Глава 8

Следующие два дня они ехали вверх по хребту к покрытым снегом вершинам. По-прежнему было слякотно. Деревья, все более чахлые и низкорослые, встречались реже и реже, а потом и вовсе исчезли. Хребет вывел их на склон горы, и они поехали вверх. Меж поваленных камней и льда беспрестанно свистел ветер.

Господин Волк остановился, чтобы оглядеться в бледном вечернем свете.

– Сюда, – сказал он наконец, указывая на седловину между двумя пиками. Они двинулись вверх по склону, кутаясь в плащи.

Подъехал Хеттар. Его ястребиное лицо было нахмурено.

– Жеребая кобыла беспокоится, – сказал он Волку. – Думаю, подходит ее срок.

Тетя Пол, ничего не говоря, спешилась и пошла посмотреть кобылу. Когда она вернулась, лицо у нее было серьезное.

– Ей осталось всего несколько часов, отец, – сообщила она.

Волк огляделся.

– По эту сторону укрыться негде.

– Может быть, мы найдем что-нибудь по ту сторону перевала, – предложил Бэйрек.

Волк покачал головой.

– Думаю, там то же самое. Нам надо поторопиться. Не хотелось бы провести ночь здесь.

По мере того как они поднимались выше, ветер становился все резче, временами налетал мокрый снег. Как только они въехали на седловину, ветер снежной крупой со всей мощью ударил им в лицо.

– По эту сторону еще хуже, Белгарат! – прокричал сквозь ветер Бэйрек. – Сколько до тех деревьев?

– Лига, – отвечал Волк, удерживая хлопающий на ветру плащ.

– Кобыла туда не дойдет, – сказал Хеттар. – Мы должны найти укрытие.

– Здесь нет никакого укрытия, – сказал Волк. – До самых деревьев. Только лед и голые камни.

Не зная, почему он это говорит, Гарион неожиданно для себя крикнул:

– Как насчет пещеры?

Господин Волк повернулся и посмотрел на него пристально:

– Какая пещера? Где?

– В склоне горы. Недалеко отсюда. – Гарион знал, что пещера там есть, но не знал, откуда это знает.

– Ты уверен?

– Конечно. Сюда. – Гарион развернул лошадь и поехал вверх по склону седловины к высокому пику слева от них. Ветер рвал одежду, мокрый снег ослеплял, но Гарион ехал уверенно. Каждый камень казался ему знакомым, хотя почему, он бы сказать не мог. Он ехал быстро, держась впереди отряда, сознавая, что, если ему начнут задавать вопросы, он не сможет ответить. Они обогнули пик и въехали на широкую каменную площадку вроде террасы, которая изгибалась вдоль склона горы, теряясь в снежной круговерти.

– Куда ты ведешь нас, юноша? – прокричал Мендореллен.

– Уже близко, – крикнул Гарион через плечо.

За гранитным уступом терраса сузилась, а за нависающим карнизом и вовсе стала шириной с пешую тропу. Гарион слез с коня и под уздцы провел его под карнизом. Ветер хлестал в лицо, и Гариону пришлось загородиться рукой, защищая глаза от снега. Идя так в обход гранитного выступа, он не мог заметить дверь, пока не оказался прямо перед ней.

Дверь в скале была железная, черная, изъеденная ржавчиной. Она была шире, чем ворота Фолдоровой фермы. Самый верх ее скрывался под снегом.

Бэйрек, шедший следом за Гарионом, подошел и коснулся двери рукой, потом крепко ударил кулаком. Дверь гулко загудела.

– Пещера там есть, – крикнул он через плечо. – А я уж думал, из парнишки ветром выдуло рассудок.

– Как нам попасть внутрь? – прокричал Хеттар. Ветер уносил его слова.

– Дверь прочная, как сама скала, – сказал Бэйрек, вновь стукнув по двери кулаком.

– Мы должны спрятаться от ветра, – объявила тетя Пол, обнимая Се'Недру за плечи.

– Ну, Гарион? – спросил господин Волк.

– Это просто, – отвечал Гарион. – Я только должен найти нужное место. – Он пробежал пальцами по ледяному железу, не зная, что именно ищет. Он нашел место, которое показалось ему несколько отличным от остальной поверхности. – Здесь. – Он приложил правую руку и легонько нажал. С громким, стонущим скрежетом дверь качнулась. Точно посреди казавшейся сплошной металлической поверхности открылась прямая, как порез, щель, с которой посыпалась ржавчина. Ее тут же унес ветер.

