Основой любой языческой религии является многобожие, или пантеизм. Человеку в древности было очень важно, чтобы все виды его деятельности – государственная, хозяйственная, военная, семейная – находились под покровительством высших сил. К VI веку нашей эры, когда появились первые письменные сведения о славянах, у них начала складываться более или менее устойчивая религиозная система, в которой за каждым божеством закреплялись определенные функции. Система эта была многоступенчатой, и боги[6] занимали в ней высшую ступеньку. Они наделялись наибольшей силой и властью, наиболее общими и важными функциями – одни повелевали природными явлениями, другие покровительствовали хозяйственной деятельности людей, третьи помогали в войнах, под властью четвертых были общественные отношения. От воли богов зависели жизнь и благополучие человека. Поэтому богам ставили деревянные и каменные идолы (кумиры), им поклонялись и приносили жертвы[7]. Арабский писатель Ибн-Фоцлан, встречавшийся с древнерусскими купцами в Византии, рассказывает, что они, смиренно кланяясь, приносили идолам хлеб, мясо, лук, молоко и опьяняющий напиток и просили послать им хороших покупателей. Если же товар удавалось выгодно продать, купцы говорили: «Владыка помог мне, а я должен заплатить ему». Тогда убивали быков и овец, часть мяса отдавали бедным, часть клали перед истуканами, а головы убитых животных насаживали на колья, вбитые в землю[8].

В древнерусских книгах, обличающих языческие верования, перечисляются боги и низшие мифологические существа, которым поклонялись восточные славяне. Набор этих имен почти полностью повторяется в разных источниках: Перун, Хорс, Симаргл, огонь-Сварожич, Волос, Мокошь, а также вилы (тридесят сестрениц), Род и Рожаницы[9]

В Киевской Руси первая известная нам религиозная реформа была проведена князем Владимиром в 980 г. – всего за 8 лет до принятия христианства. В «Повести временных лет» об этом сказано так: «И начал княжить Владимир в Киеве один, и поставил кумиры на холме вне двора теремного. Перуна деревянного, а голову его серебряную, а ус золотой, и Хорса Дажьбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь и приносил им жертвы, называя их богами… и приносил жертвы бесам»[10]. У современных исследователей есть все основания считать, что этот пантеон был достаточно искусственным образованием, он скорее помогал Владимиру решать политические задачи, нежели отражал развитие реальных народных верований.

По-видимому, у восточных славян к этому времени еще не оформилась четкая система богов и не выработался сколько-нибудь развитый набор сюжетов о взаимоотношениях богов между собой и с людьми – собственно то, что и составляет основу мифов. Функции богов нередко смешивались, одна и та же могла приписываться нескольким божествам. Помимо того, нам известны два центра в восточной Славии, где складывались свои пантеоны – южные земли во главе с Киевом и север земли во главе с Новгородом. И наконец, в разных местностях верили в своих богов и божков. И только о трех известных нам богах мы можем с большой долей уверенности говорить, что им поклонялись на всей территории Древней Руси.

Перун

Верховным божеством наших предков был Перун, бог грома и молнии. Именно он возглавляет список Владимировых богов, и именно его идол (единственный из всех) подробно описан Нестором-летописцем. О его главенствующей роли свидетельствуют и древние историки. Славяне, пишет, например, Прокопий Кессарийский (VI в.), «считают, что один из богов – создатель молнии – … есть единый владыка всего, и ему приносят в жертву быков и всяких жертвенных животных». Слова «единый владыка всего» означают, что культы отдельных, не связанных между собой богов к этому времени уже начали складываться в общеславянскую религиозную систему, и центром ее становился Перун.

Перун обитает на небе и повелевает небесным огнем. Оружие Перуна – камень или каменные стрелы, он мечет их с неба на землю, отчего образуется гроза. В Полесье до сих пор верят, что молния – это каменная стрела, пущенная на землю. Таким камнем считают белемнит или просто любой узкий продолговатый камень[11].

Из дней недели Перуну был посвящен четверг (у полабских славян[12] четверг так и назывался «Перунов день»), из животных – конь, а из деревьев – дуб. В частности, в одной древнерусской грамоте говорится о Перуновом дубе. Он – воинственный бог и был покровителем древнерусской княжеской дружины. Лаврентьевская летопись за 971 год свидетельствует, что русские воины, заключая договор с Византией, «по русскому закону клялись оружием своим и Перуном богом своим».

Идол Перуна в Киеве стоял на холме еще во времена князя Игоря. В летописи под 945 годом читаем: «На следующий день призвал Игорь послов и пришел на холм, где стоял Перун, положил оружие свое и щиты, и золото…» А в Новгороде идол Перуна установил дядя князя Владимира Добрыня, причем не просто над рекой, а в специальном святилище, названном Перынь, существование которого подтверждается современными археологическими раскопками. Оно представляло собой круглую площадку, в центре которой возвышался идол, а по краям горели восемь костров[13].

После принятия христианства культ Перуна, верховного языческого божества, подвергся наиболее яростному и сокрушительному искоренению. Как гласит летопись, в 988 году воспринявший крещение князь Владимир повелел привязать Перуна к конским хвостам и скинуть с горы по Боричевскому спуску «на Ручаи». Новгородцы, приняв крещение, под руководством епископа Иоакима разорили святилище Перынь, а идол божества разрубили на части, протащили по грязи и скинули в Волхов. Один новгородец, увидев, что идол волной прибило к берегу, отпихнул его шестом, приговаривая: «Ты, Перунище, досыта ел и пил, а нынче плыви прочь!»[14] Перун, как и другие языческие боги, был причислен к разряду бесов, а на месте его святилищ построили православные храмы. В Киеве на холме, где стоял идол Перуна, князь Владимир поставил церковь святого Василия (поскольку при крещении он получил христианское имя Василий), на месте новгородской Перыни был воздвигнут Перынский скит с церковью Рождества Богородицы.

Но память о Перуне народ хранил вплоть до XVII века. Вот что рассказывает иностранный путешественник Адам Олеарий, посетивший Россию в 1654 году: «Новгородцы, когда были еще язычниками, имели идола, называвшегося Перуном, т. е. богом огня, ибо русские огонь называют «перун». И на том месте, где стоял этот их идол, построен монастырь, удержавший имя идола и названный Перунским монастырем. Божество это имело вид человека с кремнем в руке, похожим на громовую стрелу (молнию) или луч. В знак поклонения этому божеству содержали неугасимый ни днем, ни ночью огонь, раскладываемый из дубового леса. И если служитель при этом огне по нерадению допускал огонь потухнуть, то наказывался смертью»[15].

С течением времени функция громовержца в народной культуре была перенесена на Илью-пророка, и он стал по существу христианским заместителем Перуна. У восточных славян и в XX веке сохранялось убеждение, что гроза происходит от того, что Илья-пророк ездит по небу на огненной колеснице (поэтому мы слышим гром) и мечет на землю громовые стрелы – молнии. Вот, к примеру, современная запись, сделанная в Архангельской области:

От Перуна Илья-пророк унаследовал и такой любопытный мифологический мотив: в народе верят, что во время грозы Илья (а в некоторых местностях считают, что Господь Бог) своими стрелами убивает нечистую силу, которая, дрожа от страха, стремится спрятаться где попало – под деревом, под лошадиным брюхом и даже у человека под одеждой. Белорусы до сих пор говорят: «ударит перун, так это Илья нечистика бьет». А вот что рассказывают в украинских Карпатах:

Так же считают и в Полесье:

А вот и народная сказка, где говорится о том, как Илья спорил с чертом:

Однако в некоторых местностях эту сказку рассказывают так, что вместо Ильи там действует сам Перун, а угрожает он не черту, а Змею. Таковы белорусские сказки «Перун и Сатана», «Перун бьет чертей», «Гром с Перуном». Белорусы считают, что летом чертей меньше, чем зимой – «их бы не столько было, если б не бил Перун. А то они за зиму наплодятся, а летом Перун поубивает».

Стремясь восстановить древние поверья о Перуне, некоторые ученые пришли к выводу, что сказочный спор Ильи (или Бога) с чертом – не что иное, как позднее переосмысление древнего славянского мифа о борьбе громовержца Перуна с каким-то могучим противником. Они полагают, что этот сюжет и был центральным мифом славянского язычества, и на его основе создавались все остальные мифологические рассказы об отношениях между богами[16]. Кто же в древнерусской языческой мифологии выступал в качестве противника громовержца?

Волос (Велес)

Нестор-летописец, перечисляя в «Повести временных лет» богов из пантеона князя Владимира, не упомянул это очень важное имя. А между тем Волосу, несомненно, поклонялись на всей восточнославянской территории. В Киеве идол Волоса стоял не на возвышенности, а внизу, на Подоле, на берегу реки, и уже этим он был противопоставлен остальным богам, и в первую очередь Перуну. А при уже упомянутом нами заключении мирного договора с Византией княжеская дружина (то есть воины, относившиеся к привилегированному сословию) клялась оружием и Перуном, а «Русь вся» (иначе говоря, народ) – Волосом. В отличие от Перуна, который царил в верхней части мирового пространства, на небе, Волос властвовал в нижней части и в подземном мире[17].

В северорусских землях этот бог почитался под именем Велеса. «Житие св. Авраамия Ростовского» рассказывает о том, что в Новгороде каменному идолу Велеса особенно поклонялись жители так называемого Чудского конца. По преданию, капище Волоса существовало также недалеко от г. Владимира на реке Колочке, где впоследствии был основан Волосов Николаевский монастырь. А в Киеве князь Владимир «Волоса идола, его же именовали яко скотьего бога, повелел в Почаину реку ввергнуть».

Древнерусские источники постоянно называют Волоса «скотьим богом». Значит, этот бог покровительствовал хозяйству, и прежде всего скотоводству. В Древней Руси скот, как и хлеб, был самой жизнью, олицетворением производящих сил, плодородия, богатства, а также важным объектом торговли. О состоятельности человека судили по количеству скота, которым он владел. И получается, что Волос был не только богом скотоводов, но и богом торговли и богатства. В культе Волоса важную роль играют шерсть, волос – все это символы достатка, благосостояния, плодовитости (вспомним русский свадебный обычай сажать молодых на тулуп, вывернутый шерстью наружу, а также устраивать брачную постель на шкурах животных, чтобы супруги жили богато и имели много детей). В русских деревнях «Волосовой бородкой» называли последний пучок несжатых колосьев, которые специально оставляли в поле в дар божеству плодородия. Кроме того, этот бог, видимо, покровительствовал певцам и сказителям, ведь в «Слове о полку Игореве» легендарный вещий певец Боян назван его внуком.

Культ Волоса/Велеса в христианскую эпоху также получил продолжение в народных верованиях о св. Власии, «унаследовавшем» от языческого божества и функцию покровителя скота, и связь с плодородными силами земли и животного мира. В день св. Власия, который у русских назывался «коровьим» или «воловьим» праздником, к святому обращались с просьбами об умножении скота: «Св. Власий, дай счастья на гладких телушек, на толстых бычков…» В разных частях России еще в начале нашего века, если случался падеж скота, икону св. Власия обносили вокруг села. В восточной Белоруссии также долго сохранялся крестьянский праздник «Волоссе», «Волосье», «Волосий» – его справляли, чтобы исправно велся скот и был хороший урожай льна. Праздник приходился на один из дней Масленицы. Тягловый скот в этот день освобождали от работы, а крестьяне объезжали молодого бычка или жеребца. К празднику готовили много жирной мясной пищи (хотя на масленой неделе мясо есть не положено), угощали родственников и соседей. Еще в этот день «пекли блины и оладки, чтобы волы были гладки», а вареники полагалось обильно поливать маслом, чтобы новорожденные телята хорошо сосали мать.

Можно предположить, что Волоса в некоторых местах России, например в Заволжье, представляли в облике медведя – ведь медведь также считается хозяином зверей и символизирует богатство и изобилие. Амулеты в виде медвежьей головы, лап, а также медвежью шерсть было принято вешать в хлеву, чтобы скот приносил больше приплода и чтобы уберечь его от злых сил. А на одной весьма любопытной иконе рядом со св. Власием изображено загадочное существо с медвежьей головой…

Существует немало доказательств и того, что Волос мог представляться в образе змеи. В одной из древнерусских летописей, например, есть миниатюра, где изображена сцена принесения клятвы дружиной князя Олега. Воины клянутся Перуном и Волосом, скотьим богом, но Перун изображен в виде человекообразного идола, а Волос – в виде змеи, лежащей у ног княжеских дружинников. В русском языке волосатиком называется как змееподобный червь, якобы вызывающий болезнь волосень, так и нечистая сила, а попросту – черт («волосатик бы тебя взял» – достаточно распространенное ругательство).

Вероятно, именно Волос был могучим противником Перуна в древних языческих поверьях. На этом сходятся мнения тех исследователей, кто занимается реконструкцией «основного» мифа, а причину распри богов они обычно видят в соперничестве за благосклонность единственного известного нам женского божества Мокоши, которую считают супругой громовержца Перуна. Впрочем, подобная гипотеза почти целиком построена на сравнении славянских богов с персонажами балтийской мифологии и практически не имеет прямых подтверждений в собственно славянских верованиях

Мокошь

Мокошь – третье языческое божество, чей культ уходит корнями еще в праславянскую эпоху, единственный женский образ в древнерусской мифологии. Она – повелительница темноты, нижней части мироздания, а ее имя наводит на мысль о мокроте, влаге, воде. Мокошь покровительствовала всем женским занятиям, в особенности прядению. И почитали её преимущественно женщины. Из дней недели Мокоши была посвящена пятница. И в этот день в деревнях не пряли и не стирали – из почтения к богине. Во многих местностях такой запрет сохранялся вплоть до начала XX века.

Мокошь – единственное божество пантеона князя Владимира, чей культ реально существовал в русской народной культуре еще в течение веков после принятия христианства. Ее образ, пусть и в измененном виде, сохраняется в современной северорусской мифологии.

В старину на Руси Мокоши поклонялись на тайных женских собраниях, которые вели посвященные жрицы. Об этом рассказывает рукопись XIV века: «…Мокоши не явно (т. е. тайно. – Авт.) молятся, да … призывая идоломолиц баб, то же творят не токмо худые люди, но и богатых мужей жены». О почитании Мокоши свидетельствуют вопросы, которые священник задавал на исповеди каждой женщине еще в XVI веке: не творила ли она «с бабами богомерзкие блуды … не молилась ли вилам и Мокоши?» или: «Не ходила ли к Мокоши?» Мокошь, изначально, по-видимому, являвшаяся божеством плодородия, представлялась христианским священникам воплощением всего темного, телесного, низменного. В древнерусских рукописях почитание богини приравнивается к блудодейству: «И Мокошь чтут и ручной блуд, весьма почитают». Представление о Мокоши как о воплощении необузданной сексуальности сохранилось в русском языке. В подмосковных говорах словом мокосья называют гулящую женщину[18].

С утверждением христианского мировоззрения Мокошь, как и другие языческие боги стала восприниматься как демоническое существо. На русском Севере такую демоницу называли Мокоша (Мокуша) и представляли в виде женщины с большой головой и длинными руками, которая приходит в дом и прядет пряжу, если хозяйка оставила ее без молитвы. Ни в коем случае нельзя было оставлять на ночь в избе недопряденную кудель – «а то Мокоша спрядет». А если пряхи дремлют, а веретено вертится, значит, «за них Мокоша прядет». Особенно Мокошу боялись во время Великого поста.

При стрижке овец клочок шерсти клали в жертву Мокоше, а если овцы начинали линять в неурочное время, считалось, что это «Мокоша стрижет овец».

Слово мокоша в ярославских говорах обозначает привидение, а словами мокош, мокуш в некоторых современных говорах называют нечистую силу.

После утверждения христианства многие функции языческой Мокоши приняла на себя св. Параскева. Об этом свидетельствует любопытный случай, произошедший в Пскове в 1540 году. В город привезли новое изображение Параскевы Пятницы, но не икону, а деревянную резную скульптуру. Увидев ее, народ пришел в «великое смятение», поскольку счел это за призыв к «болванному поклонению» (т. е. поклонению языческому идолу). Митрополит вынужден был успокоить людей специальным разъяснением[19]. Поскольку все запреты на женские работы, прежде связанные с Мокошью, а потом «доставшиеся в наследство» св. Параскеве, приходились на пятницу, то эту святую в народе так и стали называть Параскевой Пятницей, а ее образ приобрел отчетливые черты языческого божества. В деревнях часто рассказывают былички о том, как Пятница наказывает женщин, нарушающих в этот день запреты на какую-либо работу, чаще всего запрет белить печь, расчесывать волосы, а особенно – прясть. Приходя к нарушительнице, Пятница в наказание колет ее веретенами или заставляет за одну ночь напрясть немыслимое количество пряжи:

Связь языческой Мокоши с водой, влагой также была перенесена на Параскеву Пятницу и нашла отражение в некоторых поздних обрядах, например, в обычае бросать в колодец пряжу в качестве жертвы Пятнице.

