— Смотри! — напарник ткнул пальцем вниз.
Я кивнул, снизился до кромки тумана и пополз на самой низкой скорости, посматривая то влево, то вправо. Мы облетели почти весь остров, когда заметили густой столб черного дыма. Прямо по курсу обнаружилась большая прореха в белой завесе тумана, и мы увидели посадочную полосу.
Шасси коснулись новенькой полосы, и стреколет, прокатившись по инерции ярдов двести, остановился перед встречающей делегацией.
— Приехали, побери их Небо! — Мой товарищ смачно сплюнул, встал в Кабине и, под прицелами десятка мушкетов, поднял руки. Я счел за лучшее последовать его примеру.
— Слезайте! Без глупостей! — сказал один из ловцов удачи.
— Куда?
— К галеону.
У полосы стояли четыре десятка стреколетов, за ними высились грубые каменные строения. Тут же застыла порядком потрепанная туша «Игривого зефира» и высилась крутобокая «Фрекен Ум-Горх». Оказавшись возле непритязательных, грубо сколоченных строений, я увидел пленных гномов. Их осталось чуть больше двух десятков, и они старались не смотреть на три с лишним сотни мертвецов, лежащих возле входа в шахты. Впрочем, среди покойников были не только недомерки, но и люди Черного Ага. Некоторые за желание владеть чужими сокровищами расплатились жизнями.
При ближайшем изучении «Игривый зефир» оказался поврежден сильнее, чем мне показалось вначале. Ему досталось крепко. Часть мостика была разрушена и все еще дымилась, правый борт — пробит во многих местах, надстройки на баке просто снесло, а орудийные башни раздавило. Фрегат хорошо поработал, прежде чем ловцам удачи удалось его завалить.
А вот «Фрекен Ум-Горх» совершенно не пострадала. Судя по всему, она не принимала участия в бою и все время находилась на якоре. Теперь вокруг нее хлопотали ловцы удачи. Люди, гномы, орки, хаффлинги, огры, тролли и множество представителей других рас выстроились цепочкой и передавали из рук в руки ящики, бочки и тюки из бездонных трюмов. Вся добыча сгружалась в одну кучу для последующего дележа.
Черный Аг, Тони и недомерок Лорх торчали недалеко от всех этих ценностей и разве что не облизывались. Рядом с ними стояла маленькая и совершенно потерянная Гира.
— А вы и вправду отличные летуны, — сказал нам Черный Аг.
— Поэтому твои люди пытались нас сбить? — мрачно поинтересовался Ог.
— Это у них не слишком хорошо получилось, — отозвался он равнодушно. — Шхуна Кархов, надеюсь, нам не помешает?
— Возможно, — уклончиво ответил я.
— Хватит с ними церемониться! — не выдержал Тони. — Отдай их мне.
Орк задумался на краткое мгновение и пожал плечами:
— Забирай. Мне курьеры без надобности.
— Только попробуйте! После этого можете сами возиться с артефактом! — сказала Гира, обращаясь к рыжебородому Лорху. Тот недовольно нахмурился, но кивнул и бросил Петле:
— Остабьте их.
Взгляд недомерка говорил, что потерпеть осталось совсем немного, и тогда мечта Тони обязательно осуществится.
— Бачему они не торобятся? — обратился Лорх к орку.
— Ваши родичи забили трюм доверху, — хмурясь, ответил Аг. — Потребуется какое-то время.
— Кархи — не мои родичи! — возмутился Лорх и оглушительно чихнул. — Мой боброс относился не к золоту, а бредмету нашей с тобой сделки.
В этот момент кто-то с галеона крикнул, что они нашли нужный гному предмет. Двое ловцов удачи поспешно спускались по сходням. Один из них нес в руках небольшой сундучок, окованный металлическими полосами. Лорх, стоило ему увидеть это, едва не выпрыгнул из собственной шкуры. Пока внимание всех было отвлечено, Гира невесть каким образом оказалась рядом со мной и быстро, глотая окончания слов так, что я ее едва понял, прошептала:
— Постарайтесь держаться ко мне как можно ближе. Ни в коем случае не выходи из круга! Понимаешь?
