Петушков с трудом приоткрыл тяжелые веки, бросил на меня злобный взгляд и перевернулся на другой бок. Я загрустила.
      Не дождавшись конца ужина, мы вернулись на постоялый двор, и теперь сидели в засаде в кустах малины напротив грядок, подстерегая наших огородных разбойников. Хмель все еще дурманил голову, я сладко зевала, и старалась не заснуть. Тянуло все больше к подушке, нежели на подвиги. Где-то далеко закричал филин, я вздрогнула и поежилась, от реки шла ощутимая свежесть. Сад, утопающий в чернильной ночи, безмолвствовал, где-то совсем рядом с нашим убежищем хрустнула ветка, я подскочила и снова пихнула Петушкова в бок:
      –Ваня, я слышала шорохи!
      Адепт вяло зевнул и отмахнулся от меня:
      –Тебе на пьяную голову кажется! -пробормотал он.
      Снова захрустели ветки, совсем рядом с кустом раздались чьи-то осторожные, крадущиеся шаги. С трудом я разглядела легкую тень.
      –Ваня! – я опять затеребила адепта. – Они здесь, они грабят наш сад, а ты дрыхнешь!
      –Слушай, чокнутая, отстань от меня на пять минут! Надоела уже!
      Тут раздался чей-то едва слышный шепот: «Осторожно! Куда идешь?»
      Ваня встрепенулся, сонный хмель моментально выветрился, и Петушков превратился в слух.
      –Там действительно кто-то обчищает грядки! – резюмировал он.
      Голоса начали приближаться, воры перестали бояться облавы и спокойно ходили по огороду.
      –Вань, наколдуй какое-нибудь чудовище пострашнее!
      Петушков кивнул, махнул руками, воздух наполнился ароматом жасмина, и перед нами возникло неясное голубое свечение с размытыми контурами.
      –Ваня, это что угодно, только не приведение! – фыркнула я.
      Адепт почесал затылок, надул щеки, и снова взмахнул руками. Раздался тихий хлопок, на нас повалил белый молочный дым, он медленно оседал и стелился по земле, а пред нашими очами появилась страшная перекошенная рожа с вывалившимся языком и только тремя зубами, казалось, что худое туловище с торчащими ребрами сейчас сдует ветром.
      –Слушай, а почему у него зуба всего три? – поежилась я, внезапно узнавая в призраке точный потрет одного из задушенных пару лет назад Магистров Совета.
      –Говорил, в страшной схватке выбили, – хмыкнул Ваня – но мне кажется, они у него от старости выпали, еще при жизни.
      Ваня тихо щелкнул пальцами, призрак беззвучно полетел по направлению к единственно сохранившейся в неприкосновенности огуречной грядке.
      –Вань, а ты уверен, что мы его туда заслали? – поинтересовалась я.
      Приведение, между тем, проплыло около деревьев, меня непроизвольно передернуло: «Ну, и страшная же, однако, рожа!»
      –Куда оно направляется? – зашептала я, наблюдая за призраком через колючие малиновые ветки. – Там же цветник.
      В это время сад огласил леденящий душу визг, мы с Ваней довольно переглянулись.
      –Бежим! – тоненько завизжал один из налетчиков.
      Раздался топот ног и чье-то тяжелое дыхание, наше приведение метнулось в сторону высокого забора, который было возможно лишь перелететь, но никак не перелезть. Я, наконец-то, увидела две мечущиеся тени, одна повыше, другая пониже. Воры, зажатые между ограждением и призраком, вжались в каменную стену, практически сливаясь с ней в темноте. Вдруг раздался еще один протяжный крик, больше походящий на рык умирающего лося, к нему присоединился тоненькое сопрано: «Чур, меня!»
      Пленники пробежали мимо оскаленного, с тремя кривыми зубами, торчащими из пасти, приведения, и шустро забрались на высокую, аршинов в шесть, грушу.
      Ваня довольно кивнул, хлопнул в ладоши и морок превратился в большой голубой шар, осветивший сад. Мы подбежали к дереву с тоненьким стволом, макушка сиротливо накренилась, на фоне неправдоподобно большой оранжевой луной и тысячи мелких звездочек темнели две скрюченные фигурки.
