Хроники Элении (№1) - Алмазный трон

— Кто же из этих людей сэр Спархок? — спросил Облер.

Спархок вышел вперед.

— Я, Ваше Величество.

— Как вам стало известно об этом заговоре?

— Совершенно случайно, Ваше Величество. Я случайно услышал разговор, касающийся его. Я немедленно сообщил об этом Лорду Вэниону, и он приказал сэру Келтэну и мне предотвратить это злодеяние.

Король Дрегос встал и сошел с возвышения, на котором стояло его кресло.

— Я был несправедлив к вам, мой Лорд Вэнион, — сказал он слабым голосом. — Ваши побуждения были самыми лучшими, а я огульно обвинил вас. Сможете ли вы простить меня?

— Мне нечего прощать вам, Ваше Величество, — ответил Вэнион. — При таких обстоятельствах я поступил бы точно так же.

Король Арсиума взял руку Магистра и крепко пожал ее.

— Скажите мне, сэр Спархок, — продолжал меж тем король Облер, — не узнали ли вы случайно заговорщиков?

— Я не мог видеть их лиц, Ваше Величество.

— Какой позор, — вздохнул старый король. — Может выяснится, что заговор имел далеко идущие цели. Двое лжесвидетелей, которых мы видели, похоже, также являются частью заговора, и в определенный момент по чьему-то сигналу должны были выступить со своей, очевидно, хорошо подготовленной ложью.

— Та же самая мысль пришла и мне в голову, Ваше Величество, — согласился Спархок.

— Но кто стоял за всем этим заговором? И против кого он был в действительности направлен? Возможно, против графа Редана… Или короля Дрегоса?

— Это вряд ли разъяснится, пока мы не убедим так называемых свидетелей назвать нам имена людей, по чьему поручению они лжесвидетельствовали.

— Прекрасная мысль, сэр Спархок, — сказал Облер и строго посмотрел на первосвященника. — Энниас, на вас лежит ответственность за то, чтобы мы могли допросить купца Тессеру и крепостного Вэрла. Мы все будем глубоко огорчены, если с ними случится непоправимое.

— Я прикажу, чтобы их тщательно охраняли, Ваше Величество, — натянуто пообещал Энниас. Позвав жестом одного из стражников, он тихо дал ему указания, после чего тот, слегка побледнев, поспешил прочь из зала.

— Сэр Спархок, — неожиданно взвизгнул Личеас, — вам было приказано отправиться в Димос и не покидать его до дальнейших распоряжений. Почему же так случилось, что вы…

— Утихомирься, Личеас, — зашипел на него первосвященник.

Краска медленно начала заливать прыщеватое лицо Принца-Регента.

— Вам следовало бы принести извинения Лорду Вэниону, — многозначительно сказал Долмант.

Энниас побледнел и неохотно повернулся к Магистру.

— Пожалуйста, примите мои извинения, Лорд Вэнион, — придушенно произнес он. — Я был введен в заблуждение лжецами.

— Конечно, мой дорогой первосвященник, — любезно ответил Магистр. — Все мы время от времени ошибаемся.

— Я надеюсь, мы более или менее покончили с этим делом, — сказал Долмант, глядя на Энниаса, прилагавшего все силы, чтобы держать себя в руках. — Не бойтесь, Энниас, — сказал патриарх Димоса, — когда я буду делать доклад Курии в Чиреллосе, я постараюсь, чтоб вы не выглядели уж окончательным идиотом.

Энниас закусил губу.

— Скажите нам, сэр Спархок, — спросил король Облер, — вы не узнали никого из нападавших на замок графа?

— Человека, возглавлявшего отряд, звали Адус, Ваше Величество, — ответил Спархок. — Это слабоумный дикарь, который является подручным бывшего пандионца, отступника Мартэла. Часть людей были простыми наемниками, а другие — из Рендора.

— Рендорцы? — прищурившись переспросил Дрегос. — У нас были некоторые трения с Рендором, но этот заговор кажется мне слишком изощренным для рендорского ума.