Я хотел сказать, что вообще ничего не понимаю, но тут Лорх очнулся и заверещал похлеще отъевшейся латимеры:
— Приглядывайте за девчонкой! Не подпускайте ее к камню!
— С удовольствием, — Тони взял гному за локоть. Она попыталась освободиться, но тот держал крепко.
— Ты еще пожалеешь, мразь! — воскликнула Гира.
— Уже умираю от страха, фрекен, — усмехнулся тот. — Заткнись и стой тихо.
Ношу тем временем поставили на землю. На крышке оказались вырезаны буквы недомерков, но что конкретно было написано, я прочитать не смог. Небольшой навесной замок сбили минут за десять. Ему не помогли даже легкие чары. Взволнованный Лорх дрожащими руками откинул крышку сундучка и благоговейно застонал.
Вопреки всем моим ожиданиям «Горный цветок» совсем не напоминал драгоценность. Обычный кусок вулканической породы, в который по какому-то недоразумению затесалось несколько крупных кристаллов мутного горного хрусталя.
— Это то, что вы искали? — с некоторой долей сомнения в разуме гнома полюбопытствовал Черный Аг.
— Да, — прошептал рыжебородый.
— И я могу считать контракт выполненным?
— Собершенно берно.
— И сокровища галеона наши? — уточнил орк.
— Да. Мне нужен только каме...
Договорить Лорх не успел. Кинжал, висевший на поясе Черного Ага, сам собой выскочил из ножен, пролетел шесть ярдов и по рукоять вошел Тони в грудь. Кто-то из личной охраны Петли завопил: «Измена!!!» Грохнул выстрел, закричал первый раненый, зазвенело оружие.
— Проклятая эльфийская магия! — крикнул Аг, отчего-то посчитав, что именно я виноват в том, что его нож ожил и прихлопнул Петлю.
Выхватив пистолет, одноглазый направил его в мою сторону, но Ог воспользовался спрятанным в башмаке «Лягушачьим прыжком», мгновенно переместился за ловца удачи и свернул тому шею.
Я тоже не стал терять времени и внес в разразившийся хаос еще большую неразбериху, с воплем бросившись под ноги какому-то мушкетеру. Над самым ухом оглушительно бухнуло, щеку обожгло огнем, но я уже сбил стрелка с ног и заехал локтем ему в лицо.
Гира, оставшись без опеки погибшего Тони, метнулась к сундуку. Лорх оказался у нее на пути, получил удар промеж ног, подавился соплями и, воя, откатился в сторону. Забыв о противнике, гнома коснулась рукой бугристой поверхности камня, выкрикивая какую-то несуразицу.
Мигнуло.
Мир застыл.
Из земли вокруг «Горного цветка» алым контуром выступил зубчатый круг, внутри которого оказались я, Ог, Гира и Лорх. Кристаллы хрусталя источали рубиновый свет, окрашивая кровью всех нас.
Мир, находящийся за границей круга, напротив, стал бледным и призрачным.
Гнома, похоже, впала в транс. Она не замечала, что творится вокруг. Лорх, страшно оскалившись, достал из-за пояса пистолет. Я предупреждающе крикнул, но девчонка меня даже не услышала. Ог бросился к недомерку и мощным пинком ноги отправил тварь в полет, завершившийся за пределами круга. Рыжебородый надсадно закричал, его тело странным образом истончилось, и он исчез, попросту растворившись в воздухе.
В следующую секунду все кончилось. «Цветок» погас, в мир начали возвращаться краски, а Гира, потеряв сознание, упала прямо мне на руки.
Тишина висела такая, словно драконы времени пожрали все сущее. Кажется, кроме меня, Гиры и Ога на острове больше не осталось живых существ.
Я осторожно положил гному на траву и попросил напарника:
— Присмотри за фрекен.
Компаньон, так же, как и я, находился под впечатлением от случившегося. Глаза у него были совершенно шальные. Пришлось повторить просьбу еще дважды, прежде чем я получил подтверждение, что он меня слышит.
«Фрекен Ум-Горх» оказалась мертвой. Всего лишь несколько минут назад здесь властвовала деловитая суета и предвкушение от раздела сокровищ, а теперь не было ни души. Сундуки оставили на произвол судьбы.
