6

Теперь он отчетливо слышал, как на кухне кто-то ходит. Времени на обдумывание вариантов не оставалось – следовало торопиться.

Он достал было носовой платок, чтобы стереть пятно, когда ему неожиданно пришло в голову, что все-таки следует делать. Естественно, кто-то может заметить, но не сможет сказать, когда и отчего это случилось.

Нож был у него кармане, а древесина под множеством слоев краски оказалась мягкой. Скрип древесины показался Деннису ужасно громким, но зато работа была нетрудной, хотя рука немного дрожала от спешки. Через мгновение он уже держал маленькую щепочку с кровавым отпечатком; похоже, тот остался невредимым. Срез на перилах, конечно, бросался в глаза, но он успокаивал себя тем, что не было возможности узнать, кто его автор. И тем более про отпечаток.

Возвращаясь в свою комнату, он никого не видел и не слышал. Голова кружилась от усталости, но владение крошечной щепочкой наполняло его нараставшим чувством безопасности.

Он уснул, и ему снилось, что отпечаток был сделан Дафной, а Роули про это кому-то рассказал.

Как позднее было установлено в ходе полицейского дознания, около семи часов в дом через гараж прошли мистер Лейн, повариха миссис Лейн, и служанка Мэгги, ее племянница. Они открыли заднюю дверь своим ключом и отправились на кухню.

Завтрак следовало подавать к восьми часам. Свадьба была назначена на полдень, до того времени многое еще предстояло сделать, и при этом успеть накрыть стол к завтраку. Только Дафне, как обычно, завтрак подавали в ее комнату. Сделавшая это Мэгги отдернула шторы, даже не заметив при этом смертельной бледности девушки.

Вниз на завтрак спустились только Гертруда, Амелия и Джонни Хэвиленд.

В половине девятого Лейн и Мэгги прошли в библиотеку, собираясь навести порядок – до сих пор она служила главным местом подготовки к торжеству. На столах валялись документы, письма, списки и запоздалые подарки к свадьбе.

Лейн открыл дверь. Шторы все еще были задернуты. Ледяная мгла еще висела в воздухе. Мэгги отдернула шторы, а Лейн направился к большому столу, на котором искрились и сверкали свадебные подарки. Он сразу заметил, что серебряные подсвечники, такой же поднос и различные мелочи, о которых он потом не мог вспомнить, но по виду весьма ценные, грудой валялись на полу. От окна падал узкий луч света, и только потом он заметил какой-то тюк в проеме двери между библиотекой и гостиной.

Лейн не мог точно сказать, что происходило после этого. Но сам он внезапно оказался на коленях рядом с телом. Это был Бенджамен Брюер, и за его спиной Мэгги зашлась в истерическом крике.

Крик был таким пронзительным, что его услышали в столовой. Он разбудил даже Денниса Хэвиленда, который прямо в купальном халате поспешил спуститься вниз. Наконец из своей комнаты выбрался и Роули, полностью одетый, корректный и удивительно хладнокровный на фоне царившего внизу общего замешательства.

Дафна, которая у себя в комнате пила черный кофе и разочарованно рассматривала себя в зеркале, слышать крик не могла – ее спальня находилась в самом дальнем конце южного крыла.

Для нее вся ночь прошла в бесконечно мучительных треволнениях от вопроса, который она задавала себе снова и снова: когда ее начнут допрашивать?

К этому моменту следовало подготовиться так, чтобы никто ничего подозрительного не заметил. Деннис принял за нее решение, и теперь ей приходилось следовать тем путем, который он указал.

Бена убили. Никакого оружия на месте не оказалось. Кто же его убил?

Она налила себе еще кофе – и облилась.

Как только в дверях появился Джонни Хэвиленд, она сразу поняла, зачем он прибыл. Он молча стоял в дверях и смотрел на нее голубыми глазами, которые никак не казались веселыми. Светлые кудри рассыпались в беспорядке, и, вероятно, он впервые выглядел на свои пятьдесят пять. Он не бросался в глаза, что уже говорило, что что-то не так.

Присев на край постели, Джонни покосился на нее, нервно поигрывая ключом.

– Даф, знаешь, случилась неприятность. Ну... с Беном.

Его рот слегка дрожал под светлыми усами.

