). En ce moment c'est la sieste aprиs le second dйjeuner: "l'heure morte" comme on l'appelle ici. Bientфt l'йcole, probablement au 1er octobre. Au fond je voudrais bien savoir comment on vivra en hiver. Ce que je voudrais c'est кtre en neuviиme avec des types de la "maison", mкme avec ceux que je ne connais pas, c'est toujours mieux que d'йtudier seulement avec des tchistopoliens que je me figure comme trиs peu potables.
      Quelques filles de la maison, (cela sonne de faзon douteuse) feraient l'affaire.
      Il y en a une ici qui me plaоt assez et qui est en 9иme. Ce serait pas mal, si j'йtais dans la mкme classe qu'elle. Probablement qu'on йtudiera l'anglais. Il y a deux types seulement qui sont passйs en 9иme, un certain Reggy Byvaloff et le fils de l'йcrivain allemand anti-fasciste F.Wolff, Conrad Wolff - ils sont en ce moment au kolkhoz. Pour le moment je suis copain avec Timour Gaydar - le fils de l'йcrivain pour enfants connu (URSS). Ai donnй quelques affaires а laver et repasser aux Osnos qui connaissent une femme qui fait bien cela et qui prend 40 kopeks par piиce а laver et repasser. Je prйfиre payer que donner ici - mes habits et mon linge ne sont pas marquйs, on peut les perdre. Puis de toute faзon, on travaille mieux pour de l'argent que comme зa. Ce qui est intйressant c'est quels seront les types qui se ramиneront du kolkhoz. Seront-ils sympathiques ou non. Il reste 2 semaines avant le commencement des йtudes. Au fond, le principal c'est de finir la 9иme sans encombre, mкme а Tchistopol. Je ne vois pas bien quand nous reviendrons а Moscou. L'encre а stylo se termine.
      Вот приблизительно два дня, как я нахожусь в детдоме Литфонда (да, да!). Режим дня: завтрак в 8 ч., второй завтрак в 13.30, ужин в 7 ч. Утром я хожу с товарищем по палате, где мы спим, на занятия по антихимической защите, мы учимся, чтобы быть руководителями. Это нудно, просто скучно, вот и все. Вчера я ходил в баню, теперь я чистенький. Я оставил все вещи и багаж у Асеевых - разбирать вещи, когда мне что-нибудь будет нужно, лучше у них, чем на глазах у надзирательницы, которая смотрит за вещами. Купил полотенце за 108 рублей. Кроме того, купил чулки и книги для школы. Записался в городскую библиотеку; сейчас читаю пьесы Ибсена. Большинство населения детдома в колхозе. Я могу вписать в список моих достижений тот факт, что мне удалось не ехать в колхоз, хотя у меня для этого не было достаточно причин. В сущности, это рекорд: ни разу за все лето я не работал на земле. Тогда как 99% учащейся молодежи вывихнули себе руки и поломали ребра на жатве и на других шуточках того же типа. Пальто, которое я сдал в чистопольскую "комиссионку", до сих пор не продано. Терпение: я подсчитал, сколько у меня денег: получается всего 2500 рублей. Одна из сестер жены Асеева мне должна еще сотню рублей. К тому же я надеюсь на финансовую помощь Литфонда.
      Я по этому поводу написал прошение Хохлову, директору детдома Литфонда, который должен для этого связаться с московским Литфондом. Я немного боюсь, что до его ушей дойдут сведения о продаже материнских вещей и о деньгах, которые я выручил: тогда уже и речи не будет о помощи Литфонда. Многие типы из детдома мечтают поехать в Москву; я же немного поостыл на эту тему. Немцы взяли Чернигов, на Украине. Получается вроде холодного душа для тех, кто орал о победе в связи с уничтожением восьми немецких дивизий на Западном фронте. Кстати, никогда не следует торопиться с выводами; мне всегда смешно смотреть на этих заядлых оптимистов - советских стратегов из углового кафе… которые даже лишены и этого кафе (бедняги!). Сейчас момент послеобеденного отдыха - "мертвый час", как это здесь называется. Скоро школа, вероятно, 1-го октября. В сущности, я бы хотел знать, как мы будем жить зимой. Что бы я хотел, так это быть в девятом с типами из дома, даже с теми, кого я не знаю; это всегда лучше, чем учиться только с чистопольцами, которых я представляю себе как совсем несносных для меня.
