Но потом, по мере того как болтовня и смех и звуки джаза таяли, а тяжелый запах жасмина становился сильнее, Мэри все менее и менее беспокоило, кто их видел и что скажут завтра. Кайл указал на мягкую лужайку, окруженную старыми кустами лаванды и жасмина, посаженными предыдущим владельцем. Он лег, она легла рядом, стараясь не подвигаться к нему слишком близко, и он предложил смотреть на звезды.

Луна стояла высоко, трещали сверчки, темно-синее небо было неподвижно, а звезд в нем было столько, что казалось, будто кто-то вылил на небеса банку с белой краской.

– Это одно из моих любимых мест среди всех, которые я до сих пор тут обнаружил, – сказал он, опираясь на локоть. Отблески праздничных огней танцевали на его темных волосах. – Не то чтобы я тут долго пробыл, – улыбнулся он, – но здесь действительно хорошо.

– Я думаю, просто прекрасно, – согласилась Мэри. Голова у нее кружилась от «Просекко», запаха жасмина и близости такого красивого мужчины.

Кайл нагнулся и стал рыться в заднем кармане брюк. Наконец он вытащил нечто, похожее на очень тонкую, очень плотно свернутую сигарету.

– Хочешь ? – спросил он, вытянув руку с сигаретой вверх, к звездам, так, чтобы Мэри могла видеть.

– Это удивительно маленькая сигарета, – улыбнулась Мэри.

– Это удивительно сильная штучка, – ответил Кайл, премило рассмеявшись.

– Ой, – сказала Мэри.

– Хочешь?

Он закурил самокрутку, затянулся и задержал дыхание. Не в силах говорить, протянул ее Мэри, ободряюще кивая. Глаза его наполнились влагой. Она зажала папироску между пальцами. Кончик не был мокрым и измятым, как у папиросы Франко, а лишь слегка влажным в том месте, к которому прикасались его губы.

– Фьють, – присвистнул Кайл и кашлянул, высвобождая струйку дыма. – В отличие от Билла Клинтона я покуриваю. Давай, – поторопил он ее. – Просто кури ее, как сигарету.

– Почему бы и нет? – сказала Мэри. Неожиданно она стала вести себя очень по-английски. – Все нужно в жизни попробовать.

– Точно, – ухмыльнулся Кайл.

Мэри очень сильно затянулась, очень сильно закашлялась и взмахнула руками возле лица.

– О Боже! – наконец выдавила она. – Оно ударило мне прямо в голову.

– Не может быть, – усмехнулся Кайл.

– Так и есть, – подтвердила Мэри. – Я чувствую себя немного странно.

– Как именно странно? – спросил Кайл, его черные глаза смотрели снизу вверх в ее глаза. – Расскажи мне точно.

– Что точно ? – спросила Мэри, и неожиданно слово «точно» показалось ей ужасно забавным. – Ну, если «точно», то я чувствую себя невесомой, ужасно веселой, слегка непослушной, а мир вокруг кажется намного ярче.

– Тебя накрыло, – кивнул Кайл, явно довольный ее описанием. – Тебя определенно накрыло.

– Да? – рассмеялась Мэри.

– Ага. – Он затянулся.

– Ну, я – легкая добыча, – хихикнула она.

– Очень легкая, – согласился Кайл.

– Мэ-эри! Мэ-эри! – Она села, выпрямившись, как только услышала свое имя. – Мэ-эри! Мы уходим – прямо сейчас.

– О Боже! – сказала Мэри, пытаясь встать на ноги. – Мне лучше пойти.

– Почему? – спросил Кайл.

– Это моя мать меня зовет.

– Пусть зовет, – сказал Кайл, пожимая плечами. – Давай просто скажем, что ты не слышала ее. Что такого плохого могло случиться?

– Гм… – сказала Мэри, пытаясь размышлять.

– Она поедет домой и оставит тебя здесь, и это всего лишь означает, что я отвезу тебя домой позже.

– Мэри! Мэри! – доносились крики.

– Ш-ш-ш, – сказал Кайл, пригибаясь.

– Ш-ш-ш, – сказала Мэри, делая то же самое.

– Вообще, – спросил Кайл, – что такое с твоей матерью?

– Что ты имеешь в виду? – прошептала Мэри.

– Она приводит мою мать в бешенство.

– Правда? – спросила Мэри.

