Не сладко, не горько. Чуть кисловато, пожалуй, да еще - показалось немножко маслянисто. Олег заперся в фотолаборатории, сел в скрипнувшее всеми пружинами кожаное кресло, лет двадцать назад списанное из приличного кабинета, и сосредоточился на внутренних ощущениях.
      Ощущения были все те же. В голову лезло вперемежку все, что угодно.
      "Балда, надо было продумать методику испытаний, - спохватился Олег. Попробовать запоминание, что ли?"
      Как назло, под рукой не оказалось ни одной книги. Пришлось сбегать в библиотеку.
      "Предварять, предварить кого чЪмъ, упреждать, предупредить сдЪлать что прежде, ранЪе другаго, успЪть напередъ..." И далее - огромный абзац текста.
      Олег закрыл Даля и попытался вспомнить всю статью. Дальше первой строки да еще нескольких слов дело не пошло.
      "А чего ты хотел? Рольберг еще и облучением каким-то воздействует одновременно. Скорее всего, именно это облучение несет информацию, а "лекарство" - что-то вроде проявителя-закрепителя. Только так! Химизм клеток мозга - и не только мозга - тесно связан с игрой биотоков. Любое колебание биотоков обусловлено незначительным изменением химического состава клетки. Наверное, возможна и обратная связь. Конечно, возможна, ничем другим не объяснишь случаев телепатии! Стоп, стоп... Ну да, отчасти из-за взглядов на телепатию и "ушли" Рольберга.
      Все выстроилось в стройную систему, каждый факт получил строгое истолкование. Проня: непривычные знания, чуждые ему, его пугают. Потому всеми способами отлынивает от опытов. Евгений: блестящая удача Рольберга, правда, если учитывать лишь одну сторону, закрывая глаза на неправильное нравственное развитие ребенка. Наконец, черви, обретшие голос! Очень просто: Проня полил их "лекарством", а затем они попали в зону действия облучения. Нейроны их клеток уподобились высокочастотному каскаду радиоприемника, стали способны "принять" модулированную информацию. А наведенное поле прочно "записалось" в клетках, словно на ферромагнитной ленте. Вся разница в том, что клетки мозга способны "выдать" полученную таким способом информацию, ну а червь за отсутствием сознания проявит приобретенные "способности" разве что в такой ситуации, какая сложилась при испытаниях системы "Дубль-дуб".
      - Кремов, вас уже не интересуют результаты анализа? - официальным голосом сообщила Людочка из-за двери.
      - Спасибо, Людочка, бегу!
      Аналитики работнули! Ни в какие бланки отчетности результаты не втискивались, и потому Олегу вручили два листка, исписанных бисерным почерком завлаба.
      Вопреки обычаю структурная формула в начале анализа отсутствовала. Шло перечисление чуть ли не половины элементов Менделеевской таблицы и их соотношение с точностью до сотых процента. Потом - осторожные домыслы: "соединения типа высших жиров... образования, напоминающие аминокислоты... не представляется возможным достаточно уверенно классифицировать... микроструктурный анализ затруднен ввиду наложения сложного фона" и так далее.
      - Пал Егорыч, - взмолился Олег, - мне крайне важны именно структуры, а вы, как нарочно...
      Завлаб оторвал взор от пухлой папки отчетности:
      - Как вы считаете, бог есть?
      - Нет.
      - И даже если бы был, по этому образцу он вам не сказал бы больше, чем мы. Тащите еще, если вам нас не жалко.
      - Сколько надо? Еще бутылку?
      - Еще бочку, а лучше цистерну.
      - Шутите...
      - Это вы шутите! Явно биолого-медицинский препарат, кто-то изготовил отчего не спросить их, как да из чего? Нет, вам подайте обратным порядком, расшифруйте ему головоломку, да еще по возможности сегодня!
      - Пять-шесть докторских диссертаций можно защитить на таком анализе. Если, конечно, вещество того стоит. А?
      Олег сделал вид, что не слышал этого "А?"
