Интересно все-таки, как она не может понять, что все время сидеть дома - для меня это смерть. И опять меня фраппирует3 в этом затворничестве что-то плохое и противожизненное, противоестественное. В конце концов, температуры у меня нет, простужен я вполне "нормально"… Сегодня мы должны были пойти - поехать - к врачу, а теперь это отменяется из-за холода. Как я невыразимо скучно живу, как в школьный, так и в каникульный периоды! Поражает в моей жизни "нежизненность" ее.
      Отсутствие увлечений - прямо какой-то феномен. Я завидую людям, поглощенным делами. Действительно, мои сверстники живут жизнью куда более насыщенной и интенсивной, чем моя! Мне страшно, остро недостает круга товарищей, друзей, компании - того, что у всех других есть. Страшно надоело читать. Хотелось бы просто общения с людьми, обмена мнений. Мой случай ясен. Я по всяческому развитию перерос моих сверстников - оттого общение с ними не доставляет и не может доставлять мне никакого удовольствия, ни удовлетворения. Мне было бы интересно и занимательно с какими-нибудь студентами. Но я в этой среде не общаюсь, никого не знаю, и все-таки я для них, как-никак, формально - "ученик 8-го "А" 335-й ср. школы". Кроме того, я утверждаю, что дружба возникает только на общих интересах, так что дружбы со студентами быть не может. Кроме того, я никого не знаю. Между прочим, все мамины друзья знают, что мне приходится не сладко, знают мое одиночество, но ни один из них не выказал ни малейшего сочувствия. Я хотел достать однотомник произведений Маяковского. Неоднократно говорил и Муле, и Вильмонту. Но никто не удосужился и не вспомнил. Мать меня все время упрекает в сухости к друзьям (во Франции и здесь) ее. Я на это отвечу, что ее друзья хорошо ко мне относились только из-за того, что хорошо относились к ней. А для меня это ненужно и неинтересно. Единственный человек, который здесь (да и там) что-либо сделал, - это мать. Я никогда не забуду, что друзья матери никогда здесь мне ничем не помогли. Даже те (их большинство), которые вращались в литературных кругах, не смогли достать этого однотомника. Я это буду помнить.
      Итак, я должен рассчитывать исключительно на себя и на обстоятельства. Из меня должен выйти исключительно сильный человек. Мне никто не помогает, но я должен идти своим путем. В своем каждодневии этот путь труден, и трудны первичные задачи (как все первичные задачи). Но я абсолютно уверен в том, что мое упорство и неунывание увенчаются в конце концов успехом. Я добьюсь счастья. Я в этом убежден. Мне всего только 15 лет. Если бы я так писал лет в 30 - было бы плохо.
      Но мне только 15 лет. Мои сила и энергия не иссякли, и времени много. Это мой главный козырь - что я крайне молод. Со временем, преодолевая трудности, я, бесспорно, найду круг людей, мне подходящий, друзей, увлекающее занятие… Все это еще впереди. Пока еще ничего не потеряно. Много еще предстоит. Предстоит спорт, пляжи, любовь, море, голубое небо, интересная работа, интересные знакомства, увлечения, радости и развлечения…
      … 5 h. 45 minutes.1 Читал матери из "Курса истории западной литературы" Ф. Шиллера, одолженного Митькой. Горит лампа с абажуром. Безмолвствует радио. Завтра, очевидно, выйду. Ничего не делаю. Сижу, свища, переминаюсь с ноги на ногу.
      Интересно, почему никто из знакомых не звонит? Curieux.2 Интересно, что абсолютно ничего не делаю.
      Дневник N 9 3 января 1941 года
      Георгий Эфрон Сегодня, к 3 ч. 30 м., произошел исключительно неприятный, ядовитый инцидент. Я уже писал, что в квартире живет инженер А. И. Воронцов с женой. Вчера вечером мать повесила в кухне сушить от стирки мои штаны. Сегодня Воронцов учинил форменный скандал, требовал снять эти штаны, говорил, что они грязные. Говорил, что мы навели тараканов в дом. Грозил, что напишет в домоуправление. Говорил, что мы развели грязь в кухне. Все это говорилось на кухне, в исключительно злобном тоне, угрожающем. Я выступал в роли умиротворителя, а после того как мать ушла из кухни, говорил Воронцову, чтобы он говорил с матерью полегче. Это самое худшее, что могло только случиться. Так как мать работает с исключительной интенсивностью, то, естественно, что она не успевает все прибрать в кухне.
