Я следила за ее плавной, бесшумной походкой, легким женственным покачиванием бедер, за выражением совершенной честности на смуглом лице.
      –Ты хотя бы знаешь, куда забрела, милая? – хмыкнула я, когда Лейла встала передо мной на веранде.
      От ее крепко сбитого, гибкого тела, спрятанного под десятком разноцветных юбок, исходил резкий запах мускуса. У меня моментально заболела голова, мускус на меня действовал безотказно – капля, и я в нокауте.
      Цыганка упала передо мной на колени, длинные юбки мягкими волнами легли вокруг нее, делая ее похожей на диковинный распустившийся цветок. Запах мускуса становился практически невыносимым. Я на секунду закрыла глаза и почувствовала, как цепкая холодная рука, звякнув золотыми браслетами, схватила мои пальцы, открывая, словно книгу, мою ладошку.
      Я с трудом разлепила тяжелые веки и, с восхищением заметила, как девушка, склонив голову над моей рукой, ощупывает взглядом веранду в намерении что-либо тихо и безболезненно украсть. Вот ее быстрый взгляд уперся в приоткрытую дверь, ведущую в дом, она нервно сглотнула, а ладонь ее стала влажная от волнения.
      –Забудь, – хмыкнула я, глядя на ее черную макушку. Девушка испуганно уставилась на меня. – А хочешь, я тебе погадаю? – я ласково улыбнулась, сильно сжимая правой рукой ее запястье. Цыганка уставилась на семь горящих у моего пальца звездочек, губы ее задрожали. – В будущем тебя ждут большие неприятности, – начала я, по-прежнему глядя в ее лицо, искаженное страхом, – потому как, забрела ты в Дом Властителя Фатии, а он малый жесткий. – Девушка затряслась. – Нравится тебе мое предсказание?
      Я отпустила ее руку и посмотрела в ее глубокие темные глаза, чувствуя про себя странное удовлетворение. Ужас окружающих рождал во мне ощущение их ложного уважения.
      –Ты ведьма, – прошептала она. Это был скорее утверждение, нежели вопрос. – В тебе черная сила, ведьма.
      Я хмыкнула: «Тоже мне новости, если бы Бабочка оказалась белым голубком, от меня бы не шарахались!» Я поднялась, опираясь на стол, стараясь не сгибаться, любое движение отдавалось болью в покарябанной спине.
      –Я серьезно, – она обняла мои колени, уткнувшись в них лицом. Теперь испугалась я: «может, девушка слегка не в себе?» – Я ее вижу, она желает победить, – бормотала Лейла, – не дай ей победить себя, тогда мы все обречены. Мир рухнет, города зажгутся ярким пламенем, ты сама погибнешь. Не дай ей победить!
      –Отойди! – я попыталась вырваться, охваченная паникой. – Отойди от меня!
      Лейла подняла заплаканное лицо:
      –Тебя предадут ведьма!
      Я шарахнулась, упала на стул, снова приложившись спиной о жесткую деревянную спинку и выгнулась дугой, застонав от боли.
      Девушка вскочила на ноги и кинулась прочь со двора.
      –Верь мне, ведьма! Лейла никогда не врет! – крикнула она, и в следующую минуту ошарашенная стайка цыганок поспешно убралась к табору.
      –Что за черт, – буркнула я, потеплее кутаясь в плед и укладываясь на накрененную кушетку. Руки мои дрожали, вот и пошутила.
 

* * *

 
      Я проснулась сразу, просто открыла глаза и поняла, что уже не сплю. Первое, что я увидела, ноги, мужские ноги, обутые в черные эльфийские сапоги. Я с трудом приподняла гудящую голову, «надо же, даже не заметила, как заснула». Фатиа стоял ко мне спиной, скрестив руки на груди, его черные отросшие волосы льнули к шее, сильные плечи напряжены, вся его поза выражала недоумение и недовольство.
      Я осторожно пошевелилась, кожа на спине высохла и, вероятно, покрылась мелкими корочками-болячками.
      –Проснулась? – он повернулась ко мне, взгляд злой, брови сведены у переносицы, опухший нос величиной с добрую картофелину. – Что там? – кивнул он в сторону рыночной площади, где уже собирался шумящий народ, посмотреть на товары привезенными цыганами.
