Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Убийства в алфавитном порядке

ModernLib.Net / Детективы / Эдигей Ежи / Убийства в алфавитном порядке - Чтение (стр. 3)
Автор: Эдигей Ежи
Жанр: Детективы

 

 


      – Наша машина шумит. Вагоны, съезжающие с горки, также стучат на рельсах. А по соседнему пути каждые две минуты проносится пассажирский или прямой товарный, который не останавливается в Забегово. Тут хоть из пушки пали – никто не обратит внимания.
      Как раз в этот момент, как бы подтверждая показания железнодорожников, мимо с грохотом промчался ярко освещенный скорый поезд. Грохот был такой, что офицер милиции не слышал слов своих собеседников, стоящих от него в каких-нибудь двух метрах.
      Отдав распоряжение убрать труп, майор со следственной группой вернулся на вокзал. Перед уходом он предупредил всех железнодорожников о необходимости явиться на следующий день в милицию для дачи письменных показаний. На вопрос начальника станции о результатах работы милиции офицер развел руками:
      – Осмотрим территорию днем. Может быть, тогда что-нибудь найдем.
      Железнодорожник скептически усмехнулся, но, разумеется, не прокомментировал слов коменданта милиции, а с юмором висельника заметил:
      – Хорошо, что моя фамилия начинается на букву «R». У меня еще есть немного времени. Теперь на повестке дня буква «Е».
      Эти слова могли оказаться правдой. Уже погибли: Адамяк, Боженцка, Червономейский и Делькот. Все в очередности, соответствующей буквам алфавита. Майор Зайончковский чувствовал, что его охватывает ужас. Он делал все, что в его силах, но, к сожалению, не смог воспрепятствовать очередному убийству.
      Сколько их еще будет в таком спокойном и тихом совсем недавно Забегово?!

Штабное совещание

      Командированная из Ченстоховы Барбара Шливиньска приехала в Забегово на четвертый день после убийства Адама Делькота. На следующий же день после прибытия в комендатуру милиции она заперлась в выделенной ей комнате и занялась изучением толстых папок дела.
      Майор Станислав Зайончковский заглядывал в эту комнату по крайней мере дважды в день. И всегда видел девушку за столом, заваленным бумагами. «Ну, как там дела?» – спрашивал он и каждый раз получал один и тот же ответ: что у нее еще нет сложившегося мнения о сущности таинственных убийств, которые так всполошили жителей Забегово.
      Комендант начал терять терпение. Ну на что годится эта девушка, если за четыре дня она не смогла прочесть несколько папок с бумагами! Дело-то совершенно ясное. Единственная проблема в том, каким способом поймать сумасшедшего, прежде чем он совершит очередное убийство.
      – Такая твердолобая или наизусть учит? – откровенничал Зайончковский с капитаном Зигмунтом Полещуком. – Недаром у меня были самые худшие предчувствия, когда я узнал, что воеводство повесило нам бабу на шею.
      – Подождем, что она сама скажет, – успокаивал капитан слишком вспыльчивого начальника.
      Наконец на пятый день Шливиньска доложила коменданту, что закончила знакомство с делом. Майор принял решение немедленно созвать совещание всех офицеров, так как обстоятельства складывались наихудшим образом. В Забегово началась настоящая паника. Между тем воеводская комендатура, которую столько раз просили о помощи, никакой помощи не оказала, но зато сделала милиции Забегово выговор за плохую оперативность, поскольку здесь не предотвратили очередного убийства, хотя можно было предвидеть, что жертвой убийцы окажется человек с фамилией на букву «D». Зайончковский, когда получил этот «сюрприз» из Катовице, ярился так, что даже Зося боялась войти к нему в кабинет.
      И вот все собрались у коменданта. Зося принесла кофе, поставила его перед каждым из офицеров и тихо закрыла за собой дверь. Ей было приказано никого не впускать, даже если все загорится.
