- Девушка здесь ни при чем, я то уж знаю, - произнес маг. - Вы все, что не видите? Этот ребенок никуда не пойдет без нее!
      Дальше нас с Ануком препроводили в просторный и красивый кабинет самого недоступного человека на этой земле. Что я ожидала там увидеть? Ну, как минимум огромную сову, сидящую на спинке кресла, о которой много говорили студенты, но ни совы, ни кого-то еще в кабинете не было. Пара черных кожаных кресел, огромный письменный стол, заваленный бумагами, шкаф с книгами, да, в общем, и все.
      Магистр Ануфрий сел за стол и указал мне на кресло, Анук, который уже превратился в красивого мальчика, смеясь, забрался в него. Я же никак не могла позволить себе сесть в присутствии сия господина.
      - Так значит, это Вы нашли молодого Анука Бертлау.
      Я кивнула и рассказала, как все было. Когда я закончила, Магистр задумчиво потер переносицу и произнес:
      - По всему видно, что этот ребенок принял Вас за данийку. Они очень сильно чувствуют родную кровь. И смерть каждого из рода отдается в сердце у любого данийца. Кем был Ваш отец? - вдруг спросил он.
      - Мой отец был адептом Совета, Прохор Вехров, - отчеканила я.
      - Ах, Прохор, - протянул Магистр, - припоминаю. Неплохой был маг, правда, запойный алкоголик, Запил после смерти Вашей матери, так и не смог остановиться.
      - Я не помню своей матери, - ответила я, - вообще. Отец говорил, что она умерла при родах, и я тоже едва не умерла.
      - Ах, да, - вдруг Ануфрий, посмотрел на меня очень странно и особенно проникновенно. - Скажи мне, Ася, - вдруг по-отечески спросил он, - а у тебя бывали странные сны или что-нибудь такое?
      Я покраснела до корней волос, я никогда никому не говорила, а том, что всю жизнь летала во сне.
      - Нет, - соврала я, чувствуя себя преступницей, - никогда.
      - Ну, хорошо, - Магистр помолчал, - ладно, вы с мальцом пока идите, а мы тут посовещаемся, решим, что делать, свяжемся с Арвилем Фатиа, а завтра будет видно. К вам приставлю двух адептов, сама понимаешь, чем это все грозит: первый раз ребенка смогли похитить даже из Солнечной Долины, а из твоего дома и подавно.
      Я серьезно кивнула, чувствуя огромную ответственность, а главное меркантильно рассуждая, что после сего события меня вернут в Училище.
      - Пойдем, Малыш, - я одела ему шапочку, и мы направились к двери.
      - Ася, - вдруг позвал меня Магистр, я повернулась, его глаза светились огромной лаской и добротой, - береги его. Хорошо?
      Я улыбнулась.
      - Я постараюсь!
      - Я знаю девочка, - почему-то ответил он.
      * * *
      Больше всего Марфу раздражала охрана, стоящая на улице около двери и проверяющая всех входящих. Сначала они, проявляя рвение, обыскивали и выходящих, но как-то сразу поняли, что лица, в принципе, одни и те же, и перестали. Марфа брюзжала совсем как старуха: "Ну, вот, распугали всю клиентуру. Можно подумать, что это единственная лавка в городе. Вот, Аська, все из-за тебя - убегут сейчас все наши законные больные к Петру, что делать будем? Он же их там всех потравит!" Продолжалось это целый день, и я никак не могла понять, чего она боится больше: того, что в городе не останется ни одного больного, все помрут без нее, или то, что доходы от лавки упадут.
      В конце концов, я не выдержала и предложила парням переместиться в саму лавку, дабы не распугивать покупателей. Два раза им предлагать не пришлось: очень быстро адепты согласились и разместились на маленьком диванчике. Я приготовила им чай с малиной, чтобы те отогрелись. В общем, все были довольны и счастливы.
      Маленький Анук, сияя от радости, помогал разбирать мне благовония и раскладывать их по коробочкам. Он оказался просто идеальным ребенком: не плакал, когда ударялся (а ударялся он часто и много), терпеливо дожидался обеда, мыл перед едой руки, а днем спокойно лег спать.