И, конечно, напоминанием о древних жертвах богине является обычай кормления Пятницы, существовавший на Украине еще в конце XIX века. В ночь с четверга на пятницу хозяйки застилали стол чистой скатертью, клали на него хлеб-соль, ставили немного каши в горшке, покрытом миской, клали ложку и ждали, что Пятница придет ночью ужинать. Накануне дня св. Параскевы (28 октября по ст. ст.) эта пища заменялась более праздничной – разведенным медом.

Хорс Дажьбог, Симаргл, Стрибог и Сварог

Среди кумиров, поставленных Владимиром «близ двора теремного», был идол бога, который в летописи назван двойным именем Хорс Дажьбог. Что это за бог и почему его так называли? Одно из имен – Дажьбог – явно славянское. Смысл его достаточно ясен: Дажьбог – это бог, который дает благо, наделяет богатством. Это божество солнца, ибо именно солнце дает жизнь всему на земле, от него зависит урожай, а следовательно, благополучие. Ипатьевская летопись за 1144 год подтверждает догадку – упоминает о боге «именем Солнце, его же нарицают Дажьбог. Солнце же царь … еже есть Даждьбог». Имя Дажьбога сохранилось и в нескольких поздних песнях. В одной из них, записанной на Украине, соловушку спрашивают, почему он так рано прилетел из теплых стран. Соловушка отвечает, что не сам он прилетел, а его выпустил из своей правой руки сам Дажьбог и послал замыкать зиму и отмыкать лето. В другой украинской песне жених, отправляющийся на восходе солнца на свадьбу, встречает Дажьбога у трех дорог и просит его покровительства.

Есть основания предполагать, что жители Древней Руси считали Дажьбога своим божественным покровителем и родоначальником. В «Слове о полку Игореве» русские дважды названы внуками Дажьбога, в частности, когда речь идет о поражении войска князя Игоря («встала обида в силах Дажьбожа внука»). И возможно, именно к Дажьбогу обращается Ярославна в «Слове о полку Игореве», называя его «светлое и тресветлое солнце».

Откуда же у славянского Дажьбога появилось второе имя – Хорс? Древнерусские книжники не понимали его значения, о чем свидетельствуют многочисленные искажения в письменных источниках: Хорса называют то Гурсом, то Гурком, то Гусом (при том, что имена «своих» богов – Перуна, Волоса, Мокоши, Дажьбога даже в поздних памятниках письменности, как правило, не искажаются). А в новгородских и вообще в северорусских землях никаких свидетельств о Хорсе нет. Чуждость Хорса специально подчеркивалась в древнерусских текстах, например, в «Беседе трех святителей» он назван «жидовином».

Однако известно, что божество с именем Хорс почиталось в Иране, и имя это означало «сияющее солнце». А в Киеве, помимо славянского населения, жило еще несколько влиятельных этнических групп, в том числе и иранцы – вооруженные воины из Хорезма, где почитание Солнца было главным государственным культом[20]. Выходит, что появление Хорса в пантеоне князя Владимира (при наличии у славян собственного бога солнца Дажьбога) было продиктовано чисто политическими причинами.

Впрочем, у историков есть основания считать, что жители южных земель Древней Руси, примыкавших к приазовским степям, достаточно оживленно торговали, а иногда и воевали с иранцами и могли воспринять некоторые религиозные воззрения последних, в том числе и представления о Хорсе, которые затем принесли в Киев. Недаром в «Слове о полку Игореве» говорится, что князь-оборотень Всеслав, который по ночам оборачивался волком и успевал в этом облике добежать до Тьмутаракани (города, который находился как раз в Приазовье), великому Хорсу «путь прерыскаше», то есть пересекал.

Идол, поднятый в середине XIX века со дна реки Збруч, позволяет нам представить себе, как выглядели изображения богов, которым поклонялись наши предки

Идол Перуна на миниатюре Радзивилловской летописи

Так могли выглядеть маски Велесова дня

Святая Параскева или, по-другому, Параскева Пятница переняла многие черты языческой Мокоши

Вологодская икона XVI века

Резная отделка старинной прялки изображает женское божество, которое принято называть «мокушкой»

«Мокошь» и всадники Вышивка на полотенце

Загадочный Симаргл из пантеона князя Владимира – это, скорее всего, иранский Симург, которого изображали в виде грифа

Ритуал добывание священного живого огня. Реконструкция

Некоторые ученые предполагают, что вышитые кругами полотенца и передники – не что иное как народные календари

Вышитый календарь с обозначением православных и языческих праздников

Но если Хорс, при всей странности его имени для славянского языка и уха, все-таки олицетворял собой всем понятный и важный культ Солнца и имел славянского «двойника» Дажьбога, то еще одно божество – Симаргл, введенное Владимиром в пантеон, вовсе не имело никаких корней в славянской культуре. О том, кто такой Симаргл, нет ни слова в русских источниках, и его имя также подвергается искажениям (в разных рукописях оно пишется то Симарьгл, то Семарьгл, то Сеймарекл) и даже разделяется на две части, в результате чего Симаргл превращается в Сима и Регла («и веруют в Перуна, и в Хорса и в Сима и в Регла и в Мокошь»). Но, кажется, это божество – тоже иранского происхождения. Одним из наиболее популярных иранских мифологических персонажей была сказочная птица Симург, которую изображали или в виде грифа, или в образе полусобаки-полуптицы и которая в XVI–XVIII веках была даже государственной эмблемой Ирана. И вероятно, загадочного Симаргла также следует считать «знаком внимания» князя Владимира по отношению к иранским воинам, что еще раз доказывает: киевский пантеон имеет мало общего с реальными религиозными верованиями наших предков[21].

В списке богов киевского пантеона сразу после Дажьбога упоминается еще один бог со схожей структурой имени – Стрибог. Это имя встречается и в «Слове о полку Игореве», где внуками Стрибога названы ветры, что натолкнуло некоторых ученых на мысль считать Стрибога божеством ветра. Существует и другая версия, по которой Стрибог толкуется как «отец-бог», а первая половина имени божества считается родственной древнему индоевропейскому слову со значением «отец»[22]. Однако в последнее время признание получила теория, согласно которой первая часть слова Стри-бог родственна глаголу «простирать», (с повелительной формой «про-стри»), «распространять», и, значит, имя Стрибог означает «распределитель, распространитель всеобщего блага». Если эта теория верна, тогда Стрибог и Дажьбог – божества, наделяющие людей божественным благом и распределяющие его на Земле.

Некоторые славянские божества, упоминания о которых мы находим в древнерусских памятниках, не попали в пантеон князя Владимира. В их числе оказался Сварог (Сварожич) – бог или дух огня. В поучениях, направленных против приверженцев язычества, говорится, что они «куры режут и огню молятся, зовя его сварожичем», или просто «огню сварожицу молятся». Если Сварог был богом огня вообще, а Дажьбог лишь его разновидности – Солнца, то не удивительно, что в Ипатьевской летописи Дажьбог именуется сыном Сварога: «Солнце же царь, сын Сварогов»[23].

Древнее божество огня не оставило в народной культуре никаких следов, но почитание огня как чистой, святой стихии прекрасно сохранилось до наших дней. Записанные в XIX–XX веках народные представления об огне дают основание думать, что и Сварог в Древней Руси воспринимался как олицетворение стихии, а не оформившееся божество, и почитание огня у славян было скорее почитанием одной из сил природы – как воды, земли, деревьев, – чем поклонением одному из высших богов. В русских заговорах и других фольклорных текстах его называют «Царь-огонь». Вот заклинание, которое произносили над горячими углями: «Батюшко ты, царь-огонь, всем ты царям царь, всем ты огням огонь…» Разжигая огонь в печи, приговаривали: «Царь-огонь, достанься, не табак курить – кашу варить…» Утром, затапливая печь и приступая к стряпне, хозяйка должна была перекрестить устье печи и произнести особый заговор: «Встань, царь-огонь! Царю-огню не иметь воли в моем доме, а иметь волю в одной вольной печи…»

Отношение к огню как к живому существу, которое требует к себе бережного и уважительного отношения, не терпит нечистоты и небрежения, а обидевшись, жестоко мстит, проявляется в поздних верованиях и ритуалах, связанных с огнем. У восточных славян имеется целый свод предписаний, как обращаться с огнем, чтобы не разгневать его и не запятнать его чистоту. Огонь не терпел осквернения, до него старались не дотрагиваться ножом или топором, чтобы «не поранить», в него запрещалось плевать, мочиться и кидать различные нечистоты, а также отправлять нужду поблизости. Нельзя было и заметать в печи той метлой, которой метут полы. Разжигание огня сопровождали молитвой, в этот момент прекращались ссоры и ругань. Нельзя гасить огонь, затаптывая его ногами. Его следует задуть или прижать рукой. В лесу и в поле часто оставляли непогашенные костры, давая огню возможность потухнуть самому по себе, и делали вовсе не по небрежности, а из опасения прогневать священную стихию. До сих пор в деревнях можно услышать, что «огонь хочет пить», и это не что иное, как напоминание о древних жертвоприношениях огню. Поэтому требуется, чтобы в негорящей печи всегда были сосуд с водой и полено дров – «питье» и «еда» для огня. В противном случае огню станет в печи слишком жарко и хозяйку, не уважившую его, он может наказать пожаром или болезнью, которая в народе называется «летучий огонь», или «вогник» (красная сыпь на лице). Западные украинцы еще в XIX веке справляли праздник огня, во время которого не работали и не разжигали огней. И повсеместно распространена легенда о том, как огонь наказал нерадивых хозяев:

Огню приписывались очистительные и целебные свойства. На Руси было принято на все праздники, связанные с зимним и летним солнцеворотами, с днями весеннего и осеннего солнцестояния, разжигать на улице ритуальные костры. Через огонь прыгала молодежь на Ивана Купалу, а также молодые супруги на второй день свадьбы, чтобы обеспечить себе богатство и потомство. Огонь в домашнем очаге был символом счастья и богатства (недаром горящие угли у русских называют богатье, богач). В давние времена, когда в деревнях не было ни спичек, ни огнива, а огонь поддерживали, оставляя в печи тлеющие угли, которые утром приходилось раздувать, крестьяне неохотно давали взаймы угли или горящую головню, считая, что с ними может уйти из дома удача и достаток. Особенно опасным считалось давать кому-либо огонь в начале пахоты, сева, сбора урожая, в дни рождения детей и появления приплода скота.

В народе различали четыре вида огня. Самый чистый и благотворный – так называемый живой или новый огонь – это огонь, добытый трением двух кусков дерева. Такой огонь обязательно добывали во время эпидемий и мора скота, чтобы отвратить беду. Для этого в селе гасили все без исключения печи, костры и даже лучины, так как старый огонь считался оскверненным. Затем мужчины приступали к добыванию огня первобытным способом – с помощью трения одного сухого бревна о другое. Запрещалось присутствовать и участвовать в этом обряде «нечистым» мужчинам, то есть тем, кто не вымылся после супружеского общения с женой, а иногда также и всем женщинам. От полученного таким образом маленького пламени разводили костер, через который прогоняли все сельское стадо и перешагивали все жители села, чтобы предохранить себя и скот от заразы. От этого же пламени зажигали печи и лучины во всем селе, а также приносили огонь в церковь, потому что считали, что он угоден Богу.

Вторым по степени священности и благотворности, хотя и значительно более слабым, чем живой, – считался огонь, высеченный из огнива. Белорусы добывали огонь с помощью огнива в особо торжественных случаях, например, для приготовления свадебной пищи, даже если в доме были спички или уже горел ранее разведенный огонь. Третьим и самым обыкновенным считался огонь, зажженный спичками, – колдуны и злые люди не могут с его помощью причинять вред, поэтому отдать чужому человеку спички не считалось опасным, в отличие от огня, полученного другими способами.

Наконец, особое место занимал огонь, возникший от удара молнии. Это страшный небесный огонь, которым Бог (или св. Илья) поражает нечистую силу. Считалось, что гасить такой огонь водой невозможно – пламя разгорается еще сильнее. Поэтому пожары, случившиеся от удара молнии, гасили молоком от черной коровы, квасом или яйцами, которые бросали в пламя. Огня, возникшего от удара молнии, боялись и старались не вносить его в дом.

Как видим, древнерусские памятники лишь отчасти отражают реально существовавшие культы языческих божеств. Некоторые из них, попавшие в списки «официально значимых» богов, даже не являлись собственно славянскими и вряд ли были знакомы простым людям. Другие, как, например, божество огня, стоявшие гораздо ближе к каждодневным потребностям людей, видимо, не успели «дорасти» до уровня высших богов и не попали в создававшийся князем Владимиром государственный пантеон.

Большинство упомянутых здесь имен высших богов, вероятно, уже к XVI–XVII векам было предано забвению, а их функции перешли к разным христианским святым (а иногда и к самому Богу). Но с уходом из памяти языческих божеств у восточных славян стал формироваться народный культ святых, сильно отличавшийся от канонического православного. В этом культе почти никакого внимания не уделяется подвигам, которые совершил святой, или мучениям, которые он претерпел во имя веры, зато особо почитается способность того или иного святого оказывать покровительство в определенной сфере жизни. Например, считается, что святой Василий Кессарийский покровительствует разведению свиней, а святые Флор и Лавр – коневодству. Святитель Николай якобы оберегает людей в дороге, поэтому его образ принято брать с собой в путешествие. Такое отношение сближает народный культ святых с языческим поклонением различным божествам, каждое из которых имело свои определенные «обязанности».

Помимо высших богов, у восточных славян существовали божества рангом пониже – они властвовали над плодовитостью людей и скота, урожаем на полях, плодородием почвы. От их благосклонности древнерусский крестьянин зависел гораздо больше, чем от покровительства далеких и не слишком понятных высших богов. Все эти божества были тесно связаны с ежегодными природными изменениями, с кругом хозяйственной деятельности.

Ярило

Хотя в древнерусских письменных источниках не сохранилось свидетельств о Яриле, это божество оставило значительный след в поздних народных верованиях, и на основании сохранившихся у восточных славян календарных обрядов в его честь мы можем достаточно надежно восстановить его образ[24]. Эту задачу облегчает и то, что в современных восточнославянских языках сохранилось немало слов, однокоренных имени бога. Древний корень яр-, к которому восходит имя Ярилы, означал весну, а также состояние любви и готовности произвести потомство. Глагол ярить(ся) в русском языке имеет значения «горячиться, кипятиться, а также разжигать любовное желание», в украинском – «багроветь, сердиться, пылать». Слово ярость в некоторых русских диалектах означает «похоть, возбужденное состояние в период течки у животных», а в украинских – «страстность, пыл, любовную готовность»[25].

Крестьяне справляли празднества в честь Ярилы вплоть до начала XX века, и назывались такие празднества «Ярилиными игрищами», «Ярилиными гуляньями» или просто «ярилками». «Ярилины гулянья» обычно происходили с апреля по июнь (до Петровского поста), и, как правило, их приурочивали к какому-либо церковному празднику, хотя характер празднества был очень далек от православных правил поведения. Одно из самых старых описаний Ярилиных игрищ оставил преосвященный Тихон Задонский. В мае 1765 года он наблюдал в Воронеже, как на традиционное место празднования Ярилы «множество мужей и жен старых и малых детей … собралось. Между сим множеством народа я увидел иных почти бесчувственно пьяных, между иными ссоры, между иными драки, приметил плясания жен пьяных со скверными песнями». Собравшиеся выбирали парня, который должен был изображать Ярилу, наряжали его в обвешанную бубенчиками и колокольчиками одежду, голову убирали цветами, а в руки давали колотушку. Он возглавлял шествие, а остальные шли следом, изо всех сил колотя в барабаны или печные заслонки.