      Главное, что ужасно, это то, что этот Воронцов говорил исключительно резко и злобно с матерью. Моя мать представляет собой объективную ценность, и ужасно то, что ее третируют, как домохозяйку. Вообще ничего нет отвратительнее и ужаснее таких "кухонных трагедий". Это исключительно противное и неприятное происшествие.
      Ведь этот Воронцов теперь может отравить нам всю жизнь. И главное в том, что если бы дело касалось меня лично, то мне было бы абсолютно все равно. Но оно касается матери. Мать исключительно остро чувствует всякую несправедливость и обиду. Главное, чего я теперь страшно боюсь, это "кухонной войны", придирок и т.п.
      Неужели не могло все идти мирно и спокойно? Я сижу абсолютно как отравленный.
      Абсолютно такое состояние, точно тебя отравили чем-то противным и грязным. Это - самое ужасное, что могло произойти. Я теперь тщетно стараюсь вдолбить матери, что теперь не нужно давать зацепки, не нужно давать повода для повторения подобных скандалов. Ведь мать очень вспыльчива, и жизнь может превратиться просто в невозможную. Ничего нету хуже враждебной атмосферы в доме. Ведь если уже имел место такой скандал, то никто мне не говорит, что он не может повториться. Для меня - это самое неприятное происшествие, которое могло только случиться, за все мое пребывание в СССР. У меня лишь одна цель в этом деле - это чтобы не было больше подобных скандалов. Я в абсолютно ужасном состоянии.
      Самое противное в таких случаях - это то, что все, что было раньше, кажется раем по сравнению с настоящей обстановкой. Меня вообще интересует один вопрос: какая причина этого скандала? Имеет ли Воронцов другие причины, чем те, которые он изложил? Вряд ли. Но я просто не понимаю, как можно так злобно говорить.
      Может, они хотят нас выжить отсюда? Я просто не понимаю, как можно так злобно и резко говорить. Мне эта история исключительно не нравится. У меня лишь одна цель: кровно важно, чтобы такие скандалы не повторились. Я считаю, что сам факт такой "кухонной трагедии" так исключительно мерзок, противен, что нужно делать все - и в том числе и уступать - чтобы такие факты не могли повториться. Я тщетно это пытался объяснить матери, но она все время говорит, что ей важнее всего справедливость. Это совершенно ужасно, что она меня не понимает. Все это ужасно.
      Теперь мне больше не будет радости. Fini.1 Я буду каждоминутно дрожать, чтобы подобная сцена не повторилась. Я буду возможно больше сидеть, чтобы, в случае чего, попытаться тушить пожар. Я нахожусь в отравленном состоянии. Какой ужас!
      Теперь я вообще не буду спокоен. И нужно же было обвалиться нам на голову такой мерзости. Недоставало, называется. Все это отвратительно. Возможно, что завтра увижусь с Митькой.
      Дневник N 9 4 января 1941 года
      Георгий Эфрон Сегодня встретился с Митькой. Сначала пошел к нему. Вчера он отнес вещи в Бутырки. Читает английские романы. Потом пошли в кафе "Артистик". Выпили кофе (т.е. какао) с тортом. Потом пошли в ЦТК и взяли два билета на 10-е число на "Мадам Бовари". Потом хотели идти в кино, но Митька идет в школу, так что не вышло.
