- Из Горута на запад выступила огромная армия маллорейцев, - принялся рассказывать он. - Они спалили город, в котором я жил, и перебили половину горожан. Они пренебрегли Рэк-Хтакой, город уцелел - именно туда мы все сейчас и направляемся. Там я попытаюсь отыскать какого-нибудь капитана, который намеревается отплыть в сторону Сендарии. Я отчего-то вдруг заскучал по родному дому.
      - Так ты жил в мургском городе? - изумленно спросил Шелк.
      Здоровяк скорчил гримасу.
      - Уж будь уверен, не по собственной воле. Я не поладил с представителями властей в Толнедре, когда наведывался туда по торговому делу лет с десяток тому назад, и сговорился с одним капитаном-торговцем. Он согласился помочь мне выехать из страны, но оказался негодяем: когда у меня вышли денежки, бросил меня прямо на пристани в Рэк-Хтаке. Я переправился оттуда в городок, что на северном берегу озера. Мне позволили остаться. Я искал заработка, а там как раз нужны были рабочие руки: кое-чем мурги сами брезгуют заниматься, но и рабам не доверяют - мол, дело слишком важное. Конечно, все это унизительно, но жить-то ведь как-то надо было! Но вот пару дней назад в город вошли маллорейцы. Когда они покидали город, там не осталось камня на камне.
      - А как тебе удалось уцелеть? - спросил Шелк.
      - Я пролежал под копной до темноты. Ну а потом присоединился к этим несчастным. - Он поглядел на толпу беженцев, вязнущих чуть ли не по колено в чавкающей жиже. - Ну разве не жалкое зрелище? У них даже не хватает ума, чтобы вылезти из грязи и топать по траве! Уж солдаты-то никогда так не поступят!
      - А у тебя, видать, есть кое-какой опыт в военном деле?
      - Да уж как пить дать, - гордо ответил крепыш. - Я был сержантом в армии принцессы Сенедры, сражался вместе с нею в Тул-Марду.
      - Жаль, я прозевал эту кампанию, - вздохнул Шелк. - Был занят другими делами. Послушай, а если мы поедем отсюда до Великого Южного леса, не нарвемся ли на маллорейцев?
      - Кто знает? Я не разведывал обстановку. Но одно скажу: негоже вам ехать в лес. Вся эта бойня пробудила людей-воронов.
      - Людей-воронов? Это еще что за твари?
      - Вурдалаки. В основном питаются мертвецами, хотя в последнее время я слышал просто жуткие истории. На вашем месте я ни за что не поехал бы лесом.
      - Мы это учтем. Спасибо за информацию. Удачи тебе в Рэк-Хтаке, и надеюсь, ты благополучно доберешься до Камаара.
      - Я предпочел бы Тол-Хонет. Толнедрийские тюрьмы вовсе не так уж плохи.
      Шелк на прощание улыбнулся сендарийцу, и, поворотив коней, они с Гарионом галопом поскакали за остальными.
      Тем же вечером они перешли вброд реку Хтаку в нескольких лигах от побережья. С наступлением сумерек дождь постепенно прекратился, хотя небо оставалось облачным. Вдали темнела зубчатая стена деревьев - здесь и начинался Великий Южный лес. Опушка его была совсем близко.
      - Ну что, рискнем? - спросил Шелк.
      - Нет, спешить мы не будем, - решил Бельгарат. - Я немного озабочен тем, что наговорил тебе тот парень. Не уверен, что нам нужны сюрпризы - особенно в темноте.
      - Вниз по течению есть небольшая ивовая рощица. - Дарник указал на довольно обширные заросли ивняка на самом речном берегу в полумиле к югу. - Мы с Тофом можем поставить там палатки.
      - Хорошо, - согласно кивнул Бельгарат.
      - А далеко ли отсюда до Верката, дедушка? - спросил Гарион, когда они направились к полноводной после дождя реке и чахлому ивняку.
      - Если верить карте, ближайшее к острову побережье примерно лигах в пятидесяти на юго-восток отсюда. Там нам придется отыскать какое-нибудь судно.
      Гарион вздохнул.
      - Не унывай, - утешил его Бельгарат. - Мы движемся куда быстрее, чем я ожидал, к тому же Зандрамас не может убегать от нас вечно. Земной шар - это всего лишь земной шар, и он не бесконечен. Рано или поздно мы настигнем ее.