Эти игрища и в конце XIX века носили самый разгульный характер: все собравшиеся пили безо всякой меры, пели нескромные песни, плясали, разбивались на парочки. Недалеко от Рязани ярилки праздновали ночью. Неженатая молодежь – семейных на гулянье не допускали – собиралась на холме, который назывался Ярилина плешь, и разжигали костер. Этнограф, описавший этот обычай по рассказам местных жителей, спросил у одного из участников игрищ, кто же такой Ярила, и получил ответ: «Он, Ярила, любовь очень одобрял». А название «Ярилина плешь» восходит к очень древним по происхождению, однако существовавшим еще в начале XX века обрядам «погребения Ярилы», совершавшимся поздней весной или в начале лета. Во время таких обрядов, сопровождавшихся веселыми гуляньями и пьянством, из деревянного обрубка, веток и тряпок делали куклу, изображавшую мужчину с его естественными половыми принадлежностями. Куклу клали в гробик, и пьяные бабы закапывали его с разными причетами. В окрестностях Владимира, например, этот праздник назывался «Ярилову плешь погребать». Если знать, что во многих русских говорах словом плешь называют детородные органы, то становится понятным и название холма, на котором праздновали ярилки, и смысл обрядового погребения Ярилы – побудить землю стать более плодородной.

В Белоруссии в конце прошлого века Ярилины гулянья праздновали в конце апреля. Крестьяне выбирали красивую девушку, наряжали ее в белые одежды, на голову ей надевали венок и сажали на белого коня. Хоровод девушек, также с венками на головах, сопровождал коня к полю, распевая песню:

После принятия христианства некоторые черты Ярилы воспринял св. Юрий (Георгий). Во-первых, этому способствовало созвучие и смысловое сходство имен Ярилы и Юрия: слова с корнем юр- имеют значения, сходные со словами, образованными от корня яр. В народном культе св. Юрия также можно усмотреть черты Ярилиных игрищ. Например, в Полесье весной, на Юрьев день принято было кувыркаться и попарно – парень с девушкой – кататься с боку на бок по полю. Местные жители так объясняли смысл праздника: «Катались на Юрия по житу. Раненько, до восхода солнца. С хлопцем покатаешься – чтоб хлопец любил. Чтобы любились, чтобы «прикочнулся» ко мне, чтобы взял меня замуж».

Во-вторых, народный культ приписывал св. Юрию покровительство урожайности нив и плодовитости скота. В церковном календаре св. Юрию было посвящено два праздника – весенний и осенний (23 апреля и 26 ноября по ст. ст.), и приходились эти даты как раз на начало и конец теплого времени года, а следовательно, и сельскохозяйственных работ. Пастбищный сезон продолжался от «весеннего Юрия», когда скот первый раз по весне выгоняли на пастбище, до «осеннего», когда скот на зиму загоняли в хлев. «Весенний Юрий» начинал лето. В народе считали, что у св. Юрия хранятся ключи, которыми он отмыкает весну и землю, скованную зимними холодами. В белорусской песне Юрия просят: «Подай, Юрью, звонки ключи, отомкнуть красну весну, теплое лето».

Очень напоминает ярилки и обряд, совершавшийся в день «весеннего» Юрия в некоторых местах России. В этот день в селе выбирали красивого парня, украшали его зелеными ветками и травами, а на голову клали большой круглый пирог. Он шел с этим пирогом в поле, а хоровод девушек сопровождал его с такой песней:

Трижды обойдя вокруг засеянных полей, участники обряда разводили костер, а принесенный пирог делили на всех и съедали. Все эти действия должны были способствовать хорошему урожаю.

Представление о власти Юрия над плодородием земли отразилось и в обычаях засевать в этот день огород. Сеять, по обычаю, должна женщина, притом раздевшись донага, так как ее женская плодородная сила соединяется с плодородием Юрия.

А вот как рассказывают о праздновании «весеннего» Юрия в Полесье:

На «весеннего» Юрия крестьяне обязательно ходили в поле смотреть жито. Хозяин клал в жито каравай хлеба, отходил на несколько шагов и замечал, «спрятался» ли хлеб во всходах.

Купала (Купало)

Если по обрядам и сохранившимся описаниям мы можем восстановить первоначальный образ Ярилы, то имя Купала осталось только в названии народного праздника Ивана Купалы, отмечаемого в ночь на Рождество Иоанна Крестителя (7 июля ст. ст.). Сведения о том, что Купала – действительно имя божества[26], а не просто название праздника, содержатся лишь в поздних средневековых источниках, в частности, в Густынской летописи XVII века: «Сему Купалу память совершают в навечерие Рождества Иоанна Предтечи … с вечера собирается простая чадь (простые люди. – Авт.) обоего полу и сплетает себе венцы из съедобных трав или корений и, препоясавшись растениями, разжигают огонь, где поставляют зеленую ветвь, и, взявшись за руки, около обращаются окрест оного огня, распевая свои песни, через огнь перескакивают, самых себя тому же бесу Купалу в жертву приносят. И когда нощь мимо ходит (проходит. – Авт.), тогда отходят к реке с великим кричанием … умываются водой». Подобные языческие обычаи, естественно, строго порицались церковью, поэтому в том же XVII веке среди вопросов, которые священник был обязан задать верующему на исповеди, был и такой: «К Рождеству праздника Иоанна Предтечи бесчиния какова и плясания не творил ли? В лес по траву и по корение не ходил ли?»

Имя Купала имеет очень древнее происхождение, оно восходит к индоевропейскому глаголу, имевшему значение «кипеть, вскипать, страстно желать» и родственно, например, имени римского бога любви Купидона. В русском языке этот корень сохранился в слове кипеть («волноваться, бурлить, пениться»), в болгарском – в слове кипя («бродить (о вине), подниматься (о хлебе)»). Таким образом, значение имени божества говорит о его связи с плодородными и производительными силами природы и с горячим солнцем, источником жизни. Об этом же свидетельствует и время, на которое приходится праздник Купалы – дни летнего солнцестояния, когда цветение природы достигает своего пика. С течением времени древнее значение имени божества забылось и слово стали возводить к современному «купаться». А когда на старый языческий обряд наслоился христианский праздник Рождества Иоанна Крестителя (не забудем, что крещение совершается троекратным погружением в воду), имя божества было окончательно переосмыслено и перенесено на Иоанна Крестителя. Христианский святой получил прозвище языческого божества, а смысл праздника в народе стали понимать как массовое ритуальное купание, после которого разрешалось купаться в реках и открытых водоемах. Так обряд празднования Ивана Купалы объединил в себе поклонение двум противоположным стихиям – солнечному огню и воде.

Купальские обряды справляли у восточных славян (в частности, в Полесье) вплоть до 70-х годов нашего века, причем тщательно соблюдали все основные древние элементы: возжигали огонь; купались в реке или обливали друг друга водой, топили в воде чучело; тщательно исполняли все охранительные ритуалы, направленные против нечистой силы; совершали магические действия с цветами и травами, которые, как считается, в эту ночь приобретают чудесные свойства. Молодежи в этот день дозволялось нарушать установленные нормы поведения.

Главное обрядовое действо ночи на Ивана Купалу – разжигание костров и прыжки через них. Оно преследовало сразу две цели. Во-первых, в народе считали, что чем выше будут прыгать участники праздника, тем выше уродятся хлеб и лён, а во-вторых, это помогало отогнать нечистую силу, которая особенно опасна в эту ночь. В Полесье и поныне ритуальные купальские костры разжигают древним способом – трением одного куска дерева о другой добывают «живой» огонь. Костры обычно разжигают на берегу реки или озера, а в их центре устанавливают высокие шесты, к которым прикрепляли старые колеса или пучки соломы. Горящее колесо – это, конечно, символ солнца. Их, а также горящие бочки и другие круглые предметы скатывали с холмов и пригорков. Все эти ритуальные действия должны были побудить солнце светить ярче, дать больше тепла для отличного урожая. Рядом с кострами часто устанавливали ритуальное деревце и называли его купало.

Итак, праздник Ивана Купалы содержит остатки поклонения солнцу. С ним также был связан обычай наблюдать на рассвете после купальской ночи, как солнце «играет», «купается», «красуется», «радуется», т. е. как бы пляшет, гуляет по небу, переливается разными цветами. На Орловщине, например, перед восходом солнца сажали парня и женщину верхом на два колеса, и они должны были изображать жениха и невесту. Затем разыгрывался полный свадебный обряд – от сватовства до венчания. Когда же солнце всходило, бабы скидывали сарафаны, распускали волосы и в одних сорочках бегали по деревне, преследуемые парнями. У тех, кто не снял одежду, разрывали вороты рубах или сдергивали пояса. Девушки в это время свистели, плясали и пели[28].

Другая важная часть обряда праздника Купалы была связана с водой. В эту ночь девушки и парни «играли в воду»: обливали друг друга, и при этом считалось, какую девушку парню удастся облить водой, та и выйдет за него замуж. Принято также было делать куклу, которую в некоторых местах называли Купалой, а в некоторых – Костромой. Эту куклу с пением и плясками несли к реке и топили. В этот день на Украине пели:

Для того чтобы уничтожить нечистую силу, которая получает большую свободу в эту ночь, на купальском костре сжигали чучело ведьмы, изготовленное из тряпок и соломы, или символы ведьмы, например, конский череп или кости животных. Кое-где такое чучело называли Бабой-ягой.

Чтобы нечистая сила не проникла в дом, в дверные и оконные косяки, под порог и под крышу втыкали жгучие и колючие растения – крапиву, ветки шиповника и ежевики.

На Ивана Купалу обязательно собирали цветы и травы, веря, что в эту ночь они обладают особыми лечебными и чудодейственными свойствами. Растения собирали до восхода солнца, причем обязательно нечетное количество, свивали из них венки, которые затем хранили в доме и использовали для лечения болезней. Наиболее раннее описание сбора трав днем перед Рождеством Иоанна Крестителя читаем в послании игумена одного из псковских монастырей князю Дмитрию Владимировичу Ростовскому за 1505 г. В нем говорится, что женщины – «жены-чаровницы» в эту ночь в полях, лугах и дубравах собирают травы и корни, произнося заговоры – «с приговоры сотонинскими» «на пагубу человекам и скотам». В эту ночь магические свойства приобретал, например, подорожник, который следовало сорвать зубами. Девушки клали листочки подорожника под подушку и загадывали о женихе, веря, что суженый непременно приснится.

Повсеместно существовало поверье о том, что в купальскую ночь – единственную ночь в году – цветет папоротник и что сорвавший этот цветок получает способность понимать язык животных или отыскивать клады. Желающий сорвать цветок папоротника должен пойти в лес незадолго до полуночи, очертить вокруг себя руками круг, спасающий от нечистой силы, сесть внутри этого круга и не трогаться с места, как бы ни пугала и как бы ни выманивала его нечисть. Сорвав распустившийся в полночь цветок, смельчак должен не оглядываясь уйти из леса, иначе нечистая сила не только отнимет цветок, но и разорвет его самого. Впрочем, верили и в то, что человек может заполучить цветок папоротника, сам не зная этого.

В другой быличке черт хитростью выманивает у мальчика его башмак, в который попал цветок папоротника:

В купальскую ночь допускались всякие вольности в поведении, в частности в отношениях между мужчинами и женщинами. Вот что писал уже упомянутый нами псковский игумен: «Когда приходит великий праздник день Рождества Иоанна Предтечи, и тогда во святую ту нощь мало не весь град взмятется и взбесится … стучат бубны и глас сопелей и гудят струны, женам же и девам плескание и плясание … всескверные песни, бесовские угодия свершаются, и хребтам их вихляние, и ногам их скакание и топтание, тут есть мужам и отрокам великое прельщение и падение, то есть на женское и девическое шатание блудное воззрение, такоже и женам замужним беззаконное осквернение и девам растление».

Даже в XX веке купальские бесчинства не были редкостью. Парни гуляли всю ночь по селу, забрасывали куда ни попадя возы и лодки, затягивали на крыши домов жерди и бревна, затыкали печные трубы бочками или ветошью, загромождали улицу разным старьем, выводили коров из хлева и привязывали их к дверям дома. Чаще всего молодые люди «бесчинствовали» таким образом во дворах нравившихся им девушек, и такое поведение считалось своеобразной формой ухаживания.

В Древней Руси верили не только в высших и низших богов – наши предки наделяли сверхъестественными свойствами всю природу: землю, воду, воздух, растения, камни, огонь. Языческая вера, заставлявшая человека относиться ко всему в природе как к живым существам, породила особые представления о душе – отдельной от физической оболочки невидимой сущности, которая обеспечивает жизнь и которой обладает не только человек, но и все элементы природы.

Земле, камням, деревьям, огню, водным источникам поклонялись еще в XV–XVI веках. Об этом свидетельствуют гневные обличения служителей церкви: «А другие к колодцам приходят и в воду мечут, Велеару жертву принося. А другие огню и камням, и рекам, и источникам, и берегиням, и в дрова. Не только прежде, в язычестве, но многие и ныне это творят». В грамоте митрополита Макария (1534 г.) говорилось: «Многие христиане молятся по скверным своим мольбищам деревьям и камням» и предписывалось «в селах и в лесах те скверные мольбища, каменья и деревья везде разорять и истреблять и огнем жечь».

Культ Матери-Земли

Землю славяне почитали не только в языческие времена, но и много веков спустя. Плодородие Земли, ее способность рожать хлеб и кормить людей делали ее в глазах человека всеобщей матерью[29]. В поговорках и благих пожеланиях землю называют святой и считают ее символом богатства: «Будь богат, как земля святая!» Она же – воплощение здоровья и чистоты. На Украине, например, до сих пор головную боль лечат землей, прикладывая ее к больному месту с приговором: «Как здорова земля, так бы и моя голова была здорова!» Старообрядцы перед едой, за неимением воды, моют руки землей, приписывая ей не меньшую очищающую силу.

Почтительное отношение к Матери-Земле породило множество строгих запретов и предписаний, нарушение которых хотя бы одним членом земледельческой общины грозило возмущением оскорбленной стихии и наказанием всей общины неурожаем, голодом, смертью. Все эти строгости обусловлены представлением о том, что Земля, как и женщина, в определенные периоды оплодотворяется, беременеет и разрешается от бремени урожаем. Например, до праздника Благовещенья (7 июня ст. ст.) нельзя было копать, рыть, вообще трогать землю, вбивать в нее колья, разбивать колотушками комья и глыбы земли, потому что в этот период земля беременна и, если потревожить ее, она не сможет уродить хлеб[30]. Украинцы полагали, что тот, кто бьет землю, бьет по животу родную мать. Запрет бить землю, трогать ее и даже ходить по ней босиком на Троицу, когда, как полагали, земля – именинница и должна отдохнуть от людей, существовал у восточных славян еще в начале ХХ века. Вот как об этом рассказывают в Полесье:

Общие для европейских мифов представления о том, что небо и земля – супруги, что небо оплодотворяет землю дождем и по истечении срока она разрешается новым урожаем, существовали и у славян. В одном из древнерусских заклинаний говорится: «Ты, небо, отец, ты, земля, мать». Отголоски представлений о том, что земля оплодотворяется дождем, можно проследить и в позднейших русских верованиях. На севере, например, считается, что если во время свадьбы идет дождь, молодые будут счастливы в потомстве.

В восточнославянской сельскохозяйственной магии с глубокой древности сохранялись обряды, имитирующие соитие с землей, для того чтобы побудить ее к рождению богатого урожая. Для этого из сельской общины выбирали многодетную пару (иногда – несколько), которая должна была на весенней ниве вступить в супружеские отношения. Позднее супруги только перекатывались по полю. Символической заменой соития с землей была нагота: начиная засевать поле, хозяин раздевался донага или хотя бы снимал штаны, чтобы обеспечить себе хороший урожай. С этой же целью еще относительно недавно в России зарывали в землю изображение мужского полового органа[31].

В христианские времена древнее славянское почитание Земли оказало большое влияние на особенности поклонения Богородице. В народе говорили, что у человека три матери: «Первая мать наша – Пресвятая Богородица, которая родила Спаса всего мира… вторая мать наша – Земля, ибо от земли созданы и в землю паки пойдем; третья мать наша, которая в утробе нас носила и по рождестве нашем нечистоту обмыла…» Многие элементы почитания Земли были перенесены на Богородицу. Когда, например, во время засухи 1920–1921 годов крестьяне, отчаявшись, пытались разбивать комья засохшей земли, женщины останавливали их, утверждая, что они бьют саму Пресвятую Богородицу. По той же причине запрещалась матерная брань – в ней видели оскорбление не только женщины, но и одновременно Земли и Богоматери: «Матерно ругаться грех, ты мать сыру землю ругаешь, потому что мать сыра земля нас держит, матерь Господняя в землю проваливается от этой ругани…» В одном из духовных стихов сам Христос запрещает матерно браниться, грозя, что земля обидится и не будет давать плодов – «будет земля яко вдова».