      –Акробаты, – хмыкнул Петушков, поднимая с земли сломанную тонкую веточку, рассматривая ее в призрачном свете энергетического светильника.
      –Эй, вы там, наверху, слазьте! – заорал он так, что у меня зазвенело в ушах.
      –И не подумаем! – донесся сверху знакомый голос. И где же я его слышала?
      –Тогда скидывай наши огурчики! – потребовал Ваня, потрясая в воздухе кулаком.
      –Да, нет никаких огурцов, – раздался второй жалобный голос, несколько хрипловатый, скорее всего сорванный, – только две штуки ирисов срезали!
      –Скидывай их! – заорала я. На звук моего голоса сначала завыл Тризорка, а потом и все соседские шавки.
      –Ну, уж нет! Это отступные за моральный ущерб!
      «Сидр!» – вдруг догадалась я, вспоминая моего неожиданного знакомого. Так вот кто наш огород разоряет.
      –Сидор! Я тебя узнала! – заорала я. – Зачем тебе два цветка, на смерть что ли?
      –Ах, ты ведьма! Убери своего подельщика! – рядом со мной шмякнулась зеленая груша. Так они еще и покалечить решили! Я устало вздохнула:
      –Вань наколдуй что-нибудь! Не хотят по-хорошему, поговорим, как можем!
      Адепт закатал рукава, поплевал на пальцы и плавно взмахнул руками, дерево со страшной силой закачало в разные стороны, гибкий ствол наклонялся практически до земли, так что мы даже смогли разглядеть перекошенные от ужаса лица грабителей, намертво вцепившихся в ветки.
      –Эй, Вань, – толкнула я Петушкова под локоть, – хватит, а то грушу сломаем!
      Дерево еще раз дернулось и остановилось, сверху послышались проклятья на чистейшем словенском мате.
      –Чего делать будем? – деловито поинтересовался Иван.
      –Давай, Петушков, – кивнула я, – полезай на дерево! Раз не они к нам, то мы к ним.
      –А почему я должен к ним карабкаться, это твоя идея, тебе и воплощать! – возмутился адепт.
      –Иван Питримыч, – я уперла руки в бока и посмотрела на него с чувством глубокого превосходства, – кто я? Глупая необразованная женщина! Кто ты? Сильный смелый маг четвертой степени! Забирайся! – я ткнула пальцем в ствол дерева.
      Ваня плюнул и, кряхтя, полез на грушу, по воздуху развивался его длинный черный с заляпанным низом плащ.
      –Сидорик, – заорала я, – к вам лезет наш посланник!
      –А не пошли бы вы все к лешему! – отозвался испуганный голос.
      –Сейчас сам пойдешь! – пообещал Петушков, забравшийся практически до середины дерева. Тут случилось неожиданное: тонкая хрупкая ветка подломилась под тяжелым Ваниным сапогом, и Петушков с криком плюхнулся на землю, его плавно накрыл черный плащ. С кроны донесся ехидный голос:
      –Не долез твой маг!
      В это время Ванятка, отключившийся от удара о землю, начал приходить в себя и тихо застонал. Я бросилась к нему, осторожно приподняла плащ и посмотрела в бледное худое лицо.
      –Аська, – процедил он сквозь зубы, – я кажется, ногу сломал. Давай лечи!
      Я с готовностью положила руку на неестественно вывернутую голень и приготовилась к боли, которая всякий раз сопровождает мои опыты по врачеванию, но ничего не произошло. Я закрыла глаза и постаралась представить себе рану, но никакой реакции не последовало.
      –Аська, ну, давай же быстрее!
      –Не отвлекай меня! Я пытаюсь сосредоточиться! – открыла я один глаз. Сколько я ни старалась, ничего не получалось. Казалось, что сила во мне заснула мертвецким сном и радостно храпит, переворачиваясь с боку на бок.
      –Вань, – вынуждена была признаться я, – не получается что-то.
      –Аська, дура, – простонал он, – распоротый живот лечишь, а дурацкий перелом не можешь. Зови врача.
