- Я?!
      - Даная, - сказал он, - ты слегка нарушила предел допустимых совпадений. Ты ведь все время знала то, что я тебе сейчас сказал, верно?
      - Во всяком случае, не в подробностях. То, что вы, люди, зовете "всеведением" - чисто человеческое понятие. Его выдумали, чтобы уверить людей, что они не могут справиться со всем на свете. У меня бывают намеки, догадки, краткие вспышки знания. Я знала, что в доме Котэка мы отыщем что-то важное, и знала, что если вы все будете слушать внимательно, то ничего не упустите.
      - Значит, это что-то вроде интуиции?
      - Это самое подходящее слово, Спархок. Наша интуиция более развита, чем ваша, и мы внимательнее прислушиваемся к ее голосу. Вы, люди, предпочитаете пропускать его мимо ушей - в особенности мужчины. В Дарсасе случилось кое-что еще, верно?
      Спархок кивнул:
      - Нам снова явилась тень. Мы с Эмбаном в это время разговаривали с архимандритом Монселом.
      - Кто бы ни стоял за всем этим, он очень глуп.
      - Тролли-Боги? А разве они и в самом деле не туповаты?
      - Спархок, мы не можем быть до конца уверены, что это Тролли-Боги.
      - А разве ты могла бы в этом разобраться? Я хочу сказать, разве нет способа определить, кто наш противник?
      Даная покачала головой:
      - Боюсь, что нет, Спархок. Мы, боги, очень искусно прячемся друг от друга. Впрочем, глупость этого явления тени в Дарсасе определенно говорит о том, что мы имеем дело с Троллями-Богами. Нам до сих пор так и не удалось растолковать им, почему солнце встает на востоке. Они, конечно, знают, что утром солнце взойдет, но вот где именно - так и не уверены.
      - По-моему, ты преувеличиваешь.
      - Разумеется. - Даная нахмурилась. - И все-таки, Спархок, не стоит нам цепляться исключительно за мысль, что наши противники - Тролли-Боги. Я чувствую кое-какие мелкие отличия... хотя, быть может, причиной их стали события в храме Азеша. Ты ведь тогда очень испугал Троллей-Богов. Я склонна скорее подозревать, что они заключили союз с кем-то еще. Тролли-Боги действовали бы куда прямолинейней. Однако если у них и впрямь есть союзник, он тоже простоват. Он, по всей видимости, давно не был во внешнем мире. Он окружил себя не самыми умными помощниками и судит о всех людях по своим поклонникам. Это его явление в Дарсасе было весьма серьёзным промахом. Ему не стоило так поступать, и все, чего он на самом деле добился, - подтвердил то, что ты рассказывал архимандриту - ты ведь рассказал ему обо всем, верно? - Спархок кивнул. - Нам совершенно необходимо заехать в Сарсос и потолковать с Сефренией.
      - Ты опять ускоришь время?
      - Нет, я, пожалуй, придумаю кое-что получше. Я не знаю еще, каковы планы наших врагов, но они по какой-то причине заторопились, так что нужно и нам постараться от них не отстать. А теперь, Спархок, верни меня в карету. Стрейджен, должно быть, уже вдоволь покрасовался своей образованностью, а от запаха твоих доспехов меня уже мутит.
      Хотя три разных отряда, составлявшие свиту королевы Эланы, объединяли общие интересы, Спархок, Энгесса и Кринг решили по возможности не смешивать пелоев, рыцарей церкви и атанов. Различия в обычаях и привычках сделали бы такое смешение просто опасным. Причин для недоразумений было слишком много, чтобы легкомысленно от них отмахнуться. Каждый командир усиленно требовал от своих подчиненных внимания и вежливости к остальным, и это лишь усиливало общее неловкое напряжение. В сущности, атаны, пелои и рыцари были скорее союзниками, чем друзьями, и то, что лишь немногие атаны могли говорить по-эленийски, лишь больше разделяло три составные части небольшого войска, продвигавшегося в глубь безлесных степей.
      С восточными пелоями они повстречались неподалеку от города Пелы, что в центральном Астеле. Предки Кринга покинули эти обширные травянистые равнины примерно три тысячи лет назад, однако несмотря на время и расстояние, разделявшее их, две ветви пелойского народа были на удивление схожи и внешностью, и традициями. Единственным, похоже, существенным различием было то, что восточные пелои явно предпочитали дротики, в то время как подданные Кринга отдавали предпочтение саблям. После ритуального обмена приветствиями и слегка затянувшейся церемонии, во время которой Кринг и его восточный родич восседали, скрестив ноги, на земле, "деля соль и беседуя о делах", а два войска настороженно замерли друг перед другом, разделенные тремя сотнями ярдов степной травы, было явно решено сегодня не воевать друг с другом, и Кринг подвел своего новообретенного друга и родственника к карете Эланы, чтобы представить его всем присутствующим. Доми восточных пелоев звали Тикуме. Он был немного выше Кринга, но тоже с обритой головой - обычай, который уходил корнями в древнюю историю этого кочевого народа.
      Тикуме вежливо поздоровался со всеми.
      - Немного странно видеть пелоев в союзе с иноземцами, - заметил он. - Доми Кринг рассказывал мне о жизни в Эозии, но я тогда еще не знал, что она может привести к такому вот необычному союзу. Конечно, мы с ним не беседовали вдвоем вот уже десять лет, а то и больше.
      - Вы встречались прежде, доми Тикуме? - удивился патриарх Эмбан.
      - Да, ваша светлость, - сказал Кринг. - Несколько лет назад доми Тикуме побывал в Пелозии, сопровождая короля Астела. Он счел обязательным погостить у меня.
      - Отец короля Алберена был намного умнее, чем его сын, - пояснил Тикуме, и много читал. Он заметил много схожего между Пелозией и Астелом, а потому нанес государственный визит королю Соросу. Он пригласил с собой и меня. - На лице Тикуме выразилось явное отвращение. - Если бы я знал заранее, что он собирается плыть на корабле, я бы, наверно, отказался от этого путешествия. Меня тошнило не переставая два полных месяца. Мы с доми Крингом хорошо поладили. Он был так добр, что пригласил меня с собой на болота поохотиться за ушами.
      - А он поделился с тобой прибылью, доми Тикуме? - невинно осведомилась Элана.
      - Прибылью, королева Элана? - озадаченно переспросил Тикуме.
      Кринг нервно хохотнул и слегка покраснел. И тут к карете подошла Миртаи.
      - Это она? - спросил Тикуме у Кринга. Тот счастливо кивнул.
      - Разве она не прекрасна?
      - Великолепна! - с почти благоговейным жаром согласился Тикуме. Затем он опустился на одно колено. - Домэ, - приветствовал он Миртаи, прижимая обе ладони к лицу.
      Миртаи вопросительно глянула на Кринга.
      - Это пелойское слово, любовь моя, - пояснил он. - Оно означает "подруга доми".
      - Это еще не решено, Кринг, - указала она.
      - Разве могут быть сомнения, любовь моя? - отозвался он.
      Тикуме все еще стоял на одном колене.
      - Ты войдешь в наше стойбище со всеми мыслимыми почестями, домэ Миртаи, объявил он, - ибо среди нашего народа ты - королева. Все будут преклонять колени перед тобой и уступать тебе дорогу. Стихи и песни будут слагаться в твою честь, и тебя осыплют богатыми дарами.
      - Ну и ну! - пробормотала Миртаи.
      - Твоя красота божественна, домэ Миртаи, - продолжал Тикуме, явно распаляясь. - Само твое присутствие озаряет тусклый мир и посрамляет само солнце. Я восхищен мудростью моего брата Кринга, который избрал тебя своей подругой. Приди же к нашим шатрам, о божественная, чтобы мой народ мог восхищаться тобой и преклоняться перед твоей красотой.
      - Боже мой! - зачарованно выдохнула Элана. - Мне никто никогда не говорил ничего подобного!
      - Мы просто не хотели смущать тебя, моя королева, - мягко пояснил Спархок. - Все мы относимся к тебе точно так же, но не хотели до поры до времени столь открыто выражать свои чувства.
      - Хорошо сказано, - одобрил Улаф.
      Миртаи поглядела на Кринга с новым интересом.
      - Почему ты ничего не сказал мне об этом, Кринг? - осведомилась она.
      - Я думал, ты знаешь, любовь моя.
      - Нет, не знала, - ответила она и помолчала, задумчиво выпятив нижнюю губу, затем добавила: - Но теперь знаю. Ты уже выбрал себе ома?
      - Спархок будет моим ома, сердце мое.
      - Спархок, - сказала Миртаи, - почему бы тебе не поговорить с атаном Энгессой? Скажи ему, что я благосклонна к ухаживаниям доми Кринга.
      - Это очень хорошая мысль, Миртаи, - отозвался Спархок. - Удивляюсь, как я сам об этом не подумал.
      ГЛАВА 14
      Город Пела в центральном Астеле был основным средоточием торговли, куда со всех концов Империи съезжались торговцы и перекупщики скота - заключать сделки с пелойскими скотоводами. Город с виду был какой-то запущенный, недостроенный, и неудивительно - здания его по большей части были не чем иным, как щедро разукрашенными фасадами, за которыми были воздвигнуты большие шатры. С начала времен никто даже и не пытался замостить его улицы, покрытые колеями и выбоинами, и когда по ним проходил караван повозок или гнали стадо скота, поднимавшаяся туча пыли заволакивала весь город. За расплывчатыми с виду границами города волновалось море шатров - переносные жилища кочевых пелоев.
      Тикуме провел их через город к холму, подножие которого окружали разноцветные полосатые шатры. Навес, растянутый на высоких кольях, затенял почетное место на самой вершине холма, и земля под навесом была выстлана коврами, завалена мехами и мягкими подушками.
      Миртаи была в центре всеобщего внимания. Ее довольно скудную походную одежду прикрывала пурпурная мантия до пят, признак ее почти королевского статуса. Кринг и Тикуме церемонно провели ее в самую середину лагеря и представили супруге Тикуме, остролицей женщине по имени Вида, которая тоже была облачена в пурпурную мантию и на Миртаи поглядывала с неприкрытой враждебностью.
      Спархок и все прочие присоединились к вождям пелоев в тени навеса как почетные гости.
      Супруга Тикуме становилась все мрачнее и мрачнее по мере того, как пелойские воины, один за другим представляясь Крингу и его будущей невесте, состязались друг с другом в многочисленных и изысканных комплиментах Миртаи. К комплиментам присоединялись дары и песни, воспевавшие красоту золото-кожей великанши.
      - Когда только они успели сочинить все эти песни? - шепотом спросил Телэн у Стрейджена.
      - Мне думается, что эти песни сочинили давным-давно, - ответил Стрейджен. - Они просто вставили туда имя Миртаи, только и всего. Полагаю, что кроме песен будут еще и стихи. В Эмсате есть один третьесортный стихоплет, который весьма недурно зарабатывает на жизнь, сочиняя стихи и любовные письма для молодых дворян, которым лень или бездарность мешает сочинять самим. Существуют целые сборники таких творений с пропусками для имен - именно для такой цели.
      - И они просто заполняют пропуск именем своей девушки? - недоверчиво воскликнул Телэн.
      - Заполнять их именем чужой девушки вряд ли имело бы смысл, верно?
      - Но это бесчестно! - возмутился Телэн.
      - Какая свежая идея, Телэн, - рассмеялся патриарх Эмбан, - и как неожиданно услышать ее именно от тебя.
      - Нельзя мошенничать, когда говоришь девушке о своих чувствах, - настаивал Телэн. С недавних пор Телэн начал замечать девушек. Они, конечно, существовали и прежде, но прежде он не замечал их существования, а сейчас у него оказались некоторые на удивление стойкие убеждения. К чести его друзей, никто даже не улыбнулся этим его непривычным рассуждениям о честности. Что касается баронессы Мелидиры, она порывисто заключила Телэна в объятья.
      - Это еще зачем? - с некоторым подозрением осведомился он.
      - Да так, пустяки, - ответила баронесса, нежной ручкой касаясь его щеки. Когда ты в последний раз брился?
      - Кажется, на прошлой неделе - а может, позапрошлой.
      - По-моему, тебе опять пора побриться. Ты определенно взрослеешь, Телэн.
      Мальчик слегка покраснел.
      Принцесса Даная хитро подмигнула Спархоку.
      После даров, стихов и песен последовала демонстрация воинской удали. Соплеменники Кринга красовались тем, как ловко они управляются с саблями. Подданные Тикуме вышли на поле с дротиками, которые они метали в цель либо сражались ими как короткими копьями. Сэр Берит выбил из седла такого же молодого сириникийского рыцаря, а двое генидианцев со светлыми волосами, заплетенными в косички, устроили притворный, но оттого не менее устрашающий бой на топорах.
      - Обычное явление, Эмбан, - заметил посол Оскайн патриарху Укеры. Дружба этих двоих дошла уже до той стадии, когда они начали в разговоре отбрасывать титулы. - Жизнь воинственных народов, как правило, бывает ограничена множеством церемоний и ритуалов.
      - Это я заметил, Оскайн, - улыбнулся Эмбан. - Наши рыцари церкви - самые вежливые и церемонные люди, каких я знаю.
      - Благоразумие, ваша светлость, - загадочно пояснил Улаф.
      - Рано или поздно вы к этому привыкнете, ваше превосходительство, заверил посла Тиниен. - Сэр Улаф весьма скуп на слова.
      - У меня и в мыслях не было говорить загадками, - отозвался Улаф. - Я только хотел сказать, что трудно быть невежливым с человеком, у которого в руках топор.
      Атан Энгесса встал и слегка чопорно поклонился Элане.
      - Могу я испытать твою рабыню, Элана-королева? - спросил он.
      - Что, собственно, ты имеешь в виду, атан Энгесса? - настороженно спросила она.
      - Близится время обряда Перехода. Мы должны решить, готова ли она. Эти воины показывают свою удаль. Я и атана Миртаи примем в этом участие. Это будет самое подходящее время для испытания.
      - Как знаешь, атан, - согласилась Элана, - если только сама атана не возражает.
      - Она не станет возражать, Элана-королева, если только она истинная атана. - Энгесса резко развернулся и зашагал туда, где среди пелоев восседала Миртаи.
      - Решительно, - заметила Мелидира, - Миртаи сегодня в центре всех событий.
      - Я считаю, что это просто чудесно, - отозвалась Элана. - В другое время она почти всегда держится в тени. Она заслужила хоть капельку внимания.
      - Но ведь все это по политическим соображениям, - вставил Стрейджен. Подданные Тикуме осыпают Миртаи вниманием, чтобы задобрить Кринга.
      - Знаю, Стрейджен, но все равно это чудесно. - Элана задумчиво поглядела на свою золотокожую рабыню. - Спархок, я сочла бы личной честью для себя, если бы ты как можно скорее переговорил с атаном Энгессой. Миртаи надлежит получить хоть немного счастья.
      - Я приложу все усилия, моя королева.
      Миртаи охотно согласилась на предложенное Энгессой испытание. Грациозно поднявшись, она расстегнула застежку на вороте пурпурной мантии и сбросила ее с плеч.
      Пелои дружно ахнули. Их женщины обычно облачались в более скромные одежды. Презрительная гримаса на лице Виды слегка поблекла. Миртаи была в высшей степени женственна. А также хорошо вооружена, и это тоже потрясло пелоев. Она и Энгесса вышли на открытое место перед навесом, коротко склонили головы в ритуальном приветствии и обнажили мечи.
      Спархок полагал, что может отличить показательный поединок от настоящего боя, но то, что происходило на его глазах, ломало всякие рамки. Казалось, что Миртаи и Энгесса нешуточно стараются убить друг друга. Они в совершенстве владели мечами, но их манера фехтования включала в себя куда больше физических контактов, чем западный стиль боя.
      - Похоже на кулачный бой с мечами, - заметил Келтэн Улафу.
      - Верно, - согласился тот. - Хотел бы я знать, можно ли проделывать такое в схватке на топорах. Если б можно было лягнуть кого-то в лицо, как сейчас сделала Миртаи, а потом нанести удар топором, сколько бы я выиграл поединков!..
      - Так и знал, что она с ним это проделает, - засмеялся Келтэн, когда Энгесса рухнул навзничь в пыль. - Она уже испытала этот прием на мне.
      Энгесса, однако, не стал валяться на земле, переводя дыхание, как валялся когда-то Келтэн. Атан стремительно перекатился подальше от Миртаи и вскочил, по-прежнему сжимая в руке меч. Он вскинул клинок, салютуя, и тут же снова ринулся в атаку.
      "Испытание" продолжалось еще несколько минут, покуда один из наблюдавших за боем атанов не ударил кулаком по своему нагруднику, давая знак закончить поединок. Этот человек был намного старше своих соплеменников - по крайней мере, так могло показаться. Волосы у него были совершенно белые, но в остальном он с виду ничем не отличался от других атанов.
      Миртаи и Энгесса обменялись церемонными поклонами, а затем он проводил ее на место. Вновь набросив пурпурную мантию, она опустилась на подушки. Презрительная гримаса окончательно исчезла с лицо супруги Тикуме.
      - Она готова, - сообщил Энгесса Элане и, сунув руку под нагрудник, осторожно потрогал ушибленное место. - Более чем готова, - добавил он. - Она искусный и опасный противник. Я горжусь тем, что именно меня она будет звать отцом. Она прибавит блеска моему имени.
      - Мы все любим ее, атан Энгесса, - улыбнулась Элана. - Я так рада, что и ты разделяешь наши чувства. - Она обрушила на сурового атана всю мощь своей разрушительной улыбки, и он нерешительно, словно против воли, улыбнулся в ответ.
      - По-моему, сегодня он проиграл дважды, - прошептал Телэн Спархоку.
      - Похоже на то, - согласился тот.
      - Мы никак не можем изловить их, друг Спархок, - говорил Тикуме вечером того же дня, когда все они удобно растянулись на коврах возле ярко пылавшего костра. - Эти степи - открытые травянистые равнины, почти безлесные, и укрыться здесь негде, а по высокой траве нельзя проехать, не оставив такой след, что и слепой заметит. Они появляются из ниоткуда, убивают пастухов и угоняют скот. Я сам гнался за одним таким отрядом. Они угнали сто голов скота и оставляли на траве широкий след. И вдруг через пару миль след оборвался. Не было никаких признаков, что они рассыпались по сторонам. Они попросту исчезли - словно кто-то подхватил их и унес в небеса.
      - А других беспорядков у вас не было, доми? - осторожно спросил Тиниен. Я хочу сказать - среди твоих подданных нет никаких волнений, странных слухов, преданий - и всего такого прочего?
      - Нет, друг Тиниен, - усмехнулся Тикуме. - Мы народ открытый и откровенный. Мы не прячем друг от друга своих чувств. Если б что-то было неладно, я бы давно уже знал об этом. Я слыхал, что творится в окрестностях Дарсаса, так что понимаю, почему ты задаешь такие вопросы. Нет, здесь не происходит ничего подобного. Мы не поклоняемся своим героям, как в других краях, мы просто стараемся быть похожими на них. Кто-то крадет наш скот и убивает пастухов - вот и все. - Он слегка укоризненно поглядел на Оскайна. - Я нисколько не хочу вас задеть, ваша честь, - продолжал он, - но хорошо бы вам предложить императору, чтобы он послал разобраться с этим делом кого-нибудь из атанов. Если мы станем разбираться сами, нашим соседям это может не понравиться. Мы, пелои, становимся немножко несдержанными, когда кто-то угоняет наш скот.
      - Я обращу внимание его императорского величества на это дело, - пообещал Оскайн.
      - И поскорее, друг Оскайн, - посоветовал Тикуме. - Как можно скорее.
      - Она умелый и искусный воин, Спархок-рыцарь, - говорил Энгесса на следующее утро, сидя со Спархоком у небольшого костра.
      - Согласен, - отвечал Спархок, - но согласно вашим же обычаям она еще дитя.
      - Потому-то я и веду переговоры за нее, - указал Энгесса. - Будь она взрослой, она сама говорила бы за себя. Дети порой не знают своей истинной цены.
      - Но ребенок не может стоить столько же, сколько взрослый.
      - Это не совсем верно, Спархок-рыцарь. Чем моложе женщина, тем выше ее цена.
      - Что за чепуха! - вмешалась Элана. Переговоры были деликатного свойства, а такие обычно проводятся с глазу на глаз. Однако для жены Спархока слова "обычно" не существовало. - Твое предложение, Спархок, совершенно неприемлемо.
      - Ты на чьей стороне, дорогая? - мягко спросил он.
      - Миртаи моя подруга, и я не допущу, чтобы ты оскорблял ее. Десять коней, подумать только! Я могла бы выручить столько за Телэна.
      - Ты и его собираешься продать?
      - Я только привела пример.
      Сэр Тиниен, проходивший мимо, тоже остановился около них. Из всего их отряда он был ближе всех с Крингом и остро чувствовал ответственность, которую возлагала на него дружба.
      - Какое же предложение ваше величество могли бы счесть приемлемым? осведомился он у Эланы.
      - Не меньше чем шестьдесят коней! - твердо заявила она.
      - Шестьдесят! - воскликнул Тиниен. - Вы же разорите Кринга! Что за жизнь будет у Миртаи, если вы отдадите ее за нищего?
      - Кринга вряд ли можно назвать нищим, сэр рыцарь, - огрызнулась она. - У него есть золото, которое король Сорос заплатил ему за уши земохцев.
      - Но это не его золото, ваше величество, - указал Тиниен. - Оно принадлежит его народу.
      Спархок усмехнулся и кивнул Энгессе. Незамеченные, они отошли от костра.
      - Я думаю, атан Энгесса, что они сойдутся на тридцати, - наудачу предположил он.
      - Вполне вероятно, - согласился Энгесса.
      - Мне это число кажется вполне справедливым. А тебе? - это уже звучало как предложение.
      - Приблизительно о таком числе я и думал, Спархок-рыцарь.
      - Я тоже. Значит, решено?
      - Решено. - И они ударили по рукам.
      - Скажем им об этом? - спросил атан, и на его лице появилась едва заметная усмешка.
      - Они развлекаются вовсю, - ухмыльнулся Спархок, - зачем же лишать их такого удовольствия? Мы сможем узнать, насколько верной окажется наша догадка. Кроме того, этот торг очень важен для Кринга и Миртаи. Если мы придем к соглашению за каких-то пару минут, им покажется, что их отдали задаром.
      - Ты весьма опытен и знающ, Спархок-рыцарь, - заметил Энгесса. - Ты в совершенстве постиг сердца мужчин - и женщин.
      - Энгесса-атан, - с грустью ответил Спархок, - не родился еще тот мужчина, который мог бы сказать, что в совершенстве постиг сердце женщины.
      Переговоры между Тиниеном и Эланой достигли между тем трагической стадии, когда оба вовсю обвиняли друг друга в разбивании сердец и тому подобном. Игра Эланы была великолепной. У королевы Элении был изрядный талант устраивать сцены, да к тому же она была искусным оратором. Она разражалась импровизациями на тему постыдной скаредности сэра Тиниена, и ее голос то поднимался, то снижался с истинно королевскими модуляциями. Тиниен, напротив, был хладнокровно рассудителен, хотя тоже время от времени поддавался эмоциям.
      Кринг и Миртаи сидели неподалеку, держась за руки, и с беспокойством, затаив дыхание, ловили каждое слово. Пелои Тикуме окружили скандалившую пару и тоже с интересом прислушивались к торгу.
      Так продолжалось несколько часов, и солнце уже почти зашло, когда Элана и Тиниен наконец с немалым трудом достигли согласия - остановившись на тридцати конях - и заключили сделку, поплевав на ладони и звучно ударив по рукам. Спархок и Энгесса подобным образом узаконили соглашение, и восхищенные пелои разразились оглушительными воплями. Этот торг был лучшим развлечением дня, и его счастливое завершение праздновали долго и шумно.
      - Я совсем обессилела, - пожаловалась Элана мужу, когда они удалились на ночь в отведенный им шатер.
      - Бедняжка, - посочувствовал Спархок.
      - Я должна была вмешаться, Спархок. Ты слишком уступчив. Ты бы отдал нашу Миртаи задешево. Какая удача, что я оказалась там! Тебе ни за что не удалось бы заключить такого удачного соглашения.
      - Я представлял другую сторону, Элана, разве не помнишь?
      - Вот именно этого я и не понимаю, Спархок. Как ты мог так постыдно обойтись с бедной Миртаи?
      - Таковы уж правила игры, любовь моя. Я представлял Кринга.
      - И все-таки, Спархок, я очень в тебе разочарована.
      - Ну что ж, по счастью, вы с Тиниеном сумели устроить все как надо. У нас с Энгессой и вполовину не вышло бы так хорошо.
      - Да, и в самом деле получилось славно... хотя у нас и ушел на это почти весь день.
      - Ты была великолепна, любовь моя, совершенно великолепна.
      - Знаешь, Спархок, - говорил на следующее утро Стрейджен, - случалось мне бывать во многих неприглядных местах, но Пела из них - наихудшее. Ее ведь уже несколько раз покидали - ты знал об этом? Впрочем, "покидали" - не то слово. Точнее будет сказать "перевозили". Пела стоит там, где пелои устраивают свой летний лагерь.
      - Наверно, составителей карт это сводит с ума.
      - Весьма вероятно. Это временный городишко, но он так и лопается от золота. Чтобы купить стадо, нужна изрядная сумма наличных.
      - Вы сумели связаться с местными ворами?
      - Скорее уж они с нами связались, - ухмыльнулся Телэн. - Один мальчишка лет восьми срезал у Стрейджена кошелек. Работает он неплохо, вот только бегает недостаточно быстро. Я поймал его ярдов через пятьдесят. Когда мы объяснили, кто мы такие, он был счастлив провести нас к своему главарю.
      - Совет воров уже принял решение? - спросил Спархок у Стрейджена.
      - Нет, - ответил Стрейджен, - они все еще размышляют. Наши дарезийские собратья по ремеслу немного консервативны. Не знаю уж почему, но мысль о сотрудничестве с властями кажется им безнравственной. Я надеюсь получить ответ, когда мы доберемся до Сарсоса. Воры Сарсоса имеют немалый вес в Империи. Случилось что-нибудь важное, пока нас не было?
      - Кринг и Миртаи обручились.
      - Быстро это у них вышло. Надо бы их поздравить.
      - Почему бы вам обоим не лечь спать? - предложил Спархок. - Завтра мы отправляемся в Сарсос. Тикуме будет сопровождать нас до границ степей. Сдается мне, он бы с радостью ехал и дальше, но побаивается Сарсосских стириков. - Он поднялся на ноги. - Пора спать, - повторил он. - Мне нужно поговорить с Оскайном.
      В лагере пелоев царила тишина. Было начало лета, и полуденная жара загнала кочевников в тень шатров. По утоптанной и твердой, как камень, земле Спархок шел к шатру, который делили посол Оскайн и патриарх Эмбан. Его кольчуга тихонько позвякивала в такт шагам. Поскольку они были сейчас в безопасном лагере, рыцари решили на время отказаться от неудобств, причиняемых доспехами.
      Оскайн и Эмбан сидели под навесом у шатра и ели дыню.
      - Приветствую тебя, о сэр рыцарь! - сказал Оскайн пандионцу.
      - Это старомодное приветствие, Оскайн, - заметил Эмбан.
      - Я и сам человек старомодный, Эмбан.
      - Я хотел кое о чем разузнать, - сказал Спархок, присаживаясь на ковер под сенью навеса.
      - Весьма типичное желание для юнца, - усмехнулся Оскайн.
      Спархок пропустил эту шпильку мимо ушей.
      - Эта часть Астела сильно отличается от западной, - заметил он.