      Кое-какие девчонки из "дома" (это звучит довольно сомнительно) совсем подошли бы.
      Здесь есть одна, которая мне скорее нравится, она в 9-м: было бы неплохо, если бы мы были с ней в одном классе. Говорят, будут уроки английского.Только двое перешли в 9-й: некто Регги Бывалов и сын немецкого антифашистского писателя Ф.
      Вольфа, Конрад Вольф. Они сейчас в колхозе. В данный момент я дружу с Тимуром Гайдаром, сыном детского писателя, известного в СССР. Я отдал кое-что постирать и погладить Осносам: они знают женщину, которая это делает хорошо и берет, чтобы выстирать и выгладить, 40 копеек за штуку. Я предпочитаю платить, чем отдавать в дом: мои вещи и белье не помечены, и их могут растерять. Да и, во всяком случае, люди всегда работают лучше за деньги, чем просто так. Интересно, на что будут похожи типы, которые притащатся из колхоза. Будут они симпатичными или нет.
      Остается две недели до начала учения. В сущности, главное - это закончить 9-й класс без проблем, даже в Чистополе. Я не совсем представляю себе, когда мы вернемся в Москву. Чернила в авторучке кончаются.
      Дневник N 10 (продолжение) 16 сентября 1941 года Георгий Эфрон За три дня основные известия таковы: наши войска оставили на Украине города Кременчуг и Чернигов. Ходят упорные слухи о взятии нашими войсками Смоленска - обратно и Гомеля - в Белоруссии. У меня такое впечатление: на Украине советские войска отступают, а на Западном фронте, по направлению к Москве, Красная армия действует вполне успешно и удовлетворительно. Пока что какие факты налицо?
      Немцам пока не удалось захватить ни Киева, ни Одессы, ни Ленинграда; Москва же, вследствие успеха сопротивления К. А. на Западном фронте, оказалась в неизмеримо лучшем положении, чем 3 предыдущих города, которые просто-напросто осаждены и штурмуются - хотя пока что безуспешно - германскими войсками. Удастся ли немцам взять эти 3 города? Qui vivra verra.1 Вчера был на вечеринке, организованной девочками. Был патефон, но почти что никто не танцевал.
      Руководила вечеринкой Анна Зиновьевна, Е. Лойтер, потом пришла Косачевская, зам.
      Хохлова, так что было скучновато. Достоинство вечеринки: наелся меду, коржиков, конфет, напился чаю. Кормят вообще-то хорошо, но порции маленькие. Я подкармливаюсь в ресторане. Обожаю сидеть в столовой, старая привычка сидеть в кафе отразилась и здесь. Вообще-то я пока трачу деньги беззаботно, потому что они есть. Но трогать "основной фонд" в 2.500 р., который лежит в вещах у Асеева, пока не буду. Сегодня получил от каких-то продаж у Асеева 120 р. Каждый день подкармливаюсь в столовых. Пристрастился к портвейну - выпиваю ежедневно по 2 стакана: подкрепляет и вкусно. Много ем мороженого, помидоров. Купил портфель за 108 р., мыльницу, зеркало, чемодан, готовальню, угольники и линейку, карандашей, некоторые учебники. Все это нужно. Вообще-то говоря, думаю, что "лишние" деньги скоро истрачу, при таких темпах траты. Вера, сестра жены Асеева, должна мне еще 80 р. Кроме того, кожаное пальто М. И. лежит в комиссионке. Боюсь, что оно не скоро продастся - а то выручил бы от него 600 р. Мне не хочется грызть "основной фонд". Еще нужно будет мне купить галстуков, заплатить за стирку. 21-го будут готовы фотокарточки - я здесь фотографировался. Кроме того, нужно отдать починить ботинки (сандалии). Сегодня уезжает очередная группа в колхоз. Я думаю, что мне удастся избежать отъезда; заведующая говорит, что не видит, во что я там оденусь. Кроме того, я начну лечить зубы сегодня - и это предлог для неотъезда.
