себе, но неудача, у дилера было 21.
      - Что ж, - подумал Эндрю, - лиха беда начало, не сразу мир строился, посмотрим, что будет дальше.
      А дальше было другое: ему повезло, и повезло по-крупному! Обыгрывая дилера раз за разом, росла гора выигранных фишек. Счёт в его пользу уже шёл на двадцать тысяч долларов. Никогда не имевший столько денег сразу, он продолжал заказывать виски со льдом, которые стакан за стаканом автоматически выпивал, и, казалось, не пьянел, а только сильнее распалялся от игры и ледяного виски.
      Но он опьянел, уже ничего не понимая вокруг, автоматически беря карты со стола, бросая фишки на банк, снова прихлёбывая из стаканов, делал всё механически, на уровне подсознания. Кора давно уже спала, он не знал уже кто он, где он. И только: игра, карты, деньги - они вертелись в немыслимом круговороте в его отключенном сознании...
      Наконец, организм не выдержал, очередная порция виски оказалась последней дозой, которая свалила его - счастливого сегодня игрока, обыгравшего казино на 300 000 долларов.
      Казино дорожило своей репутацией, поэтому удачливого игрока поместили в дорогие апартаменты, вместе с его выигранными деньгами, вызвали врача для осмотра, который диагностировал крайнюю степень алкогольного опьянения, граничащую с отравлением, но всё же не требующего госпитализации, а только сна.
      Остаток ночи и часть следующего дня пролетели для Эндрю реактивным лайнером, оставив после себя сильную головную боль и недоумение.
      - Где это я? - Подумал он, проснувшись в огромном номере, наполненном цветами и светом давно уже взошедшего солнца, которое прорывалось сквозь закрытые жалюзи, и своими лучами гладило его раскалывающуюся от похмелья голову. Возле букета с красными розами лежал конверт. Эндрю встал, придерживаясь руками за расходящиеся стены, пытаясь удержать это неподвластное ему круговращение окружающего, подошёл к зеркалу в ванной комнате, наполнил джакузи водой, слегка смочил полотенце под краном, опутал его мягкой влагой свой трещащий череп, потом раскрыл конверт. Там было поздравление от хозяина казино, и чек на 300 000 долларов, выписанных на его имя.
      - Что же это всё-таки такое? Неужели я выиграл столько? А ведь помню только когда было 20 000, как же я выиграл всё это?
      Воистину, когда мы не думаем во время дела, тогда и получается что-то. Думать надо до, раньше, прежде, перед... А в процессе уже не нужно. Должна включатся истинная твоя суть, твоё предназначение, твой выбор.
      Выбор - двигательная сила Вселенной!
      "...И Я - есть Бога-благо, источник, автор, собственник всех, всегда, везде!..."
      * * *
      Эндрю так и не купил себе дом на берегу океана. Не сумев остановиться на достигнутом, решил поиграть еще. Поиграть акциями на бирже, и это получалось у него вначале, но слишком уж он увлёкся игрой. Хоть и говорят, что вся жизнь - игра, но в игре всегда кроме выигравших, есть и проигравшие.
      Пришло его время - стать проигравшим. Казалось, ну вот ещё, вот ещё раз, в последний, наберу миллион и всё, займусь книгой, куплю дом, заведу семью... Но всему своё время. Если не можешь остановиться сам - тебя остановят, потому, что ты пошёл не по тому пути, не тебе предназначенному. Давалась возможность, давалось время, давалось многое, но... Но ты увлёкся, забылся, и разогнавшись, проскочил не туда, поэтому и остановка.
      Остановки бывают очень болезненными. Чем больше разогнался, тем больнее ушибёшься. И снова перепутье, множество троп и накатанных дорог. Где она твоя, для тебя сегодня предназначенная? Ищи, двигайся, пытайся, ибо в движении, в выборе, может, и есть весь этот смысл всего.
      Прошло время, Эндрю остепенился. Но семьи не завёл, и жил один в снимаемой небольшой квартире. В газеты его больше не брали, и он устроился в библиотеку, где среди книг и тишины вспоминал о прошлых удачах. Изредка, удовлетворяя свою страсть к игре, ходил на ипподром, заглядывал в казино, но в карты играл редко, слишком уж живы были его воспоминания о той неожиданной удаче. Больше такого не повторится. Что было однажды, вряд ли повторяется. Бывает, конечно, но для повторения нужно соответствующее желание, соответствующий выбор, да и мы сами должны соответствоать этому. Всё течёт, меняется, и где ты прежний, где ты былое? Где ты сам?
      4
      "Утверждая, что ты чего-то там не можешь,
      ты лишаешь себя Всемогущества..."
      Р. Бах. "Иллюзии".
      ...Подавая Рону листок с адресом читательницы, Эндрю вспомнил себя в молодости. Также желал чего-то, искал, ждал, надеялся... И этот молодой человек желает встретить своё, ему предназначенное, что ж, удачи ему. И Эндрю добро посмотрел вслед уходящему от библиотечной стойки Рону.
      Рон, почувствовав взгляд, повернулся, ещё раз поблагодарил старого библиотекаря, улыбнулся и поспешил к выходу.
      Там уже давно дожидался выбор, его путь, который начинался с маленькой тропки, еле пока различимый среди множества дорог, дорог ему предназначенных и предназначенных ещё для кого-то...
      "...Кто, какой, зачем? Есть, был, буду... Я - мы. Этот самый... Читай, познай, осмысли, осознай, пойми, поверь, полюби... Написанное - открытое, объяснённое..."
      Рон решил общаться с этой воображаемой девушкой посредством писем. Он любил читать, она, судя по всему тоже. И читала многое, из того, что и он, значит, есть общее, есть интерес к одному и тому же. А когда есть точки соприкосновения, пусть даже малые, тогда и есть взаимный интерес, который можно пытаться расширить в соприкосновение более тесное, близкое...
      Рон был молод, полон желаний и фантазий. Свои фантазии он воплощал в написание фантастических рассказов и лирических стихов, сказок...
      И он написал:
      "... Здравствуй, милая Незнакомка! Хотя я и знаю твоё имя, но пока буду называть тебя "милая Незнакомка". Извини за некоторую фамильярность, может быть, ты обидишься на слово "милая", но я всё равно буду называть тебя так...
      Так вот, милая Незнакомка, пишу тебя я. А кто такой я? Я - это Рон, прочитавший ту же книгу, что и ты, и выбравший те же цитаты в "Иллюзиях", что и ты. Как я это узнал? - А ты оставила там свои следы-отметинки на полях, и как раз там, где это сделал бы и я, вернее сделал, а не сделал бы, потому, что, когда "бы" - это как-то половинчато, нерешительно, не по... а я не хотел бы выглядеть в твоих глазах как-то не так, как есть на самом деле. Какой я? - спросишь ты. Да всякий, бываю разным, не скажу, что это хорошо непостоянство. Но непостоянство - это возможность движения, развития, улучшения в конце концов. Конечно, есть то что присуще только мне и никому другому, извини за нахальство, но это так. Я чувствую в себе силы, которые есть желание потратить на благое...
      Что такое благое в наше время? Видишь, я сам себе задаю вопросы от твоего имени, и сам же отвечаю. Как клиент известных клиник - "тихо сам с собою...". - Да, сам с собою, что гораздо чаще, потому, что найти собеседника в наше суетливое время, ох, как непросто. Все спешат, все слушают только себя - для себя, перекрикивая других, затыкая рты кулаком или криком.
