Глава 25

Когда небосклон окончательно погас, они осторожно съехали с гребня и по засыпанной пеплом равнине двинулись к каменной громаде впереди. Доехав до осыпи у ее подножья, они спешились, оставили лошадей с Дерником и взобрались по камням к основанию базальтовой скалы, загораживающей от них звезды. Релг, который еще недавно дрожал и закрывал глаза, теперь шагал бодро. Он остановился, потом прижал ладони и лоб к скале.

– Ну как? – спросил через минуту Белгарат. В его приглушенном голосе звучала смертельная озабоченность. – Прав ли я был? Есть здесь пещеры?

– Там есть пустоты, – ответил Релг. – Они уходят далеко вглубь

– Добраться до них можно?

– У них нет входа, они никуда не ведут. Это все замкнутые пустоты.

– И что теперь? – спросил Силк.

– Не знаю, – ответил совершенно убитый Белгарат.

– Давайте попробуем чуть подальше, – предложил Релг. – Я чувствую некое эхо. Может быть, там. – Он показал рукой.

– Я хочу, чтобы все твердо усвоили прямо сейчас, – объявил Силк, прочно упираясь широко расставленными ногами. – Сквозь скалу я не пойду. Если до этого дойдет, я останусь здесь

– Мы что-нибудь придумаем, – сказал Бэйрек.

Силк упрямо покачал головой.

– Сквозь скалу я не пойду, – непреклонно повторил он.

Релг уже двигался вдоль скалы, слегка прикасаясь пальцами к ее поверхности.

– Эхо становится сильнее, – сказал он. – Пустота большая и ведет вверх. – Релг прошел еще ярдов сто, остальные двигались следом, не спуская с него озабоченных взглядов.

– Вот она, – сказал он наконец, постукивая по скале ладонью. – Ждите здесь. – Он медленно вдавил руки в базальт.

– Я этого не вынесу, – сказал Силк, быстро поворачиваясь спиной. – Скажите мне, когда он будет внутри.

С ужасающей решимостью Релг вжимался в камень.

– Еще не все? – спросил Силк.

– Он входит в скалу, – скрупулезно подметил Бэйрек. – Половина его еще торчит наружу.

– Пожалуйста, Бэйрек, не надо подробностей.

– Неужели это так отвратительно? – спросил гигант.

– Ты себе не представляешь. Ты совершенно не представляешь. – Востроносый драсниец дрожал всем телом.

Они прождали в зябкой темноте около получаса. Где-то высоко над ними раздался вопль.

– Что там такое? – спросил Мендореллен.

– Гролимы за работой, – мрачно отвечал Белгарат. – Близится годовщина ранения – времени, когда Око сожгло Тораку руку и лицо. В эту пору приносят множество жертв – обычно из числа рабов. Торак, видимо, не настаивает, чтобы кровь была энгаракская. С него довольно, что она человеческая.

Где-то под обрывом послышались шаги, через несколько минут Релг присоединился к спутникам.

– Я нашел вход, – сказал он, – примерно в полулиге отсюда. Он частично завален камнями.

– Ведет ли пещера на самый верх? – спросил Белгарат.

Релг пожал плечами.

– Вверх она идет, но далеко ли, сказать не могу. Единственный способ узнать наверняка – это пройти по ней. Одно могу сказать определенно – вся цепь пещер весьма протяженна.

– Разве у нас есть выбор, отец? – спросила тетя Пол.

– Нет. Полагаю, нет.

– Я схожу за Дерником, – сказал Силк. Он повернулся и исчез в темноте.

Остальные пошли за Релгом и вскоре увидели небольшое отверстие в скале, сразу над осыпью.

– Нам придется сдвинуть эти глыбы, если мы хотим провести внутрь животных, – сказал Релг.

Бэйрек наклонился и поднял большую каменную плиту, зашатался под ее весом и с грохотом уронил.

– Тише! – сказал Белгарат.

– Прошу прощения, – пробормотал Бэйрек.

Камни были по большей части не очень крупные, зато их оказалось очень много. Когда подошли Дерник и Силк, все принялись разгребать вход в пещеру. Почти час ушел на то, чтобы расчистить отверстие, в которое могли бы втиснуться лошади.

– Жалко, Хеттара нет, – проворчал Бэйрек, упираясь плечом в круп норовистой вьючной кобылы.

– Поговори с ней, Бэйрек, – посоветовал Силк.

– Я говорю.

– А ты попробуй без ругани.

– Нам придется лезть вверх, – сказал Релг после того, как они втолкнули последнюю лошадь и оказались в полной темноте. – Насколько я могу сказать, галереи идут вертикально, так что нам придется карабкаться с уровня на уровень.