      Неужели не удастся мне сохранить моего "рекорда"? Плохо то, что врач говорит, что "конечно, я могу поехать", autrement dit1 - годен и в полном здоровии. Но все-таки "рекорд" мой я сохраню и в колхоз не поеду и на этот раз. Действительно, надо зубы лечить; не во что одеться - все слишком хорошее; кроме того, je n'ai pas du tout envie de2 надрываться и abimer les mains3. Я совершенно не нужен в колхозе и уставать на грубой работе не намерен - пока возможно там не работать.
      Сегодня пойду в поликлинику лечить зубы. Каждый день занимаюсь по ПВХО, но знать ничего не знаю. Тимур Гайдар едет в колхоз. Через несколько дней мы должны переехать в другое помещение: или в детсад, или в Дом крестьянина все по той же улице Володарского. Хорошо хоть, что в центре. Все ребята приедут из колхоза примерно через неделю.
      J'envie terriblement ceux qui reзoivent des lettres, des tйlйgrammes de Moscou.
      Les veinards! Et moi je ne recevrai rien. Mais j'attends des tйlйgrammes de Moulia, de Lilia (а propos de Mitia) poste restante de Tchistopol. A mais, des clous! а propos du kolkhoz. Je n'irai pas. Il paraоt qu'а Moscou les йcrivains - mкme Pasternak! apprennent а "jouer du fusil" et tout зa dans le mкme genre. Ce n'est pas trиs rassurant ces prйcautions. Ai fait la connaissance des fils de Khokhloff, le directeur de tous les йvacuйs du Litfond. Le marrant c'est que tout le monde veut aller а Moscou. Bien sыr. Mais moi, je ne brыle pas а vrai dire du dйsir de dйpart. Qu'on rejette les Allemands et on partira. Mais pour le moment rien n'est sыr. Autre paire de manches que je voulais rester а Moscou.
      Maintenant que je suis parti, du point de vue pratique, il me faut rester ici - oщ je bouffe et reзois de l'argent des ventes de bagages. Bien sыr, Moscou, c'est tentant… mais c'est trop risquй. Surout que je ne sais pas ce qui s'y passe et qui s'y trouve. Ce que зa peut кtre emmerdant ce PVKO! Faudra porter les bottines а rйparer. Et vive le pиse!
      Я ужасно завидую тем, кто получает письма, телеграммы из Москвы. Счастливчики! А я ничего не получу. Но я жду телеграмм от Мули, от Лили (по поводу Мити) - на почте в Чистополе до востребования. Но на хрен колхоз. Я не поеду! Говорят, в Москве писатели - даже Пастернак! - учатся "играть с винтовкой" и всяким вещам такого рода. Не особенно утешительно - все эти меры предосторожности.
      Познакомился с сыновьями Хохлова, директора всех эвакуированных Литфонда. Смешно то, что все хотят в Москву. Конечно. Но я, честно говоря, совсем не сгораю от желания уезжать. Выкинем немцев и тогда поедем. Но пока ничего точно неизвестно.
      Другое дело, что я хотел в Москве оставаться. Но теперь, поскольку я уехал, с точки зрения практической я должен оставаться здесь, где я питаюсь и получаю деньги от продажи вещей. Конечно, Москва - очень соблазнительно! Но слишком рискованно. Тем более, что я не знаю, что там происходит и кто там находится. До чего же нудно это ПВХО. Надо будет отнести ботинки в починку. Да здраствуют деньжата!
      Дневник N 10 (продолжение) 17 сентября 1941 года Георгий Эфрон Сегодня окончательно выяснилось, что в колхоз я не поеду - по медицинскому освидетельствованию оказалось, что у меня слишком маленькое сердце - par rapport1 к общим пропорциям; примерно раза в два меньше, чем следует, и на работы меня не отправят. Toujours зa de pris.2 Говорят, сюда скоро приезжает Хмара, директор Литфонда. Между прочим, когда я говорил с Хохловым, он мне сказал, что "пока Литфонд оплачивает мое существование". Пока… Гм… Эта формула мне нравится не особенно, а vrai dire3. А вдруг приедет Хмара и скажет: "Des clous4, пожил и будет, а теперь dйbrouille-toi1". И тогда, быть может, faudra payer de sa poche et les 2500 roubles fondront2… Неприятно. Ну, да что предполагать. Пока - платят за меня, там - увидим. Получил из стирки рубашки, белье. Тэк-с. Но вряд ли Литфонд так уж скоро снимет меня с питания. Вообще-то говоря, ничто мне не дает повода предполагать, что Литфонд перестанет платить за меня. Но, во-первых, мне не нравится "пока", во-2х, я по природе научился быть недоверчивым и скептиком. Ну, в крайнем случае, буду платить из своего кармана. Нужно будет узнать у Хохлова, как обстоит дело с выдачей мне денег Литфондом ("материальная помощь", о которой я ходатайствовал). Дал ли Хохлов знать об этом в Москву в Литфонд? Если ходатайствовал, то одобрили ли там? Вряд ли он даже дал знать Москве о ходатайстве. В общем, узнаю. Здесь поговаривают о том, что школа не начнется 1-го октября - из-за уборки и сельхозработ. Все мечтаю о Москве.
