Как видите, ваши затраты вызвали в экономике в целом вал расходов на общую сумму, вдесятеро большую, чем та, что вы реально потратили. Таков эффект мультипликатора, а коэффициент 1/(1-c) и представляет собой этот самый мультипликатор. Здесь c - так называемая «предельная склонность к потреблению», то есть та доля от дополнительных доходов, которую вы готовы потратить, а не сберечь. Хочу отметить, что речь идет именно о дополнительных доходах: не столько важно, какую часть своих обычных 5000 рублей вы тратите - важно, сколько вы потратите из дополнительных 2000 рублей, если они у вас вдруг появятся.
 
      Соответственно, мультипликатор точно так же работает и в обратную сторону: если расходов у вас стало вдруг меньше на 1 тыс. рублей, то экономика недополучит из-за этого все 10 тыс. Из приведенных формул видно, что чем выше склонность потреблять, тем больше мультипликатор. Напротив, если народ начинает «зажиматься», то есть стараться отложить каждый «сверхплановый» рубль, то величина мультипликатора падает, а за ним снижается и совокупный доход. Такая на первый взгляд странность получила в экономике название «парадокс бережливости».
 
      Наконец, хотя доли дополнительного дохода, направляемые на потребление и сбережение, более или менее стабильны, они все же меняются со временем и от человека к человеку. Основная закономерность состоит в том, что чем выше доход, тем большую его часть человек сберегает. Происходит это просто потому, что когда вы бедны, вам приходится тратить на самое необходимое все деньги (и даже иногда занимать) - какие уж тут сбережения. Но вот если вы разбогатеете, то сможете часть своего дохода отложить - причем чем больше денег у вас уже есть, тем меньшую часть дополнительных доходов станете тратить. Стало быть, в процессе экономического роста на высоких уровнях общественного богатства мультипликатор принимает значительно меньшие значения, чем в условиях относительной бедности.
 
      Есть похожее правило и касательно инвестиций: чем больше их уже сделано, тем меньше дохода приносит каждый новый рубль капиталовложений. При том, что ключ к экономическому росту - это динамика инвестиций, рациональных оснований для ее предсказания по существу нет. Более поздние кейнсианцы, правда, разработали на сей счет пространные теории, но сам Кейнс их по большей части отвергал. Например, он крайне холодно воспринимал попытки ввести понятие «акселератора» как величины, обратной мультипликатору: если последний показывал, как меняется доход при изменении инвестиций, то акселератор, напротив, пытается установить, что станет с инвестициями при изменении дохода.
 
      Кейнс видел основания для инвестиций глубоко иррациональными - он даже называл их «animal spirits», что можно перевести как «животное настроение», то есть, грубо говоря, инстинкт. В других местах он использовал слова «врожденная жажда активности» и «спонтанная решимость действовать» - в целом, думается, направление мысли Кейнса понятно. Таким образом, ключевой компонент всей экономики - динамика инвестиций - подвержен колебаниям не столько по причине изменения каких-то мудрых индикаторов, а просто из-за смены настроения инвесторов. Понятно, что настроение это меняется не просто так, но свести его к простой реакции на ухудшение чего-то конкретного нельзя. Впрочем, ниже мы рассмотрим типичный сценарий такой постепенной смены настроений бизнесменов.
 
      Общая теория циклов экономической активности выходит такая. Пока растут инвестиции, растет и экономика. Со временем, однако, накапливаются проблемы. Спрос насыщается, склонность к потреблению у людей падает, а вместе с ней снижается и величина мультипликатора. Как следствие, темпы роста экономики уменьшаются, из-за чего и общественный доход растет все медленнее. Одновременно новые инвестиции приносят все меньшую отдачу, из-за чего многие предприниматели вообще перестают расширять свои дела.
 
      Наконец, инвестиционный цикл достаточно длинный: построить завод - дело не такое быстрое. Поэтому если предприниматель видит высокий спрос на свой товар и строит новые мощности по его производству, то это вовсе не значит, что он преуспеет: к моменту, когда он наконец достроит, вполне возможно, спрос уже будет удовлетворен тем, кто успел подсуетиться раньше - а нового спроса не появится. По ходу фазы уверенного экономического роста подобное случается время от времени, но в конце этой фазы такое явление становится массовым. В результате имеем картину: только-только построены новые предприятия, но их продукция не находит сбыта. Причиной может быть не только нежелание людей тратить деньги, но и слишком быстрый во время процветания прирост инвестиций - доходы людей росли медленнее, чем новые производственные мощности.
 
      В этот момент складывается ситуация разворота. Инвестиций становится все меньше, ибо они приносят все меньше дохода (или уже ничего не приносят вообще) - и начинает работать «обратный» мультипликатор. Общественный доход заметно снижается, а с ним падает и совокупный спрос на товары и услуги. Уменьшение спроса заставляет бизнес сворачивать производство, снижать цены и зарплаты, а часть персонала увольнять. Эти меры, в свою очередь, еще больше уменьшают общественный доход, а за ним и совокупный спрос, инвестиции, производство, цены, зарплаты и занятость - то есть все то же самое, но на новом, более низком уровне. Получается своеобразная «спираль сжатия», которая теоретически может закручиваться до нулевого уровня производства.
 