      –Табор, – отозвалась я, усаживаясь и осторожно спуская ноги на пыльный пол.
      –Я знаю, что это табор! – рявкнул Арвиль. – Я спрашиваю, что он там делает?
      –А мне почем знать? – я удивленно развела руками. – Ты же Властитель Фатии, Бертлау и Перекрестка Семи Путей, должен ведать, что творится в твоем царстве.
      –Вехрова, – нараспев произнес он, в его голосе послышалось предупреждение.
      –Что Вехрова?! – обиделась я. – Можно подумать, это я привела табор в город. Я их сама на рассвете заметила! Кстати, хорошо выглядишь, – улыбнулась я, исчезая в дверях дома.
      Днем, когда в цыганском цирке началось первое представление, мы с Ануком в сопровождении стража Карла отправились на рыночную площадь. Карл, наученный своим прошлым опытом, в беседу со мной не вступал и держался особняком, на все мои заигрывания и ужимки отвечал чуть заметными кивками головы, но его горящие глаза выдавали его настойчивую потребность поделиться событиями последних дней.
      –Наказал тебя Фатиа? – спросила я, когда все же смогла уговорить его скинуть плащ и посадить улыбающегося Анука на плечи.
      –Наказал, не то слово, – пробурчал Карл, воровато озираясь вокруг, выглядывая в толпе величественный профиль Властителя.
      –Да, не волнуйся, – я панибратски хлопнула парня по плечу, – он сюда не придет.
      Цыганские ярмарки – настоящая круговерть, мешанина из веселящейся толпы и торговцев, мелькание красок, громкий смех и визг, доносящийся с каруселей.
      –Красавица, бери платье, не пожалеешь! – заголосила мне в ухо цыганка, улыбаясь всеми золотыми коронками, имеющимися на зубах. Она ткнула мне в лицо тряпку из дешевого ярко-красного шелка.
      –Хороший мой, дай, погадаю, – слышались голоса, и вот хитрые девушки, обвешенные с головы до пят золотыми украшениями, окружили смутившегося юношу, надежно скрывая его от толпы. Через пару минут, я уверена, у него не останется даже медяка на двуколку до дома.
      –Невиданное лакомство, сладкая вата! – орал чумазый постреленок, вертя в руках мягкий волокнистый шар на тонкой палочке.
      –Леденцы! – вторил ему мальчишка, похожий на первого, как две капли воды, как и его брат, перепачканный сладкой из нагретой карамели ватой.
      На широкой площади встречались горожане, в лучших сюртуках и платьях, кланялись знакомым, степенно улыбаясь. Рядом с лавкой, где продавали пенный мед, собралась целая очередь. Здесь устроили соревнования, кто быстрее выпьет чарку. Двое стояли друг против друга, вливали в себя крепкий напиток, причмокивали губами, тонкие струйки бежали за воротник, а подбадривающие их друзья свистели и вопили от радости.
      –Эй, дорогой, дай погадаю! – услышала я. – Лейла не врет, Лейла всю правду скажет!
      Я резко повернулась, Карла с Ануком на плечах окружили веселые хитрые цыганки, а страж, выглядел до крайности смущенным.
      –Лейла! – тихо позвала я.
      Услышав мой голос, цыганка, не оборачиваясь, шарахнулась в толпу и скрылась за спинами. Ее товарки удивленные непривычным поведением подруги замолчали и уставились на меня, удивляясь, как нечто кудрявое и тщедушное испугало главную заводилу.
      –Карл! – парень воспользовался общим замешательством и кинулся ко мне, придерживая за ноги Наследника, дабы тот не свалился в пыль, отбив свои нежные детские прослойки. Анук так обрадовался движению, что начал подпрыгивать на плечах у стража, понукая его счастливым голосом: «Но!»