      Прочел 3 пьесы Ибсена: "Нора", "Привидения", "Гедда Габлер". Особенно понравилась "Гедда Габлер" - пьеса превосходна. Вообще все эти пьесы - и "Пер Гюнт" - бесспорно, замечательны, также и "Борьба за престол". "Бранд" мне не понравился. Скучно. Гедда же Габлер - замечательно. Все это немного тяжеловесно - совсем не в духе французском, гораздо скорее в духе русском - принципы, искания правды и т.д. Но все же замечательно. Погода испортилась - серо и дождь пойдет. Через 4 дня будут готовы фотокарточки. En ce qui concerne3 взятия нашими войсками Смоленска и Гомеля, то это оказалось "уткой" - слухами. Во всяком случае, Советское информбюро об этом ничего не сообщало. Последние сводки - упорные бои на всем фронте. Надоела эта штампованная формула, непроницаемая.
      Скоро в Москве соберется конференция о снабжении - распределении ресурсов союзников. Au fond, c'est honteux4 - что Россия не может обойтись без военно-экономической поддержки союзников. Но, очевидно, без этого - нельзя. Вообще, сейчас, в политическом отношении - полнейший мрак en fait de perspectives5. Ничего не видно, что будет. Plus que jamais6 за всю мою жизнь, ничего нельзя предвидеть.
      Страшно неясное положение. Никаких - или почти - данных, чтобы судить о создавшемся положении. Больше всего меня интересует будущее Европы и связанное с этим будущее СССР. И связанное с этим мое будущее. Сейчас все связано, тесно связано между собой. А все-таки, чорт возьми, интересно, как это обернется - кто останется с носом, кто кого проведет. Жить интересно ради этого. Олег Колесников думает, что после окончания войны у нас сменят правительство, будут концессии, будет восстановлена частная собственность. Неизвестно, трудно предугадать. Что будут какие-то изменения - для меня совершенно ясно. Я в этом абсолютно уверен. Сейчас - идти на ПВХО. Боже, какая скука! Но rien а faire1.
      Дневник N 10 (продолжение) 19 сентября 1941 года Георгий Эфрон Все эти два дня работал над идиотской "общественной нагрузкой", состоящей в переписке всех ребят детсада и интерната. И то в РОНО оказались недовольны. Х.. с ними. У меня пропали две заграничные авторучки - очевидно, их стибрили какие-нибудь малыши. Сволочи! Получил 150 р. за башмаки. Продалось в комиссионке пальто за 700 р. Мне дали 600. Зa fait2 3000 в багаже у Асеева. Страшно досадно за обе авторучки - заграничные. Одну я стибрил у Митьки, другую унаследовал от М. И.
      Пропали. Вообще tout va de mal en pis3. Пришел к Стоновой какой-то идиот из школы и начал говорить о том, что там, мол, интересуются 16-летними с паспортами ввиду отчисления в школы ФЗО. Стонова сказала, что ни у кого из ее питомцев нет паспорта. У меня же паспорт есть. Но она говорит, чтобы я не беспокоился. Чорта с два - остаться здесь и идти в ремесленную школу? Des clous et de la peau!4 Тогда просто уеду в Москву. Но, думаю, до этого не дойдет. Во всяком случае, одно: за себя я поратую до последнего конца. Ни в какую ремесленную школу или школу ФЗО я не пойду ни за что. Меня обнадеживает лишь то, что Стонова сказала, чтобы я не беспокоился. Я - дурак, потому что не закрывал портфель на ключ.