Поскольку земля считалась общей матерью, а в христианскую эпоху часто ассоциировалась с Богоматерью, в некоторых русских еретических сектах было принято каяться в грехах не священнику, а Земле. Константинопольский патриарх писал об этом: «А кто исповедается к земли, то исповедание несть ему в исповедание (т. е. не считается исповеданием. – Авт.): земля бо бездушная тварь есть, и не слышит, и не умеет отвечать». Но это не помогало. Земле не только исповедовались в грехах, ее молили об исцелении от болезней, приносили ей в дар пищу. Так, больные лихорадкой отправлялись на то место, где к ним, по их мнению, пристала болезнь, сыпали на землю крупу и говорили: «Прости, сторона-мать сыра Земля! Вот тебе крупиц на кашу!»

Земля почиталась как чистая, святая стихия – ею клялись в знак нерушимости и верности своего слова. Если возникал спор о том, где должна проходить граница земельных владений, один из спорящих клал себе на голову кусок земли, вырезанной вместе с дерном, и шел там, где, как он считал, должна проходить верная граница. Считалось, что лжесвидетеля Земля задавит, и потому такое показание обретало силу доказательства. Иногда в подобных случаях землю клали в рот, на спину, за пазуху и произносили: «Пускай эта Земля меня задавит, если я пойду неладно»[32]. Вера в нерушимость клятвы землей была так сильна, что при составлении государственного генерального земельного плана 1744 года решение спорных вопросов «с землей на голове» принималось как вполне законное. Силой доказательства обладал также обычай целовать землю и съедать комок земли. Человек, подозреваемый в поджоге, краже скота или другом тяжком преступлении, мог оправдать себя, проглотив комок земли или поцеловав землю перед мирским судом. С него сразу снимались все подозрения, потому что обманывать при клятве землей не решались – лжесвидетель рисковал навлечь на свою голову страшные несчастья.

С культом Матери Земли связан древний обычай брать с собой родную землю, отправляясь в путь, уходя надолго из дома (например, на заработки) или переселяясь в другие места. При этом горсточку земли выгребали из-под печи, другую – из-под столба, на котором держатся ворота, а третью брали с перекрестка дорог. Во время закладки дома на новом месте горсть родной земли высыпали под фундамент, полагая, что она защитит от напастей и поможет семье на чужой стороне. Приезжая на чужбину, высыпали себе под ноги родную землю и, наступая на нее, говорили: «По своей земле хожу». Если же человек умирал на чужбине, хранимую им землю с родины сыпали в могилу, чтобы он лежал «в своей земле». Этот древний русский обычай печально напомнил о себе после 1917 года, когда, навсегда покидая страну, люди увозили в эмиграцию пригоршню родной земли[33].

Культ воды

Почитая Мать-Землю, наши предки поклонялись и воде. В древнерусских рукописях можно прочитать о молитвах и гаданиях возле нее, о лечении водой, о заключении браков и союзов и принесении клятв, о жертвоприношениях воде, в том числе и человеческих. Воде славяне поклонялись во всех ее видах – рекам, озерам, дождю небесному и даже колодцам[34]. О поклонении славян водной стихии упоминает еще византийский историк Прокопий Кессарийский. Славяне, пишет он, «почитают… и реки и нимф, и некоторые иные божества и приносят жертвы также и им всем, и при этих-то жертвах совершают гадания»[35]. Другой византийский историк рассказывает, что воины князя Святослава, похоронив павших в битве товарищей, погружали в волны Дуная петухов и младенцев.

Главным смыслом поклонения водным источникам было вызвать дождь во время засухи – ведь в понимании язычника земная вода тесно связана с водой небесной и воздействие на источник земной воды обязательно повлияет на появление небесной влаги – дождя. В соответствии с логикой славянина-язычника, чтобы открыть закупорившиеся небесные «источники», которые дают дождь, нужно отворить земные ключи. Для этого в засуху в селе и в ближайшей округе находили не действующие уже, закрытые, заброшенные старые колодцы и источники, открывали и расчищали их, служили около них молебен, добывали из них воду и обливались ею. Иногда с этой же целью раскапывали ключи на дне высохшей реки или же пахали плугом ее русло[36]. Рукопись XIII века порицает тех, кто молится у колодца и приносит ему жертвы во время засухи: «Эту требу сотворяет, у колодца дождя ища, забыв, что Бог на небесах дождь дает, не настоящим богам жертвы приносит и Бога, сотворившего небо и землю, раздражает». Однако эти древние ритуалы на протяжении веков исполнялись крестьянами во время сильной засухи, и рассказы о них до сего времени записывают этнографы и фольклористы в Полесье и на Карпатах.

Конечно, в последние века эти ритуалы имели вполне христианскую форму: к источнику шли вместе со священником, несли иконы и хоругви, читали молитвы, освящали воду, но под всем этим ясно видны следы древних языческих треб. В колодец во время засухи бросали, сыпали или лили все, что только можно: зерна мака, льна, пшеницы, жита, горох, капусту, чеснок, лук, соль, хлеб, борщ, цветы, деньги, целые и битые горшки, освященную воду. Обычай сыпать в колодец зерно имел чисто магическое значение – высыпание множества мелких, дробных зерен мака или льна должно было вызвать густой, частый дождь. Если хотели, чтобы дождь был крупным, сыпали горох. Ритуальное кормление колодца хлебом, солью, а также борщом (горшок с борщом в таких случаях принято было красть у соседей) оставило следы и в детских песенках:

Почтительное отношение к воде отмечено запретами плевать и мочиться в воду, считалось, что нарушитель плюет в глаза самому Богу или своим родителям. Поблизости от воды не следовало говорить или делать что-либо плохое – вода может оскорбиться и отомстить. Вот как об этом рассказывает одна из современных быличек, записанных на Русском Севере.

Вода чтилась как чистая стихия, поэтому людям в состоянии ритуальной нечистоты – беременным женщинам, больным, а также женщине, которая обмывала покойников, запрещалось набирать воду из колодцев, иначе вода может испортиться. Запрещалось также ходить по воду, а также полоскать белье в реке поздно вечером, потому что в это время вода спит. Ранней весной, когда на реке начинается ледоход, запрещалось бросать в воду камни и мусор, потому что в это время река чувствует себя как роженица и ее нельзя тревожить.

В христианское время поклонение священным источникам и колодцам соединилось с культом св. Параскевы Пятницы, которая считалась покровительницей водной стихии (вспомните Мокошь). Иконы св. Параскевы устанавливали возле колодцев и родников, на них вешали приношения – полотенца, рубахи, мотки пряжи – «Матушке Пятнице на передничек». Водой из таких колодцев лечили.

Древние формы почитания воды сохранялись долгое время в Белоруссии, где особые места у родников, источников, на берегах рек имели славу святых и чудесных. Вот как выглядело такое место в окрестностях Пинска в конце XIX века: «Среди обширного болота… стоит недалеко от дороги колодец, покрытый навесом; под навесом старинная икона св. Николая. Кругом – знаки усердного поклонения: куски холста, кисеи, навешанные на икону, и столбы, почерневшие от времени. Через дорогу – обширный отлогий курган, почти несомненно искусственного происхождения. На кургане старинная дубовая церковь (простой сруб, покрытый соломой, таких церквей еще немало в Пинщине), а кругом старинное кладбище. На большинстве могил стоят прямо плохо обделанные камни и только на немногих – каменные кресты…»[37] Такие места, как и сами моления около них, назывались у белорусов – «прощи» (от слов «прощать», «прощение»). Моления там в позднее время связывались с именами святых и приурочивались к православным праздникам. Крестьяне тщательно следили за тем, чтобы священные источники не осквернялись – в них запрещалось купаться, а также стирать и полоскать белье и даже брать оттуда воду для стирки, потому что в оскверненном источнике могла иссякнуть вода.

Очистительная, охранительная и дающая потомство сила воды широко использовалась в различных магических ритуалах: торжественном внесении воды в дом (на второй день свадьбы или утром на Рождество); кроплении и обливании людей и скота, дома, хозяйственных построек, полей, домашней утвари; обрядовом умывании; ритуальном купании в реке, заговаривании воды, предназначенной для лечения; питье воды, набранной из источников в «особые» дни – на Новый год, в рождественское утро, на Сретенье, в день Ивана Купалы. Особую сакральную силу имела так называемая непочатая, или непитая вода – набранная из источника ранним утром, до восхода солнца и до того, как из этого источника кто-либо еще брал воду.

Ценилась вода, взятая из того места, где сливаются два или три ручья или реки, а также набранная из трех (семи или девяти) колодцев. Воду нельзя было отливать из ведра или зачерпывать вторично, по дороге от колодца к дому следовало молчать. Дополнительную силу воде придавали опущенные туда монеты, растения, зерно или угли из своей печки.

Культ деревьев

В Древней Руси поклонялись многим деревьям, но прежде всего дубу, который, как мы уже говорили, был священным деревом громовержца Перуна. О жертвоприношениях дубу свидетельствовали еще византийские источники. Под огромным дубом, что рос на острове Хортице, русы приносили в жертву живых петухов, куски хлеба и мясо, «как требует их обычай»[38]. На культовую роль дуба у восточных славян указывают и археологические находки: в 1975 году со дна Днепра подняли древний дуб, в ствол которого было вставлено 9 кабаньих челюстей, в 1910 году подобный дуб был найден на дне Десны[39]. Культ деревьев сохранялся в некоторых местах еще в XIX веке. Легенда, записанная в окрестностях Минска, гласит:

О существовании в Древней Руси священных рощ сохранились только косвенные сведения. Древние источники, сообщают о «моленьях в рощеньи» и о приношении жертв «рощеньям»[40]. В XIX – начале XX века такие рощи еще можно было увидеть в Белоруссии и в северорусских землях. В священных рощах нельзя было не только вырубать живые деревья, но и рубить на дрова сухостой и бурелом – все должно сгнивать на месте, внутри самой рощи. На ветки священных деревьев в качестве приношений крестьяне вешали платки, ленты, куски холста, полотенца с просьбами об избавлении от болезни или в благодарность за излечение. Обычай этот очень древний. Еще в «Житии князя Константина Муромского» осуждаются люди, «дуплинам деревянным ветви полотенцами обвешивающие и этим поклоняющиеся». Часто в рощах устанавливали часовню, крест или вешали икону. В народе ходило множество рассказов о страшных карах, постигших тех, кто пытался срубить дерево в священной роще, – одних постигала смерть на месте, другие слепли, ломали руки и ноги, умирали от мучительных болезней. Вот легенда XIX века.

Чаще всего священными считались старые деревья, с наростами, дуплами, выступающими из-под земли корнями или расщепленными стволами, а также имевшие два или три ствола, выросшие из одного корня. Между стволами таких деревьев пролезали больные, протаскивали больных детей в надежде на выздоровление. Об одном таком дереве сохранились сведения середины XVI века: «Было некогда в Пошехонском пределе (Ярославской губернии) при реках Ияре и Уломе… дерево, зовомое рябиною. Люди же, для получения здравия, сквозь оное дерево пронимали детей своих, иные же, совершенного возраста и сами пролазили и получали исцеление».

Иногда обряд лечения был посложнее. К целебному дереву больной приезжал до восхода солнца и вместе со старухой-знахаркой полз к нему на коленях. Знахарка зажигала свечи, раздевала больного донага и укладывала головой к корням дерева. Читая молитвы и заговоры, она обсыпала своего пациента пшеном и обливала водой, после чего тот переодевался в чистую одежду. Старую одежду в качестве жертвы оставляли на ветвях дерева, а больной и знахарка кланялись дереву со словами: «Прости, Матушка сыра Земля и Свято Дерево, отпусти!» Под конец больной и знахарка устраивали ритуальную трапезу, не забывая оставить каравай хлеба и немного соли у корней священного дерева.

В XVIII–XIX веках около святых деревьев и в рощах нередко совершали богослужения и устраивали крестные ходы, хотя это и осуждалось церковью, справедливо видевшей в подобных богослужениях отголоски языческих «молений в рощеньи». В Духовном регламенте 1721 года говорится: «…Попы с народом молебствуют пред дубом, и ветви онаго дуба поп народу роздает на благословение… и сим … ведут людей в явное и постыдное идолослужение»[41].

Случалось, у деревьев венчались. Например, у старообрядцев, если родители не давали согласия на брак, парень с девушкой садились на лошадь, отправлялись к заветному дубу, объезжали его кругом три раза, и брак считался заключенным. Особенно часто такие проявления язычества давали о себе знать в годы смут, когда сопротивление церковным правилам рассматривалось как форма борьбы против власти. Вот и Степан Разин, захватив власть на Дону, велел желающим вступать в брак венчаться не в церкви, а около верб. Отголоски этого обычая неожиданно напомнили о себе после революции, когда молодые, желая обойтись без церковного венчания, боялись сказать об этом родителям. Они уезжали из деревни как будто бы в соседнее село – в церковь, но, не доезжая туда, останавливались в лесу, слезали с повозки и обходили с зажженными свечами вокруг ели. В народе о тех, кто обходится без церковного брака, до сих пор говорят: «Их венчали вокруг ели, а черти пели»[42].

Вероятно, в Древней Руси существовал и обычай ритуального кормления деревьев, хотя дошедшие до нас сведения об этом относятся уже к первой половине XVII века. В челобитной нижегородских священников, датированной 1636 годом, рассказывается, что в четверг на седьмой неделе после Пасхи (в народе этот праздник называется Семик) «собираются жены и девицы под древа, под березы, и приносят, яко жертвы, пироги и каши и яичницы, и поклонясь березам, учнут походя песни сатанинския … пети и дланями плескати и всяко бесяся»[43]. Обычай приносить на седьмой неделе Пасхи еду к деревьям и устраивать ритуальную трапезу можно было наблюдать в русских деревнях до конца ХIХ века.

Культ камней

Древние славяне почитали камни, видя в них опору, основание мира, символ мировой горы. Одно из старинных русских поучений призывает язычников: «Не нарицайте себе бога … в камении». Позднее почитание культовых камней в народной культуре стало связываться с именами христианских святых или легендарных героев: Богородицы, св. Параскевы, преподобного Феодора, св. Афанасия и других. Особо почитали камни, возвышавшиеся из воды – на реке или протоке. К ним приходили в Петров день (потому что имя Петр значит «камень»). К камням совершали паломничества больные, они оставляли свои приношения (хлеб, полотенца, платки, ленты) около камней или развешивали рядом на деревьях. Осколки таких камней, а также вода, собирающаяся в их углублениях, считались целебными. Еще в XIX веке у белорусов был обычай класть на священные камни деньги, холсты, пояса и другие дары. У священных камней совершали поминальные и охранительные ритуалы – например, один из таких камней, находившийся недалеко от Тулы, опахивали, если случался мор скота.

Камни, как и другие силы природы, нельзя оскорблять, иначе они могут отомстить. Вот как об этом рассказывает северорусская быличка.

Во многих поздних легендах о камнях отражаются уже христианские представления – они гласят, что в камне живет не высший дух, а демон, бес. Один из таких камней лежал в реке в г. Переяславле. В нем, согласно преданию, обитал бес, к которому горожане и окрестные жители сходились на поклон. Настоятель местного монастыря велел закопать камень. Бес пришел в ярость и наслал на дьякона, закопавшего камень, тяжелую лихорадку. На одном из островов Ладожского озера стоял огромный Конь-камень, которому еще в XV веке приносили в жертву коня. Местные жители считали, что конь поступает в дар духам, которые обитают вокруг камня и охраняют пасущийся на острове скот от болезней и хищников. Жертвенный конь погибал зимой, и крестьяне были убеждены, что его пожирают духи камня. Преподобный Арсений, основавший на этом острове обитель, подошел к камню с молитвой, окропил его святой водой и сказал, что духи после этого жить там не смогут. Многие местные жители рассказывали, будто видели, как духи в виде черных воронов улетели прочь.