      Следующие полчаса уже втроем: я, Гарий и Мария носились от дома до сада, вызывали доктора, переносили на носилках стонущего Ивана. Воспользовавшись переполохом, воры решили спуститься с дерева и покинуть место преступление, но им помешал огромный лохматый пес Тризор. Нас он знал и не трогал, а, почувствовав, наконец, чужой запах, с диким лаем сорвался с цепи и кинулся в сторону сада. То-то мальчики повеселятся, если решат спуститься!
      Сложнее всего было объяснить доктору, приятному мужчине лет пятидесяти с пенсне на носу и с дурацким полосатым зонтиком в руках, что произошло. На вопрос, а как же Ваня так неудачно, я произнесла следующий текст, с первых слов почувствовав, что несу полную ахинею.
      – Ваня упал с дерева.
      – Но позвольте, зачем он туда забрался так поздно?
      – За цветами...
      – В каком смысле «за цветами»?
      – Э-э-э, ну мы, в общем, мы ловили воров. Вернее огородных налетчиков. Они все время обдирают помидоры с огурцами, вот мы и решили это прекратить. В этот раз они, почему-то взяли только два гладиолуса.
      – Ириса, – простонал с кровати Ваня.
      –Ну, ириса. Мы сотворили приведение, оно загнало их на грушу, ну, ту самую высокую.
      – Магдалена, – скорбно прошептал Гарий, хватаясь за сердце.
      – Что?
      – Сорт груши называется Магдалена редчайший, они вырастают высокие и плоды, как сахарные. Деревце одно во всем городе. А эти изверги, все ветки уже поломали...
      Я сглотнула, вот и помогли гостеприимным хозяевам!
      – Так вот, – продолжала я, – слезать они не хотели, ирисы отдавать тоже не хотели, тогда Ваня полез к ним на переговоры, оступился, упал, очнулся...
      – Ах, ну теперь все понятно, – по лицу доктора было видно, что не понятно ему ровным счетом ничего, но хорошее воспитание и деликатность не позволяют спросить, зачем мы, идиоты, вообще, все это затеяли.
      –Ну, что же наложим гипс, – ласково улыбнулся он Ванечке.
 

* * *

 
      Сон был легкий мимолетный, окутывал меня словно прохладная шелковая простыня, скользил по уставшим за ночь чреслам, изгонял усталость...
      Я резко открыла глаза и уперлась взглядом в побеленный потолок, что-то меня потревожило, что-то неуловимое заставило проснуться. Я недовольно повернулась набок, стоило мне сомкнуть веки и задремать, как что-то снова вывело меня из блаженного забытья.
      –Да, что же это такое! – буркнула я, недовольно взбила подушку и уткнулась в нее лицом.
      «Дзинь» – я резко подняла голову. Что это было?
      «Дзинь», – снова зазвенело окно.
      «Камушки! – догадалась я. – Кто-то кидает камушки в оконное стекло!» Я поднялась повыше, пытаясь рассмотреть кидающего, но из-за густого тумана, идущего с реки в ранний предрассветный час ничего рассмотреть не удалось.
      «Дзинь» – жалобно тренькнуло стекло.
      «Ну, держись!» – я со злобным выражением лица распахнула створки, в комнату ворвалась влажная прохлада утра. Я уже открыла рот для гневной отповеди, как между глаз ударил маленький камушек. Я дернулась, схватилась за голову и упала обратно на подушку. «Может, это наши бравые ребятки спустились с дерева, как обезьяны, и теперь жаждут кровавой мести? – озадачилась я, осторожно выглядывая из окна. – Как же они, – при виде стоящего под моим окном мужчины у меня отвисла челюсть, – прошли кордон в виде Тризорки? – по инерции додумала я».
      Такого даже мое живое воображение не смогло бы нарисовать, на изумрудной, мокрой от утренней росы траве стоял Арвиль Фатиа собственной персоны, умытый, побритый, в чистой рубахе, даже небольшие стеклышки очков излучали свежесть. Очевидно, у данийцев званые вечера не перерастают в пьяные дебоши, как у людей.
      –Чего надо? – грубо спросила хриплым спросонья голосом, чувствуя раздражение усталого, не выспавшегося человека, пробегавшего полночи по малиновым кустам, перед свеженьким, хорошо отдохнувшим гостем.