Я добрался до бараков, но и здесь живых не наблюдалось. Слава Небу, хоть стреколеты остались на своих местах. Проверив три из них, я убедился, что Печати целы и демоны на месте. Все выглядело гораздо лучше, чем можно было надеяться. Хоть сейчас лети на все четыре стороны.
Вернувшись обратно, я увидел Ога, который, зажав под мышкой здоровенный тесак, потрясенно бродил среди сундуков и бочонков. Он то и дело запускал руки в изумруды или сапфиры, подносил к глазам и тихо насвистывал веселую песенку. Увидел меня, улыбнулся. Я вернул ему улыбку, понимая, что все, что сейчас лежит на земле — лишь малая часть содержимого трюмов «Фрекен Ум-Горх».
Гира пришла в себя только часа через два и тут же обхватила свой бесценный булыжник обеими руками.
— С пробужденьем, — поприветствовал я ее. Гнома неуверенно улыбнулась:
— У вас такой вид, словно вы не в себе, ребята.
— Это точно, — кашлянул Ог. — Что произошло? Куда подевались ловцы удачи?
— Они провалились. — Девчонка откинула со лба челку.
— Сквозь землю? — усмехнулся я. — Объясни про нож. Она перевела взгляд на мертвого Тони.
— Я же говорила, что он пожалеет. Помнишь, когда они заставили меня искать, где Кархи спрятали галеон, моя кровь во время ритуала была на кинжале? Лорхи — торговцы. Кархи — воины. А мы, Горхи — мастера. Металл чувствует нашу кровь и подчиняется Говорящим, если «Горный цветок» поблизости. Так что трюк с клинком был вопросом времени. С остальным несколько сложнее. Я до последней минуты не верила, что удастся коснуться артефакта. Без этого ничего бы не вышло. Но нам повезло, и все любезные доны отправились в Изнанку.
— То есть как?
— Очень хитро, конечно же, — подмигнула она мне. — «Горный цветок» открывает ворота, чтобы Говорящие вытаскивали в наш мир демонов. Но на самом деле артефакт — палка о Двух концах. Он может не только вырывать демонов сюда, но и отсылать людей в места, не слишком к ним приветливые. Короче говоря, все, кому не повезло оказаться за пределами круга, отправились в путешествие безо всяких шансов на возвращение. Ог присвистнул и почесал в затылке.
— Оказаться в Изнанке, где обитают демоны... Ловцам удачи можно только посочувствовать.
— И что теперь? — осторожно поинтересовался я. Гнома улыбнулась:
— Все, что находится на «фрекен Ум-Горх» — мое, — она указала пальцем на галеон. — Ни Кархи, ни Лорхи не получат золото и «Горный цветок». Я не вернусь домой до тех пор, пока эти кланы существуют. Так что, наверное, придется мне искать новый дом. Денег этих мне не потратить и за десять жизней. К тому же одна я их отсюда не вывезу. Намек понятен?
— Угу. Мы поможем тебе...
— Вы уже помогли мне так, как не помогал никто в жизни. Предлагаю партнерское соглашение. Все поровну. На три доли. Думаю, нам хватит луидоров, чтобы купить не только Логово, но и все частные площадки на Черепашьем острове. Устроим хорошее дельце, друзья. Как считаете?
— Даже когда мы купим весь Черепаший остров, у нас останется еще очень много луидоров, — Ог счастливо ухмылялся.
— Это не проблема, — пожала плечами Гира. — Поверьте, гномы всегда знают, во что вложить свои капиталы.
И в этом утверждении я был с нею совершенно согласен.
— Мы рухнем, — сказал я, с иронией наблюдая, как Ог пытается запихать в кабину огромную кучу ценностей. — Непременно рухнем. Или ты просто не влезешь. Оставь хотя бы половину из того, что взял.
— И не подумаю!
— Ты боишься, что кто-то наткнется на галеон?
— В жизни всякое случается. К примеру, в один день ты — особый почтовый, а в другой — самый богатый орк в мире. Так что не мешай. Я стараюсь ради нас всех.