– О да, – подтвердил Кайл, еще раз затянувшись. – Она знает, что твоя мать донесла на нас полиции по искусству и что она все время клевещет на нас в городе.

– А-а, – протянула Мэри.

– Ага, – сказал Кайл. – Лично мне все это по фигу. Но моя мама – настоящая ведьма с Уолл-стрит, она раньше специализировалась на недружественных поглощениях конкурирующих компаний. Она холодная, расчетливая и не берет пленных, а твоя мама у нее перед глазами маячит. Я просто подумал, что надо предупредить тебя.

– Правда? – снова сказала Мэри.

– Ага, – сказал Кайл. – Почему, ты думаешь, вас не пригласили? Я действительно очень рад, что вы здесь, – ухмыльнулся он, – но мама – нет. – Он засмеялся. – А ну их всех в задницу! Эй! Потанцуем?

Кайл и Мэри побрели обратно на вечеринку. К тому времени как они добрались до танцевальной площадки, джаз обрел ритм, и плечи Кайла двигались туда-сюда, когда он прижал Мэри в танце.

– Здорово, – улыбнулась она.

– Я знаю. Это даже лучше теперь, когда мы под кайфом, как думаешь?

Мэри чувствовала себя замечательно. Музыка была замечательной. Вечеринка была замечательной, а Кайл был еще замечательнее. Она танцевала, и все смотрели на нее, и впервые в жизни это не было неприятно. Она не хотела прятаться на заднем плане – для этого ей было слишком весело. Кайл на короткое время отпустил ее, а она все продолжала танцевать. Он вернулся бегом, неся в руках уже не особенно блестящий и, очевидно, очень любимый саксофон,

– Смотри сюда, – сказал он, подмигнув, а потом присоединился к оркестру.

Первые сыгранные им ноты привели на танцевальную площадку всю публику с вечеринки, они высоко подняли руки в воздух и одобрительно хлопали в ладоши. И больше всех – Лорен, которая обладала слухом летучей мыши и могла бы узнать музыку своего сына, даже если бы он играл в соседней долине. Прервав разговор, она появилась на террасе, хлопая в ладоши высоко над головой и повизгивая, как рейнджер с Юга.

– Давай, милый, давай! – кричала она, сложив руки рупором вокруг рта; светлые волосы обрамляли ее лицо. – Покажи им!

Она пошла к танцевальной площадке, но, обнаружив, что там слишком много народу, залезла на один из столов, чтобы танцевать под музыку своего сына. Через некоторое время Хоуард и один из юношей Бьянки сделали то же самое. Дерек, раскрасневшийся от веселья и алкоголя, задорно притоптывал носками ботинок где-то рядом, а Мэри тем временем кружилась и танцевала прямо перед Кайлом и оркестром.

Какая ночь! Какая вечеринка! Какой финал! Как раз когда Кайл отвозил Мэри домой, начался фейерверк. Зеленые и красные салюты взрывались в ночном небе. Охи и ахи толпы были слышны с гравийной дорожки. Хлопки, и треск, и огни провожали их на ту сторону долины. Кайл, как и обещал, ловко высадил Мэри у входной двери и даже не пытался поцеловать ее. Она стояла, прикрыв глаза и сложив губы, ожидая, когда он приблизится. И только услышав, как хлопнула дверца машины, поняла, что он уехал.

Она провела бессонную ночь, возбужденная и смущенная, слушая глубокий храп матери, который доносился сквозь стену. А теперь он позвонил – когда Мэри уже утратила всякую надежду. Когда она начала думать, что, может быть, он просто пытался быть милым и дружелюбным и вовсе не рассматривал ее в таком свете. Он позвонил и пригласил ее поужинать. И мать, которая никак не могла сосредоточиться, сказала, что Мэри может пойти.

Вечереет, и Мэри спускается по лестнице, одетая в черную юбку с оборками и плотную белую майку, открывающую тонкие загорелые руки. Мать спит на диване. Слишком много шерри и коварных планов: она осела, как жидкий пудинг, и переливается через диванные подушки. Ее тело расслаблено, ноги слегка раздвинуты; от каркающего храпа дрожат дряблые щеки. Мэри закрывает окна на террасе, из соображений надежности. Дверь хлопает на ветру.

– Что? – говорит Белинда, резко садясь. – Что ты делаешь?

– Закрываю окна.

