- На этом заканчивается твоя миссия, старик. Все мы весьма тебе признательны за труды.
      - Но вы ведь не станете очень уж противиться, если мне вздумается и далее сопровождать вас?
      - Как хочешь, но мы вовсе не желаем отрывать тебя от более важных дел, коими ты ради нас пренебрег.
      Бельдин злорадно ухмылялся. Задирать Бельгарата было его любимым развлечением.
      Распахнув двери часовни, Гарион увидел сидящую на пороге волчицу. Янтарные глаза ее пристально глядели на людей, а пасть была растянута в волчьей улыбке.
      Глава 17
      Они прошли вслед за королем по анфиладе скупо освещенных дворцовых залов Перивора. Волнение охватило Гариона. Они победили! Как ни старалась Зандрамас им помешать, они все же победили! Ответ на последнюю загадку был на расстоянии вытянутой руки - и как только они его получат, состоится встреча. Теперь никакая земная сила не могла этому помешать.
      "Прекрати! - раздался голос в его мозгу. - Теперь ты должен быть спокоен. Очень спокоен. Попробуй думать о ферме Фалдора. Это всегда очень тебя успокаивало".
      "Где ты..." - начал было Гарион, но осекся.
      "Где я - что?"
      "Не обращай внимания. Этот вопрос всегда тебя раздражал".
      "Поразительно. Оказывается, ты все-таки помнишь кое-что из того, о чем я говорю. Итак, ферма Фалдора, Гарион. Ферма Фалдора".
      И Гарион стал послушно делать то, что велел голос. И обнаружил, что воспоминания, потускневшие за эти долгие годы, обрели вдруг поразительную яркость. Он вспомнил во всех подробностях ферму - сарай, амбар, кухню, кузницу и столовую на первом этаже дома, а затем галерею на втором этаже, куда выходили двери спален, и внутренний дворик... Он явственно слышал стук молотка Дарника, доносящийся из кузницы, чуял запах свежего хлеба, только что испеченного тетушкой Пол... Он видел Фалдора, старого Кральто и даже Брилла. Видел Дороона и Рундорига. А вот и Зубретта - светловолосая, хорошенькая и удивительно ветреная. И на него снизошел безмятежный покой - подобный тому, что ощутил он некогда в гробнице одноглазого бога в Городе Ночи...
      "Вот так-то лучше, - снова раздался голос, - Постарайся держаться в этом состоянии. Тебе понадобится предельная ясность мысли в последующие несколько дней, а если мысли твои будут блуждать, у тебя ничего не выйдет. Вот когда все останется позади, можешь думать хоть о десяти вещах одновременно".
      "Если я останусь в живых..."
      "Будем надеяться".
      И таинственный голос умолк.
      Стражники у дверей королевских покоев расступились, пропуская их. Король направился прямиком к секретеру, отпер его и извлек оттуда древний пергаментный свиток.
      - Боюсь, чернила сильно выцвели, - огорченно бормотал король. - Мы всячески пытались предохранить карту от солнечных лучей, но ведь она так стара...
      Он подошел к столу и осторожно развернул свиток, придавив уголки тяжелыми книгами. И вновь ощутил Гарион волнение, но усилием воли заставил себя думать о ферме Фалдора и ее обитателях, чтобы восстановить ясность ума и спокойствие.
      Палец короля Перивора уперся в карту.
      - Здесь лежит остров Перивор, - сказал он, - а вот здесь пролегает риф Корим.
      Гарион знал, что если он надолго задержит взгляд на этом размытом пятнышке на карте, то дикое возбуждение вновь овладеет им. Поэтому он лишь скользнул взглядом по тому месту, куда указывал король, и тотчас же принялся изучать карту целиком. Все названия были написаны по-старинному. Гарион автоматически стал искать на карте свое королевство. На карте оно значилось как "Райва". Были тут и "Ариндия", и "Кереч", и "Тол-Найдра" - а еще "Драксния" и "Ктхал-Маргоз".
      - Тут ошибка, - отметил Закет. - Риф этот называется Туримским.
      Бельдин пустился в пространные объяснения, но Гарион уже знал ответ.