Гарион почувствовал странную теплоту в серебряной родинке на правой ладони, которой касался двери. Удивленный, он перестал давить, но дверь продолжала двигаться под воздействием серебряной родинки. Дверь продолжала открываться даже после того, как он отнял руку. Он сжал ладонь. Дверь остановилась. Он разжал ладонь – дверь, скрежеща по камню, открылась еще шире.

– Не надо играть, милый, – сказала ему тетя Пол. – Просто открывай.

В пещере за огромной дверью было темно, но затхлостью, против ожидания, не пахло. Они вошли осторожно, нащупывая ногами пол.

– Минуточку, – приглушенным голосом сказал Дерник.

Они услышали, как он расстегивает вьючную суму и ударяет кремнем об огниво. Блеснули искры. Дерник раздул трут, и засветился маленький огонек. Кузнец поднес горящий трут к факелу, который вытащил из вьюка. Факел затрещал, потом загорелся. Дерник поднял его, и они оглядели пещеру.

Сразу стало видно, что пещера эта искусственная. Стены и пол были совершенно гладкие, и свет факела отражался от них. Все помещение оказалось идеально круглое и имело в диаметре около ста футов. Стены полого закруглялись вверх, и высокий потолок тоже был, по видимому, круглый. Точно в центре пещеры стоял круглый каменный стол, футов двадцать в поперечнике, такой высокий, что Бэйрек не доставал до него головой. Вокруг стола шла круглая же каменная скамья. В полукруглой нише напротив двери располагался очаг. В пещере было холодно, но не сыро.

– Можно ли будет ввести сюда лошадей? – тихо спросил Хеттар.

Господин Волк кивнул. В свете факела лицо его казалось озадаченным, глаза выражали глубокую задумчивость.

Конские подковы звонко зацокали по каменному полу. Лошади озирались и нервно прядали ушами.

– В очаге сложены дрова, – сказал Дерник из дальнего края пещеры. – Зажечь огонь?

Волк поднял голову.

– Что? А, да. Зажги.

Дерник сунул факел в очаг, и дрова тут же вспыхнули. Огонь быстро разгорался, языки его казались необычайно яркими.

У Се'Недры перехватило дыхание.

– Стены! Посмотрите на стены! – Свет от очага отражался в кристаллической структуре камня, и весь свод переливался мириадами мерцающих разноцветных огоньков, наполняя пещеру мягким радужным свечением.

Хеттар прошел вдоль стены и остановился еще перед одной нишей.

– Родник, – сказал он. – Это хорошее место, чтобы переждать бурю.

Дерник погасил факел и снял плащ. В помещении почти сразу, как он затопил очаг, стало тепло. Он посмотрел на господина Волка.

– Вы знаете про это место, так ведь? – спросил он.

– Никому из нас не удавалось прежде его найти, – отвечал старик задумчиво. – Мы даже не были уверены, что оно и впрямь существует.

– Что сие за дивная пещера, Белгарат? – спросил Мендореллен.

Господин Волк глубоко вздохнул.

– Когда боги творили этот мир, им нужно было время от времени встречаться и обсуждать, что каждый из них сделал и что еще намеревается сделать, дабы все получалось согласованно и гармонично – горы, ветра, времена года и так далее. – Он огляделся. – Это то место, где они встречались.

Силк, сморщив от любопытства нос, влез на скамью, окружавшую огромный стол.

– Там стоят чаши, – сказал он. – Семь чаш и семь кубков. В чашах какие-то плоды. – Он потянулся к столу.

– Силк! – резко сказал Волк. – Не смей ничего трогать.

Рука Силка замерла. Через плечо он оглянулся на старика.

– Лучше тебе спуститься, – серьезно сказал Волк.

– Дверь! – воскликнула Се'Недра.

Они обернулись и увидели, что тяжелая железная дверь мягко затворяется. С проклятием Бэйрек кинулся к ней, но опоздал. С гулким грохотом дверь захлопнулась раньше, чем его руки успели ее коснуться. Бэйрек обернулся. Глаза его были полны отчаяния.

– Все в порядке, – успокоил его Гарион. – Я сумею ее открыть.

Волк вопросительно посмотрел на Гариона

– Как ты узнал про пещеру? – спросил он.

Гарион растерялся.

– Не знаю, – беспомощно выговорил он. – Я знал – и все. Кажется, последние день два я чувствовал, что мы к ней приближаемся.

– Это как-то связано с тем голосом, который говорил с Марой?