      Мы пробирались сквозь толпу к цирковому балагану, из шатра доносились довольный громкий смех. Толпа, узнав Наследника, почтительно расступилась и пропустила нас в начало очереди. Взрослые мужчины снимали шляпы перед маленьким мальчиком и низко кланялись. Мы почти зашли в шатер, когда над площадью загремел яростный вопль:
      –Вехрова! – народ на секунду замолк, все уважительно опустили головы, мне показалось, что даже музыка с каруселей стала играть тише. Через секунду наваждение прошло, звуки вернулись, на меня снова нахлынула волна шума. Я обернулась, с лица Карла сошли все краски, цвет его стал белее, чем у упырей, а глаза лихорадочно забегали в ожидании неприятностей. – Ты считаешь, что малыш должен видеть весь этот балаган! – заорал Арвиль, приближаясь к нам со скоростью скакового жеребца.
      Я поспешно взяла мальчика из дрожащих рук стража, готового позорно сдаться и молить о прощении Властителя за прошлые, настоящие и будущие грехи. Властитель между тем, схватил меня за руку, Анука под мышку, как котенка, и потащил в сторону Дома Властителей.
      –Мало тебе неприятностей, – бубнил он себе под нос, – так еще и мальчишку потащила в этот бедлам! Сиди дома, лечи спину! – рявкнул он, поворачиваясь ко мне. – Ясно?!
      Я мелко закивала.
      –Что ты должна делать? – снова набросился он на меня.
      –Сидеть дома, лечить спину, – тоненько повторила я его слова.
      Фатиа удовлетворенно кивнул и несколько ослабил хватку, я тащилась за ним, с тоской прикидывая, как скоро пройдут синяки на руке от его железных пальцев.
      –Эй, ведьма! – услышала я голос Лейлы.
      Властитель так удивился такому фривольному обращению ко мне, что встал как вкопанный и медленно повернулся к цыганке, изучая девушку злобным взглядом. Та нагло улыбнулась и, плавно покачивая бедрами, распространяя вокруг себя фимиамы мускуса, приблизилась к нам:
      –Ах, хороший мой, дай погадаю! – Фатиа грозно сверкнул стеклышками очков, но тут его лицо приобрело наиглупейшее выражение, он широко улыбнулся и, поставив Анука на землю, протянул руку цыганке. От изумления у меня отвисла челюсть, похоже, Властитель реагировал на мускус, как кот на валерьяновую настойку.
      Лейла долго цокала языком, рассматривая многочисленные четко прочерченные линии на ладони Арвиля, а потом скорбно опустила плечи:
      –Ничего не вижу.
      Властитель высоко поднял брови, поспешно достал одной рукой золотой из тугого кошеля, привязанного к поясу, и протянул Лейле.
      –О, – кивнул та, пробуя монету на зуб, – становится виднее.
      Арвиль протянул еще монету. От такой щедрости цыганка прослезилась и кивнула в мою сторону:
      –Ты и в конце жизни будешь крепко держать ее руку.
      Властитель с ужасом и отвращением воззрился на наши сцепленные пальцы и поспешно разжал их, словно до этого момента держал ядовитую змею и сам того не осознавал.
      –Что ты хочешь сказать? – откашлялся он, вероятно, подозревая, что такая комичная ситуация моих рук дело.
      –Она будет последней, кого увидишь ты у смертного одра, – повторила цыганка, переводя уже озабоченный взгляд с моего лица на лицо Властителя, очевидно, догадавшись, кому предсказывает будущее. Я кивнула ей, давая понять, что это «он миленький».
      –Лейла не врет! – вдруг вскрикнула она, очевидно перехватив уничтожающий, пробирающий до костей взгляд Фатиа, и отошла на шаг. – Тебе Лейла не посмеет врать!
      –Фатиа, – я толкнула Арвиля в плечо, – заплати девушке еще, может, тогда она пообещает тебе кого-нибудь другого увидеть перед смертью.
      Я весело расхохоталась и вошла во двор.
 

* * *

 
      Ночь приближалась, я ждала ее с затаенным страхом и представляла, как буду лежать, уставившись в потолок, ожидая сна, а голове снова забурлят мысли тревожащие душу и сжимающее сердце.
      Я лежала на заново отремонтированной кушетке, радующей глаз всеми четырьмя намертво прибитыми и к ней, и к полу ножками. Властитель, прослышавший о моем утреннем падении, отдал приказ починить всю мебель в Доме. В результате починили не только сломанную, но и хорошую мебель, покрыли ее толстым слоем лака, а Арвиль, к моему веселью, не ведавший о сем безобразии, уселся на свежепролаченный стул, перепачкав порты и прилипнув, как муха в варенье.
