- Гончие Торака, - коротко ответил Белгарат.
      - Собаки?
      - Не совсем. Это гролимы, но весьма необычные. Когда энгараки построили этот город, Торак решил, что нужен кто-то для охраны его окрестностей. Некоторые гролимы добровольно согласились изменить свой облик. И стали такими навсегда.
      - Я имел дело со сторожевыми псами и раньше, - доверительно сказал Силк.
      - Но не с такими. Посмотрим, сможем ли мы удрать от них. - Голос Белгарата звучал не очень обнадеживающе.
      Они пустили лошадей в галоп. Ветки хлестали по лицу, и Гарион поднял руку, чтобы защитить глаза. Они пересекли небольшую горную гряду и пронеслись галопом к ее дальнему краю.
      Лай позади них, казалось, стал теперь ближе.
      Но вот лошадь Силка оступилась, и драсниец чуть не вылетел из седла.
      - Так не пойдет, Белгарат, - сказал он, когда старик и Гарион подъехали к нему. - Почва здесь не та, чтобы нестись сломя голову.
      Белгарат поднял руку на секунду, прислушался. Глухой лай определенно приближался.
      - Так или иначе, они нас догонят, - сказал старик.
      - Придумал бы что-нибудь, - ответил Силк, нервно оглядываясь.
      - Именно этим я сейчас и занимаюсь. - Белгарат понюхал воздух. - Поедем дальше. Я только что уловил запах гниющей воды. Здесь полно заболоченных мест. Мы смогли бы сбить их со следа, если бы нашли достаточно большое болото.
      Они двинулись вниз по склону в долину. По мере продвижения запах стоячей воды становился все сильнее.
      - Прямо впереди. - Гарион указал на коричневую воду, мелькавшую за белыми стволами деревьев.
      Болото было довольно обширным, лужицы с маслянистой водой окружали густые заросли камыша. Из воды торчали засохшие деревья, а их голые ветви казались костлявыми руками, протянутыми в немой мольбе к безразличному небу.
      Силк сморщил нос.
      - Воняет достаточно сильно, чтобы скрыть наши следы почти от всех и вся.
      - Посмотрим, - ответил Белгарат. - Это, возможно, сбило бы со следа обычную собаку, но с гролимами дело сложнее. Они обладают способностью размышлять, так что не будут полагаться на один лишь запах.
      Они направили своих испуганных лошадей в грязную воду и поехали, часто меняя направление, путая следы среди засохших деревьев. Копыта лошадей подымали со дна гниющую растительность, наполняя воздух еще большим зловонием.
      Лай гончих приблизился. Теперь в нем слышались возбуждение и азарт.
      - Думаю, они у края болота, - сказал Силк, склонив голову, чтобы прислушаться. Лай на секунду замолк.
      - Дедушка! - крикнул Гарион, резко останавливая лошадь.
      Прямо перед ними по колено в коричневой воде стояло нечто, похожее на черную собаку. Существо оказалось размером с быка, а глаза горели зеленым огнем. Гарион рассмотрел мощные лапы и грудь, а торчащие из пасти клыки, с которых стекала пена, были длиной в целый фут.
      - Теперь попались! - прорычало чудовище. Рука Силка невольно скользнула к одному из спрятанных в одежде кинжалов.
      - Ничего, - сказал ему Белгарат. - Это только тень.
      - Они и это могут делать? - Силк был поражен.
      - Я же говорил, что это гролимы.
      - Мы голодны, - пророкотала гончая с горящими глазами. - Я скоро вернусь со своими собратьями по стае, и мы наедимся человечины. - Тень замерцала и исчезла.
      - Теперь они знают, где мы. - В голосе Силка звучало уныние. - Сделай что нибудь, Белгарат. Почему бы тебе не прибегнуть к волшебству?
      - Это только выдало бы наше местонахождение. А здесь есть и другие опасности, помимо гончих.
      - Я бы сказал, что всему свое время. Давайте о них пока не думать. Видели ли вы эти клыки?
      - Приближаются, - напряженно сказал Гарион: с дальнего конца болота явственно слышался плеск воды.