      - Верно, - согласился Оскайн. - Астел - это котел, который дал начало всем эленийским народам - как здесь, в Дарезии, так и в Эозии.
      - Когда-нибудь мы об этом поспорим, - пробормотал Эмбан.
      - Дарезия старше, только и всего, - пожал плечами Оскайн. - Это отнюдь не означает, что она лучше. Так или иначе, согласитесь, что до сих пор то, что вы видели в Астеле, не слишком отличается от вашей эленийской Пелозии.
      - Да, - согласился Спархок, - несомненное сходство существует.
      - Когда мы достигнем границы степей, этому сходству придет конец. Западные две трети Астела - типично эленийские. От границы степей и до границ Атана Астел становится стирикским.
      - Как это произошло? - спросил Эмбан. - В Эозии стирики рассеяны по всему континенту. Они живут в своих деревнях, по своим законам и обычаям.
      - Насколько ты сегодня космополитичен, Эмбан?
      - Ты собираешься оскорбить мои провинциальные взгляды?
      - Надеюсь, что не слишком сильно. Эленийцы изначально были фанатиками. Оскайн поднял руку. - Позволь мне закончить, прежде чем ты взорвешься. Фанатизм - это разновидность эгоизма, а ты, мне думается, согласишься, что эленийцы весьма высокого мнения о себе. Они, похоже, считают, что Бог улыбается в первую очередь им.
      - А разве это не так? - притворно удивился Эмбан.
      - Прекрати. По причинам, понять которые по силам одному Богу, стирики особенно раздражают эленийцев.
      - Это я могу понять без труда, - пожал плечами Эмбан. - Они смотрят на нас свысока, точно на детей.
      - С их точки зрения, мы и есть дети, ваша светлость, - вставил Спархок. Цивилизация стириков существует уже сорок тысяч лет. Мы начали немного позже.
      - Каковы бы ни были причины, - продолжал Оскайн, - первым побуждением эленийцев всегда было изгнать - или уничтожить - стириков. Вот почему стирики переселились в Эозию куда раньше вас, эленийцев. Их загнал в те безлюдные края эленийский фанатизм. Однако Эозия была тогда не единственным безлюдьем. Существовал еще край вдоль атанской границы, и многие стирики в древности бежали туда. Когда была создана Империя, мы, тамульцы, попросили эленийцев оставить в покое стириков, живущих в окрестностях Сарсоса.
      - Попросили?
      - Мы были весьма настойчивы - и за нашей спиной стояли атаны, которые маялись от безделья. Мы позволили эленийскому духовенству произносить с кафедры обличительные проповеди, но разместили вокруг Сарсоса достаточно атанских гарнизонов, чтобы разделить эленийцев и стириков. Так гораздо спокойнее, а мы, тамульцы, просто обожаем покой. Думается мне, господа, что когда мы попадем в Сарсос, вы найдете чему удивляться. Это единственный истинно стирикский город во всем мире. Поразительное место, господа. Бог улыбается там совершенно особенной улыбкой.
      - Ты все говоришь о Боге, Оскайн, - заметил Эмбан. - Я полагал, что постоянное упоминание имени Божьего - чисто эленийский недостаток.
      - Вы более космополитичны, чем я предполагал, ваша светлость.
      - Но что же все-таки вы имеете в виду, когда говорите о Боге, ваше превосходительство?
      - Мы употребляем это слово в общем смысле. Наша тамульская вера не слишком-то глубока. Мы считаем, что отношения человека с Богом - или богами это его личное дело.
      - Это ересь, Оскайн. Ересь, которая оставляет церковь не у дел.
      - Совершенно верно, Эмбан, - усмехнулся Оскайн. - В Тамульской империи поощряются еретические взгляды. Благодаря этому у нас есть о чем поговорить в долгие дождливые дни.
      Они выехали в путь на следующее утро в сопровождении большого количества пелоев. Отряд, продвигавшийся на северо-восток, напоминал уже не столько армию, сколько переселение народов. Кринг и Тикуме в последующие несколько дней ехали почти все время вместе, возобновляя свои родственные связи и обсуждая разведение скота.