      Город затихал.
      Сегодня не слышалось обычных грустных песен, сегодня не было ночных гуляний, сегодня особенный вечер; на рыночной площади разбили свой цирк цыгане. Жители спрятались в хлевах и конюшнях, вооружившись вилами, в надежде уберечь лошадей и скот от воров. Девки закрыли ставни, в надежде уберечь себя от белозубых, смуглых молодых парней, одетых в черные шелковые рубахи; но каждое девичье сердечко подрагивало и ныло от предвкушения мимолетного романа с цыганом, каждое девичье сердечко боялось этого, как огня.
      В таборе началась своя ночная жизнь, в шатрах расставили карточные столы, открыли бочки с пенным медом. Рыночную площадь заполнили игроки всех мастей, днем бережно хранящие свою страсть от чужих глаз.
      Со своего импровизированного поста сквозь деревья я видела горящие факела, неровные тени, суетящиеся фигуры.
      –Эй, ведьма! – раздался тихий шепот. Я подняла голову, силясь рассмотреть в темноте зовущего.
      –Кто там? – я хлопнула в ладоши, над двором загорелся яркий светильник. У забора стояла Лейла и прикрывала рукой глаза от режущего магического света.
      Я щелкнула пальцами, шар потускнел, и стал напоминать маленькую белую луну с голубыми разводами.
      –Чего тебе надо? – спросила я у девушки.
      –Дело есть. Хочешь подзаработать?
      Я задумалась, у меня оставалось всего три последних золотых, заработков в ближайшем будущем не предвиделось.
      –Что делать надо? – отозвалась я. Лейла перелезла во двор, демонстративно проигнорировав калитку, и быстро подошла ко мне, принеся с собой удушающий запах мускуса.
      –Бегаешь быстро? – спросила она, присаживаясь на диванчик.
      С моей болезной спиной я с трудом ходила, убегать с места заработков оказалось бы затруднительным.
      –Я несколько травмирована, – туманно отозвалась я.
      Лейла погрустнела:
      –Ладно, придется своих уговаривать. Наши-то особо в таборе пачкать не любят, хочешь заработать, зарабатывай, но подальше от Барона.
      Она поднялась.
      –Стой, – я схватила ее за руку. – Что делать-то надо?
      Цыганка радостно улыбнулась и плюхнулась обратно на диван, придавив мне ноги.
      –В нашем шатре сейчас куча народа, в карты на деньги играют, – кивнула она в сторону рыночной площади, – я поставлю магический шар, а ты через некоторое время придешь гадать. Я тебе всякого нагадаю, ты поохаешь, народ повалит, как осенний лист.
      –Сколько платишь?
      –Сорок золотых хватит?
      –Пятьдесят и по рукам! – мы плюнули и пожали друг другу руки. Я задержала ее ладонь в своей и посмотрела ей в глаза, – скажи, ты действительно все видишь?
      Лейла, кажется, опешила, сжала губы, наморщила лоб и попыталась вырвать руку, но я держала крепко.
      –Ответь!
      –Бог не наградил меня магией, испугалась я, когда картинки перед глазами промелькнули.
      Мое сердце пропустило удар, во рту пересохло.
      – Ладно, – добавила она, – подходи к красному шатру, буду ждать тебя.
      Внутри шатер больше напоминал дешевую харчевню, с маленькими разбирающимися столиками, посреди огромные бочки. К крану одной из них припал пьяный в грабли молодец, желающий вылакать весь объем на спор, а его друзья-насмешники уже делали ставки. В воздухе витал кислый запах дешевого вина и табака. За центральным столом, покрытым зеленым сукном, шла игра. Цыган с лохматой черной бородой в красной рубахе, обтягивающей свисающий живот, держал банк, пыхтел толстой сигарой и лениво сбрасывал карты. Он скользнул по мне безразличным взглядом маленьких глазок и скинул последнюю карту. Стол обиженно загудел, а он звучно захохотал и толстой ручищей с золотым перстнем на указательном пальце загреб кучу монет, лежащих в центре стола.
