9

Дафна возмутилась:

– Я не убивала Бена! Полиция...

– Полиция, – усмехнулась Гертруда, – уже не верит в то, что здесь вообще был вор. Сама я ни на миг не заблуждалась на сей счет. Ни на миг, потому что вспомнила, как слышала в комнате Бена чьи-то шаги, причем гораздо позже, чем его не стало. Полагаю, это сделал Деннис. Или ты, но, скорее всего, все же Деннис.

– Все это неправда, – услышала Дафна собственный голос, лихорадочно при этом размышляя, не пришел ли Бен в домик садовника, чтобы помешать ее побегу?

– В самом деле? – язвительно переспросила Гертруда. – Что бы ты не утверждала, это гроша ломаного не стоит. Я знаю, что я знаю. Вопрос: "Почему?" становится неинтересен.

– Роули про это уже знает?

– Роули будет делать то, что я скажу. И это все, Дафна. Ты умная девушка и должна понять: дело есть дело. Полиция ищет убийцу Бена Брюера. Убийцу, – медленно повторила Гертруда. – Но, разумеется, я не стану рассказывать им все, что знаю.

Тут в комнату вошла Амелия.

– Ах, Дафна, я тебя искала. Дом просто кишит полицейскими... Она нагнулась к Дафне и легко, словно слабый ветерок, коснулась губами ее щеки. Однако это должно было считаться поцелуем.

– Мне очень жаль, что все так вышло. Крайне досадно. А что тебе известно, Гертруда? И о чем вы тут беседовали?

Вопрос был задан очень спокойно, но при этих словах Амелия повернулась и взглянула Гертруде в глаза.

Гертруда покраснела и быстро заморгала.

– Насчет убийства.

– Про смерть Бена, – поправила ее Амелия, причем так мягко, что слово "убийство" сразу же утратило свой отвратительный и страшный смысл.

Но Гертруда продолжала упорствовать.

– Мы говорили про убийство Бена, и еще про будущий брак Роули с Дафной, – упрямо повторила она и так же упрямо в упор уставилась на Амелию.

После короткой паузы вмешалась Дафна:

– Нет, нет, тетя Амелия, все не так – но тут она запнулась и умолкла.

Амелия с Гертрудой смотрели друг друга, не говоря ни слова: Амелия – нежно, ласково и понимающе, Гертруда – с вызывающей миной на раскрасневшемся лице. Затем Амелия маленькой прелестной ручкой коснулась мясистой руки Гертруды. От этого прикосновения Гертруда вздрогнула, лицо ее залила странная истома, и, затаив дыхание, она прошептала:

– Амелия...

Амелия остановила ее так мягко, что это не было похоже на укор.

– Пожалуй, о замужестве Дафны нам лучше побеседовать позднее. Ты не находишь, что сейчас обсуждать эту тему не слишком пристойно?

Амелия ласково улыбнулась и взяла Дафну за руку.

– Все мы сейчас оказались в сложном положении. Я совершенно уверена, что полиция не верит в попытку кражи. Уж слишком много задают они вопросов.

Затем она добавила:

– Давайте поднимемся наверх.

Слишком много вопросов?

Телефон трезвонил непрерывно. Люди шли и шли. Автомобили молниеносно прибывали и исчезали вновь.

Гертруда без тени смущения возразила:

– Никто даже не знает, о чем они говорят. Я поинтересовалась было, но они только улыбались, и все. Однако, как я слышала, их интересовали самолеты.

– Самолеты? – переспросил Джонни, бренча ключами в кармане.

– Кто-то говорил про одиннадцатичасовой рейс...

– И все?

– Ну да, – согласилась Гертруда. – И что, мы ничего не можем сделать, Джонни? Они заполнили весь дом, копаются везде, где только можно.

Джонни выглянул в окно.

– Боюсь, что ничего, Гертруда.