– Правильно. Ох, – говорит Белинда, пересохший язык не слушается. – Почему? Почему ты так одета?

– Я иду ужинать.

– Ужинать?

– Да, ужинать. С Кайлом с той стороны долины, – говорит Мэри обеспокоенно. – Ты сказала, что я могу сегодня пораньше уйти.

– Я так сказала?

– Да-да, – подтверждает Мэри. – Это все – часть твоего великого плана: выяснить, что собой представляют постояльцы «Casa Padronale» и какие есть заказы, и вообще что там происходит.

– Ах да, – говорит Белинда, убирая затекшие ноги с дивана и болтая ими в воздухе. – Майор ушел?

– Не знаю, – говорит Мэри. – Думаю, да. Я большую часть дня провела в своей комнате.

– А-а, – говорит Белинда, слегка зевая. – Надеюсь, что так. Я предложила ему и его жене как-нибудь иначе организовать свой вечер сегодня, поскольку мы не готовили.

– Хорошо, – отзывается Мэри.

– Ага… Он был не очень доволен. Он напомнил мне, что заказывал на сегодня ужин и заплатил за него. – Белинда ежится. – Я сказала, что найду какой-нибудь способ компенсировать ему расходы. Но, откровенно говоря, – улыбается она, – мне в общем-то все равно. В этом году мне не слишком понравилось заниматься с ним Искусством. Раньше он был гораздо более любезным. – Она вздыхает. – Не думаю, что стану хлопотать о том, чтобы они приехали снова на будущий год. А ты?

– Как хочешь, – отвечает Мэри. – Мне надо идти. Я не хочу опаздывать.

– Конечно. – Белинда постукивает пальцем по кончику носа. – Используй все свои чары, какие только есть, и помни, что мне нужны детали, детали, детали.

– О'кей.

– Ты разве не надевала эту юбку вчера вечером?

– Гм… да.

– О Боже! – говорит Белинда, слегка дергая плечами. – Будем надеяться, что он не заметит! Приятного вечера. Возвращайся не поздно.

Мэри идет вниз по склону холма, оставив Белинду в компании с бутылкой вина, пачкой чипсов и видеофильмом «Гордость и предубеждение», в котором сцена «Дарси-мокрые-брюки» утратила звук и цвет.

Когда Мэри добирается до траттории Джо-ванны, мелькание табличек «riservado» 103 сообщает о том, что вечер будет оживленным. Она входит под приветствия тучного Роберто, но Кайла еще нет.

– Buona sera! – говорит он, обнимая ее, прижимая ее носом к своей подмышке. – Come va? 104

– Vabene, grazie, Roberto, e lei? 105

– Tutto bene. – Он отводит ее к маленькому столику на двоих рядом с группой из четырех светловолосых розовых туристов, которые, кажется, уже приступили к пудингу. – Va bene cosi? 106

– Si, si, – говорит Мэри, присаживаясь.

– Эй, там, привет, Мэри! – кричит кто-то через всю террасу.

– О, привет, Хоуард, – говорит Мэри. – Хорошо повеселился прошлым вечером?

– Отличный вечер, – отвечает он, поднимая руку в рубашке из денима и отхлебывая красного вина из широкого бокала. – Ты не с матерью?

– Нет, – говорит Мэри.

– Хорошо.

– Гм… как продвигается твоя книга? – спрашивает Мэри. – Уже вытащил своего героя из кровати?

– О Господи! – выдыхает он. – Да, я это сделал… Вся беда в том, что у меня нет ни малейшего представления, что делать с ним дальше.

– О Боже! – смеется Мэри.

– Можно сказать и так, – говорит Хоуард. – У тебя свидание? – спрашивает он, указывая на вход, где стоит Кайл, одетый в темно-синюю рубашку и джинсы.

Гм… спасибо, – отвечает Мэри, краснея, и смотрит, как подходит Кайл в сопровождении матери. – Привет, Кайл, – говорит она. – Здравствуйте, Лорен.

– Привет, – говорит он. – Ты выглядишь прекрасно! – Он целует ее в щеку. – Не беспокойся, моя мать к нам не присоединится. Не так ли, мама, дорогая?

– Я скорее вырву себе глаза, – улыбается Лорен. – Привет, Мэри. Как дела?

– Хорошо, спасибо, – говорит Мэри. – Спасибо за чудесную вечеринку. Это был великолепный вечер.