      "Хорошо они его там воспитывали, - удивлялась тетка, - сразу видно: принца готовят!"
      На следующий день, едва ли не под присмотром целого полка, мы прошествовали к зданию Совета. Люди с удивлением расступались, освобождая нам дорогу. Нас препроводили в уже знакомый кабинет Магистра Ануфрия.
      Помимо Главы здесь были несколько магов - членов Совета, старцы с длинными седыми бородами. Насколько мне было известно, чем длиннее борода, тем ближе к Главе являлся Советник.
      На диване развалился гном, довольно странного вида. Гномы были, как правило, рыжие, этот же являлся ярким представителем альбиносов. Совершенно белые волосы, а светло-голубые, почти прозрачные, глубоко посаженые глаза обрамляли такие же белые ресницы.
      Прислонившись к широкому подоконнику и задумчиво рассматривая вид из окна, стоял молодой человек. Этот субъект был, наоборот, яркий брюнет. Смуглая кожа, волосы черные, вороного пера, карие глаза, небольшая бородка клинышком, делали его похожим на вампира. Я читала в газетах, что они с недавних пор стали людям (интересно каким?) дружественным народом.
      Все, находящиеся в комнате, были напряжены, мне показалось, что еще немного и между участниками сего действия пройдет электрический разряд.
      - Ася, - нервно улыбнулся мне сидящий за столом Магистр, он единственный старался сохранить внешнее спокойствие, - ну, наконец, а то мы вас с Ануком заждались.
      Я встала посередине комнаты, Анук испугался такого количества народу и спрятался за моей спиной (вернее ногами, он едва доставал мне до пояса), но детское любопытство заставляло его все время выглядывать и осматриваться.
      - Итак, господа, - начал Магистр, - мы обсудили с Арвилем Фатиа сложившуюся обстановку. К нам уже вчера выехала делегация, возглавляемая его правой рукой Леоном Неаполи, - Ануфрий замолчал, люди находящиеся в комнате сразу подались вперед. - Нет, это не объявление войны, визит дружественный.
      Вздох облегчения был общим. Я стояла и понимала, что стала невольным свидетелем того, как решаются судьбы нашего государства, и рядовой житель никогда не увидит этого и не узнает.
      - Арвиль Фатиа не уверен, что предатель, который содействовал похищению Анука, а, может быть, организовал его, является человеком, но все равно все люди, живущие в Солнечной Долине, будут под подозрением, кроме того, некоторых вышлют на родину. Так что готовьтесь, господа, начнется то, чего мы все так сильно боялись.
      Чего там боялся Совет, мне было все равно, а вот то, что, оказывается, людей данийцы не съедали, а просто позволяли им жить и работать на плодородной и богатой земле и создавать семьи в Долине для меня было откровением.
      - Для того, чтобы обеспечить безопасность мальчика, мы с Арвилем пришли к общему решению отправить его обратно в Фатию без лишнего шума, можно сказать инкогнито.
      - Но как так? - удивился один из старцев. - Мы должны для выяснения всех недоразумений выслать делегацию. Магистр Ануфрий, что могут сделать для погашения конфликта девушка-недоучка, гном, вампир и адепт. Они же ничего не понимают в политике! Это же целая проблема! А мы посылаем эту гоп-компанию.
      Я вытаращилась на Советника - доходило до меня туго. Так значит я еду с маленьким Ануком в Солнечную Долину? Потом я покосилась на оживившегося брюнета: так еще и с вампиром. Мне не показалось: красавчик самый настоящий, живой упырь! Они что с ума все посходили? И потом мне что же не спать все время, трясясь, что сей господин как-нибудь ночью припадет алыми губами к моей тонкой шейке?! Я же не самоубийца, я и на лошади-то не ездила почти три года!
      - А где, кстати, адепт Иван? - вдруг спросил кто-то, ответа не последовало, и о нем сразу забыли.