– Не думаю. Вроде его сейчас со мной нет, и о пещере я узнал как-то иначе. Мне кажется, это идет от меня, а не от него, только вот как, не знаю. У меня такое чувство, словно я всегда про нее знал – только не ощущал этого, пока мы к ней не приблизились. Ужасно трудно объяснить.

Тетя Пол и господин Волк обменялись взглядами. Волк явно собирался спросить что-то еще, но тут из дальнего конца пещеры послышался стон.

– Помогите мне кто-нибудь, – торопливо сказал Хеттар.

Одна из лошадей стояла на дрожащих ногах, которые, казалось, вот-вот подломятся. Дыхание ее было частым, прерывистым, бока раздуты. Хеттар стоял рядом, поддерживая ее.

– Сейчас ожеребится, – сказал он.

Они быстро подошли к кобыле. Тетя Пол сразу взяла все в свои руки и принялась быстро отдавать приказы. Кобылу опустили на пол, Хеттар и Дерник занялись ею, в то время как тетя Пол налила воды в котелок и поставила его на огонь

– Мне понадобится место, – сказала она выразительно, открывая мешочек, в котором хранила травы.

– Почему бы нам не убраться подальше? – предложил Бэйрек, опасливо глядя на тяжело дышащую лошадь.

– Отличная мысль, – согласилась тетя Пол. – Ты, Се'Недра, останься. Мне потребуется твоя помощь.

Гарион, Бэйрек и Мендореллен отошли на несколько шагов и сели, прислонясь спинами к сверкающей стене. Силк и господин Волк продолжали исследовать пещеру. Глядя на Дерника и Хеттара возле кобылы, на тетю Пол и Се'Недру у огня, Гарион впал в какое-то забытье. Пещера давно притягивала его, это несомненно, и даже теперь он ощущал ее воздействие. Он никак не мог сосредоточиться на происходящем с кобылой и со странной определенностью чувствовал, что найти пещеру было лишь первой частью чего-то очень важного. Что-то еще ему предстояло сделать, и теперешнее состояние готовило его в некотором роде к этому предстоящему действию.

– Сознаться в сем нелегко, – горестно говорил Мендореллен. Гарион взглянул на него. – Однако, ввиду отчаянности нашего предприятия, – продолжал рыцарь, – должен открыто покаяться в великом моем пороке. Может статься, что порок сей, коий есть трусость, в час грозной опасности побудит меня к бегству, и жизни ваши окажутся в смертельной опасности.

– Ты придаешь этому слишком много значения, – сказал Бэйрек.

– О нет, милорд. Призываю вас тщательно рассмотреть мое дело и определить, достоин ли я продолжать с вами путь. – Он начал со скрежетом подниматься на ноги.

– Куда ты? – спросил Бэйрек.

– Я намереваюсь отойти в сторону, дабы вы могли спокойно обсудить это.

– Сядь, Мендореллен, – раздраженно сказал Бэйрек. – Я не скажу за твоей спиной ничего такого, чего бы не сказал в глаза.

Кобыла, лежавшая близко к огню, положив голову на колени Хеттара, снова застонала.

– Готово лекарство, Полгара? – спросил олгар встревоженно.

– Не совсем, – ответила она и повернулась к Се'Недре, которая тщательно растирала ложкой в чашке сухие листья. – Разотри их получше, милая, – велела она.

Дерник стоял рядом с кобылой, положив руки на ее раздувшийся живот.

– Нам, может быть, придется разворачивать жеребенка, – сказал он серьезно. – По-моему, он пытается идти неправильно.

– Не делайте ничего, пока не испробуете это, – сказала тетя Пол, аккуратно пересыпая серый порошок из глиняного горшочка в булькающую воду. Она взяла чашечку с листьями у Се'Недры и, помешивая воду, высыпала и их.

– Думаю, милорд Бэйрек, – настаивал Мендореллен, – что ты без должного внимания отнесся к сказанному мной.

– Я все слышал. Ты сказал, что как-то раз испугался. Тут не о чем беспокоиться. С каждым это время от времени случается.

– Я не могу этого вынести. Я живу в постоянном страхе, не ведая, когда это вернется и вновь лишит меня мужества.

Дерник поднял глаза от кобылы.

– Ты боишься страха? – спросил он удивленно.

– Тебе не понять, что это такое, любезный друг, – отвечал Мендореллен.

– Живот напрягается, – сказал Дерник. – Во рту делается сухо, и кажется, что сердце кто-то сжал в кулаке.

Мендореллен моргнул.