      - Времена меняются, - говорил горбун, - а помимо всего прочего, мы с течением времени и произносить многие слова начинаем иначе. Географические названия изменяются с течением столетий. Имя этого рифа, вероятно, менялось не однажды на протяжении нескольких последних тысячелетий. Это совершенно обычное явление. Если бы Бельгарат сейчас заговорил так, как принято было в той деревушке, где он появился на свет, никто из нас не понял бы ни единого слова. Вполне возможно, некогда риф этот носил имя "Торим" или что-то в этом роде, а затем оно трансформировалось в "Турим". Вполне возможно, оно еще не однажды изменится. Я изучал такого рода феномены. Видите ли, то, что происходит, называется...
      - Ты когда-нибудь заткнешься? - взорвался мучимый нетерпением Бельгарат.
      - Неужели ты не жаждешь расширить свой кругозор?
      - В данный момент - нет! Бельдин вздохнул.
      - И тем не менее, - упрямо продолжал он, - то, что именуется написанием, суть способ воспроизведения звучания того или иного слова. Если звучание изменяется, тотчас меняется и написание. Вот как просто объясняются некоторые расхождения в названиях.
      - Твои объяснения в высшей степени убедительны, добрый Бельдин, - сказала Цирадис. - Однако в случае с рифом новое имя было навязано извне.
      - Навязано? - переспросил Шелк. - Но кем?
      - Существуют два пророчества, принц Хелдар. Противоборствуя, они изменили название этого рифа, дабы скрыть его местонахождение от бессмертного Бельгарата и от Зандрамас. Эти двое обязаны были разгадать шараду - только тогда последняя встреча могла состояться.
      - Так это игра? - изумленно спросил Шелк. - Кто же осмеливается играть столь важными вещами?
      - Две бессмертные сущности, принц Хелдар, непохожи на нас, смертных. Они состязаются друг с другом и в великом, и в малом. Например, одна из них может попытаться изменить орбиту планеты, в то время как другая употребит все силы свои, чтобы удержать ее на месте. А порой одна сущность пытается сдвинуть с места песчинку, тогда как другая изо всех сил эту песчинку держит. Эти игры порой длятся долгие тысячелетия. А игра с шарадами, которую измыслили они для Бельгарата и Зандрамас, - всего лишь еще одна форма состязания между двумя сущностями, ибо, случись им сойтись лицом к лицу без посредников, вся вселенная разлетится на куски.
      И Гарион вдруг вспомнил странное видение, посетившее его в Тронном зале Во-Мимбра. Он увидел двух безликих игроков, сидящих за игрой, правила которой столь сложны, что смертный разум просто не в силах их постичь. И теперь он совершенно ясно осознавал, что тогда ему на краткое мгновение открылась та высшая реальность, о которой сейчас говорила Цирадис.
      "Так ты тогда сделал это намеренно?" - мысленно спросил он у таинственного голоса.
      "Естественно. Мне надо было чем-то воодушевить тебя, чтобы ты сделал то, что было тогда необходимо. Ты азартный мальчик - вот я и выдумал эту картинку с игроками, чтобы тебя заинтриговать".
      И тут до Гариона кое-что дошло.
      - Цирадис, - обратился он к прорицательнице, - почему нас так много, тогда как Зандрамас, похоже, совершенно одинока?
      - Так было всегда, Бельгарион. Дитя Тьмы всегда пребывает в одиночестве как Торак в его безумной гордыне. Вы же скромны. Не в ваших обычаях стремиться превзойти друг друга, ибо собственное "я" для вас отнюдь не превыше всего на свете. Это и подкупает в тебе, Дитя Света, ведь ты не ослеплен значимостью собственной персоны. Пророчества Тьмы всегда избирали кого-то одного и наделяли его всей возможной силой. Пророчества же Света неизменно распределяли силу между многими. И хотя основное бремя ты, Бельгарион, несешь на своих плечах, все товарищи твои делят его с тобой. Разница между двумя пророчествами незамысловата, но очень важна.
      Бельдин нахмурился.
      - Это нечто вроде отличия абсолютизма от равноправия?