      Оттого и сперли авторучки. Кругом, среди молодежи - сплошь антисоветские разговоры. Говорят, скоро сюда приезжает Хмара, директор Литфонда. Льет дождь.
      Думаю купить сапоги. Грязь страшная. Страшно все надоело. Что сейчас бы делал с мамой? Au fond1, она совершенно правильно поступила - дальше было бы позорное существование. Конечно, авторучки стащили. Пришла открытка от В. Сикорского - нужно написать ему доверенность на получение в милиции каких-то драгоценностей М.
      И. Сейчас напишу. Все приелось, все - беспросветно до необычайности. Увяз я в этом Чистополе. Но теперь поздно. Поздно, поздно. Если ехать в Москву, то нужно было раньше. Немцы прорвались к окраинам Киева, форсируя линию обороны. Конечно, Киев будет взят. Единственно хорошее - что есть кой-какие деньги. Это всегда пригодится. Здесь все мне чужие. Противно все. Хоть кормят. Страшно жалко авторучки. Хорошо, что Хохлов уехал в Казань - по крайней мере, не даст пока новой общественной нагрузки. Надоело, надоело, надоело. Все мрачно, сумрачно, противно. Не знаю, как жить, что думать. Дурак я с этими ручками. Скоро иду пить чай.
      Дневник N 10 (продолжение) 21 сентября 1941 года Георгий Эфрон Положение вновь изменилось. Приехал Хмара - директор Литфонда - из Москвы.
      Сегодня я с ним встретился. Он мне советует ехать в Москву. Говорит он, что там учатся и что именно там мне могут оказать материальную помощь - там Президиум Союза сов. писателей. Хмара пробудет здесь несколько дней, и возможно, что я поеду с ним обратно. Телеграмму же он дал, чтобы как-то меня обеспечить. Хмара просто советует мне ехать в Москву. Оказывается, первая сообщила о смерти М. И.
      Сикорская, которой кто-то из елабужских дал телеграмму или письмо. Официально Союз писателей не оповещен. Раз Хмара говорит о возможности там для меня учебы и о том, что именно в Москве будет поставлен вопрос об оказании мне материальной помощи, то мое решение принято - я еду в Москву. Значит, когда я хотел ехать в Москву, я был прав. Хохлов сбил меня с толку, говоря, что в Москве не учатся, - а ведь выехал он 28-го августа, когда еще не начинался учебный год. Нет, раз мне Хмара советует, то я поеду в Москву. Он говорит, что окопы рыли летом, а сейчас большинство учится, и ВУЗы работают. Итак, опять - курс на Москву. Хмара одобрил ту бумагу, которую я получил от Асеева, и обещался написать еще другую - от учреждения. Конечно, поеду я неизвестно на что. Но Хмара - последний человек, который был в Москве. Я с ним согласен - мне нужно ехать в Москву. Неприятно то, что пропустил целый месяц учебы. Лучше было бы, если я поехал «бы» в Москву 12-го числа - 10 дней тому назад. Но, по крайней мере, теперь я поеду легче - если, возможно, поеду с Хмарой (как он это и предполагал). Итак, опять Moscou, Moscou!1 Пожалуй, это даже и лучше - все-таки столица, центр, а здесь - грязь и загнивание. Авось как-нибудь там устроюсь. Асеевы тоже едут в Москву. Совершенно очевидно, что телеграмма Хмары "зачислить в детдом" была продиктована желанием "спасти" меня из Елабуги, а не окончательным решением. Поступлю так, как он мне советует, - поеду в Москву. Неужели же увижусь с Митькой? Как-то не верится. Телеграмму от Лили или Мули насчет местонахождения Митьки все еще не получил. Возможно, что ни Митьки, ни Мули, ни Лили нет. Но je m'eu remets а2 Хмара - советует ехать, так я и еду. В конце концов, я всегда слушал советы: Хохлова, Асеева, теперь Хмары. Авось хуже не будет, тем более, что первоначальное мое решение было ехать в Москву, а говорят, что le premier mouvement est le