      –Я хотел предложить утреннюю конную прогулку, – лучезарно улыбнулся Фатиа.
      То ли у меня так сильно голова гудела, то ли просто очень хотелось спать, но эта подленькая улыбочка на его пунцовых губах меня добила.
      –Хорошо не пробежку рысцой, ты хотя бы знаешь, сколько сейчас времени?
      –Половина пятого.
      –Сколько? – задохнулась я от возмущения. – Знаешь, изверг, я всю ночь спасала раненого друга и спать легла только два часа назад.
      Фатиа пожал плечами, повернулся ко мне спиной и скрылся в тумане. Я облегченно вздохнула и повалилась на кровать, закрывая горящие огнем глаза.
      –Я думал, у тебя много вопросов, на которые я смогу ответить! – раздался с улицы насмешливый голос.
      «Чтоб тебя!» – пробормотала я, знает ведь, чем девушку завлечь.
      –Стой на месте, – заорала я, не поднимая головы от подушки, – сейчас иду!
      Я свесила голые ноги с кровати и поежилась. Интересно, это большая наглость заставлять ждать самого Арвиля Фатиа под окнами спальни? – я ухмыльнулась собственным мыслям. Не торопясь, натянула рубаху, порты, поплескала в лицо остывшей за ночь водой из кувшина, вяло провела расческой по спутанным кудрям и вышла на веранду.
      Арвиль стоял, опираясь рукой о перила крыльца, на его смуглом красивом лице застыла улыбка. Во дворе я заприметила двух отменных эльфийских жеребцов.
      –Шикуем, господин Властитель, – хмыкнула я вместо приветствия, кивнув на гнедых. Тот улыбнулся еще шире и дал мне пройти, я, не торопясь, спустилась по ступенькам во двор, от всей души надеясь, что не слишком сильно виляю бедрами. Не хватало только, чтобы он решил, будто я с ним заигрываю!
      –Хорошо выглядишь! – отозвался он, скорее всего, разглядывая именно место пониже спины, обтянутое узкими портами.
      –Не мели чепухи! – разозлилась я, ощущая его оценивающий взгляд. – Я даже толком не умылась.
      Арвиль легко сел на вороного длинноного жеребца, а мне пришло в голову, что было бы неплохо узнать, как там, на ветках, поживают наши давние знакомые.
      –Слушай, у меня тут одно дельце есть, – подала я голос, – ты со мной или здесь подождешь?
      Очевидно, Властитель, вообще, в первый раз в своей жизни кого-либо ждал, а уж безродную пигалицу, тем паче. На лице его заходили желваки, но он молча спешился и обречено кивнул в знак согласия следовать за мной.
      Сад пугал и выглядел плачевно. Все, что могло быть помято и поломано, было помято и поломано. Сиротливо темнели остатки малины, глаз радовал помятый куст смородины, наверное, на него вчера упал один из налетчиков. Грядки превратились в земляное месиво, кое-где сиротливо торчали хвостики моркови и свеклы, и завершал картину огромный, распотрошенный качан капусты, особая гордость Гария, но мне показалось, что он сам же на него вчера и наступил, когда спасал Петушкова.
      –У вас здесь ураган прошел? – хмыкнул Арвиль, рассматривая царивший на огороде хаос.
      Я вытянула губы трубочкой, вот и помогли гостеприимным хозяевам избавиться от урожая.
      –Да, мы тут ночью побаловались, – уклончиво произнесла я, поймав изумленный взгляд Властителя.
      Мы подошли к груше. Под деревом с поцарапанным стволом лежал лохматый огромный Тризор, флегматично дожевывая сидоркин сапог и грустно поглядывая на его филейную часть, свисающую над землей.
      Лицо Властителя вытянулось от изумления, а глаза под прозрачными стеклышками очков округлились до размера настоящего золотого.
      –Орлы, – заорала я, задрав голову, – гнездо еще не свили?
      –Ведьма, – голос Сидорки потерял былую уверенность и казался плаксивым, – убери это исчадие ада, оно нас едва не сожрало!
      Я рассмотрела через обломанные ветви, как жалостливо свисают его ноги – одна в сапоге, другая в полосатом носке с дырой на пятке.
