Даже в США все чаще раздаются признания того бесспорного факта, что американские «крестоносцы» несут ответственность за трагическое развитие событий в Венгрии. Многие теперь признают, что именно «радиосвязь с Западом» научила участников контрреволюционного путча, «каким путем идти, на что надеяться, какие выдвигать требования».

Газета «Нью-Йорк уорлд телеграм» сообщила 20 ноября, что «предполагается расследование по линии конгресса той роли, которую играли „Голос Америки“ и „Свободная Европа“ в том, что венгерские повстанцы были убеждены, будто Америка поддержит их восстание с помощью оружия». Указав, что высокопоставленные лица в правительстве оказывают радиостанций «Свободная Европа» поддержку, газета писала: «Нет ничего удивительного, что люди в Венгрии могли поверить, что радио „Свободная Европа“ является „официальным голосом“ Соединенных Штатов. Является фактом, что имелась тесная конфиденциальная связь между радио „Свободная Европа“ и различными разведывательными отделениями правительства США».

Член палаты представителей Уолтер 2 декабря заявил, что из беседы с венгерскими беженцами у него создалось впечатление, что «многие из беженцев были обмануты западным радио и политическими речами в Соединенных Штатах».

Газета «Нью-Йорк уорлд телеграм энд Сан» в передовой статье под красноречивым заголовком «На нашей совести» упрекала американских подстрекателей в том, что они пробуждали у венгерского реакционного подполья «фальшивые надежды». «Наша пропаганда, – заявляет газета, – как бы хорошо мы ни намеревались вести ее, произвела на них впечатление, что янки придут».

Бежавшие из Венгрии после провала контрреволюционного путча участники заговора сейчас публично заявляют, что они, берясь за оружие, твердо рассчитывали на то, что им будет оказана обещанная военная помощь. Вот что заявил специальному корреспонденту газеты «Дейли ньюс» участник путча, бежавший в Австрию: «Сильная, большая Америка толкнула нас на это…» Сетуя на то, что в решающий момент США не бросили свои вооруженные силы на помощь мятежникам, он сказал: «Америка потеряла в Будапеште свою лучшую армию».

Газета «Крисчен сайенс монитор» со своей стороны опубликовала 12 ноября статью под заглавием: «Сообщают, что венгерские мятежники были введены в заблуждение западной пропагандой». В этой статье прямо говорится:

«Главным, что преобладает в настроении венгерских повстанцев, которые приехали в Соединенные Штаты, является горькое разочарование в Западе». По словам газеты, заговорщики, которым давались далеко идущие обещания, были уверены, что со стороны Запада «они могут рассчитывать не только на слова с выражением симпатии, но и на твердые и быстрые политические и, если необходимо, военные действия».

На протяжении последних лет в Венгерской Народной Республике было разоблачено большое количество финансировавшихся из-за границы подрывных групп. В этой связи правительство Венгерской Народной Республики неоднократно протестовало против грубого вмешательства некоторых западных государств во внутренние дела Венгрии. Контрреволюционный путч в Венгрии готовился давно, готовился планомерно и тщательно, при активном участии внешних сил. Само собой разумеется, подготовка велась втайне, но время от времени кое-кто из осведомленных лиц пробалтывался.

Так, небезызвестный американский обозреватель Дрю Пирсон в своей статье, опубликованной в газете «Дейли миррор» 8 ноября, приводит некоторые высказывания, которые делал в беседе с ним один из зарубежных вожаков реакционной венгерской эмиграции – Бела Фабиан: «Венгерский народ восстанет… с небольшой помощью от вас Венгрия вспыхнет, как пламя… помогли ваши воздушные шары».

Нельзя не помнить и о том, что Бела Варга, являющийся руководителем венгерского эмиграционного центра в США, в канун кровавых событий в Венгрии заявил в Нью-Йорке, что подпольные круги Венгрии вот-вот начнут мятеж. Варга «предсказал», что через неделю – две Имре Надь вернется к власти, а кардинал Миндсенти выйдет из тюрьмы.