Почитание камней в христианизированной форме до сих пор широко распространено в России. На Русском Севере такие камни называются «поклонными» – как правило, это крупные валуны с множеством естественных впадин и углублений, происхождение которых связывается с деятельностью популярных на севере святых, прежде всего Александра Ошевенского, основателя знаменитого монастыря недалеко от г. Каргополя. Один из священных камней и сейчас лежит на дороге из Каргополя в Александро-Ошевенский монастырь. Два углубления, напоминающие следы босой ноги, по легенде, произошли от того, что на нем отдыхал Александр Ошевенский. Камень до сих пор пользуется почетом у паломников – «следы» всегда полны современных монет. Серповидная трещина на другом «поклонном» валуне, говорят в народе, возникла потому, что Александр Ошевенский в гневе ударил по камню своим посохом. Еще один «поклонный» камень, в дер. Поздышево недалеко от Каргополя, также хранит «след» Александра Ошевенского, поклониться которому приходят верующие. Дождевую воду из этого углубления собирают и используют для лечения различных болезней. Около источника, бьющего рядом с камнем, установлен крест, к которому приносят «по завету» одежду, полотенца и деньги. Характерно, что местности, на которых находятся некоторые «поклонные» камни вблизи Каргополя, носят древние названия: «Велесово поле» и «Волосово», что позволяет предположить, что первоначально здесь поклонялись «скотьему богу», к культу которого камни имели какое-то отношение[44].

Крепость, твердость и нерушимость камня много значили в хозяйственной, профилактической и лечебной магии: чтобы не болела голова, во время первого грома на Украине трижды ударяли себя камнем по голове или трижды перебрасывали его через голову; а чтобы не болели ноги, в Сочельник ставили их на камень. В Полесье было принято в Чистый четверг до восхода солнца трижды прыгнуть на камень, чтобы быть здоровым. Повсеместно при посадке капусты клали на грядку камень, чтобы кочаны выросли большими и твердыми. Чтобы мыши не ели зерна, в амбар при закладке урожая клали камень и, обращаясь к мышам, говорили: «Вот вам камень, грызите, а зерна не троньте». Похожий магический прием использовался для того, чтобы волки не трогали скотину, – зарывали в землю камни, взятые с трех пастбищ, и говорили: «Эти камни волку в зубы».

Одухотворение сил природы на протяжении многих веков после официального искоренения язычества оставалось важной частью мировоззрения восточных славян. Оно поддерживало традиционную древнерусскую систему календарных обрядов и ритуалов, цель которых состояла в том, чтобы жить в ладу с природой. Древний человек осознавал себя частью природы, дерево, вода, камень или огонь были для него не менее живыми существами, чем он сам, и требовали к себе почтительного отношения. Своевременное и точное выполнение обрядов, по мысли древнего человека, должно обеспечить нормальное, упорядоченное течение жизни как в обществе, так и в природе. Напротив, нарушение правил общения с силами природы грозило человеку наказанием: стихийными и общественными бедствиями – бурями, ливнями, заморозками, засухой, мором, неурожаем.

В любой национальной традиционной культуре есть мифы, объясняющие происхождение Вселенной и человека, а также рассказывающие о начальном этапе существования Земли. Эту часть мифологии в науке принято называть космогонией, а мифы – космогоническими.

Один из наиболее древних мировых космогонических мифов – о том, что мир или отдельные его части (небо, земля) возникли из мирового, или космического, яйца – известен в древнегреческой, индо-иранской, китайской и некоторых других традициях. У восточных славян почти не сохранились собственные космогонические мифы. Сюжет о мировом яйце некоторые исследователи реконструируют на основе русских сказок о трех царствах. Согласно сказке, герой отправляется на поиски трех царевен в подземный мир, последовательно попадает в медное, серебряное и золотое царства. Каждая царевна дает герою по яйцу, в которые он по очереди сворачивает царства. Выбравшись на свет, он бросает яйца на землю и разворачивает все три царства[45].

Большинство же мифов и легенд о происхождении Земли и всего живого на ней в том виде, в каком их помнят в народе, сформировалось достаточно поздно – после того, как с христианской культурной традицией на Русь попало много книг, содержавших не каноническое вероучение, а различные теории, отринутые христианством. Такие книги называют отреченными, или апокрифическими. Таковы апокрифический Апокалипсис Иоанна Богослова, а также очень распространенные в народе книги «Беседы трех святителей», «Свиток божественных книг» и некоторые другие, в которых ощущается сильное влияние богомильской философии.

Богомильство представляет собой еретическое учение, возникшее в Болгарии на основе дуализма – религиозной идеи, признававшей существование равных по значимости доброго и злого божественных начал (Бога и Сатаны). Дуалисты были убеждены, что Сатана творил мир совместно с Богом. Это учение резко противоречило официальному христианству, считавшему, что зло появилось в мире только после и вследствие грехопадения первых людей, что Сатана – отнюдь не творец, а всего лишь отпавший ангел, чья деятельность находится целиком и полностью в Божьих руках. Способность творить принадлежит только единому Богу – именно Он является безраздельным Творцом всего сущего, а Сатана принципиально бесплоден и лишен творческого начала. Богомильское учение оказало сильное влияние на формирование народных представлений о мире не только в Болгарии, но и в Древней Руси, куда оно попало вместе с распространением канонического христианства[46].

Попав на Русь, книжные легенды перемешались с существовавшими там собственными мифологическими представлениями и элементами канонического христианского вероучения. В результате народные восточнославянские мифы о сотворении мира представляют собой сложный сплав нескольких культурных традиций, окончательно сформированный уже после принятия христианства. Какими были у восточных славян дохристианские представления на этот счет, мы можем судить только косвенно – на основе фольклорных текстов[47].

Земля, вода, горы и камни

Наибольшее распространение получила легенда о совместном творении Земли Богом и его соратником, который постепенно становится противником Господа. Этот соратник-противник в разных вариантах легенды может именоваться Сатаной, Идолом, Лукавым, отпавшим ангелом и т. п. Сначала был один первобытный хаос, рассказывается в легенде. Стихии не были еще разделены, и весь мир был растворен в мировом океане: «Не было ни неба, ни земли, а была только тьма и вода, смешанная с землей, как жидкое тесто, а Бог летал святым духом над пенившейся водою». Творение мира началось с того, что Бог с помощью Сатаны отделил друг от друга две основные стихии – землю и воду – и создал земную твердь. Происходило это так:

По другому варианту этой легенды, Сатане из-за его упрямства так и не удалось вытащить ни горсти земли, только под ногтями у него застряло несколько комочков.

На Русском Севере эту легенду рассказывают по-другому. Там в качестве противника Бога выступает утка или гагара. Вот как представляют себе сотворение мира в Архангельской области:

Как и в других вариантах легенды, гагаре-Сатанаилу удалось набрать земли только во имя Божье.

Сотворив землю, Бог укрепил ее на одной или двух рыбах, которые плавают в море. Каждые семь лет рыба то опускается, то поднимается, в результате чего одни годы бывают дождливыми, другие засушливыми. Когда рыба шевелится, переворачиваясь на другой бок, случаются землетрясения. В некоторых областях считают, что рыба, держащая на себе землю, лежит, свернувшись кольцом, и сжимает зубами свой хвост, а землетрясения бывают тогда, когда она выпускает хвост изо рта. Иногда полагают, что землю держат попеременно две рыбы – самец и самка: когда ее держит самец, земля поднимается выше над поверхностью моря и год бывает засушливым. Когда землю держит самка, то земля оказывается ближе к воде, в результате реки и моря выходят из берегов и лето бывает мокрым.

А еще говорят, будто земля покоится на «воде высокой», вода – на камне, камень – на четырех золотых китах, плавающих в огненной реке. А все вместе держится на железном дубу, который стоит на силе Божией[49].

В народе верят, что горы, ущелья, болота, трясины и другие неплодородные и неудобные для проживания людей части земли – дело рук Сатаны. Вот как это вышло:

По другим легендам, Бог, создавая землю, варил ее, и пузыри, образовавшиеся, пока земля кипела, остыв, превратились в горы. А еще рассказывают, что в начале мира земля была жидкой, Бог с Сатаной сжимали ее с двух сторон, чтобы отжать лишнюю влагу, из выступившей от сильного сжатия почвы получились горы[50].

Откуда взялись на земле камни, тоже рассказывают по-разному. Чаще всего верят, что камни раньше были живыми существами – они чувствовали, размножались, росли, как трава, и были мягкими. От тех времен на камнях остались следы ног Бога, Богородицы, святых, нечистой силы. Они перестали расти, когда Бог проклял людей и землю за грехи.

А другая легенда гласит:

Однако, по некоторым русским и белорусским поверьям, камни и теперь растут, но очень медленно и только под Новый год.

Особо крупные каменные глыбы, валуны и скалы часто считают окаменевшими людьми, животными или сказочными великанами, наказанными таким образом за работу в праздник, блуд, дерзость, убийство, лень или какой-либо иной грех. По окрестностям Тулы рассказывают, что группа камней, расположенных кругом, – это окаменевший хоровод девушек, наказанных за пляску на Троицу. Есть и украинская легенда о том, как кум и кума, возвращаясь с крестин, впали в прелюбодеяние и были за это превращены в камень, на котором до сих пор можно разглядеть подобие двух человеческих лиц. В некоторых поздних легендах о происхождении камней отчетливо ощущается влияние библейского сюжета о борьбе Бога с отпавшими ангелами:

Первый огонь на земле также разжег черт.

Реки, озера и источники выкопали птицы. По приказанию Бога они собрались все вместе и сначала вырыли русла рек и ложа для водоемов, а потом наносили туда воды. По другим поверьям, вся земля в середине изрезана жилами, по которым на поверхность выходит вода. А еще говорят, будто посредине земли находится ее «пуп» – дыра, из которой вытекает вода, растекаясь затем по рекам, озерам и иным водоемам.

У восточных славян существует немало легенд о происхождении наиболее известных рек, но все они возникли в народной традиции достаточно поздно. Согласно древнерусским былинам, некоторые реки ведут свое начало от богатырей и их возлюбленных. Такова былина о богатыре Дунае Ивановиче и Настасье-королевичне.

На пиру у князя Владимира Дунай-богатырь стал хвастаться своим молодечеством и меткой стрельбой. Говорит ему его молодая жена Настастья-королевична:

Широко известна легенда о споре Волги и ее притока – реки Вазузы о том, кто из них главнее:

Похожая легенда существует о Днепре и его притоке Десне:

В более поздней былине говорится о том, как Сухман-река (вероятно, Сухона) потекла из крови богатыря Сухмана:

О двух братьях-реках, вытекающих из одного озера – Доне и Шате, рассказывают следующее:

Небо, солнце, месяц и звезды

Земля, которую создали Бог и Сатана, плоская, как тарелка, и по краям она сходится с небом. Небо сотворил Бог на третий день творения, для того чтобы жить на нем самому вместе с ангелами и душами святых людей. Небо – это громадный сводчатый потолок, покрывающий всю землю и соединяющийся с ней на концах света. Или еще говорят, что концы небесного свода опущены в море и покоятся на его дне.

Небо настолько твердое, что может выдержать на себе всех небожителей. В некоторых местах считают, что небесная оболочка сделана из затвердевшего дыма.

Небо начинается там, где солнце всходит, а кончается там, где оно заходит. О местах, где небо сходится с землей, существуют разные представления. Одни думают, что там живут обычные люди, только тамошние женщины, когда стирают белье, свои вальки кладут на край неба, а белье развешивают для просушки на рогах молодого месяца. Другие считают, что на краю земли живут племена диких одноглазых людей, очень сильных и свирепых, землю окружает бескрайний бурный океан, а достигают этих мест только души умерших. Между небом и землей существует что-то вроде полотняной оболочки, она прикрывает от нас небо, чтобы оно не спалило Землю.

Восточные славяне верили, что кроме всеми видимого неба, существуют еще несколько небесных сводов, расстояние между которыми в 12 раз больше, чем между Землей и нижним небом. Эти представления отчасти сохранились в народных сказках[51]. Всего существует три, семь или одиннадцать небес – стеклянное, хрустальное, медное, железное и так далее, на последнем из которых – золотом – восседает Бог на своем золотом престоле. Недаром же в народе говорят: «на седьмом небе от счастья». На средних небесных сводах живут ангелы, а на нижних – души святых людей. Иногда ночью нижнее небо раскрывается и за ним видно верхнее – яркое, как солнце, но увидеть его могут только особые счастливцы или совсем безгрешные люди. Впрочем, существует мнение, что небо раскрывается, предвещая какое-либо важное событие либо всеобщее несчастье – голод или войну.

О том, что собой представляет главное небесное светило – Солнце, нет единого мнения. Солнце – это царь неба, оно святое и праведное. Каждый день оно обходит кругом неподвижно стоящую Землю, а на ночь уходит отдыхать за край земли или на «тот» свет:

Однако в народной культуре существует немало других, очень разных представлений о том, что такое солнце. Оно представляется то огромной свечой, которую носят ангелы для освещения земли; то гигантской искрой, которая неизвестно как держится на небе и неведомо как светит; то огненной несгораемой пулей; то костром, куда подкидывает дрова старый-престарый дед, по чьей воле кончается ночь и настает день; то огромным колесом или кругом, которое можно достать рукой, когда оно опускается за горизонт; то отблеском Божьего лица или Божьим оком, которое весь день смотрит на людей, поэтому Бог знает все, что происходит на Земле[52].

Солнечные затмения, считают в народе, случаются потому, что солнце хотят съесть страшные демоны – вовкулаки[53]. А некоторые предполагают, что Солнце и Месяц борются между собой и, когда одолевает Месяц, Солнце затмевается. Причину затмений видят также в грехах людей – Солнце закрывается, чтобы не видеть человеческих проступков.

О втором светиле – Месяце – также существуют различные мнения. Чаще всего его считают младшим братом Солнца, чья обязанность освещать Землю ночью, когда Солнце отдыхает. Месяц сделан из того же материала, что и Солнце, только размером он – не больше, чем заднее колесо у телеги. Месяц представляют также в виде круглого отверстия в небе, а лунные фазы объясняют тем, что у этого отверстия есть заслонка, которой распоряжается св. Юрий – он то открывает заслонку полностью, то поворачивает ее (тогда на небе видна только часть месяца), то закрывает совсем.

Происхождение лунных пятен объясняет легенда, возникшая под влиянием известного библейского сюжета о Каине и Авеле:

На месяц нельзя показывать пальцем, а то отсохнет рука. А если все-таки показал, палец надо немедленно прикусить.

Откуда и почему появились звезды, тоже рассказывают по-разному. Согласно одним представлениям, звезд на небе ровно столько, сколько людей живет на земле. Каждый человек имеет собственную звезду, она зажигается в момент его рождения и падает с неба, когда человек умирает. По другим взглядам, звезды – это души умерших безгрешных младенцев и праведников, которые с неба внимательно следят за поступками своих родственников. А еще думают, что звезды – это свечки, которые на небе зажигает Бог. В старинных названиях созвездий звездного неба, сохранившихся в украинской, белорусской и в меньшей степени в русской лексике, отражаются древние земледельческие и скотоводческие верования славян. Например, Большая Медведица у украинцев называется возом, Плеяды – курицей (квочкой), а в русских говорах – стожарами, т. е. шестами, которые втыкали в центр стога для его устойчивости.

Под небесной оболочкой располагаются тучи и облака, сделанные из вещества наподобие холодца. Иногда они падают на землю, тогда этим «холодцом» можно откармливать свиней, чтобы они были тучными. О том, как и почему облака передвигаются по небу и изливаются дождем, народные легенды рассказывают по-разному. По одним поверьям, тучи перемещает по небу Илья-пророк, по приказанию Бога свозя их в одно место на своей колеснице. По другим, это делают черти – они собирают по всему небу маленькие клочки туч в одну большую. А еще говорят, будто дождем землю поливают ангелы, просеивая небесную воду сквозь огромное сито и перенося его по всему свету с одного места на другое. В некоторых местностях уверены, что тучи делает св. Тихон. Он живет на небе в густом-прегустом тумане и забирает воду из морей, чтобы затем пролить ее на землю дождем. Некоторые поздние сказания так объясняют происхождение туч и дождя:

Градовыми тучами управляют ведьмы, а град хранится в колдунов в специальных колодцах. А засухи случаются из-за ведьм, которые по злобе закрывают колодцы с дождевой водой.

Радуга, по древним верованиям, – живое существо, имеющее вид дугообразной трубы. Один свой конец она опускает в реку или озеро и пьет оттуда воду, часто заглатывая при этом рыб и лягушек. Потом эту воду она выпускает в виде дождя, и тогда с неба вместе с дождем падают рыбы и лягушки, проглоченные радугой. Радуга имеет семь цветов по числу небес. Считается также, что радуга появляется на небе к несчастью, а пройдя под радугой, человек меняет пол – мужчина становится женщиной, а женщина мужчиной.