      - Нет, вслед за ними через несколько дней поедет и делегация, состоящая из магов во главе с Советником Леонидом, - один из старцев кивнул головой, когда на него все посмотрели. - Группа с Ануком на лошадях без повозок, а потому она будет быстрее. До Фатии они доберутся, не привлекая к себе никакого внимания, уже через неделю, а делегация будет ехать почти месяц, и ее увидят и заметят все. С ними мальчик может быть снова похищен или хуже того убит, - объяснял Ануфрий Советникам, как школьникам пятиклашкам.
      После долгих и нудных обсуждений сего действия все пришли к выводу, что этот план наиболее приемлем. Единственное, что не нравилось никому, в том числе и мне, так это мое участие в походе.
      Я проголодалась, у меня устали ноги и очень хотелось чихнуть, а хорошее воспитание этого не позволяло. Анук уже перестал бояться, от нечего делать потрогал все статуэтки в кабине, нарисовал какую-то каракулю на документе у Магистра, чем вызвал немое удивление всех окружающих, и запросился в туалет.
      - Она не должна ехать, - уже в сотый раз произнес Магистр Леонид, она же была отчислена за плохое поведение из Училища Магии, девушка потенциально опасна. Как выяснилось, ее сила не опечатана. Маг-недоучка не может управлять своими способностями.
      - Не надо было выгонять, - буркнула я себе под нос. Все документы на отчисление согласовывались и подписывались Советом.
      - Прецедент сохранения магии мы рассмотрим по ее возвращению. Поймите же Вы, - устало повторил Глава, - без нее Анук никуда не поедет. Да вы попробуйте сейчас увести его в другую комнату, он сразу превратиться в маленькое чудовище, разнесет весь кабинет и нападет на охрану. Его так долго смогли скрывать только из-за того, что он оборачивался от страха зверенышем и всю свою силу истратил! - добавил он устало.
      - Это дочь Прохора Вехрова? - вдруг спросил кто-то из Советников, в его голосе читался неприкрытый ужас.
      Магистр то ли кивнул, то ли пожал плечами.
      Я ничего не поняла из этого разговора, но его тон мне сразу не понравился.
      - Вот, Ася, познакомься, эти люди, - тут Магистр запнулся, - эти господа будут вас с Ануком сопровождать и защищать. Это Виль главнокомандующий в Лес-граде, главный в вашей группе, - вампир величественно качнул головой, - это Пантелеймон - он изъездил всю территорию Словении вдоль и поперек и проведет вас самой безопасной дорогой, он ваш проводник.
      Гном махнул рукой и усмехнулся:
      - Для тебя, киса, можно просто дядя Пан. Магистр, за такие деньги я и василиска лично препровожу народ пугать и еще платочком ему вслед помашу.
      - А это Иван, наш лучший на сегодняшний день адепт, - произнес Магистр, и, не увидев его, спросил, - а где Иван?
      Ивана нигде не было.
      - Иван! - крикнул кто-то.
      В дверь заглянула круглая башка и, очень хитро улыбаясь, произнесла:
      - Он через минутку будет.
      В тот же момент, отталкивая его, в кабинет ввалился мой давний знакомый. Выглядел он еще хуже, хотя губа зажила, и опухоль с переносицы спала: глаза были кроваво-красные, с огромными мешками, таким же был и нос, видимо, аллергия не прошла. Он все время хотел чихнуть, но сдерживался, при этом странно сжимая ноги и скукоживаясь всем телом. Да, лекарство подействовала на сто процентов и даже больше: несчастный больше не чихал, он просто боялся это делать, а синяки под глазами были, скорее всего от бессонных ночей, проведенных в известном месте. У него был такой несчастный и затравленный вид, что я засомневалась: может, не надо было так жестоко?
      - Что с Вами, адепт Иван? - строго спросил Магистр.
      - Я приболел, - прошамкал едва дыша тот, - я последнее время себя очень плохо чувствую.
      Я не выдержала и хихикнула, тут Иван заметил меня. Глаза его еще более налились кровью, руки затряслись.
      - Она! Она! Это все она виновата! Ведьма! В костер ее! - заорал он дико, кидаясь в мою сторону. - Задушу! Ненавижу!
      - Адепт Петушков! - закричал Ануфрий, но все было тщетно - парень его не слышал.