Таковы факты, убедительно иллюстрирующие преступную роль внешних реакционных сил, готовивших мятеж и руководивших им. Они хладнокровно и расчетливо использовали недовольство народных масс Венгрии серьезными недостатками, имевшимися в стране, для того, чтобы спровоцировать восстание, в итоге которого можно было бы добиться свержения народно-демократического строя.

Мы беседовали с десятками свидетелей и участников событий. Все они в один голос повторяют, что их целью было лишь устранить те ошибки в развитии страны, которые обесценивали творческую деятельность народа. Но дальше началось то, чего они не ожидали и не хотели: неизвестно откуда появившиеся агитаторы и организаторы носились с площади на площадь, с завода на завод, с собрания на собрание, призывали к оружию, к нападению на демократические организации. Во имя чего? Об этом не говорили. Кое-кто поддавался обману и шел за крикливыми агитаторами. Рабочие коллективы оставались в стороне.

Главари венгерской реакционной эмиграции, находящиеся на содержании и побегушках у американской разведки, еще перед 23 октября устремились в Европу к венгерским границам. Тут был и небезызвестный Надь Ференц, реакционный деятель, в свое время отстраненный венгерским народом от участия в руководстве страной. Надь Ференц, как об этом писалось, совещался в Париже с наиболее воинственно настроенными главарями эмигрантской клики. Как только в Венгрии начались беспорядки, Надь Ференц перекочевал в Вену, не скрывая своего намерения в дальнейшем проследовать и в Будапешт.

Выполз из нафталина и дряхлый адмирал Хорти. Он обратился к Эйзенхауэру с воззванием и предложил свои услуги в связи с событиями в Венгрии. Напомнив об этом, газета «Непсабадшаг» писала: «Многие думали, что Хорти уже нет в живых. И вот выясняется, что, приютившись в Лиссабоне, старый контрреволюционер, готовый к прыжку, ждал, когда на белом коне он сможет вернуться к нам, неся с собой все темные преступления прошлого режима. Как видно, жестокости и насилия, воскресившие времена белого террора, воодушевили его: он думал, что пришло его время. Он ничему не научился и ничего не забыл. Но мы помним: имя Хорти символизирует возвращение заводов и земли капиталистам и помещикам, беспощадное угнетение всех демократических и прогрессивных сил, кровопролитие и массовую нищету».

Любопытные сведения опубликовала в середине ноября «Нью-Йорк Уорлд телеграм энд Сан». Согласно сообщениям этой газеты, западногерманская разведка, руководимая бывшим нацистским генералом Геленом и тесно связанная с разведкой США, активно содействовала развертыванию контрреволюции в Венгрии. Корреспондент американской газеты пишет, что агентурная сеть генерала Гелена сыграла значительную роль в венгерском восстании. Следует иметь в виду, что генерал Гелен зависит непосредственно от канцлера Аденауэра и деятельность его организации финансируется из специального фонда, предоставленного в распоряжение канцлера.

В октябре происходит активизация эмигрантских центров в Мюнхене, Зальцбурге, Граце, Линце, Вене и других городах Западной Германии и Австрии.

Картину непосредственной подготовки к восстанию дает немецкая газета «Берлинер цейтунг», которая так рассказывает о западногерманских связях венгерских контрреволюционных сил: «В Мюнхене стало известно, что вблизи Траунштейна (Верхняя Бавария) находились руководимые американцами лагери, в которых офицеры из франкистской Испании, а также члены венгерских фашистских организаций подготавливают людей к партизанской борьбе. 20 октября в этот лагерь прибыла большая группа венгерских швабов, которые в 1945 году бежали в Западную Германию, так как были членами вооруженных частей СС. Они имеют свою организацию, которая действует в Мюнхене на Химмельрейхштрассе».

Головорезов из Траунштейнского лагеря группами доставляли в Австрию, а оттуда на санитарных самолетах и автомашинах контрабандным путем перебрасывали в Венгрию. После 20 октября, пишет «Берлинер цейтунг», в Мюнхене и на аэродромах вблизи Мюнхена появились вооруженные венгерские группы, прибывающие из Регенсбурга, Штутгарта и других западногерманских городов, В разговорах с мюнхенскими жителями эти хортисты открыто заявляли, что готовятся возвратиться, в Венгрию как «хозяева страны».