Гира, сидевшая в кабине заднего стрелка, прыснула:
— Ог, ты забываешь, что у нас «Горный цветок». На продаже резвых демонов мы заработаем еще столько же. Не волнуйся, главная ценность уже на борту. Давайте убираться отсюда.
— Готовы? — на всякий случай спросил я.
Напарник показал большой палец. Гира повторила его жест. Я коснулся Печатей и отправил стреколет на взлет.
Виктор НОЧКИН
"Фейрин и золото"
— Это твой фейрин? Какой славный... А можно, я его поглажу?
Хорошенькая девочка, волосы светлые, отливают золотом. Почему такая хорошенькая прислугой на постоялом дворе?
— Нет, золотко, это не мой фейрин, это я — его человек.
— А разве так бывает?
— Как видишь, бывает.
Фейрин стрекотнул, на миг оскалил клыки и спрыгнул с моего плеча на колени, оттуда — на лавку и канул под стол. Мы с девочкой нагнулись одновременно. Малыш нашел монетку, застрявшую между половиц, и пытался ее вытащить. Увидев под столом мою физиономию, протянул лапку. Я вручил ему нож. Вскоре фейрин прыгнул мне на колени, довольно заурчал и, взобравшись на стол, вручил монетку девочке.
— Теперь можешь его погладить, — объяснил я. — Ну, убедилась, что это не мой фейрин? Будь он мой, монетку бы мне отдал, верно?
— Наверное... А почему он отдал мне?
— Отдает, кому хочет, — я пожал плечами, — ты ему нравишься.
— Эй, Алиса! — окликнул из-за стойки хозяин. — Хватит забавляться, работать надо!.. Это твой зверек? Убери его со стола!
— Нет, это я — его человек.
Девчушка улыбнулась, показала хозяину монетку и умчалась обслуживать гостей. Улыбка у нее такая...
Посетителей было немного, Алиса скоро освободилась и подсела к нам. Фейрин, разумеется, не соизволил слезть на лавку. Впрочем, хозяин помалкивал — один раз сделал замечание и посчитал, что свой долг исполнил. А от фейрина никакого убытку с его столом не приключится.
— А правда, фейрины умеют отыскивать клады?
— Они чуют. Вот монетку ...
— Ага. А как это он чует? Нет, правда! Он же у тебя на плече сидел? Он же монетку не мог под столом видеть?
Как фейрин чует — загадка. Но они чуют. Умеют находить клады, для этого и путешествуют. У каждого есть человек. Пушистые хитрецы ленивы, им неохота откапывать клады и обслуживать себя в пути. К тому же всегда найдется кто-то, кто сочтет фейрина легкой добычей. Пушистые бестии могут многое, но их размер вводит в заблуждение... С человеком удобнее. Этот фейрин выбрал меня. Хитрец... Жмурится, тихонько урчит, пока Алиса осторожно поглаживает шерстку.
— Скажи-ка, а что здесь говорят о вашем сеньоре? Он молодой, верно?
— Да, молодой, — девчушка отвечает, не задумываясь, увлеклась пушистиком, — второй год как умер отец, и теперь сэр Анрис наш сеньор.
— Каков он — злой? Добрый?
Алиса гладит фейрина, а лукавец мне подыгрывает, изображая довольство. Хотя, возможно, ему в самом деле нравится — кто ж разберет, что у него на уме. И Алиса увлечена живой игрушкой — можно надеяться, что ответит откровенно, как есть.
— Не знаю. — Хм, это, безусловно, очень откровенный ответ, безусловно. — Он здесь и не показывается вовсе, разве что проездом. Печальный он.
— Я понимаю, что печальный. Беден ваш сеньор. Говорят, его отец зарыл клад?
— А, клад! — сообразила. Я же здесь с фейрином, а все знают, чем занимается наш брат. «Человек с фейрином» — это профессия. — Не знаю, только его отец тоже бедный был. И дед... Его дед замок заложил как-то, чтоб свадьбу устроить. Ну, когда молодой был... Потом приданое отдал, чтобы с долгом расплатиться. Красивая история, правда? Ну, такая любовь... даже замок заложил.
— Алиса! — снова хозяин. — Проводи почтенного купца в комнату! Ту, знаешь, угловую, большую.