      Особенность таких циклов роста-падения состоит еще и в том, что падение гораздо круче роста. Мы уже знаем, что чем богаче становится общество в процессе роста, тем ниже падает величина мультипликатора и, следовательно, тем скромнее темпы дальнейшего роста. В то же время при кризисе общество беднеет, на потребление идет почти весь доход и мультипликатор (теперь уже отрицательный!) растет по абсолютному значению, тем самым увеличивая скорость падения. Выходит, что если экономика предоставлена самой себе, то ее рост в определенный момент прекращается сам собой, тогда как сменяющее его падение со временем только ускоряется. Именно на этом выводе и основано утверждение Кейнса о том, что свободная рыночная экономика, предоставленная сама себе, органически склонна порождать кризисы. И отсюда же проистекает его резонный совет государству активно поучаствовать в экономической жизни, дабы предотвратить такое самопроизвольное скатывание в пропасть.
 
      Каким же должно быть вмешательство государства? Ответ очевиден - все зависит от характера конкретного кризиса. Если это обычный циклический спад, то рецепт таков: нужно заменить снизившийся частный спрос государственными расходами. Общественные работы, субсидии на покупку товаров длительного пользования, пособия по безработице и бедности, программы освоения новых территорий - все приемлемо, надо в каждом случае смотреть, что полезнее. Кроме роста расходов помогает и снижение налогов - ведь оно увеличивает остающийся в распоряжении людей доход и тем самым стимулирует их потратить немного больше денег.
 
      Наконец, можно и снизить процентные ставки, чтобы облегчить обслуживание кредитов. Но тут надо быть предельно аккуратным: начиная с некоторого уровня, рынок перестает реагировать на уровень ставки - можно накачать экономику сколь угодно большими деньгами, но спрос на них будет по-прежнему низким. Например, если ожидания бизнеса плохи, то он не будет брать кредиты и под 0% годовых - когда спрос падает, бессмысленно делать новые инвестиции, хорошо бы хоть прежние как-то окупить.
 
      С математической точки зрения, имеем следующую картину. «В минусе» естественное во время кризиса падение частных расходов; «в плюсе» приращение расходов государства и стимулированные снижением налогов дополнительные затраты людей. Соответственно, перелом ситуации наступит только если то, что «в плюсе», перевесит то, что «в минусе». Впрочем, для полного преодоления кризиса этого недостаточно: психология людей есть вещь инерционная.
 
      Простым людям нужно освоиться с мыслью, что худшее позади и что можно перестать «зажиматься», откладывая значительную часть дохода на черный день. Ну и бизнесу, ясное дело, тоже требуется определенное время, чтобы убедиться в устойчивости разворота тенденции с падения на рост. Но сам по себе этот разворот тенденции все же происходит - нужно лишь, чтобы государство не испугалось бюджетного дефицита, вытерпело и продолжило политику стимулирования роста до тех самых пор, когда она наконец приведет к возобновлению здорового естественного подъема экономики.
 
      Еще один аспект кризисной ситуации, от которого зависит состояние экономической активности - это, как ни странно, степень социального неравенства. В качестве примера рассмотрим небольшую фирму, в которой работает 11 человек: 1 начальник («топ-менеджер») и 10 рядовых сотрудников. Пусть зарплата рядового персонала составляет 8 тыс. рублей, а начальника - 30 тыс. В сумме имеем 10*8 тыс. + 1*30 тыс. = 110 тыс., то есть в среднем по 10 тыс. на человека.
 
      А теперь немного изменим условия: зарплату рядовых сотрудников понизим до 4 тыс., а оклад начальника повысим до 70 тыс. Сумма та же (10*4 тыс. + 1*70 тыс. = 110 тыс.), стало быть, и средняя зарплата не изменилась, составляя все те же 10 тыс. Но теперь определим совокупный спрос в обоих случаях, помня о законе уменьшения склонности к потреблению по мере роста дохода.
 
      Предположим, что при зарплате 4 тыс. рублей человек тратит все 100% (какие тут могут быть сбережения), но если его доход повысится до 8 тыс., то из этих дополнительных 4 тыс. он потратит только 90%, а остальное сбережет. То же самое проделаем и с доходами начальника: пусть из своих 30 тыс. он тратит 80%, а если его доход повысится до 70 тыс., то из этих дополнительных 40 тыс. он потратит только 70%.
 