— Мы можем проводить целые часы в бесполезных рассуждениях, — сказал Воргун, держа свой кубок в вытянутой руке, чтобы слуга мог налить туда вина. — Но какой в этом смысл? Ведь полчаса-час под пыткой заставят этих двоих, что сейчас в темнице внизу, рассказать все, что они знают об устроителях этого заговора.

— Церковь не одобряет подобных методов, Ваше Величество, — заметил Долмант.

Воргун насмешливо фыркнул.

— Темницы под Базиликой в Чиреллосе славятся изощреннейшими пытками в мире.

— Все это уже в прошлом.

— Возможно, — проворчал Воргун, — но это дело светского характера. И поэтому мы не стеснены деликатностью, свойственной клирикам. Я, например, не склонен дожидаться, пока вы уговорите этих двоих рассказать вам все добровольно.

Личеас, все еще переживающий обиду на Энниаса, выпрямился в своем кресле.

— Мы рады, что это дело завершилось к общему удовлетворению, — провозгласил он. — Мы рады также, что доклад о смерти графа Редана оказался безосновательным. Я также считаю, что расследование этого чудовищного заговора следует считать законченным, до тех пор, пока допрос свидетелей не прольет свет на личности его организаторов. — Личеас повернулся к королям Талесии, Дэйры и Арсиума. — Мы слишком ограничены во времени, Ваши Величества. Все мы не можем забывать о своих королевствах и своих обязанностях по управлению ими. Полагаю, мы можем с благодарностью отпустить Лорда Вэниона, а сами вернуться к своим государственной важности делам.

Трое королей склонили головы в знак согласия.

— Вы и ваши друзья можете покинуть нас, Лорд Вэнион, — важно сказал Личеас.

— Спасибо, Ваше Высочество, — поклонился Вэнион. — Мы все были счастливы служить вам. — Он повернулся и направился к выходу из Зала.

— Подождите, Лорд Вэнион, — сказал Дареллон, Магистр Ордена Альсиона, шагнув вперед. — Поскольку переговоры теперь перейдут в область дел государственных, то, как мне кажется, я, Лорд Комьер и Лорд Абриэль тоже можем покинуть Зал Совета. Мы не слишком искушены в искусстве управления государством и вряд ли сможем внести какой-нибудь вклад в ваши рассуждения, Ваши Величества. Дело же, на которое пролился свет сегодня утром, требует отдельного Совета между Магистрами Воинствующих Орденов, так как и в будущем, боюсь, мы можем ожидать повторения подобных попыток.

— Хорошо сказано, — поддержал Дареллона Комьер.

— Превосходная мысль, Дареллон, — согласился Облер. — Не будем застигнуты врасплох еще раз. И все же известите меня потом о результатах ваших переговоров.

— Вы можете полностью положиться на меня, Ваше Величество.

Магистры трех Орденов присоединились к Вэниону и все вместе вышли из Зала Совета. Как только они оказались в коридоре, Комьер, Магистр Ордена Генидиана, открыто усмехнулся.

— Очень чисто сработано, Вэнион.

— Я рад, что тебе понравилось, — усмехнулся в ответ Вэнион.

— Мне кажется, что моя голова с утра распухла и была набита соломой вместо мозгов, — признался Комьер. — Поверите ли, я почти принял на веру всю эту чушь.

— Это была не ваша вина, Лорд Комьер, — сказала Сефрения.

Генидианский Магистр вопросительно взглянул на нее.

— Дайте мне еще немного подумать над этим, — сказала Сефрения.

Талесиец посмотрел на Вэниона.

— Энниас? — с проницательным блеском в глазах спросил он. — Я так понял, это был его план.

— Да, — кивнул Вэнион. — Орден Пандиона мешает ему прибрать к рукам власть над Эленией. Он хотел убрать нас со своей дороги таким образом.

— Эленийские политики всегда были мастерами изощренной интриги. Мы, в Талесии, люди более прямые. Как велико могущество первосвященника Симмура?

Вэнион пожал плечами.

— Он держит в руках весь Королевский Совет, и, хочешь-не-хочешь, является фактическим правителем страны.

— Он хочет получить трон для себя?

— Вряд ли. Он предпочитает управлять всем, оставаясь за кулисами. Энниас хочет получить трон для Личеаса.

— Личеас ведь бастард?

Вэнион утвердительно кивнул.

— Но как бастард может быть королем? Никто ведь даже не знает, кто его отец.

— Энниас, похоже, считает, что может обойти этот вопрос. Ведь было уже дело однажды, когда Энниас почти убедил короля Алдреаса в том, что не будет ничего предосудительного, если он женится на собственной сестре. Его остановило только вмешательство отца Спархока.

— Беда, — протянул Комьер.

— Я слышал, что Энниас метит на место Архипрелата? — обратился Магистр Ордена Сириник Абриэль к патриарху Долманту.

— До меня доходили подобные слухи, — мягко отозвался патриарх.

— Сегодняшний случай может быть будет препятствием для него. Курия вряд ли с одобрением отнесется к человеку, публично поставившему себя в такое идиотское положение.

— Такая мысль приходила в голову и мне.

— Я надеюсь, ваш доклад будет детальным, Ваша Светлость.

— Это моя обязанность, — кротко сказал Долмант. — Я сам как член курии вряд ли могу скрывать от нее какие-нибудь факты. Я должен буду сообщить всю правду Высшему Совету Церкви.

— Нам необходимо поговорить, — серьезно сказал Дареллон Вэниону. — Заговор был направлен против тебя и твоего Ордена, но это касается и всех нас. Следующий раз это может случиться с любым из нас. Есть где-нибудь здесь спокойное место, где мы могли бы все обсудить.

— Наш Замок у Восточных ворот города, — ответил Вэнион. — Я могу гарантировать — там нет ни одного шпиона первосвященника.

Когда они выезжали из дворцовых ворот, Спархок что-то вспомнил и вместе с Кьюриком остановился у одной из колонн.

— Что случилось? — спросил Кьюрик.

— Давай немного задержимся. Мне нужно поговорить вон с тем нищим мальчишкой.

— Это будет просто преступлением против этикета. Встреча Магистров всех четырех Орденов бывает едва ли не раз в жизни. Возможно они захотят задать тебе какие-нибудь вопросы.

— Мы догоним их еще до того, как они прибудут в Замок.

— И о чем же ты хочешь с ним поговорить? — в голосе Кьюрика слышалось раздражение.

— Он помогал мне выслеживать Крегера, — ответил Спархок и недоуменно взглянул на оруженосца. — А что это собственно тебя так взволновало? Лицо у тебя мрачнее тучи.

— Да нет, ничего, — хмуро отозвался Кьюрик.

Телэн все еще стоял съежившись на том же самом месте, где и оставил его Спархок. Он кутался в старый рваный плащ и дрожал от холода.

Спархок спешился в двух шагах от Телэна и начал делать вид, что подтягивает подпругу.

— Что ты хотел мне сказать? — тихо спросил он.

— Этот человек, за которым ты послал меня следить… — начал Телэн. — Крегер, кажется, его имя. Он покинул Симмур в то же время, что и ты, но потом вернулся. Примерно через неделю. С ним был еще один человек — мужчина с седыми волосами. Хотя он вовсе и не был стар. Они пошли в тот дом, где живет барон, который так любит маленьких мальчиков. Они оставались там несколько часов, а потом опять уехали из города. Я был близко от них, когда они проезжали через Восточные ворота и слышал, как они разговаривали с дворцовой стражей. Когда стражники спросили их, куда они направляются, они сказали, что в Камморию.

— Молодец, Телэн, — похвалил его Спархок, бросая в кружку золотую монету.

— А, мелочи, — пожал плечами Телэн, засовывая монету за пазуху, — спасибо, Спархок.

— Почему ты не сообщил об этом привратнику в гостинице на улице Розы?

— За этим местом следят, и я решил не рисковать, — Телэн посмотрел через плечо рыцаря и сказал: — Привет, Кьюрик. Что-то давно тебя не видно.

— Вы знаете друг друга? — удивился Спархок.

Кьюрик покраснел.

— Ты и представить себе не можешь, как давно мы знаем друг друга, — сказал Телэн, лукаво улыбаясь смешавшемуся Кьюрику.