      - Во многом - да. Правда, много сложнее.
      - Я просто попытался подыскать подходящее сравнение.
      - Дело прежде всего, - подал голос Бельгарат и посмотрел на короля Перивора. - Не могли бы вы, ваше величество, описать этот риф? Изображение на карте чересчур схематично.
      - С радостью, бессмертный Бельгарат. В юности я сам плавал туда, ибо это потрясающее зрелище. Даже бывалые мореходы утверждают, что ничего подобного не сыскать во всем свете. Риф состоит из остроконечных скал, верхушки которых поднимаются над поверхностью моря. Сами эти скалы видны издалека и их довольно легко миновать. Но главная опасность таится под водой. Между скалами свирепствуют сильнейшие течения, и погода там крайне изменчива. Именно по причине величайшей опасности для мореплавателей риф этот никогда не был подробно описан. Все благоразумные мореходы обходят его стороной, разнося по свету его дурную славу.
      Тут возвратились Дарник и Тоф.
      - Мы все устроили, ваше величество, - отрапортовал Дарник. - Нарадас теперь спокойно спит под землей. Он больше не побеспокоит ни тебя, ни нас. Хочешь ли ты знать, где именно он погребен?
      - Нисколько, друг мой. Ты и твой рослый товарищ оказали мне немалую услугу. Заверяю вас, что, если смогу чем-то отплатить вам, просите без стеснения.
      - Цирадис, - обратился Бельгарат к прорицательнице, - это была последняя шарада? Или мы столкнемся еще с чем-нибудь в этом роде?
      - Нет, древнейший. Загадкам конец. Настало время дел.
      - Наконец-то! - с облегчением вздохнул Бельгарат.
      И они с Бельдином принялись с величайшим вниманием изучать карту.
      - Ну как, нашли? - спросил Дарник. - Я имею в виду, отыскался на карте Корим? Шелк подвел кузнеца к столу.
      - Это здесь. - Он указал пальцем на расплывчатое пятнышко. - Карта очень стара. А на современных картах это место называется по-другому. Вот почему пришлось нам столь долго скитаться.
      - Мы немало скитались по свету в поисках обрывков бумаги, - заметил кузнец.
      - Воистину, мой друг. Если верить Цирадис, все это было частью игры между дружком Гариона, голос которого он слышит, и другим существом, которое, скорее всего, нашептывает наставления на ушко Зандрамас.
      - Терпеть не могу игр!
      - А вот я ничего не имею против.
      - Это все потому, что ты драсниец.
      - Видимо, отчасти поэтому.
      - Это, видимо, как раз на том самом месте, где некогда находились горы Корим, Бельгарат, - сказал Бельдин, тщательно вымеряя расстояния при помощи пальцев. - Хотя, возможно, они слегка сдвинулись, когда Торак расколол мир.
      - Помнится мне, тогда многое сдвинулось с привычных мест.
      - О да, - с жаром согласился Бельдин. - Мне тогда трудненько было подняться на ноги, а ведь я располагаюсь куда ближе к земле, нежели ты, братец.
      - Открыть тебе тайну? Я это и сам заметил. - И Бельгарат бесцеремонно отвернулся от Бельдина. - Ваше величество, не могли бы вы немного подробнее рассказать об этих рифах? Насколько я понял, в высшей степени опасно даже пытаться высадиться на эти острые скалы, например, из шлюпки.
      - Если мне не изменяет память, почтенный Бельгарат, то есть там несколько каменистых платформ, состоящих, вне сомнения, из обломков горных пиков, раздробленных на мелкие части морскими волнами. Во время отлива эти валуны, скопившиеся за тысячелетия у подножия пиков, обнажаются - и тогда смельчак может беспрепятственно пройти по ним от одного пика до другого.
      - Немного смахивает на перемычку между Мориндлендом и Маллореей, припомнил Шелк. - Малоприятная, надо сказать, выдалась прогулочка!
      - Есть ли там какие-нибудь приметные места? - не унимался Бельгарат. Этот риф довольно длинен, и мы можем долго проплутать, прежде чем найдем нужное место.