      Тут передо мной появился Анук, поблескивая черными глазами без белков.
      - Ой, мама что это? - тоненько заголосил Иван. - Спасите!
      Он попытался выскочить из комнаты, но стал открывать дверь в обратную сторону, та никак не поддавалась, чем яростнее он дергал, тем печальнее скрипел косяк. И тут это случилось: он чихнул, с такой силой, что его отшатнуло и развернуло спиной, в его животе раздался булькающий звук, и адепт сполз на пол с блаженной улыбкой. Совещание пришлось отложить до момента, когда он приведет себя в порядок.
      Через полчаса, после того, как я принесла ему лекарство и свои извинения, мы тем же составом собрались в кабинете. Иван злобно сверлил меня взглядом, а потом заявил, едва не плача:
      - Нет, можете лишать меня лицензии, а я с ней никуда не пойду! Она меня или со свету сживет, или угробит! Не пойду! Ведьма самая настоящая! Ну почему этого ребенка не нашла славная, милая девушка, а эта пигалица?!
      - Я пойду! - услышала я знакомый голос, я даже не заметила, как Сергий появился в кабинете. - Я эту пигалицу одну далеко боюсь отпускать, тем более с такой компанией. Да она сразу в историю влипает! Магистр, Вы посмотрите на нее, у нее на лбу написано: "притягиваю все беды". И потом, она мне без пяти минут жена!
      Я на него вытаращилась, но с последним заявлением спорить не стала, действительно, если рядом будет хорошо знакомый человек, на кого я могу положиться, мне будет гораздо легче.
      - Нет, - отчеканил Магистр, - Вы, Сергий, теоретик, ученый. Вы детей учите, при всем моем к Вам уважении, а нам нужен воин, которой практиковал боевую магию, а не учебники о ней писал. Вы будете в делегации, там Вы пригодитесь. Все, сегодня вечер вам на сборы, завтра с утра отправляетесь в путь. Обсуждение завершено.
      * * *
      Вечером, собрав сумки, Марфа, Сергий и Динара устроили мне проводы. За столом молчали как на поминках. Тостов не говорили и, когда выпивали, не чокались. В конце концов, эти трое стали говорить обо мне в прошедшем времени, как будто я не сидела рядом, а уже сгинула где-то по дороге к Солнечной Долине.
      - Хорошая была девка, - причитала пьяная Марфа, - правда глупая, и все время в неприятности влипала.
      - Ага, - едва не плакала не более трезвая Динарка, - это ее и сгубило. А глаза какие красивые и печальные, как у коровы!
      - И звездочки, - вдруг всхлипнул Сергий, - эти звездочки у пальчика, как они переливались, какие были яркие. Я ей магию опечатал, самым сильным заклинанием, а они горят. Потом, прихожу, а она колдует. Во силища!
      Я не выдержала:
      - Слушайте, вы меня уже умертвили, похоронили и могилу землей присыпали. Откройте глаза - я здесь живая и здоровая!
      Троица вроде удивленно посмотрела на меня, а потом Марфа прошептала:
      - Это пока! - И вдруг заголосила во весь голос, - На кого ж ты меня покинула?! Кто ж теперь в старости мне чай на травках будет подавать! - а потом замолчала, посмотрела на меня совершенно трезвым взглядом и ткнула пальцем в Сергия. - Вот! Надо было замуж выходить! Никто бы мужнюю жену не потащил никуда!
      - Да! - поддакнул тот. - Надо было за меня замуж выходить, я бы тебе купил платье из эльфийского шелка!
      - Да ну вас! - разозлилась я. - Не нужно мне твое платье и замуж не пойду, лучше уж, и вправду, помереть!
      Сергий удивленно посмотрел на меня:
      - Ты чего, Ась, я и не настаиваю! Можно подумать ты одна девка в городе! У меня, к твоему сведению, и другие кандидатуры есть.
      - Ну, и вали к своим кандидатурам! - едва не плакала я от злости. Больно надо! Иди, иди, прямо сейчас.
      - Ну, все! Аська с ума сбрендила, - констатировала тетка, - то замуж не хочет, то гонит, как влюбленная дура!