— Хватит, Телэн, — резко сказал оруженосец. Потом, смягчаясь, с тоскливой ноткой в голосе добавил: — Как поживает твоя мама?

— Ничего. И если добавить то, что приношу я к тому, что ты ей даешь время от времени то, в общем-то даже и неплохо.

— Что-то я не совсем понимаю в чем тут дело? — смягчив голос вмешался Спархок.

— Это дело личного характера, — ответил Кьюрик и снова повернулся к мальчику. — Что ты делаешь здесь, на улице? — грозно спросил он.

— Прошу милостыню, Кьюрик. Ты же видишь, — сказал невинным голосом Телэн, показывая свою кружку. — Вот кружка как раз для этого. Может кинешь что-нибудь по старой дружбе?

— Я отдал тебя в прекрасную школу, мальчик…

— О, там было действительно очень хорошо! Наш ректор говорил нам это по три раза на дню, в трапезной. Он и другие преподаватели ели ростбиф, а студенты — овсянку. А я не люблю овсянку, поэтому я устроился в другую школу, — Телэн картинно указал на улицу. — Вот моя классная комната. Нравится? Здешние уроки гораздо полезнее философии, риторики или какой-нибудь и вовсе уж скучной теологии. Если я буду стараться, то смогу купить себе свой собственный ростбиф или еще что-нибудь.

— Следовало бы отлупить тебя, Телэн, — пригрозил Кьюрик.

— За что, отец? — ответил мальчик, широко раскрыв глаза. — Что за странные вещи ты говоришь? — рассмеялся он. — Кроме того, тебе придется сначала поймать меня, а я очень хорошо бегаю. Это было первым моим уроком в моей новой школе. Хочешь посмотреть, как я его выучил? — Телэн подхватил свой костыль и кружку и со всех ног кинулся вниз по улице.

Кьюрик выругался.

— Отец? — удивленно спросил его Спархок.

— Я сказал тебе, что это не твое дело, Спархок.

— Зачем нам что-то скрывать друг от друга, Кьюрик?

— Ты растреплешь всем об этом…

— Я? Мне просто любопытно. Я никогда не знал об этой стороне твоей жизни.

— Я был неблагоразумен однажды, несколько лет назад…

— Достаточно деликатный способ рассказывать о подобных событиях.

— Можно обойтись без твоих мудрствований, Спархок?

— Эслада знает об этом?

— Конечно, нет. Ей принесет лишь горе, если я расскажу ей об этом. Я всегда молчал об этом, щадя ее чувства.

— Я все прекрасно понимаю, — заверил его Спархок. — А что, мать Телэна была красива?

Кьюрик вздохнул и его лицо смягчилось.

— Ей было восемнадцать, и она была как весеннее утро. Я ничего не смог поделать с собой, Спархок. Я люблю Эсладу, но…

Спархок положил руку ему на плечо.

— Это бывает, Кьюрик, — сказал он. — Не кори себя. Не пора ли нам догонять остальных?

Часть вторая

«Чиреллос»

10

Лорд Абриэль, Магистр Ордена Сириник королевства Арсиум, стоял в кабинете Лорда Вениона у задрапированного зелеными портьерами окна, выходящего на Симмур. Это был крепко сбитый мужчина лет шестидесяти с седыми волосами, серьезным лицом, изборожденным морщинами и глубоко посаженными глазами. Перевязь с мечом и шлем он снял, но все еще оставался в доспехах и бледно-голубом плаще. Он был самым старшим из четырех Магистров, и они всегда почтительно прислушивались к его суждениям, которые он имел привычку излагать торжественно и церемонно, как и все сириникийцы.

— Я уверен, что каждый из нас отдает себе отчет в том, что происходит здесь, в Элении, — начал Абриэль, — но, как мне кажется, определенные аспекты требуют некоторого разъяснения. Ты не будешь возражать, если мы зададим тебе несколько вопросов, Вэнион?

— Совсем нет, — ответил Вэнион.

— Хорошо. В прошлом между нашими Орденами случались разногласия, мой Лорд, но сейчас все это должно быть забыто. Сегодня нам всем важно как можно больше знать об этом Мартэле.