Мендореллен прислонился к стене, доспехи его звякнули.

– Так дело не пойдет, – сказал ему Белгарат. – И все равно ты не сможешь карабкаться в доспехах. Оставь их с лошадьми, Мендореллен.

Рыцарь вздохнул и принялся снимать броню.

Засветился тусклый огонек – это Релг смешал в деревянной миске порошки из двух кожаных мешочков, которые носил под кольчугой.

– Так-то лучше, – одобрил Бэйрек. – А факел не был бы ярче?

– Гораздо ярче, – согласился Релг, – но тогда я не смогу видеть. А так вам будет достаточно света, чтобы видеть, куда идти.

– Тогда пошли, – сказал Белгарат.

Релг вручил тускло светящуюся миску Бэйреку и повел их по темной галерее.

Пройдя несколько сот ярдов, они уперлись в крутой откос.

– Я посмотрю, – сказал Релг и быстро полез по осыпи. Он почти сразу же исчез из виду. Через несколько минут они услышали странное шипение и сверху посыпались мелкие камушки.

– Поднимайтесь, – донесся до них голос Релга. Они осторожно вскарабкались по осыпи и оказались перед гладкой стеной.

– Направо, – сказал сверху Релг. – Вы найдете в камне углубления, по которым сможете влезть.

Они увидели совершенно круглые ямки, дюймов по шесть глубиной.

– Как ты это сделал? – спросил Дерник, разглядывая одну из них.

– Сложно объяснить, – ответил Релг. – Здесь карниз. Он ведет в следующую галерею.

Один за другим они вскарабкались по стене и оказались на карнизе рядом с Релгом. Как он и говорил, карниз вел к галерее, круто уходящей вверх. Они двинулись по ней к центру горы. По пути они миновали несколько боковых ответвлений.

– А нам не надо их обследовать? – спросил Бэйрек, когда они проходили мимо третьего или четвертого бокового хода

– Они никуда не ведут, – сказал ему Релг.

– Откуда ты знаешь?

– Галерея, которая куда-нибудь ведет, ощущается по-иному. Та, мимо которой мы только что прошли, оканчивается тупиком примерно в ста ярдах отсюда.

Бэйрек недоверчиво фыркнул.

Они подошли к следующей отвесной стене, и Релг остановился, вглядываясь в темноту.

– Высоко? – спросил Дерник.

– Футов тридцать Я сделаю углубления, чтобы вы могли вскарабкаться. – Релг встал на колени и медленно вдавил руку в камень, потом напряг плечи и стал ее поворачивать. Камень затрещал, словно что-то внутри взорвалось; когда Релг вытащил руку, из углубления посыпалась каменная крошка. Он выгреб остатки, встал и погрузил руку в камень примерно в двух футах над первой ямкой.

– Здорово! – восхитился Силк.

– Это очень старый прием, – сказал ему Релг.

Они поползли по стене вслед за Релгом. Наверху пришлось протискиваться в узкую дыру. Бэйреку пришлось хуже других – он лез с проклятиями, извиваясь как змея.

– Далеко мы ушли? – спросил Силк. Он нервно смотрел на скалу, которая, казалось, давила со всех сторон, и голос у него был немного напуганный.

– Мы примерно в восьмистах футах над основанием горы, – ответил Релг. – Теперь нам сюда. – Он указал на следующую галерею, которая тоже довольно круто уходила вверх.

– Галереи ведут на самую вершину? – спросил Дерник.

– Они куда-то открываются. Это все, что я пока чувствую.

– Что это? – воскликнул Силк.

Откуда-то из темноты коридора доносилось одинокое пение. Мелодия была скорбная, но эхо мешало разобрать слова. Одно было ясно – поет женщина.

Белгарат изумленно ахнул.

– Что такое? – спросила его тетя Пол.

– Марагская женщина! – отвечал старик.

– Это невозможно.

– Я знаю эту песню, Пол. Это марагская погребальная песнь. Кто бы эта женщина ни была, она умирает.

Отдававшееся в извилистом коридоре эхо мешало определить, откуда идет голос; но когда они двинулись вперед, пение стало громче.

– Здесь, – сказал наконец Силк. Он остановился и повернулся к боковому коридору. Пение резко оборвалось.

– Не подходите, – резко предупредила невидимая женщина. – У меня нож.

– Мы друзья, – сказал Дерник.

Она горько рассмеялась.

– У меня нет друзей. Обратно вы меня не заберете. Нож достаточно длинный, чтобы достать до моего сердца.

– Она думает, мы мерги, – прошептал Силк.