Алиса опять упорхнула. Да, славная девчушка, славная... Я поднялся, фейрин запрыгнул на плечо, мы пошли к стойке, расплатиться и спросить насчет ночлега. Хозяин кивнул, свободные комнаты есть.
— Сейчас Алиска отведет.
— Хорошая девочка. Чья она?
— Что, на меня не похожа? — хозяин ухмыльнулся. Нет, конечно, непохожа на тебя, орясина страхолюдная... но я не стал говорить этого вслух. — Сиротка она. Взял вот, и мне помощница нужна, и она под крышей да при деле... А, явилась! Сведи господина в комнату — ту, с красной дверью. Да гляди, не вздумай болтать, сразу назад! А ты, человече добрый, задаток пожалуй...
По-моему, фейрины не разговаривают при чужих. Во всяком случае, мой ни разу не подал вида, что умеет говорить. Только когда дверь за Алисой захлопнулась и легкие шаги в коридоре стихли, спрыгнул на кровать и заявил:
— Завтра трудный день, мы должны выспаться. Ты тоже.
— Ладно. А что ты думаешь об этой истории?
— Алиса — хорошая девушка. И она старше, чем ты подумал.
— Врешь. Ты не знаешь, о чем я думаю.
Этот вопрос мы давно прояснили раз и навсегда. Согласитесь, неудобно иметь под боком существо, знающее твои мысли, так что я, прежде чем взяться работать с фейрином, выяснил это наверняка.
— Мыслей не читаю, — фейрин цыкнул и потер глаза крошечными ладошками. Передние лапки — точь-в-точь человеческие руки, только маленькие. — Зато я различаю оттенки твоего голоса. Ты не догадываешься, насколько красноречивы бывают различия в тембре. Ты думал: «Какая хорошенькая, почему такая хорошенькая прислугой на постоялом дворе? Что с ней будет, когда она станет старше?» Ты ошибся, она уже старше, ей скоро семнадцать, просто она очень маленького роста.
— Да?.. А я с ней как с ребенком...
— Вот именно. Она нарочно ведет себя так. И косички нарочно заплетает. И вообще. На постоялом дворе ребенку безопасней.
— Понятно. Только я хотел спросить о другом. Этот сеньор...
— Господин Анрис? Он врет, о кладе он не знает. Тебе сказал — отец клад зарыл, а всем известно, что даже дед этого Анриса был нищ.
— Я поэтому и спросил Алису. Он выдумал насчет отцовского клада, просто хочет заполучить тебя... Действуем как обычно?..
Наутро мы встали пораньше, я тщательно расчесал шерстку фейрина. Алисы видно не было, но хозяин уже орудовал за стойкой.
— А, встал... ни свет ни заря. Завтракать будешь?
Я спросил хозяина о дороге к замку. Бородач вышел со мной на крыльцо и ткнул толстым пальцем:
— Эвон дорога, пройдешь по ней до развилки. У развилки столб, на столбе — деревянный круг, вот такой. Там надпись, но ее не прочесть, почернел круг. От столба пойдешь налево, да гляди, не пропусти развилку-то. Дорожка влево уходит совсем не торная, так — тропа. Мало кто в замок нынче ездит, да и господин Анрис больше дома сидит. Не пропусти столба с кругом, а то после возвращаться — примета плохая.
— Спасибо. — Я молча ждал, он ведь неспроста вышел проводить, значит, хочет что-то сказать.
— Слушай, — хозяин замялся, — а это правда, что фейрины умеют искать золото?
— Не только золото. Вообще любой металл.
Фейрин сидел спокойно, не подавал виду, что понимает.
— Ну, так это... почему ж их так мало? Было бы у каждого по фейрину такому...
— Очень их трудно заполучить, — вздохнул я. — Живут они в Черном лесу, где рыщут волки с железными зубами.
— С железными?
— Точно, — я старался выглядеть серьезным. — И железной шкурой покрыты, их оружие не берет. Для этого фейринам и нужен нюх на металл, волков чуять заранее.
— Ух ты... Вот оно как, значит... А ты сам-то бывал в том Черном лесу?