– Хорошо, – говорит Лорен, оглядывая ее с головы до ног. – Ты разве не в этой юбке была вчера вечером?

– Уходи, мам, – говорит Кайл, подталкивая ее по направлению к Хоуарду. – Извини меня за нее. Она просто не может ничего с собой поделать. Стоит мне заинтересоваться какой-нибудь девушкой – и она выходит из себя, – смеется он. – Да и твоя мать не лучше.

– Давай не будем говорить о матерях!

– Согласен, – говорит Кайл, нагибаясь через стол, чтобы потрогать прядь волос у Мэри за ухом. – А ты сегодня выглядишь сногсшибательно.

– Спасибо, – отзывается Мэри, вцепляясь в салфетку, ее щеки наливаются темно-пунцовым цветом.

– Давай закажем немного вина! – говорит он с радостным воодушевлением. – Я думаю, у нас с тобой будет чудесный вечер.

На другой стороне террасы, рядом со столиком, за которым сидят четыре женщины, к Хоуарду и Лорен присоединились Дерек с Барбарой. Атмосфера радостная. Хоуард делится с соседями по столику своими творческими проблемами. Барбара признается Лорен, как завидует она ее фигуре, и говорит, что американцы всегда лучше следят за собой, чем англичане. Дерек с энтузиазмом описывает курьезы, случившиеся на вечеринке Лорен, как будто никого из присутствующих там не было. А Лорен улыбается, слушает и говорит очень мало. Никто бы не сказал, что ей скучно. Женщина, привыкшая работать в мужском мире, хорошо умеет скрывать свои чувства и всегда думает о будущем. Этот вечер для нее достаточно приятен и ненамного более скучен, чем многочисленные обеды на Уолл-стрит и бесконечные коктейли с клиентами, на которых ей приходилось присутствовать.

Но по мере того как разворачивается беседа, когда вслед за макаронами подают мясо, а одно вино сменяется другим, Лорен наконец переводит разговор на собственные дела.

– Итак, Дерек, – говорит она, – расскажи мне о Festa di Formaggio 107. Звучит очень весело. Как в этом можно поучаствовать?

– О, Festa di Formaggio, – говорит Дерек, потирая руки. – Это лучший вечер в году, не считая пантомимы, – или, может, он даже лучше пантомимы, – во всяком случае, этот вечер запоминается. – Он хихикает. – Ну, мы все собираемся вместе – знаешь, британцы, экс-паты, итальянцы, пара немцев – и устраиваем огромную вечеринку. Каждая группа готовит собственную еду за столиками на траве. Потом мы начинаем соревнования по катанию сыра.

– По катанию сыра? – смеется Лорен.

– О да, – кивает Дерек. – Это очень серьезно – с призами, все по-настоящему. Это большие, просто огромные куски пекорино, которые мы катаем вниз по склону холма.

– Этот праздник чертовски трудно организовать, – вмешивается Барбара.

– А, понятно, – говорит Лорен. – Может, я могу помочь?

– Ах, Дерек, это хорошая идея, – говорит Барбара. – Лорен могла бы использовать все эти человеческие навыки, о которых она нам рассказывала. Должно же время, проведенное ею в Нью-Йорке, принести плоды!

– Да, это верно, Барб. Какая замечательная идея! Я думаю, – Дерек откидывается назад, как будто на него снизошло откровение, словно это вовсе не результат медленного воздействия шампанского на подсознание, – почему бы тебе не организовать его в этом году? Почему бы нам не сделать ее Большим Сыром?

– О Дерек! – восклицает Барбара. – Ты так считаешь?

– Сказать по чести, я не могу, – отказывается Лорен – сама скромность.

– Нет-нет, давай, – говорит Дерек, слегка похлопывая Лорен по элегантному плечу. – Белинда была Большим Сыром многие годы. Она не будет возражать.

– Что ты думаешь по этому поводу, Хоуард? – спрашивает Барбара.

– Избавьте меня от всего этого, – говорит Хоуард, поднимая руки вверх. – Я пришел сюда лишь для того, чтобы тихонько выпить чего-нибудь.

– Ну, я думаю, это отличная идея, – говорит Барбара.