      - Да ладно, - примирительно прогудел Сергий, - не обижайся, это ж я так, к твоему сведению. Давай я лучше тебе про данийцев расскажу, чтобы ты знала врага в лицо! Я же лекции по ним все-таки читаю!
      - Это как? - проснулась Динарка.
      - Для тебя никак, не тебе в это осиное гнездо идти, а ей! Так вот, Ась, злить их нельзя, они сразу превращаются в чудовищ, и силы у них прибавляется! Так что если что, сразу начинай сюсюкать, там вроде "миленький, хорошенький не кушай тетечку". Человечину они действительно любят, так что, когда будешь спать ложиться, запирай дверь на засов и ставь охранную пентаграмму! И еще они обожают сзади бить - это у них коронный удар, ты к ним спиной, а они тык тебя в позвоночник! И все - нет человека!
      - Во как, - обомлела тетка, - тык, и все!
      - Да идите вы! - не выдержала я. - Советчики безмозглые. Тебе, Сергий, вообще, стыдно должно быть такое говорить! Если судить по Ануку, они цивилизованнее многих людей! Все, я пошла спать, а то завтра вставать рано!
      И опять я летала во сне. Проснувшись среди ночи, я увидела, что малыш не спит, а внимательно смотрит на меня.
      - Ты видел, Малыш, - спросила я, - ты знаешь, где это?
      Тот серьезно кивнул и прошептал:
      - Дома.
      Глава 3
      Начало пути. Дом с чудовищами.
      На утро ветер принес с южной стороны тепло, сразу начал таять снег, улицы стали непроходимыми от мокрой снежной каши. Провожали нас со двора Училища, там же мне выдали лошадь. Эта была рыжая кобылка со странной кличкой Буренка. То ли ее назвали от слова "буря", то ли из-за ассоциации с коровой, мне хотелось верить в первое. Привязав сумки по бокам лошади, я обняла Марфу, которая уже с ночи собирала в платочек слезы. "Не плачь, Лукинична, - подбодрила я ее, - скоро вернусь".
      Мы тронулись в путь. Надо сказать, мы представляли собой весьма забавную сценку: опухший адепт, красавчик-вампир, гном - альбинос и маленькая девочка в моем лице с еще более маленьким мальчиком.
      Все молчали. Уже через десять минут стало понятно, что мою лошадь назвали в честь коровы, она еле передвигала ноги и все время пыталась остановиться. Мои попутчики уезжали вперед, потом останавливались и ждали. Первым не выдержал гном:
      - Нет, эту клячу пора либо пристрелить и сожрать, либо зарубить и тоже сожрать. Так что, кисуня, готовься - твой транспорт будет обедом!
      Я хмуро посмотрела на него:
      - А я пешком пойду? Умник!
      - А давайте ее и звереныша прибьем здесь, а сами скажем, что на нас напали! - радостно предложил Иван, сморкаясь в платочек.
      - А давайте мы все помолчим, - неожиданно зло рыкнул вампир.
      На том беседа прекратилась. Мы уже выехали за пределы города, мимо нас проплывали деревеньки. Там, где люди жили в достатке, домики были аккуратные с красивыми ставнями и наличниками, в бедных деревнях встречались покосившиеся заборы и темные от дождей и времени стены домов. Скоро мы миновали пригород и выехали на дорогу, которая тянулась, казалось, бесконечно между двух кромок темного леса. Я никогда не была дальше близлежащих к городу деревень, куда мы, дети, отправлялись на заработки, поэтому мне казалось, что я наконец-то выбралась из замкнутого маленького мирка и сейчас еду в большой, полный неожиданностей мир.
      Неожиданности не заставили себя ждать: прямо перед нами пробежал заяц.
      - Чтоб тебя! - в сердцах плюнул гном, останавливаясь. - Ох, ребятки, плохая это примета.
      - А ты что, в приметы веришь? - удивилась я.
      - Еще как!