В половине второго Лейн с Мэгги сервировали стол в старом зале для игр на первом этаже, где семейство имело обыкновение собираться вместе.

– Хотела бы я знать, почему так долго держат Денниса, – заметила Гертруда. – Он там уже больше часа.

– Вероятно, всех нас выстроят в очередь, – вслух прикинул Роули. – Если ты знаешь какие-то тайны, обдумывай заранее, как их скрыть.

Амелия немедленно отреагировала:

– Роули!

Подождав, пока он оглянется, она сдержанно заметила:

– Полагаю, эта тема – не предмет для шуток!

Лицо Роули пошло пятнами. Неожиданно Гертруда вспыхнула и громко заявила:

– Джонни, если ты не прекратишь звякать побрякушками в карманах, я закричу.

Дафна не видела Денниса с тех пор, как покинула библиотеку. Почему его так долго держат?

Она спрашивала себя, знал ли Роули о планах матери. О невероятном, но в деталях точном плане.

В дверях показалась Мэгги и взволнованно произнесла:

– Эти люди... эти люди... из полиции, мисс Амелия... слушайте, они роются в вашем письменном столе. Открыли все ящики и бумаги вывалили на пол!

– Я ничего не могу поделать, Мэгги, – сдержанно вздохнула Амелия. – Это наш долг.

– Ладно, мисс, – потупилась Мэгги и исчезла за дверью.

Неожиданно Джонни спросил:

– Похоже, у Бена не было близких родственников? Он никогда о них не говорил.

– Кроме двоюродных братьев из Хартфорда, – заметила Амелия. – Я уже отправила им телеграмму.

Дафна подняла голову и встретилась взглядом с Гертрудой. Глаза у той светились таинственным блеском уверенности в своей силе.

Дафна поднялась со стула. Кто-то окликнул ее, когда она покидала комнату, – видимо, Амелия, – но она не остановилась.

Оказавшись снова у себя, она заперла дверь и осела, уставившись в никуда. Мысли в голове ворочались устало и бесцельно.

Тут она вспоминала про платье. С ним нужно было что-то делать. И еще сообщить Деннису, что Гертруда все знает и угрожает им. Он должен знать это немедленно... Хотя непонятно, что бы он мог сделать.

В маленькой комнате было холодно. Холодно и мрачно. Дафна потянула на себя зеленое шерстяное одеяло, лежавшее в ногах на кушетке, укрылась и заснула.

Когда она проснулась, было еще темно, но кто-то стучал в дверь. Запыхавшаяся Мэгги сообщила, что детектив Уэйт спрашивает ее, Дафну.

Дафна заскочила в маленькую ванную и ополоснула лицо холодной водой, потом причесалась; в волосах ее при этом вспыхивало золото. Еще она напудрилась и подкрасила губы, хотя руки слегка дрожали.

В этот момент в дверях показался Деннис. Он быстро огляделся вокруг и вошел.

– Дафна, дорогая, – он отвел девушку от двери, так что она не успела оглянуться. И потом страстно ее обнял.

– Где ты был? Что они?..

– Вопросы. Обычное дело. Ничего такого...

Но лицо у него было озабоченное. Озабоченное и усталое.

– У тебя все в порядке, Дафна? Они...

– Он уже послал за мной. Тот детектив.

Деннис стискивал ее в объятиях все сильнее.

– Ладно, пока все идет хорошо. Только помни наш уговор, Дафна, и стой на своем. Ты ничего не знаешь про убийство. Абсолютно ничего. И не думаешь ни на кого. Никого не подозреваешь. Не дай им себя запугать и втянуть в историю. И остерегайся неожиданностей. А теперь скажи мне, что ты обо всем этом думаешь.

– Я... я попытаюсь, Деннис.

Он заглянул ей в глаза, словно пытаясь увериться сам.

– Господи, милая моя, любимая, – внезапно не выдержал он, – если бы я только мог все тебе объяснить. Я так люблю тебя. Очень люблю.