      Позвонил Сербинову - он занят, так что тоже не вышло. Сижу дома, слушаю радио, читаю "Пиквикский клуб" Диккенса. Вчера была Нина, и починили радио (техник Карпов). Кажется, завтра Митька едет за елкой (за город). Митька рассчитывает иметь в следующей четверти все отметки отличные. Он рассчитывает на "одного профессора и трех академиков", чтобы поступить в ИФЛИ. По сообщениям английской печати, австралийские войска прорвали 1-ую линию обороны Бардии и захватили 5000 пленных итальянцев. Любопытно то, что никто не звонит из "друзей". Вильмонт совсем перестал общаться с матерью и все время хамит тем, что не исполняет своих обещаний. Слушаю передачу русской музыки. Наша музыка все-таки замечательно богата! Вся Европа соперничает с музыкой одной России. В школе я прикидываюсь необычайно занятым человеком. Очевидно, почему-то все думают, что у меня отец - крупный ответственный работник; очевидно, потому, что я приехал из-за границы и хорошо одет. Бабушка Мити говорит, что я "кашляю, как старик, по-стариковски".
      Митька сообщил, что Луппол расстрелян - из Кишинева на него указали как на погромщика. Он неправ, что вообще об этом говорит. Интересно, откуда он черпает эти сведения. Для меня являются тремя главнейшими вопросами, всецело меня заполняющими: музыка, литература, женщины, дружба и мировая политика (международное положение). Большую роль играет школа как средство упражнения воли к конечной цели и средство препровождения времени. Пока еще нет денег, чтобы делать мою шубу (т.е. переделывать), и я хожу в папиной шубе (отремонтированной Зиной, домработницей Лили). Недостаток Мити заключается в том, что он уже как-то все изжевал и выплюнул, и в нем нет свежести ощущений. Он слишком на все быстро налагает штаны пустоты. Он - человек, опустошенный "западной цивилизацией". Он слишком над всем любит издеваться. Он вообще не очень серьезен. Слишком серьезные люди - скучны, слишком веселые - тоже. Нужно "juste milieu"1. Сейчас 6 ч.10 минут. Скоро, должно быть, придет мать, retour du Goslitisdat2, куда относила переводы польских поэтов. Что буду делать завтра, не знаю.
      Дневник N 9 6 января 1941 года
      Георгий Эфрон Вчера провожал Митьку на вокзал, откуда он ехал на дачу за елкой для бабушки.
      Вечером пошел в кино - видел хороший советский фильм "Макар Нечай". Это - действительно хороший и полезный фильм. Сегодня встретился с Митькой (утром, к 12 ч. у театра Вахтангова). Он хвастался тем, что вчера на даче, в то время как муж "его немки" показывал кино, он там с ней "проводил время" в соседней комнате. 7-го у Митьки начинаются каникулы. В скорое время мы с ним намечаем пойти в Третьяковку - там выставка лучшей советской графики, живописи, скульптуры за 23 года. Эта выставка представляет большой интерес, и нужно непременно будет скоро туда пойти. 10-го пойдем на "Mme Bovary". Завтра пойду на "Ревизора" - кажется, Лиля достала билет (зa ne m'enchante guиre3). 11-го предполагаю пойти на вечер чтения Журавлева - авось я выпрошу у него билеты (читает он Чехова) или попрошу мать выпросить у него. Il faut avoir la semaine bien remplie.4 Сегодня, возможно, пойдем к Лиле. Она празднует Рождество. Я отнюдь не религиозен и иду туда, может быть, потому, что будет Кот и, вероятно, неплохо поедим. (Так же смотрит на это Митька - у него празднует бабушка.) Я начал выписывать наилучшие строки у всевозможных поэтов (французских). Все еще не перерегистрировался в чит. зале.
      Думаю, что скоро это сделаю. Уже написал из 3 книг (Morceaux Choisis, Th.
      Gauthier и Cent Poиtes du XVIIe siиcle) номера страниц, откуда выпишу лучшие строки. Хочу составить тетрадь лучших строк (по моему вкусу) различных французских поэтов различных времен (чтобы иметь, что цитировать). Австралийские войска вошли в Бардию и захватили в плен 15 000 итальянцев. Это - здорово.
      Митька рыскает за книгами (он - библиоман). Но денег у него нету на покупку этих книг. Мать пошла получать деньги в Гослит - за поляков, очевидно. Сегодня купил книгу С. Кирсанова "4 тетради". Там много хороших стихов. Предполагаю купить книгу стихов Твардовского "Страна Муравия". Предполагаю разместить цикл развлечений следующим образом: сегодня иду к Лиле, где, быть может, хорошо поем и, возможно, встречу Кота. Завтра иду на "Ревизора". 8-го или 9-го иду с Митькой на выставку "За 23 года живопись, графика, скульптура", 10-го иду на M-me Bovary. 11-го иду на Журавлева (все это совместно с Митькой). Я все время настаиваю, чтобы Митька говорил по-русски, но он не хочет, и приходится говорить по-французски.
