— Сегодня вечером я не слишком перенапрягался, Халэд. Я даже не успел вспотеть.

— Тебе и не требовалось. Запах пота так пропитал твои доспехи, что стоит тебе побыть в них пять минут — и от тебя несет так, словно ты не мылся месяц.

— Это один из недостатков нашего ремесла. Ты уверен, что хочешь стать рыцарем?

— Это была не моя идея.

— Быть может, когда все закончится, в мире станет настолько спокойно, что рыцари больше будут не нужны.

— Ну да, а рыбы в один прекрасный день научатся летать.

— Ты циник, Халэд.

— Что это он там делает? — раздраженно спросил Халэд, поднимая глаза к башням, возвышавшимся над замком.

— Кто, что и где?

— Кто-то торчит на вершине южной башни. Я уже четвертый раз замечаю, что в окошке мелькнул свет свечи.

— Быть может, Тиниен или Бевьер поставили на пост кого-нибудь из своих рыцарей, — пожал плечами Спархок.

— Не сказав тебе? Или лорду Вэниону?

— Если тебя это так беспокоит, пойдем проверим.

— Что-то у тебя голос не слишком обеспокоенный.

— Я и не беспокоюсь. Замок в полной безопасности, Халэд.

— Когда ты ляжешь спать, я поднимусь туда и проверю.

— Нет, я пойду с тобой.

— Ты же говоришь, что замок в полной безопасности.

— Лишняя предосторожность никогда не помешает. Мне не хочется рассказывать твоим матерям, как я совершил промах и допустил, чтобы тебя убили.

Они спустились с укреплений, пересекли внутренний двор и вошли в донжон.

Из-за запертых дверей главного обеденного зала доносился оглушительный храп.

— Бьюсь об заклад, что утром кое-кто выползет отсюда с немилосердно трещащей головой, — рассмеялся Халэд.

— Мы не заставляли своих гостей напиваться.

— Все равно они обвинят в этом нас.

Они начали подниматься по лестнице, что вела на вершину южной башни. Хотя донжон и северная башня были выстроены так, что комнаты находились одна над другой, южная башня представляла собой не более чем пустую скорлупу, внутри которой вилась в лабиринте строительных лесов лестница. Архитектор явно добавил это строение только симметрии ради. Единственная комната во всей башне была на самом верху, и полом ей служили грубо обтесанные деревянные балки.

— Староват я для того, чтобы таскаться по лестницам в доспехах, — проворчал Спархок, отдуваясь, когда они были уже на полпути.

— Ты распустил себя, Спархок, — с грубоватой прямотой пояснил его оруженосец. — Ты слишком много сидишь на заднице, толкуя о политике.

— Это входит в мои обязанности, Халэд. Лестница заканчивалась дверями.

— Пропусти меня вперед, — пробормотал Спархок, бесшумно извлекая меч из ножен. Затем он протянул руку и толчком распахнул дверь.

За широким дощатым столом посреди комнаты сидел потрепанного вида человек, и пламя единственной свечи освещало его лицо. Спархок узнал его. Годы пьянства не прошли для Крегера даром. За те шесть с лишним лет, что Спархок не видел его, волосы его изрядно поредели, а мешки под глазами набрякли еще больше. Сами глаза, близорукие и слезящиеся, выцвели и отливали нездоровой желтизной. Рука, в которой Крегер держал кубок с вином, заметно дрожала, правая щека дергалась.

Спархок действовал не задумываясь. Направив свой меч на бывшего подручного Мартэла, он метнулся вперед.

Без малейшего сопротивления меч погрузился в грудь Крегера и вышел из его спины.

Крегер судорожно дернулся, затем хрипло, сорванно от вечного пьянства рассмеялся.

— Бог ты мой, какое удивительное ощущение, — дружелюбно проговорил он. — Я почти почувствовал, как меч проходит сквозь меня. Убери свою железку, Спархок. Ты не сможешь меня убить.

Спархок выдернул меч из тела Крегера, казавшегося таким реальным, и взмахом, крест-накрест нанес удар по его голове.

— Прекрати, Спархок, — попросил Крегер, жмурясь. — Это действует мне на нервы.