— Нет, что ты! Туда простому смертному не добраться, на пути горы, а дорога через Ущелье Скелетов. В ущелье — замок зловещего некроманта Эруагаста. Некромант посылает мертвых слуг в Черный лес. Ну, кого волки железными зубами на части разорвут, а кто и сумеет фейрина изловить... Только так можно их добыть.
— А ты как же? Откуда у тебя фейрин?
— Мне некромант подарил. Я был у него в замке. Мертвяков привез. Мертвяки некроманту всегда нужны, взамен тех, что волки растерзали. Страшное, скажу тебе, местечко, замок в Ущелье Скелетов... Ни за что больше туда не поеду... Ну, счастливо оставаться, хозяин!
Я хлопнул мужика по плечу и, не оборачиваясь, зашагал прочь. Так до самого поворота и не оглядывался — боялся, что при виде физиономии хозяина не сдержу смех. Фейрину-то хорошо, он стрекотал, не таясь — хохотал по-своему.
Все оказалось именно так, как предупреждал хозяин постоялого двора. Тропинка, уводящая влево от столба, была на редкость неказистой, если бы не предупреждение, я бы наверняка ее прозевал. И сам замок выглядел неважно, убогий и запущенный. Подвесной мост врос в обвалившийся берег рва, напоминавшего скорее мирное болото, чем фортификационное сооружение.
Мы постучали в трухлявые ворота. Со скрипом растворилась калитка, и угрюмый стражник, заспанный и небритый, смерил меня хмурым взглядом.
— Это твой фейрин?
— Нет, это я — его человек.
— Проходи, его милость тебя ждет.
Мы прошли захламленным двором, мимо курятника и конюшни. Я аккуратно переступил через унылую курицу, тщетно пытающуюся откопать съестное в грязи... Печальное зрелище.
Здешний сеньор оказался худющим юношей в потертом камзоле, украшенном на вороте и обшлагах полосками облезлого меха.
— Это твой фейрин?
— Нет, я — его человек.
Когда-то фейрин удивлялся этому диалогу, теперь привык.
— Послушай, мой отец зарыл сокровища в подвале Западной башни. Я хочу, чтобы вы с фейрином их нашли.
— Ладно. Условия вам, сэр, известны? Половина мне, половина — вам.
— Да, ступай. Тебя проводят и дадут лопату.
Мне стало обидно за сородичей. Какими же дурнями мы кажемся фейринам в подобных ситуациях! Будь этому молодчику доподлинно известно, что сокровища именно в Западной башне, он бы не то что подвал раскопал — да он бы всю башню по камешку перебрал, а золото нашел бы сам. Даже не знай я о бедности его отца и деда, и то бы понял сейчас, как глупо он лжет... Боже, как глупо.
Тот самый хмурый мужчина, что встретил нас в воротах, теперь повел к Западной башне. Там у покосившейся двери задали ржавая лопата и масляная лампа. Неподалеку скучали еще двое вассалов сэра Анриса — таких же мрачных, как и первый. У одного в руках я заметил мешок, у другого — обрывок рыболовной сети. Фейрина ловить собрались.
Ну, что ж... Я прихватил лопату и быстро шагнул в темноту, мрачный тип взял лампу и поспешил следом. Едва он вошел, я указал вверх:
— Смотри, ангел прилетел!
Не знаю, удосужился ли фейрин сотворить соответствующую иллюзию — по-моему, нужды не было. Мрачный тип поднял голову, я ткнул его черенком под дых, а потом — лопатой по уху. Коротко лязгнул о камни его кинжал. Фейрин успел подхватить лампу, когда небритый врезался в стену. Потом мягко сполз на пол и замер. Я взял лампу и огляделся. Ага, вот и спуск в подвал, где якобы спрятано отцовское золото.
— Ты не чувствуешь?
— Нет, конечно. Здесь — нет, но в замке, кажется, что-то есть. Определенно есть.
Я заглянул в люк и принялся стаскивать куртку. К счастью, мы с небритым были примерно одинакового роста и сложения, так что его камзол мне пришелся более или менее впору. Я задом приоткрыл дверь и вполголоса позвал:
— Эй, сюда!.. Готово! — и посторонился.