      Только что звонили матери из "Красной нови". Интересно, выйдет ли ее книга?
      Сомневаюсь - а было бы хорошо. Через 5 месяцев (или 7) нужно платить 5000 р. за комнату. Откуда мы возьмем деньги? Но к черту неприятности будущего. Слушаю концерт из произведений Дебюсси и Равеля.
      Дневник N 9 8 января 1941 года
      Георгий Эфрон Вчера был утром на "Ревизоре". Спектакль мне понравился - весело и симпатично.
      Потом отправился с Митькой в кино. Видел хорошую картину "Яков Свердлов". Очень убедительно и реалистично. Сегодня поехали с Митькой на выставку "23 года сов. живоп. и т.п.". Но когда приехали, то оказалось, что нет ни у кого денег на эту выставку (за вход платить). Тогда поехали обратно. Ели мороженое. У Митьки почему-то оказались деньги. Причем так: у него были деньги от бабушки (на покупку продуктов). Он истратил два рубля из этих денег и хочет, чтобы я ему их завтра дал. Мне не нравится его исключительная алчность, жадность на деньги. Не нравится также его поведение - продолжает французить. Орет по-французски в общественных местах. Не нравится, что все время примешиваются деньги к нашим отношениям. Говорит, если ему завтра не дам 2 рубля, то он не отдаст мне моего Твэна. Полушутя, полувсерьез. Мне противно, что он все время на меня рассчитывает - в смысле денег. Завтра, думаю, что принесу ему эти 2 рубля - из-за Твэна. Но нужно его проучить. Слишком он бесцеремонен. Через четыре дня начинается третья учебная четверть. Мать усиленно переводит Мицкевича. Недавно (вчера) встретил на улице Корнелия Зелинского. По-моему, он хотел проверить, знаю ли я про его рецензию на мамины стихи. Но я притворился, что ничего не знаю. Мать говорит, что ей надоело "содержать Митьку". Вчера был у нас полусумасшедший Женя Сомов. Но он неплохой человек. Читаю второй том "Пиквика". Сегодня перерегистрировался в Библиотеке (чит. зале) ин. литературы (ГЦБИЛ). Это - хорошо. Бардия - взята. Взято в плен 25 000-30 000 итальянцев. Всего с начала военных действий в Запад. пустыне взято в плен 70 000 итальянцев. Сейчас - 10 ч. 10 м. вечера. Слушаю Моцарта. В Митьке есть препротивные черты - нерешительность, ребячливость, алчность, беспринципность, любовь к лжи. Это - противно. Но все-таки я с ним остаюсь в сношениях. Мне с ним весело. Кроме того, он исключительно умен и остроумен.
      Дневник N 9 11 января 1941 года
      Георгий Эфрон 9-го был на выставке лучших произведений советских художников, графиков и скульпторов. Там много хороших произведений, особенно графических. Вчера с Митькой пошли на "Мадам Бовари" (в Камерном). Спектакль нам не понравился - слишком много истерики, трюков. Хорошо играл Homais (з.а.р. Ценин). А Коонен слишком часто бухалась уземь. Сегодня иду на Журавлева, но не с Митькой, а с матерью, так как Журавлев хочет, чтобы она услышала Чехова. Это нас с Митькой застало врасплох - но ничего. Сегодня пошел 2-й раз на выставку - уже с Митькой. Потом были в библиотеке, потом вернулись домой на "А". 13-го в Клубе МГУ состоится вечер поэтов: будут выступать Асеев, Кирсанов, Сельвинский, Долматовский, Симонов, Алигер и др. Митька постарается достать даровые билеты у Кирсанова. Для этого он позвонит Миле Фурманову, который сможет достать билеты у Кирсанова. Впрочем, я сомневаюсь, чтобы это вышло. Тогда, если не выйдет, то я пойду просто куплю билет на этот вечер. У Митьки в этот день школа (вечером), и если он не сможет достать даровых билетов, то и не пойдет; а я во всяком случае пойду. Завтра целое утро (!) буду заниматься. Послезавтра у нас с Митькой школа.