      - Сделай же что-нибудь, Белгарат!
      Небо вдруг потемнело, а воздух будто сгустился вокруг них. Издали донесся угрожающий раскат грома, и лес как бы глубоко вздохнул.
      - Поехали, - сказал Белгарат, и лошади зашлепали по мутной коричневой воде к дальнему краю болота. Осины совершенно неожиданно повернули вверх нижние серебристые стороны листьев - по всему лесу будто волна прокатилась.
      Гончие теперь были совсем близко, в их лае звучало торжество, когда они пробирались через маслянистое, зловонное болото.
      А затем над лесом мелькнула яркая голубовато-белая вспышка, прогремел гром, и небеса разверзлись. С шумом, не уступавшим раскатам грома, на путников неожиданно обрушились потоки воды. Завывал ветер, срывая листья осин и бешено крутя их в воздухе.
      - Это ты наделал? - прокричал Силк Белгарату.
      Но остолбеневшее лицо Белгарата яснее ясного говорило, что буря для него такая же неожиданность, как и для Силка. Они повернулись к Гариону.
      - Это ты сделал? - спросил Белгарат.
      - Он этого не делал. Это сделал я. - Голос, который исходил изо рта Гариона, не был его голосом. - Я слишком долго над этим трудился, чтобы все испортила свора собак.
      - Я ничего не слышал, - удивился Белгарат, вытирая лицо, - даже шепота.
      - Ты слушал не в то время, - ответил голос внутреннего собеседника Гариона. - Я начал готовить эту бурю еще ранней весной. И только сейчас она здесь разразилась.
      - Ты знал, что она нам потребуется?
      - Разумеется. Поворачивайте на восток. Гончие не смогут взять след в таких условиях. Сделайте круг и войдите в город с восточной стороны. Там меньше сторожей.
      Ливень хлестал, сопровождаемый раскатами грома и вспышками молний.
      - Дождь будет долго продолжаться? - прокричал Белгарат сквозь царивший кругом грохот.
      - Достаточно долго. Я целую неделю собирал его над Восточным морем. Он обрушился на побережье сегодня утром. Поворачивайте на восток.
      - Мы можем поговорить в пути? - спросил Белгарат. - У меня есть масса вопросов.
      - Сейчас вряд ли подходящее время для дискуссий, Белгарат. Вам нужно спешить. Остальные прибыли в Ктол Мишрак сегодня утром как раз перед бурей. Все готово, поторапливайтесь.
      - Это случится сегодня?
      - Да, если вы поспеете вовремя. Торак, наверное, уже проснулся. Думаю, вам лучше быть там, когда он откроет глаза.
      Белгарат снова вытер лицо, по которому струились потоки воды.
      - Поехали! - резко сказал он и повел своих спутников сквозь ливень к твердой земле.
      Дождь и ураганный ветер продолжались несколько часов. Промокшие, жалкие, полуослепшие от летящих листьев и веток, трое путников продвигались на восток. Лай гончих, застрявших в болоте, смолк позади них на последней отчаянной ноте, в которой звучала бессильная ярость, поскольку потоп смыл все следы и в зарослях камыша, и в лесу.
      Когда же настала ночь, они достигли низкой гряды холмов далеко на востоке, а ливень перешел в моросящий дождь, перемежаясь изредка шквалами холодного, пронизывающего ветра с Восточного моря.
      - Ты уверен, что знаешь дорогу? - спросил Силк Белгарата.
      - Я могу найти ее, - угрюмо сказал Белгарат. - У Ктол Мишрака особый запах.
      Дождь совсем перестал к тому времени, когда они оказались на опушке леса. Запах, о котором говорил Белгарат, не был резким зловонием, а скорее смесью, в которой преобладал запах ржавчины, хотя чувствовались также зловоние затхлой воды и горький привкус поганок. От этого создавалось впечатление упадка и разложения. Когда путники достигли последних деревьев, Белгарат натянул поводья и тихо сказал:
      - Вот он.
      Лежащая перед ними котловина освещалась каким-то бледным, болезненным светом, который, казалось, исходил из самой земли, а в самом центре этой большой впадины высились руины города.