      Чем тогда, спросишь, отличаюсь я, если тоже беседую в основном сам с собою? А тем, что я умею слушать и других, накапливая в себе багаж чужих мыслей и слов, но потом, передумав, переварив, так сказать, их в себе, через себя, выдать что-то своё, но на основе полученных знаний и опыта, полученных от других, слушая их, понимая...
      Но не всегда, и во всём принимая узнанное, для себя. Потом, в своих мысленных самобеседах нахожу слова для возникших ощущений. Чаще же, что-то пишу, стихотворение или рассказ, а то и просто письмо, вот как сейчас, когда пишу его тебе, надеясь на то, что ты выслушаешь меня, прочитаешь это. А, может быть, и не услышишь? Значит я не то написал, или не тому...
      Но всегда найдётся кому, если есть - Что! Слово всегда окликнет кого-то, позовёт, пригласит, остановит. Чтобы найти попутчика - нужно его позвать. А позовёт его оно - это слово. И оно разное это слово, хотя может быть, просто мы слышим его по-разному. Всё зависит от уровня воспринимающего, от его чувствительности, от его восприимчивости. Одного криком и руганью не проймёшь, а другой может завянуть от оброненного случайно небрежного словечка. Но может и наоборот, от другого слова расцвести, раскрыть крылья, и взлететь в беспредельные дали само и взаимопознания...
      Вот так, милая Незнакомка. Захочешь ответить - отвечай, а нет, то, как говорится и суда нет, ибо: не суди, и не судим будешь".
      * * *
      Рон запечатал конверт, надписал адрес, узнанный в библиотеке, и отправил письмо на следующий день по дороге в университет.
      Прошла неделя, но ответа не было. Рон хотел написать ещё одно письмо, развить мысли предыдущего, но вдруг однажды утром, обнаружил в своём почтовом ящике конверт, надписанный ровным, красивым почерком: " От Незнакомки, для Незнакомца".
      Быстро вскрыв его, Рон начал читать:
      "Здравствуй и ты, Незнакомец! Несказанно удивило меня твоё письмо. Не думала, что в наше время мужчины, а, судя по письму, ты именно он, а не она, могут так красиво излагать свои мысли. Не скажу, что я со всем согласна, но заинтересована, даже заинтригована написанным. А интерес - это уже немало, а ты как считаешь? Интерес - это движущая сила прогресса. Суметь заинтересовать - это значит найти собеседников, сторонников, последователей, может быть и противников. И в спорах родится истина...
      А истина - она одна, только подходов и трактовок у неё много, почему и искажается она, эта истина трактователями и интерпретаторами. Подняв на знамя свою трактовку, они сколачивают команду для её претворения, а потом, приобретя силу, начинают топтать и давить не согласных с ними. Настоящую истину не нужно внедрять силой, она есть, просто, потому, что она есть, была и будет. И жизнь - может быть, - это познание истины, в данный отрезок времени отпущенный тебе, мне, им...
      Твоя Незнакомка, она же - Регина. (Будем считать, что наше знакомство всё-таки состоялось, и мы уже не незнакомцы друг для друга)..."
      Переписка продолжалась долго. Прошли весна и лето, жёлтыми шагами листвы шагала осень. Написание писем превратились для обоих в постоянное, почти ежедневное занятие. То на бумаге, то на клавишах компьютера, написанное превращалось в большую повесть или даже роман в письмах. Цитировать все их здесь нет особой необходимости, это тема другого рассказа, а в этом рассказе происходило следующее:
      5
      "Узы, связывающие твою истинную семью,
      не являются кровными, они основаны на
      уважении и радости, открываемых нам
      в жизни друг друга..."
      Р. Бах. "Иллюзии"
      Пришло время, когда оба почувствовали, что общение только с помощью писем уже не удовлетворяет обоих. Ведь человек - это существо не только духовное, вернее не столько духовное, сколько физическое с духовными составляющими. Что первично, что вторично не всегда сразу и разберёшь. Одно без другого на настоящем этапе эволюции невозможно. Может быть когда-нибудь после, через годы, века, тысячелетия, человек сумеет получать истинное оргазматическое наслаждение от общения духовной своей сути с сутью другого себе подобного или с духами гор, лесов, морей?..
      Предвестники этого есть и сейчас у особо продвинутых, когда на просмотре кинофильмов, спектаклей, перед какой-нибудь картиной в музее, на живом концерте, на вершине горы перед расстилающимся под тобой ландшафтом, ночью возле костра с его улетающими в тёмную ночную бесконечность неба искрами и превращающимися в далёкие светлячки звёзд... Когда вдруг появляется это трудно передаваемое словами, но понимаемое испытавшими ощущение бегущих мурашиков по коже, превращающееся вдруг в волны вибрации, поднимающихся откуда-то снизу живота вверх к горлу, к глазам, и... Проявляясь влагой слёз, стекающих неудержимым потоком по щекам. Когда кажется понимаешь, что всё в этом мире просто, несмотря на кажущуюся сложность, что только это - главное: проникновение, слияние... И понимание! А, понимая, мы можем принять другого, других, другое...
      Но пока мы закованы в броню своих физических и энергетических оболочек, прячемся в своих улитках, скорлупах, домах, городах и странах, отделяясь стенами, разделяясь границами, отделяясь непониманием, да просто нежеланием понимать, принимать другого, другое... Ищем врагов вокруг себя, потому, что если не принимают нашу точку зрения, наши правила и обычаи, неизвестно кем принятые и заведённые, то значит он чужой, враг. А чужой не бывает своим, но ведь это не так, совсем не так.
      Все свои вначале были чужими. Но, встретившись, почувствовав влечение, притяжение к другому, мы постепенно сближаемся с ним, а иногда и нет этой постепенности. Кажется, что ты знал его, её всю свою жизнь, или это воспоминания о других жизнях, когда вы тоже были рядом, вместе!?
      Вдруг проходящий мимо кажущийся тебе знакомым незнакомец был для тебя там самым, самым? Вспомните, когда вы идёте по незнакомым улицам чужого города, другой страны, а появляется ощущение известности, узнаваемости улицы, здания, реки, горы...
      А вон человек, проходящий мимо, вдруг пристально вглядывается в твои черты, останавливается, иногда заговаривает с тобой, пытаясь на незнакомом языке что-то объяснить тебе. И ты вдруг начинаешь понимать этот язык, понимать его, и тоже находишь в нём знакомые черты.
      Не всегда нужно слово, чтобы оно окликнуло тебя по имени, а нужен просто взгляд в глаза другого, где за его разноцветной глубиной прячется душа, естество, суть... Где скрывается "Я". Именно оно, как кирпичик, частица, элементал и определяет всё. И "Я" превращается в "Мы". И уже нет "Его", "Её", "Их"...
      Может, разъединяясь, мы очищаемся от чего-то? Когда, находясь рядом, что-то сделали не так, не то, и вот разделившись, "наевшись" этим непониманием, одиночеством, ждём снова этого объединения, соединяясь для этого в разнополые пары, чтобы почувствовать, вспомнить в редкие миги единства тела и души, то настоящее, истинное наслаждение единства всего со всем.
      И из точки родясь, обратно вернёмся!?
      * * *
      ...Как чаще бывает в нашей жизни, первой, мысль о встрече, в очередном электронном письме высказала Регина. Мужчины, несмотря на кажущиеся атрибуты силы, чаще нерешительны. Мужчине нужны цели, которые им кто-то ставит, а ставит обычно женщина, мужчина же творчески претворяет, воплощает в жизнь, придаёт видимые, осязаемые черты задуманному.