      Начинается 3-ья четверть. Придется приналечь на работу. Если у Митьки не удастся с билетами, постараюсь пойти с Сербиновым, а то одному скучно. Сегодня идти с матерью на Журавлева скучно, но ничего не поделаешь - приходится. Rien а faire.1 Митька начинает понимать, что у меня совершенно нет денег. Вообще насчет денег исключительно туго. В Гослите задерживают платежи. Какая скука сегодня идти с матерью! Mais il faut s'y soumettre.2 Интересно, что нечего писать в дневник - опять я совершенно пуст, точно все вынули. Прочел (перечел, вернее) "Пиквикский клуб" Диккенса. Прелестная вещь. Совершенно не знаю, что читать. В чит. зал ходить не хочется, а в библиотеке никогда ничего интересного.
      Дневник N 9 12 января 1941 года
      Георгий Эфрон На завтрашний "Вечер поэзии" не пойду - Митька и Сербинов не мог, а кроме того, просто игра не стоит свеч. Жалко только, что не услышу Кирсанова, которого я считаю лучшим советским поэтом. Слушаю джаз Цфасмана - лучший советский джаз.
      Сегодня слушал Лондон - передачу на французском языке. Был очень хорошо слышен Лондон и Берлин. Редко случалось так хорошо слышать эти радиостанции. Греки взяли Клиссуру. Англичане окружают Тобрук. Завтра - школа. Прочел замечательную книгу: "Traversйe du miroir" Lewis Carroll'a. Эта его книга и "Alice au pays des merveilles" - два шедевра. Итак - завтра 3-ья - предпоследняя - четверть начинается. Получим дневники с отметками за 2-ую четверть. В конце концов, не так и плохо сидеть у радио дома, спокойно. Я рад, что иду опять в школу. Митька тоже идет. Я ему сказал, что если его арестуют когда-нибудь, то это только будет по его собственной вине - слишком французит и продолжает вести себя, как в Париже. Не нужно так резко отличаться от других. Мы же в СССР - это нужно понимать - а он французит. Ирина из Эстонии пишет Митьке, что его отец пришлет с ней Митьке несколько французских книг - и Митька в большой радости от этих известий.
      Дневник N 9 14 января 1941 года
      Георгий Эфрон Вчера все-таки пошел на вечер поэзии - утром купил билеты (после школы). Потом звонил Митьке, чтобы предупредить его о том, что купил билеты. Митька - страшный трус. Боялся бабушки, как смерти, и ушел в антракте между первым и вторым отделением. Почему он такой трус? Непонятно. Вечер прошел с большим успехом. Некоторых выступавших (среди студентов: Агранович, Смирнов, Слуцкий) бисировали и триссировали. Особенно мне понравились стихи Аграновича. Очень большой успех имел Илья Сельвинский. Кирсанов читал свои отличные стихи "Дума про Гуцульщину". Я считаю, что он вообще лучший из выступавших и вообще считаю его лучшим советским теперешним поэтом. Он имел тоже большой успех. Вообще вечер прошел удачно. С наступлением 3-й четверти - 2-го учебного полугодия - начинается очередная неприятность - в ближайшем времени будет дана контрольная работа по алгебре - на задачи. Если я на примеры сделал контрольную работу на пос, то эту контрольную работу сделаю, наверное, на плохо или очень плохо. Я ничего не понимаю в задачах. Это очень неприятная штука. Но даже если получу плохо, постараюсь потом исправить - чтобы не иметь в четверти плохо. В конце концов, пришел к заключению, что Сербинов - дурак. Этот извращенный тип необыкновенно хвастлив, и ему неприятно, что авторитет его померк, когда я вступил в класс, и вообще он необычайно груб. Меня беспокоит вопрос о том, что я совершенно не занимаюсь спортом. Очень хочется что-нибудь писать, но нет времени и достаточных сил. К нам из моего бывшего класса переведены 4 человека - 3 девочки, из которых одна довольно культурная и симпатичная, и один юноша - Табачников - тоже очень симпатичный, с которым я теперь сижу. Мать жалуется на боль около почек, на кашель неотступный. Мне нужно приобрести только непринужденность и внешний авторитет - и тогда я буду непобедим. Но у меня много времени. У Лили была жена Ларина (Киямова), и они ничего не знали (в Ялте) об аресте отца и Али. Она была поражена этим известием. Но Ларин тоже был по уши в испанских делах, так тогда моя теория идет к черту? Митька говорит, что они все будут расстреляны, я ему говорю, что он чушь городит. Школьное кипение как-то заполняет жизнь, хотя и недоброкачественно. Это совсем не знаменитый творческий коллектив, но все-таки коллектив ощущается, и это хорошо. Все-таки интересно - когда я потеряю девственность? Митька хвастается своей немкой и тем, что наставил рога ее мужу - опять-таки французит! Но нужно ждать и набирать знаний и навыков. Все придет само собой, и торопить событий не надо.