      - Что за странный свет? - напряженно прошептал Гарион.
      - Фосфоресценция, - проворчал Белгарат. - Это от поганок, которые растут там повсюду. Солнце никогда не светит над Ктол Мишраком, поэтому он представляет собой естественную питательную почву для всякой дряни, которая растет в темноте. Мы оставим лошадей здесь. - И Белгарат слез с седла.
      - Замечательная идея! - заявил Силк, также слезая с лошади. - Может быть, нам захочется срочно уехать. - Коротышка весь промок и дрожал.
      - Нет, - спокойно сказал Белгарат. - Если нас ждет удача, никто в городе не будет заинтересован в том, чтобы причинить нам вред; а если все пойдет не так, то нам тогда будет уже все равно.
      - Не нравятся мне безвыходные обстоятельства, - кисло пробормотал Силк.
      - Значит, ты поехал зря, - ответил Белгарат. - То, что мы собираемся здесь делать, должно быть сделано. Раз мы начали, то уже никак не можем повернуть назад.
      - Но ведь это не обязательно должно мне нравиться, не так ли? И что теперь?
      - Гарион и я изменим облик, чтобы вызывать меньше подозрений. Ты мастер передвигаться так, что тебя не видно и не слышно, а у нас таких навыков нет.
      - Ты собираешься прибегнуть к волшебству здесь, в такой близости от Торака? - недоверчиво спросил Силк.
      - Мы сделаем это очень тихо, - заверил его Белгарат.- Изменение облика это сосредоточение воли на нас самих, а это не производит большого шума. - Он повернулся к Гариону. - Мы не будем спешить: так легче, да и меньше шума. Ты меня понимаешь?
      - Думаю, да, дедушка.
      - Я начну первым. Следи за мной. - Старик посмотрел на лошадей. - Давайте немного отойдем, лошади боятся волков. Совершенно незачем, чтобы они взбесились и начали метаться вокруг.
      Они прошли вдоль опушки леса, пока не оказались на достаточном расстоянии от лошадей.
      - Отлично, - сказал Белгарат. - Теперь смотри. - Мгновение он сосредоточивался, а потом его облик начал мерцать и расплываться. Изменение было постепенным, и несколько секунд лицо Белгарата и морда волка, казалось, существовали вместе. Звук, который при этом раздался, походил на чуть слышный шепот. Когда все свершилось, на том месте, где стоял Белгарат, сидел на задних лапах огромный серебристый волк.
      - Теперь сделай ты, - сказал он Гариону на языке волков.
      Гарион сосредоточивался с большим трудом, создавая облик волка в своем разуме. Он менялся так медленно, что ощущал, как тело его обрастает шерстью.
      Силк измазал грязью лицо и руки, чтобы было не так видно его кожу. И когда посмотрел на волков, в глазах его читался вопрос.
      Белгарат коротко кивнул и повел их по котловине, которая спускалась к руинам Ктол Мишрака.
      В слабом свете были видны и другие крадущиеся, принюхивающиеся тени. Некоторым из них был присущ запах собак, другие пахли как пресмыкающиеся. Гролимы, одетые в сутаны с капюшонами, стояли на разных камнях и выступах, обшаривая глазами и мыслями темноту в поисках чужаков.
      Земля под лапами Гариона казалась безжизненной, кругом не было ни растений, ни животных. Вместе с Силком, который прятался между ними, двое волков подкрадывались к руинам, скрываясь за кучами камней и разрушенными водостоками. Их продвижение казалось Гариону мучительно медленным, но Белгарат обращал мало внимания на течение времени. Иногда, когда нужно было миновать стражей-гролимов, они вообще едва-едва передвигали лапами.
      Около обвалившейся стены стояли два жреца Торака и вели между собой тихий разговор. Их голоса отчетливо воспринимались обострившимся слухом Гариона.
      - Гончие сегодня вечером особенно возбуждены, - сказал один из них.
      - Это буря, - ответил другой. - Плохая погода всегда раздражает их.
