Глава 25

Полгара совершенно бесстрастно глядела вслед убегающему и наконец со вздохом прошептала:

— Бедняга.

— Волк поймает его? — тоненьким голоском спросила Сенедра.

— Волк? О нет, дорогая! Ведь это всего лишь иллюзия.

— Но ведь волк его укусил! Я сама видела кровь.

— А это маленькое наказание, Сенедра.

— Тогда почему ты сказала «бедняга»?

— Потому что он совершенно безумен. Разум его погружен во мрак и блуждает среди теней и призраков.

— Такое порой случается, Полгара, — сказал Белгарат. — Что ж, пора. Я хочу как можно дальше уйти, пока не село солнце.

Гарион подъехал к Белгарату и пристроился рядом.

— Тебе не кажется, что этот человек когда-то был гролимом?

— Почему ты так думаешь?

— Ну, потому… — Гарион помешкал, подбирая нужные слова. — Я хочу сказать, что в мире есть лишь две расы колдунов — это мы и гролимы. Но ведь этот — не один из нас?

— Что за странное заблуждение! Талант — это талант. Он может проявиться у любого — чаще всего именно так и происходит. Но в различных культурах он развивается по-разному, однако и магия, и колдовство, и ворожба, и дар провидения, самый странный и удивительный, — все это взаимосвязано и родственно. Источник у всего этого один, и в основе своей это все одно и то же. Только проявляется по-разному, вот и все.

— Я этого не знал.

— Тогда и ты сегодня кое-чему научился. А любой день, когда узнаешь что-то новое, прожит не напрасно.

Осеннее солнце светило удивительно ярко, хотя висело уже довольно низко над горизонтом. Неотвратимо приближалась зима. И снова Гарион вспомнил, что находится в той части света, где все перевернуто с ног на голову. На ферме Фалдора сейчас уже почти лето. Поля вспаханы, зерна легли в мягкую землю, а дни длинны и теплы. Здесь же, на другом конце света, все совершенно наоборот.

Гарион вдруг с сожалением осознал, что в этом году лета так и не увидел, за исключением разве что нескольких мучительных дней, проведенных в пустыне Арага.

И отчего-то это его сильно расстроило.

Дорога пошла слегка в гору, и вскоре путники въехали на горный хребет, поросший лесом и пересекавший весь остров. Местность стала пересеченной, тут и там все чаще попадались лесистые овраги и лощины.

— Терпеть не могу горы, — жалобно сказал Сади, глядя на скалу, неожиданно показавшуюся между деревьев. — По пересеченной местности так неудобно ехать.

— Но маллорейцам это также причинит массу неудобств, — напомнил ему Шелк.

— Это лишь и утешает, — вздохнул евнух, — но все же не вполне примиряет меня с этими неудобствами. Нет, все равно не люблю! Горы и долины, горы и долины — все это как-то неестественно. Всему этому с радостью предпочту любую болотистую пустошь!

— Позвольте мне осмотреть это ущелье, — попросил Дарник. — День клонится к закату, и нам необходимо отыскать безопасное место для ночлега.

Он пришпорил коня, который легко перескочил через ручей, и исчез в зарослях.

— Как ты думаешь, сколько мы проехали сегодня? — спросила Бархотка.

— От шести до восьми лиг, — ответил Белгарат. — Думаю, мы достаточно углубились в лес, чтобы остаться незамеченными, если, конечно, маллорейцы не вознамерятся тщательно прочесать весь лес.

— Или если эта прорицательница, которая попалась нам на пути, не проболтается, что мы здесь, — прибавила Лизелль.

— Почему ты так недоверчиво относишься к здешним людям? — спросила Сенедра.

— Не могу сказать наверняка, — ответила светловолосая девушка, — но мне делается не по себе всякий раз, когда кто-нибудь из них посылает нас в том или ином направлении. Если они и впрямь так нейтральны, то почему бы им вовсе не оставить нас в покое?

— Это все ее академическое образование, Сенедра, — сказал Шелк. — Скептицизм — одна из основных тамошних дисциплин.

— А ты сам-то поверил ей, Хелдар? — придирчиво спросила девушка.