      Они договорились о встрече на берегу моря возле небольшого кафе. Но так как не видели раньше друг друга, (они решили в переписке, что не будут обмениваться фотографиями, - чем уподобляться подобному способу общения, которое чаще всего и заканчивается на этом), и договорились, что Регина будет держать красную розу в руках. И цветок будет своеобразным паролем их встречи.
      Рон, провёл бессонную ночь в ожидании этой встречи.
      - Какая она? Неужели такая, какой он её себе навоображал в своих фантазиях, или нет? - в этих тревожных, ожидательных мыслях пролетел день, приближалось заветное время встречи - 17 часов.
      Солнце падало в розовый закат, устало цепляясь лучистыми руками за облака, после дневных прогулок по синеве небесных дорог. Уже была осень, но осень не с надоедающими своим нудным дребезжанием по окнам дождями и раздетыми деревьями, обнимаемыми их ухажором - холодным ветром. Было время, когда природа замирает в ожидании предстоящего, и раскрашивает разноцветными красками листья, небо замирает в своей глубокой синеве с редкими кусками облаков, уже не летними мягкими, но еще и не осенними - рваными, а такими мягко-зазубренными, плывущими плавно и тихо. Тихо было в лесах и парках, только упавшие большие листья платанов, собравшиеся в небольшие группки по-несколько штук, бросались под ноги, и шелестели, словно нашёптывали: "Осень, осень, осень...", да голоса птиц, уже не так веселящихся, как летом или весною, нарушали эту тишину.
      Время замерло, остановилось, давая возможность осуществиться сегодняшней встрече людям, сблизившимся, несмотря на все разъединяющие их, да и всех нас препятствия.
      Рон пришёл чуть раньше, и расположился несколько в стороне от оговорённого места. Присев на каменный парапет набережной, он посмотрел на заходящее солнце, на море, всё ещё тёплое, мягко гладящее берег с немногочисленными отдыхающими на нём курортниками. В период "бархатного сезона" на побережье съезжались большей частью пожилые и респектабельные люди, и молодёжи на пляже было мало.
      Но вот Рон заметил девушку.
      - Неужели она? - С часто вдруг забившимся сердцем подумал он. - Девушка была умопомрачительно красива. Именно такую он и видел в своих грёзах девушку мечты! Стройную гибкую фигуру обтянуло ярко-белое шёлковое платье намного, просто совсем намного выше колен, пышные длинные волосы цвета золотой пшеницы, спадая с головы, были подплетены от уровня шеи в непослушную тяжёлую косу, которая опускалась ниже обнажённых плеч, и подрагивала в такт её гибкой походке. Невозможно совершенные ноги опирались на лёгкие туфли с высоким каблуком, подчёркивая их прелесть и стройноту...
      Вдруг она остановилась перед ним, и на Рона нахлынула волна прекрасного аромата незнакомых духов, смешанных с запахом молодости и прелести девушки, зелёно-васильковые глаза чуть насмешливо, но добро посмотрели на него.
      Сердце Рона застучало где-то возле горла, волнами горячей крови разгоняя по щекам румянец смущения.
      - Вы не подскажете, молодой человек, где здесь кафе "Якорь"? - Вдруг услышал он несколько взволнованный бархатный голос девушки.
      Рон хотел уже ответить, что наверно это ты, Регина, а это я, Рон, но заметил, что у неё нет в руках оговорённой розы - их пароля, и остановился в своём порыве.
      Но тут за спиной девушки он увидел женщину с красной розой. Она сидела за столиком того кафе, встреча в котором и оговаривалась в письме. Женщина издалека выглядела намного моложе своих лет, и тоже была довольна симпатична. Её светло-русые волосы собрались в гладко зачёсанный пучок на затылке, и скреплялись заколкой в виде золотистого скорпиона, тёмно-карие глаза из-под длинных, поднятых чуть вверх ресниц, смотрели выжидательно и напряжённо на проходящих мимо. Большей частью она обращала внимание на симпатичных молодых девушек и женщин, при этом еле заметным движением прикасаясь своим языком к верхней губе, накрашенной ярко-красной помадой, не совсем гармонирующей с её светло-русыми волосами. Хищновато обнажая свои ровные белые зубки, она погружала их жемчужную ровность в спелый плод персика, и глотала маленькими глотками выступающий из его недр сок.
      6
      "...Живи так, чтобы тебе никогда не пришлось стыдиться,
      если что-нибудь из того, что ты делаешь или говоришь,
      станет известно всему миру..."
      Р. Бах. "Иллюзии"
      Да, она ждала, ждала с нетерпением и нарастающим раздражением. Это проявлялось углублением небольших складок в углах скул, позволявших предположить об её жёстком характере, об этом же говорил и её слегка вперёд выдающийся подбородок, совсем не портящий её миловидного, в общем-то лица, но лица женщины уже повидавшей и почувствовавшей кое-что в своей жизни. Тело её было стройным и мускулистым, ноги совсем без признаков целлюлита, что также говорило об её самодисциплинированности, потому, что женщина с определённого возраста, если перестаёт следить за собой, быстро превращаетсяя в подобие рыхлой перины, которая пригодна для того, чтобы на ней засыпали, но не проявляли с ней и на ней активность, чем обкрадывает себя, недополучая любви, которую могла бы ещё получать, и не даёт того наслаждения любящему или любившему её когда-то в прошлом мужчине...
      Вновь неожиданно прервала повествование новая героиня, появившаяся, казалось бы, внезапно, незапланированно, вопреки сюжету. Но жизнь - это вообще штука неожиданная, тем она и интересна - неожиданностью своих поворотов. Кажется, вот, - всё налажено, течёт обычной, привычной, успокаивающей, убаюкивающей чередой? - Ан, нет, неожиданная встреча, неожиданный поступок, да и просто неожиданный взгляд, шаг в сторону, уже ведут на новую дорогу, в неизвестность, но всё равно в "куда". Потому, что нет дорог "в никуда", они (дороги) всегда имеют направления и какую-то конечную цель. Цель - к кому-то, к чему-то... Но всегда: зачем-то!? Не бывает просто так, всегда имеется причина и цель, пускай мы не всегда можем увидеть, понять это. И стоит перед нами вечная проблема вопроса выбора. Выбора кого-то, чего-то, зачем-то, почему-то... Свобода выбора и есть процесс развития "Я", как составляющего элемента самопознаваемого мироздания. И пересекаясь, эти "Я", пытаются воплотиться в "Мы".
      Какова конечная цель?- Мы не можем этого знать наверняка. Это может знать только сотворивший. Создавая что-то, имеется всегда мысль, пусть не всегда осознанная - зачем? Но весь пародокс этого "зачем?" заключается в том, что в процессе создания может измениться эта самая цель, и мы сами превращаемся в сотворца. Не в этом ли главная цель всего существования - в сотворении, в созидании?..
      Творя, мы и познаём цель, и в конечном бесконечно-перспективном итоге ИСТИНУ!
      ...Так вот, Элен, так звали эту женщину, тоже ждала, но в отличие от наших молодых эпистолярных знакомых Рона и Регины, ждала не лицо противоположного пола, как большинство "гетероживущих" представителей рода людского, а ждала свою новую подругу, в которую была страстно влюблена.
      Случается это теперь довольно часто, хотя, так было, наверно всегда. Или это наша вечная страсть к нарушению запретов, правил, догм, заповедей?
      Создавая правила, предполагают и их нарушение, если создаются механизмы наказания за отступничество. С одной стороны, нарушители должны быть осуждены и наказаны, а с другой? - Если не нарушать чего-то, нет и продвижения.