      Пока Дарник и Тоф натягивали палатки, Гарион и Эрионд бродили в зарослях, отыскивая дрова для костра. Найти что-то подходящее оказалось неожиданно нелегким делом, и, проплутав в течение часа, они собрали лишь жалкую охапку каких-то прутиков и веточек, чудом оставшихся сухими после долгого дождя. Всего этого хватило разве что развести огонь под кухонной жаровней Польгары. Когда она начала колдовать над жаровней, готовя на ужин бобы с олениной, Гарион заметил, что Сади бродит между палаток, как-то уж очень пристально вглядываясь в траву.
      - Это не смешно, дорогая, - сурово приговаривал он. - А ну-ка выходи! Выходи сию же минуту?
      - Что стряслось? - спросил Дарник.
      - Зит нет в кувшинчике, - ответил Сади, не прерывая поисков.
      Дарник поспешно поднялся, пожалуй, даже чересчур поспешно.
      - Ты уверен?
      - Она находит забавным играть со мной в прятки. А ну-ка иди сюда, иди немедленно, непослушная ты змея!
      - Пожалуй, не стоит говорить об этом Шелку, - дружески посоветовал евнуху Бельгарат. - Он ударится в истерику сразу, как только обнаружит, что змея ползает неведомо где. - Старик осмотрелся. - А кстати, где он?
      - Они с Лизелль пошли прогуляться, - ответил Эрионд.
      - В такую погоду? Кругом же такая сырость! Нет, в самом деле, он меня порой удивляет.
      Сенедра присела на бревнышко подле Гариона. Он обнял ее за плечи и крепко прижал к себе. Она нежно прильнула к нему и вздохнула.
      - Я все думаю, что сейчас делает Гэран.
      - Наверняка спит.
      - Он так хорош, так мил, когда спит. - И, снова вздохнув, она прикрыла глаза.
      Откуда-то из зарослей вдруг послышался треск, а через мгновение как ошпаренный выскочил Шелк. Глаза у него были совершенно круглые, а лицо смертельно бледное.
      - Что случилось? - воскликнул Дарник.
      - У нее змея в корсаже! - выпалил драсниец.
      - У кого?
      - У Лизелль!
      Польгара с большой ложкой в руке обернулась и оценивающе оглядела трясущегося принца. Бровь ее медленно поползла вверх.
      - Скажите, принц Хелдар, - ледяным тоном произнесла она, - а что вам-то понадобилось в корсаже графини Лизелль?
      Шелк мужественно силился выдержать ее взгляд, но хватило его не более чем на минуту - и он начал мучительно краснеть.
      - А-а, - протянула Польгара, - понимаю. - И вновь занялась варевом.
      Уже перевалило за полночь, когда Гарион внезапно проснулся, недоумевая, что именно разбудило его. Он медленно приподнялся, стараясь не потревожить спящую Сенедру, и раздвинул полог палатки. От реки поднимался густой туман, и Гарион не увидел ничего, кроме густой молочной белизны. Он затаил дыхание, чутким ухом ловя ночные звуки.
      И вот откуда-то из тумана донеслось еле слышное позвякивание. Гарион тотчас же узнал этот звук: где-то неподалеку проезжал всадник, одетый в стальную кольчугу, а может быть, и не один. Гарион нашарил в темноте свой верный меч.
      - И все же, я считаю, ты должен рассказать нам, что нашел в доме, прежде чем подпалить его, - раздался издалека голос с характерным маллорейским выговором.
      Всадники были еще далеко, но звуки в ночи разносятся на большие расстояния, поэтому Гарион отчетливо слышал каждое слово.
      - Да сущие мелочи, капрал, - уклончиво ответил другой маллореец. - То да се, всего помаленьку.
      - Тебе следует поделиться с нами. В конце концов, мы же держимся друг за дружку. Один за всех, все за одного.
      - Эта мысль, вот ведь странно, пришла вам в голову лишь тогда, когда выяснилось, что мне посчастливилось кое-какое барахлишко прибрать к рукам? Хотите свою долю награбленного? Надо было раньше думать. Трудно, что ли, было пошуровать по дому? А вы предпочли получить удовольствие - казнить пленников.