Вэнион откинулся на спинку кресла.

— Мартэл был пандионцем, — сказал он с горечью в голосе, — но мне пришлось изгнать его из Ордена.

— Это слишком уж сжатые сведения, Вэнион, — сказал Комьер. В отличие от других Магистров, на Комьере была кольчуга, а не тяжелые латы. Как и все талесийцы, он был блондином, косматые брови придавали его лицу свирепое выражение. Говоря, он играл эфесом своего широкого меча, лежащего перед ним на столе. — Раз уж этот самый Мартэл представляет для нас такую опасность, нам нужно знать о нем как можно больше.

— Мартэл был одним из лучших наших рыцарей, — тихо проговорила Сефрения, сидевшая с чашкой чая в руках у камина. — Особенно искусен он был в познании магии, это, я думаю, и привело его к падению.

— Он был большим мастером в обращении с копьем, — печально припомнил Келтэн. — Он всегда сбрасывал меня с коня на тренировочном поле. Возможно единственным, кто мог противостоять ему, был Спархок.

— Сефрения, не могла бы ты поподробнее рассказать о его падении? — сказал Дареллон. В свои почти пятьдесят лет Магистр Ордена Альсиона в Дэйре сохранил юношескую стройность фигуры и массивные доспехи выглядели на нем тяжеловатыми.

Сефрения вздохнула.

— Секретов Стирикума существует бесчисленное множество. Некоторые из них достаточно просты — это общие заклинания и магические формулы. Мартэл довольно быстро изучил их. Но за первичной магией лежит мало кем познанное и опасное царство магии глубинной. Посвящая Рыцарей Храма в свои секреты, мы не касаемся этой области. Знания, лежащие за чертой первичной магии, не служат никаким практическим целям, но связаны с такими силами, которые опасны для душ эленийцев.

Комьер рассмеялся.

— Многие вещи опасны для душ эленийцев, моя госпожа, — сказал он. — Я сам опасался за свою, когда первый раз обратился к Троллям-Богам. Щемящая боль и тоска не покидали меня долгое время после этого. Надо понимать этот ваш Мартэл влез в такие вещи, куда ему лезть не следовало.

— Да, — снова вздохнула Сефрения. — Он не раз приходил ко мне с просьбой посвятить его в запретные таинства. Он был очень упрям в этом. Я отказывала ему, конечно, но существуют отступники-стирики, так же как и отступники-пандионцы. Мартэл родился в богатой семье и мог хорошо заплатить за нужные ему знания.

— А кто обнаружил все это? — спросил Дареллон.

— Я, — сказал Спархок. — Я ехал из Симмура в Димос. Это было как раз незадолго до того, как король Алдреас сослал меня в Рендор. Там есть небольшой лес, три лиги не доезжая до Димоса. Уже смеркалось, когда я проезжал там и увидел за деревьями странный свет. Я свернул с дороги, чтобы узнать в чем дело, и увидел Мартэла. Он вызвал какое-то пылающее нестерпимо ярким пламенем создание. Свет его был так ярок, что я не мог рассмотреть, что это за существо.

— Да и вряд ли тебе хотелось рассмотреть его, особенно увидеть его лицо, — вставила Сефрения.

— Возможно, что и так, — согласился Спархок. — Короче говоря, Мартэл давал этому существу какой-то приказ на стирикском языке.

— Но в этом еще нет ничего преступного, — сказал Комьер. — Всем нам время от времени случается вызывать духов.

— Это был не совсем дух, Лорд Комьер, — возразила Сефрения. — Это был Дэморг. Старшие Боги Стирикума создали их как исполнителей их желаний. Дэморги обладают чрезвычайным могуществом, но лишены души. Боги вызывают их из бездны, которые не дано познать человеку — места их обитания — и подчиняют своей воле. Пытаться сделать это смертному — совершенное безрассудство. Ни один смертный не может управлять Дэморгом. То, что сделал Мартэл, строжайше запрещено Младшими Богами Стирикума.

— А Старшие Боги? — спросил Дареллон.