      Дневник N 9 16 января 1941 года
      Георгий Эфрон Сегодня получил пос по геометрии. Немного поскандалил с учителем по истории по поводу того, что он распределил по книге по новой истории на три человека. Мне страшно хочется иметь книги по истории, но их недостает. Недавно прочел довольно противную книгу G. Meyrinc'a "Le Golem". Прочел превосходную книгу Колетт "La Chatte". Сегодня почти ничего не делал (обычно - работаю, как вол). В Англии произошел в Лондоне первый съезд Народного Конвента. По-моему, Народный Конвент - это что-то наподобие "Front Populaire"1 во Франции. Народный Конвент добивается улучшения положения рабочих, разоблачает империалистическую сущность войны, требует предоставления независимости Индии и заключения мира с Германией, установления народного правительства и дружественных отношений с СССР. Это очень интересно. Ainsi, Front Popu pas mort!2 Меня очень интересует, какова будет дальнейшая деятельность Народного Конвента. Во всяком случае, он высказывается за мир - это очень важно и интересно. Сегодня вечером решил 4 кроссворда. "Нам не нужно Бардий", - говорили в Лондоне. Это очень интересно.
      Дневник N 9 18 января 1941 года
      Георгий Эфрон Вчера вечером встретился с Митькой. (В? 9-го у Охотного ряда). Он рассказывает, что будет давать уроки французского жене Героя соцтруда Микулина. Тут же прибавил, что "логическое завершение этого знакомства" должно быть "le baisage immanquable"3. Он познакомился с Таировым. Мы вообще все время наших встреч кого-нибудь изображаем и страшно хохочем. Митька беспрестанно говорит о замечательных книгах, которые ему пришлет отец из Эстонии. Митька, как всегда, очень весел и полон жизни. Между прочим, я теперь понял - с вступлением моим на землю СССР кончилось мое insouciant1 существование во Франции. В СССР началось мое сознательное существование - борьба и настоящая жизнь. А во Франции я жил беззаботно, как-то не задумываясь - au petit bonheur2. У нас с Митькой литературные расхождения - он не любит Чехова, а я считаю Чехова лучшим русским писателем - он мой любимый писатель. А Митька как-то не дошел до него. Сегодня были выборы классорга нашего класса. Меня избрали делегатом (одним из делегатов) на перевыборы в учком, но я не пошел, так как чертил. Послезавтра - контрольная по математике (алгебре). Я сегодня начертил "изометрию детали" и решил кучки примеров и задач. Я почти уверен, что в понедельник на контрольной засыплюсь. Но я не падаю духом - не в моей натуре. Завтра предполагаю пойти в кино с Митькой.