      –Ася, что здесь происходит? – в полголоса спросил Арвиль, глядя на покореженную грушу и прилипшие к ней фигуры.
      –Воспитываем твоих подданных! – усмехнулась я.
      –Это он?! – вдруг заорал сидоркин приятель, узнавший Властителя по голосу.
      –Он, он, родименький, пришел на вас пташек полюбоваться! – захохотала я.
      В ту же секунду мне на голову посыпались помятые, завядшие ирисы, не обращая внимания ни на меня, ни на пса, выделывая такие сальто, какие акробатам и во сне не снились, воры покинули поле боя. Они со скоростью света перемахнулись через неприступный забор и скрылись из виду. Тризор ничего не понял, но, догадавшись внутренним собачьим чутьем, что завтрак убежал, обиженно потрусил к своему сараю, таща в пасти остатки сапога. Я согнулась пополам, пытаясь унять приступы хохота.
      –Знали б, что они тебя так бояться, посадили бы в засаду, глядишь, Петушков не стал бы колченогим! – между приступами смеха простонала я.
      Властитель опешил и тронул меня за плечо:
      –Ты что? Успокойся!
      Я вытерла выступившие на глаза слезы:
      –Ладно, поехали на твою прогулку.
      Мы выехали со двора на пустынную улицу, затопленную уже отступающим речным туманом, небо пока серое, но готовое в любой момент вспыхнуть голубизной, ждало восхода солнца. Вся природа затаилась перед новым рождением светила, просыпалась, потягивалась, чистила перышки, чтобы враз заполнить предрассветную тишину оглушительным пением. На больших темно-зеленых листьях кустарника дрожали холодные капли росы, сжатые бутоны утренних цветов приготовились раскрыться и одарить мир чарующим ароматом.
      Эльфийский жеребец шел тихо, ладно, я покачивалась в седле, наслаждаясь его ровным шагом. Мы выехали на берег реки, над тихой водой клубился тонкий слой белого тумана, длинная полоска желтого речного песка делала плавный изгиб вместе с рекой, и пряталась за поворотом, мокрые кусты плакучих ив горестно склонили тяжелые ветви к самой земле.
      На влажном песке оставались отпечатки конских копыт; я, забыв про усталость, вдыхала полной грудью ароматы раннего утра и любовалась тонкой, еще несмелой оранжевой полоской восходящего у горизонта солнца, дарующего первые легкие лучи.
      –Я люблю кататься в это время, – вдруг прервал молчание Арвиль, – сейчас я не Властитель, а просто фатиец.
      Я уставилась на него. Ба! Да, у нас комплекс власти! Мне так все надоело, что только в присутствии тишины и пустоты, я чувствую себя по-настоящему счастливым!
      –Почему ты так на меня смотришь? – буркнул он, заметив мой ироничный взгляд.
      –Как смотрю? – я быстро отвернулась от него.
      –Издевательски, как-то!
      –Да, что ты! – махнула я рукой. – Просто мне нравится шумное веселье, и мне не нужны тишина и пустота, чтобы почувствовать себя счастливой!
      «Я это сказала? Я подумала это или все же ляпнула? Судя по суровому выражению лица Арвиля, все-таки ляпнула!»
      –Тогда почему сейчас от восторга глаза закатываешь? – обиделся он.
      –Я не закатываю глаза, я засыпаю! – рявкнула я и пришпорила коня, перегнав Арвиля на два корпуса.
      –Догоняй! – закричала я.
      Вызов был принят, через мгновение Властитель нагнал меня, он несся по кромке воды, поднимая фонтан брызг. Мои спутанные кудри развивались, ветер бил в лицо, на меня попадали мелкие капли. Фатиа пригнулся к шее скакуна, его рубашка пузырилась на спине, он весь отдался этой сумасшедшей гонке; далеко перегнав меня, он остановился. Я настигла его только через некоторое время, его иссиня-черные волосы блестели от воды, взгляд горел, порты промокли и прилипли к ногам. Кони в пылу от быстрого бега не могли стоять на месте. Я, пытаясь перевести дыхание, спрыгнула в теплую, как парное молоко, воду, достающую до щиколотки.