— У Старших Богов нет законов — только капризы и желания.

— Но, Сефрения, — заметил Долмант, — Мартэл — элениец. Возможно, он не чувствует себя обязанным соблюдать законы Богов Стирикума. Может быть, это вообще ошибочно — вооружать Рыцарей Храма таким оружием, как магия стириков, — задумчиво проговорил патриарх.

— Это решение — вооружить рыцарей храма магией — было принято более девятисот лет назад, Ваша Светлость, — сказал Абриэль, подходя к столу. — И если бы рыцари Четырех Орденов не были посвящены в магию, земохцы, вероятно, одержали бы победу в той битве в Лэморканде.

— Возможно, возможно, — сказал Долмант.

— Продолжай свой рассказ, Спархок, — прервал их спор Комьер.

— Да. Тогда я не знал, что есть Дэморги, но понял, я то вижу нечто запретное. Когда существо исчезло, я подъехал к Мартэлу поговорить. Мы были друзьями, и я хотел предупредить его об опасности этих действий, но он, казалось, просто обезумел. У меня не оставалось никакого выбора — я поехал в наш Замок в Димосе и рассказал об увиденном Вэниону и Сефрении. Сефрения рассказала нам, что это за существо и как опасно оставлять его на свободе в нашем мире. Вэнион приказал мне с несколькими людьми взять Мартэла и доставить в Замок для разговора. Мартэл пришел в дикую ярость, когда мы приблизились к нему, и потянулся к своему мечу. Он и так отличался буйным характером, а его безумие довело эту буйность до дикости. Я потерял двух близких друзей в той схватке, но, в конце концов, мы одолели его и притащили в Замок в цепях.

— На лодыжках, на сколько я помню, — сказал Келтэн. — Спархок бывает довольно резок, когда раздражен, — улыбнулся он своему другу. — Вряд ли он заслужил этим у Мартэла большую любовь.

— Я, откровенно говоря, и не пытался. Он убил двух моих близких друзей, презрев рыцарское братство ради запретного могущества, и я хотел дать ему как можно больше причин принять мой вызов после разговора с Вэнионом.

— Ну что ж, — продолжал рассказ теперь уже Вэнион, — когда они привели Мартэла в Димос, я имел с ним разговор. Он даже не пытался отрицать мои обвинения. Я приказал ему поклясться не применять больше запретную магию, но он оказал мне открытое неповиновение. У меня не оставалось никакого выбора, кроме как изгнать его из Ордена. Я лишил его рыцарского звания, доспехов и с позором выгнал его через главные ворота Замка.

— Боюсь, это было ошибкой, — проворчал Комьер. — Я бы убил его. Он после изгнания продолжал вызывать эту нежить?

— Да, — кивнул Вэнион, — но Сефрения воззвала к Младшим Богам Стирикума, и они изгнали Дэморга из нашего мира, заодно лишив Мартэла значительной части его могущества. Он ушел, поклявшись отомстить. Мартэл все еще опасен, но, к счастью, уже не может вызывать никаких ужасов из запретных миров. Он оставил Элению и последние десять лет продает свой меч в разных частях мира тому, кто больше заплатит.

— Выходит, он обычный наемник? — сказал Дареллон.

— Не такой уж обычный, мой Лорд, — возразил Спархок. — У него в запасе боевая выучка пандионца — он мог бы быть среди лучших рыцарей. И он очень умен. У него широкие связи с наемниками по всей Эозии. Мартэл может собрать целую армию в нужный момент и он до крайности жесток. Для него нет уже ничего святого.

— А каков он из себя? — поинтересовался Дареллон.

— Несколько крупнее, чем средних размеров, — ответил Келтэн. — Примерно наших со Спархоком лет. У него совершенно белые волосы.

— Мы все должны следить, не появится ли он, — сказал Абриэль. — А кто тот, другой — Адус?

— Адус? Это просто животное, — сказал Келтэн. — После изгнания из Ордена Мартэл нанял его и еще некоего Крегера в качестве подручных в своих темных делах. Адус — пелозиец, я думаю. Или, может быть, лэморкандец. Он едва умеет разговаривать, поэтому тяжело определить его выговор. Это полнейший дикарь, лишенный всяких человеческих чувств. Он радуется, убивая людей медленной смертью, и он очень преуспел в этом.