– Даф, ты... гм... любила Бена? Дело в том, что... теперь уже вчера... с ним случилась беда. Похоже, в дом забрались воры, Бен, видимо, услыхал шум или что-то подобное. Он спустился вниз, и...

– Бен, – выдавила Дафна.

– Его убили, – закончил Джонни, пристально наблюдая за ней. – Он мертв, Дафна. Полиция уже в пути.

Она не могла поднять глаза – Джонни слишком хорошо их знал и увидел бы в них слишком много. Дафна пристально уставилась на кусочек ткани, и никогда в жизни не забыла про это зрелище. Снегопад снаружи прекратился. А на стуле висело желтое бархатное платье, подол которого так и не просох. Неожиданно она подумала, что платье нужно было давным-давно спрятать.

Джонни откашлялся.

– Сейчас здесь будет полиция. Гертруда полагает, они начнут нас всех допрашивать. Хотя дело довольно ясное. Думаю, все дело в воровстве.

– Разумеется, – беззвучно выдавила Дафна.

– Внизу страшновато, – озабоченно продолжал Джонни. – Тебе лучше оставаться здесь, Даф. Возможно, полиции ничего от тебя не потребуется. Мы скажем, что для тебя это стало слишком тяжелым шоком.

Он замолчал и, задумавшись, рассеянно уставился перед собой.

– Гертруда просила тебе передать, что она уже обзвонила всех приглашенных и сообщила в газеты, что свадьба не состоится. Ты здорово держишься, моя дорогая. Я тобой горжусь...

Однако, говоря это, он смотрел мимо.

Конечно, он должен был знать, что она никогда не любила Бена. Однако сверх того он ничего не знал. А ей приходилось говорить, задавать вопросы.

– Что случилось? Я имею в виду, когда его нашли?

Джонни принялся рассказывать, как все было.

– И знаешь, что сказала Гертруда, когда услышала, что Бен мертв? Она стояла там с красным от возбуждения лицом и повторяла: "Слава Богу!". Причем так просто! Меня это, естественно, сбило с толку. Я никак не мог поверить Лейну. Но Гертруда все твердила: "Слава Богу!" – и явно совершенно так же думала. И это несмотря на все хлопоты с подготовкой свадьбы!

Он закурил и заметил:

– Странно, что никто ничего не слышал, даже выстрела.

Кто-то постучал в дверь. Джонни отозвался, и в комнату вошла Гертруда.

– Дорогая, – воскликнула она, – значит, Джонни тебе все рассказал! Ну, мне нечего добавить. Ты знаешь, как я относилась к Бену. Хотя ничего подобного, естественно, я не желала, особенно в такой день.

Гертруда вздохнула. Она была женщиной крепкой и властной женщиной. Ей достались такие же голубые глаза и светлые волосы, как и брату Джонни, однако ничего не перепало от его грации и живости.

Когда она приблизилась к кровати, Дафна инстинктивно подалась назад.

– Ну, Джонни, – решительно заговорила Гертруда, – надеюсь, ты сообщил Дафне все, что мог. Ни о чем не тревожься, Дафна, я сама обо всем позабочусь. Я даже отцу Лонергану сообщила, что свадьба не состоится. Он, естественно, шокирован, что все случилось перед самой церемонией. Да, и вот что, Дафна, полагаю, полиция захочет тебя допросить, так что тебе следует переодеться.

Джонни резко обернулся к ней:

– Но мы же...

Гертруда отреагировала молниеносно.

– Нет, Джонни, боюсь, не получится. Они все равно захотят ее видеть.

Ее сверкающие глаза обшарили комнату. Еще миг, и они заметят пятна на желтом платье...

Дафна заставила себя подняться.

– Я сейчас же оденусь, – пообещала она. – Мне ведь следует поторопиться.

Гертруда пристально и с любопытством уставилась на нее. Это не ускользнуло от внимания Джонни, который обернулся к Дафне:

– Выше голову, моя хорошая, – подбодрил он, – держись! Пошли, Гертруда.

Он притянул к себе Дафну и легонько поцеловал.

– Идем, Гертруда. Нам надо быть внизу, когда они прибудут.

Он взял Гертруду за руку, и они вышли.

Дафна встала и поспешила запереть дверь. Что же ей делать с желтым платьем? Просить Мэгги его почистить? Но это вызовет вопросы, да и потом ей будет что вспомнить. Химчистка? С полицией в доме это просто невозможно. Можно, впрочем, сжечь. Сделать это очень просто, за исключением меховой отделки, но ту ведь можно спрятать? И если Амелия или Гертруда спросят насчет платья, можно ответить, что его упаковали.