      –Я выиграл! – торжественно объявил он, спешиваясь.
      –Нос высоко не задирай, – хмыкнула я, – очки потеряешь!
      И тут же прикусила язык, в конце концов, передо мной стоял Властитель Фатии, а не друг разлюбезный. Я закатала по колено намокшие порты, и мы медленно плечо к плечу пошли вдоль берега.
      Теплая вода ласкала ноги, высоко в небе вставало ярко-оранжевое солнце, в кустах загалдели птицы.
      –Ты сказал, что можешь ответить на мои вопросы, – начала я.
      Фатиа усмехнулся:
      –Три.
      –Чего три? – не поняла я.
      –Уже два.
      –Ладно тебе! – я слегка толкнула его, а потом ужасно смутилась, чувствуя, что веду себя, как последняя дурочка. «Хорошо, Фатиа, ты хотел вопросов, ты их получишь! У меня их, может, и три, но все такие качественные!» – со злорадством подумала я.
      –Чьи вещи летели с балкона, когда мы пришли сегодня на ужин? – выпалила я и сконфузилась окончательно. Я искоса глянула на Арвиля, на скулах того выступили красные пятна, вероятно, такого вопроса он не ожидал. Черт возьми, я сама не ожидала, что спрошу его об этом!
      –Это, – он замялся, пытаясь подобрать слова, – это была одна моя знакомая, – он откашлялся, – в общем, она уже покинула Фатию в спешном порядке.
      Я кивнула, а потом внимательно посмотрела на него. Властитель шел, опустив голову, рассматривая камушки в прозрачной воде.
      –Что ты делал в Петенках в тот день? – Фатиа бросил на меня быстрый взгляд. Я деланно рассмеялась, – ну, не покупал же себе симпатичную рабыню.
      –Симпатичную, так и не купил, – отозвался он.
      Я вспыхнула: может, я и не писаная красавица, но ведь видит, что напрашиваюсь на комплимент!
      –Не передергивай! – фыркнула я.
      –Скажем так, – после паузы отозвался Властитель, – я подозревал, где могу найти спасительницу маленького Анука.
      Я нахмурилась, значит, если он знал, где меня искать, то, вероятнее всего, он все время незаметно присутствовал при наших злоключениях, и, возможно, сам же их и устраивал! Моя уверенность, что похищение организовал Арвиль, все более укреплялась. Хорошо, но тогда, причем здесь Леон Неаполи? Не верится мне, что он случайно появился тогда в Краснодоле.
      –Ты задумалась? – я очнулась от горестных размышлений.
      –А ты и не подозревал, что я умею думать? – буркнула я.
      –Да, нет, – Фатиа зачерпнул в пригоршню воды и выплеснул ее в меня, – мне казалось, для тебя это не характерно!
      –Что?! – заорала я. Это был бой не на жизнь, а на смерть. Мы, как сумасшедшие, носились по воде, окатывая друг друга фонтаном брызг. Кони без нашего присмотра потрусили к заросшему травой подъему. В конце концов, до нитки мокрые, тяжело дыша, мы остановились друг против друга, два бунтующих противника, два противоположных мира, один из нас знал ответы, другой не знал, как задать вопросы.
      –Что Неаполи делал в Краснодоле? – в лоб спросила я.
      Лицо Властителя изменилось, от мальчишеской непринужденности не осталось и следа, ее сменила маска высокомерия.
      –С чего ты решила, что Леон был в вотчине Пяти Островов? Он в это время в спешном порядке в соответствии с доставленным ему письмом возвращался в Фатию!
      –Наверное, потому что в тот момент, когда он в спешном порядке возвращался в Фатию, я его ударила в глаз и отобрала все деньги! – выпалила я, развернулась и направилась к лошадям. Потом резко обернулась и крикнула застывшему Властителю, – кстати, я удивилась этой встрече гораздо больше него!
      Все, сближения душ и родства талантов не получилось! Не того я, очевидно, поля ягода.
      Я зло схватила коня за уздечку, травмируя нежные лошадиные губы, и легко села в седло.
      –Ася! – Властитель догнал меня, когда я ехала по направлению к дому. – Я хочу тебя кое с кем познакомить.