bon3. Здорово все-таки меняются в два счета положения! Вчера не ехал, а сегодня собираюсь. Интересно, когда Хмара думает уезжать. Он очень симпатичный, этот Хмара, добродушен, с усами и гривой. Плохо то, что у меня много с собой вещей, но авось помогут в дорогу собраться. Я надеюсь, что в Москве мне поможет материально Союз писателей и Литфонд. Во всяком случае, конечно, скорее там помогут, чем здесь. И потом, быть в центре заманчивее, чем оставаться здесь, конечно. К чорту Чистополь. Лишь бы довезти вещи в целости и сохранности до Москвы, а там on verra4. Сегодня Асеев читал мне очень хорошие главы своей поэмы о войне - очень хорошо. Итак, опять Москва! А хорошо - вырвусь из этой вонючей, провинциальной, засасывающей тины! Опасность - но сердце России, столица мирового значения и масштаба. Асеев тоже говорил о требованиях Англии и Америки. Тогда как я думаю о том, что требования эти будут после войны, Н. Н. предполагает, что они выдвигаются именно сейчас, на конференции 3-х держав о снабжении в Москве, созванной по инициативе Рузвельта и Черчилля. Асеев говорит о концессиях, "новом НЭПе" - приблизительно о том же, что и я. Увидим. Я поговаривал о том, что Англия может пригрозить нам сепаратным миром - когда она увидит, что Германия настолько истощена войной против СССР, что не сможет напасть на Великобританию: мол, в ту войну вы заключили Брест-Литовский мир с Германией, в эту войну мы заключим с ней мир - если не пойдете на уступки нам. Все это не невозможно. Но все это в рамках предположений. 3 последние сводки: "Бои с противником на всем фронте, особенно ожесточенные под Киевом". Очевидно, бои происходят на улицах Киева. Все-таки позор, если сдадут столицу Украины. Я не думал, что до этого дойдет. Асеев уверен в том, что советское правительство в данный момент отвергает какие-то предложения американцев и англичан - мол, сами справимся, а англичане предлагают всякие проекты уступок, свободной торговли, концессий, восстановления в будущем взятых городов - взамен чего будет усилено снабжение СССР, предоставлены займы и т.д. А Сталин, по мнению Асеева, отказывается принять эти предложения (все это происходит на конференции по снабжению в Москве). А ну его к чорту, этот чистопольский бред, - да здравствует Москва! Неизвестно, что меня там ожидает, но поеду я туда непременно. Решение мое принято - путь на Москву.
      Дневник N 10 (продолжение) 22 сентября 1941 года Георгий Эфрон Сегодня получил от Хмары записку, адресованную некоему Ройзману в управление ж. дор. в Казани, следующего содержания: "Уважаемый Матвей Давыдович! Договорись с начальником вокзала об оказании содействия т. Эфрон в проезде в Москву". Эта записка должна облегчить мне мое путешествие из Казани. Уезжаю я, очевидно, числа 24-го -25-го, вместе с дочерью Сельвинского, Цилей, и еще какими-то женщинами. Маршрут - пароходом до Казани, оттуда жел. дорогой до Москвы. Мне очень мешает мой багаж - громоздок. Но довезу его непременно. Хоть хорошо, что еду в компании. А впрочем, если не выйдет, то проеду и без компании. Сегодня Советское информбюро сообщило о том, что после 2-дневных ожесточенных боев наши войска оставили Киев. Тэк-с. Неужели и Ленинград удастся немцам взять? Но меня взятие Киева не остановит - все равно мне в Москве хоть морально лучше жить, каково бы ни было военное положение. Как хочется в Москву! В Москве я обращусь к Кирпотину (он заменяет Фадеева), прося о помощи в случае, если не удастся с комнатой на Покровском бульваре, прописка, оказание денежной помощи и т.д. Как-то не верится, что скоро опять буду в Москве.