— Конечно же нет, но ведь я сам выпускник Академии!

Дарник возвратился совершенно удовлетворенный.

— Тут неподалеку прекрасное место. Спокойное, хорошо защищенное и совершенно незаметное постороннему глазу.

— Ну что ж, посмотрим, — сказал Белгарат.

Путешественники поехали за кузнецом вверх по берегу оврага вдоль бурного пенистого потока. Через сотню ярдов овраг резко поворачивал налево, еще чуть дальше делал резкий поворот направо, и вдруг открылась обрамленная лесом низина. Здесь поток обрывался вниз, образуя живописный водопад, сверкающий облаком алмазных брызг, — он падал прямо в чистое озерцо, придававшее этому небольшому каньону особую прелесть.

— Чудесно, Дарник, — поздравила Полгара мужа. — Но ведь это озерцо никоим образом не повлияло на твой выбор места ночлега, не правда ли?

— Ну…

Она ласково рассмеялась и, склонившись, нежно поцеловала его.

— Все прекрасно, Дарник. Но сперва нам нужно разбить лагерь. А потом ты выяснишь, водится ли тут рыба.

— Рыба тут есть, Полгара, — уверил ее Дарник. — Я сам видел, как одна выскочила из воды. — Запнувшись, он промямлил: — То есть я хотел сказать, что, проезжая мимо, случайно заметил.

— Разумеется, дорогой.

Он слегка склонил голову, став удивительно похожим на нашкодившего школьника, но Гарион успел заметить легкую улыбку на его губах. С изумлением Гарион вдруг осознал, что его прямой и честный друг куда более хитроумен, чем предпочитает казаться. Поскольку Полгаре доставляло удовольствие подлавливать его на детских шалостях, Дарник частенько сам предоставлял ей такую возможность — просто чтобы ее потешить.

Они раскинули под деревьями палатки — прямо на берегу озера. Как обычно, Гарион и Эрионд отправились собирать валежник для костра, а Дарник и Тоф занялись палатками. Ну а Шелк и Белгарат, как обычно, исчезли и, как всегда, появились лишь после того, как все работы были закончены. А Сади болтал с Сенедрой и Бархоткой, и его нежное контральто звучало как-то особенно по-женски.

Когда Полгара захлопотала над своей жаровней, Дарник критическим оком окинул лагерь.

— Кажется, все.

— Да, дорогой, — согласилась Полгара.

— Тебе еще что-нибудь нужно?

— Нет, дорогой.

— Ну, тогда, может быть… — И он взглянул в сторону озерца.

— Иди, Дарник. Только возвращайся к ужину.

— Ты со мной, Тоф? — спросил Дарник друга.

Когда тьма укрыла лощину, а яркие звезды засверкали на бархатно-синем небе, все собрались вокруг костра и полакомились нежной поджаренной бараниной, вареными овощами и ароматным ржаным хлебом — ужин приготовлен был из припасов, собранных им в дорогу добрым Вардом.

— Пища, достойная королей, Полгара, — восхищенно сказал Сади, откидываясь на траву.

— Согласен, — пробормотал Гарион.

Сади рассмеялся.

— Я все время забываю. Ты такой великий скромняга, Белгарион! Вот если бы ты вел себя хотя бы немного более по-королевски, тогда никто не забывал бы о твоем истинном достоинстве.

— Не могу не присоединиться к твоим словам, Сади, — сказала Сенедра.

— Не уверен, что сейчас это уместно, — возразил Гарион. — Как раз именно теперь я вовсе не пожелал бы, чтобы во мне распознали короля.

Шелк вдруг поднялся со своего места.

— Куда ты, Хелдар? — спросила Бархотка.

— Хочу осмотреться тут, — ответил он. — Я все подробнейшим образом опишу тебе, когда вернусь, чтобы ты могла украсить этим описанием документ, который готовишь для Дротика.

— Похоже, тебе это не слишком по вкусу, Хелдар.

— Просто не люблю, когда за мною шпионят.

— Попытайся отнестись к этому лишь как к дружеской заботе о твоем благополучии. Я же не шпионю за тобой в полном смысле слова, если посмотреть на это несколько в ином свете.