      –Ты уже желаешь меня представить друзьям? – хмыкнула я, подняв брови. – Это хороший знак или я должна испугаться и, схватив тапки, броситься наутек?
      –У тебя не язык, а змеиное жало, – обиделся Арвиль.
      –Спасибо.
      –Никто со мной ТАК никогда не разговаривал! – добавил он.
      –Спасибо еще раз, – кивнула я.
      –Никто не смел! – буркнул он себе под нос, страшась, что я услышу последнюю фразу и начну над ним насмехаться. Я услышала, но на сегодня все порции яда уже закончились. Черти что творится, я, и сама, ТАК ни с кем никогда не разговаривала!
      –Смотри туда! – позвал он.
      Я вскинула голову и замерла от восторга. Вдалеке освещенная красным солнечным светом высилась огромная гора, на ней блестела небольшая зеркальная площадка. – Это гора Посвящения. Каждый Властитель должен с нее спрыгнуть, только тогда он считается достаточно взрослым, чтобы править.
      –А в каком возрасте? – поинтересовалась я, поднимаясь в седле и стараясь лучше рассмотреть отвесную красно-коричневую стену горы.
      –В 18.
      –А ты когда в первый раз взлетел? – я постаралась не смотреть на Арвиля, понимая, что задаю слишком откровенные вопросы.
      –В 15.
      –Это как?
      Ответа я не получила. Мы въехали в проснувшийся ото сна лес. Солнечные лучи проникали сквозь ветви, изукрашивая траву замысловатыми рисунками. Вокруг галдели птицы, радовались новому дню, уже жужжали шмели и пчелы, собирая цветочную пыльцу из открывшихся, сохранивших ночную влагу бутонов цветов. Мы петляли по едва заметным тропкам, спрятанным за кустами, потом проехали по узкому шаткому деревянному мостку через широкий ручей и оказались перед небольшим лесным озерком.
      Темная вода, отражала голубое небо и белые пушистые облака, берег зарос осокой и кувшинками, перекрикивались лягушки, по гладкой поверхности плавали дикий утки. Они быстро опускали голову в воду, выныривали, а потом смешно отряхивали перышки.
      –Красота! – прошептала я, спешилась, подошла к кромке воды и потрогала ледяную воду.
      –Что здесь происходит? – раздался голос. Я с ужасом посмотрела в заросли осоки и кувшинок, из воды на меня уставилась длинноволосая женщина, мокрые зеленые патлы с вплетенными в них водорослями прилипли к лицу, яркие изумрудные глаза блестели от злости, из-под верхней губы торчали верхушки двух тонких длинных клыков, кожа бледная, почти прозрачная. Мое воображение само дорисовало огромный рыбий хвост вместо ног. Помнится, кто-то говорил, что эти дамы очень опасны. Я сглотнула, выдержала секундную паузу, а потом во всю силу своих легких заголосила:
      –Помогите! Русалка!
      Не помня себя, в три прыжка я оказалась в десяти метрах от берега, мелко трясясь и проклиная ту минуту, когда мне пришло в голову довериться Фатиа. Русалка, между тем, так испугалась моего вопля, что ушла с головой под воду и, кажется, не собиралась выныривать обратно. Властитель заливался удалецким смехом, раскачиваясь в седле и вытирая слезы.
      –Ты, – заорала я еще громче, – ты специально меня сюда затащил! Чтобы они мне тут попели, а я бы сама в воду кинулась! Это ход конем! Я раскрыла твой зверский план, я все про тебя знаю! Изувер, запомни: нас много, на мое место придут другие и докопаются до твоих грязных тайн! – Властитель, задыхаясь от смеха, согнулся пополам; я перевела дыхание и собралась продолжить свою обличительную речь, как из воды донесся спокойный голос:
      –Арвиль, где ты подобрал эту истеричку? Она нам всю рыбу перепугала!
      Я покраснела от возмущения от шеи до ушей, и даже за ушами. Над водой появились три зеленоволосые головы, все они впились в меня презрительными взглядами.
      –Аська, – выдавил Арвиль, – в жизни не видел женщины глупее! Это мои подруги, вы их из Словении выставили, а я их приютил в Фатии.