      - Сам я ничего не заметил, - осторожно заговорил король. - Но некоторые мореходы утверждали, будто во время отлива обнажается вход в пещеру, расположенную внутри самого высокого пика. Изредка отчаянные смельчаки предпринимали попытки исследовать ее глубины - ведь всем известно, что именно пещеры служат складами награбленного для пиратов или же хранилищами контрабандных товаров для мошенников. Однако, казалось, сама скала препятствует осуществлению их планов. Всякий раз, как очередной храбрец пытался там высадиться, море возмущалось и неизвестно откуда налетал шторм, хотя небо оставалось безоблачным.
      - Это оно, Бельгарат! - торжествующе воскликнул Бельдин. - Нечто упорно препятствует случайным людям, не пуская их в пещеру!
      - И, насколько я понимаю, этих нечто там два, - согласился Бельгарат. Тем не менее ты прав. Мы отыскали наконец место решающей встречи. Она состоится в этой пещере.
      Шелк застонал.
      - Вы захворали, принц Хелдар? - заботливо спросил король.
      - Пока нет, ваше величество, но, полагаю, это вскоре произойдет.
      - У нашего принца Хелдара весьма сложные взаимоотношения со всякого рода пещерами, - с улыбкой объяснила Бархотка.
      - Ничего сложного тут нет, Лизелль, - возразил человечек с крысиным личиком. - Все на самом деле просто. Всякий раз, когда я вижу пещеру, меня охватывает паника.
      - Я слыхал об этом недуге, - сказал король. - Много ученых споров идет о мистической его природе.
      - В природе моей боязни пещер нет ровным счетом ничего мистического, сухо ответил Шелк. - Я прекрасно знаю, откуда она взялась.
      - Если вы и вправду вознамерились помериться силами с сим смертоносным рифом, древнейший Бельгарат, - сказал король, - то я готов предоставить вам и спутникам вашим крепкий корабль, чтобы вы без помех добрались туда. Сейчас же прикажу подготовить корабль к отплытию в час утреннего прилива.
      - Вы добры, ваше величество.
      - Это всего лишь скромная плата за бесценную услугу, которую вы оказали мне нынче ночью. - Король помолчал, глубоко задумавшись. - Возможно, я именно таков, как живописал меня дух Нарадаса. Может статься, я и вправду тщеславен и глуп, но при этом вовсе не чужд благодарности. Вам пора готовиться в путь. Более не смею вас задерживать. Мы встретимся поутру, перед самым отплытием.
      - Мы благодарим вас, ваше величество, - поклонившись и лязгнув доспехами, ответил Гарион.
      И они вышли из королевской опочивальни. Увидев за дверью поджидающую их волчицу, Гарион ничуть не удивился.
      - Мы поспеваем как раз ко времени, правда, Цирадис? - спросила Польгара прорицательницу, идя рядом с нею по коридору. - В Ашабе ты сказала, что до встречи осталось девять месяцев. Если подсчеты мои верны, девять месяцев истекают послезавтра.
      - Ты не ошиблась в подсчетах, Польгара.
      - Тогда все складывается как нельзя лучше. До рифа - день пути, а до пещеры мы доберемся на следующее утро. - Польгара усмехнулась. - Все это время мы так боялись опоздать и вот будем как раз вовремя. - Она рассмеялась. Сколько эмоций растрачено даром!
      - Ну что ж, теперь мы знаем где. Нам давно известно когда. Осталось всего-навсего попасть туда и покончить с этим, - подытожил Дарник.
      - И этим все сказано, - согласился Шелк.
      Эрионд лишь вздохнул, и сердце у Гариона защемило - в душе у него зародилось подозрение, хотя и весьма далекое от уверенности. "Неужели это будет он? - спросил он у беззвучного голоса. - Неужели погибнет именно Эрионд?"
      Но голос молчал.
      Они вошли в свои покои. Волчица неотступно следовала за ним по пятам.
      - Как долго мы добирались сюда! - устало сказал Бельгарат. - Наверное, я старею - такие странствия уже не по мне.
      - Стареешь? - фыркнул Бельдин. - Да ты на свет появился стариком!