      17. ЕЩЕ ЗВЕНИТ В РОЯЛЕ КАЖДАЯ СТРУНА
      С древнейших времен замечено существование в подлунном мире закона подлости. К примеру, если падает бутерброд - шлепается на пол именно намазанной стороной. Неделями без перерыва может стоять упоительная летняя погода, но как только истосковавшийся в институтских стенах младший научный сотрудник урвет пару деньков отгула - непременно зарядит дождь.
      Собственно, дождя не было, но все небо затянуло плотной серой пеленой. Нина на веранде делилась с Музой Федоровной обидами на неустроенную жизнь жены геолога, по полгода шлендрающего медвежьими закоулками в нестираных носках. Доносился также приторный запах закипающего клубничного варенья, густо замешанный на керосине. Из этого Олег заключил, что запас баллончиков с газом иссяк. Не миновать ему дополнительного огорчения в виде часовой очереди у Казанского вокзала.
      Нет лучшей маскировки для тайного наблюдателя за объектом, чем утренняя физзарядка. Олег со свистом выбросил вперед правую руку, утяжеленную трехкилограммовой гантелью, и та увлекла его в заросли у заборчика.
      "Для моих коленок вреден юмористический образ мышления", - уговаривал себя Олег, пытаясь сдержать внутренний хохот.
      Картина, открывшаяся его глазам по ту сторону забора, и впрямь была своеобразной. От телевизионной антенны, укрепленной на коньке крыши дома N_10, лучами расходились по скату рояльные струны. Проня, привязанный веревкой к дымовой трубе, балансировал по самому краю крыши. Он заботливо расправлял шелестевшие и скрежетавшие на оцинкованном железе струны.
      - Проверь слева, Проня! Везде не более пятнадцати сантиметров! - кричал откуда-то из-за угла Рольберг.
      - Будьте уверены, Алексан Яклич, - возбужденно отзывался Проня. - Глаз - ватерпас. В лучшем виде заземлим, не впервой...
      Олег побежал по тропинке вдоль забора, усиленно имитируя дыхание загнанной лошади. На обратном пути удалось разглядеть спину Рольберга. Профессор сидел на низком складном стульчике и, по всей вероятности, прикручивал где-то у самой земли струну, свисавшую с крыши.
      - Алексан Яклич, я счас сам все приделаю, уже слажу, - прокричал Проня. - Натяг настоящий должен быть, воротком тут надо...
      Перехватываясь руками за веревку, Проня круто полез вверх по крыше. Потом снова пошел к краю, но теперь он держался за веревку лишь одной рукой. В другой руке у него были концы струн, отцепленные от антенны. Дойдя до конца ската, он крикнул: "Поберегись!" и выпустил концы струн.
      "Рационализаторская мысль в действии, - восхитился Олег. - Затащил разом все наверх, там закрепил, теперь осталось внизу. И не нужен помощник, который подавал бы снизу струны по мере того, как Проня закрепляет их наверху".
      Через некоторое время обращенная к Олегу стена дома N_10 стала похожа на гигантскую арфу. Видимо, Проня не чурался эстетических удовольствий и время от времени проверял натяжение струн. Тогда раздавался звук - то благородно-басовитый, то высокий, фальшиво дребезжащий.
      "Интересно, числится ли среди освоенных многогранным Прокофием Васильевичем профессия настройщика? Но, черт побери, с какой стати Рольберг сделал из собственного дома этакую Эолову арфу?"
      Загадки, преподносимые Рольбергом, множились на глазах, Олег безнадежно вздохнул.
      "Вернемся, так сказать, к нашим баранам. Тем более что специально для их стрижки взят двухдневный отгул".
      18. ИЩУ РЕЦЕНЗЕНТА...
      "Что бы ни делалось, все к лучшему", - эта аксиома, очень редко подтверждающаяся в практике, обрела для Олега практические контуры. Случилось невероятное. Одному "толстому" журналу понадобилась научно-популярная статья о последних достижениях биокибернетики. Просителя постепенно спихивали сверху вниз - от заместителя директора по научной работе, заведующего отделом и далее - до младшего научного сотрудника О.П.Крамова. Ниже инстанций уже не было. Оптимистическое мировоззрение Олега и в этом углядело рациональное зерно - журнал неплохо платил.