В Мюнхене на Локерштрассе, 32, в помещении, где занимались своей деятельностью работники «Свободной Европы», заранее открылась вербовочная контора по засылке хортистских офицеров и других эмигрантов в Венгрию. Здесь их инструктировали, снабжали денежными средствами и предупреждали, что они должны будут отправиться в путь по первому сигналу. На этом своеобразном призывном пункте контрреволюции в качестве вербовщиков подвизались Шош, Хорват, Чапо и другие. Руководили мобилизационными мероприятиями Андраш Борош и некий американский капитан, обычно не называвший своего имени. Известно лишь, что он являлся на Локерштрассе, 32, с переводчиком, сержантом американской армии Яношем Паркером.

Одна из групп, созданных в этом центре в составе 30 вооруженных лиц, была переброшена на территорию Венгрии 27 октября. Члены этой группы заявили венгерским следственным властям, что австрийская пограничная стража была заранее обо всем предупреждена и обеспечила для группы беспрепятственный переход границы.

В это же самое время в Англии венгерский эмигрант барон Хайду укомплектовал для отправки в Венгрию отряд из 500 человек. Во Франции предварительной обработкой и подготовкой вооруженных групп занимались по поручению разведывательных центров Боршош и Ракшани, находившиеся в Фонтенбло. Едва ли можно приписать случайности тот факт, что наиболее подходящим центром для подобной цели было избрано место, где находится штаб вооруженных сил Северо-атлантического блока.

Отдельные лица забрасывались в Венгрию еще до 23 октября в качестве разведчиков и связных. Один из таких, Иван Золтан, пытался 17 октября вылететь из Будапешта в Западную Германию. Однако подготовленный им захват самолета не удался. Иван остался в Будапеште и позднее активно участвовал в кровавых делах контрреволюционных террористов.

Но то, что оказалось не по силам Ивану, без труда удавалось некоторым лицам, пользующимся дипломатической неприкосновенностью. В журналистских кругах Будапешта обратили внимание на частые поездки в Вену и в Зальцбург помощника военного атташе США в Венгрии капитана Глиссона. Эти вояжи капитана Глиссона в дни, весьма неподходящие для развлекательных путешествий, рассматриваются как одна из линий связи между контрреволюционным мятежом в Венгрии и зарубежными очагами, участвовавшими в его подготовке и осуществлении.

Вся эта лихорадочная деятельность не прошла бесследно. Уже 23 октября из-за рядов мирной демонстрации высунулся наружу вооруженный кулак контрреволюции: на заранее мобилизованном транспорте по определенным пунктам города развозились автоматы, пулеметы, гранаты. В ту же ночь, выполняя общий стратегический замысел, вооруженные группы мятежников захватили в Будапеште радиостанции, оружейные заводы «Данувия» и «Лампадьяр», совершили нападение также и на арсеналы.

В эти дни агентство Франс Пресс сообщило: «Подтвердилось, что в Западной Венгрии с лихорадочной поспешностью создают военные организации с тем, чтобы они приступили к политическим акциям, которые будут иметь далеко идущие последствия». И не без запоздания французское агентство признало: «В Венгрии появились признаки хортистского путча 1919 года». Лондонская газета «Рейнольдс ньюс», в свою очередь, писала: «Венгерские фашисты хлынули из-за границы в Венгрию… Существует возможность установления крайне фашистского режима под руководством последователей Хорти и Салаши».

Организаторам контрреволюционного заговора уже мерещилось осуществление их заветной мечты, и они действовали с каждым днем все более открыто и нагло.

Нам рассказывали жители Будапешта, что военный атташе США полковник Тодд не раз выступал перед контрреволюционными бандами, призывая их к продолжению борьбы. Но дело этим не ограничивалось. Уже в первые дни событий на улицах Будапешта многие видели машины американского посольства, разъезжавшие со знаком «Красного Креста»; из этих машин прямо на улице раздавали оружие. Не удивительно, что уже в первые дни после подавления контрреволюции были собраны тысячи винтовок, пулеметов, автоматов, пистолетов иностранного образца. Американская разведка много поработала над тем, чтобы в кратчайший срок перебросить в Венгрию всякого рода вооружение, продовольствие и т п. под видом «помощи».

В период между 29 октября и 4 ноября, то есть в дни наибольшего разгула белого террора, в Венгрию через австро-венгерскую границу ежедневно шло 10—12 вагонов с «помощью» из Австрии, которая служила подкреплением для бесчинствующих грабителей и убийц.

Очевидцы сообщили нам, что через Австрию из Западной Германии были доставлены в Будапешт, в частности, фауст-патроны. Они были привезены под видом медикаментов Хортистские офицеры Печи и Надь, прибывшие из Западной Германии, организовали с помощью своей агентуры на одной из фабрик в Уйпеште изготовление бутылок с горючей смесью в качестве дополнения к имевшемуся вооружению. Хортистский офицер Хетеньи бросал гранаты в окна домов коммунистов.

Но действовали в Будапеште не только хортистские соратники фашистского офицерья, но и непосредственно сами эсэсовцы. Так, например, эсэсовский офицер Отто Франк, орудовавший под личиной «администратора госпиталя Красного Креста», поддерживал по радио прямую связь с Бонном при помощи шифрованных телеграмм; этот же эсэсовец вел переговоры с некоторыми министрами правительства Надя Имре, а также с кардиналом Миндсенти. 27 октября при осмотре следовавшей из Бонна машины с медикаментами был задержан агент западногерманской разведки Фриц Мольден. Подобные случаи не были единичными.

Нельзя не обратить внимание и на следующее. Буквально в первый день событий в Венгрию хлынули сотни корреспондентов из США, Англии, Франции, Западной Германии, Австрии, Бельгии и других стран. Когда после разгрома контрреволюционных банд эти корреспонденты устремились по домам, выяснилось, что многие из них не имели никакого отношения к печати и являлись просто-напросто агентами разведок, сотрудниками всякого рода реакционных организаций.

Положение в стране осложнялось с каждым днем. В Будапеште буйствовали контрреволюционные банды, а правительство Имре Надя тем временем в ходе бесконечных реорганизаций все больше и больше сдвигалось вправо и вместо того, чтобы отбросить реакцию, наступающую на основные жизненные права народа, все глубже увязало в соглашениях с представителями реакции и открывало путь к фашистской реставрации. 29 октября правительство распустило армию, а также милицейские формирования, передав дело охраны порядка сколоченным на скорую руку отрядам, которыми нередко командовали хортистские офицеры, в том числе выпущенные из тюрем преступники. О том, куда скатилось правительство Имре Надя, лучше всего можно было видеть на примере того, как менялась жизнь в здании парламента, где обитал Надь.

Вот что рассказывает об этом майор военной академии имени Зрини, бывший очевидцем событий:

«В первые дни событий в парламент прибывали делегации рабочих, крестьян, интеллигенции, выражая свои пожелания. Но потом число этих делегаций быстро стало уменьшаться. В то же время росло число других делегаций, точнее, вовсе не делегаций, так как их никто не посылал. Вместо рабочих блуз у подъезда парламента появились старые офицерские мундиры, еще пахнущие нафталином, а также меховые шубы и бекеши. Коридоры парламента переполнились помещиками, владельцами акций, хортистскими офицерами. Они входили в приемные министров, вторгались в рабочие кабинеты. Затем появились политики, которые называли себя мелкими сельскими хозяевами, хотя в прежние времена даже партия мелких сельских хозяев вычистила их из своих рядов. Они стали требовать, чтобы тем владельцам, у которых народ конфисковал землю за сотрудничество с фашизмом, было возвращено по 100 или 200 хольдов земли. Далее появились называвшие себя социал-демократами бывшие владельцы акций и предприятий, которые предлагали уничтожить государственную собственность на предприятия с числом рабочих в 100 или 150 человек и возвратить их прежним владельцам. Они полагали, что можно уже думать и об этом. Позднее хортистские офицеры овладели коридорами и почувствовали себя настолько в седле, что даже хотели с оружием в руках арестовать в здании парламента председателя Президиума Республики Ищтвана Доби и председателя Государственного Собрания Шандора Ронаи. По коридорам посыпались слова „ваше превосходительство“ и „ваше высокоблагородие“. Реакционные элементы во все большем числе становились членами кабинета; они заботились не о восстановлении порядка, а прежде всего о позициях своей партии, а также с жаром помогали своим старым добрым знакомым».

На политическую авансцену вылезли всякого рода авантюристы, рвавшиеся в диктаторы.

Одним из главарей контрреволюционных шаек был некий Йожеф Дудаш, возглавлявший так называемый «Венгерский национальный революционный комитет». Он же был редактором грязного реакционного листка «Мадьяр фюггенленшаг».

Откуда взялся Дудаш?

В 1944 году руководитель венгерских фашистов Хорти, пытаясь спасти свою шкуру, решил направить к советскому командованию делегацию для переговоров. Сухопутный венгерский адмирал пожелал, чтобы в составе этой делегации был также коммунист. Коммунистическая партия Венгрии, подвергавшаяся жесточайшим преследованиям со стороны режима Хорти, отказалась участвовать в этих маневрах фашистского диктатора. Тогда Хорти включил в делегацию инженера Дудаша, выдав его за коммуниста, хотя на самом деле он был правым социал-демократом.

После освобождения страны Дудаш баллотировался на выборах по списку партии мелких сельских хозяев. Авантюристические действия Дудаша в конце концов привели его в тюрьму. После отбытия наказания он работал специалистом по холодильному оборудованию, а попутно создавал вокруг себя сеть осведомителей. Когда в Венгрии начался разгул реакции, Дудаш отправился в Национальный банк, взял там миллион форинтов и на улице раздавал деньги прохожим, чтобы приобрести популярность. Позже на улице Ракоци у универмага Гутмана он раздавал уже награбленные зимние пальто и костюмы, давая впридачу каждому по пять гранат.

29 октября Дудаш появился в редакции газеты «Сабад неп», захватил ее помещение и начал издавать свой гнусный листок. Здание редакции стало штабом Дудаша. Он требовал уже, чтобы его именовали «г-ном премьер-министром». В эти дни к Дудашу явился человек, назвавшийся представителем Красного Креста из Вены. Он пожаловался на то, что венгерский консул в Вене не дает разрешения на провоз в Венгрию той «помощи», которая там заготовлена, и предложил Дудашу изрядную сумму денег для издания газеты. Дудаш принял эти деньги, а гость осведомился, успел ли Дудаш вступить в контакт с кардиналом Миндсенти, и посоветовал сделать это как можно скорее.

Там же, в штабе Дудаша, произошла еще одна любопытная встреча. Претендента в венгерские диктаторы пожелали увидеть американские, английские и некоторые другие корреспонденты. Среди них были Маккормик – корреспондент газеты «Нью-Йорк Таймс», Шепперт – корреспондент английской «Дейли телеграф энд Морнинг пост» и другие. Корреспонденты интересовались ходом событий в стране и спрашивали, как предполагается восстанавливать венгерскую экономику. Дудаш ответил, что Венгрии необходим заем в один миллиард долларов. Так один из главарей контрреволюционных элементов уже готовился передать Венгрию в кабалу империалистическим державам.

Дудаш был не единственный авантюрист, на которого делали ставку те, кто мечтал о ликвидации народной Венгрии и восстановлении капиталистических порядков в стране. Каждый день приносит новые подробности того, как грызлись за власть ставленники различных групп контрреволюции.

Еще одним претендентом в диктаторы был генерал Кирай Бела, бывший хортистский офицер, давно связанный с иностранной разведкой. В сентябре 1956 года он вышел из тюрьмы и находился в госпитале, где его оперировали. 29 октября его из госпиталя привезли к начальнику полиции. В тот же день Имре Надь возложил на Кирай Бела руководство так называемым «революционным комитетом поддержания порядка» и организацию «национальной охраны». В ночь на 31 октября Кирай Бела возглавил «революционный военный комитет Венгрии».

Вокруг этого генерала быстро сгруппировались бывшие хортистские офицеры, и он все решительнее брал руководство контрреволюционным переворотом в свои руки. 3 ноября Кирай Бела возглавил «восьмерку», в которую входили подполковники и полковники полиции и армии. Эта «восьмерка» явно рассчитывала заменить правительство. Генерал, как рассказывают, поддерживал прямую связь с представителями командования американских вооруженных сил.

Дудаш заявил, что он не подчиняется «революционному военному комитету» Кирай Бела. Его арестовали, но уже на следующий день он был на свободе и продолжал плести интриги, направленные к захвату власти. А в это время действовал еще один претендент в диктаторы – Пал Малетер.

Полковник Малетер, успевший за короткие дни хозяйничанья реакции получить генеральский чин и портфель военного министра в правительстве Имре Надя, готовился 4 ноября арестовать своих соперников, в частности, Кирай Бела, и тем самым сделать еще один шаг к установлению своей военной диктатуры.

Что же можно сказать об этом авантюристе?

Этот холеный человек двухметрового роста, тщательно отбирающий слова, сдержанный в движениях, расчетливый и холодный карьерист не в первый раз направил свои стопы по авантюристическому пути. Бурной была его офицерская карьера в фашистской армии сухопутного адмирала Хорти. Оказавшись в плену у советских войск и позднее проникнув в офицерский состав венгерской армии, – уже новой, демократической, – он в критические дни октября первым вызвался возглавить подавление одного из очагов вооруженной контрреволюции а Будапеште. И первым же, поверив в новый путь к легкой карьере, изменил присяге. Но ставка Малетера была бита. Белый хортистский конь не пришел к финишу, и Малетер не въехал на нем в регентский дворец.

Впрочем, такая же судьба постигла и еще одного кандидата в регентское кресло – старую лису в кардинальской мантии Миндсенти. Этот лютый враг народной Венгрии снова показал свое омерзительное обличье в тяжкие для страны дни.

Кардинал Миндсенти был арестован в конце 1948 года за деятельность, направленную на свержение народной демократии, и отбывал наказание. В реакционных кругах он давно уже был знаменем помещичье-капиталисти-ческой реставрации. Когда поднялась мутная пена контрреволюции, хортистская верхушка и ее зарубежные покровители выдвинули Миндсенти на передний план как человека, якобы «стоящего над партиями», и как политического руководителя, способного мобилизовать католическую церковь на службу фашистскому режиму. 29 и 30 октября на улицах Будапешта уже шла открытая агитация за «правительство Миндсенти».

В «Белой книге», изданной Венгерским правительством, рассказывается: 30 октября Миндсенти был вывезен из Фелшепетеньского замка и доставлен в казарму танкового полка, стоявшего в Ретшаге. Организовал это заместитель командира Ретшагского танкового полка майор Антал Палинкаш, сын одного из видных представителей контрреволюции 1919 года – маркграфа Паллавичини. Младший Паллавичини окончил военную академию Людовика и был хортистским офицером. После освобождения страны он ловко выдал себя за сторонника народной демократии и сделал вид, будто порвал со своей средой. Он даже изменил свое имя: Паллавичини стал Палинкашем. Но как только ему представился случай послужить контрреволюции, он сразу же сбросил маску.