— Передай своему магу мои поздравления, Крегер, — ровным голосом сказал Спархок. — Весьма убедительная иллюзия. Ты выглядишь настолько натурально, что я почти чую, чем от тебя несет.

— Так, я вижу, мы решили вести себя культурно, — заметил Крегер, отпивая глоток из кубка. — Отлично. Ты взрослеешь, Спархок. Десять лет назад ты бы изрубил всю комнату на куски, прежде чем прислушался к голосу здравого смысла.

— Магия? — спросил Халэд, обращаясь к Спархоку. Тот кивнул.

— И весьма искусная. На самом деле Крегер сидит в какой-то комнате примерно в миле отсюда. Кто-то пересылает его образ в башню. Мы видим и слышим его, но не можем до него дотронуться.

— Жаль, — пробормотал Халэд, ощупывая рукоять массивного кинжала.

— На сей раз ты действовал очень умно, Спархок, — продолжал Крегер. — Похоже, годы улучшили тебя — как хорошее вино.

— Кому уж знать в этом толк, как не тебе, Крегер.

— Мелко, Спархок. Очень мелко. — Крегер ухмыльнулся. — Однако прежде чем начнешь заниматься самовосхвалением, тебе следовало бы знать, что вся эта история была лишь одним из тех испытаний, которым решил подвергнуть тебя мой новый друг. Я рассказал о тебе своим союзникам все, что знал сам, но им хотелось во всем убедиться самим. Мы устроили для тебя кой-какие развлечения, чтобы ты мог показать свою доблесть — и пределы своих возможностей. Катапульты нанесли немалый урон киргаям, а твоя тактика конного боя с троллями просто великолепна. Ты также отлично справился с городским бунтом в Материоне. На сей счет, Спархок, ты меня просто потряс. Ты засек наш пароль и отзыв куда быстрее, чем я предполагал, и на редкость быстро перехватил записку насчет склада с оружием. Даконскому купцу пришлось всего трижды пройти через весь город, прежде чем твой шпион украл у него записку. Я-то ожидал, что ты постыдно провалишься, столкнувшись не с войском в открытом бою, а с заговором. Мои поздравления.

— Ты слишком много и долго пьешь, Крегер. Пьянство подпортило тебе память. Ты забыл, что произошло в Чиреллосе во время выборов. Насколько мне помнится, нам удалось предотвратить практически все замыслы, состряпанные Мартэлом и Энниасом.

— Это было не такое уж и большое достижение, Спархок. Мартэл и Энниас были не слишком серьезными противниками. Я пытался объяснить им, что все их интриги чересчур просты и прямолинейны, но они не хотели меня слушать. Мартэл был слишком занят мыслями о сокровищницах под Базиликой, а Энниаса так ослепила архипрелатская митра, что ничего другого он разглядеть не мог. В Чиреллосе, Спархок, ты упустил свой шанс. Я всегда был самым опасным твоим противником. Ты держал меня в руках — и отпустил восвояси ради нескольких крох информации и какого-то там глупого свидетельства перед Курией. Глупо, старина, очень глупо.

— Так значит, нынешнее веселье и не должно было увенчаться успехом?

— Разумеется, нет, Спархок. Если бы нам и в самом деле понадобился Материон, мы привели бы сюда целую армию.

— Уверен, что все это говорится неспроста, — сказал Спархок иллюзорному облику Крегера. — Не пора ли перейти прямо к сути дела? У меня был трудный день.

— Все испытания, Спархок, были задуманы для того, чтобы вынудить тебя показать все твои возможности. Нам нужно было знать, какими средствами ты располагаешь.

— Ты и половины их еще не видел, Крегер.

— Халэд, не так ли? — обратился Крегер к оруженосцу Спархока. — Скажи своему господину, что ему надо бы еще поупражняться, прежде чем начинать лгать. Он не слишком-то убедителен… да, кстати, передай мое почтение своей матушке. Мы с ней всегда хорошо ладили.

— Сомневаюсь, — отозвался Халэд.

— Будь разумен, Спархок, — продолжал Крегер. — Здесь твоя жена и дочь. Неужели ты думаешь, будто я поверю, что если бы они, по твоему мнению, были в опасности, ты не использовал бы всех своих возможностей?