      Вначале, нарушивший считается еретиком, отступником, а потом, спустя какое-то время, годы или века, он вдруг становится героем, то есть тем, кто нарушая устоявшееся, задерживающее развитие, продвинул вперёд всех, позвав своим примером, принося даже себя в жертву, - за собой. И это нарушение становится нормой. Но и она может стать тормозом со временем. И снова находится кто-то, кто делает не так, как все, и продвигает, снова нарушая нормы, правила, догмы. Может быть, поэтому так сладок порок? Нельзя, а как хочется, а если очень хочется, то, в конце концов, можется!?
      Если это случается, происходит, значит, это зачем-то нужно!? Нужно им, вступающим в эти связи, или нужно обществу, для понимания противоположной, другой точки зрения... Нужно?!
      Необходимость - осуществляемая закономерность... Или это просто тупиковая ветвь в эволюции взаимоотношений? А может быть тоже одна из своеобразных тренировок понимания единства всего со всем?
      Из точки родясь - обратно вернёмся, в одном расходясь - в другом соберёмся!..
      ...Анна - именно так звали девушку, которую ждала в кафе Элен. Она уже была героиней этого рассказа, но несколько раньше и, читающий внимательно, а именно таким я и считаю тебя мой редкий, избранный, внимательный читатель, ты узнаешь её.
      Так вот, первая их встреча произошла на кладбище, там, где витает печаль, где живёт вечная тишина, нежно нарушаемая только птицами. Но и они, словно понимая... Да конечно понимая, просто зная, где можно веселиться, а где нужно и можно выразить своим тихим голосом, возникающие чувства, гармонично сливаясь с окружающим.
      Это человек, не всегда это знает, или не хочет знать, прислушаться к себе. Ведь мы тоже части этой гармонии, только слишком толстые шкуры непонимания на себя надеваем иногда, вернее редко их снимаем. И одно из таких мест, где это происходит, и являются кладбища. Где вечность и проходящее соединяются тишиной в маленькие точки понимания, понимания ушедших, понимания друг друга, другого, себя...
      Анна пришла на могилу Виктора, того влюблённого в неё молодого музыканта, так неожиданно вошедшего в её жизнь, промелькнувшего яркой, запоминающейся звездой, быстро сгоревшей, но успевшей согреть своей любовью к ней, её, Анну...
      Казалось, что с его смертью ушли все надежды на встречу подобного, на встречу любви, взаимности... Такое не может повториться, таких просто нет теперь. Да, не повторяется многое, "не повторяется такое никогда..."
      Что ж... конечно, всё меняется, жизнь - это непостоянство, колебания, изменения, движения. И, мы как участники и составляющие этого движения, сами превращаемся в движущий, и заставляющий двигаться других предмет. Чтобы что-то сделать, или чтобы заметили тебя, нужно хотя бы пошевелиться, выделиться чем-то из общей массы неподвижного.
      Недвиженье - не жизни удел!
      * * *
      Анна положила пару красных гвоздик на могилу Виктора. За лето на ней подросла трава, подняли свои головки синие васильки, они, из своих маленьких соцветий, казалось, слегка подмигивали девушке, пытаясь её поддержать и помочь пережить боль утраты. Вспомнились строки его стихотворения: "Я стану твоею тенью, я в невидимку превращусь..." И вновь её, как и тогда в доме Виктора, затронул ветерок, хотя до этого совсем не ощущалось движения воздуха среди кипарисов и можжевельника, выросших на земле печали и скорби.
      Осень гуляла по кладбищу, но не было ещё её дождливой прохлады. Стоял период "бабьего лета", времени, когда природа замирает в ожидании перемен, и пытается наверстать то, чего, может быть, не доделала раньше, а именно: погреть, посветить, пожить...
      Ветерок нежными губами прикоснулся к шее Анны, чуть затронув её "африканские" косички, будто пытался своей невидимой рукой перебрать их каштановые верёвочки, лизнул прохладным воздушным языком проявившиеся на её глазах слёзы, они пытались доползти до розовых губ, но, не добравшись высохли от его прикосновений и нежного дыхания.
      - Может быть, ты слышишь меня, Виктор? - тихо прошептала она, глядя в глаза его улыбающейся фотографии на памятнике, - может быть, это ты ветерком, как писал в своём стихотворении, облетаешь меня, и знаешь, что я здесь, что я рядом, что я буду когда-нибудь с тобой? Пусть не в этой жизни, а потом в другой, или где-нибудь ещё? Ведь не можем же мы исчезать так бесследно, оставив от себя только горстку пела!?
      - Конечно, нет, девочка! - Прервала её слова неизвестная женщина, уже давно стоявшая за её спиной и наблюдающая за опечаленной красивой девушкой, сидящей возле могилы. - Конечно, нет! - Продолжила она несколько экспрессивно. Мы не исчезаем бесследно, мы живём и жили всегда, и будем жить дальше, несмотря на наши потери. - Женщина присела рядом с Анной, взяла её руки в свои, и заглянула сочувственно вглубь глаз девушки.
      - Я тоже потеряла близкого человека, он был мне другом, помощником, мужем... Мы прожили с ним семь лет, и было разное в нашей жизни. Я вышла замуж совсем молодой девчонкой, мне было, наверно, сколько и тебе сейчас, всего восемнадцать!? А тогда были не совсем такие времена, как сейчас. Многое было по-другому, другое... Другая страна, другие люди. Ты извини, что я так неожиданно прервала твою печаль здесь. Может быть, пойдём, поговорим где-нибудь в другом месте. - И снова заглянула в глаза Анны, но ещё и вопросительно-ожидательно. Не только это заставляло пристально отвечать взглядом на взгляд незнакомки, и вглядываться в её черты. Её черты поразительно напоминали кого-то - так показалось тогда Анне.
      - Хорошо, пойдёмте, я уже всё равно собиралась уходить. - И Анна прикоснулась ещё раз к фотографии Виктора, пододвинула поближе к его портрету красные гвоздики, и тихо сказав ему: "Пока", медленно пошла вслед за этой незнакомой, красивой женщиной. Но вдруг слегка задержалась, и снова посмотрела на фотографию...
      - Конечно! Вот кого напоминала ей эта незнакомка. Те же глаза, тот же слегка восточный изгиб бровей, похожая светлость, даже прозрачность кожи. Только у Виктора она была какой-то болезненной, а у этой женщины прозрачность кожи была естественной, и синие тонкие жилки сосудов на красивой длинной шее, проявляющиеся при эмоциональных словах, вырывающихся у неё, оживляли и даже украшали эту восковидную прозрачность.
      У многих мужчин, эта особенность заставляла желать: прикоснуться к пульсирующим ниточкам! - И Анна, словно загипнотизированная, в лёгком состоянии сомнамбулы, пошла следом за незнакомкой.
      Женщина шла, высоко подняв голову, и это у неё получалось естественно, без видимого напряжения, походка её была упруга, красива... Может, это ей удавалось при помощи высоких каблуков лёгких туфель? Но они так органично облегали ступни, что казалось, были её естественным продолжением, и росли сами из её милых пяток.
      Не зря считается, что настоящую женщину видно по пяткам. Это так. Попробуйте взглянуть на редких хозяек таких вот пяток: нежных, розовых, ровных, гладких, совершенных...
      А милые пальчики ног! Дружно прижатые друг к другу, они вдруг начинают слегка разбегаться, когда к ним прикасается ласкающая рука, и трепетать, в желании оттолкнуть, но и в другом желании: продолжай, ещё, ещё, ещё...
      Действительно хочется целовать их следы, асфальт, песок, по которым хозяйка этих прелестей прошла своей лёгкой походкой. Совершенство оставляет совершенные следы, пускай иногда только на песке, но и этот след оставляет свой след на душе, уж такая вот тавтология - след оставляет след!