      - Мы на войне, - торжественно проговорил капрал. - Наш долг - уничтожать врага.
      - Долг! - саркастически хмыкнул его собеседник. - Мы всего лишь дезертиры, капрал. И в долгу лишь перед самими собой. Хотите рубить этих земледельцев пожалуйста, не стану мешать. Сам же я предпочитаю запастись кое-чем впрок, чтобы было на что жить после отставки.
      Гарион осторожно выбрался из палатки. Ощущая полнейшее спокойствие, словно все чувства его в одночасье умерли, он поднялся и бесшумно направился туда, где лежали тюки, и принялся шарить в одном из них, покуда не нащупал холодную сталь. Потом с величайшей осторожностью, стараясь действовать беззвучно, надел тяжелую кольчугу.
      Тоф стоял в дозоре около лошадей - его огромная фигура отчетливо вырисовывалась в тумане.
      - Мне надо кое-что уладить, - тихо прошептал Гарион на ухо немому великану.
      Тоф серьезно поглядел на него и кивнул. Потом отвязал коня, под уздцы подвел его к Гариону, затем огромной своей ладонью дружески стиснул плечо друга и бесшумно отступил.
      Гарион не хотел давать маллорейским дезертирам времени уйти далеко и затеряться в тумане, поэтому он вскочил на неседланного коня и тотчас же выехал из рощицы.
      Похоже было, что мирно беседующие дезертиры направляются прямо к лесу, и Гарион тихо ехал за ними след в след, прислушиваясь к звукам, доносящимся из тумана и напрягая свое шестое чувство.
      Проехав с милю, он услышал вдруг резкий и пронзительный смех - звук шел откуда-то спереди и немного слева.
      - Ты помнишь, как они визжали, когда их сажали на кол? - донесся из тумана хриплый голос.
      - Вот и славно, - пробормотал Гарион сквозь стиснутые зубы, обнажая меч.
      Он поехал прямо на звук голоса, а чуть погодя сжал каблуками бока коня. Тот пошел быстрее, но копыта его ступали по траве все так же бесшумно.
      - Огоньку бы, - вздохнул один из солдат.
      - Думаешь, это не опасно? Кругом шастают патрули в поисках дезертиров.
      - Сейчас уже за полночь. Все патрульные солдаты дрыхнут. Не бойся, смело зажигай факел.
      Мгновение спустя в тумане заколебалось алое пламя, решившее участь маллорейцев.
      Нападение Гариона застигло их врасплох. Несколько солдат были мертвы, ничего не успев понять. Раздавались лишь отчаянные крики и предсмертные хрипы, а Гарион неумолимо прорубал себе дорогу сквозь скопление ополоумевших от ужаса дезертиров. От мощных ударов его меча, наносимых справа и слева, они слетали с седел, почти перерубленные надвое. Огромное остро отточенное лезвие легко пронзало кольчугу, плоть и дробило кости. И вот уже пятеро распростерлись на земле бездыханными. Потом Гарион кинулся на троих оставшихся - один из них тотчас же обратился в бегство, другой выхватил из ножен меч, а третий, державший факел, просто застыл в полнейшем оцепенении.
      Самый отважный неловко взмахнул мечом, но лишь для того, чтобы защитить свою голову от страшного удара меча Гариона. Но он был уже обречен - сверкающее лезвие переломило клинок, словно сухую щепку, и рассекло солдата от макушки до пояса. Гарион стряхнул подрагивающее тело с клинка и обернулся к воину, замершему с факелом в руке.
      - Умоляю! - воскликнул перепуганный маллореец, пытаясь поворотить коня. Пощадите!
      Но эта мольба отчего-то разъярила Гариона еще пуще. Зубы его сжались. Широкий взмах меча - и голова убийцы покатилась куда-то в туманную муть.
      Гарион пришпорил скакуна и, прислушиваясь к удаляющемуся топоту коня последнего солдата, спасающегося бегством, ринулся в погоню.
      Он нагнал его в считанные минуты. Сперва он ехал лишь на звук, но вот различил в тумане силуэт всадника. Гарион взял немного вправо, легко поравнялся с отчаявшимся противником и вот уже преградил ему путь.