Двое с мешком и сетью вошли в башню, глянули мельком на тело в моей куртке, распростертое под стеной лицом вниз. Фейрину тяжело поддерживать иллюзию для двоих сразу, поэтому мне пришлось маскироваться, да и стоять так, чтобы лицо находилось в тени.
— Где зверь? — спросил тот, что с мешком. — И чего ты шепчешь?
— Тихо, не спугни! Зверушка в подвал ускакала. Этот ее сразу спустил: ищи, мол.
Когда они, подхватив тусклую лампу, скрылись в подвале, я захлопнул люк и щелкнул засовом. Не обращая внимания на грохот и протестующие вопли из подземелья, переоделся. Фейрин замер на пороге, прислушиваясь.
— Ну, что там? Много людей в замке?
— Двое внизу, на кухне... Женщины... Один спит. И тот, молодой. Ждет, волнуется. Я пошел?
— Давай.
Молодого господина я нашел в том же кабинете. Фейрин сидел перед ним на полу и внимательно разглядывал замершую, словно окостенелую, фигуру.
— Как живой, — оценил я работу фейрина, — сколько он так просидит?
— Часов шесть, потом очнется.
— Ты нашел?
— В библиотеке.
Библиотека была по здешним меркам богатой — не меньше сорока книг. Фейрин прошелся вдоль стены... замер и поскреб лапкой гобелен. Я сдвинул ветхую ткань и обнаружил едва заметную щель в камне. Попытался сунуть нож — куда там, пригнано плотно! Пришлось обследовать книжные полки — я не первый год в деле, уже успел изучить здешние обычаи. Разумеется — одна из книг оказалась «пустышкой», имитацией. Под корешком скрывался рычаг. Я подергал так и этак, фейрин взирал равнодушно — в технике он абсолютно ничего не понимает. Наконец рычаг в моей руке повернулся, со скрежетом стена поехала в сторону, открывая темный проход, посыпалась пыль, труха... с треском разлезся гнилой гобелен. В каморке мы обнаружили два скелета, местами прикрытых гнилыми лохмотьями. Один покойник сжимал сундучок с потускневшей инкрустацией, другой — рукоять сломанного меча. Около полуметра ржавого лезвия покоилось между ребер того, что с сундучком. Какие-то мрачные тайны прошлого. Я отобрал сундучок у покойника и вскрыл ножом. Судя по профилю на монетах, кладу лет двести... Еще я прихватил в библиотеке «Трактат о ненависти» сочинения Мерка Старого. Эруагаст давно разыскивал эту книгу, он вообще славный старикан, когда не разыгрывает перед приезжими злобного некроманта, умница и книголюб. Очень эрудированный собеседник.
Половину монет я, как уговаривались, оставил молодому господину, приложив записку с советом выпустить запертых слуг из Западной башни и впредь соблюдать заключенные соглашения. Прихватив свою половину золота, я направился к выходу. Фейрин занял обычное место на плече. Из Западной башни доносились равномерные удары — небритый пришел в себя и выпустил товарищей из подвала. Ничего, я надежно завалил дверь снаружи. На конюшне мы позаимствовали единственную лошадь, к которой подходило определение «верховая». Фейрин спрятался у меня за пазухой, теперь ему лучше не показываться.
Итак, часа через полтора я буду в городе, куплю карету и найму кучера. Когда-то фейрин объяснил мне, как правильно прятаться. Он зануда, поэтому повторяет в тысячный раз:
— Вы, люди, плохо знаете друг друга, поэтому меняете шкуры, которые зовете «одеждой». Мы, фейрины, одежды не носим, потому что различаем не внешность, а мысли. Вот у меня очень оригинальные мысли, и любой фейрин узнает меня без труда. А этот Анрис станет искать не тебя, а твою одежду. Смени одежду, и он тебя не найдет. Он велит ловить одинокого оборванца, а ты превратишься в важного господина в карете со слугами.
Я молчал — пусть нудит... Мне есть что возразить насчет его сородичей и моих. Оригинальные мысли... Да у него даже имени нет! Как его окликнет встречный фейрин? «Эй ты, с оригинальными мыслями»?