      Эта женщина оставляла такой след. След в душах и сердцах покорённых её красотой мужчин. Может быть ещё и потому, что она была холодна к мужчинам?
      Несмотря на то, что она была замужем, ей не нравились интимные ласки мужа. Они её не трогали, не заводили, не возбуждали. Это было просто её неприятной домашней обязанностью, и она долгое время считала, что так и должно быть, что это нужно только мужчинам, а не ей, и вообще женщина существо духовное, а это - так, повседневность, грязь даже. Главное душевная общность, близость, а прикосновения мужчины - это как назойливость, может быть сходная с прикосновением насекомого, которого невозможно отогнать, а приходится терпеть, потому, что приходится... Так надо. Так делают все.
      Но проходило время, и многое менялось в её представлениях. Обсуждая эти проблемы с подругами, она видела, что многие просто не могут без того, к чему она была так равнодушна. Они сами искали близости с мужчинами, хотели быть с ними, говорили о любви. Она не понимала этого. Она считала, что тоже любит своего мужа, потому, что делает всё, что он хочет. Но сама не проявляла активности в интимной жизни.
      Он хотел, - он получал. Но она не хотела, она просто терпела, предоставляя своё роскошное, красивое тело для его ласк и временного пользования. Это она и считала любовью - доставлять близкому мужчине радость общения с её телом. Но его тело не было радостью для неё. - Парадоксы её женской психики...
      И муж со временем стал тоже охладевать к ней. В самом деле, а как могло быть иначе, когда рядом с тобой, под тобой лежит холодная красота, какой бы она не была совершенной? Холод всегда порождает холод, тепло тянется к теплу. Это, как закон подобного к подобному...
      Он стал искать тепло вне дома, по искоркам собирая его из разных чужих очагов. Но чужое оно и есть чужое, там тоже пытались согреться, и тоже собирали свои искорки, пытаясь согреться на плече чужого мужа.
      Вот так они и жили, пока Элен не заметила у себя странные желания. Её стали привлекать молодые красивые девушки, впрочем, почему стали? Это было всегда, что она потом и отметила, совершая мысленную ретроспективу своей жизни. Именно всегда. В детстве ей нравилось ночевать у своей подруги, когда, специально засиживаясь по долгу за уроками, приходилось оставаться у неё. И она радостно звонила домой, чтобы попросить у матери разрешение заночевать у подруги. Ночью, прижимаясь друг к другу, и рассказывая страшилки, Элен чувствовала необъяснимую сладкую тяжесть и влажное тепло где-то у себя внизу живота, ей нравился запах пшеничных волос подруги, она ловила её дыхание, просыпаясь по ночам, и тайно прикасаясь к её пухлым розовым губам, своими губами. Потом, взрослея, она загоняла эти воспоминания и желания вглубь, чем копила у себя в характере жёсткость и твёрдость, совсем не присущих женской сути.
      Не достигая желаемого, мы ожесточаемся, потому что виним во всём происходящем чаще всего не себя, а кого-то другого, накапливая это неудовлетворённое. Всё больших и больших усилий требуется для удержания гремучей смеси неисполненного, чем и приобретаем жестокость к окружающим, и к себе, в конце концов. Потому, что всё возвращается обратно, согласно закону возвращения энергии неправильностей.
      Тело Элен становилось всё совершеннее и красивее, как хорошее вино не ухудшается от времени, так и настоящая красота, огранённая алмазами прожитых лет, отсёкающих всё лишнее, природой данное, но не всегда совершенное, она, красота, приобретает терпкость и прелесть опыта, мудрости и умения.
      Мужчины "съедали" её глазами на улице. Но холодность удерживала их большинство на расстоянии, холодность была как своеобразный барьер, ограничивающий её свободу зависимости от мужчин, тем, что не желала их.
      Это женщины любят больше, чем их меньше любят самих, а мужчины хотят, чтобы любили их. И когда их не любит понравившаяся ему женщина, они чаще всего уходят к другой, той, которая любит его, его, со всеми недостатками и достоинствами, пусть даже она не так совершенна, умна и красива, как та -другая, красивая, но холодная, не любящая, а поэтому и не любимая.
      Муж Элен не ушёл к другой, её минула чаша сия. Он погиб в автомобильной катастрофе. Добирая недостающих ощущений в быстрой езде, он любил гнать машину по ночному шоссе, когда педаль газа утапливалась всё глубже и глубже, прерывистая разделительная линия превращалась от скорости в сплошную, километровые столбы мелькали с возрастающей частотой, а шины шурша, запевали шепелявую мелодию: "Ещё, ещё, ещё быстрее...Ещё!" Нет меры самоограничения в достижении удовольствий, поэтому нас и останавливают другие, другое. Что-то?.. Раз не можем остановиться сами.
      В одну из таких ночей, увлёкшись скоростью, убаюканный мелодией Джанни Моранди, льющейся из автомобильных колонок, он не заметил резкого поворота дороги, и вылетел на прямую, которая вела под откос. В последнем полёте слился с автомобилем, врезавшемся в большую сосну в один огромный горящий клубок металла и человеческой плоти. И только холодная луна и далёкие звёзды видели этот последний салют. А падающие метеоры, сгорая, приветствовали его в своей догорающей компании.
      У каждого своя дорога и своё окончание её...
      * * *
      Элен остались сбережения мужа, хороший дом, и она могла жить дальше, не особо заботясь о хлебе насущном. Пережив траур, стала выходить в общество, встречаться с людьми, но по-прежнему продолжая оставаться холодной к мужчинам.
      Подобное к подобному... И встретилось подобное. Каждое осуществлённое желание, - это мечта, которая приняла своё материальное воплощение, а неосуществлённое - это мечта, которая зовет нас в будущее, к будущему своему воплощению, материализации, исполнению... Значит мечта - это тоже двигательная сила миросозидания! И не правы, называющие мечтания никчёмными. Всё для чего-то, всё когда-нибудь будет востребовано.
      Как-то на одной из вечеринок к ней подошла красивая женщина, которую она знала давно, но как-то поверхностно. Так, общаясь, перекидывались парой-тройкой слов при встречах в парикмахерских и магазинах. Та предложила походить с ней вместе в женский клуб, который представлял собой что-то смешанное. Вроде, как в основном, со спортивным уклоном, так как там были самые современные и модные тренажёры, хорошая сауна с большим бассейном.
      Но был там и бар с разнообразными напитками, как с алкогольным наполнением, так и с настоями трав и соков, выжимаемых прямо на месте из свежих фруктов и овощей. А ещё там были массажисты с крепкими мускулистыми фигурами, которые могли, при желании, сделать не только массаж, но и... Словом, это был клуб для осуществления женских прихотей, а так как прихоти женские всегда разнообразны, различался разнообразием и перечень оказываемых им здесь услуг.
      Договорившись о встрече на следующий день там, в этом клубе, Элен и Лидия, а именно так звали эту новую, старую знакомую, расстались в этот вечер, разойдясь по своим привычным компаниям, и только изредка перебрасывались между собой новыми, заинтересовавшимися друг другом взглядами...
      Взгляд... Ты многое можешь сказать, не прибегая к обычному средству общения двуногих "разумообразных" - языку. У тебя свой язык, язык, не требующий переводчиков и словарей, ты интернационален, и не только среди "разумообразных", но и среди всего видимого животного, да и не только животного царства. Вспомните, как бывает, смотрят на вас глаза собаки? А, вспомнили! Тот, кто заглядывал в глаза этому милому существу, видел всепонимающий взгляд существа готового на всё ради любимого хозяина, и совсем не за кусок мяса или сахара, а просто так, чтобы доставить ему радость, удовольствие. И они, собаки искренне рады тебе, потому, что они не умеют врать, у них нет слов, а есть только тебя понимающий взгляд.
      А лес? Когда в нём появляется ощущение, что на тебя смотрят своим многоглазым, разноцветным взглядом кто-то или что-то. И ты чувствуешь родство с этим лесом, со всем его разнообразием животного и растительного мира. И тоже без слов.
      А водоём, а поле, а горы? Всё имеет глаза, всё видит, всё чувствует, всё знает...
      Есть мнение, что не нужно доверять человеку, который, целуясь с тобой, не прикрывает глаз. Может быть?! Когда в этом первом объединяющемся акте взаимодействия с другим, прикасаясь губами к другим трепещущим, ожидающим губам, вдруг начинают сами закрываться глаза, и ты пытаешься что-то найти в себе, чаще всего, конечно несознательно, а рефлекторно, прислушиваясь к возникающим ощущениям. Эти ощущения развивают, нарастают, волнуют... То, что было маленьким, увеличивается, или не меняется или вообще исчезает. И тогда глаза открываются. Чтобы посмотреть: "а кто это со мной, и зачем?.."
      Только нужно уметь слушать, смотреть, видеть. Именно видеть, а не просто смотреть. Видеть другое, видеть разное, видеть других, видеть себя. Потому, что видеть можно и без глаз.
      Видение, а не просто зрение.
      ...Встретившись в клубе, Элен и Лидия прошли к хозяину, где Элен, как новичок, заполнила небольшую анкету, заплатила абонементную плату за оставшиеся две недели месяца, а потом пошла, пошла следом за ставшей уже давно здесь завсегдатайкой, Лидией.
      - Ну, что, Элен, с чего начнём? Может быть с сауны, а потом посмотрим, что дальше? - Весело и с лёгкой хитрецой в своих чёрных, блестящих глазах, спросила у Элен Лидия.
      - Что, ж наверно, давай с сауны, - ответила Элен, и они пошли в раздевалку.
      Там разделись. Элен заметила, как плотоядно смотрит на неё Лидия, но это её совсем, почему-то не пугало и не шокировало. Создавалось впечатление о предопределённости происходивших дальше событий...
      Как часто мы давно уже совершили и совершаем мысленно то, что делаем потом наяву. Как часто во сне происходит задуманное днём, но неосуществлённое по каким-то причинам, чаще всего только от нас зависящих. Но мы прячемся в скорлупу неосуществлённости из-за своей нерешительности, какой-то боязни, опасения, чего? - Мы не можем часто даже сказать чего и почему? Просто живёт в глубине у каждого из нас враг - наш собственный раб, которого мы пытаемся выдавить из генотипа, в который его, возможно, засовывали все предыдущие поколения. И он проникал, насыщая собой нашу истинную суть, подавляя эту суть, пряча, изменяя, уравнивая со всеми. Когда все рабы - проще управлять. Потому, что свободный человек всегда свободен, и поэтому трудно управляем, даже в казематах за тяжёлыми стенами. Самые крепкие заборы - это ты сам, со своими комплексами, предрассудками, самоуничижением и самоограничением.
      Мы заборы собой создаём...
      * * *
      ... - А ты хороша! - Вырвалось у Лидии восхищение, после того, как Элен разделась, и спокойно проходя мимо неё к шкафу с простынями, двигалась по помещению с присущей ей грацией и прелестью дикой кошки.
      - Да и ты не уродина, - ответила ей Элен, - как тебе удаётся быть такой упругой и гладкой? - И прикоснулась пальцами к округлой, крепкой груди Лидии, несмотря на её тридцатилетний с гаком возраст. Грудь была без признаков искусственного вмешательства, её тёмный сосок, до этого прикосновения спокойно лежащий на поверхности верхушки, вдруг напрягся и превратился в вишенку, словно по волшебству. И этим волшебником была она Элен, это её нежные прикосновения заставили подниматься эту красивую округлость подруги всё выше и чаще, в такт учащающемуся дыханию. И сама Элен, вдруг почувствовала горячую волну, рождающуюся в ней, в недрах низа её красивого тела. Эта волна поднималась вверх - к ямочке пупка, выделяющейся на ровной, чуть вогнутой дрожащей поверхности живота, оттуда к груди, заставив её тоже подниматься со всё возрастающей частотой. И её соски тоже напряглись.
      Но тут Лидия, как более искушённая и опытная в отношениях со своим полом, взяла инициативу в свои руки. Она обхватила своими руками шею Элен, слегка выгнула её назад, и, облизывая напрягшийся сосок, стала нежно его покусывать. Элен застонала, это случилось самопроизвольно, без напряжения, естественно, и ей это не показалось стыдным или неестественным. Ей тоже захотелось доставить Лидии удовольствие, и она стала целовать её смуглую шею. Мелкие колечки волос Лидии приятно щекотали щёки и на них расцвёл румянец, подчёркивая своим розовым естеством их свежесть и персиковую бархатистость.
      Раздевалка была большой, в ней стоял кожаный, огромный диван, и как нельзя кстати, в это время утра в раздевалке не оказалось больше никого, да, впрочем, если бы и был кто-то, для них это бы не имело никакого значения. Поскольку встретились два желающие друг друга существа, так случилось, что пол у них был один, но они смогли, несмотря на это кажущееся противоречие слиться в едином душевно-телесном порыве в одно пульсирующее и клокочущее существо. Существо, объединённое жаждой любви, желающее и могущее любить, несмотря на...
      Вот так и случилось посвящение Элен. Она проснулась, в ней пробудилась жажда, которую она теперь хотела, да и умела удовлетворять. Попробовав ещё раз общение с мужчинами, она поняла, что больше не сможет быть ни с одним из них. Годы, проведённые замужем, были потерянным временем на пути самопознания своего тела. Их табаком и алкоголем пахнущие рты, обросшие щетиной щёки, царапающие нежную женскую кожу, может, и вызывают у кого-то желание и экстаз, но не у неё. Это уже не для неё, не про неё. Ей - нежные женские прелести, увлажняющиеся от её мягкого прикосновения, запах разнообразных духов, смешанных с терпким запахом женского пота, появляющегося в процессе любовной игры, взаимность, перекрёст и гибкость тел - вот это её, для неё.
      Для других - другое...
      * * *
      Что ж, всему - свое, а своему - всё...
      Но как найти это своё, и где? Может быть, когда-нибудь, все мы превратимся в бесполые существа, не имеющих средств взаимного проникновения друг в друга, и доставляющего тем ни с чем не сравнимую радость объединения. Да, может быть, это будет не нужно потом. Потому, что мы научимся проникать друг в друга не только физически, вернее совсем не физически, а обмениваться своей энергией по-другому. Превратясь в энергетическое яйцо или другую фигуру, или не превратясь, а скорее сбросив эту телесную, человеческую оболочку, как одежду, уже не нужную на том этапе развития. Но ведь это происходит и сейчас у некоторых, избранных, "продвинутых"... И предстоит, может быть, всем нам когда-нибудь!?