      Я перевела взгляд на хрупкого паренька, совсем мальчишку, горестно опустившего плечи, бледного, словно полотно, проигравшегося в пух и прах. Всем было наплевать на его горе, все делали новые ставки. Он встал из-за стола и, едва передвигая ноги, вышел на улицу.
      Я повернулась ему в след, и увидела худого, жилистого глотателя шпаг в посеревшем тюрбане, прикрывающим лысину. Он отважно запихивал тонкие начищенные до блеска лезвия в горло, а потом легко выуживал их обратно. Притихший народ смотрел на это чудо, едва слышно обсуждая, как возможна такая оказия. Вот старик отбросил шпаги, и рухнул на пол, где кто-то растолок стекло. Я испугалась, что ему стало дурно, но он начал с энтузиазмом кататься по осколком, демонстрируя изумленной публике совершенно целую спину.
      Лейлу я обнаружила у самй стены шатра, она сидела за крохотным столиком, с энтузиазмом рассматривая шар для магов-шарлатанов, и, высунув язык, искала едва заметный рычажок, от нажатия которого шар заполнялся дымом. Я сделала вид, что просто проковыляла рядом, как она заголосила звучным голосом, перекрывая шум шатра:
      –Девушка, садись! Всю правду скажу, ничего не скрою!
      Я, наверное, слишком поспешно, плюхнулась на стул. Со стороны мы представляли забавную парочку: цыганка с исключительно честным лицом и девушка с торчащими кудряшками, фанатичным блеском в глазах и бессмысленной улыбкой, похожая на жертву религиозного просвещения.
      Лейла подмигнула мне и начала оглаживать шар по бокам.
      –Вхожу в транс! – заявила она, раскачиваясь на стуле, и тряся спутанными волосами. – Внимай мне! – выкрикнула она страшным голосом, закатывая глаза.
      –Слушаю! – взвизгнула я так громко, что к нам обернулось несколько данийцев, привлеченных истерическими воплями.
      Цыганка на секунду замерла, быстро осмотрела собирающуюся вокруг нас толпу и заговорила загробным голосом:
      –Вижу дальнюю дорогу, неместная ты!
      –Ой, – вскрикнула я, прикрывая рот, – и в правду, я из Фатии приехала!
      –Вижу семейный очаг!
      –Замуж выйду? – улыбнулась я всеми тридцатью двумя зубами.
      –Нет, – Лейла вдруг побледнела и ойкнула, – не выйдешь, я меч вижу, а не фату!
      –Где? – я подскочила и уставилась в шар, наполненный дымом.
      –Да, вот он! – Лейла ткнула пальцем в стекло.
      –Да где? – я силилась что-либо разглядеть, но тщетно. Заинтригованные окружающие затаили дыхание, и, как по приказу, наклонились к столу.
      –Вижу долгое путешествие! – голос Лейлы изменился, стал грубее и ниже, от лица ее отхлынули все краски, а глаза закатились по-настоящему, до белков. Похоже, с этого мгновения она перестала притворяться. Вокруг загалдели, и только я поняла, что у цыганки новый приступ предвидения. С замиранием сердца я начала вслушиваться в страшные слова.
      –Три смерти! – вещала цыганка. – Ждут тебя три смерти! Девушка зовет тебя, но ты не иди к ней, она сама найдет тебя!
      Тут Лейла дернулась и откинулась на спинку стула, длинные локоны закрыли лицо.
      –Эй! – вскочила я, и начала трясти ее за плечо. Лейла приоткрыла один глаз, потом подскочила и пулей вылетела из шатра, таща меня за собой. Ночная прохлада, пахнущая дымом от цыганских костров, остудила мои горящие щеки.
      –Ну, как все прошло? – Лейла едва не прыгала от радости.
      –Ты чего-нибудь помнишь? – осторожно поинтересовалась я.
      –Нет, ни черта не помню, зато видела, как все глазели? Ну, потекут денежки! – она довольно потерла руки.
      Я неуверенно кивнула.
      –Ладно, – распорядилась Лейла, – ты меня жди, – она задумалась, – у фонтана на соседней площади, через час встречаемся, деньги тогда отдам.