— На деле это совершенно одно и то же, Лизелль.

— Разумеется, но ведь если рассматривать это так, то мое поведение не покажется таким уж отвратительным, правда?

— Весьма умно.

— Я и сама так считаю. Постарайся не заблудиться.

И Шелк направился в темноту, что-то бормоча себе под нос.

— Как думаешь, дедушка, солдаты долго будут рыскать тут? — спросил Гарион.

Старик задумчиво провел по бороде.

— Трудно сказать. Маллорейцы не отличаются тупой исполнительностью, столь характерной для мургов. Но если приказ исходит от лица весьма влиятельного, то они не сдадутся по крайней мере до тех пор, пока не создадут хотя бы видимость, что все тщательно обыскали.

— То есть не раньше, чем через несколько дней?

— По меньшей мере.

— А в это время Зандрамас будет все дальше и дальше уходить от нас с моим сыном.

— Боюсь, что мы ничего не можем поделать.

— А не думаешь ли, что зеленые одеяния работорговцев введут их в заблуждение на наш счет, Белгарат? — спросил Сади.

— Не желаю рисковать. Мурги столь часто видят найсанских работорговцев, что они им уже осточертели. Маллорейцы более настороженно к ним относятся — кстати, нам ведь доподлинно неизвестно, чего именно они ищут. Вполне может статься, что они разыскивают именно работорговцев.

Шелк бесшумно вынырнул из темноты и подошел к костру.

— Нам не дают скучать, — сказал он. — Я заметил несколько костров вон там.

— Он указал на северо-восток.

— Близко? — быстро спросил Гарион.

— В нескольких лигах отсюда. Я забрался на самую высокую гору, а оттуда видно далеко. Огни очень яркие.

— Это маллорейцы? — спросил Дарник.

— Возможно. Похоже, они и впрямь прочесывают лес.

— Ну что, отец? — спросила Полгара.

— Не думаю, что стоит что-то предпринимать до рассвета, — ответил старик. — Если они производят лишь беглый осмотр окрестностей, нам придется просто пересидеть. Но если они настроены серьезно, придется еще что-то придумать. А теперь лучше нам просто хорошенько выспаться. Утро вечера мудренее.

Шелк вскочил еще до рассвета. Когда все собрались вокруг костра, он бесшумно вынырнул из-за края лощины.

— Они приближаются! — объявил он. — И прочесывают каждый дюйм леса. Можно с уверенностью сказать, что кто-то из них явится в эту лощину.

Белгарат встал.

— Пусть кто-нибудь потушит костер — и быстро! Нельзя, чтобы они увидели дым и двинулись прямиком сюда.

Дарник принялся торопливо засыпать землей огонь, а Тоф встал во весь рост и стал пристально вглядываться в даль. Внезапно он тронул Белгарата за плечо и указал на противоположную сторону каньона.

— Что он хочет сказать, Дарник? — спросил старик.

Кузнец и великан обменялись серией таинственных жестов.

— Он говорит, что на том берегу озера есть заросли колючей куманики, — переводил Дарник. — Он думает, что если мы перейдем на тот берег и зайдем под скалу, то найдем место, где можно укрыться от преследователей.

— Пойди и проверь, — коротко приказал Белгарат, — а все остальные заметут следы нашего пребывания здесь.

Примерно за четверть часа свернули палатки и уничтожили все следы, которые могли навести солдат на мысль о том, что кто-то провел тут ночь. Когда Шелк в последний раз окидывал лагерь критическим оком, возвратились Дарник и Тоф.

— Подходяще, — отрапортовал кузнец. — В самом центре зарослей есть полянка. Следов мы не оставим, если осторожно проведем туда лошадей.

— А сверху нас не заметят? — спросил Гарион, указывая на вершину скалы.

— Можно прикрыться сверху ветками, — ответил Дарник. — Это дело недолгое. — Он посмотрел на Шелка. — Как думаешь, сколько у нас времени? Далеко солдаты?

— Примерно в часе пути отсюда.

— Этого больше чем достаточно.

— Хорошо, — сказал Белгарат. — Действуйте. Предпочту скрываться, а не убегать.