— Мы использовали ровно столько, сколько было необходимо, Крегер. Никто не станет высылать целый полк, чтобы раздавить клопа.

— Как ты похож на Мартэла, Спархок, — заметил Крегер. — Вы могли бы быть родными братьями. Меня приводила в отчаяние его незрелость. Знаешь, вначале он был безнадежно невинным и наивным юнцом. Он от души ненавидел тебя и Вэниона, и — в меньшей степени — Сефрению. Мне буквально пришлось воспитывать и учить его, как младенца. Бог ты мой, сколько времени я истратил на то, чтобы вытравить из него все эти рыцарские добродетели!

— Займешься воспоминаниями как-нибудь в другой раз, Крегер. Переходи к делу. Мартэл уже принадлежит истории, и сейчас его здесь нет.

— Я просто хотел освежить наше знакомство, Спархок. «Старые добрые времена», и все такое прочее. Само собой разумеется, у меня теперь новый хозяин.

— Об этом я догадывался.

— Когда я работал на Мартэла, я был очень мало связан напрямую с Оттом и почти нисколько — с самим Азешем. Та история могла пойти совсем по-другому, если бы у меня был прямой доступ к богу земохцев. Мартэл был одержим местью, а Отт слишком поглощен своим распутством, чтобы оба они могли ясно мыслить. В силу своей ограниченности они давали Азешу никуда не годные советы. Я бы мог снабдить его куда более здравой точкой зрения на события.

— Если бы только сумел протрезветь настолько, чтобы говорить осмысленно.

— Это недостойно тебя, Спархок. Признаю, время от времени я выпиваю, но никогда настолько, чтобы потерять ясность мысли. В итоге все вышло не так уж плохо. Если бы я был советником и помощником Азеша, он победил бы тебя, а я оказался бы слишком прочно с ним связан и сам погиб бы, когда Азеша уничтожил бы Киргон — кстати, именно так зовут моего нового хозяина. Полагаю, ты слышал о Нем?

— Кое-что. — Спархок постарался, чтобы его голос прозвучал как можно небрежнее.

— Отлично. Это сбережет нам много времени. Внимание, Спархок: мы подходим к самой важной части нашего милого разговора. Киргон желает, чтобы ты убирался домой. Твое присутствие на дарезийском континенте создает ему некоторые неудобства — неудобства, и ничего более. Если б у тебя в кармане лежал Беллиом, мы воспринимали бы тебя серьезнее, но ведь Беллиома у тебя нет — так что не взыщи. Ты здесь совсем один, дружище. У тебя нет ни Беллиома, ни рыцарей церкви. При тебе только остатки почетной стражи Эланы и сотня конных мартышек из Пелозии. Ты вряд ли стоишь даже того, чтобы обращать на тебя внимание. Если ты вернешься домой, Киргон даст тебе слово не брать под свою руку Эозию в течение еще ста лет. К тому времени ты давно испустишь дух, умрут и все, кто тебе дорог. Это, знаешь ли, не такое уж плохое предложение. Ты получишь сотню лет мира, если только сядешь на корабль и вернешься в Симмур.

— А если я откажусь?

— Мы убьем тебя — после того, как разделаемся с твоей женой и дочерью, а также со всеми, кто тебе дорог. Есть, конечно, и другая возможность. Ты мог бы присоединиться к нам. Киргон позаботился бы о том, чтобы ты прожил еще дольше, чем Отт. Он особо хотел, чтобы я передал тебе это предложение.

— Поблагодари его от моего имени — если когда-нибудь еще его увидишь.

— Ты, стало быть, отказываешься?

— Разумеется. Я еще повидал в Дарезии не все, что хотел повидать, так что предпочитаю задержаться здесь еще ненадолго, а кроме того, меня совершенно не привлекает ни твое общество, ни компания иных подручных Киргона.

— Я говорил Киргону, что ты примешь именно такое решение, но он настаивал на том, чтобы я передал тебе его предложение.

— Если он так всемогущ, зачем же пытается подкупить меня?