      Вот что мы получим тогда в первом случае: каждый рядовой сотрудник потратит из своих первых 4 тыс. рублей всю сумму, а из дополнительных 4 тыс. - только 3.6 тыс. (90%). Стало быть, в целом они все (10 человек) израсходуют сумму в (4 тыс.+3.6 тыс.)*10 человек = 76 тыс. Начальник истратит 80% от своих 30 тыс., то есть 24 тыс. Итого все вместе они израсходуют 100 тыс. рублей (76 тыс. + 24 тыс.).
 
      Рассмотрим теперь второй случай. С рядовыми сотрудниками все просто: все свои 4 тыс. каждый из них потратит - стало быть, их суммарный спрос составит 40 тыс. Начальник из 30 тыс. израсходует 80%, то есть 24 тыс., а из дополнительных 40 тыс. - только 70%, или 28 тыс. Его совокупные затраты составляют, стало быть, 52 тыс. Получается, что все сотрудники истратят во втором варианте 92 тыс. (40 тыс. + 52 тыс.), то есть на 8 тыс. меньше, чем в первом.
 
      В результате выходит, что при формально одной и той же средней зарплате реальный совокупный спрос уменьшился на 8% только за счет усиления неравенства в распределении доходов. Отметим, что те же самые 8 тыс. рублей потерь общественного спроса можно получить, если вместо снижения зарплаты персоналу просто уволить одного из сотрудников. Иначе говоря, увеличение разрыва между доходами богатых и бедных порождает такое же снижение совокупного спроса, какое бы возникло при заметном росте безработицы. Но и это еще не все.
 
      Исследуем изменение структуры спроса, детализируя затраты рядового сотрудника. Положим для простоты, что человек одинок. Прежде всего, ему нужно заплатить за квартиру, электричество и коммунальные услуги, а кроме того, потратиться на товары и услуги первой необходимости - еду, быстро потребляемые предметы личного пользования (мыло, зубная паста, белье), транспорт и т. д. Положим на все это 4 тыс. рублей в месяц - по нынешним временам в достаточно крупных городах России это вполне реальная сумма. После этого приходит очередь «расходов второго эшелона» (элементарная бытовая техника, новые одежда и обувь, немного затрат на театр, музей или кино, обед в кафе - да на цветы девушке, в конце концов). И что же мы имеем? В первом случае каждый из рядовых сотрудников может потратить на «второй эшелон» до 4 тыс. рублей. А во втором - только фигу с маслом: все деньги ушли на самое необходимое.
 
      Теперь о начальнике: положим ему на товары первой необходимости, скажем, тысяч 6 в первом случае и 8 - во втором (денег больше стало, значит, можно почаще есть в ресторане, а не дома или в относительно дешевом кафе). На «второй эшелон» отпустим «топ-менеджеру», к примеру, 8 тыс. в первом случае и 12 тыс. во втором. Рассчитаем теперь общий спрос на товары первой необходимости в обоих случаях: в первом будет 46 тыс. (10 человек*4 тыс.+1 человек*6 тыс.), а во втором - 48 тыс. (10 человек*4 тыс.+1 человек*8 тыс.), то есть почти одинаковые значения. А вот на «второй эшелон» результаты сильно разные: в первом случае 48 тыс. (10 человек*4 тыс.+1 человек*8 тыс.), а во втором лишь 12 тыс. (10 человек*0+1 человек*12 тыс.) - то есть разница аж четырехкратная.
 
      Вы скажете - ну хорошо, но ведь даже в этом случае у начальника остаются лишние деньги, которые он может потратить, например, на предметы роскоши, причем во втором варианте их намного больше. Это верно, да вот беда: толку от этих трат для экономики не так много. Тут надо просто посмотреть, куда реально пойдут деньги. Одно дело, когда вы покупаете телевизор: полученные его производителем средства пойдут и на потребительские товары (через зарплату сотрудников), и на оплату сотен комплектующих. Последние, в свою очередь, поставлялись десятками предприятий самых разных отраслей промышленности - значит, от последних «расходные волны» разойдутся уже почти равномерно по всей экономике.
 
      Совсем другая картина возникает, если вы покупаете дорогущую шубу или бриллиант: промежуточных стадий в этом производстве крайне мало или нет совсем, так что деньги пойдут на те же простые потребительские товары (опять через зарплату сотрудников), а кроме них, только в одно-два предприятия узкой специализации - равномерной волны по всей национальной экономике не образуется. Получается, что, помимо снижения абсолютной величины спроса, высокое социальное расслоение еще и порождает отраслевые диспропорции. С этим явлением не так давно стали, например, регулярно сталкиваться москвичи - когда раз за разом обнаруживали, что там, где еще недавно продавали продукты, нынче торгуют дорогими унитазами. Понятное дело, такая отраслевая разбалансировка никак не может радовать - вот и еще один минус социального расслоения. Как видим, несколько социалистические взгляды Джона Кейнса кроме число идейных соображений имеют под собой и вполне здоровую экономическую основу.
 

…Но древо жизни вечно зеленеет

Великая депрессия