      Буквально через несколько метров, совсем рядом со мной, на дорогу вышел вполне обыкновенный волк. Он был настолько худой, что можно было пересчитать торчащие ребра. Окинул голодным взглядом нашу компанию, и мне показалось, что даже облизнулся, когда увидел мою откормленную Буренку. Лошадь отреагировала на него с завидной для ее комплекции резвостью: фыркнула и попыталась встать на дыбы, но ноги увязли в разбухшей от талого снега дороге. Судорожно прижимая заснувшего Анука, с глухим звуком я свалилась в самую жижу. Волк испугался такой реакции и быстро ретировался обратно в чащу. Брюки немедленно промокли, а в сапоги залилась вода. Иван захохотал, глядя, как я пытаюсь встать на ноги, а Пантелеймон покрутил пальцем у виска, и, спешившись, помог мне встать:
      - Нет, эту клячу надо сожрать! - буркнул он. - Говорил же вам плохая примета.
      Меня водрузили обратно на лошадиную спину, посадили ничего не понимающего со сна мальчика и тронулись в путь.
      Через три часа езды, у меня затекло все тело, влажные штаны покрылись равномерной коркой льда, а от постоянного молчания очень захотелось что-нибудь сказать, ну хотя бы матом ругнуться.
      - А давайте сделаем привал, - осторожно предложила я, - и что-нибудь покушаем.
      - Женщины, - фыркнул Виль.
      - И дети! - грозно добавила я, - Малыш, ты не замерз?
      Мальчик поднял на меня совершенно счастливые глаза и радостным звонким голосом произнес:
      - Лошадка. Мама. Кататься.
      - Знает малец толк в развлечениях, - протянул гном. - Настоящий мужчина: жеребца ему, женщин и быстрой езды.
      Я вытаращилась, мне бы никогда не пришла в голову такая интерпретация слов Анука.
      - Только на этой кляче, парень, далеко не уедешь, - между тем продолжал Пан, - посмотри, да мы ее скоро сожрем!
      - Ага, а закусим твоей мамой, - радостно продолжил Иван, - ты ведь любишь человечину!
      Я бросила на него уничтожающий взгляд. Мои путники, пока я раскладывала припасы, принесли хворост и попытались разжечь огонь, но ветки намокли и никак не хотели гореть.
      - Дайте я, - Иван наклонился, сделал пару взмахов руками, пахнуло жасмином, и нас окатила теплая волна магии, а потом мокрые дрова вспыхнули, весело пощелкивая. Что не говори, адепт мог быть тысячу раз противным типом, но магом он был действительно отличным. Мне, к примеру, надо очень долго тренироваться, чтобы изобразить такой фокус.
      После обеда, когда каша закончилась, и чай был выпит, мы сидели у костра, просто потому, что одна мысль о растаявшей дороге вызывала неприязнь. Виль протирал свой и без того блестящий меч тряпочкой, Иван ковырялся в зубе тонкой палочкой, а я, обняв Анука, пыталась согреться. Пан вдруг спросил:
      - Вань, а за что ты Аську так ненавидишь. Глянь, девка хороша, а ты ее то сожрать, то прибить.
      Виль, явно заинтересованный сим разговором, оторвался от созерцания собственного отражения в мече.
      - Ну, э-э-э, - адепту было явно неудобно рассказывать историю нашего знакомства.
      - Я его в дуэли победила, а потом конского слабительного, вместо микстуры от аллергии дала, - выпалила я.
      - Что? - гном и вампир переглянулись, явно чего-то не понимая.
      - Ага, - закричал Ваня, - да знаешь ли ты, несчастная, что из-за тебя и твоих капель я не мог от туалета дальше, чем на три метра уйти! Да меня весь гарнизон засмеял, уже предлагали новый нужник копать рядом, что де в этот все равно уже не попадешь, и если сделать рядом, то можно со мной разговаривать и мне не будет так скучно в одиночестве! У меня теперь погоняло: Ванька - Туалетчик!
      Пан и Виль как-то сразу все поняли и дико захохотали. Вампир забыл, что ему нельзя широко открывать рот, дабы не пугать народ, поэтому замелькали белые блестящие клыки, смутившие даже Анука. Гном смеялся, утирая слезы, льющиеся ручьем.
      - Что вы ржете, дурачье! - взмахнул руками адепт и, поскользнувшись на талом снегу, упал.
