Эдуард Михеев, Анатолий Пирожков
      Предваренная формула
      Сцены из общественной, личной и дачной жизни
      О.П.Крамова, младшего научного сотрудника
      1. ДЮАР С КАРТОФЕЛЬНЫМ ГАРНИРОМ
      Вагон пригородной электрички был переполнен. Потные, измученные жарой пассажиры монолитной массой колыхались в такт движению поезда. "Компактная упаковка, - подумал Олег. - Как прессованные финики". Он стоял, прижатый к спинке сиденья мощной спиной дачницы, и мечтал лишь о том, как бы перебросить авоську из одной руки в другую. Достать газету из портфеля, затолкнутого под сиденье, нечего было и думать. В таком стиснутом и сплюснутом состоянии Олегу предстояло ехать минут сорок.
      "Надо привыкать, - успокаивал он свою крепкую нервную систему. Впереди два с лишним месяца дачной жизни. По два раза в день - это будет около ста веселеньких поездок на лоно и обратно.
      Остановки за три до Мамоновки в вагоне стало относительно свободно. Олег поспешил плюхнуться на сиденье и с наслаждением ощутил под собой жесткую горизонтальную плоскость. Постепенно у него даже стал появляться интерес к окружающему миру.
      У окна, напротив Олега, бережно держа на коленях сумку с картошкой, клевал носом пассажир в полосатой кепке. Кепка была ему явно велика и все время сползала на лоб. На остановках пассажир просыпался, водворял кепку на место и выглядывал в окно, боясь проехать свою станцию.
      "Ка тэ эн Онищенко классифицировал бы его как "социально неизбежный, но вырождающийся тип", Серж назвал бы "вечно ищущим углом треугольника". А я ему только посочувствую. Мы одной судьбы, мы оба - дачники. И обречены мы возить картошку за пятьдесят километров от Москвы".
      Взвыв тормозами, электричка подкатила к платформе Мамоновка. Пассажир в полосатой кепке встрепенулся и снял с колен сумку, собираясь выходить. И тут Олег увидел, что в сумке не только картошка.
      "Интересно... Разве жидкий азот столь уж необходимая приправа к картошке?".
      В сумке, наполовину засыпанной картофелем, лежал дюар в пенопластовом чехле. Горлышко дюара заткнуто ватным тампоном, через который просачивался дымок испаряющегося газа.
      Пропуская полосатую кепку вперед, Олег еще раз заглянул в эту старенькую хозяйственную сумку: точно, картошка и сосуд с жидким азотом. В том, что в дюаре азот, Олег не сомневался - испаряющийся газ струился вниз.
      Этот парадокс не оставлял Олега до самой дачи: полосатая кепка свернула на ту же улицу и скрылась за калиткой через три дома от дачи Олега.
      - Опять молоко взял в бутылках, а не в пакетах, - встретила Олега сестра. - Сколько раз говорить, что бутылки здесь не принимают, надо в Москву везти.
      - Извини, пожалуйста, но мне кажется, что дюар с жидким азотом довести гораздо сложнее, чем молоко в бутылках.
      - Что-о?
      - Ты не знаешь, кто живет через три дачи от нас?
      - Я не так быстро завожу знакомства, как ты. И вообще, тебе необходимо, жизненно необходимо прогуляться за водой.
      "Эх, суета дачная!" - Олегу вдруг вспомнился кран в московской квартире и, как вершина цивилизации, шумная струя воды из него. И совсем непонятно, почему гудящие его ноги повернули к дальней колонке мимо дома N_10, где скрылась полосатая кепка.
      2. РОЯЛЬ В ПОЛОВИНЕ ШЕСТОГО
      Утром Олег просыпался первым. Будили мысли о переполненной электричке, о тридцатиградусной жаре и о незаконченной статье. Скоро вернется из командировки шеф и спросит о ней. Можно сказать, что эксперимент не закончен. Тогда последует риторическое "почему?" Можно сказать, что подвели со сроками электронщики. Но этому шеф уже не поверит.
      Олег вышел на крыльцо, вдохнул чуть туманный воздух, сощурился от яркого солнца и услышал странные звуки. Если бы эти звуки раздались в московской квартире, он мог бы поклясться, что этажом выше неугомонные милые детишки опять таскают по полу привязанную за веревочку гитару.