      Она проскользнула в шатер. Я видела тени на освещенном изнутри пологе, рядом с ее маленьким столиком.
      –Дамочки, – услышала я ее возмущенный вопль, – перестаньте драть друг другу лохмы, всем погадаю! Молодой человек, ну, куда вы лезете? Да, я Вам и так скажу: волосы у Вас уже не вырастут! Вам надо к лекарю, а не к гадалке! Куда вы собрались? К лекарю? А деньги за гадание?
      Я постояла еще с минуту, вслушиваясь в возгласы и крики, доносящиеся из шатра, и засеменила к фонтану.
      –Иди отсюда! – прямо к моим ногам из полога маленького грязного шатра вывалился мужчина. Он упал лицом в пыль, потом подскочил и снова ринулся в палатку, но кто-то невидимый с силой вытолкнул его обратно на улицу. – Я сказал, пошел отсюда! – раздался гневный голос.
      Мужичок тяжело вздохнул и, стянув потрепанный картуз с лохматой башки, побрел с площади.
      Любопытство меня победило, я засунула голову в полог и уткнулась в мягкий живот вышибалы, стоящего на входе. От неожиданности он отскочил:
      –Что тебе надо?
      Я посмотрела на его круглую фигуру, оранжевые подтяжки, поддерживающие сползающие порты, расплющенный по скуластому лицу нос, блестящую лысину и пролепетала:
      –Интересно.
      Здесь шла нешуточная игра в кости, в неярком свете мужчины, явно пришлые, с силой и злостью ударяли стаканчиком с кубиками по замызганному круглому столу, добавляя к этому действу поток отборного мата. Я встала в сторонке, с интересом наблюдая за ними. Войдя в азарт, игроки поднимали ставки, горка монет на столешнице росла с каждой минутой, здесь же лежали какие-то замызганные грамоты с гербовой печатью Совета Магов Бурундии. Обстановка накалялась, напряжение ощущалось физически, казалось, стоит кому-нибудь выиграть и все, у других из глаз посыплются искры.
      –Деточка, хочешь попробовать сыграть? – вдруг улыбнулся мне щербатый мужичишка.
      Я неуверенно кивнула, не отрывая взгляда от маленьких кубиков с красными точечками. Присутствующие загоготали, участие во взрослой мужской игре, маленькой девочки, на вид которой не дашь больше восемнадцати, развеселило их необычайно.
      –Мы играем со ставками, – заявил он. – Тебе мама дает деньги на булавки?
      Я молча достала из кошеля три последних золотых и с достоинством бросила их в общую кучу, монеты звучно тренькнули, блеснув в неярком свете желтыми боками. Смех стих, три золотых нешуточная ставка.
      –Играем до ста, – объяснял мне щербатый. – Дюжина, кидаешь еще раз. Поняла?
      Я кивнула и трясущейся рукой взяла стаканчик. Я никогда не во что не выигрывала, даже в беспроигрышную лотерею в Училище Магии. Тогда всем дали подарки, кому магический настой, кому жутко дорогой зуб дракона, а мой билетик единственный остался пустым. «Сто, – считала я про себя, – это восемь раз по 12 и один четыре» Один магический импульс, и я обеспечена деньгами на три месяца вперед. Я покосилась на внушительную фигуру вышибалы на входе, если кубики взорвутся, то, может быть, мне повезет и нас всех выкинет из шатра, и я не буду бита. Я глубоко вздохнула: «Мама!», и подала тонкий магический укол через стаканчик в кости, а потом, крепко зажмурившись, бросила их на стол вместе со стаканом. Ничего не произошло, кубики послушно остановились на 12. Я перевела дыхание, мужики загудели: «Повезло!» К шестой дюжине в палатке стояла оглушительная тишина, казалось, даже горелки шипели тише. Последняя четверка добила всех, игроки склонились над столом, с недоумением подсчитывая количество точек на выпавших гранях.
      –Мальчики, – широко улыбнулась я, – кажется, я выиграла.
      Я сгребла, сколько могла, золотых в кошель, прихватила документы, махнув в воздухе яркими звездочками.
      –А это что? – я с интересом заглянула в грамоту. – О, золотой прииск! Да, я теперь богата!