Он прижался щекой к ее волосам, и она уже не думала больше о Гертруде, пока он говорил:

– Теперь тебе нужно идти, иначе за тобой опять пришлют. И думай о том, что...

– Ой, Деннис... Гертруда знает... Она знает, что мы с тобой собирались бежать. Знает, что мы хотели встретиться в садовом домике. Говорит, Бен тоже это знал и пытался нам помешать, а мы... а мы его убили.

– Гертруда!

– Она говорит, – шептала Дафна, – что не станет нас выдавать. И что я унаследую акции Бена и должна выйти замуж за Роули, и что он будет главой фирмы.

– Выйти замуж за Роули... – Глаза Денниса внезапно вспыхнули. – Значит, вот каков ее план? На нее это похоже.

– Что же нам делать, Деннис?

– Не знаю, не знаю. Я должен подумать.

Он пристально смотрел перед собой.

– Мне нужно как следует поразмыслить, Дафна. Как-нибудь нужно заставить ее замолчать. Мы... нет, тебе уже пора идти. Только не бойся. И думай только о себе. Не забывай об этом.

– Хорошо, Деннис.

Он поцеловал ее еще раз. Быстро, но, однако, крепко и проникновенно, так что она еще долго ощущала поцелуй на губах.

В холле теперь оставалось только двое мужчин в штатском. Они прервали беседу и уставились на подошедшую Дафну.

Было около шести. Джекоб Уэйт, стоявший прислонясь к письменному столу в надвинутой на лоб шляпе, поднял голову, когда она замялась у дверей, и пригласил:

– Входите. Садись, Тони.

Полицейский с блокнотом для стенографирования со вздохом поднялся с дивана и вновь устроился за маленьким столиком. Собственно, теперь Уэйт мог делать выводы. Он уже побеседовал с каждым обитателем дома, начиная с поварихи. И теперь задумчиво точил карандаш. Странный старый дом ему явно не нравился. Будь у него столько денег, как у здешних хозяев, он жил бы в городе, где все в огнях и жизнь бьет ключом.

Он попробовал карандаш и устроился поудобнее на жестком стуле. Выглядело это так, будто Уэйт еще этой ночью хотел покончить с делом. Впрочем, такой исход виделся ему весьма вероятным, и, конечно, было очень предусмотрительно с его стороны собрать весь возможный материал и лишь тогда заняться девушкой. Та явно была самым слабым звеном в цепи. Казалось, она умирает от страха.

Смит тоже смотрел на Уэйта: ждал, как и Дафна, чтобы тот, наконец, начал допрос. Его знобило, и он хотел, чтобы Уэйт приступал к делу. Тот же чертовски хорошо знал, что прикончил Брюера кто-то из здешних. Почему бы всех их вместе не забрать в тюрьму?

Красивая девушка. И, похоже, здорово их боится. Значит, быстро выложит всю правду.

Они выдержали паузу.

– Вы садитесь, – предложил Джекоб Уэйт, – вот на этот стул.

Стул стоял так, что свет бил ей в глаза. Дафна обхватила колени руками, чтобы скрыть их дрожь. Ей казалось, будто ее вот-вот начнут распинать на кресте. Она чувствовала, как вокруг затягивается петля. Чувство это было настолько сильным, что она вся извертелась. Тем временем вошли еще трое, которые, наблюдая за ней, стали в тени у двери.

Внезапно она почувствовала, как бешено заколотилось сердце.

– Итак, мисс Хэвиленд, – заговорил, наконец, Джекоб Уэйт, – кто же была та дама, которая покинула дом прошлой ночью, вскоре после полуночи?

10

Началось.

Дафна облизала губы. Кто-то видел, как она выходила из дома, и рассказал об этом. Но, однако же, было темно, света никто не включал, так что, максимум, могли видеть лишь ее силуэт.