      Олег вышел из калитки, прислушался. Вот опять загрохотало, басовито загудело. На высоком крыльце дома N_10 наблюдалась какая-то возня. Двое мужчин, в одном из которых Олег узнал вчерашнего попутчика, выталкивали через дверной проем черную громадину рояля. Рояль юзом сполз по ступенькам и, возмущенно взревев всеми струнами, как подбитый мастодонт грохнулся в высокую траву. Вслед вылетели три его ноги.
      - Не забудь струны снять, Прокл! - донеслось из дома.
      "Концерт поп-музыки окончен, пора переходить к водным процедурам".
      Прудовая вода наждаком содрала с Олега остатки сна, голова прояснилась, но продолжать разгадывать тайны дома N_10 уже не было времени. Десять минут автобуса, сорок пять - электрички, легкое самбо в метро вернули Олега в привычную колею. Начинался обычный рабочий день.
      3. НЕЭКВИВАЛЕНТНЫЙ ПРОНЯ
      Молоденькая библиотекарша косо посмотрела на посетителя, чья внешность несколько дисгармонировала с академической обстановкой читального зала для научных сотрудников.
      - Эти журналы мы не выдаем, они только для внутреннего пользования.
      Посетитель положил свою полосатую кепку на барьер, извлек из кармана огромный, не первой свежести платок, звучно высморкался и елейно прогнусавил:
      - А ты, девонька, к заведующему сходи, к Пал Николаичу. Он даст. Вот и записочка ему.
      Из кепки появился клочок бумаги, который посетитель бережно положил на стол. Недовольно поведя плечиками, девушка небрежно взяла записку и скрылась в лабиринте стеллажей.
      Неизвестно, что за разговор происходил в глубине хранилища, но девушка вернулась с красными пятнами на щеках и выложила на барьер английские журналы. Посетитель довольно хмыкнул.
      - Ты, девонька, здесь новая, вот порядков и не знаешь, - гнусавил он ей, заворачивая журналы в мятую газету и перевязывая бечевкой. - Счастливо оставаться, девонька.
      Через полчаса Проня был уже далеко от библиотеки. В проходной небольшой фабрики он позвонил по внутреннему телефону. Разговор с вышедшим к Проне молодым человеком в усиках происходил на улице.
      - Давай! - тихим требовательным голосом произнес Проня.
      Усатый подал ему небольшую коробочку.
      - Как обратный ток?
      - Все в ажуре, сам проверял, - убедительно прошептал тот.
      - Смотри, если что не так - заменишь. - Проня достал мятую пятерку, поколебался, добавил еще рубль.
      - Маловато...
      - Обойдешься, не своим торгуешь. Достань мне к среде парочку тиристоров на пятьдесят ампер.
      - Это сложно, - промямлил усатый.
      - Ничего, постарайся...
      Дальнейший субботний маршрут полосатой кепки был не столь замысловат: продовольственный магазин и вокзал. Но приобретенный в магазине товар оказался не менее дефицитным, если учесть, что до одиннадцати было еще далеко.
      Солнце шпарило уже не на шутку, когда Проня вышел из электрички на перрон Мамоновки. Он встал в хвост очереди, состоявшей исключительно из представителей менее прекрасной половины человечества, и проигнорировал предложение быть третьим. Не спеша, со вкусом отпил половину кружки и в освободившееся пространство влил содержимое четвертинки.
      - Каждая формула эквивалентна некоторой предваренной Формуле, - изрек Проня, понюхав на закуску рукав, и добавил:
      - Если верить теореме Эрбрана-Генцена.
      4. НЕ ПЬЕМ МЫ, А ТОЛЬКО ЛЕЧИМСЯ...
      "Действие есть осуществленная мысль, являющаяся звеном в цепи умозаключений, например: суббота - жаркое утро - непреодолимое чувство жажды - холодное пиво".
      И "друг в стройную логическую систему Олега ворвались помехи. Точнее, одна помеха. На фоне блестевшей а солнечных лучах канареечными боками цистерны "Пиво" мелькнула полосатая кепка.