— Ну а этот, Крегер? — спросил Комьер.

— Крегер — слабый человек, но с мозгами. Фальшивые монеты, вымогательство, мошенничество — это он умеет, — ответил Спархок, — Мартэл доверяет ему задачи, в которых Адус ничего не смыслит.

— А что связывает Энниаса и Мартэла? — спросил граф Редан.

— Возможно, ничего, кроме денег, мой Лорд, — пожал плечами Спархок. — Мартэл, лишенный каких бы то ни было убеждений, просто-напросто продает свое военное искусство. Ходят слухи, что он скопил уже более тысячи фунтов золота.

— Я был прав, — резко сказал Комьер. — Тебе следовало убить его, Вэнион.

— Я предлагал, — заметил Спархок, — но Вэнион отказался.

— У меня были на то причины, — сказал Вэнион.

— А имеет ли, с вашей точки зрения, значение тот факт, что среди наемников, атаковавших замок графа Редана, было много рендорцев?

— Возможно и нет, — ответил Спархок. — Я недавно из Рендора, там есть наемники, так же, как и в Пелозии, Лэморканде и Каммории. Мартэл нанимает этих людей, когда ему потребуется. Рендорские наемники не имеют каких-либо явных религиозных убеждений — эшандистских или каких-нибудь других.

— Достаточно ли у нас доказательств вины Энниаса, чтобы выступить с ними перед Курией в Чиреллосе? — спросил Дареллон.

— Не думаю, — сказал Долмант. — Энниас купил много голосов в Высшем Совете церкви. Чтобы обвинить его в чем-то, мы должны иметь абсолютно достоверные свидетельства. А все, что у нас есть сейчас — это подслушанный разговор между Крегером и бароном Гарпарином. А от этого Энниасу легко увильнуть — или просто откупиться.

Комьер откинулся на спинку кресла и поскреб подбородок.

— Я думаю, патриарх затронул сейчас самую суть проблемы. Раз уж Энниас запустил руку в сокровищницу Элении, он сможет продолжать плести свои интриги и покупать поддержку Курии. Если мы все будем осмотрительны, он купит себе и место Архипрелата. А так как мы все, бывало, вставали на его пути, то первое, что он сделает — это распустит все четыре Воинствующих Ордена. Существует ли способ отрезать ему доступ к этим деньгам?

— Вряд ли, — покачал головой Вэнион. — У него в руках весь Королевский Совет, кроме графа Лэндийского, и они большинством голосов дадут ему столько денег, сколько ему понадобится.

— А что королева? — спросил Дареллон. — Он и ее тоже держал в руках, я имею в виду до тех пор, пока она не заболела?

— Нисколько, — ответил Вэнион. — Алдреас был слабым королем. Он делал все, что скажет ему Энниас. — Элана — совсем другое дело, она ненавидит первосвященника. — Он пожал плечами. — Но королева больна, и у Энниаса полностью развязаны руки, до тех пор пока она не поправится.

— Вывод напрашивается сам собой, мой Лорд, — сказал Абриэль, задумчиво расхаживая по комнате. — Мы должны объединить усилия в поисках лекарства, которое исцелит недуг Ее Величества королевы Эланы.

— Энниас очень хитер, — заметил Дареллон, постукивая пальцами по полированной поверхности стола. — Ему будет нетрудно понять, какое решение мы примем, и постараться нам воспрепятствовать. Если он узнает, что мы разыскали лекарство, не окажется ли под угрозой жизнь королевы?

— Спархок — ее Рыцарь, мой Лорд, — сказал Вэнион. — Он сумеет справиться. Особенно, если я буду рядом.

— Есть ли какие-нибудь успехи в поисках лекарства, Вэнион? — спросил Комьер.

— Все местные медики бессильны. Я посылал приглашения в другие страны известным врачам, но пока все безрезультатно.