      Дневник N 10 (продолжение) 8 октября 1941 года Георгий Эфрон Неделю тому назад - 30-го числа - я приехал из Чистополя после кошмарного путешествия, которое оставит след в моей жизни. Путешествие это мне дорого стоило - в смысле траты сил моральных и физических. Все же мне удалось до Москвы добраться. Я пока живу у Лили. Я пошел в Союз писателей, где получил ходатайство в районное отделение милиции. В районном отделении милиции мне отказали на основании постановления Моссовета и сказали, что только городское отделение милиции может разрешить. Я звонил Лебедеву-Кумачу - он завтра мне даст бумагу в гор. упр. милиции (от 1 ч. до 2 ч.). Получил ходатайство Союза писателей в это же управление. Но я все вижу sous un autre point de vue1 с тех пор, как был у Эренбурга сегодня. Он мне совершенно определенно заявил, что меня не пропишут, так как за последние 3 дня даны свыше жесткие указания, посоветовал не хлопотать о прописке здесь, а о возврате в Чистополь или отъезде в Среднюю Азию (я ему заговорил о Ср. Азии, т.к. Митька и бабушка, дядя и Софа уехали не то в Ташкент, не то в Ашхабад). Я в совершенно ужасном состоянии. Неужели придется уезжать отсюда, куда мне стоило стольких трудов попасть? Это совершенно ужасно. Я жду звонка Мули. Возможно, придется посылать телеграмму в ЦК партии. Я в ужасном, ужасном состоянии. Не знаю, какое решение принять. Во всяком случае, завтра возьму записку у Кумача, а очевидно, послезавтра пойду в милицию.
      Произошло то, чего я всего больше боялся: я уехал из Чистополя, а здесь меня не прописывают, и если то, что говорит Эренбург, верно, не пропишут. Ну, скажем, придется уезжать. Но где Митька? В Ташкенте или в Ашхабаде? Об этом должны знать хозяева его дачи в Отдыхе. Все - сумбур, бред, кошмар из кошмаров. А может, жить здесь без прописки? Неужели возвращаться в Чистополь? Нет, уж лучше ехать в Ташкент. Но пустят ли меня туда, пропишут ли, как я там буду жить? И где Митька?
      Кажется, по словам Зины, хозяева дачи получили открытку о том, что бабушке сделалось худо в дороге и она осталась в Ташкенте. Но поехал ли Митька дальше или остался в Ташкенте, этого Зина не знает. Ужас, ужас. Очевидно, придется писать в ЦК. Все мрачно; никто ничего не может сделать. Решительно в плохую, отрицательную сторону на меня подействовал Эренбург, категорически заявивший, что меня не пропишут здесь. Мне не хочется жаловаться на судьбу, но avouons1, что в последнее время мне страшно достается. Но ничего - унывать не надо. Ни за что. Конечно, настроение у меня ужасающее. Но ничего, ничего, ничего. Какой ужас!
      Но что мне делать? Какой-то выход из положения должен быть. Нет положений без выхода. Но куда деться? Все - бред. Но выход будет найден. Неужели не нужно было уезжать из Чистополя? Бред, бред, бред, бред, бред. Но ничего. Будет выход, непременно, найден, найден. Я продолжаю надеяться. Буду, буду надеяться.
      Непременно будет выход. Выход будет найден. Непременно, непременно. Выход найду.
      Дневник N 10 (продолжение) 9 октября 1941 года Георгий Эфрон Несколько дней назад немцы начали новое наступление на Москву, развивающееся по направлению Вязьмы и Брянска. Сегодня Сов. информбюро сообщило, что они взяли Орел. Немцы, очевидно, хотят окружить Москву с 2-х сторон: со стороны Смоленской области - в направлении Вязьмы и Можайска и со стороны Орловской области - в направлении Брянска и Калуги. Опять пресловутые "клещи". Что же мне делать?
      Посоветуюсь с Мулей. Во всяком случае, мне не хочется уезжать из Москвы никуда.
      Возможно ли это? Во всяком случае, в Чистополь я не возвращусь - совершенно категорически. Буду добиваться Москвы coыte que coыte2. Вообще каша сейчас творится. По всей вероятности, дальнейшие события будут развиваться следующим образом: на Петровке мне откажут; возможно, с Петровки меня пошлют в Главное управление милиции. Скажем, там мне опять откажут. Тут я буду просить Президиум ССП ходатайствовать перед ЦК партии о моей прописке. Если они согласятся - хорошо. Откажут - придется, очевидно, самому ходатайствовать. Поговорю об этом с Мулей. Кирпотину я не буду говорить об Эренбурге и его словах. Иду встретиться с Мулей.
      Тот же день Сегодня был у Лебедева-Кумача, который дал мне письмо в гор. управление милиции.