– Окна моей комната выходят на юг, – ответила она. – Из них видны лишь задние ворота.

– Не уклоняйтесь от ответа, – остановил ее Джекоб Уэйт. – Это не имеет смысла и приводит лишь к потере времени. Вскоре после полуночи некая дама покинула этот дом, села в такси и уехала в город. Она заплатила водителю и пошла в аптеку. Кто была эта женщина?

– Я... но я ничего не знаю... представления не имею.

Дафна была шокирована: вопрос лежал далеко в стороне от всех заранее заготовленных ответов.

– Что же, подумайте хорошенько, мисс Хэвиленд. Кто был на ужине?

– Только... только наша семья. Тетушки, я сама, кузены и Бен Брюер.

– Прекрасно. Тогда откуда взялась еще одна женщина?

– Я не знаю. Никого здесь не было. В этом я совершенно уверена.

– Могла она быть здесь, так чтобы вы этого не знали?

– Нет, – с ходу возразила Дафна, но потом у нее мелькнула мысль: старый дом с множеством ходов и закутков... – Впрочем, это могло быть.

– Такси заказывали на этот адрес. Приблизительно в одиннадцать часов. С водителем говорил мужчина, водитель должен был подъехать к воротам в двенадцать и ждать до часа или даже дольше. Вы знаете, кто был этот мужчина?

– Нет, – решительно ответила Дафна, прекрасно зная, о ком идет речь.

– Зато я знаю. Это был Деннис Хэвиленд. Зачем ему потребовалось такси?

– Я не знала, что он его заказал. Наверно, хотел куда-нибудь поехать.

– Куда?

– Откуда я знаю?

– Такси ждало их с Деннисом.

Но она не могла подать виду, что знает – иначе детектив это заметит.

– Деннис Хэвиленд прибыл вчера?

– Да.

– В какое время?

– Примерно... примерно как сейчас, я полагаю, – прикинула Дафна. – Точно не знаю.

– И вы увидели его, когда он прибыл?

– Да – да, конечно.

– Что он сказал?

– Ну, просто, что вернулся и... вообще...

– Называл он причину возвращения?

– Нет, – слабо выдохнула Дафна.

– Он знал, что у вас сегодня свадьба?

– Да.

– Кто говорил ему об этом?

– Полагаю... полагаю, Амелия, моя тетя Амелия ему написала. ("Он же не получил письмо", – внезапно вспомнила она).

– Следовательно, он прибыл из Южной Америки, чтобы присутствовать на свадьбе?

– Я не знаю. Нет, не думаю. Наверно, просто захотел домой. Он был в отъезде почти год.

– Почему он прибыл из Нью-Йорка самолетом?

– Вероятно, ему показалось лучше лететь, чем ехать поездом.

– Но поездом он мог сегодня утром вполне успеть на свадьбу.

На это не было ответа.

– Итак, он прилетел прошлым вечером, а в полночь был убит Бен Брюер.

Все так же без ответа.

– Какие чувства вы испытываете к Деннису Хэвиленду? Вы его любите?

– Мои... Ну, я... он ведь мой двоюродный брат. Мы вместе выросли.

– Вы были с ним обручены? – холодно поинтересовался Джекоб Уэйт.

– Нет.

– Вы любили Бена Брюера?

– Я собиралась за него замуж, – ответила Дафна.

– Послушайте, мисс Хэвиленд, – с заметным раздражением вмешался детектив. – Вы постоянно пытаетесь уклониться от ответов на мои вопросы. Зачем вы это делаете? Есть вещи, которые я знаю точно. Знаю, что Деннис Хэвиленд отчаянно спешил домой из Южной Америки. Знаю, что в Нью-Йорке он внезапно решил прибыть сюда еще вчера. Знаю, что у него было ваше фото с заметкой насчет свадьбы. И что это фото он заполучил в Нью-Йорке. Я знаю, что он сразу же сел в самолет на Чикаго и прибыл в Сен-Жермен. Потом вызвал такси и просил водителя ждать у ворот. Это говорит о его нерешительность? Или лучше сказать, что он не знал, к какому времени ему такси понадобится? Так почему же он не знал? Если он хотел успеть на поезд, он бы знал. Или если бы у него была назначена встреча. Почему же он не знал точно время?