      - Кто ты? - пронзительно закричал небритый маллореец, натягивая поводья. Чего тебе нужно?
      - Я - возмездие, - хрипло выдохнул Гарион, пронзая мечом последнего негодяя.
      Дезертир изумленно уставился на мощное лезвие, торчащее из его груди. Затем раздался булькающий звук - и он стал медленно заваливаться на бок, соскальзывая с обагренного кровью меча.
      Все еще ощущая ледяное спокойствие, Гарион спешился и вытер меч об одежду убитого. Потом почти бездумно подхватил поводья его коня, вскочил в седло и поехал обратно - туда, где прикончил остальных. Он внимательно оглядел тела, чтобы убедиться, что никто не подает признаков жизни, и, прихватив с собой еще трех лошадей, поскакал в сторону лагеря, скрытого в ивняке.
      Шелк уже стоял подле Тофа и вглядывался в туман.
      - Где ты был? - хрипло прошептал он. Гарион соскочил с коня.
      - Нам ведь нужны были лошади, - ответил он, отдавая поводья захваченных в короткой схватке коней великану.
      - Это же кони маллорейцев, если судить по сбруе и седлам, - отметил Шелк. - А где ты их отыскал?
      - Всадники ехали мимо лагеря, и я услышал голоса. Они слишком веселились, вспоминая свой недавний визит на мургский хутор.
      - И ты даже не пригласил меня к тебе присоединиться? - обиделся Шелк.
      - Прости, - сказал Гарион, - но мне надо было спешить. Я не хотел потерять их в тумане.
      - Их было четверо? - спросил Шелк, пересчитав лошадей.
      - Еще четыре лошади убежали, испугавшись, я так и не смог их поймать. Но этих вполне достаточно, чтобы возместить наши потери во время кораблекрушения.
      - Так их было восьмеро? - ошарашенно спросил Шелк.
      - Я застиг их врасплох. Они даже не оказали сопротивления. Послушай, почему бы нам еще не вздремнуть?
      - Знаешь, Гарион, - придирчиво оглядел его драсниец, - тебе не мешало бы умыться, прежде чем лечь. Сенедра - женщина весьма чувствительная и может сильно расстроиться, если поутру увидит тебя, залитого кровью с головы до пят.
      Наутро туман стал еще гуще. Холодная молочно-белая пелена объяла оба берега реки, путалась в ветвях плакучих ив и унизывала их каплями, похожими на крупные жемчужины.
      - По крайней мере, это для нас дополнительное прикрытие, - заметил Гарион, все еще охваченный странным оцепенением.
      - Равно как и для кого-то другого, по ту сторону тумана, - вставил Сади, или для чего-то другого. У этого леса весьма дурная репутация.
      - А насколько он велик?
      - Возможно, это самый большой лес в мире, - ответил Сади, приторочивая тюк к спине лошади. - Он простирается на сотни и сотни лиг. - И, взглянув в сторону коновязи, он неуверенно спросил: - Это игра моего воображения или за ночь лошадей у нас прибавилось?
      - Ночью я случайно наткнулся на нескольких, - уклончиво ответил Гарион.
      После завтрака они собрали походную кухню Польгары, сели в седла и поехали по луговине к мрачному лесу, окутанному густым туманом.
      Гарион ехал, прислушиваясь к беседе Шелка с Дарником, - они ехали позади.
      - Так что же ты вчера вечером поделывал? - со свойственной ему прямотой спрашивал кузнец. - Ну, когда нашел Зит в корсаже Лизелль?
      - Она собирается написать рапорт Дротику по возвращении, - ответил Шелк. А кое-чего ему явно не следует знать. Ну а если мне удастся наладить с нею дружеские отношения, то, возможно, я смогу убедить ее на некоторые вещи посмотреть сквозь пальцы.
      - Знаешь, это не слишком-то порядочно. Она же всего-навсего девушка.
      - Поверь, Дарник, Лизелль вполне самостоятельная и может о себе позаботиться. Мы с нею затеяли занятную игру. Но признаюсь, наткнуться на Зит в мои планы не входило.
      - А драснийцы всегда так забавляются?
      - Конечно! Так время летит быстрее. В Драснии зимы долгие и суровые. Игры помогают нам изощрять наш ум и впоследствии преуспевать в делах весьма и весьма серьезных. Гарион! - вдруг позвал маленький человечек.