      –Она ведьма! – вдруг заголосил щербатый. – Она мухлевала, кости заговорила!
      Пока все в оцепенении переваривали новость, я, что было силы, кинулась прочь из палатки. Вышибала опомнился первым, расставил руки и ноги, пытаясь преградить мне путь. Я на ходу тюкнула его по голени чуть пониже колена острым носком сапога, и, пока он скрипел от боли, выскочила на улицу. Во весь опор, не обращая внимания на боль в пораненной спине, задыхаясь, я мчалась к фонтану, а топот и басистые выкрики дюжих молодцов, преследующих меня, прибавляли скорости и поспешности спрятаться за широкой спиной всемогущего Властителя Фатии. В этот момент из красного шатра, возле которого я пронеслась, аки крылатая бестия, выбежала Лейла. Взгляд у нее был полоумный, но кошель с золотыми она прижимала крепко. За ней неслась дама среднего возраста, если не брать во внимание перекошенное злостью лицо, то наружность ее отличалась бы некоторой приятностью черт.
      Цыганка бегала шустрее меня, а потому легко догнала:
      –Что, – вздох, – у тебя, – судорожный вздох, – случилось? – выдавила я из себя на ходу.
      –Она, – вздох, – посадская ведьма Питии, – вздох, – а я ей про мужа и детей, – на одном дыхании. – А у тебя?
      –Прииск, – задыхаясь, – выиграла, золотой!
      Мы вбежали на неосвещенную площадь, впереди показался фонтан, осколок гномьей культуры, дремлющий в ночи. Мы с Лейлой буквально рухнули на землю, спрятавшись за его круглый мраморный бок.
      –Деньги держи! – Лейла бросила мне заранее приготовленный кошель.
      –С ума сошла в такой момент! – выдохнула я, ловя его.
      –Не хочу умирать должницей, – процедила Лейла и высунулась из-за фонтана, впрочем, она поспешно спряталась обратно.
      Над площадью загорелся яркий светильник.
      –Где они? – орали мужские голоса. Я с тоской посмотрела на единственное освещенное в Доме Властителей окно.
      –Поползли? – я неуверенно кивнула в сторону темного сада Дома, отгороженного от площади низким заборчиком.
      –Успеем? – Лейла с сомнением окинула взглядом расстояние.
      Не сговариваясь, мы низко пригнулись к земле и осторожно двинулись к саду.
      –Они! – раздался тонкий визг. Я только успела вскинуть голову и краем сознания отметить, что в руке посадской ведьмы загорелся красный магический шар.
      –Прости, господи! – заголосила над ухом Лейла, судорожно крестясь. Я резко выставила вперед руку, ощущая приятное покалывание в ладони от энергетического щита. Шар летел на нас, и неминуемо разорвался бы рядом с нашими ногами, но внезапно отразился от ставшего горячим воздуха, оставляя прозрачные круги, как на воде, и, вильнув самым странным образом, направился к рыночной площади. Через секунду оттуда донеслись испуганные крики:
      –Табор горит!
      Я как завороженная повернула голову, через деревья темнеющего сада показались яркие языки пламени, нежно ласкающие купол самого высокого шатра. Лейла округлила глаза и мягко осела на землю в глубоком обмороке.
      Посадская ведьма хотела метнуть новый шар, но толпа, несущаяся к рыночной площади, просто смела ее. Голубой огонек полыхнул в темном небе и ударил в фонтан. Раздался грохот, меня оглушило, сверху посыпалась мраморная крошка, с ног сбил поток из капель и горячего воздуха, я отлетела к забору и израненной спиной впечаталась доски, со сдавленным стоном съехав по ним на землю. Перед глазами мелькнуло блестящее рыбье тельце, я ловко поймала его. Рыбка лежала в моих грязных ладонях, энергично махая хвостом и раздувая жабры. На месте фонтана била вверх мощная струя воды, не сдерживаемая никакими ограждениями.
      –Воды! – орали на рыночной площади. – Воды сюда!
      –Вода! – орали на площади перед домом Властителя. – Здесь одна вода!
      И тут среди общего шума и царящих на двух площадях хаоса и неразберихи, словно божественный голос с неба, я различила знакомый баритон:
      –Что здесь происходит?