      Санкции сверху были получены: писать только о несуществующем и невозможном. Пришлось привлечь редко используемый фантастический элемент. Получилось что-то вроде бойкой "сайенс хистори".
      Дело в том, что помимо статьи "толстый" журнал нуждался в солидной сопроводиловке, т.е. в небольшой рецензии маститого ученого. В роли последнего Олег решил использовать А.Я.Рольберга. Конечно, в случае, если тот согласится на роль рецензента. Именно в этом и состояла вся сложность.
      Пером Олег владел довольно бойко, и через день статья была готова, отпечатана в трех экземплярах. Наступал самый трудный этап...
      Олег долго репетировал свою убедительную речь перед Александром Яковлевичем, вполне отдавая себе отчет, что ему предстоит штурмовать по крайней мере Измаил. "Веди меня, тень великого Суворова", - подмигнул он зеркалу на прощанье.
      "Взятие Измаила" началось на кухне дома N_10.
      Первый выстрел:
      - Александр Яковлевич, вы должны меня выслушать.
      - Да, да - рассеянно ответил противник.
      - Может быть, вам это покажется странным, но я очень нуждаюсь в вашей помощи.
      Недолет.
      - Простите, я вас не понимаю, уважаемый...
      - Олег Павлович.
      - Да, да...
      - Не стану скрывать, моя повседневная работа тесно соприкасается с той областью, в которой когда-то вы были, и я уверен, что и сейчас являетесь немалым авторитетом.
      Ядро просвистело над головой.
      - Вы заблуждаетесь, Олег... мм-м... Павлович. Моя теперешняя деятельность так же никого не интересует, как не интересовала и прошлая.
      - Взгляды переменились, Александр Яковлевич. И я вам это постараюсь доказать.
      Разведка боем.
      - Казалось бы, совершенно незначительный факт: одному журналу понадобилась популярная статья о проблеме информации, Проблема эта весьма обща. Однако я подошел к ней с точки зрения биологической, и именно в плане человека. Естественно, в статье много допущений, я бы даже сказал фантастических. Тем не менее требуется мнение известного ученого...
      Надо было переносить огневой вал в тылы противника!
      - Во-первых, в отличие от вас я фантастикой не интересуюсь. Во-вторых, опять же в отличие от вас, я на данном отрезке времени не ученый, и тем более не известный. Посему, считаю, что обращаетесь не по адресу.
      Вперед, минеры, "тихой сапой"!
      - Александр Яковлевич, может быть, я неверно поставил вопрос, но, умоляю вас... Это первая моя широкая публикация, и, так сказать, крайне важно знать мнение специалиста. Я прошу только посмотреть рукопись и в частном порядке высказать замечания. К тому же она вас может заинтересовать, поскольку здесь есть кое-какие результаты работы нашего института.
      Противник дрогнул.
      - Собственно, не знаю, что вам ответить... Не имея понятия даже об общей теперешней концепции...
      Кавалерия на рысях вышла из засады.
      - Новейшие данные свидетельствуют в пользу электрохимической теории процессов приема и переработки информации. Вернее, биотоки мозга отражение волновых явлений, происходящих внутри клеток. Как правило, в создании сходного с электромагнитным поля участвует вся кора, однако возникающие цепи маломощны и легко нарушаются. Закрепление в памяти достигается репетированием, вторичным замыканием такой же или очень похожей цепи. Это при обычном способе введения и усвоения информации. Но нельзя ли интенсифицировать процесс, применяя новые средства, в том числе медицинские и чисто технические?
      Авангард обороны смят. Вот-вот удастся захватить подъемные мосты!
      - ...Проводимость цепей - лишь часть проблемы. Главное - перенос на молекулярный уровень. Как он происходит - пока неизвестно, но эта трудность преодолима.
      - Вот как?
      Со стен крепости раздался залп, и всадники полетели в ров.
      - Преодолимо! Свое величайшее чудо - человеческое сознание - природа укрыла так глубоко, окружило такой надежной "защитой от дураков", что произнести этак вскользь "преодолимо" по крайней мере легковесно.
      Брошены фашины, приставлены лестницы; драгуны пошли на приступ.
      - А как же лечение душевнобольных? Использование транквилизаторов и стимуляторов? Про эти средства уже не скажешь, что они найдены эмпирически. И следующий шаг в этом направлении, мне кажется, - соединение химико-биологических средств с ультракоротковолновой радиотехникой...
      Если бы на головы лилась горящая нефть и сыпались каменные глыбы штурм велся бы по-прежнему. Но тут было применено какое-то новое, психологическое, что ли, оружие. Представьте себе, что противник вдруг среди штурма подрывает моральный дух солдат. Они еще слушаются приказа, но уже не верят в победу. Еще миг - и они побегут вспять, бросая ружья и знамена...
      - Олег Павлович, и этот путь малоперспективен. Знаете, почему мы не телепаты? Потому что существует некая важная преграда, сродни биологической защите всего организма. Уж поверьте, мне-то это известно более чем кому-нибудь другому. Как организм отторгает чужую ткань, почку, сердце, так мозг не примет чужой сигнал - будь он биологического или искусственного происхождения.
      "А как же у Евгения? У Прони? У червей, наконец?" - хотелось без дипломатии крикнуть Олегу. Но Рольберг сказал это с такой искренней болью, что Олег вдруг поверил ему.
      19. ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ РЕКВИЕМ
      - Аа-ааа! - пронзительный вопль располосовал тишину.
      - Аа-ааа! Не хочу! Надоело!
      Глаза Александра Яковлевича округлились. Ему было неприятно. Неприятно не от неожиданных воплей Евгения, а неприятно от того, что их слышит посторонний свидетель. Сам Александр Яковлевич, может быть, уже и привык к капризам своего внука, но что может подумать посторонний...
      Именно поэтому Александр Яковлевич начал проявлять некоторое беспокойство. Он торопливо собрал машинописные страницы статьи.
      - Я... посмотрю. Зайдите... завтра...
      Следующий вопль раздался в сопровождении грохота. Что-то упало и, похоже, разбилось...
      Рольберг бросился в комнату. В открытую дверь Олег увидел бушующего Евгения. Тот рвал свисающие провода, топал ногами, швырял на пол все, что попадалось ему под руку, и при этом верещал как молодой поросенок, которого затолкнули в мешок.
      - Надоело! Все твои дурацкие приборы надоели! Не хочу больше быть нормальным!
      - Прекрати, Евгений! - голос Рольберга сорвался на фальцет. - Возьми себя в руки!
      Он пытался поймать мечущегося по комнате Евгения, отчего беспорядок только увеличился.
      Олег подумал, что настало время вмешаться ему. Однако на пороге комнаты он остановился: его взгляд задержался на обстановке, совсем не соответствующей дачному дому.
      Мебели не было, если не считать кресла посреди комнаты. По стенам в самодельных стеллажах стояли блоки с трансформаторами и электронными лампами. Над креслом навис колпак, похожий на бестеневой осветитель из операционной, к креслу тянутся провода от блоков. А среди всей этой мешанины старик и мальчик устроили игру в салочки. Извергая из себя вопли всего звукового спектра, Евгений носился вокруг кресла, дергая попутно за мешающие ему провода. Провода вытягивали за собой блоки из стеллажа, блоки со смачным грохотом ударялись о деревянный пол.
      - Не трожь меня! Надоело! Учи своего Проню! А я буду обыкновенным ненормальным! Не хочу быть Евгением, хочу Женькой!
      - Евгений, прошу тебя, успокойся! Что ты делаешь...
      Рванув напоследок самый толстый кабель, взбунтовавшийся вундеркинд прошмыгнул мимо Олега и скрылся.
      Будь на месте Олега благовоспитанный человек, он непременно постарался бы по-английски исчезнуть. Олег не относил себя к разряду невежд, однако поступил наоборот. Переступив, наконец, порог комнаты, он как ни в чем не бывало принялся собирать обломки растерзанных блоков. Александр Яковлевич с отсутствующим взглядом полулежал в кресле, не обратив ни малейшего внимания на Олега.
      Появился Проня. Не удивившись представшему перед его глазами хаосу, он деловито принялся за уборку.
      - Евгеша-то наш, Алексан Яковлевич, к лесочку побежал...
      Не услышав в ответ ни слова, продолжал как бы про себя:
      - Это ничего, это хорошо. Погуляет, проветрит голову, виниться придет. Ну-ка, возьмем-ка вот эту машинку...
      Олег помог поднять лежащий на боку высоковольтный выпрямитель.
      - Целый. Не просто его покорежить. Вот осциллограф жалко. Трубку такую не достать, с производства сняли давно уже. В усилитель лампы новые надо, какие здесь пентоды стояли, малошумящие, с хорошей крутизной, и все вдребезги...
      Не наблюдая никакой ответной реакции со стороны Рольберга. Проня, все более воодушевляясь, продолжал свой монолог.
      - Набезобразил, конечно, мальчишка, так ведь понятно почему. Побегать, поиграть ему хочется, а тут надзор, принудительно, вроде фокусы над ним делают. А на кой черт ему эти премудрости? Рос бы себе как все пацаны, без этой самой гениальности. Взять меня, к примеру. Я терплю. А почему? Понимаю, что для науки надо. А у Женьки терпежа не хватило. Лопнул у него терпеж. Мне тоже все ни к чему, все равно, что телегу наперед лошади запрягать, пардон какой-то получается. И желания у меня свои имеются. Работы я не боюсь, это всякий подтвердит, а в соответствии и пропустить лишний раз не мешало бы. Мне не мешало бы, а науке вашей мешает. Вот и получается разное согласие. Так что Евгешу я хорошо понимаю и сочувствую всей душой.
      Всю тираду Проня произнес ни разу не оглянувшись на Рольберга. За это время Александр Яковлевич уже пришел в себя и удивленно поднял на Проню глаза. А тот все с такой же ровной интонацией рассуждал:
      - Раньше здесь рояль стояла. Хороший был инструмент, нет, выкинули. Места он много занимал и струны понадобились. А зачем струны? Затем, чтобы меня контролировать. Я не ребенок, меня силком дома не удержишь, вот и приходится по всем правилам науки за мной присматривать: не хватил бы лишку.
      - Прокофий, о чем ты говоришь? Ты же прекрасно знаешь, для чего мне нужен рефлектор!
      - Я-то знаю, - все так же спокойно отвечал Проня, - знаю больше, чем положено. И рефлектор для чего, знаю.
      - Нет, вы послушайте его! - вскипел Рольберг. - Может быть, ты вроде Евгения взбунтуешься, продолжишь этот разбой! Можешь влезть на крышу и уничтожить рефлектор...
      Рольберг зажал голову ладонями.
      - Впрочем, мне все уже безразлично...
      - Крушить, конечно, я ничего не буду, Алексан Яковлевич. Ваш труд да и свой тоже мне жалко. А что я хотел сказать, я сказал все.
      Проня взял ведро с мусором и, гордо подняв голову, вышел.
      20. "КАПАЙТЕ МНЕ НА МОЗГИ!"
      - Присаживайтесь, Олег... мм-м... Павлович, в ногах правды нет. По всем канонам фантастических романов, полагается мне сейчас открыть симпатичному молодому герою свою тайну. Так что развесьте уши, пожалуйста.
      - Александр Яковлевич, я, право, так сказать...
      - Ничего. Думаете, я не замечал вашего пристального внимания к своему дому и его обитателям? Молчите, молчите, это совершенно естественно и не нуждается в оправданиях. Приготовились? Ну, слушайте же: этот дряхлый мечтатель, этот упрямый осел, этот неисправимый олух, сидящий перед вами, полжизни гонялся за призраками. А призраки - они тем и импонируют романтически настроенным людям, что представляют полную возможность полюбоваться ими издали. Они обретают вполне реальные черты, но едва протянешь к ним руки - призраки рассылаются. Их нет при свете дня, они являются лишь в причудливом освещении тенденциозного ума.
      - Не совсем вас понимаю.
      - Нет, это я не понимаю, как я мог пренебречь любым другим истолкованием, кроме того, который подтверждал мои гипотезы? Подозревать все, что угодно - от влияния алкоголя до радиопомех - и не заметить, что Прокофий просто дурачит меня! Слишком поздно!
      - Александр Яковлевич, успокойтесь. Я почти ничего не знаю о вашей работе, но результаты вы получили потрясающие. Догадываюсь, что вы изменяете химизм клеток мозга, а затем передаете информацию в виде электромагнитного пакета?
      Гораздо позже сумел Олег оценить мягкость ответа. Наверное, для Рольберга это прозвучало так же, как если бы поэта наивно спросили, не создает ли он поэмы при помощи рифмованных строк.
      - Так я и сам думал...
      И Олег услышал историю, в которой было больше формул, чем может стерпеть бумага. А если перевести ее на язык образов, то выглядела бы она примерно так:
      - ...Полгода после менингита Евгений лежал в клинике, даже реакции у него были не все, - продолжал свой рассказ Рольберг. - Надеялись только на чудо. Я под личную ответственность уговорил хирурга сделать вторую трепанацию, с условием, что он обработает некоторые участки мозга моим раствором. Результат превзошел все ожидания: Евгений не только поправился, но и стал проявлять феноменальные способности. Я привез его сюда и каждый день поражался тому, как много он читает и главное - как быстро усваивает. Конечно, мой раствор был здесь ни при чем. Просто, наверное, Евгений гениальный ребенок.
      - Но ведь он усваивал информацию, переданную в сантиметровом радиодиапазоне?
      - Наверное, мне просто это казалось. Ведь опыты, в сущности делались кустарно. Если бы Евгений, кроме модулированной записи, не имел той же информации в другом виде - тогда, конечно, можно не сомневаться в чистоте эксперимента. Но ведь я и сам многое ему рассказывал, и он интересовался книгами... К тому же я не имею ни малейшего представления, каков срок действия моего раствора. Знаю лишь твердо, что на Прокофия он вообще не действует. Алкоголь и радиопомехи здесь ни при чем.
      - Но Проня ведь тоже кое-что усвоил!
      - В том-то и дело, что он меня обманывал. Знал, какой результат меня порадует, ну и зубрил по книгам. Евгений ему пособничал.
      - А на себе не испытывали?
      - Много раз... Но, во-первых, коли сам программу составляешь - что-то да запомнишь. А во-вторых, неудачи можно истолковать хотя бы тем, что у меня многие клетки мозга наверняка задействованы, не способны принять новую информацию - то ли из-за возраста, то ли из-за прочно закрепленного опыта. Лишь теперь у меня раскрылись на все на это глаза.
      - Но черви, черви!
      - Что - черви?
      - Ну да, вы же ничего не знаете!
      И Олег рассказал историю с червями. Рольберг даже рассердился поначалу:
      - Не может быть! Мозг - высокоорганизованная материя, здесь нейроны, сложные биотоки, возможность электросвязей. А червяк - это... это червяк!
      - Червяк - это факт, с червяком надо считаться.
      - Позвольте, позвольте... Значит, раствор действует на клетки, непосредственно с ним соприкасающиеся?
      - Это легко проверить на нашем "Дубль-дубе". Представляю, сколько информации накопил Пронин желудок!
      Олег расхохотался при мысли о том, какие грандиозные возможности представляют "Дубль-дуб" и рольберговский раствор для древнего искусства чревовещания. Однако Рольберг остался серьезен.
      - Все равно не видно пути, как транспортировать раствор в мозг. Да и действует ли он на мозговые клетки?
      - Александр Яковлевич, возьмите меня подопытным! Вскрывайте череп, капайте мне на мозги! Или укольчик сделайте под черепную коробку...
      - Эх, Олег Павлович, разве вопрос о том, чтобы сделать десяток или сотню людей малость поэрудированнее? Этого-то-я и боюсь пуще всего умственного неравенства.
      - Так или иначе, но оно существует.
      - Сейчас люди равны хотя бы в своих возможностях. Имею в виду, конечно, нашу страну. Трудолюбие, стремление к учебе, упорная тренировка памяти в конце концов уравнивают шансы. Но представьте, каково будет массе людей переносить превосходство патентованных эрудитов, доставшееся им так легко и так незаслуженно! Нет, надо идти другим путем...
      20. НА РЫБАЛКЕ, У РЕКИ
      И зря Андрюха дулся, что тетя Людочка тоже поехала с нами на рыбалку. Через костер прыгать она первая придумала и пить чай на этот... как его?.. бутершафт - тоже. Подумаешь, нужна Андрюхе "чисто мужская компания" - мне она у деда во как надоела.
      А мировые у Олега друзья! Я теперь, после бутершафта со всеми на "ты" и без "дядей", просто - Володя и Серж. А тетей Людочкой я ее прозвал, и все ее теперь так зовут.
      Сказать деду, сколько мы протопали - за сердце схватится. А потом еще Олег в темноте плотик перевернул, на котором через Рузу переплывал. Эх, жалко меня с ним не было!
      Интересно получается, дома я в десять часов уже сплю, а здесь никто меня не укладывает, просто тетя Людочка нас с Андрюхой в один спальный мешок затолкала. Но спать все равно не хотелось долго. Лежим мы потихонечку, песни слушаем, рассказы разные. Володя здорово рассказывал, как он в Арктике был, на острове Франца-Иосифа.
      Тепло нам в мешке, хорошо, я и заснул. Не знаю, долго ли они еще разговаривали, только проснулся и слышу Олег про деда говорит. Примерно так:
      - ...мне дико повезло, что встретил Александра Яковлевича. Натура у него не совсем понятная, по крайней мере я в нем еще не разобрался. Знаю только, что обижен старик, в ледышку превратился, не подойти. Но голова! Самое главное - установил я с ним дипломатические отношения после того разбоя, который Женька учинил. Теперь основная задача - как бы Рольберга привлечь к нашей работе. Я даже шефу намекнул насчет новой разработки, тот согласился.
      Ребята, это такое дело, какое нам и не снилось! Не одной диссертацией пахнет! Но не будем меркантильными. Если серьезно, перспективы громадные. Тетя Людочка! Готовься к новой серии экспериментов. Только не забудь, что тебе осенью хвост по физхимии сдавать...
      Спал я в эту ночь крепко-крепко, только мало. Володя в четыре часа всех поднял, и нас с Андреем тоже растолкал. Олег со спиннингом - ему, конечно, плотик нужен. Потом рассказывал: сорвалась у него кило на два щука.
      Комаров у реки - тьма! Мы с Андреем терпели-терпели, а потом тетя Людочка увидела, что нам удочки дернуть некогда, и намазала нас "Тайгой". Я сразу чуть здо-о-ровенную рыбину не поймал! Очень уж она неожиданно ка-ак дернет, а я к себе, ну и сорвалась... Потом больше и не клевало ничего, солнышко стало пригревать, и я уснул как-то незаметно. Андрей тоже, а проснулся - то удочка уплыла.
      Зато Володя двух окуней поймал и подлещика, Серж - пескаря. Тетя Людочка потом пескаря выбросила, а из Володиных рыб уху сварила, замечательную, только очень соленую. Но все хвалили, особенно Олег наверно, потому, что остальную рыбу он покупал у каких-то братьенеров в деревне.
      В общем, нам с Андреем рыбалка очень понравилась и мы решили, когда вырастем, стать свободными братьенерами.
      ЭПИЛОГ
      "25 апреля 197... года в 10 часов 30 минут в зале Ученого Совета состоится защита диссертации на соискание степени кандидата биофизических наук О.П.КРАМОВЫМ на тему:
      К ВОПРОСУ ОБ ЭЛЕКТРОХИМИЧЕСКОЙ И ЭЛЕКТРОМАГНИТНОЙ СТИМУЛЯЦИИ ПРОЦЕССОВ НАКОПЛЕНИЯ, ПЕРЕРАБОТКИ И ДОЛГОВРЕМЕННОГО ХРАНЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ НА МОЛЕКУЛЯРНОМ УРОВНЕ
      Официальные оппоненты:
      доктор физико-математических наук Б.А.Коршунов
      доктор биологических наук В.П.Семенов
      Научный руководитель - профессор А.Я.Рольберг.