      В школе - слухи о том, что два 9-ых и один 8-й классы, которые еще находятся во 2-й смене, будут переведены в 1-ую смену, к нам, и что занятия будут начинаться не в 1/2 9-го, а в 9 часов. Меня чрезвычайно интересует, оправдаются ли эти слухи или нет. Дело в том, что в 9-м классе есть одна девица, один вид которой меня буквально накачивает оптимизмом и настоящей силой. Я отношусь к делу совершенно практично. Как объяснить флюид, исходящий от женщин и который меня преобразовывает? Конечно, половой инстинкт. Но как он здорово действует, если после того, как поглядишь на девицу, все тебе улыбается и хорошо идет, черт возьми! Сейчас слушаю пианиста Борунского. (Джаз Эдди Рознера, трансляция из Колонного зала Дома Союзов.) Сейчас идет замечательный "Караван". Прочел прекрасную книгу Colette "La Chatte". Очень хорошая книга.
      Дневник N 9 20 января 1941 года
      Георгий Эфрон Вчера были с Митькой на вечере Эм.Каминки. Каминка читал Чехова, Мопассана, Твэна, О'Генри, Шолом-Алейхема и имел большой успех. Потом Митька испарился, а я зашел за матерью к Тагерам. Тагерша рассказала, что недавно она разговаривала с Зелинским по поводу его рецензии на мамину книгу. Основные темы этой рецензии: "формализм и декаденс". Там было несколько из молодых поэтов, которых я слушал в тот вечер.
      Большинство из них, по словам Тагерши, не были согласны с этой рецензией и очень хвалили мамины стихи. Сегодня написал контрольную работу по алгебре. Против всяких ожиданий, задача удалась, а примеры нет. Но математичка говорила, что главную роль играет задача. Так что я думаю, что мне минимум пос обеспечен. Я понял одну большую истину: мне пока что метить в независимых молодых людей рано.
      Нужно подождать. Нужно приобрести навыки, закалиться, посмотреть, послушать.
      Время потерпит. Подождать можно и должно. Я должен беспрестанно себя шлифовать и обтачивать острые углы. Чего мне недостает: мне недостает опыта в обществе, авторитета, ловкости и манер. Я слишком угловат и откровенен. В 15-16 лет нельзя быть человеком во всеоружии. И оттого я должен ждать еще некоторое время. В конце концов, я, как-никак, все же восьмиклассник. Мне еще рано развертываться.
      Нос разбить я всегда успею. Лучше поздно, чем рано. Уже хорошо то, что я иду по очень трудной, долгой и скучной дороге средней школы. Но в этой дороге есть очень много хорошего. Находишься в постоянном контакте с массами и, таким образом, не можешь "засохнуть". Кроме этого, эта дорога систематична, и все-таки человек должен окончить среднюю школу! Мои возможности сейчас не отвечают моим потребностям, но это, бесспорно, придет со временем, когда возможности будут гармонировать со стремлениями и средствами осуществления. Мать часто говорит, что я совершенно бездушен, что у меня нет сердца и т.п. У меня же есть замечательная черта, которой нет у Митьки: я смотрю на все явления глазом широко открытым, подмечая недостатки и искривления, фальшь и т.п. Это особенно часто сказывается в наблюдении мной театров и манер людей. Митька упрекает меня в том, что я не сентиментален. А сам-то он! Он практик и ловкач, а прикрывается сентиментализмом. Я его нередко изобличаю в фальши. Вообще, хотя наши отношения по-прежнему хороши, я подмечаю в характере и поведении Митьки плохие черты. Он дерзок и надменен только с теми людьми, которые не могут ему повредить, необычайно льстив и все же претендует на откровенность. Он груб и нередко невежлив. Он может предать любого человека в любую минуту, если он видит, что этот человек в опасности и что эта опасность может грозить Митьке. Он необычайно алчен на деньги. Он труслив и любит лгать, как мать его. Но я с ним общаюсь, потому что одному же не прожить, а в СССР я еще ни с кем не сблизился. Прослушал превосходный квартет Рихарда Штрауса. Митька не понимает музыки. Он стоит на позициях непримиримого формализма в литературе и искусстве, любит болезненное и morbide1 и повторяет упорно, что "наши" лучшие годы остались в Париже. Я верю в будущее и настоящее. Он же интересуется только прошлым. Потом он необычайно беспринципен. Он не любит масс - "толпы". Он плохо обращается с официантами и домработницей, потому что они ему не могут навредить. Кроме этого, Митька всегда берет со мной вид бывалого типа и старшего брата - и это противно. Митька безмерно хвастлив и чванлив, но в то же время очень труслив: так, перестал писать дневник, опасаясь, чтобы этот дневник не попал в руки наркомвнудела! Но довольно о нем. Теперь два 9-ых класса и один 8-й окончательно перешли в 1-ю смену. Та девица, о которой я писал, также перешла в 1-ю смену. Вообще-то я знаю, что практически я с этой девицей ничего не сделаю, но один вид ее просто преображает меня и делает как бы счастливым и полным оптимизма, что очень хорошо.