— ... Потом наймешь пожилого человека с добрым лицом. Оденешь в богатое платье. Мы заедем на тот постоялый двор, нанятый тобой господин скажет хозяину Алисы, что ищет служанку для больной дочери. Я позволяю тебе заплатить золотой или два, если хозяин потребует.
— Хочешь взять девочку с собой?
— А разве ты не хочешь? Учти, я знаю твои мысли!.. На этот раз я смолчал.
— И еще я собирался привезти человека для Белоносой.
Ага, так у них есть имена! Я давно подозревал.
В городе у одежной лавки я столкнулся с богато одетым господином, на плече которого восседал фейрин, покрытый черной шерстью.
— Ага, Зубастик, так это и есть твой человек? — произнес черный.
Куртка у меня на груди зашевелилась, показалась лукавая рыжая мордочка:
— Нет, это я — его фейрин.
Андрей УЛАНОВ
"Кантабрийское вино"
(из цикла «Крысолов»)
17-е грея, пятью милями южнее острова Карро
В свете полуденного солнца призраки смерти казались чернее самой тьмы, а их леденящий души вой... — Начинает меня раздражать, — задумчиво произнес тан Диего Раскона, глядя, как черный силуэт в очередной раз попытался проломиться сквозь золотистое сияние охранного щита — и, протяжно взвыв, отпрянул. — Определенно. Даже вкус вина... — Маленький тан досадливо скривился.
— Раздражать?
Капля иронии в этом вопросе, наверное, имелась. Из числа находившихся на палубе тан Раскона сейчас казался не только самым низкорослым, но и самым безмятежным. Истинный придворный щеголь, куда более озабоченный белизной кружев и сверканием хрустальных граней бокала, чем тлеющими в нескольких шагах пушечными фитилями.
— Да, — развернувшись к человеку в алой рясе, сказал он, — издаваемые этими летающими тряпками унылые звуки начинают меня раздражать. Брат Агероко, нельзя ли...
— Нельзя.
— Жаль, — вздохнул маленький тан. — Трудно поверить, но из-за этих звуков у вина появляется некий оттенок... кислящий...
— Звучит как тема для трактата, — чуть помедлив, отозвался монах. — Ученого труда с длинным и непроизносимым за один вдох названием. Что-нибудь вроде: «Убогие размышления недостойного про звуки мерзкие и пронзительные, низшими демонами издаваемые, а также...»
— Прикажете готовиться к абордажу, капитан?
Тан Диего неторопливо, маленькими глотками, допил вино и вернул бокал на поднос.
— Нет, — решительно сказал он. — Корабль, чья команда решилась связаться с некромантом... может затаить и другие... неожиданности. Думаю, нам прежде нужно будет очистить его.
— Ну вот, — разочарованно вздохнула стоявшая рядом женщина, — ты снова лишаешь меня удовольствия.
Диего едва заметно улыбнулся. Фраза Интеко прозвучала весьма двусмысленно... впрочем, само пребывание благородной таны Интеко Шарриэль ги Торра на борту военного корабля Его Величества являлось хоть и не прямым нарушением устава, но вполне попадало в разряд «предприятий сомнительного свойства». Столь же сомнительного, как и благородство танцовщицы из бродячего цирка, сумевшей пленить сердце отпрыска старинного рода. На фрегат Интеко привела не родословная, а желание отомстить за мужа и дочь...
— Очистить? — переспросил ка-лейтенант.
— Да, — кивнул маленький тан. — В данном случае я полагаю сей термин наиболее подходящим.
— И как же...
— Пары бортовых залпов будет вполне достаточно.
— Но прошу, не увлекайтесь, — добавил монах. — Лично мне весьма хотелось бы ступить на палубу этого корабля прежде, чем ее доски скроет морская гладь.
Опасения брата Агероко были вполне резонны. В бою с коронным фрегатом встреченная ими шхуна могла надеяться на черное искусство своего мага, численность и отвагу команды, преотлично знавшей, какая участь ждет их в случае поражения, наконец, просто на везение — вроде того, что позволило вражеским канонирам в самом начале боя сбить ядром их фок, лишив шхуну возможности удрать. Но пушечная дуэль не сулила поклонникам Черного Петуха ничего доброго.