– Это случалось со мной так часто, что я точно знаю, как это бывает.

– С тобой? Ты – один из самых смелых людей, которых мне доводилось встречать.

Дерник криво усмехнулся.

– Я – простой человек, Мендореллен, – сказал он, – а простые люди живут в постоянном страхе. Разве ты этого не знаешь? Мы боимся непогоды, боимся сильных людей, боимся ночи и рыскающих во тьме чудовищ, боимся состариться и умереть. Иногда мы даже боимся жить. Простые люди боятся почти каждую минуту своей жизни.

– Как вы это выносите?

– Разве у нас есть выбор? Страх – это часть жизни, Мендореллен, и это наша единственная жизнь. Приходится привыкать. Когда он становится для тебя обычным, как старая рубаха, ты просто-напросто перестаешь его замечать. Иногда немного помогает смех.

– Смех?

– Он дает страху понять, что ты знаешь о его существовании, но не сдашься и будешь действовать наперекор ему. – Дерник посмотрел на свои руки, которыми тщательно растирал лошадиный живот. – Некоторые бранятся и бахвалятся, – продолжал он. – Полагают, это дает тот же результат. Каждый находит свой способ борьбы со страхом. Я лично предпочитаю смех. По мне, это самое уместное.

Мендореллен внимательно и задумчиво слушал Дерника, старательно вникая в смысл его слов.

– Я обдумаю это, – сказал он. – Возможно, любезный друг, я обязан тебе больше чем жизнью за доброе твое наставление.

Кобыла вновь издала утробный, душераздирающий стон. Дерник встал и принялся закатывать рукава.

– Жеребенка придется повернуть, госпожа Пол, – сказал он решительно. – И немедленно, не то мы потеряем и жеребенка, и кобылу.

– Позволь мне прежде дать ей лекарство, – отвечала тетя Пол, остужая холодной водой кипящий котелок. – Подержи ей голову, – сказала она Хеттару.

Хеттар кивнул и крепко обхватил руками кобылью голову.

– Гарион, – сказала тетя Пол, ложкой вливая лекарство в лошадиный рот, – почему бы вам с Се'Недрой не пойти к Силку и твоему деду?

– Приходилось ли тебе прежде поворачивать жеребенка, Дерник? – озабоченно спросил Хеттар.

– Жеребенка – нет, а вот телят приходилось частенько. Лошадь не так уж сильно отличается от коровы.

Бэйрек быстро встал. Лицо у него казалось зеленоватым.

– Я пойду с Гарионом и принцессой, – сказал он громко. – Не представляю, чтобы от меня был здесь какой-нибудь толк.

– Я пойду с тобой, – объявил Мендореллен. Его лицо тоже заметно побледнело. – Уместно будет, полагаю, освободить нашим друзьям побольше места.

Тетя Пол с легкой усмешкой взглянула на двух воителей, но не сказала ничего.

Гарион и остальные быстро отошли.

Силк и господин Волк стояли за большим каменным столом, разглядывая еще одну странную нишу в мерцающей стене.

– Никогда не видел таких плодов, – говорил маленький драсниец.

– Удивительно было бы, если бы ты видел, – отвечал Волк.

– С виду они такие свежие, будто их только что сорвали, – рука Силка как бы сама потянулась к манящему плоду.

– Я не стал бы этого делать, – предупредил Волк.

– Страшно любопытно, какие они на вкус.

– От любопытства не умирают. Иное дело эти плоды.

– Терпеть не могу, когда мое любопытство остается неудовлетворенным.

– Переживешь. – Волк повернулся к Гариону и остальным. – Как лошадь?

– Дерник говорит, что будет поворачивать жеребенка, – сказал Бэйрек. – Мы решили, что нам лучше не мешаться под ногами.

Волк кивнул.

– Силк! – одернул он резко, не поворачивая головы.

– Извиняюсь. – Силк убрал руку.

– Почему бы тебе не отойти отсюда? Ты обязательно нарвешься на неприятность.

Силк пожал плечами.

– Это вообще основное мое занятие.

– Отойди, Силк, – твердо сказал Волк. – Я не могу следить за тобой постоянно. – Он подсунул пальцы под грязную повязку на руке и раздраженно зачесался. – Довольно, – объявил он. – Гарион, сними с меня эту штуковину. – Он протянул руку.

Гарион отпрянул.

– Только не я, – сказал он. – Знаешь, что скажет тетя Пол, если я сделаю это без ее разрешения?

– Не глупи. Силк, сними повязку.