Она взяла платье в руки, и тут за дверью снова раздались шаги. Дафна едва успела повесить платье в шкаф.

На этот раз в комнату влетела Мэгги, – возбужденная, со сбившимся фартуком.

– Прибыли, мисс Дафна, – сообщила она. – Миссис Гертруда послала меня, я должна помочь вам одеться. Ой, мисс Дафна, это совсем не страшно!

Она даже перекрестилась, потом добавила:

– Репортеры уже здесь. Что вы наденете?

7

Прошло не меньше часа, пока, наконец, Дафну вызвали. Джонни, нервно покусывая маленькие усики, заклинал ее ничего не бояться.

– Это только формальность, – убеждал он. – Только надо обдумывать каждый ответ, прежде чем говорить вслух.

Они были на лестнице, причем Джонни стоял выше нее. Хорошо знакомый холл внизу вдруг сделался чужим и полным неизвестности. Внезапно их ослепили вспышки света, она невольно закрыла глаза и подняла руки к лицу. Тут она почувствовала, что рядом стоит Деннис.

– Никаких снимков, прошу вас. – Он говорил дружелюбно, но твердо. – Не сейчас.

Открылась дверь в библиотеку.

Двое мужчин стояли рядом с большим столом, все еще заваленным частью свадебных подарков. Когда она вступила в комнату, оба подняли головы. Один, маленький и черноглазый, коротко кивнул, другой, учтиво поклонившись, немедленно направился к дверям и удалился.

– Сядь, детка, – явно нервничая, предложил ей Джонни. – Это мистер Уэйт из управления полиции. Мистер Уэйт – моя дочь. Надеюсь, вы не станете задавать ей слишком много вопросов. Эта ужасная история оказалась для нее очень, очень...

– Я буду разговаривать с одной только мисс Хэвиленд, – прервал его Джекоб Уэйт.

Он повернулся к Дафне и вышел на свет.

Уэйт оказался небольшого роста, но решительного вида мужчиной с большими темными глазами и угрюмым взглядом. Итак, в игру вступила красивая дама. Кража, говорите вы? Н-да, красивая, и даже очень, и, похоже, весьма темпераментная.

Значит, кража? Так-так.

В глазах его засверкал подозрительный блеск. Всякий раз, когда ему пытались подсунуть готовые факты, он подозревал убийство. Обладая недюжинными воображением и интуицией, он ловко подмечал детали в поведении людей. И потому больше других знал, что значит, когда в игру вступает женщина. Ибо женщина всегда означает чувства.

Сейчас он совершенно невозмутимо разглядывал Дафну, а та изо всех сил старалась, чтобы их взгляды встретились. Чтобы ответить на его вопросы. Чтобы приукрасить факты и смягчить их последствия. Чтобы, не моргнув глазом, лгать, если потребуется.

В результате она испытала настоящий шок, когда он, ни о чем совершенно ее не спрашивая, шел к двери, с кем – то говорил, выходил постоять наружу, затем снова возвращался, чтобы опуститься на высокий стул и с глубокомысленным видом уставиться в пол.

Тут внезапно в комнате появилась Гертруда, удивленно хлопавшая голубыми глазами, за ней следовали Роули, Деннис, Джонни и еще какой-то мужчина, которого Дафна никогда не видела, однако поняла, что тот должен быть связан с Джекобом Уэйтом. Тут же в комнату вошел мужчина в форме и сел за маленький столик с блокнотом для стенографирования в руке.

И еще на нее смотрел Деннис.

Она ловила на себе его взгляды украдкой. Потом он внезапно отвернулся и сел на край дивана.

– Все на месте, кроме мисс Амелии Хэвиленд, – сообщил Джекоб Уэйт, продемонстрировав удивительную осведомленность в именах и лицах. – Закройте дверь, Смит. Вы послали за мисс Хэвиленд?

Смит подтвердил, что посылал, и закрыл дверь.

– Впустите ее, когда она прибудет, – распорядился Джекоб Уэйт и внимательно вгляделся в лица сидящих перед ним. – Я вас пригласил сюда, так как есть несколько фактов, относительно которых мы не получили полной ясности. Я подумал, мы могли бы сэкономить время, если я стану опрашивать вас всех вместе. Это тяжело, я знаю, так что буду максимально краток.