      Да и вообще это все исключительно несерьезно и мимолетно. Последнее время подумываю о смерти, но только подумываю. Мне еще с девушками рано знакомиться: я только вооружаюсь, у меня еще есть много слабых мест. Времени довольно много передо мной, так что… Прочел прекрасную книгу "Cheri" Colette.
      Дневник N 9 23 января 1941 года
      Георгий Эфрон Вчера встретился с Митькой. Ездили по трамваям, ели мороженое. Митька рассказал о том, как 19-го он пошел за какой-то девицей, которая была на вечере, и как он с ней переспал, и как она думала, что он ей заплатит, и как он не заплатил… Я ему сказал, что, в сущности, такие aventures vulgaires2 не представляют интереса.
      Сегодня мне Сербинов рассказал, как он faisait l'amour3 со многими девицами из нашей школы. Оказалось, что та девица, которая мне нравилась, "теперь за 50 копеек пойдет с кем хошь" и что он ее тоже "трa€левa€ле". И он не врет.
      Рассказывал, как первый раз с какой-то девицей спал: "я, б…, обрызгал кровью кальсоны, такое сопротивление было". Рассказывал, что эта девица Придать (которая мне нравилась) сама в любви любит командовать, и как он начал плохо учиться и мать его грозила пойти к матери этой Придать. Интересная штука! Люблю закулисные дела. - Психология матерого журналиста. Завтра-послезавтра узнаю отметку по контрольной работе по алгебре. По черчению получил отлично, по истории - "пос с вожжами". Сейчас иду получать фотографии: вчера Митька повел меня к фотографу, где снимался я.
      Дневник N 9 25 января 1941 года
      Георгий Эфрон Вчера вновь поругался с Митькой. Дело в том, что мы начали вспоминать болшевскую эпоху и обвинять друг друга в подлости. Я ему откровенно сказал, что я его считаю приспособленцем, оппортунистом и лицемером. Он же перенес свою злобу на отца и начал говорить о том, что когда меня и матери не было в Болшеве, то все было хорошо, что отец - тряпка, а мать - "une vieille folle"1. Потом начал говорить о том, что Аля - доносчица и донесла на Алешу. В эти минуты он был так противен, так мерзко защищал свою запятнанную семью, что я его спросил, как же он мог, считая меня подлецом и т.п., принимать то, что я на него истратил такую кучу денег? Я сказал, что на его месте я бы так не поступал - как же это: есть из чашки, которую ты считаешь грязной! Сказал я это нарочно, чтобы его задеть и поиздеваться над ним, потому что я видел, как вскрылась его подлая сущность, столь схожая с сущностью его семейки. Их отличительная черта: они делают вид, что все прекрасно, лицемерят, а под шумок вредят. Митька сделал вид, что обиделся, начал укорять меня в бестактности. Я ему сказал, что пуще всего презираю лицемерие и где вижу лицемерие и двурушничество, то всегда вскрываю и разоблачаю. Потом я ему сказал, что мне порядочно надоело его презрительное отношение к народу и к Москве вообще. Тут он меня обозвал "шпионом" и сказал, что он век не видал бульшей сволочи, чем я. Мы взяли трамвай, потом вышли и продолжали "обмениваться мнениями". Я ему сказал, что если я с ним ходил, то это только потому, что одному было скучно, так что он был чем-то вроде "taxi-girl"1, которой платишь и которая танцует. Тут он сделал вид, что хочет меня ударить, но я не дался, и ему не удалось. Это только доказывало, что он был не в силах мне противоречить. Я считаю, что эта склока имеет глубокие корни. Я и Митька слишком во многом расходимся - он лицемерен и гнил, а я нет, и в этом-то все и главное.