Представления об атмосферных духах у восточных славян были развиты сравнительно слабо – чаще всего это олицетворение погодных явлений. К примеру, ветер в разных восточнославянских областях представляли то в виде человека с толстыми от постоянного дутья губами; то старика в изодранной шапке. А кое-где считают, что ветер возникает от дыхания особых ангелов, которые стоят на каждом из четырех концов земли.

Буря, Метель и Вьюга – это три сестры, живут они на острове Буяне со своим братом Вихрем.

Мороз, по белорусским верованиям, – это старик, он щелкает кнутом, и от этого бывает холодно. А украинцы считают, что Мороз – это сердитый дед с красным носом, одетый в снеговую шубу и ледяные чоботы. Он – родственник Солнца и Ветра.

Можно с большой долей уверенности предположить, что в древнерусской мифологии этих образов не было, и появились они, по-видимому, достаточно поздно. Различные погодные явления часто воспринимаются как результат деятельности святых или Бога: гром производит колесница св. Ильи, разъезжающего по небу (иногда говорят, что Илья по небу горшки везет); гроза случается из-за того, что Бог или св. Илья поражают нечистую силу молниями – стрелами или особыми пулями.

Древние славяне делили год всего на два периода – лето и зиму. Весна и осень для них были лишь начальной порой лета и зимы, то есть порой пробуждения земли, начала ее плодородного периода, и порой засыпания земли, ее временной смерти. Времена года – тоже живые существа. Лето – красивая девушка, а зима – старуха с железными зубами. В определенные дни зима и лето борются друг с другом:

Живыми нашим предкам представлялись и некоторые дни недели, причем одни из них считаются мужскими, а другие – женскими. Мужские дни – понедельник, вторник и четверг, женские – среда и пятница. Понедельник – это седой старик, он стоит в воротах рая, первым встречает каждого умершего и расспрашивает его о грехах. Если человек постился по понедельникам, привратник радушно примет его. По некоторым поверьям, Понедельник, как древнегреческий Харон, перевозит души умерших через огненную реку. Считается также, что в день Преображения, когда все разговляются яблоками (в народе этот день называется «яблочный Спас»), Понедельник раздает яблоки грешникам в аду, тогда как праведники получают яблоки из рук самого Бога.

Очень силен в народной традиции культ Пятницы, которая, как мы помним, осталась нам в наследство от языческой Мокоши. Пятница – это простоволосая женщина, она ходит под окнами и следит, чтобы хозяйки не пряли по пятницам, не стирали белье и не расчесывались. Пятница – покровительница рожениц, но помогает в родах только тем, кто почитал пятницу и не нарушал в этот день никаких запретов. Той роженице, которая не чтила этот день недели, Пятница говорит: «Вот подожди, я перестираю все белье, как ты стирала в пятницу, расчешусь столько раз, сколько ты расчесывалась в этот день, тогда приду к тебе на помощь». Тех, кто нарушает запрет прясть в этот день, Пятница наказывает, скручивает им пальцы на руках и даже прокалывает веретенами. В украинских ритуалах XVIII–XIX века Пятницу представляла женщина с распущенными волосами. Духовный регламент XVIII века свидетельствует, что на Украине в праздничный день водят «женку простоволосу под именем пятница». Эту женщину, изображавшую пятницу, водили с крестным ходом, «и при церкви честь оной отдает народ». Сохранилось известие XIX века о том, что русские хлысты, «нарядив девку, чествуют ее Пятницею».

Почитание воскресенья у восточных славян, как и почитание пятницы, тоже сохранилось с языческих времен. В древнерусском языке этот день назывался неделя (то есть день, когда ничего не делают). Это название сохранилось у украинцев и белорусов: по-украински воскресенье – недиля, по-белорусски – нядзеля. В древнерусской рукописи «Слово о Неделе» порицаются те христиане, которые поклоняются ее изображению. Почитание древнерусской Недели-воскресенья напоминает почитание Пятницы, хотя и выражено слабее. Украинцы представляют себе Неделю в виде молодой красивой бабы, она сурово наказывает тех женщин, которые работают в этот день, особенно ткут. Одной женщине она отрезала пальцы за то, что та в этот день ткала полотно. Но если суровые обстоятельства вынуждают человека работать в воскресенье и он, попросив прощения, работает, то Неделя не только не наказывает его, но и помогает доделать работу.

Мужчина и женщина

Наиболее распространенные поверья о происхождении человека в восточнославянской традиции прямо восходят к библейскому мотиву о сотворения человека из глины, из земли, из праха: «И создал Господь человека из праха земного». Как и легенды о сотворении Земли, рассказы о сотворении человека позднего происхождения и по большей части заимствованы из апокрифических книжных сказаний, в частности из апокрифа «Как сотворил Бог Адама»[54]. Дуалистический мотив участия Сатаны в сотворении человека проявляется в народных легендах гораздо сильнее, чем каноническая библейская идея о сотворении человека одним Богом. Особенно ярко это проявляется в тех вариантах сказаний, согласно которым человека создал не Бог, а Сатана, Бог же только оживил человека, вдохнув в него душу.

Легенды рассказывают об этом так:

А вот как, согласно Лаврентьевской летописи, рассказывали о сотворении человека древнерусские волхвы.

По одному из вариантов украинской легенды, первоначально Бог попытался лепить людей из теста. Он вылепил из теста Адама, но откуда ни возьмись прибежала собака и съела его. Тогда Бог вылепил Адама из глины. Другая легенда гласит, что Бог сначала вылепил Адама из глины, а Еву из теста и поставил сушиться, а Михаилу-архангелу велел их стеречь. Михаил-архангел стерег-стерег, но ненароком засмотрелся на что-то, а собака прибежала и съела женщину[57].

Большинство легенд единодушны в том, что с Евой Богу пришлось повозиться:

Другой вариант легенды гласит, что ребро украла не собака, а черт. Бог погнался за ним, и когда догнал, Ему под руку попался хвост черта, который Бог принял за ребро. Черт с Адамовым ребром убежал, а оторванный хвост остался в руках у Бога, который и сотворил из него женщину. Поэтому все женщины хитры и лукавы. А черти с тех пор остались куцыми, хотя раньше у них были длинные хвосты.

Легенда об изгнании Адама и Евы из рая за их прегрешение, как и история с вкушением яблока, достаточно хорошо известна в восточнославянской традиционной культуре. Однако в народной трактовке Сатана чаще всего искушает Еву не в образе змия, а в образе жабы. Ненависть Сатаны к людям легенда объясняет тем, что Господь заставил всех, в том числе и Сатану, поклониться первому человеку. Это Сатану сильно оскорбило: «Как это я, сотворенный из света и пламени, буду кланяться тому, что сотворен из земного праха?»

Но не во всех сказаниях изгнание из рая объясняется грехопадением первых людей. Рассказывают, что Адам был выгнан за лень и непослушание:

Встречается у восточных славян и редкая древняя легенда о происхождении мужчин и женщин из яиц, снесенных Евой. Бог, разрезая их на две половинки, бросал на землю. На земле из одной половинки получался мужчина, из другой – женщина. Мужчины и женщины, образованные из половинок одного яйца, находят друг друга и вступают в брак. Некоторые половинки от первых людей попали в болото или в овраг и там погибли. Поэтому их вторые половинки не могут найти себе пары и проводят жизнь в одиночестве[58].

В народе верят, что в начале существования мира люди знали час своей смерти, но позже Бог скрыл его от людей. Произошло это по следующей причине:

Народы

В народной культуре бытует несколько поздних легенд о происхождении разных народов. Согласно украинской легенде, людей разных национальностей сварил черт. Он набросал в котел со смолой разных трав и принялся варить. Варил, варил, вытащил на пробу – оказался украинец. «Не доварил!» – решил черт и стал доваривать остальных. Через некоторое время вытащил еще одного – оказался поляк. «Опять не доварил!» – подумал черт и снова стал мешать в котле. Потом вытащил третьего – оказался немец, последним черт вытащил татарина.

Другие легенды, объясняя, почему люди разных народов разные, используют уже известный мотив сотворения людей из теста. Когда Бог творил людей, он вылепил из глины русских, французов, татар и людей других национальностей. Нужно было слепить еще и поляка, но у Бога не осталось больше глины, и поляка он слепил из теста. Когда все люди сохли, пробегавшая мимо собака съела поляка. Бог догнал собаку, схватил за ноги и ударил об дерево, и из-под собачьего хвоста стали выскакивать поляки.

Похожим образом на свете появились русские и украинцы:

Украинская легенда ведет происхождение украинцев и русских от двух пьяных мужиков.

А вот забавная русская легенда о том, как получилось, что все украинцы носят чуб – свою национальную прическу.

Жилище, орудия труда, ремесла

У первых людей, выгнанных из рая, не было жилища. О том, каким образом был построен первый дом, есть разные легенды.

По другому сказанию, до всемирного потопа люди не умели строить домов и жили под открытым небом.

Первую ветряную мельницу построил черт, но никак не мог насадить мельничные крылья, ведь они крепятся в форме креста, да и жернов, поскольку основанием ему тоже служит крест. Крылья и жернов благословил и приладил сам Бог.

Тогда черт построил водяную мельницу. Все он сделал, как следует, не мог только приладить желоб, из которого на жернова сыплется зерно. Поэтому, когда мельница стала работать, то черту пришлось стоять около жернова с ковшом и подсыпать зерно. Это ему надоело, и он вообще забросил мельницу. Видя это, Бог послал туда архангела Михаила, тот смастерил необходимую деталь и передал мельницу людям.

Есть легенды и о том, откуда взялись орудия труда и средства передвижения. Земледельческие орудия дал Адаму Бог, когда выгонял их с Евой из рая. А кое-где говорят, будто орудия труда придумал и изготовил царь Соломон:

Что касается телеги, то об ее изготовлении существуют две легенды.

Согласно другой легенде, черт сначала изготовил телегу где-то в закутке, чтобы Бог ничего не видел. Однако он никак не мог вывезти свое творение из тесного закутка. Пока он с ней бился, пришел Бог и спросил, что тут происходит. «Да вот, сделал телегу, но никак не могу ее вывезти на улицу», – ответил черт. «А ты разбери ее и по частям вынеси», – посоветовал Бог. Черт разобрал телегу, вынес на двор, но никак не мог снова собрать ее. Мучился-мучился, бросил телегу и убежал. А Бог послал архангела Михаила, тот заново сложил телегу и отдал ее людям.

И кузнечному искусству люди научились от черта. Когда человек первый раз стал ковать, он не знал, что для хорошей ковки нужно подбрасывать песку. Кует он, кует, но ничего у него не выходит. Пришел черт, видит, что у человека ничего не получается, и спрашивает: «А ты песку подкладывал?» Человек понял, что надо подсыпать песку, и дело у него пошло на лад.

Как нужно закалять железо в холодной воде, случайно открыл Бог.

Когда Бог и апостолы ходили по земле, то сильно замерзли и, увидев разведенный на берегу костер, подошли погреться. Бог, чтобы взять огня с собой, воткнул свою железную палицу в костер, чтобы она раскалилась. В это время выскочил черт и говорит Богу: «Ты что, Боже, крадешь мой огонь?» Бог разозлился и бросил палицу в воду, но быстро ее поднял и кинул в черта. Черт увернулся, палица ударилась о камень и зазвенела – до того твердой она стала. С тех пор железо при ковке стали закалять в воде.

Животные, птицы, рыбы

Восточнославянские мифы и легенды о происхождении живых существ можно разделить на две большие группы: принадлежащие к тому же кругу дуалистических сказаний, что и легенды о сотворении Земли и людей, и сложившиеся под влиянием евангельских сюжетов о жизни Христа. Все эти легенды в дошедшем до нас виде сформировались достаточно поздно, и, хотя во многих из них можно разглядеть осколки дохристианских верований, собрать по этим осколкам целостные мифологические сюжеты эпохи язычества нельзя. Поэтому приходится довольствоваться теми, что записали фольклористы в XIX–XX веках.

Почти все дошедшие до нас легенды рассказывают, что животные и растения появились на земле в результате своеобразного соревнования между Богом и Сатаной – на одно полезное животное или растение, созданное Богом, Сатана создавал одно свое – вредное или уродливое. А некоторые животные были сотворены одновременно с человеком.

Есть и другой вариант этой легенды:

Собаку сотворил Бог из остатков той глины, которая осталась от создания Адама. Сначала собака была без шерсти, поэтому, когда Бог оставил ее сторожить только что слепленных первых людей, она замерзла и поддалась на уговоры Сатаны, обещавшего ей шубу взамен на возможность подойти к первым людям. По другой легенде, собака от холода свернулась калачиком и заснула, и Сатана сумел подобраться к людям. Когда Бог, увидев оплеванных Сатаной людей, стал укорять собаку, она сказала: «Так я же замерзла. Дай мне шерсть, тогда я буду верным сторожем». И Бог дал собаке шерсть.

Мышь сотворил дьявол, причем специально, чтобы она подбила Еву на грех. Бог (по другой версии это была Богородица), увидев мышь, швырнул в нее своей рукавицей, из которой получилась кошка. Широко распространена легенда о том, что во время всемирного потопа мышь, по научению дьявола, прогрызла в Ноевом ковчеге дыру. Когда вода хлынула в ковчег, кошка заткнула отверстие своим хвостом. Поэтому мышь проклята Богом[59]. По белорусскому поверью, если в свежевыкопанной могиле оказалась мышь, значит, что покойник был колдуном и злой дух в облике мыши вышел встречать его душу. Да и вообще души умерших часто принимают облик мышей. Одно из поверий гласит, что если вечером оставить на столе недоеденный хлеб, ночью они придут этот хлеб есть. Если кошка поймает такую мышь, то это грозит неисчислимыми бедствиями всей семье за гибель предка.

Нечистым животным считается и летучая мышь, которая в народных представлениях соединяет в себе свойства птицы и гада. В древнерусском сказании летучая мышь обращается к птицам с просьбой: «Примите и меня к себе, впишите в свои книги. Потому что не знаю, кто меня сотворил: если Бог, то людям на смех, а может быть, и черт. Когда будет мышиный суд, я на него не попаду, потому что буду птицей, а когда будет птичий суд, я буду мышью». По другим сказаниям, обычная мышь может превратиться в летучую, например, если съест что-нибудь освященное – кусочек пасхальной еды или церковную свечку. Согласно одному украинскому поверью, в летучую превращается мышь, съевшая на Пасху кусочек освященного мяса. Но если потом на Успенье (когда разговляются после окончания Успенского поста) она съест мяса прежде, чем его съедят разговляющиеся, то снова станет обычной мышью. Распространено поверье, что летучая мышь вцепляется людям в волосы и вырывает из них клок. Вырванные волосы она относит на дерево – если оно окажется зеленым, человек будет здоров, если сухое – он заболеет.

Конь сотворен по Божьему велению из черта.

В народных пересказах евангельского предания о рождении Христа коню отводится роль проклятого животного.

Согласно другому рассказу, коня проклял Христос. Спасаясь от преследователей, Христос спрятался в ясли и укрылся сеном. Свинья старалась закопать Христа поглубже в сено, чтобы Его не нашли, а конь съел сверху все сено и открыл Христа преследователям, за что и был проклят.

А в некоторых животных, по легендам, Бог превратил людей в наказание за прегрешения или непослушание. Так появился медведь.

По другим легендам, Бог превратил в медведя человека, убившего своих родителей; или не пустившего переночевать странника; или захотевшего иметь такую власть над людьми, которая внушала бы всем страх и трепет; или мельника, обвешивавшего людей фальшивой меркой; или жениха, обидевшего на свадьбе гостя[60].

Медведь у восточных славян считается животным чистым, происходящим «от Бога». Его облик никогда не может принимать нечистая сила. Украинская легенда рассказывает о божественном происхождении медведя. Сначала некий «старый дед» сделал человека богом, а затем медведем: «так медведи из людей и пошли плодиться от того человека, который был богом». Таким образом, «первый медведь был богом»[61].

Человеческое происхождение медведя отражено во многих восточнославянских поверьях. Считается, например, что под шкурой медведь выглядит как человек: самец – как мужчина, а медведица – с грудью, как у женщины. Полагают, что у медведя человечьи глаза, а ступни с пальцами – как руки и ноги человека. В некоторых местностях бытует убеждение, что медведь понимает человеческую речь и даже сам иногда говорит; он постится весь Рождественский пост – сосет лапу в берлоге. Медведь и ведет себя как человек: умеет ходить на двух ногах, любит плясать под музыку, умывается, радуется и горюет, любит и нянчит своих детей. Медведи крадут женщин, пришедших в лес за ягодами, и берут их в жены и даже имеют от них детей. Как и люди, медведи любят мед и водку. По причине такого происхождения в народе существует запрет есть медвежатину.

