Не дожидаясь, когда ствол развернется в его направлении, он метнул палку, как копье, и кинулся следом. Парень с пистолетом отбил летящую палку, потеряв драгоценные мгновения. Выстрелить он успел, но толком не прицелился. Пуля пробила правую сторону груди навылет, раздробив ребро, но не остановив движения. Стрелок не ожидал, что одного выстрела окажется мало, а когда понял, что произошло, стрелять было уже не чем - от руки, державшей пушку почти ничего не осталось. Сильный взмах ножа располосовал ее до кости. Сопля завладел пистолетом, когда на его правое плечо, дробя кости, обрушилась цепь. Стрелок катался по земле, баюкая раненую руку. Сопля с Костоломом сцепились так близко, что поднять пистолет было невозможно. Ему удалось выстрелить вниз и зацепить ногу. Хватка Костолома ослабла. Второй "Плутон" за это время дважды полоснул его сзади справа бритвой, пытаясь достать шею. Правая рука почти не слушалась. Сопля перехватил пушку в левую и выстрелил еще раз, попав в бедро. Костолом упал, теряя сознание, а Сопля повернулся к парню, который все еще размахивал окровавленной бритвой и направил ствол ему в живот. "Плутон" бросил бритву и кинулся бежать.
      Сопля сел на землю рядом с еще живым Костоломом и попытался выстрелить ему в голову. Пистолет дал осечку и заклинил. Тогда он подобрал свой нож и, действуя аккуратно, за пару минут отделил голову.
      Именно такая картина сложилась после следственного эксперимента.
      Нашли Соплю без сознания возле обезглавленного тела Костолома. Он умер в больнице, несмотря на старания врачей, утверждавших, что раны его были хоть и серьезны, но не смертельны.
      Родители Сопли продали права на экранизацию его истории, журналисты раскопали много деталей, не интересных следователям. Но никто так и не выяснил, зачем он неделю назад стащил у отца все семейные сбережения и почему не купил на эти деньги оружие.
      * * *
      Чарли Нуар провел переговоры блестяще. За оставшееся короткое время он успел одного из фирмачей расположить в свою пользу, используя женщину, другого временно вывести из игры, наняв громил, которые под видом уличных грабителей переломали ему ноги, и добился положительного решения. Контракт был заключен и Чарли начинал чувствовать удовлетворение и опустошение.
      Все это я узнал несколько позже.
      * * *
      Эвакуацию мы подготовили. Вообще-то кое-что было подготовлено и раньше. С тех пор, как мы оказались в бегах, мы на каждом новом месте, прежде всего, разведывали отходные пути или, если было надо, их расчищали. Теперь же мы еще раз все проверили и привели в состояние полной готовности. Мы могли уйти в любой момент, и, при внезапной опасности, наши приготовления могли сработать как туз, запасливо припрятанный в рукаве. Но только не с Гербертом Иноэ. Там, где я мог просчитать расклад на семь ходов, он считал на двенадцать.
      Была и еще одна, пока не решенная, задача: уходить нам было некуда. Мы не успели подготовить себе новое убежище. Мы даже не представляли себе, где его можно найти. Опять снимать комнату - слишком дорого. Искать приют в трущобах - слишком опасно. Чирок знал еще несколько мест, подобных Блоку, но в своей прошлой жизни он провел там достаточно времени, чтобы гончие Герберта смогли это выяснить. Там могла ждать засада.
      Нам было необходимо время, чтобы найти пристанище, и, по всем подсчетам, это время у нас было. Если, конечно, доверять нашему умению считать.
      * * *
      Любимчик Жека погиб самым дурацким образом. Когда он рыскал по рабочим кварталам, его внимание привлекла девочка лет двенадцати. Более того, он заговорил с ней, сумел очаровать и быстро уговорил стать объектом своих упражнений. Если бы он увел ее в какое-нибудь мало-мальски подходящее место, то все, наверняка, обошлось бы. Но одержимость его была столь велика, что он занялся любовью с ребенком прямо на улице, в закутке за сараем, куда трезвый человек и отлить не пойдет.