Белгарат возвысил голос. Он говорил на языке, которого Гариону никогда еще не доводилось слышать. Через минуту женщина заговорила сбивчиво, словно припоминая давно забытые слова.

– Она думает, это уловка, – тихо сказал им старик. – Она говорит, нож приставлен к самому ее сердцу, так что мы должны быть осторожны. – Он снова заговорил в темноту, женщина отвечала. Язык, на котором они говорили, был нежный и певучий.

– Она говорит, что позволит одному из нас приблизиться, – сказал Белгарат наконец. – Она все еще нам не доверяет.

– Пойду я, – сказала тетя Пол.

– Осторожнее, Пол. Вдруг она в последний момент решит заколоть не себя, а тебя.

– Я справлюсь, отец. – Тетя Пол взяла у Бэйрека светильник и медленно пошла по галерее, спокойно говоря на ходу.

Остальные стояли в темноте, напряженно прислушиваясь к гулу голосов из коридора. Тетя Пол тихо говорила с марагской женщиной.

– Вы можете подойти, – сказала она наконец. Они пошли по галерее на звук ее голоса.

Женщина лежала рядом с маленьким озерцом. Пышные черные волосы спутались, лицо выражало обреченность. У нее были широкие скулы, полные губы, темно-синие глаза, обрамленные густыми черными ресницами. Жалкие лохмотья не скрывали бледного тела. Релг шумно вздохнул и сразу повернулся спиной.

– Ее зовут Таиба, – тихо сказала тетя Пол. – Она бежала из невольничьего каземата под Рэк Ктолом несколько дней назад.

Белгарат опустился на колени рядом с обессиленной женщиной.

– Ты из народа марагов, так ведь? – спросил он с жаром.

– Мать говорила, что да, – подтвердила она. – Это она научила меня древнему языку. – Темные спутанные волосы лежали на ее бледной щеке.

– Есть ли еще среди невольников мараги?

– Думаю, мало. Трудно сказать. У большинства рабов отрезаны языки.

– Ей надо поесть, – сказала тетя Пол. – Кто-нибудь что-нибудь захватил?

Дерник вытащил из-за пояса мешочек и протянул ей.

– Сыр, – сказал он, – и немного вяленого мяса.

Тетя Пол развязала мешочек.

– Знаешь ли ты, как попали сюда твои соотечественники? – спросил Белгарат рабыню. – Подумай. Это очень важно.

Таиба пожала плечами.

– Мы всегда жили здесь – Она взяла предложенную еду и жадно на нее набросилась

– Не так быстро, – предупредила тетя Пол.

– Может быть, ты когда-нибудь слышала, как мараги очутились в невольничьих казематах мергов? – настаивал Белгарат.

– Мать когда-то говорила мне, что тысячу лет назад мы жили в стране под открытым небом и не были рабами, – ответила Таиба. – Но я ей не поверила. Такие сказки рассказывают детям.

– Про марагскую кампанию толнедрийцев рассказывают всякое, – заметил Силк. – Ходят упорные слухи, что некоторые командиры легионов, вместо того чтобы убивать своих пленников, продавали их найсанским работорговцам. На толнедрийцев похоже.

– Думаю, это возможно, – сказал Белгарат, хмурясь.

– Надо ли нам задерживаться здесь? – резко осведомился Релг. Он упорно стоял спиной, а напряженность позы явно выдавала его негодование.

– За что он на меня сердится? – спросила Таиба. От усталости она едва шептала.

– Прикрой наготу, женщина, – сказал Релг. – Ты оскорбляешь благопристойность.

– И все? – Она рассмеялась приятным грудным смехом. – Другой одежды у меня нет. – Она посмотрела на себя. – Кроме того, со мной все в порядке. Я не калека и не уродина. Зачем мне прятать свое тело?

– Бесстыдница, – возмутился Релг.

– Если тебя смущает, не смотри.

– У Релга кой-какие проблемы на почве религии, – сухо сказал ей Силк.

– Не напоминайте о религии. – Она поежилась

– Видите, – фыркнул Релг, – она совершенно испорчена.

– Не совсем так, – возразил ему Белгарат. – В Рэк Ктоле слово «религия» означает алтарь и нож

– Гарион, – сказала тетя Пол, – дай мне твой плащ.

Юноша расстегнул тяжелый шерстяной плащ и протянул своей тете. Она начала укутывать измученную рабыню, но вдруг остановилась и посмотрела на нее пристально.

– Где твои дети? – спросила она.

– Их забрали мерги, – страшным голосом отвечала Таиба. – Двух крошечных девочек – очень хорошеньких. Их уже нет.

– Мы их тебе вернем, – порывисто пообещал Гарион.

Она горько рассмеялась.