      - Когда мы вернемся домой, я на сотню лет запрусь в своей башне.
      - Это здравая мысль. Примерно столько тебе понадобится, чтобы прибраться там. И вот еще что, Бельгарат. Почему бы не починить ступеньку, которая шатается?
      - Доберусь и до нее.
      - Вы ведете себя так, словно наша победа - нечто само собой разумеющееся, - сказал Шелк. - Мне кажется, что сейчас строить планы на будущее несколько преждевременно. Но, может быть, великая келльская прорицательница шепнула вам на ухо словечко-другое?
      И он пристально поглядел на Цирадис.
      - Я не имела бы на это права, принц Хелдар, даже если бы знала ответ.
      - Значит ли это, что ты его не знаешь? - округлил глаза Шелк.
      - Выбор еще не сделан, - просто сказала Цирадис. - И не будет сделан до тех самых пор, пока не предстанут передо мною одновременно Дитя Света и Дитя Тьмы. Дотоле исход битвы не будет известен.
      - Что проку быть пророчицей, если не умеешь предсказывать будущее?
      - Это событие предсказать невозможно, - резко отвечала она.
      - Думаю, разумнее всего сейчас поспать, - предложил Бельгарат. - Грядущие деньки будут не из легких.
      Волчица против своего обыкновения последовала за Гарионом и Сенедрой в их комнату. Сенедра слегка удивилась, когда волчица подошла прямиком к постели и положила на одеяло передние лапы. Она критически оглядела волчонка, который спал, лежа на спине и разбросав во все стороны лапы.
      Волчица укоризненно посмотрела на Гариона.
      - Он разжирел, - сказала она. - Твоя самка вконец испортила его закормила и заласкала. Он никогда уже не станет настоящим волком. Даже волчьего запаха он уже лишился.
      - Моя самка время от времени купает его, - объяснил Гарион.
      - Купает! - с величайшим презрением фыркнула волчица. - Настоящего волка должны омывать лишь струи дождя да воды быстрой реки, когда он ее переплывает! - Она убрала лапы с постели. - Сестра хочет просить твою самку об одолжении.
      - Брат передаст ей твою просьбу.
      - Сестра искренне на это надеется. Попроси свою самку, чтобы она и впредь заботилась о волчонке. Полагаю, не стоит говорить, что она избаловала его настолько, что теперь он годится разве что в комнатные собачонки.
      - Брат все скажет ей очень деликатно.
      - Что она говорит? - спросила Сенедра.
      - Она хочет знать, будешь ли ты и впредь ухаживать за щенком - кормить его, заботиться о нем...
      - Конечно! Я и не собиралась его бросать! Сенедра вдруг опустилась на колени и, повинуясь внезапному чувству, обвила руками шею волчицы.
      - Я буду заботиться о нем, - пообещала она.
      - Пахнет от нее довольно приятно, - отметила волчица, скосив глаза на Гариона.
      - Брат это давно заметил.
      - Сестра в этом нисколько не сомневается. - И волчица бесшумно выскользнула из комнаты.
      - Она намеревается нас покинуть? - с грустью спросила Сенедра. - Я буду по ней скучать...
      - С чего ты так решила?
      - А почему тогда она препоручила нам своего детеныша?
      - Думаю, дело обстоит несколько сложнее. Она к чему-то готовится.
      - Как я устала, Гарион... Давай-ка ложиться.
      Позднее, когда они лежали, прижавшись друг к другу в бархатной темноте, Сенедра вздохнула.
      - Еще два дня - и я увижу мое дитя. Как я истомилась...
      - Попытайся пока не думать об этом, Сенедра. Тебе необходим отдых, а эта неотвязная мысль не даст тебе заснуть.
      Она снова вздохнула и через минуту уже сладко спала.
      "Цирадис - не единственная, кому предстоит сделать выбор, - зазвучал звучный голос в мозгу Гариона. - Вам с Зандрамас тоже предстоит выбирать".
      "Что выбирать?"
      "Ты должен выбрать себе преемника. Зандрамас своего уже избрала. Ты должен тщательно обдумать свою последнюю миссию, Дитя Света. Она очень, очень важна".
