- Мы не спорим, - высокомерно ответила она.
      - О, тогда все в порядке.
      Как и ожидалось, королевская чета танцевала со всеми. Се'Недра переходила от короля к королю, а Гарион выводил одну за другой и королев, и дам в центр зала, чтобы сделать с ними несколько обязательных движений. Хрупкая блондинка, королева Драснии Поренн, дала ему прекрасный совет, то же самое сделала величавая королева Чирека Ислена. Маленькая пухлая королева Лейла вела себя по-матерински и даже несколько опекала его. Королева Сайлар Олгарская степенно поздравила его, а Мейязерана Арендийская высказала предположение, что он танцевал бы лучше, если бы не держался так скованно. Жена Бэйрека Мирел, одетая в дорогую зеленую парчу, дала ему самый лучший совет. "Вы, конечно, будете сражаться друг с другом, - сказала она ему во время танца, - но никогда не ложитесь спать злыми. Именно эту ошибку всегда совершала я".
      И в конце Гарион танцевал со своей кузиной Адарой.
      - Ты счастлива? - спросил он ее.
      - Больше, чем можно себе представить, - ответила она, нежно улыбаясь.
      - Значит, все произошло как нельзя лучше, да?
      - Да, Гарион. Будто всему этому суждено было случиться. Все каким то образом и случилось как нельзя лучше.
      - Возможно, это на самом деле было суждено, - пошутил Гарион. - Я иногда думаю, что мы очень мало можем управлять своей жизнью. Я, например, не могу.
      Адара улыбнулась.
      - Очень глубокая мысль для новобрачного в день его свадьбы. - Затем ее лицо стало очень серьезным. - Не позволяй Се'Недре вертеть собой, посоветовала она. - Не уступай ей во всем.
      - Ты слышала, о чем мы говорили? Адара кивнула:
      - Не принимай это слишком всерьез, Гарион. Она испытывала тебя, вот и все.
      - Не хочешь ли ты сказать, что я все еще должен что-то доказывать?
      - С Се'Недрой тебе придется это делать, наверное, каждый день. Я знаю ее, Гарион. Все, чего она хочет от тебя на самом деле, - это чтобы ты доказывал свою любовь к ней, и не бойся говорить ей об этом. Полагаю, ты удивишься, какой милой она станет, если только ты возьмешь на себя труд почаще говорить ей о своей любви.
      - Она уже знает.
      - Но тебе нужно повторять ей это.
      - И как часто, по твоему?
      - О, вероятно, каждый час или около этого. Гарион был почти уверен, что Адара шутит.
      - Я заметила, что сендары - сдержанные люди, - сказала она. - С Се'Недрой нельзя быть таким. Придется тебе отставить в сторону свое воспитание и высказываться, не стесняясь. Это стоит того, поверь мне.
      - Попробую, - пообещал он.
      Адара рассмеялась и быстро поцеловала его в щеку.
      - Бедный Гарион!
      - Почему "бедный"?
      - Тебе еще так много нужно узнать!
      Танец продолжался.
      Наконец, усталые и голодные, Гарион и его молодая жена протолкались к ломившемуся от яств столу и принялись за свадебный ужин. Ужин был совершенно особенный. За два дня до свадьбы тетя Пол перебралась на королевскую кухню и взяла на себя руководство ею. В результате все получилось превосходно. Запахи с уставленного блюдами стола доносились потрясающие. Король Родар совершенно не мог пропустить мимо себя хоть один кусочек.
      Музыка и танцы между тем продолжались, и Гарион смотрел на танцующих с облегчением, радуясь, что сбежал из бального зала. Глаза его отыскивали в толпе старых друзей. Гигант Бэйрек с несвойственной ему галантностью танцевал со своей женой Мирел. Они прекрасно смотрелись вместе. Леллдорин танцевал с Арианой, они не отрывали глаз друг от друга. Релг и Таиба не танцевали, они сидели в укромном уголке и, как заметил Гарион, держались за руки! На лице Релга все еще сохранялось изумленное выражение, но несчастным он не казался.
      Почти в центре зала танцевали Хеттар и Адара. Их движения отличались врожденной грацией, которая свойственна людям, проведшим всю свою жизнь в седле. Ястребиное лицо Хеттара несколько изменилось, а Адара светилась счастьем. Гарион решил, что настало время последовать ее совету. Он склонился к розовому ушку Се'Недры и прочистил горло.
      - Я люблю тебя, - прошептал он. В первый раз это оказалось трудно, так что он попробовал опять. - Я люблю тебя, - снова прошептал он. Во второй раз получилось легче.
      Это произвело на принцессу ошеломляющее действие. Она вдруг сильно покраснела, глаза ее расширились и стали какими то беззащитными. Казалось, само ее сердце было в этих глазах. Она, видимо, не могла говорить, а вместо этого протянула руку, чтобы осторожно потрогать его лицо. Когда Гарион снова поднял на нее глаза, то был изумлен переменой, которую вызвала в ней столь простая фраза. Очевидно, Адара была права. Гарион отложил ее совет в своей памяти и почувствовал себя более уверенно, чем в предыдущие несколько месяцев.
      Когда гости танцевали, зал сверкал всеми красками. Но и среди танцующих было несколько лиц, которые не были подвержены всеобщему веселью. В центре зала Мендореллен танцевал с леди Нериной, баронессой Во Эбор, и на их лицах была написана трагедия, которая все еще тяготела над их жизнями. Неподалеку от них танцевали Силк и королева Поренн. На лице драснийца было то самое выражение горечи и самобичевания, которое в первый раз Гарион увидел во дворце короля Энхега в Вэл Олорне. Гарион вздохнул.
      - У тебя уже меланхоличное настроение, муж мой? - спросила его, чуть усмехаясь, Се'Недра. И опять, хотя они сидели, она просунула свою голову под его руку и положила ее себе на плечи особым, присущим только ей жестом. От Се'Недры исходил свежий аромат, и Гарион отметил про себя, что тело ее было мягким и теплым.
      - Я просто вспомнил кое-что, - ответил он на ее вопрос.
      - Хорошо. А теперь попытайся выбросить все это из головы. Я не хотела бы, чтобы позже воспоминания тревожили нашу жизнь.
      Гарион покраснел, а Се'Недра хихикнула.
      - Не думаю, что это "позже" так уж далеко, - сказала она. - Ты должен потанцевать с леди Полгарой, а я потанцую с твоим дедушкой. А затем, думаю, придет нам время отдохнуть. День был очень насыщенный.
      - Я действительно немного устал.
      - Но ваш день еще не закончен, Белгарион Райвенский, - многозначительно сказала Се'Недра.
      Чувствуя себя немного не в себе от услышанного, Гарион подошел к тете Пол, которая вместе с Дерником наблюдала за танцующими.
      - Не потанцуешь ли со мной, тетя Полгара? - спросил он, сделав вежливый поклон по всем правилам.
      Они танцевали при ярком свете свечей под звуки лютен и флейт. Движения Полгары были более размеренными и тихими, чем те, которым с таким трудом обучил Гариона Леллдорин. Гарион понял, что она вернулась в далекое прошлое и танцевала с ним тот величественный танец, который она выучила много веков назад. Так они вместе и танцевали этот медленный, грациозный и отчасти грустный танец, который исчез навсегда около двадцати пяти веков назад, чтобы жить только в памяти Полгары.
      Се'Недра была красной от смущения, когда Белгарат вернул ее Гариону, чтобы они станцевали последний танец. Добродушно усмехаясь, старик поклонился дочери и взял ее руки, чтобы потанцевать и с ней. Все четверо танцевали недалеко друг от друга, и Гарион ясно расслышал вопрос своей тетки: "Хорошо ли мы сделали, отец?"
      Улыбка Белгарата была совершенно искренней.
      - Ну конечно, Полгара, - ответил он. - Нужно признать, что мы действительно все сделали хорошо.
      - Значит, это стоило того, правда, отец?
      - Да, Пол, действительно стоило. И они продолжали танцевать.
      - Что он тебе говорил? - прошептал Гарион Се'Недре.
      Она зарделась:
      - Неважно. Может быть, я расскажу... позже.
      Опять прозвучало это слово.
      Танец закончился, и тишина воцарилась в толпе. Все чего то ждали. Се'Недра подошла к отцу, весело поцеловала его, а затем вернулась к Гариону.
      - Ну? - сказала она.
      - Что "ну"?
      - О, ты невыносим! - рассмеялась Се'Недра, взяла его за руку и решительно увела из зала.
      Было довольно поздно, возможно часа два ночи. В каком-то причудливом настроении и с графином в руках бродил Белгарат-чародей по пустынным залам райвенской Цитадели. Он неплохо погулял на свадьбе и был явно навеселе, хотя и не так пьян, как многие другие гости, которые уже дошли до невменяемого состояния.
      Старик остановился, чтобы рассмотреть стражника, который храпел в дверях с кружкой эля в руках.
      Затем, мурлыкая какую-то песенку и сопровождая ее парочкой танцевальных па, седобородый старик-чародей направился прямой дорогой в обеденный зал, где, как он думал, оставалось еще немного эля.
      Проходя мимо тронного зала райвенских королей, Белгарат заметил, что дверь немного приоткрыта, а внутри горит свет. Из любопытства он просунул голову в дверной проем, чтобы посмотреть, кто же там может быть. Зал был пуст, а озарявший его свет исходил от Ока Олдура, вделанного в рукоять меча райвенских королей.
      - О, - сказал Белгарат камню, - это ты. - Затем старик несколько нетвердым шагом подошел к подножию трона. - Ну что ж, дружище, - сказал он, скосив глаз на камень. - Я вижу, все ушли и бросили тебя тоже.
      Око замерцало в знак того, что узнало его.
      Белгарат тяжело уселся у подножия трона и отхлебнул эля.
      - Мы прошли вместе длинный путь, не правда ли? - обратился он к Оку. Око проигнорировало его.
      - Хотел бы я, чтобы ты не был все время столь серьезен. Ты очень нудный собеседник. - Старик выпил еще глоток.
      Некоторое время они молчали. Затем Белгарат снял ботинок, вздохнул и с удовольствием пошевелил пальцами.
      - Ты ведь ничего в этом не понимаешь, не так ли, дружище? - спросил он Око в конце концов. - Несмотря ни на что, у тебя каменная душа. Ты понимаешь и ненависть, и преданность, и непоколебимость обязательств, но ты не можешь понять более человечные чувства - сострадание, дружбу, любовь, прежде всего любовь, я думаю. Стыдно, что ты этого не понимаешь. Ведь эти чувства в конечном счете все и решили. Они и в основе всего этого лежали... Но ты не знал об этом, не так ли?
      Око продолжало игнорировать его. Внимание камня, очевидно, было приковано к чему-то другому.
      - На чем это ты так сильно сосредоточился? - с любопытством спросил старик.
      Око, которое искрилось ярким голубым светом, опять замерцало, и его голубой свет вдруг сменился розовым, который становился все более и более густым, пока камень совсем не покраснел.
      Белгарат с усмешкой взглянул в направлении королевских покоев.
      - О, - сказал он, понимая, и тут же принялся хихикать.
      Око покраснело еще больше. Белгарат рассмеялся, напялил башмак и, шатаясь, поднялся.
      - Возможно, ты понимаешь больше, чем я думал, - сказал он камню и допил последние капли, оставшиеся в графине. - Я действительно хотел бы остаться, чтобы обсудить это, - сказал он, - но у меня вышел весь эль. Уверен, ты извинишь меня. - И сошел со ступенек трона.
      Дойдя до двери, Белгарат остановился и бросил веселый взгляд на зардевшееся Око. Затем старый чародей опять хихикнул и вышел, тихо закрыв за собой дверь.