      А, может быть, уже это было раньше? И стоят, напоминая нам те времена единения, безногие, бесполые статуи острова Пасхи. И их лучистые, в прошлом, алмазные глаза, смотрят куда-то в будущее, или в прошлое, а может быть вне времён. Потому, что истина не имеет времени и места, именно потому, что она истина и не нуждается в единицах измерения. Она есть - и этим всё сказано. Межпространственна, межвремённа... Но мы не всегда узнаём её среди представленных нам знаний и полученного опыта. Часто приходится её доказывать, убеждая себя в правильности доказуемого. Сходясь и расходясь, отграничиваясь временем и пространством, уединяясь и осмысливая... И убирая границы, снова объединяясь, но уже в своей новой "продвинутой" индивидуальности, познавая... ИСТИНУ!
      Разбуженная Элен, теперь искала дремлющую родственную душу, чтобы разбудить её, и та, разбуженная, уже вместе с ней пойдёт по этому скользкому пути само- и взаимопознания. Поиск удовольствия - это ведь тоже путь, только куда он может привести? Мы привыкаем ко всему, и однообразие в удовольствиях - это застой, даже шаг назад, если долго нет перемен. А перемены чаще всего происходят через неприятности, и они, неприятности, нас заставляют искать новые пути к удовольствиям, чтобы эти неприятности исчезли. И опять эти дороги зовут нас в неизвестное, и мы стоим на перекрёстке этого неведомого пути. Мы выбираем дороги, дороги выбирают нас... Всё-таки, для каждого из нас приготовлена своя дорога, свой путь, своя тропа...
      И вот теперь вновь пересеклись тропы нескольких, казалось, совсем не связанных между собой людей. Снова узел, точка отсчёта, своеобразный ноль в системе координат. Так уж получается, что точкой в этих историях становится Рон. Его история никак не может получить развития на этих страницах, всё как-то у других, про других...
      7
      "Твоя совесть - это мерило искренности твоего
      желания быть самим собой. Прислушайся к ней
      внимательно."
      Р. Бах. "Иллюзии"
      Перед Роном стояла девушка его мечты, именно такая, какую он и видел в своих снах, именно такая, какую он представлял себе, читая письма, получаемые на протяжении их заочного эпистолярного и виртуального общения, именно такая... Но у неё не было в руках розы. И это остановило уже готовые вырваться из его уст слова приветствия.
      - Извините... меня... кажется, ждут, - с трудом оторвался Рон от взгляда прекрасных глаз стоящей перед ним девушки. И он ушёл, ушёл от неё, пусть у неё не было в руках розы, но это была она, Регина, и нужно было просто поверить своим чувствам, призыву своего "Я". Но эта инерция неверия в себя, раскручиваемый с детства маховик недоверия со стороны окружающих, когда тебе многое не позволяют в процессе неправильного воспитания, с помощью запретов, ограничивают тебя. Вначале в малом: "это ещё рано, это чуть позже, подрасти, узнай. Потом, завтра, после... Когда-нибудь". И эти "потом", "нельзя" закладываются тяжестью на твою неокрепшую душу, на твои маленькие детские плечи. И к тяжести атмосферного столба добавляется тяжесть "нельзятости". Потом это становится нормой. Вянут желания: нарушать. Репрессивный аппарат государства, семьи, как его ячейки, загоняется в твоё нутро, и цепляет когтистыми руками, уже не только порывы, могущие помешать другим, но и вообще все порывы. Остаётся живущий, труднораскручиваемый маховик, и теряется подвижность. Но есть надежда, что однажды, найдётся тот, кто поможет раскрутить его, и тогда его уже будет трудно остановить.
      Долго запрягаем, но быстро поедем?.. Может быть!?
      ...Рон оставил незнакомку, которая была несколько шокирована этим к ней пренебрежением. И чем, всё-таки оставил зарубку интереса к себе. Уж таково устроение человеческой психологии, особенно женской - чем мы меньше, тем нас больше и легче любят. Она знала, что её будут ждать, но, следуя привычкам своего пола, решила как-то испытать ожидающего парня, (а нужно ли это было?). И отдала розу той женщине - Элен, с просьбой сказать, что она, Регина, подойдёт чуть позже, и пусть Рон её подождёт, появилось срочное дело, и всё такое, и тому подобное...
      Элен, а это была она, была рада оказать услугу красивой девушке, и даже попыталась с ней немного пококетничать при этом. Регина, не совсем понявшая её намёков, смогла легко уговорить Элен помочь ей. Женщины быстро находят между собой язык. Это что-то подсознательное, язык вида, что ли. Может быть правы, утверждающие, что мужчина и женщина - это разные виды живых существ. Слишком разная физиология, душевное устройство, ценности... И взаимоотношения он и она - это война или временное перемирие, редко достигаемое. И близится время подавления и исчезновения этого вида - мужчин? Грядёт матриархат, а потом и монокультура?! Вот где будет "малинник"!
      Регина понаблюдала издалека за ожидающим Роном, и этот осмотр её удовлетворил. Парень внешне выглядел неплохо. Был хорошо сложён, оригинален со своей причёской, - на голове его были тёмные каплеобразные очки, поднятые вверх, и этим придерживающие, как ободком, его длинноватые густые пряди, светлые бриджи чуть ниже колен, облегали его мускулистые ягодицы, и расширяясь книзу, слегка развевались от прогуливающегося по набережной ветерка...
      Что ж, встречают по одёжке, как говорится. Возможно?!
      Хоть и говорят, что женщина любит ушами, но это потом, лишь после того, как она выберет того, кого же она захочет слушать. А вначале? - Вначале она выбирает глазами, нутром, или ещё там чем-то. После - она слушает. И слышит чаще всего то, что хочет услышать, многое пропуская, и не обращая внимания. И потом, только со временем, разобравшись, обжёгшись, начинает вспоминать и думать: "А что я тогда то в нём нашла, дура!" Но что-то нашла, раз выбрала. Только часто невозможно многое начать снова, сделанное нельзя изменить. Всё проходит. И прошедший миг неповторим.
      Не дорожим мы мгновениями. Когда они есть, эти мгновения, думаем, что так будет всегда, бывает, даже утомляемся от их прелести и "хорошести". Но стоит им пройти, исчезнуть, - вот тогда и возникает чувство благодарности к доставившему их... К тем мгновениям... Или неблагодарности, - что чаще всего. Нарастают "жаль", и желание повторить... А не получается. Всё другое. То же место, тот же человек, но нет того... Того!
      Итак, Рон пошёл к другой. Ошибся... Но он этого не знал, он шёл к розе - их талисману, их паролю, которая ждала его в руках, как ему казалось той, той, которая стала ему близка, близка, благодаря их переписке и общению на расстоянии. Ещё одно доказательство близости, что она не мера длины, она мера состояния.
      - Извините, вы Регина? - Спросил Рон, подойдя к столику, где сидела Элен.
      Она подняла глаза, оторвавшись на миг от своего высокого стакана, из которого через трубочку потягивала коктейль из смеси фруктов, рома и тоника. Персик она уже съела, и выпитый ром оказывал своё действие, что выражалось в появлении легкого притомления её блуждающего, ожидающего взгляда, и расцвете лёгкого румянца на нежной, прозрачной коже лица.
      - Да нет, молодой человек, я Элен, но это вовсе не значит, что нельзя со мной поговорить, присаживайтесь, я тоже жду, и пока не дождалась, хотя надеюсь. А почему вы решили, что меня зовут Регина, или это просто ваш способ знакомства? Тоже имеет право на оригинальность, но не на исключительность. - Элен взяла в руки розу, и слегка прикоснулась её лепестками к своему лицу, понюхала её аромат, улыбнулась от возникающего в её воображении образа Анны. Потому, что она ждала её, и предвкушала прелести молодости и женской, так ей теперь любимой красоты.