К животным, произошедшим от людей, народная традиция относит и крота.

Сотворение мира Миниатюра XVIII века

О происхождении животных, приц, насекомых и пресмыкающихся существует множество легенд

Заяц. Миниатюра из лицевого списка «Слова о рассечении человеческого естества»

 

  

Пчелы, жаба-черепаха, волк, петух, ворона

Прориси из лицевого списка XVIII века «Собрания о неких собствах естества животных» Дамаскина Студита

По легендам, в некоторых животных Бог превратил людей в наказание за прегрешения или непослушание. Так появился медведь

Женщина-медведица Статуэтка эпохи неолита

Медведь Прорись из лицевого списка XVIII века «Собрания о неких собствах естества животных» Дамаскина Студита

В народе бытует немало легенд о различных фантастических существах, когда-то живших на земле

Рыба-мелюзина Лубочная гравюра XVIII века

Аспид. Прорись из лицевого списка XVIII века «Собрания о неких собствах естества животных» Дамаскина Студита

Фантастический зверь. Деталь украшения избы. Заволжье Середина XIX века

О зайце в народе говорят, что он сотворен чертом (поэтому заяц такой же косой, как и черт). Заяц считается нечистым животным, и во многих русских селах до сих пор не едят зайчатину.

Существуют легенды о происхождении разных птиц. Птицы, как и животные делятся на чистых, благословленных Богом, и нечистых, связанных с дьяволом или миром мертвых.

Ворон и ворона, по народным представлениям – нечистые птицы, проклятые Богом. Согласно одной из версий народной легенды, вороны появились из стружек и щепок, оставшихся от волка, которого выстругал дьявол. Ворон черный, потому что он был создан дьяволом или является одним из воплощений нечистой силы. Красноватые края клюва вороны объясняют тем, что ворона хотела выпить кровь, которая капала из ран распятого Христа, за что Бог проклял ее. Ворон у всех славян считается зловещей птицей, предвестником смерти, войны и крови. Недаром крик ворона предвещает скорую гибель тому, над чьей головой он каркает. Русские считают, что ворон кричит: «Кров, кров!» или «крыви, крыви!»[62].

Ястреб и коршун также обладают демоническими чертами, и народная традиция нередко смешивает их между собой. По украинским поверьям, коршун и черт – это одно и то же. По легендам, Бог запретил коршуну пить воду из водоемов, а разрешил собирать только дождевую воду с листьев и цветов. Поэтому, когда долго нет дождя, коршун жалобно кричит: «Пить, пить!»

Другие легенды говорят, будто он был наказан за то, что не копал вместе с другими птицами русло реки, или за то, что отказался копать колодец, боясь запачкать черевички. Коршун пьет воду только из туч, как считают украинцы, в наказание за то, что когда-то отказался пить вместе с остальными зверями и птицами. И вот теперь он летает в тучах и просит: «Пить, пить!» Впрочем, на Русском Севере эту же легенду рассказывают о дятле.

На Украине в XIX – начале XX века еще бытовал обряд изгнания и ритуальных похорон коршуна, направленный на защиту села от этой птицы. Этот ритуал был приурочен к первому понедельнику Петровского поста (примерно в середине июня). Все жители села после обеда собирались на поляне, разводили костер и сообща выкапывали яму – могилу для коршуна. Мужчины приносили убитых птиц, одну или две из них сжигали на костре, а еще одну клали рядом с ямой со связанными ногами. Три женщины обступали могилу, как это обычно делается на похоронах, и пели песню, выражавшую радость по поводу смерти коршуна: «Умер наш коршун, умер наш черный. Пойте, петухи, куры, радуйтесь, веселитесь!» Коршуна опускали в могилу, засыпали ее землей, а потом танцевали вокруг могилы и пели. Вечер заканчивался совместной трапезой тут же на поляне.

Восточнославянские представления об орле двойственны. С одной стороны, орел – царь птиц и владыка небес. Это звание было присуждено ему на общем сборе всех птиц, когда они выбирали себе царя. Было решено выбрать царем того, кто взлетит выше других. Выше всех взлетел орел, но одна маленькая птичка, спрятавшись в его оперении, в последний момент выскочила и оказалась еще выше. Она и получила право быть царем (королем) птиц. Но потом обман раскрылся, заслуженное звание царя птиц вернули орлу, а та птичка получила название королек и прячется от остальных птиц под забором, за что прозвана также подзаборным королем. Согласно украинскому поверью, все орлы происходят от царей. В русской легенде книжного происхождения рассказывается о том, как Александр Македонский хотел взойти на небо, но орел, хозяин небес, его туда не пустил[63].

В то же время орел – проклятая Богом птица. Когда Бог творил мир, Он приказал орлу очистить или выкопать источник. По навету сороки, сказавшей, что орел отлынивал от работы, Бог проклял орла. Потом обман раскрылся, но проклятие так и не было снято.

Нечистой птицей считается и сама сорока. Восточные славяне верят, что сорокой оборачивается ведьма. Московская легенда гласит, что в Москве нет сорок, потому что св. Алексий, митрополит Московский, приметив раз, что сорокой обернулась известная ему ведьма, заклял всех сорок, чтобы они никогда не влетали в Москву. Говорят также, что это сделал митрополит Филипп, потому что сорока украла у него частицу святого причастия. По другим поверьям, сорок в Москве прокляли, когда одна из них унесла лепешку с окна великопостника или последний кусок сыра у отшельника. Легенда объясняет и происхождение черных пятен в оперении сороки.

Впрочем, белорусы полагают, что сорока вновь станет белой, когда женщины перестанут рожать детей, а вместо них это будут делать мужчины.

Зловещими, связанными с нечистой силой считаются все ночные птицы – сова, сыч, филин. Восточные славяне видят в совах дьявольское отродье, воплощение черта, полуптиц-получертей. Белорусская пословица гласит: «Сова не родит сокола, а такого же черта, как сама»[65].

К нечистым птицам относится и воробей. Он совершил преступление во время крестных мук Христа.

В подобных легендах воробей противопоставляется другим, добрым птицам, старавшимся спасти Христа от мучений. За предательство Христа Господь проклял воробья, связав его ноги невидимыми оковами, поэтому воробей не может ходить, а только скачет. Бог запретил употреблять его мясо в пищу, а также лишил его права улетать на зиму в теплые края. По другим легендам, оковы воробью надели на ноги сами птицы, тем самым наказав его за воровство. В народе не считается грехом убивать воробьев.

В украинских поверьях говорится, что раз в году, в ночь на 1(13) сентября или на 1(14) ноября воробьи исчезают с полей и собираются в одно место, где их огромной меркой меряет черт, старший над воробьями. Оставшихся сверх мерки он смахивает и отпускает на размножение, а прочих берет себе, ссыпает в пекло или отдает водяным и болотным духам. Или еще говорят, будто черт берет себе восемь мерок воробьев, а девятую оставляет на размножение. Другие легенды рассказывают о так называемых воробьиных ночах – с грозой, громом и молниями. В такие ночи воробьи слетаются в леса на совет, или, по другим поверьям, в воробьиную ночь приставленный к воробьям черт устраивает над ними суд и провинившихся прогоняет ветром на Лысую гору к чертям и ведьмам[66].

Удод – красивая птица с хохолком – у восточных славян также считается проклятой.

Или еще рассказывают: удод обещал кукушке купить ей туфли и не выполнил обещания. Поэтому кукушка все кричит: «Ку-пить! Ку-пить!» А удод ей в ответ: «Вот-вот привезу! Вот-вот привезу!»

Чистыми, святыми птицами народ считает голубя, ласточку, соловья, жаворонка, аиста и некоторых других, они противостоят черным, хищным птицам как символы добра и кротости. Представление о голубе как святой птице восходит к христианской традиции: в виде голубя Святой Дух сошел с небес во время крещения Христа, поэтому считается, что у голубя христианская кровь и один дух с человеком и пчелой. В легендах говорится, что до сотворения мира, когда еще не было ни воды, ни земли, Бог летал в виде голубя. Убивать голубя, причинять ему вред и употреблять его мясо в пищу запрещено.

Все славяне почитали ласточку. В русских деревнях считают, что ласточка щебечет молитву «Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас». О ласточке никогда не скажут: «она сдохла», а как о человеке: «умерла» или «погибла». Согласно легендам, ласточки изо всех сил старались отвести преследователей от того места, где укрывался Христос; похищали гвозди из рук палачей во время распятия; вынимали колючки терновника из Его мученического венца и носили Ему воду. В отличие от воробьев, ласточки старались избавить распинаемого Христа от дальнейших мучений и кричали «Умер, умер!», чтобы мучители прекратили Его терзать[67]. По одной из легенд, ласточки, увидев, что воробьи издеваются над распятым Христом, налетели на них целой стаей и отогнали прочь. Поэтому убивать ласточку, разорять ее гнездо или употреблять ее в пищу большой грех. Убивший ласточку навлечет страшное несчастье на себя, на свое хозяйство и скот. У того, кто разорит гнездо ласточки, отсохнет рука или лицо будет обезображено веснушками. Считалось, что ласточки прилетают ко дню Сорока мучеников (22 марта ст. ст.) и приносят с собой весну. К этому дню хозяйки пекли сорок маленьких булочек в виде птичек с раскрытыми крыльями и называли их ластовочками.

Жаворонок – одна из «божьих» птиц, его тоже нельзя употреблять в пищу. В древнерусском «Сказании о птицах небесных» жаворонок говорит о себе: «Я высоко летаю, песни воспеваю, Христа прославляю». Жаворонки, как и ласточки, вынимали колючки из тернового венца Спасителя. Правда, впоследствии жаворонок загордился тем, что Бог позволил ему так высоко подниматься в небо, о чем свидетельствует толкование его песни: когда жаворонок поднимается вверх, он хвалится: «Полечу на небо, на небо, схвачу Бога за бороду, за бороду…» А потом падает вниз со словами: «А Бог меня бил-бил кием-кием и на землю кинул-кинул-кинул», а то и угрожает Богу: «Полечу Бога кием бить, кием бить». А потом падает вниз с криком: «Кий упал, кий упал»[68].

Святой птицей народная традиция считает и клеста. Клест, согласно легенде, своим загнутым клювом вынул гвоздь из тела распятого Христа и за это стал нетленным – тело его после смерти не подвержено гниению.

Одной из самых почитаемых птиц является аист. Широко распространена легенда, рассказывающая о том, что аист произошел из человека.

Есть и другие легенды об аисте, но и они возводят его происхождение к человеку. В некоторых местах Украины считают, что аист – это человек, наказанный за то, что в воскресенье пахал поле, и теперь обреченный ходить за плугом. В Белоруссии полагают, что аист – это человек, кормивший своих работников лягушками. Происхождение аиста из человека отражено и в его названиях – в разных местах его зовут Иваном, Василем, Якубом, Михалем, Адамом, Алексеем. Белорусы и украинцы приписывают аисту многие человеческие черты. Считается, что у него почти человеческие ноги, что он понимает язык людей, имеет душу и принадлежит к христианской вере. Аисты собираются вместе и играют свадьбы, как люди, причем каждая супружеская пара всю жизнь остается неразлучной и воспитывает детей, а в случае гибели одного супруга оставшийся в живых добровольно идет на смерть. Аисты – родня людям, вот почему они селятся рядом с человеческим жильем и не боятся людей[69].

Аист, поселившись на крыше дома или рядом с ним, приносит счастье, оберегает дом от молнии и пожара. Чтобы аисту было сподручнее строить гнездо, на крышу дома, сарая или на дерево возле жилья кладут старую борону. Строжайше запрещено убивать аиста или его птенцов, разорять гнездо – все это тяжкие грехи. Убийство аиста грозит обидчику смертью, а также смертью матери либо детей. Сам аист тоже может отомстить обидевшему его человеку: принесет в клюве горящую головню или тлеющий уголь и подожжет дом.

Представление о том, что аист приносит детей, в восточнославянских поверьях встречается реже, чем у западных славян, – в основном в районах, граничащих с Польшей. Принеся ребенка, аист бросает его в дом через печную трубу. Существует любопытный белорусский обычай: в дом, где празднуют крестины, приходит человек, наряженный аистом (в вывороченном наизнанку тулупе и со связанными вверху руками, напоминающими клюв). Он поздравляет с новорожденным, дарит куклу, изображающую второго ребенка, и говорит родителям: «А если будете хорошо просить, то я буду их (то есть детей) носить, носить, носить».

Соловей – тоже «Божья» птица, и убивать его – грех. Соловей также помогал Христу спасаться от преследователей. Когда Христос бежал от своих мучителей, соловей укрыл Его у себя под крыльями. А преследователям, спросившим, не видел ли он Христа, ответил: «Утек, утек, утек. Догоняй, догоняй, догоняй. Скорей, скорей, скорей». За это Христос прославил соловья тем, что все люди заслушиваются его пением. Но поет соловей, только пока не начинает колоситься ячмень, тогда он давится ячменным колоском и замолкает.

Есть немало легенд о том, что соловей произошел от человека. В них почти всегда вторым действующим лицом выступает кукушка – сестра или жена соловья, самая таинственная птица, героиня множества поверий. У кукушки нет пары – она утратила мужа еще до всемирного потопа, когда кукуш невзлюбил и покинул кукушку. Кукушка в легендах вступает в брак с соловьем, удодом, самцом вороны или даже с петухом. У кукушки нет своего гнезда: Бог лишил ее возможности вить гнезда за то, что она своим кукованьем выдала преследователям Богоматерь с младенцем Иисусом, и теперь она вынуждена подкладывать яйца в чужие гнезда.

В разных легендах кукушка оказывается то дочерью-сиротой, то покинутой матерью или сестрой, то брошенной женой либо невестой, отказавшей своему возлюбленному. В кукушку может превратиться жена, ищущая и зовущая погибшего мужа; жена, тоскующая по несправедливо отданному в солдаты любимому мужу; жена, убившая своего мужа или спрятавшая его под мост и попросившая у Бога другого мужа. Говорят еще, что кукушкой стала сестра, убившая брата или прогнавшая его из дома за то, что он потерял ключи от амбара. Теперь она печально кличет брата: «Ку-зьма, вернись, клю-чи на-шлись!» По еще одной легенде, у матери были дочь и сын, и она прокляла их за потерю ключей. Дочь стала кукушкой, а сын – соловьем. Кукушкой может стать и дочь, проклятая матерью за то, что отказалась выйти замуж за выбранного матерью богатого жениха, так как любила бедного, а также дочь, проклятая отцом за любовь не по его выбору.

А есть и такая легенда о том, как брат и сестра превратились в кукушку и соловья:

Есть и легенды рассказывающие о том, как кукушка была наказана за какой-либо проступок. Например, кукушкой стала женщина, которая, решив испугать Христа, спряталась под мостом, за забором или за кустом и кричала оттуда: «ку-ку!» Христос за это превратил ее в кукушку. Кукушкой стала и скупая вдова, не пожелавшая накормить Бога, когда он пришел к ней под видом нищего. Украинская легенда гласит, что кукушкой сделалась жена или сестра Иуды, выдавшая кукованием Христа, молившегося в Гефсиманском саду. В одной из легенд рассказывается, как св. Петр однажды украл лошадей. Когда Христос изобличил его, Петр стал отпираться, говоря, что он лошадей купил, и призвал в свидетели девушку, которой он предварительно наказал кричать: «Купил, купил!» Девушка крикнула, как просил ее св. Петр, и тут же превратилась в кукушку.

В народе считают, что кукушка кукует только до Петрова дня (12 июля ст. ст.), после чего она замолкает, подавившись ячменным зернышком: «Потеряла кукушка голос через ячменный колос». По другому варианту этого поверья кукушка давится вареником, сырником или куском сыра, поскольку у восточных славян принято по окончании Петровского поста разговляться сыром и творогом.

Полесская легенда, восходящая к евангельскому сюжету, так объясняет, почему кукушка кукует только до определенного срока.

В Полесье верят, что кукушка после Петрова дня прячется от птиц, потому что они ее преследуют и бьют за то, что она подкладывает свои яйца в чужие гнезда. К Петрову дню птенцы уже подрастают, обман обнаруживается, и кукушке приходится скрываться: летать молча и прятаться в крапиве или в капусте. Эти верования закреплены в украинских и белорусских присловьях. Об избегающем общения, скрывающемся человеке говорят: «Прячется, как кукушка в крапиве (в капусте)»; о муже, который бьет свою жену: «Гоняет, как кукушку по крапиве»; об очень больших неприятностях, тяжелом положении говорят: «Хорошо, как кукушке после Петрова дня».