— Врачи не всегда приезжают по первой просьбе, — заметил Абриэль. — Особенно это проявляется, когда глава королевского Совета совсем не заинтересован в выздоровлении королевы. У сириникийцев много связей с Камморией. Может быть, имеет смысл отвезти королеву на медицинскую кафедру Борратского Университета? Они считаются очень сведущими именно в таких загадочных случаях.

— Мы не можем разрушить кристалл, в который заключена королева, — отозвалась Сефрения. — Сейчас это все, что сохраняет ей жизнь. Королева не переживет дороги в Боррату.

— Возможно, вы правы, мадам, — кивнул Магистр Ордена Сириник.

— Не только это, — добавил Вэнион. — Энниас вряд ли позволит нам забрать Элану из дворца.

Абриэль в задумчивости кивнул, помолчал с минуту и сказал:

— Существует другой путь. Конечно, плохо, когда медик не может осмотреть пациента, но насколько мне говорили, в крайнем случае можно обойтись и без этого. Достаточно опытный врач может разобраться, в чем дело, и по достаточно детальному описанию симптомов. Вот мое предложение, Вэнион. Опиши письменно и как можно подробней все симптомы заболевания королевы Эланы и отправь с этим описанием кого-нибудь в Боррату.

— Я сделаю это, — тихо сказал Спархок. — У меня есть личные причины желать скорейшего выздоровления королевы. Кроме того, Мартэл в Каммории, по крайней мере, собирался туда ехать, а мне с ним необходимо кое-что обговорить.

— А из этого вытекает другая проблема, — продолжил Абриэль. — В Каммории творятся беспорядки. Кто-то пытается вызвать смуту там. Это не самое спокойное место в мире.

— Что бы вы сказали об акте братской помощи между Орденами? — обратился Комьер к другим Магистрам, поудобнее разваливаясь в кресле.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Дареллон.

— Я хочу сказать, что мы все заинтересованы в этом. Наша общая цель в том, чтобы не допустить Энниаса на трон Архипрелата. В наших Орденах есть рыцари, превосходящие товарищей в мастерстве и храбрости. Я думаю, было бы не плохо каждому Ордену выбрать по одному такому рыцарю, чтобы они присоединились к сэру Спархоку в его путешествии в Камморию. Помощь ему не повредит, и, кроме того, это покажет миру, что все Рыцари Храма заодно сейчас, и что старые разногласия забыты.

— Очень хорошо, Комьер, — согласился Дареллон. — В течение нескольких прошедших веков у Воинствующих Орденов часто случались разногласия, и люди думают теперь, что мы разобщены. — Он повернулся к Абриэлю и спросил: — Скажи, у тебя есть предположения, кто стоит за всеми этими беспорядками в Каммории?

— Многие предполагают, что это Отт, — ответил сириникиец. — Последние шесть месяцев его присутствие чувствуется во всех срединных королевствах.

— У меня предчувствие, — сказал Комьер, — что в один прекрасный день нам придется предпринять против Отта что-то серьезное.

— Но это повлечет за собой и выступление против Азеша, — сказала Сефрения. — А я не думаю, что мы захотим делать это.

— А Младшие Боги Стирикума могут воспрепятствовать ему? — спросил Комьер.

— Они решили не делать этого. Войны между людьми — это плохо, но войны между Богами — самая ужасная вещь, которую можно себе представить. — Сефрения взглянула на Долманта и сказала: — Бог эленийцев считается всемогущим. Не может ли Церковь воззвать к нему, чтобы он противостоял Азешу?

— Я полагаю, что это возможно, — ответил патриарх. — Единственная трудность заключается в том, что Церковь не допускает возможности существования Азеша, как и остальных Богов Стирикума. Таково мнение теологии.

— Однако как близоруко.

Долмант рассмеялся.

— Моя дорогая Сефрения, — сказал он, — я думаю, ты знаешь, что все это проистекает из природы ума человеческого. Все мы таковы — находим одну правду, и держимся за нее, закрывая глаза на все остальное. Это помогает избежать беспорядка в мыслях. — Патриарх взглянул на Сефрению с любопытством: — Скажи мне, Сефрения, какому из языческих Богов ты поклоняешься?