      – Панове, – майор открыл заседание небольшой группы, – не буду вам ничего говорить, вы сами знаете, какая сложилась ситуация в городе и у нас в комендатуре. Должен признать, что люди, проводившие следствие по этому кошмарному делу, сделали буквально все что можно и даже больше, чем было можно. К сожалению, безрезультатно. Следствие не продвинулось ни на шаг, а уже налицо четыре трупа. Каковы ваши предложения?
      – Валяй, Бася, – подбодрил Шливиньску капитан Полещук. – У тебя на этот счет свежий взгляд.
      «Уже снюхались, уже на „ты“, – мелькнула у майора мысль. – Полещуку достаточно, чтобы была юбка и физиономия чуть получше печного горшка, и он тут же начинает ухлестывать. Вот бабник! А она с ним кокетничает, скалит зубы».
      – Почему я? – защищалась Шливиньска. – Я только пятый день в Забегово. Пусть говорят более знающие.
      – Ну хорошо, начну я, – сказал Зайончковский. – Мы имеем дело с каким-то сумасшедшим или извращенцем. С человеком, у которого мания убийства. Убивает беспричинно, заботясь только об алфавитном порядке фамилий своих жертв. Именно бессмысленность этих убийств является главным препятствием в его поимке. Отсутствуют всякие основания для убийства именно Делькота, а не Денбицкого, например, или Дедерко. Случайный состав жертв вызывает панику в городе. Признаю, что наша роль, роль милиции, очень трудна. Мы работаем вслепую. Единственный способ поймать преступника – это захватить его на месте преступления. А поскольку, как нам известно, преступник наряду с другими орудиями убийства использует и пистолет, дело представляется совершенно бесперспективным. Даже великолепно организованная засада может не уберечь очередную жертву от смерти и, что не исключено, повлечь за собой смерть кого-то из наших людей.
      – И тем не менее мы должны идти этим путем. Я не вижу другого способа, – поддержал капитан Полещук коменданта милиции.
      – Безусловно. Кто поступил на службу в милицию, должен быть готов к опасности, даже к смерти. Но самое худшее то, что мы не можем обеспечить стопроцентной безопасности людям, которым грозит нападение маньяка.
      – Людям с фамилиями на «Е», – добавил подпоручник Жешотко.
      – К счастью, в Забегово только семь человек с такими фамилиями, – пояснил Полещук, – а в соседних гминах едва наберется одиннадцать. Такой горстке мы еще можем обеспечить личную охрану круглые сутки.
      – Не семь, а шесть, – поправил Зайончковский. – Час назад мне звонил Эмилианович, дантист, так он до окончания этого дела уезжает из Забегово. Он сказал, что, конечно, каждый человек умрет, но ему, однако, хочется, чтобы с ним это произошло не очень скоро и не из-за бездарности милиции. Меня чуть удар не хватил, но что я мог ему ответить?
      – Тем лучше, что шесть. У преступника будет меньше выбор.
      – А может, он перейдет к следующим буквам? На «F», пожалуй, фамилий больше, – размышлял вслух подпоручник Жешотко. – И потом, ему необязательно убивать в очередности букв алфавита.
      – Нет, обязательно, – энергично возразил майор. – Этот ненормальный не способен к холодному размышлению. Стукнуло ему в голову, что надо убивать в алфавитном порядке, и он так и будет делать. Пока не попадется.
      – Дай Бог, чтобы попался, – вздохнул Жешотко.
      – Таким образом, – вмешался капитан Полещук, – мы должны, как паук, сплести паутину и ждать, пока наша муха попадет в нее. Уже три дня сыщики ведут тщательное наблюдение за всеми, кто может стать будущей жертвой этого маньяка. Наши люди вооружены и имеют приказ в случае риска применять оружие даже без предупреждения. Охрана организована так, чтобы никто, кроме заинтересованных, о ней не знал.
      – Это невозможно, – взял слово поручник Анджей Стефаньский, тот, который в комендатуре занимался вопросами транспорта, а до сих пор сидел молча, прислушиваясь к дискуссии.
      – Почему? – удивился Полещук.
      – Потому что тут, в Забегово, каждый знает каждого. Слишком маленький городок, чтобы можно было что-то сохранить в тайне. Наших людей независимо от того, ходят ли они в мундирах или же одеты в гражданское, сразу узнают на улице. А преступник – один из жителей нашего городка и наверняка знает, хотя бы в лицо, все офицерские и сержантские кадры. Он будет сидеть тихо и спокойно до тех пор, пока мы не снимем охрану. Мы ведь не можем держать ее бесконечно. А на следующий день хладнокровно убьет очередную жертву.
      – По вашему мнению, – майор Зайончковский проявлял все большую нервозность, – нет никакого способа остановить убийства?
      – Я этого не говорил, – защищался Стефаньский. – Я только утверждаю, что способ, предложенный капитаном, не даст никакого результата.
      – А что вы предлагаете взамен?
      – Не знаю, – поручник беспомощно пожал плечами. – Действительно не знаю.
      – Может быть, пригласить сыщиков из других городов и воеводства? – подсказал Жешотко. – Мы бы демонстративно сняли наших людей, а те, никому неизвестные, взяли бы охрану на себя, причем тайно даже от наиболее заинтересованных. Это могло бы обмануть преступника, который, почувствовав себя в безопасности, попробовал бы продолжить свою «деятельность».
      – Этот способ, может быть, и хорош, но невыполним. Сейчас ситуация как в других городах, так и в воеводстве такова, что мы должны рассчитывать только на собственные силы. Существенную помощь мы можем получить не раньше начала октября.
      – К этому времени наш «Икс», – усмехнулся капитан Полещук, – отстреляет половину алфавита.
      – Этого не случится, – неожиданно раздался голос поручника Шливиньской.
      – Ты думаешь, Бася? – Капитан как бы подчеркивал свое близкое знакомство с красивой девушкой.
      – Не думаю, я в этом уверена.
      – Может, вы нам подробнее поясните? – Майора разозлила спокойная уверенность девушки.
      – Пожалуйста. – Шливиньска от волнения даже слегка раскраснелась. – Постараюсь говорить как можно короче.
      – У нас есть время до следующего убийства, – буркнул Стефаньский.
      – Прошу прощения за то, что осмеливаюсь критиковать старших по званию, возрасту и опыту, но мне кажется, что в этом деле сделана серьезная ошибка.
      – Какая? – вспылил майор, задетый этими словами. Ведь именно он с самого начала руководил следствием.
      – Разрабатывалась версия, в соответствии с которой мы имеем дело с сумасшедшим или извращенцем. И в этом направлении шла вся деятельность милиции.
      – А как иначе объяснить тот факт, что люди гибнут в алфавитном порядке?
      – Если бы я убила майора Зайончковского, – улыбнулась девушка, – следствие пошло бы проторенной дорогой. Оно старалось бы ответить на вопрос, кому может быть выгодно это убийство, кому очень требовалось убрать коменданта милиции из числа живых. А если бы я по очереди убила Уздовского, Войташека, Зайончковского, Жебровского, никто не стал бы изучать причину убийства именно Зайончковского, все начали бы искать невменяемого, сумасшедшего.
      – В том, что говорит Бася, много разумного, – буркнул Стефаньский.
      И майор дополнительно узнал, что еще один из его офицеров успел познакомиться с новой сотрудницей. Вот что значит хорошенькая мордашка!
      – Это бездоказательное предположение, – возмутился Полещук.
      – Ваше, о сумасшедшем, тоже не подтверждается доказательствами.
      – Доказательства – трупы. Целых четыре.
      – Для меня они тоже доказательства. Я просмотрела все книги по криминалистике, естественно на польском языке.
      – Всего две, – усмехнулся Стефаньский.
      – Немного больше, – возразила Шливиньска. – А кроме того, я прочла много хроник уголовных процессов, а также дела наших родных «вампиров». Там постоянно повторяется одна вещь. Эти извращенцы, или, как их называет капитан Полещук, сумасброды, при всей ловкости, позволяющей им довольно долго совершать убийства, не имеют воображения. Убивают всегда одним и тем же методом.
      – Но каждый профессиональный преступник имеет свой любимый метод, которым чаще всего пользуется. – Жешотко счел необходимым подчеркнуть, что он разбирается в этих делах.
      – Это так, – согласилась поручник в юбке. – Метод одного медвежатника легко отличить от метода другого. Но здесь мы имеем дело с чем-то совершенно иным. Четыре убийства и три способа их исполнения. Сначала острый нож, стилет или шило. Потом топор. И наконец, последние два убийства совершены из пистолета. Это, кстати, вполне понятно почему.
      – Почему? – спросил майор.
      – Обстоятельства двух последних убийств определили использование именно огнестрельного оружия.
      – Не понимаю, – вмешался поручник Стефаньский.
      – Прошу взглянуть на фотографию лица Червономейского. На нем выражение не только огромного ужаса, но и удивления. Этот человек не подпустил бы к себе убийцу на близкое расстояние. По крайней мере боролся бы с ним. Ведь у него был нож. Следы этой борьбы остались бы в теплице, а может, и на преступнике.
      – Однако, – заметил Зайончковский, – выстрел в Червономейского был сделан с близкого расстояния. От двух с половиной до трех метров, как определил эксперт.
      – Не исключено, что убийца сначала напугал свою жертву и, угрожая пистолетом, приблизился на три метра, чтобы не рисковать и убить одним выстрелом. Еще выразительнее обстоятельства сыграли роль при убийстве Делькота. Железнодорожник работал среди движущихся вагонов. Знал, что там он один. Должен был также знать об «алфавитном убийце», как его привыкли называть в Забегово. Фамилия железнодорожника как раз на «D». Хотя, будучи жителем поселка, он, возможно, чувствовал себя в относительной безопасности, не то что жители Забегово, чьи фамилии тоже начинались на «D», иначе он наверняка не подпустил бы к себе кого-то чужого.
      – Это мог быть не чужой, а хороший знакомый.
      – Присутствие даже лучшего знакомого в полночь на станции любому покажется подозрительным. Тем более в такое время, когда весь город охвачен паникой. Совсем другое дело – выстрелить в ничего не подозревающего железнодорожника из-за угла вагона. А потом убежать через поле в город. Пистолет обеспечивал преступнику стопроцентную безопасность. По моему глубокому убеждению, как Червономейский, так и Делькот погибли от одного и того же оружия и от рук одного человека, хотя теоретически может быть и такое: кто-то третий подделался под разыскиваемого нами убийцу и под его «маркой» свел свои собственные счеты.
      – Оружие одно и то же, – заметил майор. – Сегодня из Катовице прислали результаты экспертизы. Я еще не успел подшить их к вашему делу.
      – Я абсолютно уверена в том, что мы имеем дело с одним убийцей.
      – Итак, к каким выводам ты пришла, Бася? – спросил капитан.
      – Я считаю, что преступник, желая пустить следствие по ложному пути, убил троих совершенно случайных, наугад выбранных людей лишь для того, чтобы безнаказанно убить четвертого, которого он хотел убрать.
      – Делькота?
      – Необязательно. Во всяком случае одного из этой четверки.
      – А почему не из шести или девяти? – Майор не мог сдержать раздражения, которое в нем вызывали логичность рассуждений девушки и ее холодная уверенность.
      – Преступник полностью отдает себе отчет в том, что риск его «деятельности» с каждым новым убийством возрастает. Четыре жертвы – это для него лучший расклад. Одно убийство вызвало удивление. Второе еще никто не соотнес с первым. После третьего люди начали размышлять, не имеют ли они дело с сумасшедшим. Четвертое утвердило в этом мнении общественность не только Забегово, но и всего края, даже сотрудников милиции.
      Убийца достиг своей цели при относительно малом риске. Зачем ему еще трупы?
      – Вы утверждаете, что после этих четырех убийств в Забегово воцарится покой?
      – Я в этом абсолютно уверена. Тем более что преступник имеет идеальное «оправдание» для прекращения своих действий.
      – Какое?
      – Он дошел до буквы «Е». Фамилий на эту букву в городе немного, и все лица с такими фамилиями получили милицейскую охрану. Общественность охотно объяснит прекращение активности преступника тем, что он испугался и по крайней мере на время оставил город в покое. А ведь подлинный маньяк, каковым считают преступника даже в этом кабинете, не запятнает своей репутации пропуском хотя бы одной буквы алфавита.
      – Вы полагаете, – ядовитым тоном спросил комендант, – что все меры предосторожности, которые я предпринял, совершенно бессмысленны? Так?
      Поручник Барбара Шливиньска смешалась:
      – Этого я не говорила…
      – Но это явно следует из вашего утверждения, что убийств больше не будет. Разве не так?
      – Я убеждена, не будет, – твердо сказала девушка. – Но в таком деле, как это, осторожность никогда не помешает. Вот почему я также считаю, что меры гражданина майора правильны и должны осуществляться…
      – Хорошо, хоть это вы нам разрешили… – прервал Зайончковский.
      – Но, – Шливиньска закончила начатую мысль, – эти меры не ведут к поимке преступника.
      – А что, по-вашему, ведет к ней?
      – Только очень тщательное и правильное следствие. Расследование каждого убийства в отдельности и всех вместе. Это единственный способ ухватить нить, которая в конечном счете поможет распутать весь клубок.
      – По вашему мнению, следствие было проведено плохо? – Майор так и кипел от злости.
      – К сожалению, – девушка печально наклонила голову, – плохо. А может быть, не столько плохо, сколько поверхностно. Это касается прежде всего двух первых случаев, потому что ошибки в двух остальных были логическим результатом ложного предположения о том, что убийства – дело рук сумасшедшего.
      – И какие же ошибки мы совершили? – Капитан Полещук почувствовал себя задетым острой критикой ченстоховки.
      – Дело действительно очень трудное. – Пани поручник изо всех сил старалась смягчить возникшее напряжение. – Однако следствие было слишком поверхностным. Ни в одном из четырех случаев не пытались ответить на основной вопрос, известный еще в римском праве: кто имеет от этого выгоду? Что мы знаем о двух первых жертвах? По существу, ничего. Молодой хулиган, скользящий по жизни на грани преступления, и старушка, торгующая самогонкой или водкой. Установлены некоторые контакты этих людей. И все. Мы не знаем ни их прошлого, ни характера. Среда, в какой они вращались, окинута беглым взглядом и то лишь под одним углом зрения: быстрее обнаружить того, кого можно заподозрить в совершении убийства. Допускаю, что в обычных случаях такой работы достаточно. Но не в этом сложном деле.
      – Ну, нам и досталось, – рассмеялся капитан Полещук, которому понравились страсть и искренность пани поручник, не побоявшейся сказать в глаза начальнику и другим, что она думает о них и их работе. – Ох, и перец же ты, Бася!
      – Не будь сладким, – парировала девушка, – а то слижут. Не знаешь такую поговорку?
      – Продолжайте. – Майор старался сохранять беспристрастность.
      – По-моему, нужно начать сначала. Как говорится, с «А».
      – Согласен. С Адамяка. – Поручник Стефаньский был относительно мало заинтересован «алфавитным убийцей», поэтому он не нервничал и пребывал в хорошем настроении.
      – Именно с Адамяка, но не забывая и о трех следующих жертвах. На том, что у нас есть в деле, можно поставить крест и начать следствие с нуля. Нужно тщательно изучить этих людей. Изучить их прошлое, характеры, раскрыть самые сокровенные их тайны.
      – Что нам это даст? Мы не пишем психологический роман, а проводим следствие по делу о четырех убийствах.
      – Я никогда об этом не забывала. Глубоко изучив жертвы, мы наверняка откроем какие-нибудь особенности в их биографии. Это может стать отправной точкой для выяснения причины убийств. Необходимо также попытаться изучить личность убийцы. Из имеющихся фактов уже сейчас можно сделать некоторые уверенные выводы о его личности.
      – Интересно, – буркнул майор.
      – Да-да, гражданин майор. – Шливиньска не давала сбить себя с толку. – Я могу охарактеризовать преступника как человека хладнокровного и жестокого, который для достижения своих целей не колеблется идти по трупам. Ради убийства одного он спокойно убил еще троих совершенно случайных людей. Я уверена, что этот человек не впервые лишает кого-то жизни. Он – убийца-рецидивист.
      – Браво! – Стефаньский доброжелательно улыбнулся коллеге.
      – Кроме того, этот человек, вероятно, был сильно обижен – в действительности или в воображении – на одну из жертв и вынашивал в душе мысль о мести. Прошу отметить, что ни в одном из случаев преступник даже не пытался имитировать грабеж и материальную заинтересованность. Поэтому с полной уверенностью можно сказать, что мотивом преступления является месть.
      – Или любовь, – ввернул подпоручник Жешотко.
      – Любовь могла бы быть таким мотивом, если бы не тот факт, что одной из жертв является семидесятилетняя старушка.
      – С любовью никогда ничего не известно, – добавил поручник Стефаньский. – Может, это какой-нибудь любовник, которому отказали много лет назад…
      Все рассмеялись. Поручнику удалось достичь своей цели. Даже майор слегка усмехнулся.
      – Боюсь, – сказал он, – что такое следствие, о котором говорит новая коллега, в наших условиях очень затруднено и даже невыполнимо. У нас мало людей, никакой помощи сверху мы не получили.
      – Естественно, для вас, городской милиции, такое следствие невыполнимо. Мужчины для этого не слишком умны, у них нет интуиции. Здесь необходимы утонченность и чутье женщины. Чтобы отличить правду от лжи, доброжелательность от неприязни и от попыток ввести следствие в заблуждение. Мужчины слишком толстокожи, чтобы почувствовать остроту ситуации, понять ее и сделать конкретные выводы.
      – Ну, нам и досталось! – Стефаньский веселился все больше.
      Другие участники совещания никак не могли решить, отнестись ли к словам девушки серьезно и оскорбиться или тоже счесть все это шуткой и отреагировать смехом. В конечном счете выбрали второе.
      – Что касается помощи, – Шливиньска все больше распалялась, – не следует оглядываться на Катовице или на Главную комендатуру милиции в Варшаве. Помощь нужно поискать здесь, на месте, в Забегово.
      – ДРГМ, – бросил капитан.
      – Нет. Не ДРГМ. Городская общественность.
      – Благодарю, – испугался Полещук. – Мы уже получили более восьмисот писем и телефонных звонков. С самой различной информацией. По уши увязли, проверяя весь этот хлам. Ничего в нем нет. Буквально ничего!
      – Вы также ввели общественность в заблуждение. Ничего удивительного, что получили ложную информацию.
      – Как это ввели в заблуждение? – взвился майор.
      – Выслеживали сумасшедшего. А нужно было изучить прошлое убитых и искать убийцу среди нормальных людей. Я убеждена – общественность нам поможет лучше, чем это сделал бы целый батальон самых опытных сыщиков.
      – Каковы ваши рабочие выводы из этого совещания? – сухо спросил комендант.
      – Расширить следствие. Тщательно изучить прошлое жертв таинственного убийцы.
      – Кто это сделает?
      – Я, – кратко ответила Шливиньска.
      – Одна?
      – Нет. С помощью общественности Забегово.
      – Вы берете на себя большую ответственность.
      – Я отдаю себе в этом отчет и не уклоняюсь от ответственности.
      – Отлично. Принимаем это предложение. На всякий случай оставляю в силе все прежние распоряжения, а также прежнее направление ведения следствия.
      – Как считаете нужным, гражданин майор, – согласилась девушка.
      – Естественно, прошу меня постоянно информировать о ходе вашей работы, – предупредил Зайончковский. – Можете также рассчитывать на помощь всех сотрудников. Речь идет не о личных амбициях. Необходимо поймать опасного преступника.
      – Так точно, гражданин майор.
      После совещания все разошлись по своим делам. В кабинете остались майор с капитаном.
      – Что ты о ней думаешь? – спросил Зайончковский приятеля.
      – Забавная девушка. А как уверена в себе!
      – Я бы скорее сказал так: глупая самонадеянная гусыня. – Майор не старался скрыть, что критика со стороны девушки сильно его задела. – А какая нахальная! Как она высказывается о мужчинах! Как будто я не видел, как она кокетничает с вами и строит глазки.

Признания официантки

      – Жена на отдыхе, у тебя свободный вечер, – сказала Барбара Шливиньска капитану Зигмунту Полещуку. – Познакомь меня с Забегово.
      – Весьма охотно. Что тебе показать?
      – Ночную жизнь вашего города.
      – С этим у нас неважно. В «Каролинке» есть музыка, но только до двенадцати.
      – Давай лучше сначала выпьем кофе в «Звездочке», а потом поужинаем в «Шлёнске».
      – Побойся Бога, в «Шлёнске»! Это ужасный шалман. Недели не проходит, чтобы там не нашлось работы нашему патрулю. А ты, насколько я могу судить, уже хорошо знаешь Забегово. Особенно с кафе-ресторанной стороны.
      – Но ведь одинокая женщина должна где-то обедать и может иногда сходить в кафе.
      – А в столовую нельзя? Как все мы.
      – Иногда хочется разнообразия.
      – Советую все же пойти в «Каролинку». Место вполне приличное, на кухню тоже нельзя пожаловаться, и публика не такая, как в «Шлёнске».
      – Другая публика меня вообще не интересует. Мне нравится та, из «Шлёнска».
      – Я думал, ты меня приглашаешь от тоски душевной, но теперь понял – по службе.
      – Можно соединить полезное с приятным. Как ты думаешь? Я хочу присмотреться к дружкам Адамяка. В «Каролинке» их не встретишь, там бывает городская «знать». Я несколько дней обедала в «Шлёнске», меня там уже знают. Но вечером идти туда одной неприлично.
      – Хочешь, чтобы я был прикрытием?
      – Милой компанией.
      – А что взамен?
      – Я не думала, что тебя это интересует.
      – Сожалею, но таков этот мир.
      – Буду… буду к тебе так мила, как только смогу. Все время, как в «Звездочке», так и в «Шлёнске». Идет?
      – Ну что ж… А потом?
      – На большее не рассчитывай. Чтобы не разочароваться. Предупреждаю сразу, – серьезно сказала пани поручник.
      Около шести вечера Зигмунт зашел за Барбарой. В элегантной, но не слишком экстравагантной юбке, с прической из парикмахерской, она выглядела весьма интересно.
      Вышли на улицу. Капитан обнял девушку и слегка притянул к себе. Она не протестовала. Не вынула ладонь из его руки. Они шли как пара влюбленных. Буквально все, кто проходил мимо, многозначительно посматривали на них. Многие кивали им. Офицера милиции в этом городе знал почти каждый, личность девушки тоже перестала быть тайной.
      – Держу пари, – рассмеялась Шливиньска, – что, как только твоя жена вернется с отдыха, получишь нагоняй за эту прогулочку и за то, что держал меня за руку.
      Полещук усмехнулся, но на всякий случай отпустил девушку и немного отодвинулся. Он храбрился:
      – Жена знает, что моя служба иногда требует делать такие вещи, которые…
      – Фу-ты ну-ты. Подожди, подожди.
      Их приход вдвоем в единственное в Забегово кафе вызвал сенсацию. Они стали предметом назойливого любопытства. Несколько посетителей спешно заплатили по счету и убрались из кафе. Подошла официантка:
      – Для пани поручник, как обычно, со льдом или что другое?
      Они сделали заказ, а когда официантка отошла, Полещук заметил:
      – Видишь, как у нас. Попробуй тут последить за кем-нибудь. Жители знают нас по походке, по имени, знают, где мы живем. В таких обстоятельствах найти что-либо очень трудно.
      – Совсем нетрудно, – возразила ченстоховка. – Нужно завоевать доверие окружающих и объяснить им, что они обязаны нам помогать, в общих интересах и в собственных. Тогда тот факт, что все друг друга знают, станет не препятствием, а нашим козырем.
      – Ты оптимистка. Интересно, каким образом ты добьешься доверия этих типов. Сама видела, как они разбегались, завидев нас.
      – Необязательно их. Мне хватит доверия тех, которые их знают и расскажут мне о них то, что я хочу знать.
      – Пью за твой успех. – Капитан поднес к губам рюмку с вином.
      – За наш успех, – поправила девушка.
      Они мило провели в кафе час, после чего пани поручник посмотрела на часы и предложила:
      – Посидим еще пятнадцать минут и пойдем в «Шлёнск».
      Зигмунт скривился:
      – Далась тебе эта забегаловка. Если хочешь есть, приглашаю в «Каролинку». Потанцуем.
      Однако уговоры не помогли, Шливиньска не дала себя переубедить.
      Когда они вошли в пивную, веселье было в полном разгаре. Наверняка половина присутствующих в «Шлёнске» не сдали бы экзамен на хождение по одной половице. Все столики были заняты. На каждом стояла или батарея пивных бутылок, или по крайней мере одна поллитровка. Зато на закуске явно экономили. Лишь кое-где остатки еды на тарелках свидетельствовали о том, что там были какие-то горячие блюда. Преобладала селедка или колбаса с огурцами.
      При виде двух человек из милиции в зале на мгновение воцарилась тишина. Там и тут стали просить счет. Навстречу прибывшим поспешил пан Стасё, который в «Шлёнске» выполнял целых три функции: заведующего залом, гардеробщика, а при необходимости и вышибалы. Для последнего хорошо сложенный, рослый бывший боксер особенно годился.
      – Пан капитан у нас? По службе?
      – Ну что вы, – рассмеялась Шливиньска. – Мы просто заскочили сюда поужинать. Жаль, что нет ни одного свободного столика.
      Пан Стасё не проявил удивления, ни единым движением мышц лица не показал, что не поверил им. «Шлёнск» не то заведение, куда сотрудники милиции заходят лишь с целью подкрепиться. А ведь сейчас заявились сразу два офицера из милиции.
      – Для таких дорогих гостей столик должен найтись.
      Где вам больше нравится? Может, у окна?
      Заведующий залом подошел к столику у окна и обменялся несколькими словами с сидящей за ним компанией из шести выпивох. Пьяницы закивали и без малейших возражений пересели к ближайшим соседям, расположившимся за тремя сдвинутыми столами.
      Официантка мгновенно убрала полчища пустых бутылок, стаканов и полные окурков пепельницы, а потом принесла скатерть.
      – Прошу вас, – гордо заявил пан Стасё. – Столик ждет.
      – Можем сделать натуральные шницели, – предложила официантка. – Есть свежая телятина.
      – Пусть будут шницели, – согласился капитан.
      – Но сначала, – попросила девушка, – сельдь в сметане и бутылку водки. Если бы еще вареный картофель…
      – К сожалению… В это время? – удивилась официантка.
      – Ну тогда хлеб с маслом. И две бутылки воды.
      – Сейчас подам. – Официантка признательно посмотрела на пани поручника.
      – Женщина, что ты делаешь? – Зигмунт был весел и немного испуган. – Завтра весь город будет говорить о том, как милиция пила в «Шлёнске».
      – Пусть говорят. Это даже интересно.
      – Ты все еще на службе?
      – А как ты себе это представляешь?

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11