      Был у Шафрова, который советовал "подзатянуть" дело в связи с тем, что приезжает скоро Хмара (Хмара лично ответственен за то, что я в Москву поехал). Шафров от имени Литфонда написал два письма - одно в Гослитиздат, другое - в Детиздат насчет получения гонораров, причитающихся М. И. за переводы. Я эти письма передал Нине Герасимовне; одно из них она дала Чагину (директор Гослита). Чагин обещал раздобыть деньги. Завтра я позвоню Н. Г., чтобы она постаралась как можно скорее раздобыть эти деньги. Послезавтра пойду в гор. управление милиции. Муля тоже советует "подзатянуть" - потому что постольку поскольку у меня есть "дела" - посылают из учреждения в учреждение, ведется какая-то тяжба, то я просто живу в Москве по делам; нужно оттянуть время возможного отказа. Боюсь, что райком может каждую минуту послать Мулю куда угодно - на фронт. В общем, завтра постараюсь повидаться с Мулей, поеду к Садовским за галошами и личным чемоданчиком, возьму пальто кожаное из починки и серую кепку - мне исключительно важно одеваться сейчас незаметно, чтобы ничем не вызывать у мильтонов и НКВД внимания; ведь может статься вполне, что прописаться мне так и не удастся и придется вести форменную подпольную жизнь, йtant donnй1, что я не уеду из Москвы ни за что. Возможно, придется скрываться, ходить из квартиры в квартиру… Надеюсь, что до этого дело не дойдет, впрочем. Но одеваться незаметнее, менее шикарно буду с завтрашнего дня. Нужно будет непременно добиться гослитиздатовских денег. Завтра пойду к Мариэтте Шагинян. Она, кажется, депутат Моссовета, и если бы мне удалось получить от нее письмо, аналогичное письму Кумача, то это было бы неплохо. Попытаюсь, во всяком случае. Буду у ней часов в пять. Конечно, основное - послезавтра. A Dieu Vat; on verra.1 Дневник N 10 (продолжение) 11 октября 1941 года Георгий Эфрон Сегодня получил разрешение на прописку - был в гор. управлении милиции. Успех антрепризы определило письмо Кумача, или, вернее, entкte2 "Депутат Верховного Совета СССР". Завтра - воскресение. Послезавтра пойду в домоуправление и РОМ окончательно оформиться. Муля боится, что меня куда-нибудь мобилизуют. Немецкое ожесточенное наступление на Москву продолжается с неослабевающей силой.
      Передовые центральных газет говорят о "смертельной опасности, нависшей над важнейшими промышленными центрами нашей страны", и вообще sont alarmantes3.
      Газеты не скрывают, что немцам удалось обеспечить на ряде участков Западного фронта численное превосходство, и то, что наступление их поддерживается огромными силами бронетанковыми и авиации. Вообще общий тон - очень genre4 "положение крайне серьезное". В Москве открыто говорят о том, как будет, если Гитлер войдет в столицу. Много говорят о предстоящих бомбардировках - меня это тоже очень беспокоит. Но теперь я уж окончательно никуда не выеду. За эту неделю был на открытии музыкального сезона в Salle Tchaпkowsky5, отдал переплести "Fleurs du Mal" Бодлера и "Poйsies" Маллармэ; переплели замечательно и содрали 25 р.; в понедельник получу переплетенные "Poйsies" Валери и "Poиmes Saturniens" и "Parallиlement" Верлена. Возможно, завтра удастся купить еще книгу Валери. Купил у Крученыха однотомник Гоголя, книгу стихов А. Ахматовой ("Из шести книг"), собрание сочинений Ильфа и Петрова в 4 томах, "Путешествие Гулливера" Свифта, "Избранное" Есенина (издание 1934го г.). Выменял у него же "Декамерон" (издание "Academia") против 2 пары старых шерстяных носков. Кроме того, купил полное собрание сочинений Андрэ Жида в 4 томах на русском языке. Вчера получил 800 р. в Гослитиздате (гонорары, причитающиеся М. И. за переводы). В понедельник зайду часов в 6-7 к Кочеткову, которого встретил сегодня в трамвае. Видел Семена Исаковича и Пастернака, который собирается в Чистополь. Еще, по всей вероятности, должен получить деньги в Детиздате. Был вчера у Шагинян. Ее дочь беременна; очевидно, женилась. Ел сладкий пирог, пил чай. В последнее время много ем: кто знает, может, будет голод - лучше иметь хоть внутри про запас mangeaille1.