Другая легенда по-своему объясняет, почему кукушка сама не выводит птенцов.

С кукушкой связан еще один очень древний мифологический мотив, отмеченный у многих европейских народов: считается, что кукушка может превращаться в ястреба или коршуна[70]. Согласно одним поверьям, это случается ежегодно после Петрова дня, поэтому в народе думают, что кукушка и ястреб (или коршун) – это одна и та же птица, которая часть года имеет обличье кукушки, а другую его часть – ястреба или коршуна. В некоторых областях Белоруссии даже считают, что из яиц, снесенных кукушкой, выводятся коршуны. Это поверье закреплено в выражениях типа: «До Петра кует (т. е. кукует), а после Петра кур бьет». По другим поверьям, кукушка превращается в хищную птицу в возрасте трех лет или в старости.

Дятел, как и кукушка, раньше был человеком, по одним воззрениям – плотником, по другим – пчеловодом, и был наказан Богом за работу в воскресенье. Пчеловод в этот день долбил сосну, чтобы сделать борть для пчел, и теперь вынужден каждый день долбить деревья. Мясо дятла нельзя есть, потому что человек, съев его, принимает на себя все грехи этой птицы. Широко известно поверье о волшебной разрыв-траве, которую умеет добывать дятел и с помощью которой можно открывать любые замки и находить клады. Это очень древний мотив, он восходит еще к античности[71]. Чтобы добыть разрыв-траву, человек должен забить железным клином дупло дятла, а под деревом расстелить красный платок. Дятел принесет волшебную траву, выбьет ею клин, а траву бросит на красный платок, думая, что это огонь, в котором трава сгорит. Человек, который зашьет эту траву под кожу правой ладони, получит возможность открывать любые двери и замки.

В уже упомянутой легенде о том, как по просьбе Бога в начале сотворения мира птицы рыли реки и наполняли их водой, птицей, которая отказывается работать и в наказание получает разрешение пить только дождевую воду, иногда оказывается не коршун, а дятел. С тех пор он пьет воду с листьев, призывая дождь криками: «Пить, пить!»

Павлин происходит из черта. Легенда гласит, что однажды черт и его жена, собираясь на какую-то гулянку, решили друг друга приодеть и украсить. Жена украсила черта разными цветами, а черт успел закрепить у нее в волосах один лишь цветок, и в это время запел петух. Черт и его жена обернулись павлинами. Так и получилось, что у самца павлина красивый разноцветный наряд, а у самки скромное оперение и только на голове одно перо.

Пресмыкающиеся, называемые в народе гадами, тесно связаны с нечистой силой. Главное место среди них занимает змея. О ней рассказывают множество легенд, и во всех змея – дьявольская тварь.

Другие сказания связывают появление на свете змей с низвержением на землю ангелов, восставших против Бога. Некоторые легенды о змеях восходят к книжным источникам. Так в северорусской легенде известный рассказ о том, как св. Егорий освободил королевну Олесафию от страшного змея, завершается тем, что королевна приводит в город змея, сжигает его и развеивает его пепел по ветру. От этого пепла и зародились все змеи[72].

Еще одна легенда является продолжением сказания о мужике, напугавшем Христа и превратившемся в медведя. Жена этого человека решила завершить то, что начал муж. Она разделась догола, поползла на животе и стала шипеть на Христа и апостолов. Господь сказал: «С этого часа ты будешь весь век ползать на брюхе и без одежды». Женщина стала гадюкой, и от нее развелись эти твари.

Убийство змеи считается богоугодным делом, за это человеку прощается сорок грехов. На того, кто видел змею, но не убил, три дня не будет светить солнце: ведь змея – главный враг солнца, она стремится пожрать его. Убитую змею нужно как можно скорее закопать в землю и ни в коем случае не оставлять на солнце, чтобы не причинить ему зла. Если этого не сделать, солнце будет плакать, станет тусклым и спрячется за тучи, чтобы не видеть своего «земного врага». Белорусы верят, что змеи, греясь на солнце, сосут его, отчего летом солнце уменьшается, а зимой, когда змеи его не видят, отрастает. Поэтому змей надо убивать, иначе они размножатся и совсем уничтожат солнце.

Змеи имеют царя или царицу. Главная змея выделяется среди других каким-либо знаком на голове – короной, драгоценным камнем, золотыми рожками или же своим необычным цветом. На Русском Севере, например, считается, что главная змея белого цвета; у украинцев змеями распоряжается старый уж с голубыми полосами на теле; у белорусов – серый уж с золотыми рогами. Змеиный царь любит греться, обвившись вокруг большого камня, под которым находятся его царские палаты, где обитает его семья – царица и дети-«царята», все с коронами на головах. Корону или камень для царя (царицы) змеи, собравшись вместе, выдувают из своей слюны. Украшение царя змей обладает чудесными свойствами – тому, кто им владеет, он дает здоровье, счастье, богатство, способность отыскивать клады. Такими же свойствами, по другим поверьям, обладают золотые рожки, которые вырастают у змеи, прожившей на свете десять или двенадцать лет, причем в таком месте, где не слышно петушиного крика. Для того, чтобы заполучить себе корону, камень или рожки с головы змеиного царя, нужно расстелить перед ним белый платок или красный шерстяной пояс. Переползая через этот пояс или платок, змеиный царь скинет свои рожки или корону. Один из золотых рожек приносит богатство, а второй наводит порчу – если ковырнуть им стену в каком-нибудь доме, то там кончится благополучие. Человек, сваривший змеиную корону или саму змею и съевший уху из нее, получает способность понимать язык животных и растений и обретает дар ясновидения.

Змеи хранят особые знания и умеют отыскивать чудесные травы – «живую» траву, которая заживляет все раны, и разрыв-траву, которая открывает любые замки и засовы.

Два раза в год змеи сползаются на совет, и царь дает им распоряжения – кого можно кусать, а кого нет, выслушивает от каждой змеи исповедь о том, что она делала летом. Такие собрания бывают обычно в день Ивана Купалы и на Воздвиженье (27 ноября ст. ст.), перед тем как змеи впадают в зимнюю спячку. Они уходят на зиму под землю, на «тот» свет – в глубокую лесную нору или яму. В этой норе змеи питаются тем, что лижут большой камень.

Широко распространено мнение, что у змеи есть или когда-то были ноги. Считают, что змея показывает свои ноги только тогда, когда ее бьют или когда она спасается от огня. Если бить змею, и она покажет красные ноги – это к пожару, белые – к покойнику, синие – к богатству.

Лягушки и жабы, по народным представлениям, произошли от людей. По одним легендам, от тех, кто утонул во время всемирного потопа. По другим, в лягушек превратилось войско фараона, преследовавшее евреев во время их исхода из Египта. Считается поэтому, что самки лягушек до сих пор сохранили длинные волосы и грудь, а самцы – бороду. Придет время, и они снова станут людьми, а живущие ныне люди обратятся в лягушек. Из-за сходства лягушачьих лапок с руками человека считается, что лягушка раньше была женщиной. Лягушек и жаб запрещено убивать, иначе умрет мать или кто-то из близких родственников, а сам человек опухнет, покроется чирьями и на том свете будет вынужден есть пирог с лягушками.

На юго-западе восточнославянского мира существуют поверья о черепахах. Украинцы полагают, что в черепаху превратилось блюдо с кушаньем (чаще всего – с яичницей), которое жадная хозяйка спрятала от голодного странника, прикрыв сверху миской (из нее получился черепаший панцирь). По другой, также украинской легенде, черепахой стала ведьма, которая стирала в праздник, а чтобы ее не увидели идущие в церковь люди, накрылась корытом. Верят и в то, что в черепаху превратилась гадюка, которая заявила: «Я буду летом людей кусать, кого укушу – тот умрет». Услышав это, Бог надел на нее панцирь, чтобы она не видела людей и не кусала их. Есть и такое сказание: когда-то давно в день Ивана Купалы прилетали двенадцатиголовые змеи и ели людей. Тогда Бог накинул на них тяжелые панцири, чтобы они не могли быстро передвигаться, и превратил их в черепах. А по восточноукраинскому сказанию, Бог сначала сотворил черепаху летающей. Она летала и объедала людям носы и глаза. Тогда Бог накрыл ее панцирем, который она вынуждена всегда носить на себе[73].

Рака в народе считали нечистым, дьявольским твореньем, поэтому в пищу не употребляли. Русские называли рака чертовой вошью. Легенда объясняет, почему у рака глаза сзади.

Украинская пословица гласит: «Смиловался Бог над раком, да дал ему очи не там, где нужно».

О происхождении рыб у восточных славян почти не существует преданий. Известно только, что после сотворения земли Бог создал трех больших и несколько маленьких рыб. На трех больших рыбах (по другой легенде – китах) он укрепил землю, а маленьких бросил в воду на развод.

Единственная рыба, о которой существует особый рассказ, это камбала, прозванная «однобокой»:

По другой легенде, Матерь Божья прокляла камбалу за то, что та соскочила у нее с тарелки на землю. С тех пор эта рыба никогда не поднимается на поверхность моря и не видит солнца.

Отдельные поверья существуют о рыбе-вьюне, которого не едят, полагая, что он родом из гадюк. В некоторых местах России не едят сома, считая его чертовой рыбой.

На Украине известна легенда о происхождении ракушек с моллюсками, она очень похожа на легенду о черепахе. Однажды Бог под видом нищего попросил милостыни в одном доме. Хозяин, прикрыв миской вареники, подал кусок черствого хлеба и сказал, что больше из еды ничего нет, а в миске хозяйка ракушки намочила. «Ну что ж, пусть будут ракушки», – сказал Господь, выходя из дома. Когда хозяин поднял миску, он увидел, что вареники превратились в ракушки.

Насекомые

О насекомых сохранилось несколько легенд. Когда Сатана в подражание Богу стал тоже лепить из глины человека (как мы уже знаем, в результате у него получился козел или волк), то сделанное им существо вышло таким большим, что его пришлось обстругивать. Вот из этих-то стружек и пошли на свете комары, мухи, оводы и прочие вредные насекомые. Другая легенда так объясняет происхождение насекомых и пресмыкающихся: когда Сатана в подражание Богу решил сделать своего человека, он пригласил себе в помощники ангелов. Отправились они и стали мутить озера и реки, но, сколько ни старались, человека сделать не смогли. А в результате их работы появились разные мухи, оводы, змеи, ящерицы и другая мелкая нечисть.

Легенды по-разному рассказывают о появлении пчел. Самые древние связывают происхождение пчелы с творением мира. Бог создал пчелу одной из первых и сказал ей: «Будешь жить столько, сколько будет свет стоять». Следовательно, когда все пчелы на земле изведутся, наступит конец света. Белорусы приписывают пчелам человеческое происхождение.

В других легендах о сотворении пчел хорошо виден дуалистический мотив соперничества Бога и дьявола:

Согласно еше одному сказанию, пчел сотворил Бог на благо человеку. Черт позавидовал и стал приставать к Богу, чтобы Он подарил ему несколько пчел. Наконец, нечистый так надоел Богу, что Он швырнул несколько пчел ему в лицо. От удара о черта пчелы стали крупнее, чернее и научились жалить. Из них произошли шершни.

Еще одна легенда рассказывает, откуда взялись осы.

Похожая легенда повествует о появлении мухи: черт, из зависти подражая Богу, создал не пчелу, а муху. В легендах мухи и пчелы часто тесно связываются. Например, о происхождении пчел из мух повествует следующая украинская легенда.

Мухами пчел называет и другая легенда:

Сами мухи считаются нечистыми насекомыми, они произошли из пепла.

Народные пересказы евангельских сюжетов объясняют, почему пчела считается святой, а воск, который она вырабатывает, используется для изготовления церковных свечей.

С евангельскими сюжетами связаны и рассказы о появлении меда. Святой Павел бросил кусок сухого хлеба и нечаянно поранил руку Христа. Капля крови Спасителя упала на хлеб. «Из этого хлеба и крови моей, – сказал Иисус, – будет самая сладкая пища для человека». И в тот же момент хлеб превратился в мед.

Появление на свете овода – это наказание людям за то, что они проявили неуважение к Богу или к св. Петру. Как гласит легенда, раньше оводов не было, скотина не мучилась от их укусов и не разбегалась в разные стороны, чтобы избавиться от этих злых насекомых, и поэтому у пастухов жизнь была спокойная и привольная – не надо было собирать разбежавшихся животных в стадо.

Другая легенда объясняет, почему оводы мучают коров и почти не трогают овец.

Вшей и блох, по украинским и белорусским сказаниям, у Бога выпросили бабы, которым нечем было заняться. От скуки они попросили Бога дать им какое-нибудь развлечение. Бог разгневался и кинул бабам за пазуху горсть вшей и блох. По другой легенде, Христос, проходивший в воскресенье по земле, увидел людей, которые сидели и бездельничали, вместо того чтобы быть в церкви. Христос поднял с дороги пригоршню пыли и бросил ее в людей, сказав им: «Вот теперь вам будет чем заняться». Из этой пыли и произошли блохи[76].

Довольно долго вшивость расценивалась как нормальный и даже необходимый признак каждого живого человека. Полное отсутствие вшей украинцы считали признаком скорой смерти или приближающегося несчастья. По мнению русских, человек, у кого много вшей, счастливый. В народных поверьях вши связаны с деньгами и богатством. Согласно русским и белорусским поверьям, на кого нападают вши или у кого их много, тот будет богатым, получит деньги. Также широко распространено мнение, что вши снятся к деньгам, к богатству. Этот мотив сохранили русские и украинские пословицы и поговорки: «Есть вошь, так будет и грош»; «Богата, как вошь рогата»; «Чужая вошь если за воротник не залезет, так и не разбогатеешь».

Представления о пауке в народной традиции полны противоречий. С одной стороны, паука боятся, им брезгуют как существом поганым, противным Богу. Известна, например, легенда, в которой паук выступает как враг Богоматери, он ее всю оплел своей паутиной. И потому убить паука – полезное дело, за которое простятся сорок грехов. С другой стороны, с пауком связан очень древний мифологический мотив «снования» (то есть тканья) мира: паук «снует паутину, как Бог сновал небо». В Полесье по этой причине нельзя сновать основу для полотна в субботу, потому что в этот день «свет сновался». Здесь никогда не бьют паука, говорят, что паук свет сновал. Созидательная роль паука как творца вселенной основана на архаических индоевропейских представлениях о том, что мир выткан высшим божеством, наподобие полотна. В легендах паук выступает как посредник между небом и землей. Если люди не берегут хлеб и бросают крошки на землю, паук подбирает их, взбирается по своей паутине на небо и предъявляет эти крошки Богу в доказательство того, что у людей достаточно хлеба и им не надо посылать большие урожаи. За то, что паук возводит на людей такую напраслину, в народе его зовут «брехуном».

Растения

Дошедшие до нас легенды о появлении растений сложились у восточных славян достаточно поздно: после принятия христианства, а некоторые – в средневековую эпоху. После сотворения мира на земле не было злаков. По одному поверью, пшеница выросла из сорной травы куколя, а жито – из чернобыльника (род полыни. – Авт.). По другому поверью, изгнанные из рая Адам и Ева уходили оттуда, роняя слезы. Их потомки собрали у порога рая землю, смешанную со слезами прародителей, и посеяли ее. Из земли, смешанной со слезами Адама, выросла пшеница, а из земли со слезами Евы – конопля. Еще одна легенда гласит, что, когда на земле еще не было злаков, люди кормились листьями и корой липы. Голоднее всех было собаке, и она заскулила. Бог сжалился и кинул с неба ей в пасть пшеничный колос. Человек выхватил из ее пасти колос, посеял, и получилась пшеница. Вот почему грех убивать собаку – мы едим хлеб, выделенный ей Богом.

Широко распространена легенда о хлебном колосе. Она известна всем славянам и представляет собой вариант легенды об утерянном золотом веке.

Другая легенда о хлебном колосе рассказывает, как Богородица ходила по земле под видом старой нищенки, чтобы испытать милосердие людей. Женщина пекла блины и отказалась дать Ей кусочек, сказав: «Я лучше отдам собаке». Богородица разгневалась, вышла в поле и оборвала верхушку колоса – остался только маленький стебель, и то лишь благодаря заступничеству Христа.