      –Фатиа! – заорала я из своего убежища. – Я спасла рыбку!
      –Вехрова, – различила я вкрадчивый голос, – подойди-ка ко мне! Быстро!
      Я откашлялась и поползла в противоположную сторону, пускай Властитель полюбуется на дело рук моих, а когда успокоится, тогда и побеседуем.
 

* * *

 
      Я ни разу не видела, чтобы цыгане так быстро собирали шатры, вернее, то, что осталось от шатров. Добрая половина их скарба исчезла при пожаре, причем часть сгорела, а другую растащили ушлые местные жители. Площадь, залитая водой из разбитого фонтана, производила удручающее впечатление. Валялись осколки мраморных плит, уже потихоньку растаскиваемые по садам и огородам горожанами. Калитку Дома Властителей завалило кусками ржавых труб, славные каменные завихрюшечки, некогда служившие украшением фонтана, долетели даже до веранды, одна особенно крупная разбила окно в комнате Властителя Фатии.
      Арвиль со мной разговаривать отказывался и с ночи запер дверь моей комнаты на ключ, а окна закрыл ставнями. Завтрака я так и не дождалась, обеда, кстати, тоже, и попыталась вырваться в коридор, покрывая при этом и Властителя, и Бертлау такими яркими выражением, что самой становилось совестно. Кроме гомерического хохота обитателей дома я больше ничего не услышала, тогда-то я действительно погрустнела. Ближе к вечеру дверь волшебным образом распахнулась, и на пороге появился хмурый Фатиа.
      Он молча прошел в комнату, оставляя на полу следы от грязных сапог. Я смотрела на него со щенячьей преданностью, понимая, что только глубокое раскаянье спасет меня от голодной смерти.
      –Ну, – он грозно сверкнул стеклышками очков в мою сторону.
      –Фонтан взорвала не я! – «кто сказал, что лучшая защита – это нападение? Лучшая защита – это оправдание, особенно, когда оправдываешься перед Властителем Фатии».
      –Знаешь, Вехрова, – рыкнул он, – ты ничего сама не разрушила, но во всем поучаствовала!
      Я уже решила пореветь, надеясь, что чистые девичьи слезы спасут меня от Властительского гнева, но Фатиа махнул рукой:
      –Собирайся!
      –Куда? – насторожилась я.
      –Ремонт фонтана отрабатывать!
      –И не могу, у меня все тело болит, – запричитала я, – мне нельзя работать физически, у меня слабое здоровье!
      Фатиа бросил на меня выразительный взгляд и прикрыл за собой дверь.
      –Черт! – я пнула от злости стул.
      Вы когда-нибудь собирали апельсины? Я тоже. Это оказалось не так весело, как может показаться сначала. Вы думаете, у апельсинов тонкий кисловатый аромат? Неправда! Они воняют сладко и удушающе! Ах, вы полагаете, оранжевый цвет помогает лучше разглядеть плоды на ветках? Ошибаетесь! К третьему часу работы, кажется, что скоро рехнешься от их яркости!
      Сама себе я представлялась бедной жертвой вопиющей несправедливости, а хозяин плантации виделся надсмотрщиком. Огромная корзина казалась бездонной, и ровные ряды апельсиновых деревьев бесконечными.
      Когда приехал Фатиа, я чувствовала себя выжатой, как лимон. Руки и ноги ныли, а спина отказывалась разгибаться, отдаваясь болью в каждой заживающей царапине. Хозяин плантации поспешил встретить дорогого гостя и доложить, что его указания неукоснительно выполнялись: девушка работала, как чокнутая пчелка.
      От облегчения я повисла на ветке, думая лишь о том, что мои мучения закончились. Аромат апельсинов перестал раздражать, а добрый неизведанный мир снова улыбнулся клыкастой пастью. Я висела на вытянутых руках и смотрела в яркое голубое небо с пушистыми ватными облачками, плывущими плавно и спокойно, зеленые листочки дерева шелестели, плоды на самой верхушке весело дразнили оранжевыми боками. Внезапно, листочки закружились перед глазами, небо резко отдалилось, а пение птиц заглушил коряжистый треск. Я сидела на земле, прижатая отломанной веткой.