      "Я это всегда знал. Представь себе, мне будет даже недоставать бремени этой ответственности, хотя я и рад от него избавиться. Ведь я снова смогу стать обычным человеком..."
      "Ты никогда не был обычным человеком. Ты - Дитя Света с того самого дня, как сделал первый вздох".
      "И по тебе я буду скучать..."
      "Только не ударяйся в сентиментальность, Гарион! Я буду время от времени навещать тебя. А теперь выспись хорошенько".
      Наутро пробудившись, Гарион некоторое время неподвижно лежал в постели. Долгое время он усиленно гнал от себя одну мысль, но теперь это было уже просто глупо. Да, у него есть масса поводов питать ненависть к Зандрамас, но...
      Он выбрался из-под одеял, оделся и отправился на поиски Бельгарата.
      Он нашел старика в гостиной, в обществе Цирадис.
      - Дедушка, - сказал Гарион, - у меня проблема.
      - Что ж, дело привычное. Что на сей раз тебя заботит?
      - Завтра мне предстоит встретиться лицом к лицу с Зандрамас.
      - Да неужели? Вот так сногсшибательное открытие!
      - Прошу, не смейся. Это серьезно.
      - Прости, Гарион. Я нынче малость ядовит...
      - Знаешь, дедушка, я боюсь, что единственный способ остановить Зандрамас это убить ее. Я не вполне уверен, что способен на это. Торак - совсем другое дело, но Зандрамас - женщина.
      - Была женщиной. Думаю, пол ее сейчас уже не имеет никакого значения даже для нее самой.
      - И все же не знаю, смогу ли я...
      - Этого и не потребуется, Бельгарион, - заверила его Цирадис. - Участь Зандрамас иная - вне зависимости от моего выбора. Тебе не придется пролить ее кровь.
      Гарион испытал величайшее облегчение.
      - Благодарю тебя от всего сердца, великая прорицательница, - сказал он. Я так боялся! Как отрадно, что хоть этого делать мне не придется! Кстати, дедушка, - стукнул себя по лбу Гарион, - меня нынче ночью навещал мой неведомый друг. Говорил, что мне следует избрать себе преемника. Но ведь ты вряд ли поможешь мне в этом, правда?
      - Нет, Гарион, не помогу. Да и не думаю, что имею на это право, так, Цирадис?
      - Так, древнейший Бельгарат. Это может сделать только Дитя Света.
      - Этого я и опасался, - мрачно сказал Гарион.
      - Да, вот еще что, Гарион, - сказал Бельгарат. - Тот, кого ты выберешь, вполне может вскорости стать богом. Так что не вздумай выбрать меня! Я на эту должность не гожусь.
      В комнату один за другим входили их спутники. Гарион внимательно глядел на каждого, силясь вообразить себе кого-нибудь из них в роли бога. Тетушка Пол? Нет, это отчего-то казалось ему неуместным. Кандидатура Дарника отпадала сама собой - ведь Гарион не имел права лишать ее супруга. Шелк? При мысли об этом Гарион чуть было не согнулся пополам в приступе неудержимого хохота. Закет? Что ж, не исключено. Ведь он ангараканец, а новый бог должен принадлежать именно к этой расе. Правда, Закет в высшей степени непредсказуем. До недавнего времени он был одержим, упиваясь своей почти ничем не ограниченной властью. Стань он вдруг богом, это могло бы ослепить его и вызвать рецидив многих его пороков. Гарион вздохнул. Нет, над этим надо еще думать и думать...
      Слуги принесли завтрак, и Сенедра, свято помня свое давешнее обещание, наложила полную тарелку еды для волчонка - были тут и яйца, и колбаса, и солидная порция джема. Волчица, взглянув на это, вздрогнула и отвернулась.
      За едой все тщательно избегали разговоров о завтрашнем дне. Встреча теперь была неминуема, так что и обсуждать это не имело смысла.
      Бельгарат отодвинул тарелку с выражением предельного довольства на лице.
      - Не забудь поблагодарить короля за гостеприимство, - напомнил он Гариону.