      Весь мой пыл улетучился. Я откашлялась и замолкла. «Ну, что ж, зато поголосила, горло прочистила».
      –Арвюша, душка, – позвала одна, самая молоденькая.
      Арвюша-душка? Это что-то новенькое!
      –Я в Священную Луну замуж выхожу, нам тебя ждать?
      Фатиа расплылся в обаятельной улыбке:
      –Милая Мария, я всегда рад услужить такой прекрасной даме!
      Властитель заигрывает с русалками или мне кажется? Боже, посмотри на мир и ужаснись, куда он катится.
      Я уселась на коня, Арвиль махнул рукой:
      –Девочки, до свидания!
      –Пока, Арвюша, – раздался нестройный хор в ответ.
      –Пока, Арвюша, – передразнила я.
      –Обиделась что ли? – удивился Арвиль.
      –На кого?
      –На русалок за «истеричку».
      –Да, мне только и осталось, что обижаться на тех, у кого рыбий хвост вместо ног! – зло буркнула я, и пустила коня в галоп.
      –Коняшку вечером верну! – крикнула я, не поворачиваясь.
      Арвиль даже не пытался меня догнать.
 

* * *

 
      Не смотря на ранний час, город кипел. Фатийцы высыпали на улицы, куда-то спешили, собирались маленькими группками церемонно кланялись, а потом что-то громко обсуждали при этом, яростно жестикулируя руками. Я, вообще, заметила, что данийцы – народ шумный, веселый и доброжелательный, говор такой быстрый, что приходилось внимательно прислушиваться, чтобы понять, о чем толкует собеседник.
      Я тихо ехала по маленьким извилистым улочкам, уставший вспотевший конь лоснился, бока блестели на солнце. Я, наверное, выглядела, как настоящая ведьма: в подвернутых до колен портах, ноги в речном песке, рубашка, все еще влажная, прилипала к телу, волосы высохли на ветру и теперь завивались в тонкие спутанные спиральки. Мне было весело и беззаботно, я смотрела на празднично одетых людей с радостной бесшабашностью.
      Главная площадь перед Домом Властителей больше походила на огромный муравейник. Здесь собралась огромная толпа, а в центре, над морем голов, вырастал прекрасный яркий цветок – шатер. На забор Дома Властителей, воспользовавшись отсутствием стража, забрались мальчишки, пытаясь разглядеть сцену под шатром.
      –Что случилось? – крикнула я им.
      –Сегодня конкурс, – неохотно отозвался один, не глядя на меня.
      –Какой еще конкурс?
      –Рассказчиков, – мальчишка впился любопытным взглядом в фигуру в черном одеянии появившуюся на подмостках.
      «Ну, конечно, Марлен говорил нам, что спешит на конкурс в Фатию!» – вспомнила я. Значит, он должен быть где-то здесь, он бы точно успел на долгожданное событие, возможно поэт знает, куда запропастился гном. Я выехала на рыночную площадь, где, судя по объявлению, происходила запись участников. Мелкие торговцы, не желающие терять выгодный для заработка день, разложили свои товары. Маленькие лоточки пестрели, украшенные для праздника яркими лентами. В лавке цветочника толпился народ, охапками закупающий розочки для торжественного вручения оных понравившимся сказателям.
      На заборе висело огромное изображение четырех страшных рож, я с трудом узнала в них любимцев публики «Веселых баянов», вечером после конкурса на площадке большого шатра должно было пройти первое грандиозное выступление. Я еще с минуту полюбовалась на перекошенные лица с глазами навыкате, и почувствовала болезненный укол ностальгии и грусть о Марфе и неугомонной Динарке. Интересно, как они там?
      До меня донеслось сдавленное хихиканье, я повернула голову – в сторонке, рядом с прилавком с бусами и серьгами, стояли две девушки. Высокие, с длинными черными волосами, распущенными по хрупким плечам. Они смотрели на меня с веселой улыбкой, скорее всего, обсуждая мой несуразный вид и веселясь от всей души. Я фыркнула и, задрав нос, проехала мимо них.
      –Скажите, – услышала я звонкий голосок и удивленно обернулась, придержав коня, – а это жеребец не из властительских конюшен?