      - Итак, а вас как зовут, меня, как я сказала, Элен, а вас? - И она уронила, с лёгким, непоказным уже теперь нетерпением, стебель розы, её красные лепестки вздрогнули от толчка о поверхность столика, и затрепетали, задрожали от такого небережного к ней, розе отношения, и чуть даже поникли, обиженные...
      Небрежение обижает. Мы всегда претендуем на исключительность. Чаще, конечно, оправданно. Все мы уникальны и неповторимы в этой уникальности. Разнообразие и неповторимость - это движение, развитие, возможность соприкосновения. Чем более разнообразны грани неповторимости, тем к большему числу граней другого, других мы сможем соприкоснуться, а значит снова развиться, измениться в процессе этого соприкосновения и взаимопритерания. И снова к новым граням, к новым соприкосновениям к новому...
      ... - Меня зовут Рон, - сказал он, присаживаясь, - мне конечно, приятно, что такая красивая женщина, как вы, Элен, пригласили меня за ваш столик, но дело в том, что я жду встречи здесь, и должен был встретиться с девушкой. А вся сложность в том, что я никогда её раньше не видел... - Он вдруг остановился, несколько поражённый тем, что рассказывает про себя незнакомому совсем человеку...
      Эффект раскрытия души незнакомцу, когда ты знаешь, что больше никогда его не увидишь, не встретишь, а значит и не узнаешь, что он про тебя потом подумает или расскажет кому. Это всё не важно. Важно то, что хочется рассказать сейчас, о том, что наболело, волнует, беспокоит. Когда есть кому слушать - тогда находится и что рассказать. Может быть и пародокс? Скорее нет. Мы жаждем востребованности, нужды в нас, именно в тебе, неповторимом и любимом. А этого всегда не хватает. И ищем собеседников в пивных, на вокзалах, в поездах... Опрокидывая рюмку за рюмкой, или держась за потную холодную кружку с пивом, пережёвывая остатки от вяленой рыбы, мы вещаем, слушаем, да просто треплемся. Удовлетворяя жажду недополученного в обычной жизни общения. Потом проходит похмелье, начинаются будни, и всё до следующего раза накопления "недоо..."
      ... - Мы договорились, продолжил Рон, что своеобразным паролем встречи будет вот такая роза, что лежит перед вами, мы общались с ней только письменно, и никогда не видели друг друга. А тут вы, роза... Я думал, что вы -это она.
      - Нет, я не она, я это я! Но я скажу вам, Рон, что я видела, возможно, вашу незнакомку. Ко мне подошла симпатичная, впрочем, совсем не симпатичная, а просто красавица, уж вы мне поверьте, я понимаю женскую красоту, я можно сказать ценитель и даже эстет в этом вопросе. Так вот, она подошла и попросила меня передать, что если ко мне подойдёт молодой человек, и спросит, именно то, что вы и спросили: " Вы не Регина?", сказать ему, о том, что она немного задержится, что-то у неё там, я не поняла. А, скорее всего она сама решила вас рассмотреть на расстоянии или проверить вашу реакцию на такую вот ситуацию. Хм, даже рифмованно получилось, может мне стихи начать писать? - Элен прервала свою тираду, прихлебнула, уже без трубочки из стакана, и продолжила, прежде сделав ещё пару хороших глотков фруктово-ромовой смеси. - И она дала мне вот эту розу. Это ваш пароль, и это та роза, но пароль без отзыва, потому, что вы только что отошли именно от неё. Я наблюдала вашу встречу издалека.
      - Как встречу? - вдруг похолодело в груди у Рона, и сердце вдруг сжалось, замерло, и вновь застучало, но со всё убыстряющимся ритмом, насыщаясь адреналином от растерянности, но и возрастающей готовности к действию к решению...
      Часто, чтобы заставить действовать нужно заставить растеряться. Вся прелесть перемен начинается с колебания, нарушения устоявшегося. Главное собраться, сгруппироваться, не потерять ощущения себя. Иногда просто поддаться инстинкту, сбросить всё наносное, и шлифованное. И действовать, действовать, действовать!!!
      А там уж как случится, - в желанья, как с моста!..
      ...- Да вот так, встречу, продолжила, улыбаясь Элен. Это она подходила к вам, это она подала мне эту розу, это её вам надо сейчас, бросив всё, догонять, бежать, искать! Ты ещё здесь, - и Элен, вдруг резко перейдя на это "ты", толчком: " Ты ещё здесь?", заставила Рона резко подняться от маленького столика этого кафе, пластмассовый стул отскочил от него, будто живой, от толчка его порыва завалился и зазвенел стакан с чуть недопитым, вытекающим из его влажных недр, коктейлем. Элен, ободряюще засмеялась. Про себя же подумала: "Молодец, парень, этот найдёт! Может, мне ещё попробовать пообщаться с противоположным полом, может и я не совсем потерянная для мужчин компания? Просто нужно ждать, надеяться, искать?" И она, подозвав официанта, заказала ещё один коктейль, и стала поглядывать с новым интересом на окружающих. Мужские взгляды отметили это изменение в её состоянии. А, как известно общение - это состояние. И вот, к ней уже направился мужчина лет сорока, с крепкой спортивной фигурой, в светлом лёгком костюме, не прятавшем гибкость и подвижность его тела...
      Что ж, оставим их на этой новой, выбранной ими дороге. Они двинулись навстречу друг другу. Что будет дальше, и будет ли? Конечно, что-то будет. Но это их новая история, которую опишет кто-то другой, а может быть и я когда-нибудь? Всё может быть!
      Мы создаём себя и сами...
      А как же Анна? И у Анны будет своя история. Их общение с Элен раскрасит новыми красками её потускневшее желание жить. Потеряв неизвестное, неизведанное, у неё осталась печаль и боль от неосуществления возможного. Хотя, если бы Виктор не умер, она бы его и не узнала. Не полюбила, потеряв. Не ощутив потерь, мы не можем ценить приобретений. И спасательным кругом из этого моря печали стала для неё Элен. Взрослая, умелая, нежная и грубая одновременно... И так внешне похожая на него, Виктора.
      Она найдёт своё, найдёт любовь, а через любовь, найдёт и себя...
      Рон, перепрыгнув через лёгкое ограждение кафе, понёсся, обгоняя ветер. Но он был уже не здесь, он был на тропе поиска, его внутренний компас был настроен на неё, на Регину. Он её знал, он её чувствовал, он её видел. Пусть не взглядом глаз, но это пока, а взглядом своей души, своих чувств, своего "Я"! А значит, он не может не догнать её. И догонит! И всё у них будет. Будет!
      Большое вблизи не смотрится, не охватывается... Оно облекает, приобретает свои истинные черты на расстоянии. На расстоянии, во времени...
      Хотя, наверное, не совсем так. Вне времени и пространства. На перепутьях и тропах, в потерях и приобретениях, в уходе и возвращении, в остановках и колебаниях...
      В раздумьях... Ощущениях... И снова дальше... Выбирая... Собирая...
      Возвращаясь к недоделанному... Доделывая, исправляя, решая. И снова выбирая... Дорогу, которая поведёт нас за собой, мы поведём за собой дорогу... Оставляя след, колею, тропу... В дороге случается всякое...
      Итак, счастливого им, и всем нам пути. По дороге в?.. Куда?.. - По дороге к себе!!!
      Так, в путь!!! Hit the road...
      "... И Я есть Бога-благоисточник, автор-собственник, всех, всегда, везде. Моих Бога, благо, истинно, свято... Религий, сказаний, заповедей, заветов, законов, вероучений, писаний и откровений, знаний... Богомироздания!"
      17 августа - ноябрь 2000