      Родственники, друзья, соседи девочки успели собраться изрядной толпой, настолько Жека был увлечен. Когда народное терпение лопнуло, его просто забили насмерть. Видимо, он был сильно не в себе, потому что почти не сопротивлялся.
      Валун вздохнул с облегчением. Бизнес Любимчика он передал парнишке из молодых, месть жителям предместья была на удивление мягкой - убито было всего трое из линчевателей. Любимчика Жеку похоронили за казенный счет на муниципальном кладбище, похожем на перепаханный кротами аэродром, и на его бедной могиле долго не переводились цветы от его многочисленных вдов. Говорят, был там букет и от последней малолетней любовницы.
      * * *
      Налетчик Чико погиб во время одного из особо злостных припадков. Его скрутило прямо на одном из покрытых щебенкой дворов Пустоши и начало трясти так, что никто не решался подойти, чтобы хотя бы придержать голову. Припадок был особенно длительным, и когда Чико, наконец, затих, оказалось, что он не дышит. Голова его была в крови, и поначалу решили, что он проломил себе череп. Но когда обмывали тело, оказалось, что серьезных повреждений на нем нет. Что-то остановилось само собой.
      Похоронили его как героя, самым почетным для Пустоши способом: ночью тело отнесли в самое сердце руин, туда, где еще оставалось кое-что из работающего оборудования. Там его размолотили в фарш в большой шаровой мельнице, и слили этот фарш в канализацию. Сам Валун смывал мельницу из шланга, а Перочист с Косым сыпали негашеную известь.
      * * *
      Я уже засыпал в своем мешке, когда в бунгало ввалился Чирок и поделился сенсацией:
      - Ты слышал? Цыгану бросили вызов!
      - Вира-майна! Кто?
      - Некий Исаия.
      - Из предтеч?
      - Точно.
      - Не знаю, не знаю. Они, конечно, крепкие ребята, эти предтечи, скачут, вон, как кролики... Но Цыган Большой - это ведь что-то с чем-то. Он ведь, мало что здоровенный, как черт те что, он ведь и из тренировочного зала не вылазит. Не знаю.
      - А если побьет?
      - Если Исаия побьет Цыгана? Я так думаю, что надо будет нам с тобой отсюда сваливать.
      - Да, пожалуй, - Чирок поскреб затылок, - все одно к одному.
      Ночью меня разбудил яркий свет. Сильный фонарь бил в лицо.
      - Рик! - позвал незнакомый голос, - Рик, вылезай! Цыган зовет!
      Я не сразу сообразил, что зовут меня.
      - А чего надо? - спросил из темноты Чирок.
      - Почем я знаю? У Цыгана спроси. Скорее давай! - обратился посыльный уже ко мне.
      Я выбрался наружу, там стояло трое парней из цыганской гвардии. Я немного успокоился. Если бы это были агенты Герберта, нас бы уже скрутили без лишних разговоров.
      Меня быстро повели, как я понял, к центру Блока, к резиденции Цыгана. Вскоре меня нагнал Чирок и сунул мне мою сумку. Сумки с самым необходимым мы, последнее время, постоянно носили с собой.
      - Что случилось-то? - спросил опять Чирок у молодого "гвардейца".
      - Не знаю я. Цыган Маленький сказал, надо готовиться к бою. Когда этот Исаия вызвал Цыгана Большого, Маленький начал все выяснять. Что за Исаия, кто и где его видел. Мы же на предтеч обычно внимания не обращаем, они сами по себе, пришел-ушел и все, не наше дело. Но тут Сократ и рассказывает, что Исаия, оказывается, ходил к ведунье!
      Вдали я увидел мелькание света. Там двигалась большая группа с фонарями.
      - О, Цыган уже идет, - сказал наш провожатый.
      И тут же со стороны той компании закричали:
      - Эй, Руди, это ты!?
      - Да, - отозвались наши, - Рика ведем!
      "Вира-майна, - подумал я, - Шпиона, что ли поймали?"
      Я уже различал могучую фигуру Цыгана Большого, возвышавшуюся над многочисленной свитой. Братья Цыгане в окружении гвардии стремительно шагали на северо-запад, к колдунам, озаряя редкие железобетонные столбы пляшущими лучами фонарей. Через пару минут мы присоединились к этому карнавальному шествию.
      Цыган Большой шел молча, широко расправив свои огромные плечи. Он казался ожившей статуей. Цыган Маленький поприветствовал меня, кивнул Чирку и заговорил:
      - Значит так. Исаия с юго-запада вызвал Цыгана на бой. Бой завтра. В смысле, сегодня. Наш Цыган - это скала. Но он ходил к ведунье. А что творит ведунья ты знаешь лучше меня. Ее магия может и посильнее скалы оказаться. Короче, сейчас идем к этой жрице. Пусть она заколдует Цыгана. А ты будешь следить, чтобы она все сделала как надо. Потому что я никому не верю.
      - Почему я? Я же в этом ни хрена не понимаю.
      - Рик, не темни. Не тот случай. Сократ говорит, что во всем Блоке лучше тебя никто в этом деле не разбирается.
      - Сократ трепло. Я даже не догадываюсь, какую технику она использует. Знаю только, что ее клиенты превращаются в камикадзе, нацеленных на одну цель. А когда цель достигнута, их просто разносит на куски, потому что они срабатывают все внутренние ресурсы. Ну, это ты и сам, наверное, знаешь. И посылать Большого Цыгана к этой ведьме из-за одного боя, по-моему, не самая лучшая идея. Из тех, кого я знаю, трое уже мертвы. Думай сам. А откуда Сократ взял, что я что-то понимаю на практике...
      - Рик, - услышал я голос Сократа, и лысина его блеснула в свете фонарей, - Я ж помню, ты, когда услышал ее заклинания через стенку, ты все рассказал, чуть не каждое слово объяснял...
      - Сократ, ты может, и помнишь, а я ни хрена не помню. Я тогда обкурился до полной отключки.
      - Ладно, хватит! - оборвал нас Цыган, - На месте разберешься. Если надо, и косяк дадим. И ты, Сократ, в оба смотри! И чтоб наш Цыган был в полном порядке и послезавтра и через год. Ну что, пришли, что ли? Сократ, иди, поднимай эту ведьму.
      - Цыган, она не любит, когда ее беспокоят...
      - А жить она любит? Иди, поднимай!
      Сократ скрылся в занавешенном пленкой проеме. Цыган отправил своих гвардейцев блокировать остальные выходы, чтобы ведунья, чего доброго, не сбежала. Ждать пришлось минут десять. Черный полог затрепыхался, и из проема, путаясь в пленке, вывалился Сократ. Глаза его были вытаращены, даже в неверном свете было видно, как он бледен.
      - Она... Там... Это...
      Мы всей толпой ломанулись внутрь. Кто-то нашел выключатель, и апартаменты жрицы, наконец, озарились нормальным электрическим светом. Интерьер изобиловал приметами колдовского ремесла и, к тому же, просто был невероятно захламлен. За большим залом, потолок которого терялся во мраке, была маленькая спальня. Там мы и нашли старуху, вернее ее бездыханное тело. Видимых следов насилия на теле не было, но у опытного бойца всегда есть в запасе несколько способов разлучить человека с жизнью так, чтобы результат выглядел вполне естественно, даже для патологоанатома, если тот не слишком дотошен.
      Пока народ толпился вокруг тела, я оглядел комнатку и увидел то, на что втайне надеялся с самого начала. В нише, похожей на алтарь, я увидел футляр с серебряными застежками, покрытый искусной резьбой. Форма футляра не оставляла сомнений. Это была программаторская лютня, причем такой старинной работы, что сам факт ее существования заставлял иначе взглянуть на корни нашего ремесла.
      Я видел, что Чирок уже бочком пробирается к алтарю, со вполне недвусмысленными намерениями. Я встал так, чтобы его загородить.
      - Вира-майна! - услышал я слова Цыгана Маленького, - Эти гниды ее убили. Они знали, что мы придем. Эй, Рик!
      - Да, Цыган.
      - Будешь ты колдовать.
      - Ты что, рехнулся! Я же не умею! Я не колдун, я менеджер, - возмутился я. Но, видимо, в моем голосе не хватало уверенности.
      Цыган мгновенным движением ухватил меня за ворот и повернул кисть так, что одежда натянулась вокруг шеи, а его запястье уперлось мне в подбородок, выворачивая голову самым унизительным образом:
      - Постараешься. Ты здесь один колдун, других нет, я точно знаю.
      - Цыган, ты что, рехнулся... Я ничего не могу!
      - Придется! Бой через десять часов. Начинай.
      Цыган Большой подошел и навис над нами немым укором. Мысли мои проснулись и бешено заработали.
      - Сократ! - крикнул я, - Сократ!
      Сократа немедленно вытолкнули из толпы.
      - Сократ, ты приводил этого Исаию к жрице? Что он заказывал?
      Хватка на моем горле несколько ослабла.
      Сократ с видимым усилием собрал мысли и проговорил:
      - Не, я не знаю. Его Пойнтер привел.
      - Достаньте этого Пойнтера, - сказал я Цыгану, - Надо задать ему пару вопросов. Это единственный шанс.
      Держаться уверенно - все, что остается в такой ситуации.
      Пойнтера приволокли на рассвете. Я к этому времени уже знал все детали проведения боя. Мы, всей компанией перебрались к рингу. Это была площадка, посыпанная опилками и огороженная сеткой. Я узнал, что бой разделяется на раунды, каждый из которых длится до тех пор, пока противники стоят на ногах. Бой заканчивается, кода один из противников не может встать на счет десять.
      Чирок нахально завладел футляром лютней. Когда его спросили, чего это он уволок чужое, он спокойно ответил:
      - Может пригодиться.
      Я важно кивнул.
      Пойнтер держался с достоинством. Видимо, ему были даны гарантии, принесены извинения, а, может быть и компенсация. А может, это у него профессиональное.
      - Это ты приводил Исаию к ведунье? - спросил я.
      - Исаию? - переспросил он.
      - Вчера, белобрысый такой азиат, - уточнил Цыган Маленький.
      - Ну, я, - не теряя достоинства, ответил Пойнтер.
      - Что он просил? Я знаю, вы спрашиваете клиентов, что им надо, - я, действительно об этом уже знал.
      - Что просил? Он сказал, что ему надо победить в завтрашней битве. То есть, в сегодняшней. Так он сказал. Вчера сказал, что в завтрашней. Значит, в сегодняшней.
      - Ведунья могла изменить формулировку?
      - Изменить? Конечно, могла. Это же ее бизнес. Ей же лучше знать, на что колдовать. Она часто меняет формулировки. Народ же иногда редкую фигню просит. Она тогда меняет формулировки очень, очень сильно. Но в этот раз не меняла.
      - Откуда ты знаешь?
      - Так если мы приводим клиента с дурной формулировкой, она обязательно говорит нам, как надо. Чтобы мы учились и не обещали клиентам невозможного. Верно, Сократ?
      - Верно, - подтвердил Сократ, сидевший рядом.
      - Так что именно просил у ведуньи Исаия?
      - Он сказал: "Мне надо победить в завтрашнем бою".
      - Слово в слово?
      - Слово в слово. Да вы у нее самой спросите.
      - Спросим, - ответил Цыган, - На первом же спиритическом сеансе.
      Пойнтер важно кивнул, но спокойствия не утратил. Смерть здесь была делом обычным.
      Я кивнул Цыгану, приглашая его отойти в сторону. Мы вышли из общего зала в кабинет братьев - я, Цыгане и несколько гвардейцев, видимо из старших.
      - Ну что сказать. Этот парень обречен. Он попросил совсем не того, что ему нужно, и именно это он и получит.
      - Ты что плетешь? - возмутился маленький Цыган, а Большой кивнул в знак согласия, - Он попросил победы в поединке, это как раз то, что ему надо, или как?
      - Ему надо править в Блоке. А с этой формулировкой он даже если и победит, то долго не проживет. Камикадзе жрицы долго не живут, когда цель достигнута.
      - Утешил, блин! Нам от этого легче, что ли!?
      - Думай, Цыган. Если вы сейчас сдадитесь без боя, то через неделю его можно будет брать голыми руками. И еще одна замечательная фишка. Он закодирован на победу в СЕГОДНЯШНЕЙ битве. Если бой перенести на день-два, то вся магия утратит силу. А если на три-четыре, то он, скорее всего, вообще не доживет. Его разорвет неиспользованная энергия.
      - Ты что, офигел? Как это я перенесу бой на два дня!? А правила на что?!
      - При чем правила? Думай! Я не колдун. Я не могу, как ведунья, закодировать Цыгана, чтобы он сегодня победил, а завтра помер. Я тебе показал картинку, а ты думай, что делать. Правила ведь ты же придумал! Или нет?
      Нас с Чирком заперли в комнате с решетками. Чирок сидел в обнимку с нашими сумками и футляром. Когда гвардейцы ушли, он подполз ко мне и зашептал в ухо:
      - Почему ты не дал им хотя бы "Танец кобры"?
      - Ты что, офигел? Во-первых, если я покажу им "Танец кобры", они нас не отпустят, пока я не дам его всем, кому только можно. И потом не отпустят, на всякий случай. Во-вторых, Иноэ вообще озвереет, как только узнает. И, не исключено, другие тузы тоже включатся в охоту. Для них ведь это уже не риск, а реальная опасность. Так что лучше забудь покамест даже слова эти.
      Ближе к вечеру нас выпустили. Могли бы выпустить и раньше, но, видимо просто не вспомнили. Вокруг ринга уже стояла плотная толпа. В своем углу в позе лотоса сидел Исаия, лицо его, действительно, носило типично азиатские черты и резко контрастировало с обрамлявшими его светлыми кудрями. Большего в мерцающем электрическом свете было не разглядеть. Мы взобрались на одно из возвышений для зрителей. Уйти сейчас было бы слишком подозрительно. В толпе виднелись и черные кимоно "Предтеч". Они держались плотной группой позади своего бойца.
      Лампы замерцали так сильно, что люди стали с беспокойством поглядывать вверх, а потом и вовсе погасли. Толпа ответила свистом и руганью, а гвардейцы зажгли несколько керосинок, превративших густую тьму в пещерный полумрак. Я в душе поразился простоте такого решения. Драться при свечах невозможно, так что есть все резоны перенести бой на завтра, на светлое время суток. А электричество обеспечивали люди Цыгана.
      Мы начали потихоньку пробираться к выходу, когда мир вокруг перевернулся от истошного крика снаружи:
      - Цыган, атас! Облава!
      В то же мгновение стали слышны моторы сразу нескольких геликоптеров.
      Все рванулись наружу, кто через двери, а кто - прямо через затянутые пленкой участки стен. Я заметил, как Исаия гигантским пауком метнулся куда-то вверх и исчез в лучших традициях нинзя. Чирок вцепился в лютню, я в Чирка, и волной общей паники нас вынесло в каменный лес этажа. По внутреннему пространству Блока плясали лучи прожекторов. Ошалелые жильцы вылезали из палаток и спальных мешков.
      Мы с Чирком со всех ног бежали к нашей точке выхода и покрыли уже приличное расстояние, когда с грохочущих винтами небес раздался голос:
      - Внимание, здание окружено. Нам нужен государственный преступник Докар Петров и его помощник. Вам они известны как Ричард и Чиркаш, коротко - Рик и Чир. Тот, кто доставит любого из них на крышу здания или на входную лестницу, получит вознаграждение. Если через десять минут преступники не будут доставлены, мы начинаем штурм. Повторяю...
      А я так надеялся, что облава - тоже провокация Цыгана.
      Мы уже бежали параллельно восточной стене Блока, в сторону нежилого угла. Вокруг никого не было. Здесь вообще безлюдно, а сейчас все рванулись к выходу. Главное конспиративное преимущество Блока - единственный вход через загаженную лестницу - благодаря которому его жителей не тревожили десятилетиями, теперь обернулось ловушкой для большинства. У Цыган был запасной выход - грузовые лифты прямо из их резиденции. Но про лифты многие знали.
      У нас тоже был запасной выход, и я сильно надеялся, что про него пока не знает никто.
      На востоке, ближе к центру здания располагался один из монтажных проемов - колодец, пронизывающий все здание сверху донизу. В лучшие времена через эти проемы опускали для монтажа особо громоздкое оборудование. Он был не слишком удобен для эвакуации, потому мы его и выбрали. Чирок вытащил из потайной ниши два замысловатых устройства для аварийного спуска с высоких зданий при пожаре. Мы сбросили тонкие стальные тросы вниз, и одели пояса.
      Чирок с короткой молитвой шагнул в бездну, а я собирался с духом, чтобы последовать за ним, когда возникшая из ниоткуда фигура в черном обхватила меня с решительностью анаконды, а в горло мое уперлось что-то острое. "Возьмешь попутчика", - услышал я, еще не поняв, что произошло, и мы, "обнявшись крепче двух друзей", рухнули в пустоту.
      Стремительное мелькание перекрытий прекратилось на отметке шесть, здесь мы заранее выставили в проем щиты, которые и остановили спуск. Неожиданный попутчик, едва коснувшись пола, откатился в сторону. В отсветах прожекторов я увидел смуглое лицо и выбившуюся из-под капюшона прядь волос. Только что мы видели этого человека на ринге.
      - Исаия, - прошептал Чирок, - Ты здесь откуда?
      - Нам по пути, - ответил тот, - И не думайте от меня отделаться.
      - Ладно, - ответил Чирок, - Присоединяйся. Дальше можно хоть взвод провести. Только без фокусов.
      Понятное дело, грозился он в основном для порядка. Больше мы не говорили. Вдвоем ли, втроем, пора было двигаться дальше. Наверху продолжали выкликать наши имена.
      Я всмотрелся вниз. Ничего видно не было. Если нас там кто и ждал, то афишировать это он не собирался.
      Мы сняли пояса и побежали к другому колодцу, который должен был довести нас до земли. Строго говоря, это был не колодец, а ниша с одной открытой стороной. Все колодцы, коллекторы, лифтные шахты можно было легко вычислить и расставить у них охрану. А это так, укромный уголок во внутреннем дворике. Мы надеялись лишь на то, что Герберт Иноэ не обрушит мощь своей суперинтуиции на анализ чертежей Блока.
      В нишу мы сбросили обычную веревку, и друг за другом начали по ней спускаться, надев перчатки для защиты рук. Исаия скользнул первым, легко, как тень. Высота была небольшой. Заметить нас можно было только с одной точки, и то нелегко.
      Последние двадцать метров мы ползли на брюхе в ложбинке, проложенной среди гор отбросов. Мы оказались за пределами здания, но были еще внутри оцепления. Над нашими головами метались слепящие лучи прожекторов. Наверху началась стрельба. Под кучей хлама был канализационный колодец, прикрытый лежащей наискосок бетонной плитой.
      Исаия опять пошел первым, нырнув в люк вниз головой, как ящерица. Я был этому рад, впереди лежал самый опасный участок. Канализация - слишком очевидный путь отхода, тем более что коллектор давно не использовался и был почти сухим. Засада могла быть либо прямо под нами, либо метрах в пятнадцати впереди. Там коллектор разветвлялся. Едва ли Исаия смог бы что-то сделать, но соваться в колодец первому очень не хотелось. У нас были припасены слезогонные гранаты и газовые маски. Но масок было только две и мы, не сговариваясь, решили их приберечь на более критический момент.
      Канонада вверху стала просто оглушительной, и мы нырнули вслед за Исаией, практически без паузы. На первых же метрах я догадался перевернуться ногами вниз, но сделал это не вполне удачно и остаток пути пролетел с грохотом, с трудом тормозясь о ступени. Упал я на мягкое. Стрельба не прекращалась, даже стала громче. Подняв голову, я увидел вспышки выстрелов у развилки. Там, в отблесках фонарей, несколько раз мелькнула, как летучая мышь при Луне, черная фигура. Исаия двигался навстречу огню, используя весь объем тоннеля. Он отталкивался от стен, цеплялся за кабели большую часть времени оставался в тени. Тем не менее, по нему стреляли очередями с нескольких стволов.
      Только тут я заметил, что лежу среди тел нескольких штурмовиков. Неподвижная рука одного из них держала горящий фонарь, освещавший окрестности. Вырвав его из еще теплых пальцев, я стал размахивать, направив луч в сторону засады. Надо было хоть как-то отвлечь их от Исаии и вообще осложнить им жизнь. Вокруг мелькали веселые искры рикошетов.
      Стрельба захлебнулась и сменилась внезапной и оттого особенно звонкой тишиной. Я погасил фонарь и несколько мгновений вглядывался в смутное пятно света, мерцавшее там, где только что кипел бой, там, куда скрылся наш непрошеный попутчик.
      - Посвети, - сказал рядом Чирок, - надо оружие поискать.
      У развилки мы обнаружили трупы еще четырех штурмовиков в броне и полном вооружении. У воротника каждого из них болтались маски противогазов, так что от наших газовых гранат толку было бы немного. У одного из покойников из горла торчал сюрикен, о причине гибели остальных можно было только гадать.
      Самого Исаию мы нашли не сразу - черный костюм делал его незаметным. Его грудь была в трех местах пробита пулями, а на губах застыла улыбка Будды. Он выиграл-таки свою битву. Только закрывая его глаза, я заметил, какими они были пронзительно голубыми.
      * * *
      Лютня была очень древней. Высушенное веками дерево, казалось, готово запеть не то что от прикосновения - от пристального взгляда.
      - Как думаешь, сколько ей?
      - Лет двести, минимум, - Чирок с удивительной для его грубых рук нежностью провел пальцами по инкрустированной деке, - А может, пятьсот.
      - А говорят, первые ломщики появились меньше ста лет назад.
      - Может, на ней просто музицировали?
      - Что?
      - Музыку играли.
      - А ведунья - потомок миннезингеров?
      - Да, загадка.
      - Смотри-ка, - я взял в руки футляр. Внутренняя сторона крышки была покрыта причудливыми значками.
      - Я знаю, - Чирок вгляделся в рисунок, - Это старинная нотная запись. Если б только расшифровать! Падла буду, это партитура жрицы.
      - Да, толку-то от нее немного.
      - Гляди-ка, здесь партия голоса. Ты слышал, чтобы кто-нибудь из программаторов использовал вокал?
      - Никогда. Хотя в принципе... Нет, никогда.
      - Еще загадка.
      Мы сидели на чердаке, на другом конце города, дожидались утра.
      - А облава-то, Док, была никудышная.
      - Да, бестолковая была облава. Герберт скорее прислал бы пяток толковых ребят покрепче, они бы и свинтили нас безо всяких фейерверков.
      - Может, Цыган ее сам устроил? Чтобы бой сорвать.
      - И развалил все свое царство?
      - Еще загадка.
      - Настроить-то сможешь?
      - Не вопрос. Вопрос - куда нам со всей этой дребеденью деваться?
      - Есть один клиент, который может нас приютить. Или оплатить приют. Пойдем-ка поищем телефонную будку.
      Телефонную будку с книгой мы нашли без труда. А в книге я без труда нашел нужного человека. Гораздо труднее было составить такую фразу, чтобы меня сразу не приняли за мелкого вымогателя. Наконец я набрал номер, дождался ответа и сказал:
      - Герр Нуар? Чарли Нуар? Доброе утро. Мы с вами виделись мельком, накануне вашего визита к жрице. Как вы себя чувствуете? Недавно мне стали известны некоторые сведения, которыми я считаю своим долгом поделиться с вами. Нет, лучше прямо сейчас. Отлично.
      Я записал адрес и повесил трубку.
      - Поехали, Чирок. Герр Нуар ждет нас. Расскажем ему все, что знаем о его проблемах. А заодно кое-что о наших.
      ?????????
      [Image003]
      Приложение к части III
      Камикадзе (япон., буквально - ветер богов), лётчик-смертник в вооруженных силах Японии во время 2-й мировой войны 1939-45, вступавший в бой с надводным кораблём противника на самолёте одноразового действия (см. также Тейсинтай). В 1945 в ВВС Японии насчитывалось до 5 тыс. самолетов одноразового действия, называвшихся "Бака". В головной части самолета помещался заряд взрывчатого вещества массой до 1 т. Самолёт, имевший небольшой реактивный двигатель и ограниченный радиус действия, пилотируемый К., достигал цели, пикировал и врезался в неё. Во время боевых действий на Тихом океане. В 1944-45 погибло свыше 2500 лётчиков-смертников.
      Большая советская энциклопедия
      Хидеаки Касе обнаружил в одном из архивов книгу, по которой камикадзе готовились к боям. В ней говорится: "Представьте себе, что вы у цели. До нее осталось лишь два-три метра. Вы видите каждую заклепку на палубе вражеского корабля. Последние секунды... Вам кажется, что вы парите в воздухе. Перед вами возникает лицо матери. Она не плачет, нет - все как всегда. А потом вы слышите тихий звук, такой, будто разбили хрустальную вазу. Вас больше нет".
      BBC World Service
      ИМЯ ТРАНСФОРМЕРА
      Нет ни большого, ни маленького,
      нет ни прямого, ни обратного
      направления, нет ни правой стороны, ни
      левой, ни верха, ни низа! И ни завтра,
      ни вчера - тоже нет! Ничего нет.
      Вздохните же Вы, наконец, свободно!
      Евгений Васильевич Клюев. Между
      двух стульев
      У Чирка неожиданно обнаружилось имя, даже два. Я, конечно, и раньше не считал, что он так и живет с одним прозвищем. Документы у него были в порядке - как-то же оформляли ему юристы визы, когда мы посещали Дрейф... Но раньше имя ему не было нужно. Он прекрасно обходился погонялом, точнее, насколько я знал, тремя. Или одним, в трех редакциях, если угодно: Чирок, Чир или Чиркаш. Я даже знал, что получил он свой ник за титановые подковки на ботинках, дававшие на асфальте такую искру, что все китайские пиротехники отдыхали. Теперь же сами собой всплыли имена, как у всех законопослушных граждан, первое и второе. Чирка, оказывается, звали, Берндт Ошима. И эта странная рифма его имен с именами прежнего носителя дьявольских алгоритмов произвела на меня сокрушительное впечатление.
      Герберт Иноэ был невысоким человеком с мелкими чертами и глубокими залысинами, сохраненными то ли ради имиджа, то ли по упущению косметологов. Чирок возвышался на полголовы над моим средним ростом и шевелюру имел буйную и неухоженную, хотя уже и с проседью. Руки Иноэ были миниатюрны и изящны, такие могли бы служить ювелиру или художнику. Руки Чирка были сверхчутким инструментом при настройке и складывались в пудовые кувалды, когда без этого было не обойтись. Тем не менее, Чирок все более становился похожим на Герберта. Это сходство сквозило в мимике, в движениях, в манере говорить, как будто талантливый актер имитировал стиль игры своего коллеги. Я ожидал чего-то в этом роде, но не думал, что это будет так страшно. Мы не обсуждали эту щекотливую тему, и, казалось, сам Чирок, оказавшийся Берндтом, отнесся к переменам в себе совершенно спокойно. Правда, я заметил, что он стал довольно много времени проводить перед зеркалом, как бы репетируя какие-то жесты или беззвучные речи.
      Однако, когда Чирок, он же Берндт Ошима, однажды, прервав разговор, уставился мне в глаза неподвижным взглядом манекена и замолк на несколько минут, терпение мое лопнуло. Щелкнув пару раз пальцами у него перед лицом, я крикнул:
      - Эй! Сигнал проходит!?
      - Ты чего?
      Я сел на табуретку и, вздохнув, пояснил:
      - Он так смотрел...
      - А что, - спокойно ответил Чирок, - Так удобно.
      Он вообще последнее время оставался спокоен при любых обстоятельствах.
      - Так вы с ним скоро станете одним человеком.
      - Не думаю, что ты прав... Когда используешь по отношению к нам слово "человек". Настолько все по-другому, что можно нас назвать и новым видом. И, кстати, в рамках этого вида я и Герберт очень сильно различаемся. Как обычные люди различаются между собой.