      - Да?
      - Надеюсь, мы объедем то место, где ты... нашел вчера лошадей? Не стоило бы расстраивать дам сразу после завтрака.
      - Это во-он там. - Гарион указал влево.
      - О чем это вы? - спросил Дарник.
      - Ну, о лошадях, появившихся у нас ночью. Они принадлежали маллорейским дезертирам, которые развлекаются тем, что разоряют мургские хутора, - беспечно ответил Шелк. - Гарион позаботился о том, чтобы у них отпала нужда в лошадях.
      - О-о, - протянул Дарник. Потом немного поразмышлял и подытожил: - Хорошо.
      Когда путники приблизились к опушке, из туманной мути выступили исполинские черные деревья. Листья на них стали коричневыми и сморщились - зима была не за горами. Проезжая под пологом переплетенных ветвей, Гарион пытался определить породы деревьев, но ничего подобного ему никогда прежде видеть не приходилось. Они приняли совершенно фантастические формы, словно в беззвучной мольбе протянув к мрачному небу страдальчески скрюченные ветви. Узловатые стволы сплошь покрывали темные пятна, глубоко въевшиеся в грубую кору, и отметины эти придавали корявым исполинам страшное сходство с уродливыми человеческими лицами, искаженными ужасом: были тут и широко раскрытые глаза, и словно разверстые в крике беззубые рты. Под ногами лошадей шелестели опавшие листья, почерневшие и съежившиеся, а на острых сучьх висели рваные клочья тумана.
      Сенедра, содрогнувшись, поплотнее запахнула плащ.
      - Нам предстоит проехать через весь этот лес? - жалобно спросила она.
      - А я думал, ты любишь деревья, - улыбнулся Гарион.
      - Да, но не такие. - Она испуганно озиралась. - В них есть что-то... что-то очень жестокое. Они ненавидят друг друга.
      - Ненавидят? Деревья?
      - Они сражаются друг с дружкой и, беспощадно расталкивая собратьев, тянутся к свету. Мне не нравится здесь, Гарион.
      - А ты попытайся не думать об этом, - посоветовал он.
      Путники постепенно углублялись в мрачную чащу. Говорить им отчего-то не хотелось. Все чувствовали себя подавленными мрачной враждебностью, исходящей от этих странных уродливых деревьев, а тьма лишь усиливала тягостное впечатление.
      Они сделали краткий привал и наспех перекусили, даже не разводя огня, и вновь тронулись в путь. Вечерело, и туманная полумгла неумолимо сгущалась, скрывая уродливые деревья.
      - Думаю, мы проехали достаточно - на сегодня хватит, - сказал наконец Бельгарат. - Давайте разведем огонь и поставим палатки.
      Возможно, воображение Гариона сыграло с ним злую шутку или просто вскрикнула во тьме какая-то хищная птица, но лишь первые языки пламени лизнули сухие сучья, ему почудилось, что деревья вокруг закричали. Это был вопль страха, смешанного с леденящей душу яростью. Он огляделся: изуродованные лица, запечатленные самой природой на узловатых стволах, словно зашевелились в сполохах пламени и безмолвно оскалились, взирая на ненавистный огонь.
      После ужина Гарион отошел от костра. Он все еще чувствовал себя каким-то одеревеневшим, словно все его чувства на время замерли. Он обнаружил, что даже не может припомнить подробностей ночной бойни, - ему вспоминались лишь смутные, отрывочные картины: хлещущая кровь в свете факела, всадники, безжизненно соскальзывающие с седел, голова солдата, летящая в туман.
      - Хочешь поговорить об этом? - спросил Бельгарат, подошедший сзади.
      - Не то чтобы хочу, дедушка. Ты вряд ли одобришь содеянное мною - так почему бы не оставить эту тему? Я никак не смогу заставить тебя все понять.
      - О, я все понимаю, Гарион. Просто считаю, что это ничего не решает. Ты убил... скольких человек ты убил?
      - Восьмерых.
      - Так много? Ну, хорошо. Восемь маллорейцев. И что ты этим доказал?