      - Ох, насмешили! - причитал, отсмеявшись, альбинос. - Вот как, Ванечка, с травницей-то ссориться, тем более с той, кто почти Училище закончила. Слушай, Ася, а за что тебя оттуда турнули? - спросил он.
      Я было открыла рот, но Иван опередил меня. С детской непосредственностью он заявил:
      - За профессиональную непригодность.
      - Это официальная версия, - поморщилась я.
      - А неофициальная?
      - За то, что дала коленом между ног Директору, когда он пытался заключить меня в жаркие объятия.
      Гном и вампир, понимающе переглянулись, а Ванечка уставился на меня большими круглыми глазами.
      - Ну, ничего, - произнес Пан, - мы тебя в обиду не дадим. Хороша ты, девка, нравишься ты мне.
      На этом тему и закрыли.
      - Так, - гном достал тряпичную карту, весьма странного вида, настолько потрепанную, что на краях появилась бахрома, а некоторые надписи стерлись. Больше всего она походила на план сражения или минного поля. Возле каждого города стояли разноцветные крестики, квадратики и кружочки, по середине была выжжена дырка, а сбоку огромное желтое пятно, обведенное черным карандашом.
      - А что это? - тыкая пальцем, спросила я.
      - Это? Ну, - гном замялся, - в общем, красный крест означает, что в этом городе я пошалил, туда нельзя, синий крест, что там хорошие девочки и развлечения, а зеленый - злой надзор.
      - А квадратики?
      - Красный, что в этом городе есть харчевня, где наливают в долг. Но нас интересуют кружочки: это постоялые дворы, красные - хорошие, зеленые похуже, синие - вообще лучше и не соваться.
      - А где еще и крестик пририсован?
      - Там значит, у меня полюбовница была. И туда тоже лучше не лезть.
      - Ага, - я с интересом рассматривала карту, по всему получалось, что нам нельзя было в большую половину постоялых дворов, они были или синие или с крестом. - А это что? - я ткнула на пятно.
      - Ох, и любопытная ты, киса, - не выдержал гном, - это я суп пролил, и обвел просто так, для красоты.
      - А-а-а.
      Он поднял голову, Иван и Виль, с интересом рассматривающие сие произведение искусства, отшатнулись от его спины и со скучающим видом разошлись в разные стороны.
      - А вы, болваны, чего подглядываете? Ладно, киса, она баба, ей по природе положено, а вы-то? Да, если хотите знать, эта карта на вес золота, мне за нее эльфийского жеребца предлагали, не отдал!
      Те согласно покивали головами.
      - Ну, хорошо, - успокоился Пан, - поехали, а то до темноты не успеем добраться до первого постоялого двора, а женщинам и детям нельзя ночевать зимой в чистом поле.
      До темноты мы, конечно, не успели. Нет, мы очень торопились, но моя лошадь, если ее можно было так назвать, ну никак не могла двигаться быстро, видимо, это претило ее лошадиной природе, поэтому перемещалась она с коровьей скоростью и такой же грацией.
      Мы ехали по дороге, вокруг которой были одни поля. Надо было срочно искать ночлег.
      - Да уж, - протянул Виль, - за сто верст даже ни одной избушки-развалюшки нет.
      - Я есть хочу и спать, - вдруг простонал Иван.
      - Стыдись, Ванечка, - пробурчал гном, - даже женщины и дети не ноют, а ты же мужик!
      - Я в первую очередь че-ло-век! - произнес он по слогам. - А женщины и дети просто спят, потому не ноют!
      Я посмотрела на него.
      - Эх, Ваня, не надо было тебе давать лекарство, сейчас бы в наших рядах не было нытика!
      Адепт замолк и, кажется, надулся.
      - Что это? - вдруг подал голос Виль.
      - Где, Вилли, дружок? - поинтересовался гном.
      - Вот там, в поле, - вампир ткнул пальцем в темноту, - мы, вампиры, лучше ночью видим. Там огни.
      Не сговариваясь, мы дружно приподнялись на стременах. Действительно посреди поля была деревенька, вернее всего тройка домов, непонятно как очутившаяся здесь, и, видимо, совершенно забытая людьми.