Пришлось с величайшей осторожностью раздвинуть колючие ветки, чтобы провести лошадей в заросли. Пока Гарион и Шелк аккуратно поправляли ветки, чтобы замести следы, Дарник и Тоф нарезали охапки, чтобы замаскировать полянку сверху. Гигант Тоф неожиданно замер с ветками в руках, взгляд его остановился, словно он чутко прислушивался к чему-то. На лице его отразилась внутренняя борьба, но вот он горестно вздохнул.

— Что случилось, Тоф? — спросил его Дарник. Великан лишь махнул рукой и снова принялся за работу.

— Дедушка, — сказал Гарион, — если солдат сопровождают гролимы, не отыщут ли они нас, применив силу мысли?

— Маловероятно, чтобы с ними были гролимы, Гарион, — ответил Белгарат. — Экспедиция не такая уж важная, и к тому же церковь и армия не слишком-то ладят между собой в Маллорее.

— Они приближаются, отец, — сказала Полгара.

— Они близко?

— Примерно в миле отсюда.

— Давай подберемся к самому краю, — предложил Гариону Шелк. — Мне почему-то хочется за всем пронаблюдать лично.

Он шлепнулся на землю и проворно пополз, петляя меж колючих стволов.

Уже через каких-нибудь несколько ярдов Гарион стал вполголоса браниться.

Как он ни исхитрялся, тончайшие колючки вонзались в тело, проникая через одежду и причиняя острую боль.

— Мне неприятно прерывать твой содержательный монолог, — прошептал Шелк, — но полная тишина сейчас как нельзя более уместна.

— Ты что-нибудь видишь? — шепотом спросил Гарион.

— Пока нет, но хорошо слышу, как трещит кустарник на самом краю лощины.

Маллорейцы вообще не умеют пробираться по лесу бесшумно.

Да и сам Гарион уже слышал голоса, доносящиеся с дальнего края лощины.

Слова эхом отдавались от скал, и смысл ускользал. Потом послышался стук подков по камням на самом берегу ручья — маллорейцы тщательно и придирчиво осматривали все окрест.

Отряд состоял примерно из дюжины солдат. Одеты они были в красные туники, а на лошадях сидели как-то неловко, словно это было для них делом не совсем привычным.

— А кто-нибудь объяснил внятно, с чего это мы разыскиваем этих людей? — Голос солдата звучал угрюмо.

— Ты достаточно долго прослужил в армии, Брек, так почему задаешь такие дикие вопросы? — ответил ему товарищ. — Командир никогда не объясняет что к чему. Когда офицер приказывает тебе «прыгай!», ты ведь не спрашиваешь «зачем?». Ты лишь интересуешься: «А далеко ли прыгать?»

— Ох, уж эти офицеры! — Брек сплюнул. — Им всегда достаются сливочки, и они никогда не делают грязной работы. В один прекрасный день простым солдатам вроде нас с тобой это надоест, и тогда всем этим холеным генералам и капитанам придется туго.

— Да ты призываешь к бунту? — Второй солдат нервно оглянулся по сторонам. — Если капитан тебя услышит, то прикажет распять, не сходя с места!

Брек хищно оскалился.

— Просто всем им лучше особенно не распускаться — вот и все, что я хотел сказать. Нельзя же измываться над подчиненными до бесконечности.

Теперь солдаты в красных туниках проезжали прямо через то самое место, где стоял лагерь и которое Гарион с друзьями так тщательно расчистили, заметя все следы.

— Сержант, — жалобным голосом сказал Брек, обращаясь к дородному человеку, ехавшему впереди. — Может, пора сделать привал и передохнуть как следует?

— Брек, — брезгливо ответил сержант, — не было еще ни одного дня, чтобы ты не скулил по поводу и без повода!

— Но вам не в чем меня упрекнуть, — возразил Брек. — Разве я не выполняю ваших приказов?

— Но ты вечно жалуешься, Брек. Мне так осточертело слушать твой скулеж, что учти: если еще раз раскроешь рот, то я вобью тебе зубы прямо в глотку!

— Но ведь я могу и пожаловаться капитану — просто передам ему эти ваши слова, — робко пригрозил Брек. — Помните, как он относится к рукоприкладству?