И, переведя дух, добавил:

– Миссис Шор, вы слышали выстрел?

Гертруда была ошеломлена. Она посмотрела на него, моргая и смогла выдавить только:

– Ох, я...

– Вы слышали выстрел, миссис Шор? Ваша комната отсюда ближе всех. Мне кажется, она расположена непосредственно над холлом.

– Ой, я и не знала, что вы уже были наверху. Ну, в общем, да, конечно. То есть, я имею в виду, что действительно моя комната там. Нет, я не слышала никакого выстрела.

– Слышал выстрел кто-нибудь еще?

Никто не слышал или, по крайней мере, никто не ответил.

– Вы должны понимать, – продолжал Джекоб Уэйт, – что очень важно установить время убийства. Это имеет огромное значение.

Затем он продолжил расспросы.

– Когда прошлым вечером вы пришли к себе в комнату, миссис Шор?

– Примерно около одиннадцати. К этому часу мы все расходимся по комнатам.

– Когда в последний раз вы видели мистера Брюера?

– Ну, я...

Она помолчала, обдумывая ответ.

– Мы были все вместе. Моя племянница Дафна, кажется, только что ушла. Я последовала за ней буквально через несколько секунд. Остановилась в холле поговорить с сестрой, которая возилась с дверным замком. Полагаю, мужчины – мой брат, мистер Брюер и эти юноши, – она показала на Роули и Денниса, – некоторое время еще оставались там. Во всяком случае, я слышала их разговор на лестнице через несколько минут после того, как вошла в свою комнату.

– Вы это подтверждаете, мистер Хэвиленд?

Джонни, растерянно моргая, сунул руки в карманы.

– Да, мы пропустили еще по стаканчику. Бен вышел передо мной на лестницу. Наверху мы на минутку задержались, чтобы пожелать друг другу доброй ночи.

– Его комната находилась рядом с вашей, не так ли, миссис Шор?

– Да, точно над этой комнатой, – подтвердила Гертруда, – это может объяснить, почему только он один услышал вора.

– Как выглядел мистер Брюер вчера вечером? – внезапно спросил Уэйт.

Он не обратился ни к кому конкретно. Гертруда собралась что-то сказать, но промолчала, и тогда заговорил Джонни.

– Вы имеете в виду, за ужином? Ну, он был совершенно нормально одет, во фраке и с белой бабочкой. А что?

– Я полагаю, вы не трогали труп после того, как позвонили нам. Я прав?

– Да – да, естественно, – испуганно подтвердил Джонни. Мы сразу поняли, что произошло. Думаю, мы пощупали ему пульс. Но он был мертв. Ничего больше мы сделать не могли, и кто-то сказал, что труп трогать нельзя.

– Следовательно, к тому моменту, как мы здесь появились, тело было в том же положении, как вы его обнаружили?

– Я думаю, да. Ну, конечно, он был в купальном халате, и что мне бросилось в глаза, еще в брюках. И босиком. Наверно, снял туфли, чтобы не вспугнуть незваных гостей.

– То есть снял их тогда, когда услыхал возню?

Джонни снова заморгал, побренчал ключами в кармане и затем ответил:

– Господи, ну, я не знаю. Но, похоже, так оно и было. На нем не было ни сюртука, ни жилета, ни рубашки. Понятно, что он мог уже лечь спать, и просто натянул брюки и халат, когда встал с постели.

– Значит, после того, как сначала снял пижаму, а потом еще и надел нижнее белье?

Джонни наморщил лоб и протянул:

– Я не знаю, что он сделал. Почему я должен это знать?

– Если он оделся сразу, как только заслышал шум, преступление должно было произойти вскоре после одиннадцати. То есть достаточно скоро после того, как вы все разошлись по комнатам. Значит, кто-то неизбежно должен был услышать выстрел.

Джонни задумался, покусывая тонкие усики.

– Но, однако, он ведь мог и не сразу раздеться. Может быть, он еще посидел немного, покурил. Или чем-то занимался.

– Может быть, – кивнул Джекоб Уэйт. – Однако в его пепельнице остался только один окурок. Но все же вы правы, мистер Хэвиленд. Похоже, он разделся не сразу. И единственное возможное заключение – это то, что он вообще ничего не успел. Следовательно, он должен был погибнуть вскоре после полуночи.

Глаза Гертруды расширились.

– Полуночи? – внезапно ворвалась она в разговор. – Э, нет! Это невозможно. Я...я же слышала...

Ее щеки раскраснелись, а глаза остекленели.

– Что вы слышали?

– Ничего, – тут же осеклась Гертруда. – Ничего.

– Прошу вас, миссис Шор. Вы только что хотели что-то сообщить нам. Что именно?

– Я...

– Слышала?..

– Я слышала шум, – неохотно буркнула Гертруда.

– Шум? Где? Какого рода шум?

– В его комнате, – выдавила она. – Он расхаживал по комнате.

– И в котором часу это было?

– Думаю, часа в два. Но я не уверена, ни в чем не уверена. И я ничего не знаю... ничего.

– Благодарю вас, миссис Шор. Может быть, вы слышали еще кое-что?

– Нет, нет. Ночью шум слышен очень неясно, очень...

– Благодарю вас.

Дафна нерешительно задала себе вопрос: кто же побывал у Бена в комнате? Кто-то же должен был надеть на него купальный халат. Роули или Деннис?

И что-то, что-то закончилось неудачей.

Детектив хотел знать слишком много. Он прощупал все. И в результате самый маленький, самый незначительный вопрос становился важным и опасным.

– Когда привезли цветы для свадьбы? – спросил Джекоб Уэйт.

Он взглянул на Гертруду, которая подозрительно задумалась, и решил, что та могла бы более спокойно ответить на такой простой вопрос.

– Вчера вечером. Люди из цветоводства пришли, когда мы ужинали.

– Когда они ушли?

– Думаю, около десяти.

– А окна тогда уже были закрыты?

– Конечно, естественно... То есть, я полагаю, что да. Впрочем, одно оставалось открытым. Причем мы этого не заметили. Оно было открыто еще сегодня утром, и из-за этого в комнату намело снега.

– Все другие окна были закрыты?

– Вы про это уже спрашивали, – обиделась Гертруда.

Все это время Дафна сидела и думала: "За этим что-то кроется. Он что-то знает, мы это все чувствуем. Даже Гертруда чует, что за вопросами детектива что-то кроется. Но в чем же был совершен промах?"

В маленькой библиотеке было холодно. Холодно и серо. И в какой-то миг повисла длительная пауза. Стало так тихо, что все услышали негромкий стук в дверь.

– Да, – произнес Джекоб Уэйт. И дверь в холл распахнулась. В проеме появился человек.

– Нашли пулю, – сказал он. – Хотите взглянуть?

Джекоб Уэйт вышел и закрыл за собой дверь. Джонни с белым как мел лицом уселся на место. Роули закурил и произнес:

– Ну, раз так, пойдемте все отсюда.

Однако бывший там же полицейский стал перед другой дверью и устало, но твердо заявил:

– Я не уверен, что мистер Уэйт с вами закончил.

Больше он ничего не сказал, просто молча стоял. И только минут через пять вернулся на место. Странные пять минут, в течение которых Джонни тихо и недвижно пристально смотрел в пол, Роули возился с сигаретой, Деннис явно старался не смотреть на Дафну. А полицейский небрежно постукивал карандашиком по столу.

Дафна смотрела на пыльные носки своих коричневых туфель и думал о прогулке, которую совершила прошлым вечером по заснеженным дорожкам. Она отвлеклась от всей своей предыдущей жизни, включая даже Денниса. И радовалась мысли, что его там не было. И оттого, что она сидела дома в большом коричневом кресле, и что вернулся Деннис. Вернулся из потемок ее собственных мыслей и действительно был здесь. Он существовал на самом деле и говорил ей, что любит. Что любил ее всегда. Что вернулся домой потому, что всегда любил ее, и что никому другому не позволит на ней жениться.

Как он покраснел, когда коснулся ее коленей и прижался щекой к ее щеке...

И неожиданно она почувствовала, что Деннис смотрит на нее. Уж не прочел ли он ее мысли? Она ощутила настоящий шок, когда он устремил на нее долгий и многозначительный взгляд.

Этим был взгляд, полный ожидания. Взгляд, который напомнил ей обо всем, что он говорил прежде. И что ей следует изо всех сил держаться. Казалось, он умолял ее это сделать.

И вновь она ощутила теплую волну возбуждения оттого, что он вернулся. Как она тосковала по нему весь этот год! Было даже мгновение, когда она никак не могла вспомнить его лицо. И другой момент, когда она увидела его так близко, что сердце защемило от возбуждения. Значит, она в нем нуждалась, хотя не должна была позволять ему знать об этом. А сейчас он был здесь.

Внезапно Джекоб Уэйт вернулся. Он остановился перед ними и окинул всех недовольным взглядом. А потом скомандовал:

– Смит, возьмите у всех присутствующих детальные показания. Начните с... ну, скажем, со вчерашнего полудня.

– Слушаюсь, мистер Уэйт.

– Послушайте, – неожиданно воскликнул Джонни, – что вы имеете в виду под детальными показаниями? Вы ведете себя так, будто в чем-то нас подозреваете. Никто из нас не замешан в этом деле ни малейшим образом. Была совершена попытка кражи. Никто здесь ничего не знает...

– Окно, оставленное открытым, и груда свадебных подарков на полу факт кражи еще не доказывают, – сдержанно возразил детектив. – Разумеется, нам бы очень помогло, если бы мы сумели поточнее установить время происшествия. Врач полагает, что смерть наступила примерно около полуночи. Однако окно открыли всего примерно два часа назад.

8

После короткой паузы Гертруда громко охнула:

– Окно?

Роули медленно повернулся к остальным и аккуратно вдавил окурок сигареты в пепельницу.

– С чего вы это взяли? И что хотите этим сказать? – с ледяным спокойствием поинтересовался, косясь на детектива.

Джекоб Уэйт бросил одно только слово:

– Цветы, – повернулся и снова вышел.

Это оказалось неожиданным для всех.

– Ну, теперь, – заявила Гертруда, уставившись остекленевшим взглядом вслед детективу, – теперь мне придется говорить...

– Что он имел в виду, говоря про цветы? – нерешительно спросил Джонни. – Цветы там, внутри?

– Не знаю я, что он имел в виду, – ответила Гертруда, комкая в руках носовой платок, – но думаю, он глуп. Совершенно очевидно, что была попытка кражи и...

Роули подошел к ней и взял за руку, спокойно объясняя:

– Вероятно, он имел в виду изменение температуры в комнате. Думаю, если окно всю ночь стояло открытым, цветы довольно долго стояли на холоде. А если окно все-таки было закрыто и комната прогрелась, цветы должны были потемнеть или начать вянуть, или еще что-нибудь в таком роде. Я ничего не знаю точно, но наверняка он имел в виду нечто подобное.

Взоры Денниса и Роули встретились над головой Гертруды. "Что это было? – подумала Дафна. – Что они сделали или забыли сделать?"

У Денниса вокруг рта пролегла странно сжатая складка.

Тут сей-то голос совсем рядом вырвал ее из раздумий.

– Просьба, мисс, дать ваши показания.

Говорил полицейский по фамилии Смит.

– Показания? – тихо переспросила Дафна.

– Просто расскажите, что вы делали со вчерашнего полудня. Куда ходили, и все такое. Особенно все про убитого, мистера Брюера.

– Ну, я... я... Мы пообедали приблизительно в половине второго. Только тетя и я. Отец вернулся из города позднее, ближе к вечеру. Потом я ходила гулять, гуляла долго и вернулась...

– Во время прогулки вы видели кого-нибудь из знакомых?

– Откуда же? Конечно, нет.

– В котором часу вы пришли домой?

– Думаю, примерно часов около пяти.

– И кто-нибудь вам встретился, когда вы вернулись?

– Никто. То есть, только позднее. Тогда прибыли другие.

– Другие?

– Мои кузены, Роули Шор и Деннис Хэвиленд, Бен...

– Бен? Это мистер Брюер?

– Конечно.

– И что было потом?

– Ну, мы поболтали, затем пошли переодеваться ужину. После ужина все отправились в холл посмотреть на привезенные цветы. Потом вернулись назад, чтобы выпить кофе, и около одиннадцати поднялись наверх.

– А когда вы видели мистера Брюера в последний раз?

– Кажется...в холле, думаю, перед моим уходом. Он говорил со мной. Он...

Она умолкла, полицейский покосился на нее.