      - И вправду! - просопел Пан. - А ну туда, может, найдем ночлег. Мальцу нельзя ночевать на снегу.
      Деревня была потерянной и забытой. Домов стояло, конечно, больше трех, но все маленькие и покосившиеся. Тучи закрыли луну, лишив нас единственного источника света, поэтому мы ехали по главной и единственной улице едва ли не на ощупь. Дорога вела к большому дому, в темноте он выглядел более чем добротно.
      - Не нравиться мне здесь, - протянул Виль, - поехали отсюда, я что-то чувствую.
      - Запихни свои обостренные чувства знаешь куда? - разозлился гном. Глянь, киса совсем устала, а малец уже спит.
      Я действительно еле держалась в седле, что ни говори, а к долгим прогулкам на лошади, которая скачет так, что может начаться морская болезнь, я не привыкла. Я бросила в сторону Виля умоляющий взгляд.
      - Ну, как знаете, - буркнул тот, - но я предупредил.
      - Эй, хозяева, - крикнул Пан, яростно колотя по воротам, открывайте.
      - Кто там? - послышался мужской бас.
      - Странники, ночлег ищем. У нас ребенок и женщина, им надо отдохнуть.
      Послышались шаги, ворота открылись, и мы увидели мужика в черном длинном тулупе, держащего фонарь.
      - Ну, заходь, коль не шутишь. Данилой меня звать.
      Мы въехали в огромный пустой двор, с какими-то постройками по углам.
      - Где лошадей поставить? - спросил гном. Мужик кивнул:
      - Пойдем, а вы, - он посмотрел на нас, - идите в избу. Жена моя, Клава, вас накормит.
      Пан и Иван взяли под уздцы лошадей и повели их в стойло, а мы с Вилем и Ануком направились в дом. Войдя, встали на пороге, на нас уставились восемь пар глаз. Семейство совсем не ждало гостей. У печки молодая женщина с длинной косой пшеничного цвета и белым лицом. Кожа без румянца казалась восковой. Дети, семеро, погодки с такими же пшеничными волосами. У меня побежали мурашки по телу, а Анук прижался к моим ногам. Глаза у всех восьмерых были совершенно безжизненные, бледно голубые, как у Пана. Только у гнома они сверкали весельем и хитрецой, а эти смотрели зло. Почему-то вспомнилась поговорка: "нежданный гость хуже чумы". Малыши сидели на длинных лавках за столом и ужинали.
      - Эх, говорю же что не чисто здесь, - прошептал мне на ухо Виль. Чует мое сердце: беда будет!
      В этот момент в избу ввалились Иван, Пантелеймон и хозяин.
      - Ну что гости, встали на пороге, проходите. Клавдия, что ж как не живая, принимай гостей, - пробасил он.
      Мне очень не хотелось думать, что Клавдия действительно выглядит мертвой. Хозяин разделся и снял шапку, он казался лет двадцати восьми. Меня заколотило: у него были точно такие же волосы пшеничного цвета и такие же безжизненно-ненавидящие глаза. Нас сразу усадили за стол, налили полные миски щей, и хотя еда была вкусная, а хозяин гостеприимный и веселый, меня не оставляла мысль, что мы попали не в избу, а какой-то склеп, где все умерли, но этого так и не поняли, а потому ходят, едят и разговаривают.
      - Девушка с ребенком ляжет в избе, Клавдия постелет, - распорядился хозяин, - а вы, - он кивнул моим друзьям, - на сеновале, там тепло, только костер не разводите.
      - Мы лучше в хлеве с лошадьми, - задумчиво протянул Виль, - и Ася с нами. Не хочется вас стеснять, вот какое семейство, самим, поди, места мало.
      - Вы как хотите, - настаивал хозяин, - а мальчик и его мать должны спать в тепле и удобстве.
      Казалось переспорить его невозможно, и Виль под напором гостеприимства все же согласился. Нам постелили с Ануком в маленькой комнатке с одним окошком. Мальчик, уставший от дороги, моментально уснул, а я крутилась, не помогали ни коровы, ни овечки, ни лошади.