— А как ты собираешься говорить с ним, Брек? — угрожающе спросил сержант. — Беззубый так шамкает, что ни слова не разберешь. Ну, довольно. Напои коня и держи рот на замке!

В лощину спустился всадник с худым лицом и стального цвета волосами.

— Следов не нашли? — отрывисто спросил он.

— Ровным счетом ничего, капитан! — доложил сержант.

Офицер огляделся вокруг.

— А вон в тех зарослях смотрели? — спросил он, указывая на колючий кустарник, в котором скрывались беглецы.

— Мы только собирались, господин, — ответил сержант. — Но в том направлении нет ни следа.

— Ну, след можно и замести. Пошли людей, чтобы все там обшарили.

— Слушаюсь, капитан!

Несколько солдат поехали прямо к зарослям, а офицер спешился и повел коня на водопой.

— Не говорил ли генерал, за что преследуют и в чем обвиняют этих людей, господин? — спросил сержант, тоже спешиваясь.

— Генерал не сказал ничего, что касалось бы вас, сержант, — отрезал капитан.

Солдаты тем временем возились вокруг колючек, всячески делая вид, что тщательно их обыскивают.

— Прикажите им спешиться, сержант, — с отвращением сказал капитан. — Эти заросли надо тщательно прочесать! Тот седовласый человек из деревни сказал, что те, кого мы ищем, сейчас где-то здесь.

Гарион едва не вскрикнул, но вовремя сдержался.

— Вард! — сдавленно прошептал он. — Он сам рассказал им, где нас искать!

— Меня это не удивляет, — мрачно ответил Шелк. — Пора отползать подальше в заросли. Солдаты настроены очень серьезно.

— Да здесь же жуткие колючки, капитан! — крикнул Брек. — Туда никак нельзя пробраться!

— Пустите в ход копья! — приказал капитан. — Потыкайте хорошенько — вдруг удастся кого-то выудить.

Маллорейцы послушно отвязали от седел длинные копья и принялись тыкать ими в самую гущу колючек.

— Пригнись! — шепотом приказал Шелк. Гарион прижался к земле, морщась от боли, — в тело вонзились сразу сотни острейших шипов.

— Заросли очень густые, капитан! — через некоторое время крикнул Брек, обращаясь к капитану. — Туда и пешему невозможно забраться, не то что с лошадьми.

— Хорошо, — устало сказал офицер. — Тогда в седла! Мы возвращаемся. Поищем в соседней лощине.

Гарион осторожно выдохнул — лишь теперь он понял, что затаил дыхание от страха.

— Они были совсем близко, — прошептал он.

— Да, слишком близко, — ответил Шелк. — Полагаю, я по душам поговорю с Вардом, когда мы снова свидимся.

— Но зачем понадобилось ему предавать нас?

— И об этом мы поговорим — помимо всего прочего.

Когда солдаты дошли до озерка, капитан тоже вскочил в седло.

— Хорошо, сержант. Постройте людей и трогайтесь.

Но вдруг прямо перед ними воздух замерцал, и в этом мерцании постепенно возникла фигура Цирадис, облаченной в сутану.

Испуганная лошадь офицера сделала свечку, и всаднику лишь с величайшим трудом удалось усидеть в седле.

— Зубы Торака! — выругался он. — Ты откуда взялась?

— Это сейчас не важно, — ответила прорицательница. — Я пришла, чтобы помочь вам в ваших поисках.

— Берегитесь, капитан! — предостерегающе воскликнул Брек. — Это одна из далазийских ведьм! Если не поостережетесь, она может навредить вам своими чарами!

— Заткнись, Брек! — оборвал его сержант.

— Изволь объясниться, женщина! — величественно произнес капитан. — Что ты хочешь сказать?

Цирадис повернулась лицом к колючим зарослям. Потом подняла руку и указала прямо на кусты.

— Те, кого вы ищете, скрываются здесь!

За спиной Гариона раздался едва слышный вскрик Сенедры.

— Но мы только что обыскали кустарник! — возразил Брек. — Там никого нет!

— Значит, зрение вас подвело, — сказала прорицательница.