      - Я не намеревался ничего доказывать, дедушка. Я просто хотел, чтобы эти негодяи никогда больше не повторили ничего подобного. Более того, я даже не вполне уверен, что это те самые дезертиры, которые истребили мургских земледельцев, которых мы видели. Хотя они наверняка кого-то где-то зверски убили, а тех, кто творит такое, надо остановить!
      - Пусть так. Ты это сделал. И что, легче тебе стало?
      - Нет. Думаю, что нет. Я даже не ощущал злости, когда убивал. Просто что-то необходимо было сделать - и я сделал. Теперь все кончено, и я вскоре об этом позабуду.
      Бельгарат посмотрел на него задумчивым и долгим взглядом.
      - Хорошо, - молвил он наконец. - Поскольку ты не можешь выбросить из головы случившееся, я полагаю, что ты не нанес самому себе непоправимого ущерба. Давай вернемся к огню. В этом лесу сыро и холодно.
      Гарион дурно спал той ночью, и Сенедра, которую он почти испуганно прижимал к груди, беспокойно вздрагивала, то и дело всхлипывая во сне.
      Наутро Бельгарат, проснувшись, вышел из палатки и раздраженно огляделся.
      - Дикость какая-то! - взорвался он. - Где солнце?
      - Оно скрыто тучами и туманом, отец, - откликнулась Польгара, спокойно расчесывая длинные, темные волосы.
      - Это мне известно, Польгара, - раздраженно ответил он, - но мне необходимо видеть его хотя бы время от времени, чтобы определить верное направление. Может кончиться тем, что мы будем ходить по этой чаще кругами.
      Тоф, занятый костром, поднял голову и поглядел на старика. Лицо великана было невозмутимым, как всегда. Он поднял руку и указал слегка в сторону от их вчерашнего направления движения.
      Бельгарат насупился.
      - Ты совершенно уверен? Тоф кивнул.
      - Ты прежде бывал в этих лесах? Немой великан снова кивнул и вновь уверенно указал рукой в том же направлении.
      - И если мы поедем туда, то выберемся из леса прямо на южном побережье, неподалеку от острова Веркат?
      Тоф вновь кивнул и занялся огнем.
      - Цирадис сказала, что он едет с нами, чтобы помочь в наших поисках, дедушка, - напомнил Бельгарату Гарион.
      - Хорошо. Ежели уж он знает дорогу, то пусть и будет нашим проводником в этой чаще. Я устал тыкать пальцем в небо.
      Они проехали около двух лиг, следуя за Тофом, который уверенно вел их по еле приметной тропе, когда Польгара внезапно натянула поводья своего коня и вскрикнула:
      - Берегитесь!
      Из тумана со свистом вылетела стрела, пущенная прямо в Тофа, но великан успел защититься своим исполинским посохом. Из леса выскочила орда оборванных людей - среди них, несомненно, были мурги, но большинство принадлежали к некоей неизвестной путникам расе. Вооружены они были чем попало.
      Мгновенно оценив ситуацию, Шелк соскользнул с седла и молниеносно выхватил оба своих кинжала из-под зеленого одеяния работорговца. Когда вопящие бандиты кинулись на него, он прыгнул им навстречу, вытянув вперед руки с двумя массивными кинжалами, словно два копья.
      Спрыгивая с седла, Гарион увидел, как Тоф тяжелым посохом крушит врагов направо и налево, а Дарник, вооруженный топором, довершает дело.
      Гарион выхватил из ножен меч и бешено завращал над головой сверкающим клинком. Один из бандитов подпрыгнул высоко в воздух, неумело имитируя тот самый боевой прием, которым частенько пользовался ловкий Шелк. Но техники ему явно недоставало. Вместо того чтобы с размаху ударить Гариона пятками в лицо или в грудь, бандит напоролся прямо на острие меча, которое легко пронзило его насквозь.
      Шелк тем временем поразил прямо в сердце одного из злодеев и успел развернуться, чтобы вонзить второй кинжал другому прямо в лоб.
      Тоф и Дарник, двигающиеся навстречу друг другу с разных концов поляны, опутали веревками кучку нападавших и теперь методично уничтожали одного за другим, а враги лишь беспомощно дергались, пытаясь высвободиться.
      - Гарион! - раздался вдруг отчаянный вопль Сенедры.