— Из уважения, Спархок. Можешь ли ты в это поверить? Он уважает тебя, потому что ты — Анакха. Это сбивает его с толку и заинтриговывает. Я совершенно точно уверен, что он мечтает с тобой познакомится. Знаешь, боги иногда ведут себя совсем как дети.

— Кстати, о богах — что кроется за его союзом с Троллями-Богами? — Спархок на мгновение задумался. — Впрочем, можешь не отвечать, я и сам понял. Сила бога зависит от количества тех, кто ему поклоняется. Киргаи вымерли, так что Киргон теперь не более чем визгливый голосок, раздающий пустые посулы в каких-нибудь развалинах где-то в Кинезге — много шума, и ничего.

— Кто-то здорово одурачил тебя, Спархок. Киргаи далеко не вымерли — и ты, на свою беду, сам убедишься в этом, если задержишься в Империи. Киргон заключил союз с Троллями-Богами, чтобы привести в Дарезию троллей. Ваши атаны, конечно, производят некоторое впечатление, но против троллей они ничто. Киргон весьма ревностно заботится о благополучии своего избранного народа и не желает бесцельно терять киргаев в мелких стычках с расой уродцев, а посему он заключил соглашение с Троллями-Богами. Тролли с удовольствием будут убивать — и поедать — атанов. — Крегер выплеснул в рот остатки вина из кубка. — Что-то мне этот разговор начинает надоедать, Спархок, да и кубок мой опустел. Я обещал Киргону, что передам тебе его предложение. Он дает тебе шанс прожить остаток дней своих в мире. Советую тебе использовать этот шанс. Киргон не станет повторять своего предложения. В самом деле, старина, что тебе до того, что случится с тамульцами? Они же, в конце концов, просто желтокожие обезьяны.

— Церковная политика, Крегер. Наша Святая Матерь привыкла смотреть далеко вперед. Можешь сам сказать Киргону, куда ему надлежит заткнуть свое предложение. Я остаюсь.

— Тем хуже для тебя, Спархок, — рассмеялся Крегер. — Пожалуй, я пришлю цветов на твои похороны. Я имел редкостное удовольствие быть знакомым с парочкой живых анахронизмов — с Мартэлом и с тобой. Иногда я буду пить за вашу память — если вообще о вас вспомню.

А затем иллюзорный облик потрепанного жизнью мошенника рассеялся.

— Итак, это и есть Крегер, — ледяным тоном заметил Халэд. — Я рад, что мне удалось повидать его.

— Что ты, собственно, имеешь в виду, Халэд?

— Я подумал, что мог бы прикончить его. Это будет только справедливо, Спархок. Ты получил Мартэла, Телэн — Адуса, так что Крегер — мой.

— Это и впрямь справедливо, — согласился Спархок.

— Он был пьян? — спросил Келтэн.

— Крегер всегда пьян, — отозвался Спархок. — Правда, он не настолько напился, чтобы потерять осторожность. — Он оглядел своих собеседников. — Не сказать ли вам всем сразу и хором: «Мы же говорили!»? Сделаем это в самом начале, чтобы мне не пришлось ждать. Да, конечно, было бы куда лучше, если бы я прикончил его во время последней нашей встречи, однако если бы у нас не было его свидетельства перед Курией во время выборов, Долмант, скорее всего, не был бы сейчас архипрелатом.

— Я бы как-нибудь смогла это пережить, — пробормотала Элана.

— Не вредничай, — сказал ей Эмбан.

— Я пошутила, ваша светлость.

— Ты уверен, что дословно повторил все, что он сказал? — спросила Сефрения у Спархока.

— Почти точно, матушка, — заверил ее Халэд. Она нахмурилась.

— Это был ловкий ход. Уверена, что вы все понимаете это. На самом деле Крегер не сказал нам ничего такого, чего мы бы уже не знали — или не догадались.

— До сих пор имя Киргона не упоминалось, Сефрения, — заметил Вэнион.

— И, вполне возможно, больше никогда не будет упомянуто, — ответила она. — Я нуждаюсь в большем, чем неподтвержденная ничем болтовня Крегера, чтобы поверить в то, что за всем этим стоит именно Киргон.

— Ну, кто-то же за всем этим стоит, — заметил Тиниен. — Кто-то достаточно внушительный, чтобы привлечь внимание Троллей-Богов, а уж Крегер никак не подходит под это описание.

— Не говоря уже о том, что Крегер не способен даже произнести слово «магия», не то что применить ее, — прибавил Келтэн. — Мог это заклинание сотворить стирик, матушка?

Сефрения покачала головой.

— Оно очень сложное, — созналась она. — Если бы его сотворили неверно, меч Спархока мог бы проткнуть настоящего Крегера. Спархок нанес бы удар в комнате на вершине башни, а закончился бы он в миле отсюда, проткнув сердце Крегера.

— Ну что ж, — сказал Эмбан, который расхаживал по комнате, заложив за спину пухлые руки. — Теперь мы, по крайней мере, знаем, что это так называемое восстание было притворным.

Спархок покачал головой.

— Нет, ваша светлость, этого мы наверняка знать не можем. Что бы там ни говорил Крегер, а он многое перенял у Мартэла. Сделать вид, что провалившийся замысел был никчемной уловкой, было бы очень похоже на Мартэла.

— Ты знал его лучше, чем я, — пожал плечами Эмбан. — Можем мы действительно быть уверены, что Крегер и прочие заговорщики работают на бога — Киргона или, быть может, кого-то другого?

— Не совсем, Эмбан, — ответила Сефрения. — Здесь замешаны Тролли-Боги, а они тоже способны сотворить все то, с чем мы сталкивались — то, что выходит за пределы возможностей мага-человека. Конечно, за всем этим есть и маг, но мы не можем быть уверены, что в дело замешан еще один — кроме Троллей-Богов — бог.

— Но это может быть бог? — настаивал Эмбан.

— Все возможно, ваша светлость, — пожала она плечами.

— Именно это я и хотел узнать, — объявил толстяк-церковник. — Похоже на то, что мне придется срочно возвращаться в Чиреллос.

— Что-то я не уловил зачем, ваша светлость, — сознался Келтэн.

— Нам понадобятся рыцари церкви, Келтэн, — сказал Эмбан. — Все рыцари церкви.

— Они в Рендоре, ваша светлость, — напомнил ему Бевьер.

— Рендор может подождать.

— У архипрелата может быть на сей счет другое мнение, Эмбан, — заметил Вэнион. — Возвращение Рендора в лоно церкви — вот уже пятьсот лет одна из главных целей нашей Святой Матери.

— Она терпелива. Она подождет. Ей придется подождать. Это кризис, Вэнион.

— Я поеду с вами, ваша светлость, — сказал Тиниен. — Все равно, покуда плечо не заживет, от меня здесь будет мало проку, а так я смогу объяснить Сарати ситуацию с военной точки зрения куда лучше вас, ваша светлость. Долмант прошел пандионское обучение, так что он поймет военную терминологию. Сейчас мы стоим в чистом поле со спущенными штанами — прошу прощения вашего величества за грубость этого сравнения, — извинился он перед Эланой.

— Это весьма интересная метафора, — улыбнулась королева, — и она создает в мыслях совершенно завораживающий образ.

— Я согласен с патриархом Укеры, — продолжал Тиниен. — Здесь, в Тамульской империи, нам определенно не обойтись без рыцарей церкви. Если они не появятся здесь как можно скорее, земля начнет уходить у нас из-под ног.

— Я пошлю гонца к Тикуме, — вызвался Кринг. — Он пришлет нам несколько тысяч конных пелоев. Мы не носим доспехов и не владеем магией, зато умеем драться.

— Как, Вэнион, сможете вы здесь продержаться до появления рыцарей церкви? — спросил Эмбан.

— Обращайся к Спархоку, Эмбан. Он здесь главный.

— Лучше бы ты прекратил так делать, Вэнион, — укоризненно сказал Спархок. Он задумался. — Атан Энгесса, насколько трудно было убедить твоих соплеменников, что сражаться верхом не такая уж неестественная вещь для воина? Сможем ли мы убедить в этом и других атанов?

— Когда я расскажу им, что Крегер-пьяница назвал их расой уродцев, они послушают меня, Спархок-рыцарь.

— Отлично. Быть может, Крегер помог нам куда больше, чем ему бы хотелось. А ты, друг мой, убедился, что сражаться с троллями конными и с копьем удобнее всего?

— Это наилучшая тактика, Спархок-рыцарь. Прежде мы не сталкивались с троллями-зверями. Они больше нас. Может быть, моим соплеменникам трудно будет согласиться с этим, но когда они согласятся — они с радостью будут сражаться верхом, если, конечно, ты найдешь достаточно рослых коней.

— Крегер делал какие-либо намеки на то, что мы используем воров и нищих как наши глаза и уши? — спросил Стрейджен.

— Весьма туманно, милорд, — ответил Халэд.

— Это вводит в наше уравнение еще одну неизвестную величину, — заметил Стрейджен.

— Ради Бога, Стрейджен! — взмолился Келтэн. — Терпеть не могу математику!

— Извини. Мы не знаем наверняка, знает ли Крегер, что преступники Материона составляют нашу шпионскую сеть. Если он знает об этом, он запросто может пичкать нас фальшивой информацией.

— Знаешь, Стрейджен, — сказал Кааладор, — судя по магическому фокусу, который они использовали с Крегером, такое вполне возможно. А заодно это объясняет, каким образом главари заговора на наших глазах входили в дом и не выходили оттуда. Это были иллюзии. Они не стали бы так поступать, если бы не знали, что мы следим за ними.

Стрейджен вытянул ладонь и задумчиво покачал ею из стороны в сторону.

— Это еще не конец, Кааладор, — заметил он. — Вполне вероятно, что Крегер понятия не имеет, насколько хорошо мы организованы.

Лицо Бевьера выражало глубочайшее отвращение.

— Нас провели, друзья мои, — сказал он. — Армии из прошлого, воскресшие герои, вампиры, вурдалаки — все это были искусные уловки, единственной целью которых было выманить нас сюда, где за нашей спиной нет всей мощи рыцарей церкви.

— Тогда почему же, сэр Бевьер, они передумали и велели нам убираться домой? — спросил Телэн.

— Возможно, они обнаружили, что мы действуем куда эффективнее, чем они предполагали, — проворчал Улаф. — Не думаю, чтобы они ожидали, что мы отобьем атаку киргаев, или уничтожим сотню троллей, или перебьем хребет мятежу. Вполне вероятно, что мы их слегка удивили и даже не слегка встревожили. Визит Крегера мог быть чистой воды бравадой. Может, нам и не стоит быть чересчур уверенными в своих силах, но и недооценивать их так же пагубно. В конце концов, мы профессионалы, и до сих пор мы выигрывали все схватки. Давайте же не будем сдаваться и удирать со всех ног, услышав парочку туманных угроз от известного пьяницы!

— Славно сказано, — пробормотал Тиниен.

— У нас нет выбора, Афраэль, — сказал Спархок своей дочери, когда позже они, Сефрения и Вэнион собрались в небольшой комнатке несколькими этажами выше королевских покоев. — Эмбану и Тиниену понадобится самое меньшее три месяца, чтобы добраться до Чиреллоса, и еще девять месяцев, чтобы доставить рыцарей церкви в Дарезию. И даже тогда они будут только в западных королевствах Империи.

— Почему они не могут отправиться морем? — мрачно спросила принцесса, крепко прижимая к груди Ролло.

— Афраэль, рыцарей церкви — сто тысяч, — напомнил ей Вэнион, — по двадцать пять тысяч в каждом из четырех орденов. Не хватит всех флотов в мире, чтобы перевезти морем такое количество людей и коней. Кое-кого — примерно десять тысяч рыцарей — мы сумеем доставить на судах, но основной их части придется добираться сушей. И даже на эти десять тысяч мы не сможем рассчитывать раньше чем через шесть месяцев — время, которое понадобится Тиниену и Эмбану, чтобы добраться до Чиреллоса и вернуться морем, с рыцарями и конями. До их прибытия мы будем здесь совершенно одни.

— Со спущенными штанами, — прибавила она.

— Следи за своим языком, юная леди, — укорил ее Спархок.

Даная лишь плечами пожала.