– Я... я не знаю.

– С какой-то пренебрежительной миной детектив продолжал:

– И почему же, наконец, в машину сел не Деннис Хэвиленд, который заказал такси? Что могло изменить его планы? И кто была эта загадочная женщина?

– Не знаю, – тихо повторила Дафна.

Детектив покосился на нее и вновь вернулся к ее свадьбе.

– Была ли ваша семья согласна на ваш брак с Беном Брюером?

– Да, – кивнула Дафна. – Безусловно согласна.

– Следовательно, отношения между вашими родными и Беном Брюером были дружественными?

– Я не... Нет, не совсем.

– Вы подразумеваете, что они возражали против вашего брака?

– Нет.

– Что же тогда вы имеете в виду?

– Мои тетушки с Беном... ну, скажем, не ладили. Но против брака они не возражали. И взяли на себя всю подготовку.

Детектив хмыкнул:

– Всю, только свадьба не состоялась. – И после короткой паузы: – Почему ваши тетушки были настроены против Бена Брюера?

– Все дело в бизнесе.

– Бен Брюер был президентом "Хэвиленд Бридж компани", не так ли?

– Да.

– "Он знает все", – подумала Дафна. – Наверное, он знает весь Чикаго.

– Президентом и генеральным директором его сделало завещание вашего деда, верно?

– Да.

– А ваши тетушки были согласны с завещанием?

– Нет.

– Не пытались ли они всеми возможными средствами убрать его с этой должности?

– Я...

– Только не говорите, что вы этого не знали. Вы знали это совершенно точно.

– Да.

– Почему?

– Они полагали, что он нечистоплотен в делах, а дедушка находился под сильным его влиянием.

– Вы знаете содержание завещания, мисс Хэвиленд?

– Да, конечно. Не могу назвать точные цифры, но полагаю, что примерно половина капитала принадлежит акционерам, а вторая половина – нашей семье, примерно поровну тете Гертруде, тете Амелии и отцу. За исключением доли, принадлежавшей Бену.

– Акционерам – сорок пять процентов. Бенджамену Брюеру – десять процентов и решающий голос в делах руководства. Остальные 45 процентов разделены между миссис Шор, мисс Хэвиленд и вашим отцом. Небольшие суммы для прислуги и по 5000 долларов вам, Роули Шору и Деннису Хэвиленду. Личное имущество и землю он разделил между вашими тетушками и вашим отцом.

Детектив все перечислил очень быстро, с закрытыми глазами.

– Вы находили это справедливым, мисс Хэвиленд?

– Да.

– И все прочие были того же мнения?

– Таково было желание деда. Он хотел нас обеспечить.

– Да, похоже, что так.

Джекоб Уэйт заговорил, быстро, с закрытыми глазами, как будто завещание было записано на его веках:

– "С учетом того, что в будущем возможна экономическая депрессия и финансовые проблемы, упомянутая компания обеспечивается защитой путем ряда соглашений и других мероприятий". Да, звучит превосходно.

Он открыл глаза:

– Казалось бы, то, что он сделал, всех должно устраивать. Или вы полагаете, что насчет Бенджамена Брюера он был особого мнения?

– Об этом я никогда не задумывалась. И помню только основные пункты завещания.

– Но ваши тетушки сочли его несправедливым?

– Они боялись, что Бен разорит компанию.

– Да, они были настроены убрать Бена Брюера из компании. Почему же тогда вам позволили выйти за него замуж? Может, надеялись, что вы сможете на него повлиять?

– Нет, этого я бы не смогла. Я имею в виду...