      Обернувшись, он увидел, как коренастый небритый человек стаскивает с седла сопротивляющуюся королеву, замахиваясь остро отточенным ножом. Но пальцы его вдруг разжались, нож вонзился в землю, а злодей обеими руками схватился за горло, вокруг которого обвился тонкий шелковый шнур. С ледяным спокойствием златовласая Бархотка, упершись коленом в спину содрогающегося бандита, все туже затягивала петлю. А Сенедра в ужасе глядела, как тот, кто чуть было не убил ее секунду назад, задыхается на ее глазах.
      Гарион вновь обернулся и принялся, орудуя мечом, прокладывать себе дорогу сквозь полчище ошеломленных врагов. Поляна огласилась воплями, стонами и треском разрываемой одежды и рассекаемой плоти. Заросшие щетиной люди отскакивали подальше от широкой просеки, усеянной трупами, по которой двигался Гарион. Наконец они дрогнули и побежали.
      - Трусы! - закричал им вслед человек в черной одежде.
      Он поднял натянутый лук и прицелился прямо в Гариона. Но вдруг согнулся пополам, и стрела со свистом воткнулась в землю: один из кинжалов Шелка вонзился прямо ему в живот.
      - Никто не пострадал? - спросил Гарион, оглядывая поляну. С лезвия его меча капала кровь.
      - Разве что они, - радостно рассмеялся Шелк, с видимым удовлетворением озирая груды окровавленных тел.
      - Пожалуйста, не надо! - в ужасе закричала Сенедра, обращаясь к Бархотке.
      - Что? - рассеянно спросила светловолосая девушка. Она все еще с силой тянула за шнур, сдавливающий шею задушенного, тело которого уже обмякло и осело на землю. - О, прости, Сенедра! - спохватилась она. - Кажется, я несколько увлеклась.
      Бархотка выпустила шнур, и мертвец с почерневшим от удушья лицом упал на землю у ее ног.
      - Ловко сработано! - похвалил ее Шелк.
      - Это дело привычки, - промурлыкала Бархотка, аккуратно сворачивая шелковое лассо.
      - Похоже, ты воспринимаешь такие вещи спокойно.
      - Нет ровным счетом никаких причин для волнения, Хелдар. В конце концов, нас, помимо всего прочего, и этому обучали.
      Шелк раскрыл было рот, чтобы ответить, но совершенно очевидно было, что будничный тон девушки сбил его с толку.
      - Ты что-то хочешь сказать? - спросила она.
      - Нет, ничего.
      Глава 22
      Прекрати! - с отвращением воскликнул Дарник, обращаясь к Сади, который ходил по поляне, методично вонзая свой маленький кинжал с отравленным лезвием в каждое тело по очереди.
      - Это просто для верности, добрый человек, - невозмутимо ответил Сади. Опрометчиво с нашей стороны было бы оставить за спиной врага, который, возможно, лишь притворяется мертвым.
      Подойдя к человеку в черном, которого поразил кинжал Шелка, Сади вдруг изумился:
      - Что это? Да он еще жив!
      Евнух перевернул лежащего лицом вверх, чтобы взглянуть ему в лицо, и, ахнув, отдернул руку.
      - Подойди! Лучше тебе самому поглядеть на это, Бельгарат.
      Старик приблизился к евнуху.
      - Разве эта вот пурпурная подкладка его капюшона не свидетельствует неопровержимо о том, что этот человек - гролим? - спросил Сади.
      Бельгарат мрачно кивнул. Потом склонился и легонько коснулся рукояти кинжала Шелка, все еще торчавшей из тела.
      - Этот долго не протянет. Можешь ты дать ему какое-нибудь снадобье, чтобы привести его в сознание хотя бы ненадолго?
      - Могу попытаться. - Сади подошел к своей лошади и достал из короба скляночку с желтой жидкостью. - Не принесешь ли мне чашу с водой, добрый человек? - обратился он к Дарнику.
      Лицо кузнеца выражало очевиднейшее неодобрение, но он послушно достал оловянную кружку и наполнил ее чистой водой из мехов.
      Сади влил в кружку несколько капель желтой жидкости, тщательно отмерив количество, потом взболтал смесь. Встав на колени подле умирающего, он почти нежно приподнял его голову.
      - Вот, - ласково сказал он, - выпей это. Ты сразу почувствуешь себя лучше.