      - Интересно, что ощущаешь, если ты гончая, - пошутил первый гролим.
      - Если тебя это так интересует, может быть, тебе позволят стать одним из них.
      - Ну не такой уж я любопытный.
      Силк и два волка, передвигаясь тихо, как дым, прошли мимо двух лениво разговаривавших стражей не более чем в десятке ярдов и по рухнувшим камням пробрались в мертвый Город Ночи. Среди руин они смогли двигаться быстрее. Тени скрывали их, Гарион и Силк скользили следом за Белгаратом, неуклонно продвигаясь к центру города, где застывшие обломки железной башни возносились к сумрачному небу.
      Запах гнили, гибели и разложения стал теперь значительнее сильнее. Он давил на обострившееся обоняние Гариона-волка. Это был отвратительный запах, и Гарион сжал челюсти, стараясь не думать о нем.
      - Кто там? - Резкий голос раздался прямо перед ними, и на покрытую булыжником улицу выступил с обнаженным мечом гролим. Он стал пристально вглядываться в глубокую тень, где, застыв, укрывались все трое. Гарион скорее почувствовал, чем увидел или услышал, как Силк потянулся за кинжалом, висящим в ножнах у него на шее. Затем рука драснийца резко дернулась вперед, а его нож с легким свистом настиг цель.
      Гролим захрипел, резко согнулся, затем вздохнул и повалился вперед, меч зазвенел, ударившись о камень.
      - Вперед! - И Силк пробежал мимо скорчившегося тела гролима.
      Сделав скачок вперед, Гарион ощутил запах свежей крови, от которого у него потекла слюна.
      Они добрались до искореженных опор и разбитых плит, оставшихся от железной башни, и через открытую дверь тихо проскользнули в комнату, где было абсолютно темно. Здесь все пропиталось запахом ржавчины, но к нему примешивалась аура зла, царившего здесь веками. Гарион остановился, нервно нюхая воздух и чувствуя, как шерсть подымается у него на загривке. С усилием подавил он тихое рычание, непроизвольно возникшее в горле.
      Гарион ощутил, как Белгарат толкает его плечом, и последовал за Старым Волком, полагаясь только на свое обоняние. В дальнем конце огромной железной комнаты оказалась другая дверь.
      Белгарат остановился, и Гарион опять услышал тот слабый звук, с которым старик медленно принимал человеческое обличье. Гарион собрал всю свою волю и тоже постепенно преобразился в человека.
      Силк изрыгал поток проклятий, красочных, но почти не слышных.
      - В чем дело? - прошептал Белгарат.
      - Я забыл остановиться, чтобы поднять нож, - ответил Силк, сжимая зубы. А он был одним из самых моих любимых.
      - Что теперь, дедушка? - спросил Гарион хриплым шепотом.
      - Как раз за этой дверью находятся ступеньки, ведущие вниз.
      - И что там, внизу?
      - Погреб. Нечто вроде гробницы, куда Зидар поместил тело Торака. Так что, спустимся?
      Гарион вздохнул, но потом расправил плечи.
      - Полагаю, именно для этого мы и пришли сюда, - ответил он.
      Глава 22
      - На самом деле ты не веришь, что я соглашусь на это, не так ли, Зидар? Гарион замер, положив руку на железную дверь, к которой их привели ступени. Нельзя уклоняться от ответственности, объясняя это необходимостью, - продолжал говорить голос за дверью.
      - А разве все мы не руководствуемся необходимостью, Полгара? - отвечал незнакомый голос, в котором чувствовались усталость и грусть. - Я не безупречен, но разве мое отступничество не было предопределено? С самого начала времен мир был разделен, и теперь два Предначертания сблизились и вот-вот должны соединиться. Кто может сказать, что сделанное мною не было крайне важно для этой встречи?
      - Это отговорка, Зидар, - сказала тетя Пол.
      - Что она делает здесь? - прошептал Гарион Белгарату.
      - Предполагалось, что она появится, - прошептал в ответ Белгарат со странной ноткой удовольствия в голосе. - Слушай.
      - Не думаю, что мы достигнем чего-то, если будем пререкаться, Полгара, говорил Отступник Зидар. - Каждый из нас верит в правоту того, что он сделал. Никто из нас никогда не мог убедить другого поменяться точками зрения. Почему бы просто не дать событиям развиваться своим чередом?
      - Хорошо, Зидар, - холодно ответила Полгара.
      - И что теперь? - выдохнул Силк.
      - Там должны быть и другие, - тихо ответил Белгарат. - Давайте убедимся в этом, прежде чем входить.
      Железная дверь, перед которой они стояли, не была плотно закрыта, слабый свет проникал через щель у косяка, и поэтому Гарион смог различить серьезное лицо Белгарата.
      - Как поживает твой отец? - спросил Зидар безразличным тоном.
      - Такой же, как всегда. Ты знаешь, он очень сердит на тебя.
      - Полагаю, этого и следовало ожидать.
      - Он уже кончил есть, леди Полгара, - услышал Гарион голос Се'Недры. Он пристально посмотрел на Белгарата, но старик приложил палец к губам.
      - Расстели для него один из тюфяков, дорогая, - распорядилась тетя Пол, и укрой каким-нибудь одеялом. Уже очень поздно, и он хочет спать.
      - Я это сделаю, - предложил Дерник.
      - Хорошо, - выдохнул Белгарат. - Они все здесь.
      - А как же они попали сюда?
      - Не имею об этом ни малейшего представления, да меня это и не волнует. Важно, что они здесь.
      - Я рад, что тебе удалось спасти его от Ктачика, - сказал Зидар. - Я привязался к нему за те годы, которые мы провели вместе.
      - А где ты нашел его? - спросила тетя Пол. - Нам так и не удалось установить, из какой он страны.
      - Я не могу точно сказать, - ответил Зидар, и в его голосе послышалось легкое беспокойство. - Может быть, это было в Камааре, или в Тол Хонете, или в каком-нибудь другом городе по ту сторону моря. Подробностей я стараюсь не помнить, если они мне не нужны.
      - Постарайся вспомнить, - настаивала она. - Это может быть очень важно. Зидар вздохнул.
      - Если это доставит тебе удовольствие, - сказал он, затем сделал паузу, как бы раздумывая. - Тогда я почему то почувствовал беспокойство, - начал он. Это было... о, пятьдесят или шестьдесят лет назад. Мои научные исследования меня больше не интересовали, а борьба между разными группами гролимов начала раздражать. Тогда я принялся странствовать, не обращая особого внимания на то, где нахожусь. Я, наверное, в те годы раз шесть пересек и королевства Запада, и королевства энгараков.
      Как бы то ни было, однажды я проходил через какой-то город, и в голову мне внезапно пришла мысль. Как все мы знаем, Око уничтожит всякого, кто дотронется до него с малейшей недоброй мыслью, но что будет, если им окажется тот, кто абсолютно невинен? Я был поражен простотой этой мысли. На улице, где я стоял, толпился народ, а мне требовалась тишина, чтобы обдумать эту замечательную идею. Почему-то я свернул за угол в какую-то тихую аллею, а там оказался ребенок - как будто он поджидал меня. В то время ему на вид было годика два он умел ходить, но не более того. Я протянул к нему руку и сказал: "У меня для тебя есть миссия, малыш". Он подошел ко мне и повторил слово "миссия". Это единственное слово, которое я когда-либо слышал от него.
      - А что сделало Око, когда он впервые коснулся его? - спросила тетя Пол.
      - Оно замерцало. Было такое ощущение, что каким то необыкновенным образом Око узнало его, и казалось, что-то свершилось между ними, что-то передалось от одного к другому, когда мальчик возложил на него свою руку. - Зидар вздохнул. Нет, Полгара, я не знаю, кто этот ребенок или откуда он. Я знаю лишь, что он может быть иллюзией, обманом чувств. Мысль о том, чтобы использовать его, пришла мне столь внезапно, что иногда я задаюсь вопросом, а не была ли она мне внушена. И вполне возможно, что не я нашел его, а он нашел меня. - И Зидар опять умолк.
      За железной дверью наступила долгая пауза.
      - Почему, Зидар? - спокойно спросила тетя Пол. - Почему ты предал нашего учителя? - В ее голосе прозвучали странные нотки сочувствия.
      - Чтобы спасти Око, - грустно ответил Зидар. - По крайней мере поначалу в этом и заключалась вся моя идея. С того самого момента, как я впервые увидел его, я стал принадлежать ему. После того как Торак забрал его у нашего учителя, Белгарат и другие начали строить планы, как силой вернуть Око, но я знал, что если сам Олдур не протянет им свою руку, чтобы нанести прямой удар по Тораку, то их постигнет неудача, - а Олдур не станет этого делать. И я пришел к заключению, что там, где сила обречена на поражение, может победить хитрость. Я подумал, что, притворяясь преданным Тораку, я смогу завоевать его доверие и выкрасть у него Око.
      - И что же произошло, Зидар? - Вопрос был поставлен напрямую.
      Настала еще одна долгая, тягостная пауза.
      - Ох, Полгара! - Слова Зидара звучали сквозь подавляемые рыдания. - Ты не можешь себе этого представить! Я был так уверен в себе... с такой определенностью полагал, что смогу сохранить какую то часть своего разума свободной от власти Торака... Но я ошибся... ошибся... Его разум и воля подавили меня. Он взял меня целиком в свои руки и сокрушил все мое сопротивление. Одно только его прикосновение, Полгара! - В голосе Зидара теперь звучал ужас. - Он проникает до глубин души. Я знаю, что собой представляет Торак - отвратительный, непостоянный и злой настолько, что это выходит далеко за рамки этих понятий. Но, когда он призывает меня, я должен идти и делать то, что он приказывает мне... даже если душа моя при этом содрогается. И даже теперь, когда он спит, его кулак сжимает мое сердце. - Снова послышались приглушенные рыдания.
      - А разве ты не знал, что противиться богу невозможно? - спросила Полгара тем же сочувственным тоном. - Не сыграла ли здесь свою роль твоя гордость, Зидар? Неужели ты был настолько уверен в своих силах?.. Ты думал, что его можно обмануть, что сумеешь скрыть от него свои намерения?
      Зидар вздохнул.
      - Может быть, - признался он. - Олдур был добрым. Он никогда не подавлял меня своим разумом, и поэтому я не ожидал того, что сделал со мной Торак. Торак не добрый. Он берет все, что хочет... и если ему нужно при этом сломать твою душу, он сделает это не задумываясь: для него это не имеет никакого значения. Вы увидите его силу, Полгара. Скоро он проснется и уничтожит Белгариона. Даже райвенский король не сможет противостоять ему. Л затем Торак возьмет тебя в невесты... Он всегда говорил, что сделает это. Не сопротивляйся, Полгара. Убереги себя от страданий. В конце концов ты все равно пойдешь к нему. И пойдешь по доброй воле... и даже страстно желая этого.
      За железной дверью внезапно раздался скрежет, а потом быстрый топот ног.
      - Дерник! - вскрикнула Полгара. - Нет!!!
      - Что там происходит? - спросил Гарион у Белгарата.
      - То самое! - выпалил Белгарат. - Открывай дверь.
      - Назад, дурак! - закричал Зидар. Внезапно послышались грохот, шум борьбы, звуки опрокидываемой мебели.
      - Предупреждаю тебя! - опять крикнул Зидар. - Назад!
      Затем раздался резкий звук удара - удара кулаком, который крушил чьи-то кости.
      - Зидар! - взревел Белгарат, дергая железную дверь.
      И тут в комнате раздался раскат грома.
      - Дерник! - завизжала Полгара.
      В охватившем его внезапном приступе ярости Белгарат поднял кулак, сконцентрировал в нем всю свою волю и нанес удар по запертой двери. Железную дверь сорвало с петель с такой легкостью, как будто она картонная.