— Все мои чувства говорят мне, что это отвратительная идея, — сказала она. — Я затратила немало усилий, чтобы отыскать для Беллиома безопасное укрытие, и вот, стоило брызнуть дождичку, как вы все хором требуете вернуть его. Вы уверены, что не преувеличиваете опасность? Знаете, Улаф ведь может быть прав. Все, что сказал вам Крегер, может быть только пустой угрозой. Я все-таки считаю, что вы отлично справитесь и без Беллиома.

— Я не согласна с тобой, — сказала Сефрения. — Я знаю эленийцев лучше, чем ты, Афраэль. Не в их характере преувеличивать опасность — скорее уж наоборот.

— Вся беда в том, что опасность может угрожать твоей матери, — сказал Спархок. — Пока Тиниен и Эмбан не доставят сюда рыцарей церкви, наш враг будет обладать серьезным численным перевесом. Как ни тупы Тролли-Боги, а только Беллиом в прошлый раз помог нам одолеть их. Помнится мне, даже ты не сумела с ними справиться.

— Что за отвратительные речи, Спархок?! — вспыхнула она.

— Я только хочу, чтобы ты трезво взглянула на вещи, Афраэль. Без Беллиома нам угрожает серьезная опасность — и сейчас я говорю не только о твоей маме и наших друзьях. Если Крегер говорил правду и наш противник — Киргон, он может быть так же опасен, как Азеш.

— Ты уверен, Спархок, что все эти неуклюжие доводы не приходят тебе в голову только потому, что тебе хочется вновь заполучить Беллиом? — осведомилась она. — Ты же знаешь, никто не может устоять перед его соблазнами. Обладать неограниченной властью, должно быть, весьма приятно.

— Разве ты так плохо меня знаешь, Афраэль? — с упреком спросил он. — Я не схожу с пути истинного в поисках власти.

— Если это и вправду Киргон, его первым шагом будет уничтожение стириков, — напомнила Сефрения маленькой Богине. — Он ненавидит нас за то, что мы сотворили с его киргаями.

— Почему вы все объединились, чтобы угрожать мне? — гневно вопросила Афраэль.

— Потому что ты глупо упрямишься, — ответил Спархок. — В то время бросить Беллиом в море было хорошей идеей, но сейчас ситуация изменилась. Я знаю, не в твоем характере сознавать, что ты сделала ошибку, но ведь так оно и есть.

— Прикуси язык!

— Мы оказались в новом положении, Афраэль, — терпеливо сказала Сефрения. — Ты много раз говорила мне, что не можешь целиком и полностью провидеть будущее, стало быть, ты не могла предвидеть того, что сейчас происходит в Дарезии. На самом деле ты не ошиблась, сестренка, но тебе нужно быть погибче. Нельзя позволить, чтобы мир разлетелся на куски только потому, что ты хочешь сохранить свою репутацию непогрешимой.

— Ой, да ладно, ладно! — сдалась Афраэль, бросаясь в кресло, и, зло глядя на них, принялась сосать большой палец.

— Прекрати! — хором прикрикнули на нее Спархок и Сефрения.

Она пропустила этот окрик мимо ушей.

— Я хочу, чтобы вы трое знали — я очень, очень сержусь на вас за это. Вы вели себя в высшей степени невежливо и не посчитались с моими чувствами. Мне стыдно за вас. Пожалуйста, делайте что хотите, мне все равно. Идите, доставайте Беллиом, если уж решили, что не сможете без него обойтись!

— Гм… Афраэль, — мягко сказал Спархок, — если помнишь, мы ведь не знаем, где это место.

— Это уж не моя вина, — мрачно ответила Богиня-Дитя.

— Нет, именно твоя. Ты очень постаралась сделать так, чтобы мы понятия не имели, где именно бросили его в море.

— Ты говоришь гадости, отец.

Ужасная мысль вдруг поразила Спархока.

— Но ведь ты знаешь, где это? — с волнением спросил он. — Знаешь или нет?

— Ой, Спархок, да не будь ты таким болваном! Разумеется, я знаю, где это место. Неужели ты думаешь, что я могла бы спрятать Беллиом там, где потом не сумела бы его найти?