– Что вы имеете в виду?

– Я никогда и не пыталась на него влиять. Он говорил мне...

– Что он говорил?

– Что... что бы я не... что любые попытки как-то на него повлиять не имеют смысла.

– Стало быть, вы уже пытались это делать?

– Нет... – Дафна запуталась окончательно и слишком поздно сама это заметила.

– Почему же тогда он вас предостерегал?

– Я...

– Когда он с вами говорил?

– Вчера, – упавшим голосом ответила она.

– Когда?

– После ужина.

– И о чем был разговор?

– Он... это было все, что он сказал.

Но детектив знал, что это не так. Она видела это по его глазам. Он достал из кармана маленький блестящий предмет.

– Бен Брюер не умер. Кто-то из живущих в этом доме его убил. Весь ваш сценарий придуман позднее и не слишком ловко. Убили его не в доме; пуля была выпущена из револьвера тридцать второго калибра, а револьверы сами не стреляют. В его комнате в шкафу висит фрак. На фалдах оказались следы пыли. Я отослал его в лабораторию, и скоро мы узнаем, что эти следы расскажут. В комнате мы не нашли ни манишки, ни воротничка, ни белого жилета, которые он носил. Убили его, вероятно, вскоре после полуночи. Однако миссис Шор слышит, как в его в комнате в два часа ночи кто-то ходит. Как вы понимаете, мертвецы не ходят. Кто был в комнате? Кто надел на мертвое тело купальный халат? Куда исчезли манишка и жилет? Кто так поздно открыл окна в холле? Кто все это проделал и что за этим кроется?

Пауза.

– Для кого был Бен Брюер настолько серьезным препятствием, что его нужно было убрать с дороги? Смерть его была бы желательна многим, но почему его убили именно в ночь перед вашей свадьбой? Почему эта свадьба кому-то мешала? Почему именно тогда он стал настолько опасен, что его пришлось убрать? Что он делал? Куда шел? Я верю, что вам, мисс Хэвиленд, ответы на эти вопросы известны.

Теперь детектив подошел к ней вплотную. Больше никто в комнате не двигался. Он раскрыл ладонь и показал ей:

– Это ваше обручальное кольцо?

Дафна сразу узнала тонкое золотое колечко. Бен его показывал, и она еще обратила внимание на деланную простоту.

– Ему хотелось именно такое.

– Ну так вот, его обнаружили в вещах Денниса Хэвиленда. А пуля, которой был убит Брюер, выпущена из револьвера Хэвиленда. Не пора ли рассказать мне все, что вы знаете?

Все это прозвучало столь неожиданно для Дафны, что она оказалась совершенно не готова. Случилось то, о чем предупреждал Деннис. Она собралась заявить, что это неправда, но не могла отвести глаза от тонкого колечка. В той версии истории с убийством, которую она знала, ничто не могло объяснить наличие у Денниса кольца. И револьвера тоже.

Из-за дверей донесся шум, послышались голоса, и кто-то доложил:

– Мы нашли даму из такси, мистер Уэйт. Но она не дама.

11

Дафна наконец-то смогла перевести дух и немного прийти в себя. А Джекоб Уэйт сунул кольцо в карман, вышел за дверь и больше не возвращался.

Некоторое время Дафна, полицейские в штатском и стенограф подождали. В комнате был холодно, и до боли знакомое помещение теперь казалось Дафне чужим и враждебным.

Итак, полиция вела расследование. Они знали, или по крайней мере подозревали, что никакой кражи не было. Они должны были искать убийцу и его мотивы. И каждый вопрос, который ставил детектив, непосредственно или косвенно вел к Деннису, и цепь доводов становилась все крепче. Неприметные и несущественные мелочи, как, например, клочок газеты в сумке Денниса, внезапно обретал страшное значение и важность.