Лицо капитана сделалось каменным.

— Женщина, мы теряем время! Я сам проследил за тем, как мои люди обыскивали эти кусты. — Тут глаза его сузились. — Кстати, а что келльская прорицательница забыла тут, в Хтол-Мургосе? Твоих соотечественников сюда никто не приглашал, им тут никто не рад! Отправляйся домой, а там вволю предавайся игре больного воображения! А у меня нет времени выслушивать болтовню полоумной колдуньи!

— Тогда мне придется делом доказать правоту моих слов, — ответила Цирадис.

Прорицательница подняла лицо вверх и застыла.

За спиной затаившихся Гариона и Шелка раздался оглушительный треск, и огромный Тоф, повинуясь безмолвному приказанию своей госпожи, выскочил из кустарника. В руках его беспомощно билась Сенедра.

Капитан уставился на них.

— Да это же и впрямь они, капитан! — воскликнул Брек. — Это тот самый громила, которого вы велели нам отыскать, а с ним рыжая девчонка!

— А это значит, что я говорила правду, — сказала Цирадис. — Остальных вы найдете там же. — С этими словами прорицательница исчезла.

— Схватить этих двоих! — скомандовал сержант, и сразу несколько солдат соскочили с седел и плотным кольцом, обнажив оружие, окружили Тофа и все еще сопротивляющуюся Сенедру.

— Что нам делать? — прошептал Гарион. — Они схватили Сенедру!

— Я это вижу.

— Ну, тогда мне придется… — И Гарион потянулся к рукояти меча.

— Опомнись! — удержал его руку маленький человечек. — Если ты сейчас вмешаешься, то лишь осложнишь ее положение!

— Гарион, Шелк, — раздался позади шепот Белгарата. — Что происходит?

Гарион обернулся и увидел, что его дед пристально смотрит на них из зарослей.

— Они схватили Тофа и Сенедру, — тихо сказал он. — Это дело рук Цирадис, дедушка. Она указала им на наше укрытие.

Лицо Белгарата окаменело, а губы зашевелились — старый волшебник изрыгал беззвучные проклятия.

Капитан, сержант и остальные солдаты подъехали прямо к зарослям.

— Думаю, лучше вам самим выйти! — хрипло крикнул капитан. — Я захватил двоих из вас, и нам известно, что вы тут скрываетесь!

Но никто не ответил.

— Ну, полно, — принялся уговаривать он, — будьте же благоразумны! Если вы не выйдете сами, я просто-напросто пошлю за подкреплением, и мои солдаты вырубят эти кусты под корень! Учтите, пока никто не пострадал, и я даю слово, что никто не тронет вас и пальцем, если вы сдадитесь добровольно. Я даже позволю вам оставить при себе оружие — в знак полного доверия.

За спиной Гариона его спутники вполголоса посовещались.

— Хорошо, капитан, — раздался голос Белгарата, в котором явственно слышалось отвращение. — Следите за вашими людьми. Мы выходим. И вы, Гарион и Шелк, вы тоже.

— Зачем он делает это? — спросил Гарион. — Мы могли бы отсидеться здесь, а потом найти способ освободить Тофа и Сенедру.

— Маллорейцам прекрасно известно, сколько нас, — ответил Шелк. — К тому же сейчас сила явно на стороне капитана. Пойдем. — И он пополз вперед.

Гарион выругался и последовал за ним.

За ними вышли остальные и направились прямо к маллорейскому офицеру.

Дарник с перекошенным от злобы лицом вырвался вперед и широким шагом направился прямо к Тофу.

— Значит, так ты понимаешь дружбу? — угрожающе спросил он. — Вот как ты отплатил нам за нашу доброту?

Лицо Тофа было печально, но он даже не шевельнулся.

— Как я ошибался в тебе, Тоф, — продолжал кузнец столь же грозно. — Ты никогда не был нам другом. Просто твоя госпожа послала тебя с нами затем, чтобы ты предал нас! Ну что ж, по крайней мере, больше шансов у тебя не будет. — Кузнец начал медленно поднимать руку, и Гарион почувствовал, как он напрягает всю свою волю.