– Вы, ребята, очень милые, – говорит Лорен. – Но знаете что? Не стоит слишком сильно раскачивать лодку, в которой находится Белинда: ведь мы все знаем, какой тяжелой она может быть. – Она разражается легким смехом, который тут же воспроизводит Барбара. – Я лучше предложу обществу свои услуги и все навыки, которыми обладаю. Это лучше, чем предпринимать всякие дерзкие выходки вроде попытки над кем-либо восторжествовать.

– О, Лорен, ты такая умная! – разражается комплиментами Барбара. – Какой прекрасный компромисс! Не правда ли, это так умно, Дерек?

– Разумеется, – подтверждает Дерек. – Будем здоровы.

– За что мы все пьем?

– Ой, Белинда! – восклицает Дерек, подпрыгивая на стуле от неожиданности и смущения. – Я думал, ты дома.

– Так оно и было, Дерек, – говорит она. – Но я позвонила домой тебе и Хоуарду и не получила никакого ответа. Я подумала, что вы все, вероятно, сидите здесь. Хотя, – она пристально смотрит на Лорен, – я не ожидала увидеть здесь тебя, Лорен… дорогая. Какой сюрприз!

– Мы отмечаем присоединение Лорен к команде Festa di Formaggio, – лепечет Барбара. – Вот увидишь, все ее навыки с Уолл-стрит окажутся бесценными.

– Отлично, – говорит Белинда. – Все может быть.

– Но ты в любом случае все еще приделе, – добавляет Лорен. – Я не собираюсь отбирать твои привилегии.

– Твой пансионат уже открыт? – спрашивает Белинда, стараясь переменить тему.

– Да, во все дни, – кивает Лорен.

– Как с заказами? – улыбается Белинда, хватаясь руками за спинку стула Дерека в поисках опоры.

– Отлично, – отвечает Лорен. – Правда, сегодня утром возникла небольшая проблема со «Спектейтором».

– Правда? – говорит Белинда.

– По странной случайности они подумали, что у меня был пожар и что я собираюсь аннулировать свое объявление. Какая удача, что они перезвонили, чтобы все проверить! – говорит Лорен, уставившись на Белинду, ее белокурые волосы развеваются. – Но, не считая этого, все идет просто великолепно. Ко мне скоро приезжает один исполнительный продюсер из Лос-Анджелеса. Он забронировал комнату на пару недель, чтобы закончить сценарий к фильму.

– Как гламурно! – с воодушевлением подхватывает Барбара. – Ты должна нас ему представить.

– Постоялец-писатель, – добавляет Хоуард. – В каждом фешенебельном заведении должен быть такой.

– У тебя когда-нибудь жил писатель, Белинда? – спрашивает Дерек.

– Не считая меня самой, а я ведь у себя постоянный постоялец, – говорит Белинда и слегка посмеивается, – что-то не помню.

– А-а, – говорит Дерек.

– Ну, это не важно, – тараторит Барбара. – Да, Лорен, Белинда подумывает организовать вечеринку в твою честь!

– Правда? – спрашивает Лорен, внешне довольная этим сообщением.

– Да, но… – говорит Белинда, хлопая глазами со страшной скоростью, – эта идея посещала меня… Но знаешь…

– Как мило с твоей стороны! – восклицает Лорен.

– Да, но… – снова говорит Белинда.

– Только у меня такое ощущение… – продолжает Лорен, наполняя всем бокалы и оставляя Белинду стоять, причем определенно без выпивки.

– Да? – спрашивает Белинда, нагибаясь.

– …что со всеми этими гостями из Голливуда я, должно быть, буду очень… очень… занята.

Mercoledi: среда

Clima:fanuvola

108.

Сегодня в «Casa Mia» странный облачный день. Здесь, в краю палящего солнца, так необычен подобный день в середине лета. Есть одна особенность в Тоскане, отличающая ее от других, менее глазурных курортных направлений, таких, как Прованс во Франции или всякие вульгарные места вроде Испании: здесь нет гарантии на солнце. Но это и придает здешним местам особую изюминку, не так ли? Мы не играющие в гольф солнцепоклонники, мы культурная группа экспатов, которые любят искусство и еду также, как хорошую погоду. Так или иначе, возможно, позже наступит жара. Кто знает?