      "Любопытно, все дороги ведут к святому источнику". Первоначальное решение Олега подверглось коррекции, обретя практическую цель. "Сейчас он мне ответит хотя бы на один из множества возникших вопросов".
      Прихватив в каждую руку по кружке. Олег пристроился подле интриговавшего его дюароносителя и сразу же погрузился в облако насыщенных паров перегара. Ему даже показалось, что над полосатой кепкой дрожит мутное марево.
      - Со вчерашнего трясет? - участливо спросил Олег, прихлебывая пиво.
      - С прошлогоднего, - буркнул "полосатая кепка", не поднимая от кружки глаз. Пиво, будто вылитое в бидон, исчезло в его горле.
      - А мы ведь соседи, - между глотками продолжал Олег. - Ты из десятого дома?
      - Чего надо? Ходят всякие, привязываются, - содержимое второй кружки перелилось внутрь так же молниеносно.
      Не растерявшись от такого поворота, Олег подсунул ему свою кружку. Видимо, из уважения к даровому "полосатая кепка" пил медленными глотками.
      - Чево хочешь-то, говори. Кран, што ли, надо? У меня все краны спрашивают.
      - Кран мне не нужен, мне, понимаешь, жидкий гелий понадобился.
      - Чево, чево? - от резкого движения кепка сползла на лоб.
      - Гелий, говорю, сможешь достать? - перешел на шепот Олег. - Хотя бы один дюар. Литра полтора - два.
      - А зачем тебе гелий, я тебе лучше кран достану, три четверти дюйма, совсем новый. А на гелия плюнь, гелий не водка, много не выпьешь...
      "Полосатую кепку" качнуло. Сохраняя равновесие, он доверительно ухватился за Олега.
      - Тебя как зовут-то? - развивал знакомство Олег.
      - Прокофий Васильевич, значит... Проней еще меня кличут... инвалид второй группы... не пьем мы, а только лечимся... пиво это тебе не гелий... выпьем лучше пива...
      Олег прислонил Прокофия Васильича к цистерне, принес еще пива.
      - На вот, Проня, пей. Пиво это не гелий.
      - Чево ты привязался, - заорал неожиданно тот. - Не пью я гелий... я лечусь... чево привязался к человеку...
      Проня шумел громко и долго. Кое-как Олегу удалось его успокоить и повести в сторону дома N_10. По дороге тот плел что-то о мнемосхемах и о нарушении синапсов под действием алкоголя. Втиснуть его в калитку дома было не просто. Проня не хотел пускать за нее Олега. Но Олег, действуя частично уговорами, частично физически, успел проскочить, прежде чем калитка с громким стуком захлопнулась. Проня сдался и обмяк.
      - Каждая формула эквивалентна некоторой предваренной формуле, пробормотал он и наступил на куст пионов. К крыльцу они подошли обнявшись.
      - Шшш... - приставил палец к губам Проня. - Ты знаешь, куда мы идем?..
      - Мы идем одним путем, - заверил его Олег.
      В этот момент появился еще один обитатель дома N_10. Весьма пожилой, лет за шестьдесят, черноволосый, с седыми висками мужчина моментально отрезвил Проню строгим взглядом.
      - Что это значит, Прокл?
      - Извиняйте, значит, Алексан Яковлевич, - неуверенно начал тот. - Не пил я, а только лечился. Исключительно для поддержки тонуса...
      - Вижу твой тонус. Сколько раз повторять, что ты загубишь... - он перевел взгляд на Олега. - Чему обязан, молодой человек?
      - Простите, я только доставил Прокофия Васильевича. Он немного не в себе, я и помог.
      - Благодарю вас, не стоило себя утруждать.
      - Что вы, я по пути. Живу рядом.
      - Еще раз благодарю. Всего хорошего. Прокл, иди домой.
      Это было уже невежливо. После такого приема Олегу оставалось повернуться и уйти.