      Сводчатый потолок в огромной зале подпирали железные колонны, почерневшие от старости. Гарион одним взглядом охватил все происходящее здесь. Он увидел, что у стены Се'Недра и Миссия в ужасе прижались друг к другу. Тетя Пол стояла, будто пригвожденная к полу, и широко раскрытыми глазами смотрела с каким-то недоверчивым изумлением на неподвижное тело кузнеца Дерника, распростертое на полу. Лицо Дерника приобрело тот смертельно-бледный оттенок, который мог означать только одно. И внезапно на лице Пол отразилось понимание невосполнимой потери.
      - Нет! - закричала она. - Мой Дерник, нет! - Она бросилась к Дернику, упала около него на колени и в порыве скорби и отчаяния обняла неподвижное тело.
      А потом Гарион впервые увидел Зидара Отступника. Чародей тоже уставился на тело Дерника. На лице его было написано горькое сожаление - сознание того, что он в конце концов сделал то, что навсегда лишило его надежды на искупление.
      - Дурень ты, - бормотал он. - Зачем? Зачем ты заставил меня убить тебя? Именно этого я как раз и не хотел больше всего на свете.
      Белгарат, неумолимый, как сама смерть, ворвался через в зал и ринулся к человеку, которого называл когда-то братом.
      Зидар отпрянул в испуге.
      - Я не собирался этого делать, Белгарат, - произнес он дрожащим голосом и вытянул руки, чтобы отразить натиск Белгарата. - Этот дурак пытался напасть на меня. Он...
      - Ты... - заскрипел Белгарат зубами, сжатыми от ненависти. - Ты... ты... Белгарат лишился дара речи, никакие слова не могли выразить его ярость. Он поднял оба кулака и ударил ими Зидара по лицу. Зидар отступил, но Белгарат вцепился в него, как разъяренная кошка.
      Гарион мог ощущать, как то один, то другой выплескивали сгустки воли, но каждый из них, будучи охваченным чувствами столь сильными, что они подавляли мысль, не мог собрать всю свою волю. И поэтому они катались по полу, подобно двум пьяницам в таверне, и наносили друг другу удары. При этом Белгарат был охвачен бешеной ненавистью, а Зидар страхом и отчаянием.
      И во власти этого отчаяния Отступник выхватил кинжал из ножен у себя на поясе, а Белгарат обеими руками схватил его запястье и стал колотить им об пол до тех пор, пока кинжал не отлетел в сторону.
      Тогда они начали бороться за то, чтобы дотянуться до кинжала. От напряжения их лица исказились ужасными гримасами.
      Оказавшись в зале, Гарион машинально выхватил огромный меч из ножен у себя за спиной, но Око и лезвие меча оставались холодными и бесчувственными в руке Гариона, который смотрел на смертельную схватку двух чародеев.
      Белгарат уже сжимал горло Зидара, а тот, напрягая силы, отчаянно вырывался из рук старика. Изо рта Белгарата вырвалось рычание дикого зверя, а зубы были оскалены, когда он душил своего старого врага. Словно окончательно потеряв рассудок, Белгарат с огромным трудом поднялся на ноги, таща за собой Зидара. Одной рукой он сжал горло Отступника, а другой снова начал наносить ему удары. И между двумя ударами он опустил руку и указал пальцем на камни у себя под ногами. Со страшным скрежетом они разошлись, образуя большую трещину. Камни негодующе застонали, когда трещина стала расширяться. Все еще продолжая борьбу, оба оступились и упали в зиявшую расщелину. С ужасным грохотом она сомкнулась над ними.
      Все еще не веря, раскрыв рот, смотрел ошеломленный Гарион на теперь уже едва различимую трещину, сквозь которую провалились два человека.
      Се'Недра испустила громкий вопль, от ужаса закрыв лицо руками.
      - Сделай же что-нибудь! - закричал Силк, но Гарион смог только посмотреть на него с тупым непониманием.
      - Полгара! - в отчаянии обратился Силк к тете Пол. Все еще без сил от внезапного, невыносимого горя, она не могла даже ответить, а продолжала стоять на коленях, обнимая безжизненное тело Дерника, и, рыдая, покачивалась из стороны в сторону.
      Из бездны под ними раздался зловещий раскат грома, а за ним последовал и другой. Смертельная схватка продолжалась даже под землей.
      Как бы повинуясь чьему-то приказу, глаза Гариона обшаривали альков у дальней стены. В тусклом свете ему удалось различить там очертания тела Кол Торака. Со странной бесчувственностью смотрел Гарион на тело своего врага, машинально подмечая каждую деталь. Он увидел его черные одежды и блестящую маску. А также увидел он и Крэг-Гор, огромный черный меч Торака.
      И хотя он не двигался - или не мог двигаться и даже чувствовать, - внутри его тем не менее вспыхнула борьба, может быть, даже более яростная, чем та, которая только что ввергла Белгарата и Зидара в глубины земли. Две силы, которые сначала разошлись, а потом помчались друг на друга по бесконечному коридору времени, в конце концов сошлись внутри его. Событие, которое является окончательным завершением двух Предначертаний, наступило, и первые столкновения случились в разуме Гариона. Быстрые и неуловимые изменения сместили некоторые из его наиболее укоренившихся представлений и восприятий.
      Беспокойно зашевелился и Торак, поскольку те же две силы встретились и в нем.
      Ужасные вспышки мыслей спящего бога атаковали Гариона, и он ясно увидел, какую ужасную ловушку представляли собой предложения дружбы и любви со стороны Торака. Если бы страх перед их поединком вынудил Гариона уступить, целая половина мироздания померкла бы и исчезла. Более того, предложения Торака подразумевали не любовь, а такое мерзкое, подлое порабощение, которое выходило за рамки всего, что только можно было себе представить.
      Но он не уступил. Каким-то образом Гарион избежал всеподавляющей силы разума Торака и целиком отдался в руки того Предначертания, которое и привело его сюда. При полном самоотречении он превратился в инструмент этого Предначертания. И он больше не боялся. С мечом в руках Дитя Света ожидал того момента, когда Предначертание позволит ему схватиться в смертельной схватке с богом Тьмы.
      Но вот, когда Силк отчаянно пытался упросить и Гариона, и Полгару предпринять хоть что-нибудь, каменные плиты пола приподнялись и из-под земли появился Белгарат.
      Гарион, отрешенный и ошеломленный, увидел, что больше нет того старика, которого он знал когда-то, - старый сказочник-воришка исчез, как исчез даже тот ворчун, который руководил поисками Ока. Их место занял образ Белгарата-чародея, Вечного Человека, светящийся в ауре всей своей мощи.
      Глава 23
      - Где Зидар? - спросила тетя Пол, подымая заплаканное лицо от безжизненного тела Дерника и пристально глядя на отца.
      - Я оставил его там, внизу, - угрюмо ответил Белгарат.
      - Он мертв?
      - Нет.
      - Верни его обратно.
      - Зачем?
      - Чтобы он предстал предо мной. - Глаза ее горели.
      Старик покачал головой.
      - Нет, Пол, - сказал он. - Ты никогда никого не убивала. Давай, так будет и дальше.
      Полгара осторожно положила тело Дерника на пол и встала, ее бледное лицо было искажено скорбью и каким-то безумным желанием.
      - Тогда я сама отправлюсь к нему, - заявила она и подняла руки, будто хотела нанести удар по земле у себя под ногами.
      - Нет, - сказал Белгарат, вытягивая руку, - ты не пойдешь.
      Так они стояли друг против друга, ведя страшную безмолвную борьбу. Во взгляде тети Пол мелькнула досада, чуть ли не злость, на отца. Она опять подняла руку, чтобы обрушить на землю всю силу своей воли, и опять Белгарат вытянул вперед свою.
      - Позволь мне, отец.
      - Нет.
      Она удвоила свои усилия, извиваясь так, будто пыталась освободиться от сдерживавших ее невидимых пут.
      - Пусти меня, старик! - крикнула она.
      - Нет, не делай этого, Пол. Я не хочу причинять тебе боль.
      Она попыталась снова, на этот еще отчаяннее, но опять Белгарат подавил ее волю своей. Лицо его ужесточилось, он стиснул челюсти.