– Не думаю. Мерги отдали их гролимам, а гролимы – закололи на алтаре Торака. Сам Ктачик держал нож.

Гарион похолодел.

– Плащ теплый, – сказала Таиба, с благодарностью разглядывая грубую ткань. – Я так давно не могла согреться. – Она вздохнула с усталым удовлетворением.

Белгарат и тетя Пол переглянулись поверх лежащей женщины.

– Наверное, я что-то сделал правильно, – загадочно заметил старик после недолгого молчания. – Столько искать и наткнуться на нее случайно!

– Ты уверен, что это она, отец?

– Почти наверняка. Все сходится – до последней мелочи. – Он втянул воздух и с шумом выдохнул. – Тысячу лет это меня угнетало. – Он вдруг сделался на редкость самодовольным. – Как ты бежала из невольничьих казематов? – спросил он мягко.

– Один из мергов позабыл запереть дверь, – сонно отвечала она. – Выбравшись наружу, я нашла нож, хотела разыскать Ктачика и убить, но заблудилась. Здесь так много пещер... так много... Хотела бы я убить его прежде, чем умру, но теперь надежды мало. – Она с сожалением вздохнула. – Мне кажется, я бы поспала. Я очень устала.

– Ты здесь побудешь? – спросила тетя Пол. – Мы должны идти дальше, но мы вернемся. Тебе что-нибудь нужно?

– Может быть, немного света, – вздохнула Таиба. – Всю жизнь я прожила в темноте. Думаю, мне бы хотелось умереть при свете.

– Релг, – сказала тетя Пол, – сделай ей свет.

– Он может понадобиться нам самим. – Голос Релга все еще звучал оскорбленно.

– Ей нужнее.

– Сделай, Релг, – твердо приказал алгосу Белгарат. Релг, насупясь, смешал на плоском камне порошки и подбавил немного воды. Густая смесь засветилась.

– Спасибо, – просто сказала Таиба.

Релг не удостоил ее ответом, даже взглядом.

Они вернулись по галерее, оставив рабыню с тусклым светильником у озерца. Она снова затянула песню, очень тихо и очень сонно.

Релг вел их по темным извилистым коридорам. Довольно часто приходилось взбираться вверх. Часы тянулись за часами, хотя счет времени терялся в этом вечном мраке. Они опять взбирались по отвесным склонам, шли галереями, которые вились все вверх да вверх в огромной скале. Гарион окончательно потерял направление и гадал про себя, знает ли сам Релг, куда их ведет. Они обогнули очередной угол и почувствовали легкое дуновение ветра. Ветер принес гнусную вонь.

– Что так воняет? – спросил Силк, морща острый нос.

– Скорее всего, невольничьи казематы, – ответил Белгарат. – Мерги не особо озабочены санитарией.

– Казематы под Рэк Ктолом, так ведь? – спросил Бэйрек.

Белгарат кивнул.

– Они выходят в сам город?

– Насколько я знаю, да.

– Ты свое дело сделал, Релг, – сказал Бэйрек, хлопая алгоса по плечу.

– Не прикасайся ко мне, – сказал Релг.

– Извини, Релг.

– Невольничьи казематы охраняются, – сказал Белгарат. – Нам придется не шуметь.

Осторожно ступая, они медленно двинулись по галерее. Гарион не был уверен, когда именно ему стало ясно, что галерея эта – дело человеческих рук. Наконец они увидели в стене приоткрытую дверь.

– Есть там кто-нибудь? – прошептал Гарион Силку. Маленький драсниец скользнул к двери, держа кинжал наготове, и быстро заглянул в щель.

– Только кости, – мрачно сообщил он. Белгарат жестом приказал остановиться.

– Эти нижние галереи, вероятно, заброшены, – сказал он очень тихо. – После того как была построена дорога, мергам уже не требовались многие тысячи рабов. Мы пойдем выше, но будьте начеку и идите тихо.

Они крадучись двинулись вверх по галерее мимо покрытых ржавчиной железных дверей – все эти двери были приоткрыты. В конце подъема галерея круто сворачивала в противоположную сторону и опять шла вверх.

На стене были грубо нацарапаны слова. Букв таких Гарион не знал и прошептал тихо: «Дедушка», указывая на них.

Белгарат посмотрел и хмыкнул.

– Девятый уровень, – пробормотал он. – Мы все еще очень глубоко под городом.

– Скоро ли мы начнем встречать мергов? – Бэйрек положил руку на рукоять меча и оглянулся.

Белгарат пожал плечами.

– Трудно сказать. Полагаю, обитаемы только верхние два-три уровня.

Они шли дальше вверх. Галерея вновь круто повернула. На стене опять было что-то написано незнакомыми буквами.