Гном усмехнулся:
      –Я просто тропки тайные до Данийи знаю. Завтра, вообще, как в мае будет, а послезавтра, как летом.
      –Да, – вздохнула я, – в Данийе вечно лето!
      – Как в раю, – буркнул голодный, а оттого злой Ванятка.
      – Не язви, – огрызнулась я, – сами все деньги пропили и проиграли, еще и недовольные!
      Мы с Ануком собрали хворост, Иван развел костер. Я дала мальчику булку, купленную по дороге на последние гроши. Малыш с довольным видом принялся за простенькую еду. Ему ужасно нравилось ночевать на природе, и тяготы походной жизни его совсем не пугали.
      – Почему он такой радостный? – возмутился Иван.
      – А что ему не радоваться, – философски ответил Пан, – он-то покушал, а тут природа, свежий воздух...
      – Хватит, – не выдержала я, – сами виноваты. Вот, Вань, раз хочешь кушать, то иди в лес, излови какую-нибудь птичку, мы ее зажарим...
      – Я маг, а не охотник, – проворчал тот.
      – Ты в первую очередь добытчик! Как ты семью будешь содержать? – поинтересовалась я.
      – Ну, уж не уток в лесу ловить.
      – В лесу нет уток, – встрял в разговор гном.
      –А ты, вообще, помалкивай, – ответили мы с Иваном ему хором. – Все из-за тебя!
      Мы опять замолчали. Наступала ночь, темнота подкралась из-за деревьев и, испугавшись костра, расступилась вокруг нас кругом. В моем животе заурчало и забурлило. Анук снова проголодался, но старался не хныкать.
      – Все, Иван, иди на охоту!– заявила я.
      – Нет, – тот затравлено посмотрел по сторонам, – я что дурак, ведь темно! В лесу много диких зверей!
      – Трус, – бросила я ему, – давай свой меч, пойду сама на охоту.
      – Киса, – хохотнул гном, – а ты его будешь в птичек кидать как копье?
      – Не твоего ума дело! – огрызнулась я. – Хоть бы и так, а не хочешь, иди сам.
      – Нет, нет, – замахал руками гном, – твоя идея, тебе и воплощать в жизнь.
      От удивления я открыла рот, вот уж не ожидала такой реакции, а я-то по наивности решила, что затронула в их душах струну совести. Злобно выхватив протянутый меч, я пошла в темноту, Иван крикнул мне вслед:
      – Меч, не потеряй!
      Во мне клокотало обиженное женское начало, я несчастная, слабая девушка, которую отправили в лес за едой двоим, пардон, троим мужикам, один из которых маг, другой бродяга, третий еще слишком мал, чтоб контролировать решения первых двух, а мне так хотелось принять ванну и спать на крахмальных простынях!
      Стараясь не пугаться темноты, я хлопнула в ладоши, зажгла над головой энергетический светильник и осмотрелась. Естественно ни птиц, ни зверюшек я не увидела, лес казался мертвым, а тишина пугала. Под ногой хрустнула ветка, я вздрогнула от резкого, ударившего по ушам звука. Все мой язык, – действительно, как найти ночью дичь? Меч мешался и оттягивал руку, и становился с каждой минутой тяжелее.
      А что мне с ним делать? – я посмотрела на клинок. – Действительно, не кидать же его в мелких беззащитных зверюшек. Убить живое существо я вряд ли сумею, я даже тараканов не решалась тапкой прихлопнуть, а просто гоняла. И тут в голову пришла замечательная мысль, если я не могу никого убить, значит животных можно усыпить. Я снова огляделась, места здесь много, если что-нибудь взорвется от колдовства, то, может быть, я и не пострадаю.
      Несколько взмахов руками, заветные слова... Я зажмурилась, взрыва не было, но идея была не конгениальная, скорее просто отвратительная. Началось невообразимое: отовсюду падали птицы, белки и огромные жуки. Я увидела на тропинке спящего зайца, и пригнулась, закрыв голову руками, чтобы меня, не дай бог, не поранило. Да, уж, наколдовала. Видимо, я усыпила на добрый час всех животных на милю вокруг.
      Подняв неизвестную мне крупную птицу, я потащилась назад.
      – Вот, – кинула я ее едва ли не в лицо гному, – готовьте. Я добывала, вам жарить.
      – Ага, – гном встал. – Слушай, а что с ней? Она что, спит? – в недоумении уставился он на меня.
      – Ну, да, – чувствуя себя полной дурой, пробормотала я, – я их тут всех усыпила, ну не могу я убивать животных. Не заметили что ли, вообще никого не слышно?
      Гном и адепт переглянулись.
      – А ты за ней на дерево лезла что ли? – едва сдерживая смех, спросил Ваня.
      – Да, – разозлилась я, – по веточкам, прыг скок, прыг скок, как белка. Кстати, о белках. Одна там, на тропинке, тоже валяется. Можно и ее сожрать!
      Приятели поступили мудро – промолчали.
      –Не нравится, сами бы пошли! – неожиданно для самой себя крикнула я, обнимая Анука.
      Да, что-то со всей этой историей у меня расшалились нервишки. Еще бы с этими двумя можно психом стать, что мне и грозит, если мы как можно быстрее не доберемся до Данийи.
      Гном быстро ощипал птицу, название ее мы так и не вспомнили, и, соорудив вертел, стал жарить. От птички шел такой аромат, что в глазах темнело.
      – Хорошо хотя бы соль не пропили, – пробурчала я, уже не от злости, а так для порядка. Впрочем, в ответ, получив, дружное молчание.
      Абсолютная тишина начинала действовать на нервы.
      – Слушай, Ась, разбуди зверье что ли! – не выдержал Иван. – У меня ощущение, что мы на том свете, такая тишина.
      – А ты привыкай, Ванечка, думаешь в гробу как? Так же, – съязвила я.
      –Ты меня чего хоронишь? – взвился Петушков.
      –Нет, предупреждаю, чтобы потом разочарованием не было, – буркнула я.
      Мы снова замолчали. Внезапно где-то в темноте хрустнула ветка, гном застыл над костром и с напряжением прислушался к тишине. Сердце у меня на мгновение остановилось, а потом забилось с тройной силой. Здесь явно кроме нас кто-то был. Я прекрасно понимала, что, скорее всего, это не друзья.
      Они вышли на поляну все разом. Двенадцать высоких мужчин в черных масках, полностью закрывающих лица. Один из них был даниец, осознание этого пришло вместе с паникой. Анук напрягся, стараясь его успокоить, я гладила его по волосам дрожащей рукой.
      Один из них заговорил, голос глох под тканевой маской.
      –Отдайте мальчика, и мы вас не тронем.
      Я замотала головой, с отчаяньем глядя на Пана.
      – Попробуй, возьми, – гаркнул гном.
      Первым очнулся Иван, он выхватил из ножен свой меч и с диким криком бросился на пришельцев. Началась бойня. Шестеро нападали на Пана, шестеро на адепта. С ловкостью достойной гимнастов Петушков уходил от ударов. Пан бился и приговаривал: «Так тебе, так тебе. Тебе? Ну, иди к папочке». Я схватила Анука на руки и кинулась в лес. В голове крутилась лишь одна мысль, что я могу спрятать его в лесу, его не найдут и он останется жив. Нападающие заметили мой побег, кто-то крикнул:
      – За девчонкой, не дайте ей уйти! Ребенок с ней!
      Я прибавила ходу, но в темноте по узким тропинкам, да еще и мальчиком на руках бежать было трудно. Внезапно я оступилась и упала в яму под куст. Буквально через несколько секунд раздались шаги и голоса:
      – Где она? Я же ее только что видел, найдите ее!
      Я затаила дыхание, если среди них нет мага, то они вряд ли нас найдут в такой темноте. В этот момент заплакал Анук, видимо, при падении он сильно ударился. Я закрыла ему рот рукой, но он продолжал реветь. «Анук, миленький, – я едва сама не плакала, – тихо! Тихо, хороший мой, скоро все закончится!» Словно услыхав мои мысли, мальчик успокоился. Совсем рядом раздались чьи-то тихие шаги, я затаила дыхание. Внезапно кусты кто-то раздвинул и мягкий мужской баритон произнес:
      – Ну, здравствуй, маленький Наследник.
      Я крепко прижала мальчика к себе. Малыш от ощущения опасности превратился в звереныша и поранил мне руку острыми зубами. Мужские руки схватили Анука, я изо всех сил вцепилась в его куртку, не отпуская. Мужчина был сильнее, он схватил меня за шиворот и вытащил из ямы вместе с малышом на маленькую полянку затопленную темнотой.
      – Я нашел их! – крикнул один из них, это был человек; я знала точно.
      Вокруг нас собрались шесть человек, значит, шестеро еще воюют с Паном и Ваней, почему-то подумала я. В голове не было никаких мыслей, даже было не страшно, просто, я знала, что им придется меня убить, чтобы забрать ребенка.
      – Отдай мальчика, – произнес голос, наверное, в другое время я бы решила, что он приятный, это был даниец.
      – Нет, – я поставила Малыша на ноги, и он непроизвольно прижался ко мне, сверля нападающих черными глазами без белков, – нет, даниец, мальчика ты не получишь!
      – Откуда ты знаешь, что я... – удивился он.
      – Знаю, – отрезала я, – и если я вдруг останусь жива, то узнаю твой голос среди тысячи других.
      – Отдай мальчишку, и иди своей дорогой.
      Все решил Анук, он поднял на меня ставшее уродливым личико и вопросительно произнес:
      – Мама?
      Я поняла, он спрашивает, почему я еще не защищаю его, почему веду разговоры с бандитами. Мужчины переглядывались. Не может даниец называть человеческую женщину мамой, я это и сама знала.
      Отступив к кустам, я спрятала мальчика за спину.
      – Вы его не получите.
      – Ты уверена? – спросил насмешливо голос. – А кто нам помешает? Ты? Твои друзья?
      Все шестеро медленно начали приближаться, ощетинившись в мою сторону остриями клинков. Внезапно во мне разгорелся такой гнев, какого я никогда не испытывала и в голову пришла странная, но очень законченная мысль: «Да, как они посмели, на меня! Это никому не позволено!» Оттолкнув Анука в кусты, и услышав, что тот мягко шлепнулся на землю, я согнула колени и встала в боевую стойку.
      – Что ты нам сделаешь, девочка? – раздался голос.
      – А ты иди сюда, я тебе покажу! – ответил за меня мой голос, с этого мгновения я как будто смотрела на все со стороны.
      В моих руках вдруг начал сгущаться воздух, образуя меч из расплавленной красной плазмы. Противники отступили на шаг.
      – Ну, подходите, – прошипела я, поднимая его над головой и приготовляясь к нападению. Они кинулись все сразу, вшестером. Я взмахнула мечом, а потом закрыла глаза. Хотя веки и были прикрыты, я видела фигуры, красное биополе пятерых мужчин, и синее данийца, и просто начала двигаться. Я плавно скользила по поляне, повинуясь какому-то не понятному мне чувству.
      Внезапно, я почувствовала необъяснимую легкость и подпрыгнула над головами у нападающих, застыв в воздухе на несколько бесконечных секунд, повернулась вокруг своей оси и плавно спустилась на землю. Я не слышала криков, не ощущала ответных ударов. Это была идиллия, в первый раз в своей не такой уж долгой жизни, я знала, что занимаюсь своим делом, бой – это моя стихия, что-то пело во мне. Как будто во мне проснулось давно забытое, но бережно хранимое подсознанием умение, как будто руки, ноги, все мышцы неожиданно очнулись от многолетнего забвения. Злоба клокотала где-то далеко, я открыла глаза, передо мной остались только два человека, трое валялись на траве. Я никого не убила, но поранила так, перерезав сухожилии и мышцы, что раны будут заживать долго и тяжело, а человек навсегда останется инвалидом. И как я поняла, куда надо ударить? Данийца не было, но он был жив, я это чувствовала.
      – Она, не может быть, она... – заголосил один из них, второй уставился на меня и вдруг упал на колени:
      – Пощади, Бабочка.
      И тут раздался крик Анука. Даниец схватил его, а теперь уходил вместе с мальчиком. Я кинулась на голос, но бой давал о себе знать, он забрал силы. Бежать было тяжело, и я не могла разглядеть фигуру, за которой надо было гнаться; споткнулась о торчащую корягу и свалилась на холодную землю. Все было тщетно, мальчика похитили, похитили снова, я упустила его, а должна была сохранить! Слезы безысходности душили меня, я всхлипнула.
      – Киса, – вдруг услышала я голос гнома, он все время пытался догнать меня, – ты что?
      – Его, его похитили, – на одном дыхании произнесла я, и, обняв Пана, зарыдала. От слез стало больно глазам и горлу.
      – Ну, тихо, маленькая, тихо, – обнимая, он успокаивал меня как ребенка.
      Через некоторое время я начала осознавать, что слезами горю не поможешь и надо действовать, надо что-то предпринять. Мы обязаны найти мальчика, иначе нам всем конец, потери не простит ни Совет, ни Арвиль Фатия, этого я не прощу сама себе!
      – Где Иван? – отстраняясь и вытирая глаза, спросила я.
      – Он ранен, – гном растер рукой мокрое от моих слез пятно на рубашке.
      – Пойдем.
      – А эти? – он кивнул в сторону раненых. – Можно что-нибудь узнать у них.
      – Они никуда не денутся, – совершенно спокойно отозвалась я, – у них перерезаны сухожилии на руках и ногах, они даже пошевелиться не могут.
      Гном вытаращился на меня:
      – А кто это сделал?
      – Что?
      – Так их порезал?
      – Я.
      Пантелей вдруг шарахнулся от меня и тихо прошептал: «Ну, да».
      После того, как слезы высохли, на меня навалилось какое-то странное безразличие, и было все равно, что я своими руками покалечила бандитов. Что-то непонятное проснулось во мне сегодня и уже вряд ли когда-нибудь заснет, и самое страшное, что мне это нравилось.
      Иван лежал на спине и прижимал руки к животу. На бледном лице светились яркие глаза, все еще охваченные жаждой боя.
      – Они меня ранили, – прошептал он, из уголка рта потекла струйка крови. – Где Анук?
      Я молчала. Адепт все понял и тихо застонал, откидывая голову. Внутренне я очень гордилась им, он был молодец, он не боялся, он защищал нас, меня и мальчика. А я его считала обыкновенным трусом!
      – Иван, дай я посмотрю, что у тебя там.
      Маг скривил губы на подобие улыбки и убрал руку от живота. Оттуда фонтаном брызнула кровь, меня затошнило, у Вани был распорот весь живот.
      – Я мертвец, – прошептал он, – меня распороли.
      – Лежи не шевелись.
      Превозмогая отвращение, я положила руку ему на живот. Адепт, что было силы, сжал синеющие губы. Я закрыла глаза и почувствовала, как маленькие звездочки оторвались от пальца. Я уже привыкла к этой боли, поэтому она не казалась такой пронизывающей. Я посмотрела: звездочки, горя ярко-зеленым цветом, двигались над разрезом, как будто зашивали его иголкой с ниткой. Рана стала затягиваться, сначала медленно и неохотно, потом быстрее и быстрее. Через минуту от нее не осталось и следа, только кровь и разрез на рубашке напоминали о ней. У меня опять затряслись руки, и подкосились ноги; все-таки врачевание забирало много сил.
      – Надо же, – протянул, вставая, Иван, – я не думал, что ты можешь такое. Когда Пан сказал мне, что ты упырей излечила, я не поверил, а теперь поверю во что угодно, даже в то, что земля круглая! А где он, кстати?
      – Пан! – позвала я. – Пан!
      Ответа не последовало.
      – Где он?
      Мы с Иваном кинулись через лес на поляну, где были раненные, но было поздно, на встречу нам шел гном с окровавленным мачете. У него был странный остекленевший взгляд, мы попятились.
      – Пан? Что ты сделал, гном уродский?! Что натворил?! – заорала я.
      Я кинулась на него, колотя кулачками по груди, но тот схватил меня за руки и, глядя прямо в глаза, прошипел:
      – Я убил их, убил всех. Ася, я ни разу не видел таких ран: их как будто и не было, были царапины, но люди, как перебитый скот, не могли встать. Я убил их, чтобы они не мучались!
      – Урод, – уже прошептала я, – ты прикончил всех, кто хотя бы что-то знал. Как мы теперь узнаем, куда этот распроклятый даниец потащил моего мальчика? Нам конец!
      Иван прислонился к дереву и осел на землю:
      – Пан, ты действительно безмозглый кретин!
      Гном поднял глаза:
      – Я спросил у них. Они ничего не знали, это были просто наемники. Один из них сказал, что к ним с утра на Краснодолской ярмарке, подошел даниец и предложил подзаработать. Сказал, что надо будет всего лишь выкрасть ребенка, которого охраняет девушка, гном и маг, от которого никакого толку. Они согласились, но куда повезли мальчишку, и даже кем был наниматель, никто не знал.
      – Нет, – я даже не села, а упала на траву, – они что-то знали. Когда я дралась, они, вернее, один из них назвал меня Бабочкой и очень чего-то испугался. Я не понимаю, что происходит. Я не знаю, как поступить и кому верить.
      Гном нахмурился и с опаской посмотрел на Ваню. Я почувствовала, как слезы вновь подступают к горлу.
      – Мы должны догнать его, – произнес Иван с самым решительным видом.
      – Интересно, как ты это сделаешь? – гнев опять заглушил все чувства. – Мы даже не знаем, в какую сторону его повезли: обратно в Московию или к Краснодолу!
      – Мы можем сотворить заклятие на поиск, – вдруг предложил Иван довольно трезвую мысль, и вдруг осекся. – Только для этого нам нужна вещь, с которой мальчик никогда не расставался и его кровь.
      – Ага, конгениально, – огрызнулась я, – за неимением ни того, ни другого мы пролетаем с этим твоим заклятием.
      – Я вот что нашел, – вдруг подал голос Пан и протянул мне сорванную с шеи мальчика золотую цепочку с кулоном-кругляшком.
      – Где?
      – Там, – он запнулся. – Рядом с одним из трупов.
      – Так, – я посмотрела на Ивана, – с этой вещью он не расставался никогда. Есть какие-нибудь альтернативы его крови.
      – Можно использовать кровь того, с кем он был близок и кого любил, но это не всегда срабатывает...
      Я выхватила из рук гнома мачете и резанула себе ладонь, кровь хлынула ручьем. У меня опять потемнело в глазах, и подступила тошнота. Странно, я сегодня перерезала стольких людей, что вид крови должен был уже перестать пугать.
      –Ваня, колдуй, пока я не упала в обморок, – скомандовала я сквозь зубы.
      Два раза повторять не пришлось. Иван, бормоча под нос заклинания, с быстротой молнии нарисовал на земле круг мечом и воткнул его в середину. Потом повесил цепочку с кулоном и, схватив меня за руку, обмазал его кровью.
      – Да свершиться то, чему суждено произойти, да найдется тот, кого потеряли, – вдруг громко, подняв лицо к небу, произнес он.
      «Высший уровень», – мимолетно оценила я про себя.
      В этот момент из рукояти меча появился какой-то шар, больше всего напоминающий мыльный пузырь. Он засветился, и через сияние мы увидели его, Анука, а потом стены города.
      – Его потащили в Краснодол, – прокомментировал гном.
      Потом шар оторвался, подлетел к моей груди и резко ударил, как будто проник в меня. От неожиданности меня отбросило назад. Я почувствовала странный холод и страх, только это был не мой страх, это был страх Малыша.
      – Ты теперь будешь знать, что с ним, ты будешь его чувствовать, пока мы его не найдем, и он не будет рядом с тобой, – ответил Иван на мой немой вопрос. – Когда мы приблизимся к нему, то ты узнаешь это.
      Я кивнула.
      – Ну, вот и ладненько, – едва не пропел гном. – А как вы думаете, нашу птичку мы еще сможем скушать?
      – Лучше остановите мне кровь, уроды, – прошипела я и потеряла сознание.

Глава 5