      Поддерживая голову гролима, он поднес кружку к его губам. Раненый с трудом выпил содержимое, потом бессильно откинулся. Но вскоре безмятежная улыбка озарила его посеревшее лицо.
      - Ну как, лучше стало?
      - Много лучше, - прохрипел он,
      - Жаркая была схватка, правда?
      - Мы хотели сделать вам сюрприз, - хрипел гролим, - и вот сами получили подарок.
      - Твой господин... как бишь его имя? У меня ужасная память на имена.
      - Моргат, - озадаченно пробормотал гролим, - иерарх Рэк-Ктэна.
      - Да-да, вспомнил! Но не следовало ли Моргату послать побольше воинов на столь важное дело?
      - Я сам нанимал людей - в Рэк-Хтаке. Они наплели мне с три короба, назвались профессионалами, но... - Он закашлялся.
      - Не утомляйся, - заботливо сказал Сади. - А что Моргату нужно от нас?
      - Он действует по приказанию Агахака, - ответил гролим еле слышным шепотом. - Агахак не из тех, кто рискует, - похоже, вы чем-то серьезно провинились в Рэк-Урге, вот он и приказал всем гролимам в ранге Пурпурных искать вас - хоть из-под земли достать.
      Сади горестно вздохнул.
      - Примерно этого я и ожидал. Почему все относятся ко мне с таким недоверием? Скажи, а как тебе удалось нас отыскать?
      - Это все Ктраг-Яска, - ответил гролим. Дышал он уже с трудом. - Его проклятые песни звучат по всему Хтол-Мургосу и, словно путеводная звезда, ведут гролимов прямиком по вашему следу.
      Умирающий глубоко и прерывисто вздохнул, и мутные глаза его вдруг прояснились.
      - Что было в кружке? - отрывисто спросил он.
      Оттолкнув руку Сади, гролим попытался сесть, но мощная струя крови хлынула у него изо рта, и глаза его остекленели. Он содрогнулся напоследок, издав долгий булькающий стон, и упал замертво.
      - Мертв, - констатировал Сади. - Орет всегда так действует - в том-то и проблема. Сказывается на сердце, а этот парень от природы не отличался крепким здоровьем. Сожалею, Бельгарат, но это все, что я смог сделать.
      - Этого вполне достаточно, Сади, - мрачно ответил старик. - Пойдем, Гарион. Нам с тобой предстоит долгий разговор с Шаром.
      - Полагаешь, разумно задерживаться здесь? - Сади нервно озирался. - Думаю, нам надо уносить отсюда ноги - и чем скорее, тем лучше.
      - Вряд ли эти ребята оживут, Сади, - нараспев произнес Шелк в обычной своей манере.
      - Не это заботит меня, Хелдар. Мудро ли оставаться в этом лесу в окружении стольких мертвых тел, когда мы углубились в такую чащобу?
      - Может, объяснишь по-человечески?
      - Ты помнишь, о чем предупреждал нас тот сендариец на дороге?
      - О каких-то людях-воронах - ты это имеешь в виду?
      - Да. Что он успел тебе о них рассказать?
      - Ну, сказал, что они вроде вурдалаков - питаются мертвечиной. Но скорее всего это просто страшная сказка.
      - Ох, боюсь, что нет! Я слышал нечто подобное, причем от очевидцев. Поэтому нам надо поскорее убираться. Кстати, жители окрестных поселков - и особенно ближайших к лесу - не хоронят своих мертвецов. Они их сжигают.
      - И меня всегда это возмущало, - сказал Дарник.
      - Это не имеет ничего общего с неуважением к мертвым, добрый человек. А делается единственно для того, чтобы уберечь живых!
      - Хорошо, - сказал Шелк, - ну а как выглядят эти упыри? Кругом полным-полно зверья, которое наверняка выкапывает из могил свежие трупы.
      - Люди-вороны - не животные, Хелдар. Это и впрямь люди, ну, по крайней мере, выглядят как люди. Обычно они довольно пассивны и выходят лишь по ночам, но во время войн или эпидемий, когда множество тел остаются непогребенными, впадают в бешенство. Запах смерти влечет их и делает совершенно дикими. В таком состоянии они нападают на все и всех подряд.