Для кольца мог быть десяток объяснений. Наверное, во время переноски трупа Бена оно выпало, Деннис его поднял и машинально сунул в карман. Но, разумеется, такое объяснение не годилось для детектива.

Ведь полиция искала мотивы. И если не сможет найти ничего другого, история насчет любви и ревности прекрасно подойдет. Ведь Деннис в самом деле вернулся сразу, едва узнал о свадьбе. И Бена действительно убили в ночь возвращения Денниса, в ночь перед свадьбой.

Деннис вернулся в тот самый момент, когда ей стало ясно, что свадьба с Беном – трагическая ошибка, причем ошибка, уже почти совершенная. У нее не было иного выхода. И потому она простилась с Деннисом, а заодно и с самой собой.

Так вот тогда-то и вернулся Деннис, схватил ее в объятия и заявил, что ей нельзя выходить за Бена. И в безрассудном опьянении момента она уступила. Вместе они спланировали то, что представлялось единственным выходом из положения.

Дафна устало уронила голову на руки. Она думала о револьвере. Может, Джекоб Уэйт пытался ее спровоцировать, чтобы вызвать нужную реакцию? Нет, интуиция подсказывала, что он сказал правду. И не потому, что совесть не позволяла ему лгать, или он просто привык говорить правду, но потому, что детектив предпочитал естественные методы. И верил в простые решения.

И если все это так, придется очень тяжело. Если к тому же добавлялся достоверный и доказанный мотив, полиция получит все, в чем нуждалась.

Почему же Джекоб Уэйт все не возвращался? Кто была та женщина, которая воспользовалась такси? Размышлять об этом теперь не имело никакого смысла.

Люди в штатском перекинулись несколькими словами. В дверях появился еще один и вызвал стенографиста. Тот засопел, поднялся и вышел.

– Вы можете идти, мисс, – сообщил один из оставшихся. – Позднее вас допросят еще раз. Пока никто не должен покидать дом.

Он открыл ей дверь, и Дафна вышла.

В холле ждал Деннис. Он нервно расхаживал взад-вперед и курил. Теперь, отбросив сигарету, он поспешил к ней.

– Они нашли, – начал он, и тут внезапно замолчал. Дафна отрешенно наблюдала, как он озирается, не следит ли кто за ними. И это в таком мирном тихом доме, где до сегодняшнего дня они спокойно могли говорить все и обо всем!

Совсем другим тоном Деннис продолжил:

– Мы все поужинали, Дафна. Тебе тоже нужно перекусить.

Он что-то рассматривал через ее плечо: повернувшись назад, она увидела полицейского, который вышел из кухни и теперь невозмутимо наблюдал за ними.

– Этой ночью будет страшно холодно. Лейн включил отопление, но все же счастье, что тут есть камины. Пойдем, Дафна, тебе надо поесть.

Перед дверью в столовую они задержались, и Дафна прошептала:

Они утверждают, что револьвер принадлежит тебе.

Он коротко кивнул и прошептал в ответ:

– Я знаю. Дела идут на лад. И ни о чем не думай.

Так, значит, он знал! И должен был дать детективам какое-то убедительное объяснение, иначе его давно бы арестовали. Однако уверенность в его голосе казалась деланной. Но времени на расспросы не оставалось – они уже вошли в столовую.

В камине во всю пылал огонь, красные шторы были задернуты, и вся семья сидела за столом.

Амелия сразу повернулась к ним.

– Кофе, дорогая? – спросила она самым любезным тоном, а Роули вскочил и отодвинул стул рядом с собой.

– Ну вот и ты, Даф, наконец-то, – вздохнул он. – Ты выглядишь вконец измученной. О чем тебя расспрашивали?

Казалось естественным, что все хотели знать о самых свежих новостях. Но для Дафны это желание выглядело зловеще, как будто она скрывала от них ползучий страх виновного перед расследованием. Впрочем, она решила не слишком задумываться, села на приготовленный Роули стул и ответила: