Глава 23

Остаток ночи они мчались во весь опор, и весь следующий день тоже. К вечеру лошади стали спотыкаться от усталости. Гарион совсем задубел как от холода, так и от бесконечной скачки.

– Мы должны найти какое-нибудь укрытие, – сказал Дерник, когда они остановились и стали оглядываться в поисках места для ночлега.

Они оставили позади цепочку долин, по которым вилась караванная дорога, и углубились в дикие, голые скалы Центрального Мергосского нагорья. По мере того как они взбирались все выше и выше, мороз крепчал, непрекращающийся ветер ревел и стонал среди голых камней и песка. От усталости лицо Дерника пошло морщинами, которые еще подчеркивала забившаяся в них серая пыль.

– Мы не можем провести всю ночь под открытым небом, – объявил он. – Во всяком случае, на таком ветру.

– Сюда, – сказал Релг, указывая на каменистую осыпь на крутом склоне, по которому они взбирались. Глаза у него оставались полуприкрытыми, хотя вечерело и небо было затянуто тучами. – Здесь укрытие – пещера.

С тех пор как Релг освободил Силка, все увидели его как бы в новом свете. Показав, что при необходимости он может действовать решительно, Релг стал для них в меньшей степени обузой, в большей – товарищем. Белгарат убедил его наконец, что в седле можно молиться ничуть не хуже, чем на коленях, так что его частые обращения к Алу уже не замедляли путь. Молитвы его стали теперь не помехой, а личным чудачеством – вроде вычурных речей Мендореллена или желчного остроумия Силка

– Ты уверен, что там есть пещера? – спросил его Белгарат.

Релг кивнул.

– Я ее чую.

Они повернули и поехали к осыпи. Релг заметно приободрился. Он выехал вперед, понуждая усталую лошадь идти рысью. У подножия осыпи он спрыгнул с коня, обошел большой валун и исчез.

– Похоже, он знает, о чем говорит, – сказал Дерник. – Я был бы рад укрыться от ветра.

Вход в пещеру оказался узким, и лошадей не сразу удалось в него провести, зато дальше пещера расширялась, образуя большое низкое помещение.

Дерник оглядел его одобрительно.

– Хорошее место. – Он отцепил от седла топор. – Нам понадобятся дрова.

– Я с тобой, – сказал Гарион.

– И я, – быстро предложил Силк. Он опасливо оглядел стены и потолок, а когда все трое вышли наружу, с явным облегчением вздохнул.

– Что с тобой? – спросил Гарион.

– После прошлой ночи закрытое пространство несколько выводит меня из себя.

– Каково это было? – спросил Гарион с любопытством. – Идти сквозь камень, я имею в виду?

Силк поежился.

– Ужасно. Мы на самом деле впитывались в него. Я чувствовал, как камень проходит сквозь меня.

– Однако это тебя спасло, – напомнил ему Дерник.

– Мне казалось, что я предпочел бы остаться. – Силк снова поежился. – Может, не будем об этом говорить?

Найти в этих местах дрова было трудно, а нарубить – еще труднее. Ползучий кустарник упорно сопротивлялся ударам топора. Через час, уже в темноте, они вернулись с тремя жалкими охапками.

– Кого-нибудь видели? – спросил Бэйрек, когда они вернулись

– Нет, – ответил Силк.

– Тор Эргас небось тебя ищет.

– Да уж наверняка. – Силк огляделся. – Где Релг?

– Ушел в пещеру, чтобы дать отдых глазам, – ответил Белгарат. – Он нашел воду, вернее – лед. Придется растопить его, прежде чем мы сможем напоить лошадей.

Костерок у Дерника получился крошечный, и кузнец понемножку подкидывал в него сучья и веточки, стараясь растянуть скудный запас дров. Ночь прошла очень неуютно.

Утром тетя Пол критически оглядела Релга.

– Ты вроде больше не кашляешь, – сказала она. – А как ты себя чувствуешь?

– Отлично, – ответил он, стараясь на нее не смотреть. То обстоятельство, что она женщина, смущало его невероятно, и он по возможности ее избегал.

– Что стало с твоей простудой?

– По-видимому, камень ее не пропустил. Она прошла вчера, когда я его вытаскивал.

Тетя Пол серьезно посмотрела на Релга.

– Вот чего никогда не думала, – сказала она задумчиво. – Еще никому таким образом не удавалось вылечиться от простуды.

– Простуда – не такое уж серьезное заболевание, Полгара, – сказал Силк с затравленным видом. – Уверяю тебя, просачивание сквозь камень никогда не станет излюбленным лекарством от нее.

Четыре дня ушло на то, чтобы пересечь горы и оказаться перед большой котловиной, которую Белгарат назвал Мергской пустыней, и еще полдня, чтобы спуститься в нее по крутым базальтовым откосам.

– Как образовалась впадина сия огромная? – спросил Мендореллен, оглядывая шершавые камни, черный песок и грязные пятна солончаков.

– Давным-давно здесь было внутреннее море, – сказал Белгарат. – Когда Торак расколол мир, восточный край обрушился, и море ушло.

– Ну и зрелище было, наверное, – сказал Бэйрек.

– Наши мысли тогда занимало другое.

– Что это? – спросил Гарион встревоженно и указал на торчащее из песка существо с длинной, утыканной острыми зубами пастью. Пустые, огромные, как корзины, глазницы, казалось, зловеще таращилась на путников.

– Не думаю, чтобы оно как-то называлось, – спокойно отвечал Белгарат. – Они жили в море до того, как ушла вода. Все они уже тысячи лет как умерли.

Когда они проехали мимо мертвого чудовища, Гарион увидел, что это только остов. Ребра у него были огромные, как амбарные стропила, изъеденный временем череп превосходил лошадиный. Пустые глазницы, казалось, следили за путниками.

Мендореллен, который вновь облачился в доспехи, посмотрел на череп.

– Устрашающее чудище, – прошептал он.

– Посмотри, какие зубы, – сказал Бэйрек уважительно. – Такими можно враз перекусить человека пополам.

– Это иногда случалось, – сказал ему Белгарат, – и люди научились обходить стороной эти места.

Не успели они проехать по пустыне и нескольких лиг, как поднялся ветер, засвистел между черных дюн под свинцово-серым небом. Песок сперва завился поземкой, потом, когда ветер усилился, начал хлестать по лицам.

– Нам надо спрятаться, – прокричал сквозь рев ветра Белгарат. – Чем дальше от гор, тем эта песчаная буря будет хуже.

– Нет ли здесь пещер? – спросил Дерник Релга. Релг покачал головой.

– Пригодных для нас – нет. Все они заполнены песком.

– Сюда. – Бэйрек указал на груду камней, вздымающуюся на краю солончака. – Мы спрячемся за ними от ветра.

– Нет, – прокричал Белгарат. – Мы останемся с наветренной стороны. С подветренной насыплется песок, и нас погребет заживо.

Они подъехали к груде камней и спешились. Ветер рвал их одежду, песок несся по пустыне черным густым облаком.

– Плохое укрытие, Белгарат, – прокричал Бэйрек. Борода хлестала его по плечам. – Сколько это продлится?

– День-два... может, неделю.

Дерник наклонился и поднял камень, внимательно посмотрел на него, повертел в руках.

– Он колется на прямоугольные куски, – сказал кузнец, показывая камень остальным. – Мы можем построить из таких небольшую стену.

– Это будет долго, – возразил Бэйрек.

– У тебя есть другие дела?

К вечеру они построили стену высотой до плеч, натянули между ней и грудой камней полог. Теперь они могли хоть немного укрыться от ветра. Под пологом было тесно, поскольку туда же пришлось завести лошадей, но по крайней мере он спасал от бури.

Два дня жались они в своем тесном укрытии, а ветер бешено рвал полог и громко хлопал полотном. Наконец все стихло, черный песок начал опускаться, наступила томительная, непривычная тишина.

Когда они вышли из укрытия, Релг поднял глаза и тут же, закрыв лицо руками, упал на колени и стал молиться. Небо было ясное, морозно голубое. Гарион встал рядом с молящимся фанатиком.

– Все будет хорошо, Релг, – сказал он и, не подумавши, положил руку ему на плечо.

– Не трогай меня, – сказал Релг и продолжил молитву.

Силк стоял, стряхивая с одежды песок.

– Часто бывают такие пыльные бури? – спросил он.

– Сейчас как раз сезон, – ответил Белгарат.

– Восхитительно, – с кислой миной заметил Силк. Из-под земли донесся глухой рокот, почва под ногами задрожала.

– Землетрясение! – резко предупредил Белгарат. – Выводите отсюда лошадей.

Дерник и Бэйрек бросились в укрытие и вывели лошадей из-за колеблющейся стены на солончак.

Через несколько минут дрожание прекратилось.

– Это что, Ктачиковы проделки? – спросил Силк. – Он будет бороться с нами, используя землетрясения и пыльные бури?

Белгарат покачал головой.

– Нет. На это ни у кого не найдется сил. Причина вот. – Он указал на юг. Далеко за пустыней виднелась цепочка темных вершин. Над одной из них поднимался толстый столб дыма и большими клубами уходил вверх. – Вулкан, – сказал старик. – Возможно, это он и извергался в прошлом году, когда пеплом засыпало Стисс Тор.

– Огнедышащая гора? – сказал Бэйрек, глядя на клубящийся над вершиной дым. – Никогда их не видел.

– Он в пятидесяти лигах отсюда, – заметил Силк. – Неужели от этого земля может трястись здесь?

Старик кивнул.

– Земля – сплошная, Силк, а сила, вызывающая извержение, – огромна. От нее неизбежно расходятся волны. Я думаю, пора нам трогаться в путь. Теперь, когда песчаная буря улеглась, дозорные Тор Эргаса снова отправятся нас искать.

– Куда нам? – спросил Дерник. Он озирался, пытаясь сориентироваться.

– Туда, – старик указал на дымящуюся вершину.

– Так я и знал, – проворчал Бэйрек.

До вечера они скакали галопом, останавливаясь только, чтобы дать отдых лошадям. Ужасная пустыня казалась нескончаемой. Буря переместила песок и насыпала новые дюны, ветер до белизны вымел солончаки. Путники проехали несколько огромных, изъеденных временем скелетов. Костяки чудищ, некогда населявших давно пересохшее море, словно плыли в черном песке, их холодные пустые глазницы, казалось, голодными взглядами провожают скачущих мимо путников.

На ночлег они остановились возле еще одной груды расслаивающихся камней. Хотя ветер улегся, было ужасно холодно, а дров мало.

Когда на следующее утро они тронулись в путь, Гарион ощутил странный, гнилостный запах.

– Что это воняет? – спросил он.

– Ктокский Тарн, – отвечал Белгарат. – Все, что осталось от бывшего моря. Оно пересохло бы столетия назад, но его питают подземные родники.

– Пахнет тухлыми яйцами, – сказал Бэйрек.

– В здешних подземных водах много сероводорода. Я бы не стал пить из озера.

– Я и не собирался. – Бэйрек наморщил нос.

Ктокский Тарн оказался большим мелким озером. Он был заполнен маслянистой водой, от которой пахло так, словно в нее свалили всю дохлую рыбу мира. В морозном воздухе над поверхностью воды поднималось марево, и струи зловонного пара ударяли путникам в ноздри. Когда они доехали до южной оконечности озера, Белгарат приказал остановиться.

– Впереди очень опасный отрезок пути, – сурово сказал он. – Не позволяйте лошадям уклоняться с дороги. Следите, чтобы они ступали на твердую почву. Надежная на вид земля может оказаться вовсе не такой твердой, а нам придется одновременно следить и за многим другим. Смотрите на меня и повторяйте мои действия. Когда я остановлюсь – останавливайтесь. Когда я поскачу – скачите. – Он с сомнением посмотрел на Релга. Тот повязал вокруг глаз еще один кусок материи, отчасти чтобы защитить их от света, отчасти чтобы не видеть необъятного неба над головой.

– Я поведу его лошадь, дедушка, – предложил Гарион. Белгарат кивнул.

– Полагаю, иного выхода нет.

– Рано или поздно ему придется себя преодолеть, – сказал Бэйрек.

– Может быть, но сейчас не время и не место. Едем. – Старик поехал осторожным шагом.

Низина перед ними дышала дымом и паром. Они проехали мимо большой серой лужи. Грязь в луже пузырилась и булькала, а из середины бил чистый родничок, весело пенился и давал начало горячему ручейку, текущему через грязь.

– По крайней мере, здесь теплее, – заметил Силк. Под тяжелым шлемом лицо Мендореллена покрылось испариной.

– Гораздо теплее, – согласился он. Белгарат ехал медленно, слегка повернув голову, и чутко вслушивался.

– Стой! – вдруг приказал он.

Они натянули поводья.

Прямо перед ними очередная лужа взорвалась, и фонтан жидкой серой грязи взметнулся на тридцать футов вверх. Несколько минут гейзер извергался, потом постепенно сник.

– Ну! – выкрикнул Белгарат. – Скачем! – Он пришпорил лошадь, и они пронеслись над все еще колеблющейся поверхностью лужи. Лошадиные копыта взметнули жидкую грязь, разлившуюся на их пути. Как только лужа осталась позади, старик снова поехал медленно, склонив голову набок.

– К чему он прислушивается? – спросил Бэйрек тетю Пол.

– Гейзеры, прежде чем извергнуться, производят некий шум, – сказала она.

– Я ничего не слышал.

– Ты не знал, к чему прислушиваться.

Гейзер у них за спиной снова забил.

– Гарион! – крикнула тетя Пол резко, когда он обернулся поглядеть на бьющую из лужи грязевую струю. – Смотри, куда едешь.

Он тут же посмотрел вперед. Земля казалась вполне обычной.

– Осади назад, – сказала тетя Пол. – Дерник, возьми поводья лошади Релга.

Дерник взял поводья, Гарион начал поворачивать скакуна.

– Я сказала, осади, – повторила она.

Конь Гариона ступил передним копытом на твердую с виду почву, и копыто тут же провалилось. Гарион резко натянул поводья, конь с трудом вытащил ногу и отступил, дрожа. Осторожно, шаг за шагом Гарион заставлял лошадь пятиться.

– Зыбун. – Даже у Силка перехватило дыхание.

– Они везде вокруг нас, – кивнула тетя Пол. – Не съезжайте с дороги.

Силк с отвращением разглядывал, как зыбун затягивает след, оставленный лошадиным копытом.

– Насколько он глубок?

– Достаточно, – ответила тетя Пол.

Они поехали дальше, тщательно выбирая дорогу между болотом и зыбучими песками, часто останавливаясь, когда гейзеры – некоторые грязевые, некоторые из пенной кипящей воды – выстреливали в воздух. К вечеру, когда они выехали на кромку твердой земли, окаймляющую дышащее паром болото, все обессилели от долгого напряжения, которое потребовалось, чтобы пересечь эту жуткую местность.

– Придется ли нам еще ехать через такое? – спросил Гарион.

– Нет, – ответил Белгарат. – Мы на южном краю Тарна.

– А объехать мы бы его не смогли? – спросил Мендореллен.

– Это было бы гораздо дольше. Кроме того, болото задержит преследователей.

– Что это? – воскликнул вдруг Релг.

– О чем ты?

– Я услышал что-то впереди – звон, как будто ударили камнем о камень.

Гарион почувствовал на лице быструю волну, как бы невидимое колыхание воздуха, и понял, что тетя Пол мысленно ощупывает местность.

– Мерги! – сказала она.

– Сколько? – спросил Белгарат.

– Шесть и гролим. Они поджидают нас за гребнем.

– Всего шесть? – разочарованно переспросил Мендореллен.

Бэйрек ухмыльнулся.

– Легкое увеселение.

– Ты становишься еще хуже него, – сказал чиреку Силк.

– Как мыслишь ты, милорд, надобно ли нам составить план? – спросил Мендореллен Бэйрека.

– Да нет, – ответил Бэйрек. – Их всего шесть. Поехали, расстроим им засаду.

Два воителя двинулись вперед, проверяя, свободно ли ходят в ножнах мечи.

– Солнце уже село? – спросил Гариона Релг.

– Садится.

Релг стащил с глаз повязку. Он тут же наморщился и плотно сощурил глаза.

– Они у тебя заболят, – сказал ему Гарион. – Ты бы лучше подождал, пока совсем стемнеет.

– Они могут мне понадобиться, – сказал Релг. Они въезжали на гребень, за которым ждали в засаде мерги.

Противники внезапно появились из-за груды черных камней и поскакали прямо на Мендореллена и Бэйрека, размахивая мечами. Оба воина были, однако, готовы, и ответили без того промедления, которое могло бы дать врагу преимущество. Мендореллен направил коня на одного из мергов, на скаку вытаскивая меч. Привстав в стременах, он нанес сопернику сокрушительный удар по голове, разрубив ее надвое. Его тяжелый боевой конь грудью ударил мергскую лошадь, и та, не выдержав столкновения, тяжело повалилась на умирающего всадника. Бэйрек, тоже поскакавший навстречу нападающим, тремя мощными ударами разрубил противника, забрызгав алой кровью песок и камни вокруг.

Третий мерг заехал Мендореллену в тыл и ударил рыцаря сзади, но лезвие со звоном скользнуло по стальному доспеху, не причинив вреда. Мерг в ярости поднял меч, чтобы ударить снова, но обмяк и сполз с седла, когда искусно брошенный Силком кинжал угодил ему в шею, под самое ухо.

Из-за камней выступил гролим в темном одеянии и блестящей стальной маске. Гарион явственно ощутил, как ликование жреца сменяется отчаянием при виде того, как Бэйрек и Мендореллен методично крошат его воинов на куски. Гролим напрягся, и Гарион понял: он собирает волю, чтобы ударить. Но он опоздал. Релг был уже рядом. Широкие плечи алгоса напряглись, когда он жилистыми руками ухватил жреца за ворот черного одеяния. Без видимого усилия он оторвал противника от земли и прижал спиной к гладкой поверхности огромного валуна.

Сперва казалось, что Релг намеревается держать своего брыкающегося пленника прижатым к камню, пока на помощь не подоспеют другие, но это было не так. Напряжение его плеч показывало, что он еще не довершил начатое. Гролим молотил кулаками по голове и плечам Релга, но Релг давил его неумолимо. Камень, к которому был приперт гролим, казалось, слегка заколебался рядом с его телом.

– Релг... нет!.. – Голос Силка звучал умоляюще.

Одетый в черное гролим, судорожно размахивая руками, уходил в камень. Релг давил с жуткой неторопливостью. Гролим ушел глубже в валун, и камень сомкнулся за ним. Торчащие из камня руки жреца, судорожно сжатые в кулаки, продолжали дергаться и после того, как исчезло все тело. Тогда Релг вытащил свои руки из валуна, оставив гролима внутри. Две торчащие из камня ладони разжались в безмолвной мольбе и застыли.

За спиной у себя Гарион услышал утробный звук – Силк пытался унять тошноту.

Бэйрек и Мендореллен теперь сражались с тремя оставшимися мергами. Морозный воздух дрожал от звона мечей. Один из мергов с широко открытыми от ужаса глазами повернул лошадь и поскакал прочь. Не говоря ни слова, Дерник отцепил от седла топор и устремился за ним. Однако вместо того чтобы зарубить противника, кузнец двинулся ему наперерез, оттесняя назад. Насмерть перепуганный мерг плашмя ударил лошадь мечом и поскакал через гребень. Дерник, не отставая, мчался следом.

Последние два мерга упали замертво. Бэйрек и Мендореллен безумными от возбуждения глазами оглядывались в поисках остальных противников.

– Где еще один? – спросил Бэйрек.

– Дерник за ним гонится, – сказал Гарион.

– Нельзя, чтобы он ушел. Он приведет остальных.

– Дерник все сделает, – сказал Белгарат.

Бэйрек нахмурился.

– Дерник – хороший человек, но не воин. Наверное, мне стоит ему помочь.

Из-за гребня вдруг донесся отчаянный вопль, потом другой; третий резко оборвался, и наступила тишина.

Через несколько минут на гребень выехал Дерник. Он был один, и лицо его было нахмурено.

– Что там? – спросил Бэйрек. – Он не ускакал?

Дерник покачал головой.

– Я загнал его в болото, и он угодил в зыбун.

– Почему ты не зарубил его топором?

– Мне трудно ударить человека, – ответил Дерник.

Силк, все еще зеленовато-бледный, уставился на него.

– Значит, вместо того чтобы ударить, ты загнал его в зыбун и смотрел, как он тонет? Дерник, это ужасно!

– Кто умер, тот умер, – ответил кузнец с необычной для него жесткостью. – Раз все кончилось, не все ли равно, как это произошло. – Он поглядел задумчиво. – Хотя лошадь мне действительно жаль.

Глава 24

Все следующее утро они ехали вдоль гребня на восток. Зимнее небо над головой было голубым, солнце совсем не грело. Релг снова завязал глаза и, борясь с паникой, бормотал молитвы. Несколько раз они видели на юге, среди песка и солончаков, облака пыли, но так и не поняли, что это – мерги-дозорные или просто ветер.

В полдень задуло с юга. Огромное чернильно-черное облако скрыло рваные очертания южных пиков. Со зловещей неумолимостью облако ползло к путникам, под его закопченным подбрюшьем вспыхивали молнии.

– Нехорошая буря приближается, Белгарат, – проворчал Бэйрек, глядя на облако. Белгарат покачал головой.

– Это не буря, – ответил он. – Это пепел. Вулкан снова извергается, и ветер несет облако на нас.

Бэйрек скривился, потом поежился.

– По крайней мере, когда он начнет падать, мы сможем больше не опасаться, что нас увидят, – сказал он.

– Гролимы будут искать нас не глазами, Бэйрек, – напомнила тетя Пол.

Белгарат почесал бороду.

– Полагаю, что мы должны предпринять ответные шаги.

– Такой большой отряд трудно заслонить, отец, – заметила тетя Пол. – Да еще лошади.

– Я думаю, ты управишься, Пол. У тебя это всегда отлично получалось.

– Я смогу держать свою сторону, если ты будешь держать свою, Старый Волк.