– М-да, – протянул он. – Вы ...ведь это на вас он должен был жениться. Мне очень жаль, мисс Хэвиленд. Ладно, достаточно. Разве что еще один вопрос: видели ли вы его еще раз, перед тем как он погиб?

– Нет, – покачал она головой, – не видела.

– Спасибо.

– Могу я... теперь я могу идти?

– Разумеется, – кивнул полицейский. – Только не покидайте дом. Мистер Уэйт наверняка еще захочет с вами поговорить. Теперь вы... – повернулся он к Гертруде.

Дафна поднялась и вышла.

Только закрыв за собой дверь, она внезапно вспомнила о репортерах и всех прочих чужих людях, находившихся в доме. Сейчас у нее не было сил предстать перед ними и объяснять свое отношение ко всему происходящему. Рядом с ее локтем оказалась дверь в давно неиспользуемую комнату для занятий музыкой. Она толкнула ее и шагнула внутрь. Там никого не было.

Комната была неудобная, притом плохо освещенная, и туда заглядывали крайне редко.

Дафну пробирала дрожь. Она села и задумалась.

Они ошиблись. Ужасно ошиблись. Своими уловками они не смогли ввести в заблуждение полицию. Органы правопорядка демонстрировали свою силу. Нельзя совершать такие вещи и избежать ответственности.

Но ведь не она убила Бена. Деннис знал, что она ничего не сделала. Он действительно нашел ее там рядом с телом, но он знал, что она невиновна!

Деннис знал. Но если так оказался и нашел ее кто-то другой? Поверил бы он ей, как Деннис? Поверил бы ей, скажем, Роули? А Гертруда?

Едва она подумала о Гертруде, как дверь отворилась и та вошла в комнату.

– А, вот и ты! – Гертруда опасливо оглянулась, прежде чем закрыть дверь. Потом придвинула себе стул и села рядом с Дафной.

– Я тебя искала, милая. Я должна тебе кое-что сообщить. И верю, сейчас для этого наступил подходящий момент. Не имеет смысла бродить вокруг да около. Я, как и мой отец, всегда действую прямо. И не медлю.

Это не соответствовало действительности, ибо Гертруда не имела никакого представления о проницательности и хитрости, скрывавшихся за непоколебимой решимостью старого Роули Хэвиленда.

– Что они там делают? – спросила Дафна.

Гертруда удивленно покосилась на нее.

– Не знаю. Полная неразбериха. В доме полно каких-то людей. Коротышка – детектив всюду сует нос. Я терпеть его не могу. Тем не менее, никто не станет отрицать, что дела приняли весьма счастливый оборот.

– Счастливый...

– Ну да, для фирмы, – пояснила Гертруда, – для нас всех, для Хэвилендов. Нет никакого смысла вводить себя в заблуждение, Дафна.

Как всегда, когда речь заходила о фирме, глаза Гертруды еще сильнее засверкали и голос стал звучать торжественно. В жизни были всего три вещи, которые любила Гертруда: фирма вместе с воспоминанием об отце, она сама и ее сын Роули, которого она назвала по деду и от которого ожидала, что он однажды займет дедово место. Однако, к сожалению, тот не имел ни малейшего сходства со стариком.

Гертруда вяло улыбнулась, сама того не замечая. Затем произнесла:

– Бен Брюер мертв. Он мертв, и фирма спасена. Теперь ничто уже его не воскресит. И Роули расчищен путь.

– Роули?

– После смерти отца Роули сразу должен был стать главой фирмы. Это все знают. Он был единственно возможным вариантом.

– Мой отец... – начала было Дафна.

– Джонни? – Гертруда вытаращила глаза. – Ну нет! Джонни никакой не бизнесмен. Он может заботиться об общественном благе, и довольно ловко это делает. Но совершенно не имеет понятия о работе предприятия. И, разумеется, не сможет разобраться. В качестве лидера ему нужен настоящий деловой человек. Но такого нет, и это даже хорошо, что отец не возложил на его плечи никакой реальной ответственности. Ты же знаешь, Дафна, он весь этот год держал сторону Бена. С помощью голосов акционеров и Джонни Бену всегда удавалось переспорить нас с Амелией. Но теперь, теперь... – грудь Гертруды вздымалась все выше, – теперь все изменится. Роули возглавит фирму, получит президентский пост и соответствующее жалование. Ты унаследуешь акции Бена Брюера, о которых я узнала, разумеется, случайно. Акции Джонни...