      5. ДЕБЮТ В СТИЛЕ ВУНДЕРКИНДА
      Андрейке было скучно. Хотя он и обыграл в пинг-понг своего нового приятеля Евгения, но в шахматах ему, чемпиону 4-6 класса, нечего было и думать равняться с Женькой, который упорно просил называть себя Евгением и никак иначе. Этот Евгений как по нотам разыграл староиндийскую защиту, и на двадцать первом ходу Андрей смирился с неизбежностью мата. Не скрывая своего превосходства, Евгений еще раз заставил Андрея сдаться и ушел домой.
      Остро переживал свой позор Андрей. Он слонялся по саду, пока не наткнулся на загорающего дядю Олега. Андрей звал его просто Олегом подумаешь, разница в двадцать лет.
      - Олег, ты когда научился играть в шахматы?
      - В третьем классе. А по-настоящему в пятом. Второй разряд в институте получил. А что?
      - Да так. Есть люди, которые и в десять лет прилично играют.
      - Не себя ли ты имеешь в виду? Между прочим, если набиваешься на партию, то ничего не выйдет. Я не способен. Я расслабился и загораю.
      - Нет, Олег, на партию я не набиваюсь. Уже сыграл две. - Андрей огорченно вздохнул.
      - И проиграл, ясно как божий день.
      - Ага. Вундеркинду.
      - Это у тебя на челе написано. Где ты нашел такого Капабланку. Его случайно не Хосе Рауль зовут?
      - Нет, Евгением. Из десятого дома.
      - Вот как? - Олег от удивления снял темные очки. - Я и не знал, что там ребенок есть.
      - Это такой ребенок, что тебя за пояс заткнет. Он говорит, что в школу больше ходить не будет, ему там делать нечего. Его дедушка по своей системе учит...
      Видно, Андрей боялся, что даже Олег, который всегда терпимо относился к его расспросам и рассказам, теперь ему не поверит. И он, торопясь выложить все, взахлеб начал говорить Олегу о непонятном своем приятеле из дома десять.
      - Олег, Олег, послушай, что он говорит. Он говорит, что уже знает все, что должны учить только в десятом классе. Ты не думай, я ему тоже сперва не поверил, я ему сказал, что он ненормальный, а он говорит, что он нормальный, а все люди ненормальные. Нет, он сказал - не все, а большинство, что попадаются и нормальные, например, Эйнштейн, Бор и этот... Кизинберг...
      - Гейзенберг.
      - Правда, Гейзенберг. А еще он сказал, что мы все ненормальные, потому что у нас в мозгу не все клетки заняты этой... ну, вроде знаниями...
      - Информацией?
      - Ага. А у него, он говорит, скоро весь мозг будет ею занят, и тогда он будет совсем нормальный и ему не надо будет учиться в школе и в институте. Он сказал, что будет только перерабатывать ее...
      - Кого?
      - Ну, эту информацию. Врет он все, да, Олег?
      - Не врет, а фантазирует, - как можно равнодушней постарался охладить страсти племянника Олег.
      - Я тоже так подумал и сказал ему. А он не обиделся нисколько, только посмеялся и сказал, что Эйнштейну тоже не верили, думали, что он сумасшедший. А еще Женька обещал попросить своего дедушку, чтобы он и меня тоже... ну, чтобы в школе не учиться. Мне бы хорошо, пускай только в школе не учиться, а в институте я сам буду...
      - Только все это враки, - вздохнул Андрей, потом добавил: - Хочешь, я его приведу вроде в шахматы играть, а ты его проверишь?
      - Что же, приводи. Посмотрим на твоего вундеркинда и в шахматишки сыграем. Кстати, ты не знаешь фамилию его деда?
      - Знаю, зовут Александр Яковлевич, а фамилия Рольберг.
      6. ЧАЕПИТИЕ ПОД ЯБЛОНЕЙ
      - ...непременно надо добавить, можно и китайку, порезать только, чтобы семечки не попали. Яблочко, Нина Павловна, кислинку дает. Может, чистая ягода и полезнее, да вкус приторный уж очень, а с яблочком в самый раз.
      - Надо и мне баночку засахарить, а то последний год к перемене головные боли...
      - Первое средство от гипертонии. И брату в Мурманск всегда посылаю, очень благодарит. Сосед вот из 10-го дома, профессор, нонешний год привой просил.
      - Кстати, Муза Федоровна, не знаете, ваш сосед из 10-го дома какой наукой занимается?
      - Вот чего не скажу вам, Олег Павлович. Спрашивала его как-то, да не запомнилось, что-то уж очень мудреное. Да он третий год всего у Прохоровых дом купил, как на пенсию вышел. Персональную получает, ну и на книжке, чай, есть. Людочка к нему каждый день бегает, и не только газеты, а то книги, то бандероли, то переводы носит.
      - Я думал, он дачу снимает на лето, как мы.
      - Нет-нет, хозяйствует. И в саду когда что поделает, ну, конечно, без Прони бы ему зарез.
      - А кем ему этот Проня приходится?
      - Да никем. Наш он, местный. Золото был бы мужик, все в руках спорится, и где достать что, и что сделать... Только несамостоятельный - выпивает.
      - Что ж у него, никого родни нет, а Проня вроде прислуги?
      - Дочка была у Александра Яковлевича, померла, вроде - от рака. Внучка оставила деду. Не хочу сказать худого, только отец ни разу сына не проведал, и есть вообще он, нет ли - не знаю... Да что мы все про соседа, уж Нина Павловна заскучала, и вареньица не подкладывает...
      - Что вы, Муза Федоровна, такое замечательное варенье! Я смотрю, вроде Андрей там за калиткой... Андрей! Андрюша! Иди чайку выпей, избегался весь за день, не поел толком.
      - Не хочу, мам! Мы с Евге... с Женькой сейчас на пруд пойдем.
      - Иди сюда, тебя говорят! Съешь вот, с маслом и вареньем. А почему с тетей Музой не поздоровался?
      - Здрасьте! Ну мам, меня Женька ждет... Еще червей накопать надо...
      - Да отпусти ты его, Нина. Спиннинг мой, смотри, не трогай!
      - Ладно!
      - Вы тоже рыбачите, Олег Павлович? Только в нашем пруду одни головастики.
      - Завтра после работы на Истру едем. Все наличные колеса мобилизовали: красухинский "Москвич", двое на мотоциклах с колясками, даже шеф свою "Волгу" пригонит.
      - Приятно, когда такой дружный коллектив. У нас в ателье ничего похожего: устаем, конечно, заказов - ужас сколько, да и на дому все подрабатывают. На сто двадцать-то особенно не разгонишься, вот и приходится дополнительно клиентуру брать.
      - У нас поллаборатории по 120 получают, лаборанты по 90, и ничего, вроде хватает. Не в деньгах счастье, главное - чтобы работа нравилась.
      - Извиняюсь, Олег Павлович, вы кто же по специальности будете?
      - Я вообще-то радиоинженер, но мы работаем на стыке двух наук: физики и биологии. В наше время самые крупные открытия делаются как раз... Вы что-то хотите сказать, Муза Федоровна?
      - Вспомнила! Когда свою специальность вы назвали: то же самое говорил о себе Александр Яковлевич.
      7. СУББОТА НАЧИНАЕТСЯ В ПОНЕДЕЛЬНИК
      Элегантный портфель и чехол со складными удочками в одной руке, рюкзак со штормовкой и прочим рыбацким барахлом в другой - таким было появление Олега в вестибюле института. С одной стороны, сегодня можно было вообще не появляться в институте, а сразу махнуть на Истру, но с другой стороны... существует Государственная комиссия, которой принципиально плевать на рыбалку. Захотелось же ей назначить приемку блока "Дубль-дуб" именно на пятницу...
      Пока Олег соображал, куда бы забросить барахло, из лифта вынырнул Сережка Маковец.
      - Здорово! Ты долго будешь здесь торчать? Мы с ног сбились - его ищем, шеф психует, Людочка с Зоечкой тихо рыдают, а он - нате вам пожалуйста прохлаждается. Тебе известно, что селектор опять не в дугу?
      - Но мы же его вчера отладили...
      - Что было вчера, я прекрасно помню, однако ты не знаешь, что есть сегодня. Меньше спать надо. Пошли.
      В лаборатории царил тихий ужас. Вытащенный из стойки селектор зловеще поблескивал оголенными внутренностями, вокруг него на цыпочках суетились братья-электронщики Володя и Володя, на осциллографе неистово метались сбитые синусоиды, в углу притихли лаборантки Людочка и Зоечка, а над всем этим возвышался спокойный и грозный, как Наполеон накануне Ватерлоо, шеф.
      - Добрый день, - недрогнувшим голосом произнес Олег.
      - Вы, Олег Павлович, неисправимый оптимист, если вам этот день показался добрым. Вчера вы меня заверили, что установка в полном порядке, а что я вижу сегодня?
      Шеф пожевал губами, поставил стул посреди комнаты и сел, всем своим видом показывая, что он возмущен и не уйдет отсюда до победного конца.
      - Вам, Олег Павлович, как никому другому должно быть известно, что сроки приемки назначает Государственная комиссия, а не мы, и срывать эти сроки мы не имеем права, так как в противном случае с нас сорвут головы.
      - Борис Львович, все это мне прекрасно известно. А поскольку я оптимист, то, уверяю вас, селектор заработает и приемка пройдет успешно.
      Хотя Олега и раздражало присутствие за спиной шефа, он решительно снял пиджак, засучил рукава и склонился над блоком.
      "До комиссии полтора часа, а так как барахлит только селектор, это еще полбеды. Придется все-таки заменить декатроны. Сколько раз просил снабженцев заказать декатроны, вот и остались на мели. Сейчас вот поставлю новые, а если они не выдержат во время испытания?".
      - Серж, давай выход с генератора проверки.
      - Уже давали.
      - Давай еще...
      Время шло, селектор не поддавался никаким уговорам. Олег смущенно поглядывал на часы: до начала комиссии час, сорок минут... Чтобы скрыть свое беспокойство, он с отверткой полез в схему, проверил контакты, пайки.
      - А, черт!.. - задергался Олег. Искры перед глазами, искры в глазах... Шестьсот вольт - не шутка, особенно когда это неожиданно.
      - Коротнул? - выдохнул Сергей.
      - Есть немного... - Олег потер шишку на затылке - крепко врезался об стойку. Сквозь табачный дым пробился резкий запах озона.
      - Серж, меняй вот этот электролит, в смещении утечка.
      В комнату ввалился Глеб, притащил катодник.
      - Ну, что, братцы, припухаем? Как шведы под Полтавой? Он грохнул катодник на стол и потрепал Сергея по согнутой спине.
      - Замолкни, ты, - зашипел Олег. - Шеф...
      - Где шеф? - изумился Глеб. - Он в данный момент несется во всю прыть к начальнику отдела, меня чуть не сшиб.
      И действительно, шефа в комнате не было. Все облегченно вздохнули и сели покурить. Сергей отставил паяльник, достал "Яву".
      - Олег, успокой нервы. Прорвемся.
      - Теперь прорвемся, - ответил Олег, доставая из пачки сигарету.
      - Сейчас проверим, все должно быть о'кей! Иначе переквалифицируюсь в управдомы.
      Закурили, помолчали.
      - Серж, а как рыбалка? Не раздумал?
      - Плюнем на все и в 17:30 отчалим. Кстати, Олег, ты обеспечил червей?
      - Ребята, каюсь. Не надо казнить, надо миловать. Совсем забыл. Честное слово, до последнего момента помнил, потом заторопился на электричку и...
      - Так, - ледяным голосом произнес Сергей. - Что будем с ним делать?
      - Изрубим его на мелкие кусочки и скормим рыбам вместо приманки, предложил Глеб.
      Олега спас телефонный звонок. Он взял трубку.
      - Да, я слушаю, Борис Львович. Что? Но у нас почти все в порядке. Да, почти. Время еще есть. Как вы говорите? До понедельника? Но... Ясно.
      - Могу вас обрадовать, сеньоры, рыбалка отменяется по техническим причинам. Комиссия переносится на понедельник, но... Нам предстоит провести субботу, а может и воскресенье в обществе селектора. У кого нет финансов на пропитание, шеф может ссудить до получки. Короче говоря, закончил Олег, - мы находимся под арестом на служебном месте. Для нас, сеньоры, суббота начнется в понедельник.
      - Но мы же почти все сделали, - возмутился Сергей.
      - Шефа смутило именно это "почти". Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
      8. ГЛАВА ОБ ОРАТОРСКОМ ИСКУССТВЕ
      Вообще, Олег - мировой парень, но иногда бывает такая зануда! Возьмется во мне воспитывать то, чего самому не хватает - железную волю или там усидчивость... В воскресенье все вроде хорошо началось: приехал он из института, где всю субботу пропадал, пробежались мы до пруда, поныряли с мостика, Олег баттерфляй изобразил. Мне бы помолчать на обратном пути, а я, как дурак, стал с ним про здешнюю жизнь разговаривать. Он все слушал-слушал, а когда я рассказал, как мы с Женькой над Проней подхохмили, тут на него и накатило.
      - Слушай, - говорит, - ты же сущий неандерталец. Из твоих междометий понять ничего невозможно. Только и слышу: "А он ка-ак повернется, а он от него! А я - тоже тут, а он - в другую сторону! Во здоровски!". Порядок и причинность событий, даже основное содержание конфликта из этих бессвязных и безграмотных оборотов выяснить не представляется никакой возможности.
      Я, конечно, обиделся. А Олега понесло...
      - Культуру речи надо воспитывать с детства. Начнем сейчас же. Даю тебе пять минут на подготовку и три - на рассказ. Учти, пока не услышу от тебя связное и литературно грамотное повествование - пинг-понга от меня не ожидай.
      - Да чего тут, - говорю, - рассказывать-то? Всего и делов...
      - Не делов, а дел. Кроме того, будет значительно лучше, если ты исключишь необязательные вводные слова и обороты.
      - А сам-то... Всю дорогу - "так сказать" да "так сказать"...
      - Критику принимаю, моя речь тоже не изящна. Но что значит твое "всю дорогу"?
      - Ну, ты всегда, значит, в разговоре это говоришь.
      - Говоришь в разговоре... Ну... Значит...
      - Ты не к месту употребляешь это выражение.
      - Чудесно! Итак, через пять минут я тебя выслушаю. Посиди на скамеечке, заодно обсохнешь.
      Вот хохма! Пока я не подбирал для Олега слова, рассказывать было интересно. А тут... Я подошел к Олегу и выпалил:
      - Я помог моему другу Евгению тайно заменить четвертинку водки, купленную Проней, бутылкой с лекарством, предназначенным ему.
      - Плохо, очень плохо. Мало того, что пропали интересные подробности из этой фразы невозможно установить, какое лекарство, от чего оно и какова была реакция Прони, Попробуй все сначала, примени знания правил русского языка, приобретенные в школе.
      - Зная о пристрастии Прокофия Васильевича к спиртным напиткам, мы с Евгением, действуя в его же интересах, подменили водку лекарством. Выпив это лекарство, Проня обнаружил подмену, и, заподозрив нас, наблюдавших за ним из-за сарая, где он, то есть Проня, обычно пил не лекарство, а водку...
      Я окончательно запутался и замолчал.
      - Задаю наводящие вопросы. Проня лечится от алкоголизма?
      - Откуда я знаю! Женька говорил, что дед ему говорил, что Проня скоро совсем по-другому заговорит, если будет облучаться.
      - Ну и язык! Говорил, заговорит... Поистине, ты меня заговоришь. Наверное, не облучаться, а лечиться?
      - Нет, облучаться! Александр Яковлевич его облучает. Мне Женька и про облучатель рассказывал. И Проню я после облучения видел, он нам с Женькой все рассказал.
      - Что же он рассказал?
      - Весь КОАПП рассказал! Передачу такую по радио, знаешь? Ну, прямо слово в слово, и за Кашалота, и за Стрекозу, там еще про фигурное глотание.
      - Непонятно, причем здесь облучение? Наверное, у него память хорошая?
      - Да нет! Ему всегда Женькин дед дает лекарство и облучает, а Проня тогда много-много запоминает. А так у него память плохая, он сам говорил.
      - Но зачем ему, так сказать, детская передача?
      - Ага! Сам - "так сказать", а ко мне придираешься? Не буду я ничего рассказывать, и воспитывать меня нечего, я ребенок, расту еще и не обязан знать про разных алкоголиков, это непедагогично...
      Надулся я на Олега, иду, не разговариваю. Он тоже молчит. Молчал, молчал и не выдержал, начал подлизываться.
      - Знаешь, Андрей, мы на рыбалку в понедельник собираемся, прямо с работы, поэтому я не могу тебя взять с собой. Может быть, ты сделаешь одолжение, накопаешь червей? Ты ведь знаешь, где черви хорошие...
      - Ладно, накопаю, - смилостивился я. - У Евгения за сараем отличные черви, мы всегда там копаем.
      А Олег опять меня стал выспрашивать:
      - Андрей, а почему ты считаешь, что лекарство для Прони связано с облучением?
      - Это не я так считаю, так Евгений говорит.
      - Ясно. А как часто Проня получает лекарство?
      - Не знаю... Вроде бы, каждый день.
      - Так... хорошо.
      И вижу, задумался Олег со страшной силой. Идет, запинается, на меня ноль внимания. Я опять обидеться хотел, а он говорит:
      - Слушай, Андрей, а не могли бы вы с Женькой, то есть с Евгением, добыть мне этого лекарства? Хотя бы самую малость.
      Я, конечно, удивился, вот дела, думаю.
      - Достать можно, только если ты попросишь хорошенько и приставать не будешь со своим воспитанием. Проня все равно его за сарай выливает. А зачем тебе оно?
      - Надо, для одного дела.
      Ну, дошел, думаю Олег. Тоже лечиться собирается...
      10. СЕКРЕТ ПОЛОСАТОЙ КЕПКИ
      Воскресенье. Благословенный день, если хоть половину его можно использовать в качестве выходного. Можно полностью отрешиться от будничных дел, что Олег не замедлил сделать. Покончив с воспитанием племянника, он вошел в сад, разнежился под солнышком на скамейке и стал глубоко дышать. Дышать тем несравнимым ароматом летнего сада, на который в будни просто не хватает времени.
      Может быть, Олег задумался, может быть, просто задремал, и долго ли это продолжалось - тоже не понял, словом, услышал он только конец разговора:
      - Да нет, что вы, я не пью, увольте. А система эта навечно, вспомните еще Прокофия.
      И Олег увидел Проню. Он стоял перед Музой Федоровной, вертел в руках газовый ключ и не решался взять зеленую трехрублевку, предназначавшуюся в вознаграждение за починку летнего душа.
      Олег немедленно вмешался.
      - Прокофий Васильевич, зачем же вы отказываетесь? Всякий труд требует материального стимулирования. Берите, не стесняйтесь.
      А когда Проня смущенно сунул трехрублевку в карман, увлек его в дом.
      - Не могли бы вы, Прокофий Васильевич, телевизор у меня посмотреть? Что-то картинки совсем нет.
      Проня потоптался у порога, вытирая совершенно сухие ноги, и вошел за Олегом.
      Старенький "Рекорд", предназначавшийся исключительно для дачи и не раз реставрированный Олегом, действительно был неисправен. Сестра, вытирая на днях пыль, сдвинула отклоняющую систему. Этим-то и решил воспользоваться Олег для налаживания дальнейших контактов с Проней. Как он и ожидал, неисправность не обескуражила Проню, как будто тому было безразлично, что ремонтировать - душ или телевизор.
      Проня подождал пока телевизор прогреется, покрутил ручки настройки и уверенно ослабил хомутики отклоняющей системы. Через пять минут изображение встало на свое место, а Проня направился к двери.
      - Куда же вы, Прокофий Васильевич! Так не годится, дорогой. Надо это дело оформить, а то работать не будет телевизор-то, а?
      - Нет, я, пожалуй, пойду. Пустяки, да и не к чему вроде...
      - Прокофий Васильевич, не обижай. Выпьем по маленькой, одному-то мне скучно...
      Олег сам поразился, откуда у него взялся такой хлебосольный тон прожженного хозяйчика, и продолжал в том же духе. Он усадил Проню за стол, выбежал на кухню.
      - Поговорить с тобой хочу, Прокофий Васильевич. - Олег поставил на стол графин и фужеры.
      - Опять, что ли, гелий просить будешь?