Вчера вечером у меня был легкий ужин со знаменитым писателем Хоуардом Оксфордом. Мы говорили и говорили об интересных и умных вещах, пока не перевалило далеко за половину одиннадцатого. Это был хороший интеллектуальный вечер. Дерек и Барбара не смогли к нам присоединиться из-за какой-то партии в бридж yamericana. Я всегда думала, что мы для того и покинули Соединенное Королевство, чтобы избежать таких провинциальных развлечений, но, по-видимому, не все.

Прежде чем я позволю себе углубиться в дискуссию о буржуазных хобби, должна сказать, что, как это ни грустно, сегодня от меня уезжают мои постоянные постояльцы. Замечательные майор и миссис Честер уезжают. Какая радость была снова принимать их, правда. Я чувствую себя весьма опечаленной. Мы смеялись, мы рисовали, мы обсуждали так много культурных вещей. Когда ведешь такой чудесный дом, как мой, так мило, что в конце концов постояльцы становятся твоими друзьями. Видите ли, в отличие от других, более нахальных гостей Честеры знают, как развлекаться самостоятельно, и не спрашивают постоянно моего совета по тому или иному поводу. Иногда так утомительно все время быть источником информации! Сегодня ко мне приезжают шотландки, с которыми, как я подозреваю, будет не так легко. В обычных обстоятельствах я не взяла бы их к себе, но они останутся только на две ночи, и к тому же они, кажется, ужасно стремятся остановиться у меня. В конце концов, кто я такая, чтобы вставать между человеком и радостями тосканских окрестностей?

Рада сказать, что Мэри пристрастилась к прогулкам. Так мило, что она нашла себе хобби. В конце концов, нехорошо, когда девушка все время висит на матери, как глупый щенок, верно? А после прогулок она всегда кажется такой радостной, посвежевшей и разговорчивой, и это тоже своего рода облегчение. Когда я предложила ей прекратить дружбу с этим ужасным сыном americana, я беспокоилась, что, возможно, она не найдет себе другого занятия.

Кстати, об americana: сегодня у меня с ней встреча в ее маленьком домике. Когда я говорю «встреча», я имею ввиду, что организую ее я. Как глава Festa di Formaggio, я назначаю встречи, а не мне их назначают. Мы обычно устраиваем эти встречи у Джованны или же в « Casa Mia», но в этом году по какой-то причине в дело вторглась americana. Бедняжка, полагаю, не знает лучшего способа времяпрепровождения, и, полагаю, женщина моего положения должна пытаться быть снисходительной.

Салат с макаронными изделиями «Casa Mia» Ничто так не придает сил, как салат с макаронными изделиями. Плотный, питательный – и все же салат! После тяжелого дня, проведенного в лавке сапожника на рынке или в работе по саду, требуется именно тарелка холодных, изысканно приправленных макарон! Это также одно из блюд, ужасно удобных в приготовлении: я как хозяйка постоянно ищу такие. Время готовки минимально, и еда может храниться в стенах холодильника пару дней, пока вы не снизойдете до нее.

Странно, но итальянцы не столь привержены к макаронному салату, как мы, британцы. Но я уверена, что если мы будем постоянно заказывать его в их ресторанах, то со временем они вновь займут лидирующие позиции в приготовлении этого поистине интернационального блюда. В конце концов, сотня перелетов или около того – и «Белла паста» попадет по назначению. Порция на шестерых или на четверых post-mercato 109!

одна пачка макаронных изделий фузилли (это до сих пор лучшие макаронные изделия для салата; забавно, что кто-то может использовать что-то другое!)

заправка – оливковое масло и красный винный уксус с ложкой перченой горчицы

каперсы

один тонко нарезанный красный перец

одна банка тунца (убедитесь, что тунец был пойман и приготовлен в соответствии с законами о защите животных: давайте спасем планету и в то же время будем хорошо питаться!)

одна банка сладкой кукурузы

Хотя на первый взгляд это блюдо совсем простое и соблазнительно лишь минимумом прилагаемых усилий, истинное искусство его приготовления заключается в правильном порядке добавления ингредиентов. Сначала сварите фузилли, полейте заправкой и дайте остыть. Сверху выложите нарезанный перец и каперсы. По очереди откройте банки: сперва тунца, потом кукурузу. В прошлом я позволяла кукурузе высохнуть, прежде чем выложить ее на макароны. Убедитесь в том, что вы не совершаете той же ошибки! Заправьте, перетряхните и несите к столу. Снова и снова встряхните блюдо.

Подавать на изысканных тарелках.