      Волчица вдруг подошла к старику и положила голову ему на колени. Бельгарат слегка растерялся.
      - Чего тебе, сестренка?
      И тут, к величайшему изумлению всех присутствующих, волчица громко рассмеялась и отчетливо заговорила по-человечьи:
      - Разум твой дремлет, Старый Волк! Я думала, ты узнал меня давным-давно, но не тут-то было! Надеюсь, хоть это поможет... - Ее окружило вдруг голубое сияние. - Или вот это?
      Очертания тела волчицы стали расплывчатыми, и она пропала. На ее месте стояла теперь златокудрая женщина с чудесными янтарными глазами, одетая в скромное коричневое платье.
      - Матушка! - ахнула Польгара.
      - Ты нисколько не превзошла наблюдательностью отца, Пол, - укоризненно сказала Поледра. - Гарион уже давно узнал меня.
      Бельгарат же в ужасе глядел на волчонка.
      - Ох, не дури, старик! - одернула его жена. - Тебе же прекрасно известно, что мы связаны с тобой навеки. Щенок этот был болен и слаб, и стая отвергла его. Я позаботилась о малыше - вот и все.
      Лицо келльской прорицательницы озарено было нежной улыбкой.
      - Это - Свидетельница, почтеннейший Бельгарат, - сказала она. - Теперь мы все в сборе. Узнай также, что теперь она навеки с тобой - да вы никогда и не разлучались...
      Часть третья
      ВЫСОТЫ КОРИМ
      Глава 18
      Гарион видел свою бабушку - или ее образ - уже не единожды и всякий раз дивился их поразительному сходству с Польгарой. Различия, разумеется, имелись. Волосы Польгары были темны, почти черны, а глаза сверкали, словно два сапфира. У Поледры же волосы золотистые, лишь слегка темнее, чем у Бархотки, а глаза янтарные, словно у волчицы. Но черты лица у двух женщин были совершенно одинаковы - такое же сходство Гарион некогда отметил между Польгарой и ее сестрой Бельдаран. Теперь Бельгарат, его жена и дочь уединились в дальнем конце комнаты, а Бельдин, злобно сверкая глазами, в которых, однако, стояли слезы умиления, как мог загораживал воссоединившееся семейство от любопытных взоров и непрошеного вторжения.
      - Кто она? - спросил у Гариона озадаченный Закет.
      - Это моя бабушка, - просто ответил Гарион. - Супруга Бельгарата. - Вот уж не знал, что он женат!
      - Откуда тогда, интересно, взялась Польгара?
      - Об этом я как-то не подумал...
      Закет огляделся и заметил, что Сенедра и Бархотка то и дело прижимают к глазам свои тоненькие платочки.
      - Почему у всех глаза на мокром месте? - спросил император.
      - Мы все считали, что она скончалась, когда производила на свет Польгару и ее сестрицу Бельдаран.
      - А сколько лет тому назад это было?
      - Тетушке Пол примерно три тысячи лет от роду, - рассеянно ответил Гарион. Закет изумился.
      - И Бельгарат все это время прожил горьким вдовцом?
      - Да.
      Сейчас Гарион не был расположен к беседе. Ему хотелось лишь упиваться зрелищем лучащихся радостью лиц своих близких. Своих близких... Эти слова пришли ему на ум непрошеными - и он вдруг вспомнил тот день, когда узнал, что тетушка Пол на самом деле вовсе не его родная тетушка. Он ощутил себя тогда таким одиноким, почувствовал себя сиротой в самом ужасном, самом жестоком смысле этого слова. Это длилось долгие годы, но теперь все позади. Почти все его близкие нынче в сборе. Бельгарат, Поледра и Польгара не произносили ни слова - в этом не было нужды. Они просто сидели в креслах, держась за руки. До Гариона постепенно начало доходить, сколь сильные чувства обуревают их сейчас. Но он вовсе не ощущал себя сейчас отрезанным от них, а, напротив, искренне разделял их радость.
      Дарник тихонько подошел к друзьям. Даже у этого твердого и весьма практичного человека в глазах стояли слезы.
      - Почему бы не оставить их одних? - спросил он. - К тому же давно пора собираться в дорогу. Корабль ждать не станет.
      - Она сказала, что ты знал, - укорила мужа Сенедра, когда они возвратились в свою комнату.
      - Да, знал, - сознался он.
      - Почему ты мне ничего не сказал?
      - Она просила меня молчать.
      - Но ведь я твоя жена, Гарион! Ко мне же это явно не относится!
      - Не относится? - с деланным изумлением переспросил он. - А кто выдумал это правило?
      - Я, только что, - призналась Сенедра и обняла мужа за шею. - О Гарион, я люблю тебя!
      - Искренне на это надеюсь. Будем собираться?
      Вскоре они вернулись в гостиную. В коридорах королевского дворца было прохладно, но в сводчатые окна сочился золотой утренний свет, словно сама природа радовалась вместе с ними, благословляя этот особый день.
      К тому времени, как они возвратились, Бельгарат, его жена и дочь уже вполне овладели собой.
      - Хочешь, я тебя со всеми познакомлю, мама? - спросила Польгара.
      - А я со всеми уже знакома, - улыбнулась Поледра. - Разве ты забыла, что я не первый день с вами?
      - Но почему ты не открылась мне?
      - Хотела, чтобы ты сама обо всем догадалась. Ты несколько разочаровала меня, Пол.
      - Мама! - запротестовала Польгара. - Только не при детях!
      Они обе рассмеялись - даже смех у них был одинаковый, грудной и искренний.
      - Дамы и господа, - сказала Польгара, - это Поледра, моя мамочка.
      Все сгрудились вокруг живой золотоволосой легенды. Шелк с изысканной грацией поцеловал Поледре руку.
      - Полагаю, госпожа Поледра, - хитровато заговорил он, - Бельгарата можно поздравить. Но основная тяжесть ложится именно на ваши плечи. Ваша дочь вот уже три тысячелетия подряд безуспешно пытается его перевоспитать. Результата пока не видно...
      Поледра улыбнулась.
      - Но в моем арсенале куда больше средств - и они много действеннее, принц Хелдар. Сестра куда опытнее этой юной волчицы.
      Поледра, сама того не осознавая, продолжала строить фразы в соответствии с нормами волчьего языка.
      - Ну ладно, Поледра, - выступил вперед Бельдин, - расскажи, что на самом деле приключилось? Когда девочки появились на свет, Учитель явился к нам и сообщил, что тебя более нет с нами. Мы все решили, что ты умерла. Младенцы сутки напролет орали полных два месяца, а мне волей-неволей приходилось быть при них нянькой. Что же случилось с тобой?
      - Алдур не солгал вам, Бельдин, - спокойно ответила она. - Меня не было более с вами - в самом прямом смысле. Видишь ли, вскоре после того, как родились девочки, мне явились Алдур и Ул. Они сказали, что поручают мне великую миссию, которая потребует от меня не менее великой жертвы. И я должна была оставить всех вас, дабы подготовиться к этой миссии. Я покинула Вейл и отправилась с Улом в Пролгу за наставлениями. Время от времени он позволял мне незримой являться в этот мир, чтобы видеть вас. - Она тяжелым взглядом смерила Бельгарата. - Нам о многом надобно потолковать, Старый Волк...
      Бельгарат вздрогнул.
      - Но, может статься, вы можете хотя бы в общих чертах описать нам эту вашу великую миссию? - осторожно спросил Сади.
      - Увы, нет.
      - А я на это и не рассчитывал... - пробормотал евнух.
      - Здравствуй, Эрионд, - поприветствовала Поледра светловолосого юношу.
      - Здравствуй, Поледра, - ответил он.
      Эрионд, как всегда в подобных случаях, не выказывал и тени изумления. Гарион начинал подозревать, что мальчик вообще не умеет удивляться.
      - Ты очень вырос с тех пор, как мы виделись.
      - Конечно.
      - Ты готов?
      От этих слов Поледры по спине у Гариона побежали мурашки - он внезапно вспомнил свой странный сон накануне того самого дня, когда ему стало известно, кто он такой.