31 октября кардинал Миндсенти прибыл в Будапешт. Шествие было устроено Палинкашем-Паллавичини. Впереди шла самоходная установка, за ней танк, за ним следовали военный грузовик, потом легковые машины, в одной из которых сидел Миндсенти, и, наконец, два броневика. Надрывались колокола…

3 ноября Миндсенти выступил с речью по радио. О народно-демократическом строе кардинал открыто говорил как о «павшем» строе. Он провозгласил, что основой «восстанавливаемого порядка» должна стать частная собственность. «Мой призыв, – сказал он, – не распространяется на другие детали; того, что я сказал, достаточно». Кардинал не раскрывал «деталей» ликвидации земельной реформы, «деталей» возвращения владельцам национализированных предприятий, – он еще не хотел сообщать это народу. Но кардинал все же не обошелся без угроз. Он подчеркнул, что «законное привлечение к ответственности» должно произойти «по всем линиям». Это означало не что иное, как объявление общего похода против борцов за пролетарскую власть.

Выступление Миндсенти не было выступлением частного лица. В это время в политической и общественной жизни уже появились такие реакционные организации, как «католическая народная партия», «демократическая народная партия», «христианский фронт», «союз сердца Иисуса», «христианская молодежная партия», различные христианские молодежные организации, «беспартийная хортистская организация бойскаутов» и др. Хортистские контрреволюционные силы извлекли свои старые знамена и пошли в открытое наступление, отбросив в сторону другие группы буржуазной реставрации.

Не скрывая своих симпатий к реакционным силам, «Нью-Йорк геральд трибюн» писала несколько позже, что на Западе были люди, которые «стремились к тому, чтобы Миндсенти принял участие в главном совете, составленном из тех национальных руководителей, которым он доверяет, и этот главный совет выполнял бы роль регента, назначал бы премьер-министра и правительство. Самые близкие к кардиналу лица, поддерживавшие его, открыто сказали, чего они ждут от ООН: немедленного прибытия в Венгрию наблюдателей ООН и того, чтобы на парашютах сбрасывались оружие, продовольствие и медикаменты…»

Миндсенти стал руководящей фигурой самых реакционных сил. Через него эти силы пытались повлиять на народ: известно, что в Венгрии католицизм играет не последнюю роль. Вместе с тем появление Миндсенти – было предостережением для тех, кто боролся за очищение народной власти.

Бывшие помещики, капиталисты, хортистские офицеры-вот кто является душой путча, вот кто организовывал кровавые расправы с венгерскими патриотами, воскрешавшие в памяти сцены страшной средневековой варфоломеевской ночи. В числе их вдохновителей были Отто Габсбург и сын бывшего гитлеровского наместника в Венгрии Гембеш, поспешившие выразить свои симпатии мятежникам.

Сын бывшего фашистского диктатора Венгрии Хорти-младший прислал мятежникам свой наказ «как следует рассчитаться с коммунизмом». Таким образом, главари и вдохновители фашистского мятежа в Венгрии сами быстро раскрыли свое лицо, будучи уверены в том, что они вот-вот захватят власть в свои руки. Вышло иначе: здоровые силы венгерского народа, увидев подлинное обличье заправил мятежа, сумели быстро мобилизоваться и, призвав на помощь Советский Союз, подавили этот мятеж.

Нельзя не обратить внимания на один характерный документ, опубликованный в западногерманской газете «Форвертс», которую трудно заподозрить в провенгерских или в просоветских симпатиях. Это – письмо из Шопрона (город в западной части Венгрии), написанное человеком, который сожалеет о провале путча и осуждает «слишком поспешные» действия контрреволюционных сил, раньше времени показавших себя. В письме говорится:

«Отто Габсбург слишком быстро выполз из своего убежища; он слишком быстро потребовал короны, слишком открыто выразил свои мечты о войне…

Крупнейший эксплуататор и помещик граф Эстерхази был освобожден в числе первых и немедленно начал организовывать движение, цель которого состояла в том, чтобы возвратить нескольким крупным аграриям-диктаторам всю землю мелких крестьян.

Кардинал Миндсенти, один из самых сомнительных прелатов Европы, немедленно возобновил свою политическую деятельность и, к ужасу католиков, выпустил из мешка своего монархистско-антидемократического кота Запад послал нам Ференца Надя, послал фашистов. Таков был его политический вклад»

Таким образом, фашистский характер путча очевиден.